Великан Арчибальд

Гельмут Гербер Полицейская туба

В комнату входит дедушка с флагом.

— Дедушка, можно я его повешу на балконе? — спрашивает Хайко.

— Нет, маленький, нельзя. Ты упадёшь.

Дедушка, конечно, прав. Но мальчику так хочется что-нибудь сделать к Первому мая. Все в доме чем-то заняты, только для него нет никакой работы. Может, помочь маме на кухне? Она месит тесто для пирога.

Но мама говорит:

— Ты уронишь тесто на пол. Какой же будет праздник без пирога?

Мама, конечно, права. Без пирога праздник — не праздник.

Так неужели он никому не может помочь?

Приходит домой папа и приносит с завода тубу — духовой музыкальный инструмент. Туба большая и тяжёлая. Когда папа берёт её в руки и дует в неё, туба начинает петь. Громко или тихо, нежно или энергично — по-разному, как хочет папа. Однажды, когда папа заболел, оркестр не мог играть. Вот какой важный инструмент эта туба!

— Завтра я иду на демонстрацию, — говорит папа. — Инструмент почищу утром. А на ночь поставлю его в детскую комнату, к Хайко.

Дедушка приходит с балкона. Там, на балконе, развевается красный флаг. Из духовки начинает вкусно пахнуть пирогом. И тут Хайко вдруг бежит в свою комнату, плотно прикрывает дверь и тихо поёт:

— Та-та-та, туба… Ты здесь, туба… Я теперь знаю, что делать, туба…

Папа удивляется: так рано Хайко никогда ещё не ложился спать. Мама осторожно заглядывает в комнату и видит: Хайко лежит тихо-тихо. Так же тихо, как и прислонённая к шкафу толстая туба.

Свет в коридоре гаснет. Хайко включает свою ночную настольную лампу. У него под кроватью заранее спрятаны тряпочка и пузырёк с асидолом, жидкостью для чистки медных предметов.

Ну, сначала надо тяжёлую тубу положить на пол. «Потихоньку… потихоньку, — говорит сам себе Хайко. — Осторожно… Вот, кажется, и всё…» Но широкая воронка тубы придавливает голую ногу. Он выдёргивает ногу, и медный инструмент стукается о пол.

Лишь бы не услышали мама или дедушка! Хайко прислушивается. Нет, всё в порядке!

Теперь надо посмотреть, не случилось ли чего с инструментом.

Ой-ой-ой! На тубе вмятина величиной с тарелку. Испуганный Хайко робко поглаживает вмятину рукой. И тут он замечает, что вмятина-то старая. Хайко облегчённо вздыхает. Ну, а теперь за дело! Хайко отвинчивает у пузырька пробку и пытается капнуть на металл несколько капель асидола. Но мальчик перестарался, и светло-серая жидкость с толстой тубы течёт на пол. Хайко начинает торопливо тереть тряпочкой инструмент, но он почему-то не блестит, а становится сначала серым, потом чёрным и грязным. Больше асидола! На полу уже появляется целая лужа.

Хайко трёт и трёт. Он уже вспотел, а блеск всё не появляется. Он снова берёт пузырёк, но в нём осталось только две капельки. Всё! Асидол кончился, а туба — вся грязная. Что делать? Хайко хочет пойти на кухню и посмотреть, нет ли там ещё одного пузырька с асидолом. В коридоре он едва не сталкивается с дедушкой.

— Пахнет чем-то, — говорит дедушка и направляется в детскую комнату.

— Мне тоже так кажется, — говорит Хайко и идёт следом. В комнате он шепчет дедушке: — Мне хочется порадовать папу и сделать для него что-нибудь приятное к празднику. Почему завтра утром папа должен трудиться? Зачем ему чистить эту тубу? Может быть, не надо?

— Надо! — Дедушка берёт тряпку и принимается полировать тубу. И она действительно начинает блестеть. Сначала маленьким пятном. Потом пятно становится всё больше и больше.

— Дедушка, когда ты этому научился?

— Более сорока лет назад.

— Более сорока лет! — удивляется Хайко. — Ты тогда был уже взрослый?

— Ложись-ка ты лучше спать!

Хайко до носа натягивает одеяло, а дедушка продолжает надраивать тубу.

— Да-а… Этой тубе много лет. Я на ней играл, когда был ещё совсем молодым человеком. В то время у меня была лишь одна пара ботинок и жил я впроголодь. На путешествия денег не было, а чтобы купить какую-нибудь книжку, мне приходилось долго экономить. Нам, рабочим, платили очень мало. Я работал тогда на заводе, на котором сейчас работает твой папа. Наш завод принадлежал одному человеку. Хозяин завода был очень богат. За нашу тяжёлую работу он платил нам гроши, а сам загребал огромные прибыли, потому что хотел разбогатеть ещё больше. Поэтому мы, рабочие, решили выйти Первого мая на улицу и потребовать, чтобы нам платили больше. На улицу вышел и наш рабочий оркестр. Как ты думаешь, что было, когда мы заиграли и запели: «Вставай, проклятьем заклеймённый!»? Люди открыли окна, и многие пошли с нами. Наша колонна становилась всё длиннее и длиннее, казалось, ей нет конца. Это не понравилось хозяину завода. Разъярённый, он вызвал полицию, чтобы нас разогнать. Пришла полиция и начала избивать демонстрантов резиновыми дубинками. Били и нас, музыкантов. Один полицейский хотел ударить меня дубинкой по голове. Но я быстро увернулся, и удар пришёлся по тубе.

— По тубе? — спрашивает Хайко.

Дедушка показывает на большую вмятину.

— Вот сюда. У твоего папы давно мог быть новый инструмент. Завод, конечно, купил бы. Но папа не хочет другую тубу. Решил оставить эту, полицейскую.

— Я тоже не взял бы другую, — говорит Хайко. Дедушка ставит тубу в угол и вытирает на полу пятна. Он, наверно, забыл, что у Хайко грязные руки, поэтому выключает свет и говорит:

— Спокойной ночи!

— Куда делся пузырёк с асидолом?

Хайко слышит чей-то голос и просыпается.

Утро. Это голос папы. Папа входит в детскую, чтобы взять тубу.

— Ба! Что я вижу! — удивлённо вскрикивает он. — Неужели здесь поработали гномы?

Из коридора отвечает дедушка:

— Совершенно верно. Один гном лежит там, в постели.

— А другой гном — наш дедушка, — объявляет Хайко.

— И вы оба вычистили полицейскую тубу?

Папа сначала весело подмигнул дедушке, потом пронёс по воздуху Хайко и, наконец, проиграл на тубе воркующее «та-та-та».

В комнату вбегает испуганная мама:

— Что тут у вас! Весь дом подняли на ноги! Папа смеётся:

— Ну и хорошо! Сегодня Первое мая! Пусть люди встают, иначе проспят праздник.

Неужели в городе так много жителей?

Все тротуары заполнены людьми, люди стоят даже на мостовой. Они собираются на праздничную демонстрацию. Трамваи, автомобили и мотоциклы остановились и ждут, пока пройдут демонстранты и полицейский разрешит им ехать по улице.

Взрослые одеты в праздничный наряд, юноши и девушки в голубых блузах, юные пионеры в белых рубашках и красных галстуках. Некоторые танцуют под весёлую музыку, льющуюся из репродуктора.

— Ты все гвоздики купил? — спрашивает Хайко дедушку.

Нет, дедушка купил только по одной красной гвоздичке своим старым друзьям и одну — на шапочку Хайко.

Дедушка и Хайко стоят в первом ряду. Отсюда им будет всё хорошо видно. Рядом с ними стоит один полицейский, чуть подальше — другой, а ещё дальше — третий.

Полицейский разговаривает с людьми, стоящими позади него, шутит, смеётся. Хайко размышляет над дедушкиным рассказом. Какой странный этот полицейский. Совсем не злой! Разве может такой ударить?

Начинается демонстрация. Папин оркестр идёт впереди колонны.

Звенят трубы, гремят барабаны… Любопытные вытягивают шеи, некоторые выходят вперёд, на край тротуара, и Хайко за ними ничего не видит.

— Пустите меня! — Хайко пытается протиснуться вперёд. — Пустите! Я хочу посмотреть на папу и на полицейскую тубу.

К нему поворачивается полицейский.

— Иди ко мне. Покажи, где твой папа?

Мальчику позволено стоять перед полицейским.

— Мой папа там, в оркестре… С тубой… Мы с дедушкой вдвоём её чистили. — Туба блестит на солнце. — Пусть играет! — просит полицейского Хайко. — Не мешай ей!

— Кому «ей»?

— Тубе.

Полицейский удивлённо смотрит на Хайко.

— Зачем же я буду ей мешать? Я, как и ты, тоже люблю музыку.

Дедушка начинает петь вместе с демонстрантами: «Вставай, проклятьем заклеймённый!»

Хайко спрашивает полицейского:

— А почему ты не идёшь с ними?

— Не могу. Я должен следить за порядком, чтобы демонстрантам никто не мешал, — объясняет полицейский. — И что за демонстрация была бы, если б все хлынули на мостовую?

— И что за демонстрация была бы, если б мы с дедушкой не почистили старую полицейскую тубу, — отвечает Хайко и любуется ярко вычищенной тубой.