Ведьмак: назад в СССР 3

Глава 6 Нашествие

— Что ты видел? — спросила встревоженная Рыжая и первым делом схватилась за двустволку.

— С противоположного конца, на остров наползает чёрный как уголь, потусторонний туман. Под ним шевелится что-то живое — очень куце объяснил я и внезапно учуяв запах палёной проводки, начал шумно всасывать носом воздух. — А чем это тут так воняет?

— Так это от него — смущённо ответила Рыжая и указала на палаш в ножнах, теперь лежавший на полу. — Ты же сам приказал всю энергию слить в этот тесак, вот я и слила, успев до того, как она утекла между пальцами.

Одного взгляда на оружие хватило чтобы понять, с ним что-то не так. С рифлёных ножен слез все остатки лака, и теперь они едва заметно дымились. А в том месте где примерно размещалось острие клинка, виднелся едва покрасневший, раскаленный участок.

— Ладно, с этим потом разберёмся — проговорил я и взяв любезно протянутые девушкой перчатки пулемётчика, специально предназначенную для смены раскаленного от стрельбы пулемётного ствола, схватил палаш. — Ты останься здесь и внимательно слушай, а я на минутку выйду наружу и по-быстрому осмотрюсь.

Рыжая нехотя кивнула и я, открыв специальную переборку, позволяющую проникнуть внутрь бронепояса кабины лётчиков, начал быстро пускаться. Внизу откинул несколько тяжелых камней, прижимающих большой лист дюрали, видимо оторвавшийся от крыла самолёта во время катастрофы.

Откинув своеобразную крышку, прикрывающую пролом в фюзеляже, я спрыгнул на песочек и прислушался. И уже через пару минут, уловил неприятный шелест, постепенно перерастающий в гул. Шум нарастал с каждой секундой и ничего хорошего он не предвещал. Устроившиеся у костра парни с Полиной, вскочили на ноги и с тревогой посматривая в сторону серповидной излучины, принялись растерянно переговаривались.

Я попытался снова начертать руны и породить теневого разведчика, но энергии опять не хватило. Посмотрев на замершие фигуры бывших друзей ещё раз, я сплюнул на песочек и предварительно обругав себя, побрел в их сторону.

— Ну что встали словно в штаны наделали? — зло рявкнул я

— А что нам делать? Странный звук идёт оттуда, и он точно приближаться. — Антоша указал в сторону уходящего в темноту океанского берега.

— Ох, мать вашу. Давайте быстро всё в костёр — приказал я и ещё раз выругавшись на себя, схватил расстеленный парашют.

Закинув его в костер, я принялся закидывать туда охапки приготовленного к сжиганию сухого плавняка. Ребятки всё поняли и начали помогать. А уже через две минуты, на берегу начал окутываться огнём огромный костёр, похожий на те что разжигают пионеры. И только после того как всё содержимое лагеря, запылало, вместе с несколькими трухлявыми стволами пальм, все снова замерли и тревожно прислушались.

К шелесту прибавились щелчки и нехороший треск не предвещающий ничего хорошего. Окинув троицу продолжительным взглядом, я недовольно покачал головой и наконец решился.

— Все мои приказы теперь выполнять беспрекословно. Давайте, берите свои пожитки и бегом в самолёт. И смотрите, хоть одно резкое движение или пререкание, провинившийся сразу получите по хлебалу. За повторное пререкание, я вас всех выгоню наружу.

Развернувшись, я не собираясь дожидаться реакции, решительно потопал к бомбардировщику и практически мгновенно услышал за спиной быстрые, догоняющие шаги.

Добравшись до бомбера, я помог Полине забраться внутрь фюзеляжа, при этом совсем несвоевременно ощутив, что прикасаться к её телу по-прежнему весьма приятно. Затем указал лучом фонаря, забравшимся следом парням, на тот отсек, где размещалось место радиста.

— Значится так, там откидные сидения и кресло, можете всё это занимать. Сразу предупреждаю, дальше без разрешения не лезьте. Если кто из вас сунется к кабине пилотов, получит пулю. И даже не сомневайтесь, Вероника выстрелит не задумываясь. Вам всё ясно?

Говорил я очень громко, так что рыжая точно всё это услышала.

Прочувствовав момент, парни кивнули, и вся троица практически в полной темноте полезла вверх. Я же снова выскочил наружу и встав у крайней пальмы, замер, превратившись в сканирующее пространство живое устройство.

А тем временем гул начал превращаться в какофонию. Щелчки раздавались всё чаще и слились в сплошной треск. Вытащив «Кольт-1911», я загнал патрон в ствол и выбросив магазин, добавил ещё один. Это была блажь солдафона, отлично понимающего, что лишний выстрел до перезарядки точно не помешает.

Затем я вытянул из подсумка единственный магазин, заполненный заряженными энергией патронами и проверил светятся ли головки пуль. К моему облегчению они по-прежнему испускали призрачный, потусторонний свет.

Конечно против того что приближалось это навряд ли поможет, но отказываться от ещё одного мелкого козырька желания не имелось.

Закончив с приготовлениями, я надвинул на глаз монокуляр, обхватил толстой перчаткой горячие ножны палаша и выйдя из-за ствола пальмы на край пляжа, включил фонарик. Немного нереальный, неестественно подёргивающийся луч трофейного фонаря, прорезал сгустившиеся сумерки метров на триста впереди меня и в рассеивающемся свете появились колышущееся море полосатых панцирей.

— Значит не показалось — сказал я, обращаясь к себе и начал водить лучом из стороны в сторону, пытаясь оценить количество хищных членистоногих.

Первая волна приближалась не особо быстро, но их подпирали более крупные собратья, заставляющие шустрее перебирать клешнями. Причем как я сразу подметил, самые здоровенные, аномальные мутанты весили под триста килограмм не меньше.

При виде толпы членистоногих, сразу захотелось обругать себя последними словами за то, что даже не попытался сделать то что предлагала Рыжая. Осветив стоящий на дыбах, здоровенный бомбардировщик, я поймал в круг света верхнюю башню, расположенную над кабиной пилотов и увидел лицо девушки под плексигласовым колпаком.

А ведь я даже проверил поворотную систему турели. Она хоть и со скрипом, но крутилась. Системы пулеметов были покрыты ржавыми разводами, оставшимися от воды, долгое время понемногу проникающей во время тропических дождей, через вздёрнутые вверх стволы крупнокалиберных пулемётов.

Однако эти два «Браунинга-М2» выглядели лучше всех остальных, имеющихся на борту поверженной летающей крепости. К тому же я нашёл ЗИП, запасные стволы и даже кое-какие запчасти. Это означало что у меня ещё днём появлялась возможность слегка прикрутить уровень праведного гнева и привлечь парочку друзей-предателей к работе по восстановлению хотя бы одного пулемёта.

Оценив сектор возможного обстрела, я невольно сморщился, представив себе, как 12,7-мм пули рвут в клочья основную толпу лангустов переростков. За пару секунд прокрутив в голове мысли о упущенных возможностях, я осветил лучом фонаря пляж и инстинктивно отскочил в сторону, почувствовав затылком близкую опасность.

Кольт тут же оказался у меня в руке, и я выстрелил, практически не целясь в выскочившую из джунглей особь, размерами схожую с той что я ранее разделал на берегу. Тяжёлая пуля 45 калибра вошла отлично, и не только пробила хитиновый панцирь, но и откинула тварь на пару десятков сантиметров. После чего она опрокинулась навзничь и принялась конвульсивно дёргать многочисленными ножками.

Посветив между пальмовыми стволами, я убедился, что шустрый лангуст просто вырвался вперёд собратьев, причём очень далеко. Основная же волна пока находится метрах в ста пятидесяти от меня и только сейчас начинала входить в сферу света, отбрасываемого пионерским костром, начавшим постепенно разгораться в полную силу.

И что же мне делать? Отстрелить несколько десяткой крупных особей, это не вариант. Ещё можно попробовать увести основную массу от самолёта. Правда сразу рождается вопрос, а будет ли они меня преследовать?

А ведь если они отрежут меня от бомбардировщика и не дадут до него добраться, то участь тех, кто внутри, точно предрешена. Конечно я тоже не справлюсь с такой огромной оравой, но всё же шансов хотя бы попытаться отбиться, будут пореальнее.

Мгновенно пересчитав сложившийся расклад, я уже собирался вернуться в самолёт, когда неожиданно кое-что подметил. Как только хищный лангуст прекратил дёргаться, я почувствовал, как несколько крупиц силы влились в пересохшее внутреннее хранилище.

Этого было мало для того чтобы вызвать неполноценную копию теневика, но сразу сообщило о открытии новых возможностях. Мигом включив новую вводную в прежний расклад, я сразу поменял решение и приставив фонарик к ручке пистолета, рванул вперёд к приближающемуся морю полосатых панцирей.

Удалившись от костра метров на пятьдесят, я остановился и принялся стрелять, каждый раз тщательно прицеливаясь в наиболее крупных особей. Поначалу ничего не происходило. Пули попадали и явно пробивали хитин, при этом разбрасывая во все стороны осколки и брызги слизи. Некоторых тварей это останавливало, другие продолжали переть вперёд, словно не замечая повреждения. Но всё это не приносило ни единой крупицы силы, и вместо дивидендов в виде энергии, заставляло усомниться в моих поспешных выводах.

И только тогда, когда я полностью расстрелял первый магазин и быстро сменил его на запасной, в меня наконец влилась ещё одна порция энергии, которая оказалась явно побольше первой.

— Работает — изрек я и почувствовал, что даже имея такое мизерное количество энергии, скорее всего смогу сотворить слабенького призрака разведчика.

Нет уж, для того что я задумал надо намного больше. Приняв решение продолжать, я расчётливо выпустил ещё семь пуль, и отбегая от стены приближающихся омаров мутантов, снова перезарядил пистолет.

А дальше пошла рутина, я отстреливал магазин и отступал на десять метров, занимал новую позицию, при этом всё ближе и ближе приближаясь к костру. И в процессе в меня одна за одной вливались небольшие порции энергии, исходящие из окочурившихся тварей.

Сами членистоногие чувствовали откуда исходит основная угроза и яростно щёлкая клешнями, стремились меня догнать, из-за этого пришлось переключиться с самых больших экземпляров на шустриков, периодически вырывающихся вперёд.

Десять запасных магазинов в подсумках, размещённых на ремне, позволили пострелять вволю, так что, когда я добрался до костра в рукоять пистолета вошёл предпоследний полный магазин, если конечно не считать снаряжённого особыми пулями.

Наконец решившись, я не стал продолжать стрелять, а вместо этого закинул пистолет в кобуру и начертав несколько рун, сотворил конечно не боевого, но вполне сильного теневика, способного очень долго патрулировать ближайшую местность. Однако именно для этого я совсем не собирался его использовать.

Забежав за костер, я осветил артефактным фонариком замершего призрака и тот мгновенно превратился в мою точную трёхмерную копию. Затем я поставил его прямо перед хорошенько разгоревшемся костром и принялся ждать.

А буквально через десяток секунд вырвавшиеся вперёд членистоногие чемпионы, добрались до машущего ручкой призрака и пройдя сквозь него, с разгона влетели в костёр.

После этого теневик сделал шаг назад, и как я и понадеялся, догоняющие его твари продолжили переть за ним тут же попадая в огонь. Запах палёного хитина тут же ударил в нос, и я, отбежав метров на двадцать, сделал крюк и остановился невдалеке от самолёта.

И в этот момент, обезумевшие от жажды крови твари попёрли на стоявшего посреди костра призрака толпой. Пламя быстро поглотило несколько десятков тварей и начало расти, поглощая всё новых и новых особей, при этом порции приходящей энергии превратились в настоящий ручеёк.

Однако пиршество моего внутреннего хранилища длилось не долго, первая волна погибших тварей облепила костер, а вторая, забираясь по их телам начала его ворошить, разнося во все стороны обугленные куски костра. В результате едва начавшие гореть особи начали разбегаться, хаотично мечась по пляжу и постепенно гася пламя.

В этот момент я, осветив толпу полосатых членистоногих и наконец увидел последние их ряды, подгоняемые вперёд плотными клубами истинной тьмы. Получалось что они боятся тьму намного больше, чем обычный огонь.

Я и раньше догадывался о том, что вызвало это нашествие и теперь убедившись, понял, что вышедшие из моря членистоногие мутанты, по своей воли не остановятся. Примерно оценив их количество, я осознал, что в лучшем случае своими действиями уничтожил дай бог 3–5 процента, всех особей.

Нахождение в эпицентре открытого огонька силёнок теневику не прибавил, так что он благополучно развоплотился, заставив меня думать, что делать со скопившейся энергией. Решив пройтись по проторенной дорожке, я сотворил боевого призрака, как говорится на все деньги, слив в него всю энергию без остатка.

Кинув палаш под ноги призраку, я влез внутрь фюзеляжа самолёта и полностью отключившись от тела, взялся за управлением невидимкой. Как раз в это время загоняемые тьмой твари, ломанулись со стороны моря, прямиком к самолёту.

— Ну Ника, мы сейчас посмотрим, что ты тут мне приготовила — прошептал я и призрак послушно вырвал клинок из ножен.

В тот же миг тёмную сталь окутало яркое пламя, от которого во все стороны полетели искорки. Почувствовав переполнявшую палаш энергию, я широко размахнулся и вломившись в ряды тварей, одним ударом рассек сразу нескольких.

Хитиновые панцири лопнули словно переполненные паром скороварки и от клинка отлетела яркая огненная дуга. Вызвав цепочку повторных взрывов, она распалась на миллионы искорок.

Эффективность заряженного Рыжей клинка, одним ударом уничтожившего дюжину тварей, весьма впечатлила. Сразу поняв, как лучше его использовать, я принялся работать прямым палашом словно косой, вызывая настоящие скопления взрывающихся панцирей.

Пар окутал пространство вокруг мечущегося призрачного защитника. Пламя металось из стороны в сторону, сотворяя гейзеры из кусков плоти и осколков хитина. И пока происходила эта вакханалия, я представил себе, что было если бы в эпицентре этой взрывающейся парилки оказался я настоящий.

Многочисленные ожоги и осколочные ранения, быстро покрыли бы мое тело, превратив весьма эффективную атаку, косящую монстров в поистине самоубийственную. Влитая в холодное оружие сила Рыжей пиромантки, была чрезвычайно мощной, но на сто процентов убийственной для любого живого камикадзе, пожелавшего применить оружие на практике.

Волна за волной твари налетали на рубящих их огненный клинок, превратив место локального сражение в настоящее побоище, оставляющее настоящую просеку в членистоногой биомассе. В то же время только что опустевшее, внутреннее хранилище, начало снова очень быстро заполняться.

И всё бы было хорошо, но уже через минуту применения, огненная сила, извергаемая клинком начала ослабевать, делая его не столь поразительно эффективным как в первые секунды рукопашного боя. Однако сражение продлилось ещё несколько минут, в самом конце вызывая лишь одиночные взрывы полосатых панцирей.

И в тот момент, когда клинок полностью исчерпал свою силу я настолько переполнился собранной энергией что понял пора действовать. Отдав команду теневику вернуться, я принял из его призрачной руки горячий палаш и развоплотив его, принялся чертить в воздухе, новую серию рун.

Закончив с этим, я отправил новенького разведчика в другую сторону от набегающей толпы членистоногих и принялся на максимальной скорости подниматься, внутри задранного вверх фюзеляжа бомбардировщика.

А уже через пару секунд по его обшивке начали скрести сотни цепких лапок. Клешни с щелканьем ударяли по малейшим отверстиям, и вгрызаясь в их края, принялись отрывать кусочки дюралевой оболочки.

— Ника открывай! — заорал я и переборка послушно отъехала в сторону. — Затем я сунул в руку дипломату брезентовую суму с пустыми магазинами, которые во время боя заботливо в неё собирал и указал замершей троице на проход. — Чего встали тормоза, все внутрь, живо!

И в этот момент я услышал гулкое постукивание позади и резко развернувшись, увидел огромную тварь, проникшую первой внутрь фюзеляжа. Вырвав кольт, я, практически не целясь, выстрелил от бедра, тут же убедившись, что ручки помнят навык, полученный у одного израильского инструктора. Пораженная тварь, полетела в пролом и в тот же миг на её месте появились две свеженькие.

Ещё выстрел и ещё, через несколько секунд магазин опустел и я, вырвав следующий, не успел подхватить выкинутый из рукояти и тот полетел вниз.

— Ника, выдай парням пачки патронов, пусть снаряжают тару! — командирским голосом приказал я и снова открыл огонь, теперь не забывая подниматься до следующей страховочной скобы, после каждой выпущенной пули.

Таким образом я добрался до отсека с двумя рядами бомб и замерев перед узким проходом, достал из подсумка тот самый, последний магазин, заряженный особыми патронами.

Предпоследний рубеж. Дальше остаётся только запереться в кабине и отбиваться там до последнего, при этом практически не имея рычагов воздействовать на ту потустороннюю тварь, которая каким-то непостижимым образом проникла на остров и затеяла это нашествие членистоногих.

Сотни тварей проникли внутрь бомбардировщика и теперь подпирая друг друга неумолимо поднимались вверх. При этом я видел, что из-за крутого наклона, цепляться им довольно таки трудно, и спасает их от соскальзывания только возрастающая масса.

Подпустив толпу вплотную, я боком протиснулся в проход между кассетами с бомбами и раз за разом, принялся прицельно стрелять так, чтобы пули уходили вдоль фюзеляжа, при этом каждый раз позволяя менять сектора обстрела.

Семь ярких росчерков, похожих на лазерные лучи, пронеслись внутри бомбардировщика, пробив насквозь всех встреченных на пути тварей, и вонзились в песок. При этом я рассчитал всё правильно. Масса мгновенно умерщвлённых тварей критически превысила, массу тех что ещё цеплялись за внутренние стенки и рёбра фюзеляжа, и в один момент всё это сорвалось вниз, и сминаясь в единый клубок, устремилось к дыре, через которую твари только что залезали.

Зло улыбнувшись, я рубанул палашом по лапкам, сумевшего удержаться лангуста мутанта и отправил его в полёт. Правда радость от маленькой победы длилась не долго, из ковыряющейся в хвостовом сегменте массы, начали выбираться оставшиеся сравнительно целыми твари, которые тут же начали своё новое восхождение.

— Да мля, когда же уже это всё закончится? — раздражённо проговорил я и в этот момент, прямо в моей голове, зазвучал чужой голос. Одновременно с этим все до одной твари, перестали карабкаться вверх и замерли, при этом продолжая бешено вращать отростками с мелкими глазками на концах.

«Эй, вы четверо, вы меня совершенно не интересуете. Выдайте мне Ведьмака, и я сделаю так, что через час вы все будете у себя дома в Москве. Ведьмак, теперь обращаюсь к тебе, выйди добровольно, и все кроме тебя не пострадают. На раздумья даю пять минут, а потом пеняйте на себя».