Великан

Глава вторая: Сюрприз

Хотя Грегор так и не смирился с мыслью, что великан не опасен, и по-прежнему считал, что от него будут одни лишь беды, он ничего не смог поделать с женой, которая продолжила почти каждый день ходить к великану в лес. Он все думал, как ему решить возникшую из ниоткуда проблему, но дельного в его голову ничего не приходило. А Нора тем временем не только стала видеться с великаном чаще, но даже задумала одну авантюру.

— Скажи, ты когда-нибудь ел то, что готовят люди? — спросила она как-то, и великан отрицательно мотнул головой. — А хочешь?

— Хочу! — воскликнул великан и от радости подскочил на месте, отчего вокруг затряслись деревья, а с одного даже свалилась белка.

— Тише, тише! — поспешила успокоить его Нора. — Я покормлю тебя человеческой едой, если ты будешь тихим.

— Правда?

— Правда-правда. Только мне для этого понадобится время — порцию на тебя за пять минут не приготовишь. Давай так: иди сейчас за мной, только не шуми. Мы с мужем живем совсем рядом с лесом, поблизости к нам других домов нет. Но кто-нибудь заплутавший может тебя увидеть, если мы не будем осторожны, и тогда тебе снова придется уходить… Так что будь таким тихим, каким только можешь. Хорошо запомни, где я живу, а завтра, как проснешься, приходи. Ладно?

— А как мне дать знать, что я пришел? Позвать тебя?

— Нет, не надо! — замахала она руками. — Я и без этого как-нибудь пойму, великан. Идем.

Она отвела его к опушке, вышла наружу, а великан, оставшийся за чертой леса, высунул из-за деревьев голову.

— Вот там мы живем, — указала Нора вперед.

Метрах в пятидесяти от них стоял небольшой деревянный домик. Вокруг него располагался огород, на котором росли желтые тыквы, поспевали огурцы, крупные еще зеленые помидоры, лук и прочие овощи; позади стояло два ряда небольших фруктовых деревьев, а слева — приятный садик, усаженный клумбами с красными и фиолетовыми розами, желтыми тюльпанами и белыми нарциссами. От дома тянулась извилистая дорога, которая поднималась по холму и вела дальше к деревне.

— Запомнил? — спросила Нора великана. — Тогда, как и договаривались, до завтра.

— Я приду, — заверил он, разглядывая дом с искренним восторгом.

— Главное — не поднимай шум… и пригнись, когда выйдешь из леса.

Они распрощались, и Нора пошла к дому. На полпути она обернулась, увидела, что великан все еще стоит у опушки, и помахала рукой.

Когда она вернулась, Грегор дремал в кресле на кухне. Она не стала его будить, отправилась в погреб, вытащила из него самый большой котел, какой у них только был, погрузила его на коляску и повезла на улицу — за ту сторону дома, где не было окон. Затем она вернулась и начала нарезать овощи. К этому моменту проснулся Грегор. Он подошел к ней, увидел, что она готовит, и сказал:

— У нас же еще осталась вчерашняя похлебка. Ее что, на сегодня не хватит?

— Хватит. Делаю заготовку на завтра, — соврала она.

Ничего не заподозрив, Грегор ушел и вскоре заснул до утра, а Нора все оставалась на кухне и резала, резала, резала.

Тем временем великан вернулся в лес и, улегшись прямо на земле, думал. В его голове все повторялись разговоры между ним и Норой. Раньше он никогда и ни с кем не общался так много и не мог подумать, что просто говорить так приятно. И ему очень тяжело давалось ожидание следующей встречи, особенно потому что — как сказала Нора — он сможет попробовать настоящую людскую пищу. Он даже не мог представить, что она приготовит, и вообще — как это, что-то приготовить. Ведь в прошлом он ел все сырое, — ну или мокрое, если после дождя. А может, думал великан, ему даже разрешат заглянуть внутрь дома и посмотреть, как люди живут! Правда, он и сам не понимал, как ему удастся это сделать… То ли взглянуть одним глазком через дверь, сильно нагнувшись, то ли приподнять крышу и посмотреть сверху… Но все это были незначительные проблемы довольного: в любом случае теперь великан стал ближе к человеческому миру, к которому раньше боялся приближаться, и был этому несказанно рад.

За этими размышлениями великан провел много часов. Продолжал он думать и тогда, когда зашло солнце; и когда появились звезды; и когда горизонт окрасился в оранжевый цвет при рассвете, птицы запели, а все растения вокруг покрылись росой.

Как только стало светать, так и не сомкнувший глаз великан принялся гадать, в какой момент ему отправиться к Норе. Она сказала: «Как проснешься». Но он ведь и не засыпал вовсе! Прождав еще совсем чуть-чуть, великан решил выдвигаться.

Нора поднялась с постели очень рано, специально, чтобы успеть приготовить еду для великана до момента, когда встанет Грегор. Она наскоро перекусила вареным яйцом с буханкой позавчерашнего хлеба, собрала нарезанные вечером ингредиенты в большую сумку и выволокла ее за дверь. Залив в котел куриный бульон, смешанный с водой (одного бульона не хватило), она вскипятила его, после чего стала бросать туда овощи. Неожиданно она почувствовала, как земля зашевелилась под ногами, повернулась к лесу, увидела, как оттуда выходит великан, и вздохнула.

— Ты говорил, что просыпаешься поздно! — укорила она великана, когда он подошел ближе.

— Ага… Просто я сегодня не мог уснуть.

Тут из дома вышел Грегор, проснувшийся от топота.

— О господи! — с ужасом прокричал он. — Что он здесь делает?!

— Прости, что не предупредила, дорогой… — виновато сказала Нора. — Он ни разу не пробовал человеческой еды, Грегор! Что мне было делать?.. Я пообещала, что накормлю его. Он поест и сразу уйдет, честно.

Объяснения Грегора никак не успокоили.

— Ты совсем потеряла страх! — продолжил он негодовать. — И стыд! И… Ты!.. Да я даже не знаю, как с тобой после такого разговаривать!

И он звучно захлопнул дверь.

— Грегор! — обеспокоенно крикнула Нора, побежала было к двери, но раздавшееся в котле бульканье заставило ее вернуться.

— Он расстроился, да? — спросил великан, который сам от их споров успел лишиться настроения.

— Не переживай из-за этого… Уверена, он скоро все поймет и больше не будет так злиться. Ни на меня, ни на тебя.

Она продолжила варить суп, а великан стоял рядом и с интересом смотрел за ее работой. В один момент дверь дома снова открылась, и наружу выглянул Грегор.

— Эй! — крикнул он, обращаясь к великану. — Ты можешь хотя бы присесть, чтобы тебя не было видно из соседних городов, а? Или хочешь, чтобы нас отсюда погнали вместе с тобой? И хорошо, если только погонят…

Великан послушался, присел и даже пригнул голову, чтобы она не высовывалась из-за крыши; правда, очертания его туловища все равно хорошо виднелись даже издалека. Повезло, что люди в деревне обычно в сторону дома Норы и Грегора не ходили. Даже если им требовалось в лес, они заходили в него с другой стороны. К тому же, утро было слишком раннее, и еще мало кто успел встать с постели.

Грегор снова удалился, демонстративно фыркнув. Разве что на этот раз он оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы слышать все, что происходит снаружи.

— Готово! — вскоре сказала Нора и затушила огонь под котлом.

Великан тут же раздул ноздри, вдохнул аромат, после чего потянул руку к котлу, но Нора загородила его, встав на пути и раскинув руки в стороны.

— Терпение! — строго произнесла она. — Котел сначала должен остыть, иначе обожжешься.

Великан убрал руку и стал ждать, изредка бросая на суп голодный взгляд. Когда Нора наконец позволила ему начать, он взял котел и поднес его ко рту. В его огромной ладони котел, который раньше казался Норе гигантским, походил на чашку. Великан выпил суп за два глотка, и Норе даже стало немного обидно: она столько трудилась над этим супом, а великан расправился с ним всего за секунду. Положив опустевший котел на землю, великан облизал губы.

— Горячо, — констатировал он и добавил: — И вкусно. Что это?

— Обычный овощной суп, — пояснила Нора улыбаясь. Она всегда была рада комплиментам своей готовке, которые муж частенько забывал делать.

— А еще есть? — поинтересовался великан.

— Прости уж, но это все, что я успела сделать!

— Чего ты перед ним извиняешься? — послышался голос Грегора из-за двери. — Он съел половину наших запасов! Пусть теперь идет отсюда.

Великан смущенно взглянул на Нору.

— Грегор прав, — вздохнула она. — Тебе пора, пока никто не увидел. Встретимся завтра… И не забудь про песню. Пока ее не услышишь, не зови меня.

— Хорошо, — сказал великан.

Прежде чем подняться и уйти, он еще раз посмотрел на дом, на сад и в сторону деревни.

Грегор еще долго злился из-за произошедшего. Хотя он и увидел, что великан ничего плохого не совершил, он все равно затеял с излишне гостеприимной женой новый спор.

— Может, это и не злой великан, — говорил он. — Но это все равно великан! А мы маленькие люди, Нора. Ты можешь по-доброму относиться к летающей рядом мошке, но если она будет слишком часто жужжать над ухом и надоедать тебе, ты все равно ее прихлопнешь. Понимаешь, о чем я? Мы не можем точно сказать, как он к нам относится: как к равному или как к мошке? И проверять я не хочу.

— Я уже сама все проверила, и бояться нечего, — не внимала его словам Нора.

— Как же! Мы должны его бояться, Нора. Для всех людей он всегда будет слишком большим и очень страшным великаном. Никто его не примет, никто не захочет с ним говорить. Ты одна такая. И если об этом узнают, к тебе станут относиться как к изгою. Такова правда, и с ней ничего не поделаешь.

Конечно, переубедить Нору ему не удалось, и уже на следующий день она опять отправилась в лес. Вскоре они с великаном встретились, уселись на земле и стали говорить. Нора на этот раз поделилась любимыми рецептами, одним из которых был картофельно-луковый суп. Закончив говорить, Нора тут же подумала, что рецепт этого супа очень прост, и приготовить его — даже если целый котел — будет совсем нетрудно.

— Знаешь, — сказала Нора, — на следующей неделе я сварю для тебя этот суп. А еще сделаю для тебя небольшой сюрприз.

Видя его недоумение, она поняла, что он не знает значения слова «сюрприз».

— Это когда делаешь что-то неожиданное и приятное, — пояснила она.

— Сюр-приз, — повторил великан.

С тех пор он думал только о картофельно-луковом супе и о дне, когда сможет в очередной раз оказаться рядом с домом Норы. И вот, однажды Нора наконец пригласила его и сказала, чтобы он явился через день — там его будет ждать и суп, и обещанный сюрприз. В качестве сюрприза она задумала наготовить печеного, которым занималась весь следующий день, отчего на встречу с великаном не пришла.

Оставшийся один великан с утра и до самой ночи лежал на земле и гадал, какой сюрприз сделает Нора. Внезапно он подумал, что сам хочет сделать что-нибудь неожиданное и приятное. Он вспомнил, что в саду Норы росли фруктовые деревья, показавшиеся ему слишком маленькими, тонкими и плешивыми, и решил, что будет красиво, если поставить туда настоящее дерево — большое, необъятное и с пышной кроной. Тогда он нашел в лесу подходящий экземпляр: прямой широкий клен с гладкой корой. Вырвав клен из земли вместе с корнями и водрузив его на плечо, великан пошел к дому Норы.

На выходе из леса он постарался идти тихо, чуть ли не на цыпочках, и каким-то образом не разбудил ни Грегора, ни Нору. Он аккуратно поставил клен в середину огорода, раздавив при этом немало росших там овощей, и стал с удовольствием разглядывать получившуюся картину. Любовался он с минуту, а затем обратил внимание на овощи в грядках. Больше остального его отчего-то заинтересовала тыква. Он поднял одну, поднес ближе к глазам, детально рассмотрел и отправил себе в рот. Усевшись на землю, он начал есть все, что попадалось. Один раз он случайно схватил цветы — он вытащил их прямо с землей, в которой они торчали. Они были слишком маленькими, чтобы великан мог разглядеть в них какую-либо прелесть, поэтому он просто отбросил их в сторону и продолжил трапезу.

Первой, как обычно, проснулась Нора. Она умылась, привела себя в порядок и собралась приступать к готовке, как вдруг сквозь окно увидела, что в их огороде стоит огромный клен, а рядом с ним спит великан; более того, половина огорода была изрыта, овощи оттуда пропали. Нора сразу бросила тревожный взгляд в комнату, где все еще спал Грегор, и в ее голове пронеслись тысячи ругательств, которыми муж станет кидаться в нее, когда проснется. Схватившись за волосы, она застонала.

Нора вышла на улицу и встала прямо перед лицом посапывающего великана, которое располагалось прямо на тюльпанах и нарциссах.

— Великан! — принялась она кричать, попутно толкая его в подбородок. — Просыпайся! Давай же!

Он потихоньку открыл глаза, увидел Нору, улыбнулся и протяжно зевнул, обдав Нору волной жаркого воздуха.

— Что ты наделал? — спросила она, когда он сел.

— Сюрприз, — сказал великан, довольно глядя на дерево. Переведя взгляд на Нору, он тут же понял, что она его радости совсем не разделяет, и как-то поник. — Не нравится?..

— Нет, конечно! Я же говорила тебе, что сюрприз — это что-то неожиданное и ПРИЯТНОЕ!

— Я думал, это оно и есть…

Вдруг со стороны дома раздался гневный выкрик. Они оба повернули головы и увидели на пороге дома Грегора, который таращился на сад и от переполнявших его эмоций тянул себя за волосы.

— Что это?! — взревел он.

— Простите, — угрюмо произнес великан. — Я уберу дерево…

— Дерево?! Да черт с деревом! Что ты сотворил с огородом?!

Осознав, что зря ел в огороде без разрешения, великан помрачнел еще сильнее.

— Простите, — повторил он, опустив голову.

— Успокойтесь, — встала между ними Нора. — Сейчас мы все исправим…

— Как ты собираешься все исправлять?! Он уничтожил весь наш труд!

— Грегор, он ведь ничего не понимает! Не надо винить его…

— Конечно. Я и не виню его. Я виню тебя, безмозглая курица! Что я тебе говорил? Чтобы ты с ним больше не виделась! А ты что сделала?! Каждый день возилась с ним, как будто он твое дитя! Ну, довольно теперь, дура? Кто ты, если не дура, а?! Глупая баба!

То, с каким давлением Грегор говорил это, и то, как Нора от каждого брошенного мужем слова все больше сжималась, будто уменьшаясь в размерах, разозлило великана. Он нахмурился, уронил кулак на землю и громко произнес:

— Перестань!

От удара раздался оглушительный грохот, который разнесся по всему лесу, земля вокруг затряслась. Нора и Грегор схватились за головы и опустились на колени. Как только грохот утих, они в страхе попятились к дому.

— Ты… ты… ты… — лепетал Грегор, глядя на великана.

Нора же находилась в шоке и не могла вымолвить ни слова. Она только смотрела на великана, и в ее глазах был заметен ужас. Великан, тут же остыв, испытал неописуемый стыд. Он хотел как-то все исправить, но совершенно потерялся и не знал, что сделать.

Вдруг со стороны деревни раздался крик. Развернув головы, все трое увидели в отдалении женщину, стоявшую на дороге. Рядом с ней лежали ведра, из которых ручьями струилась вода. Она с ужасом смотрела на великана несколько секунд, затем развернулась и побежала к деревне, пронзительно крича: «Чудовище! Чудовище напало!»

Первым в себя пришел Грегор. Он поднялся, помог подняться Норе и сказал:

— Они подумают, что на нас напали. Увидят, как выглядит наш огород, и подумают, что так и было… Нам ничего не грозит, если он уйдет прямо сейчас.

Нора посмотрела на великана с сожалением и тревогой.

— Я знаю, зла ты не желал… — произнесла она хрипло. — Но тебе нужно уйти…

— Я понимаю, — сказал великан и спросил с надеждой: — Ты еще придешь в лес?

— Не придет, — ответил за нее Грегор. — И вы больше не будете видеться. Тебе не ясно, что ты нас подставляешь?! Из-за тебя у нас будет куча проблем! Ты должен уйти подальше отсюда, потому что тебя точно будут искать. Слышишь?

Великану не хотелось верить, что придется уйти. Он снова попытался обратиться к Норе:

— Нора?

Она печально покачала головой и, глядя под ноги, произнесла:

— Ты… прости. Грегор прав.

— Да не извиняйся перед ним. — Грегор приобнял жену за плечи. — Он сам виноват. Уходи, великан. Уходи, если не хочешь, чтобы мы из-за тебя пострадали!

Великан бросил взгляд на дом, в сторону деревни, на Нору, которая по-прежнему глядела куда-то вниз, и поспешно ушел.

Три дня великан брел мимо деревьев, полей, рек и озер, не зная сна. В первый день он слышал, как в лес с криками заходили люди — это его они пытались разыскать, чтобы убить или прогнать, как и говорил Грегор. За себя ему не было страшно, ведь такое случалось бесчисленное количество раз, и никогда ему не могли навредить. Но он боялся, что снова станет проблемой для Норы, поэтому ушел как можно дальше. На четвертый день он добрался до места, в котором росли незнакомые ему деревья, уселся на большой камень и закрыл лицо руками. Он вдруг понял, что еще никогда не был так близок к людям, как вчера, и что еще никогда ему не было так больно, как сегодня.