Великий князь Владимирский

Глава 8. Ставка

До ставки шли три дня. В полдень второго на нас выехал отряд тысячи в три, судя по всему - туркмены. Они постреляли, мы тоже. Результаты и у нас, и у них так себе. Через пару часов боезапас у противника подошел к концу, и наша колонна двинулась дальше. Так и двигались, периодически обмениваясь стрелами и болтами. Потом туркмены ускакали вперед.

- Вся Орда перекочевала северо-восточнее, - доложил один из разведчиков утром третьего дня. - На месте осталось около пяти тысяч воинов. Встали на склоне холма, ждут нас. С женщинами, детьми и невольниками ушла тысяча, к ним подтягиваются мелкие отряды со всех сторон. Часть воинов разбегается, огибают нас и уходят к Днепру. Это половцы, торки и берендеи. Мы с ними поговорили, предлагали присоединиться. Но они не верят, что победим.

- Ясно. На вот, - протянул кметю серебряное кольцо. - В конце обоза котлы на возах, с кашей. Ступай, перекуси.

К вечеру обогнули большой холм, с крутыми склонами, на берегу Ворсклы и увидели второй, поменьше и более пологий, в полторы версты от нас. Все пространство между холмами, было вытоптано и загажено. Видимо здесь и была стоянка кочевников. На верху склона темнела стена войска. Начинать сражение было уже поздно, так что разбили лагерь и завалились спать.

К утру монголы никуда не делись. Лезть на холм не хотелось, потери в этом случае стали бы неприемлемыми для меня. Задача у противника была задержать нас, пока их женщины и дети, с награбленным на Руси добром не откочуют подальше. Не будем им мешать, мы тоже не торопимся. Так и простояли, до захода.

На следующее утро у врага началась движуха, очевидно с севера к ним пришли дурные вести. В полдень они добрались и до нас, прискакал гонец от Бачмана и эмира. Их отряд разбил несколько небольших монгольских заслонов и напал на откочёвывающую Орду. Резали своих заклятых врагов они не торопясь, так что основная часть женщин, детей и стариков, побросав стада, добро и пленников, успела развернуться на юго-запад и бросилась назад. Ильхам-хан с половцем установили кое-какой порядок среди хаоса, творившемся в толпе бывших невольников, оставили несколько десятков воинов за старших и, растянувшись широким загоном, продолжили выдавливать на нас монголов.

Через день показалась туча беглецов. Спустя два часа к нам прискакали договариваться.

- Я Куча, сын Кюльхана, - представился парень, лет восемнадцати. - Могу я поговорить с вашим предводителем?

- Говори. Я Великий князь Владимирский Ростислав Владимирович.

- Берке жив?

- Пока жив.

- Мы можем его выкупить?

- Нет. Я собираюсь повесить и его, и Байдара на глазах у Батыя, когда он вернется. Потом повешу и самого хана.

- Байдар тоже у тебя? Говорили, он погиб… Но мы чингизиды! - возмутился Куча. - Так нельзя поступать!

- Почему? Федор Юрьевич, Владимир, Всеволод и Мстислав Юрьевичи были родовитее каких-то катышей из-под хвоста степной овцы, коими вы все и являетесь. Это не помешало вам их убить. Так что умрёте все.

- У хана непобедимое войско. Это вы все умрёте, когда он вернется!

- Может быть. Но как это поможет тебе? Предлагаю следующее. Вы сдаетесь. Твоих воинов, женщин и детей я продам на юг, поживут еще. Пусть и жалкими рабами. Ты и остальные потомки Темуджина присоединитесь к Берке и Байдару. Как с вами поступить, я придумаю позже. Может тоже продам. В вашем роду это станет доброй традицией.

- Это невозможно!

- Ну тогда умрите. Прощай.

Послы уехали, а еще через час войско начало спускаться с холма, чтобы прикрыть проход своих по реке. Мы ждали. Когда всадники построились вдоль берега, я скомандовал:

- Трубач, сигнал канонирам - огонь!

Двадцать фальконетов дружно рявкнули. Промахнуться в такую цель было сложно. Каменные ядра, врезавшись в плотный строй, убили по два, а то и три, человека или коня каждое. Будь они из чугуна, то потери врагов увеличились бы вдвое, но и так не плохо. Монголы заволновались, попав под воздействие неизвестного оружия, однако вскоре успокоились, поняв, что перезарядка не быстрая. К их несчастью, беженцы тоже не на крыльях летели и пока половина нонкомбатантов прошла мимо нас, мои пушкари успели сделать еще пять залпов.

Нервы молодого предводителя не выдержали. Кому понравиться, когда его убивают безнаказанно? К нам помчались тысячи три всадников, начав обстрел из луков. Канониры дождались, пока лучники приблизятся, спрятавшись за большими щитами, напоминавшими ворота деревенского двора, и дали залп каменной картечью. Контуженные и убитые, люди и лошади попадали на снег. Ничего так, сотня уже отвоевалась. Тут же подключились арбалетчики. А их у меня, на секундочку, четыре тысячи. Треть монголов, как корова языком слизала. Оставшиеся отхлынули к своим.

Дождавшись пока арбалетчики перезарядятся, я скомандовал:

- Труби, терциям вперед!

Вот тут-то Куче пришлось принимать не простое решение. Нас больше, мы больно кусаемся, а позади – семьи родичей. Трусом парнишка не был и решил дать своим шанс спастись, оставшиеся в строю четыре тысячи воинов бросились на нас. Удар был нацелен в центр, где находился я.

- Залп!

Первые ряды противника упали, притормозив напор товарищей. В это время, арбалетчики моей терции забежали в каре и стали перезаряжаться, остальные прижались к своим, которые продолжили движение, обходя врага с флангов. Мы же остановились и готовились отразить удар. И он последовал незамедлительно. Отчаяние как будто придало сил латникам и те совершили почти невозможное – прорвали три линии пикинеров. Две оставшиеся шеренги, вооруженные алебардами вступили в дело, стаскивая с коней замешкавшихся всадников и пластали свалившиеся тушки своим страшным оружием. Но фронт прогибался и вот-вот должен был лопнуть.

Если бы у меня была одна терция, то Куча, возможно, смог бы победить. Субэдэй не смог, Байдар не смог, а этот мальчишка был близок. Но не судьба, увлекшись монголы пропустили удары двух других отрядов. По моей команде, фланги каре двинулись перед, удлиняя строй, а задние ряды укрепили фронт. Потерявшие движение всадники оказались окружены и их просто перекололи. Тех же, до кого не смогли дотянуться длинные пики, сняли арбалетчики, возвышавшиеся над пехотой конники были прекрасной мишенью. Пленных не брали.

Подозвав отряда командира помещичьей кавалерии, простоявшего весь бой в стороне, приказал:

- Преследуйте беглецов. Всех мужчин убивайте, женщин и детей тащите сюда. Сильно не усердствуйте, если вдруг наткнетесь на крупный отряд воинов - отходите, их добьет Ярослав Всеволодович. Вперед.

Стали подсчитывать потери. М-да. Пять сотен выбыли из строя. Треть навсегда. Треть оклемается к приходу Батыя. Остальные надолго, если лекари сумеют их вытащить. Не помогли ни доспехи, ни выучка, блин.

Пока относили к лагерю убитых и раненых, собирали трофеи, ловили уцелевших лошадей, к стоянке начали подходить кучки пленников, в сопровождении одного-двух верховых. Вот ведь, новая проблема. Всех нужно рассортировать, разместить, накормить и решить, что с ними дальше делать. Конвоиры сдав захваченных людей нам на руки, меняли коней и мчались к своим. Среди перепуганных лиц я заметил одно спокойное и довольно симпатичное.

- Кто такая? - спросил по-половецки у нее.

Та не поняла, пожала плечами. К ней подошла другая женщина, одетая попроще и зашептала на ухо. Видимо, половецкая служанка.

- Это Огул-Гаймыш, жена хана Гуюка.

Отлично! Она то мне и нужна.

- Если поможешь мне с сортировкой и размещением монгольских рабов, то я не стану продавать тебя на потеху какому-нибудь греческому золотарю, а отпущу с охраной, домой, в Монголию.

- Только меня?

- Дети есть?

- Ходжа-Огул и Наку, - монголка указала на двух мальчиков, 12 и 10 лет, за своей спиной.

- Их тоже.

- А моего мужа?

- Ты что же, не веришь в победу грозных завоевателей?

- Всякое может случится, - рассудительно ответила ханша. - Никто не ожидал, что найдется человек, который осмелиться напасть на нас. Но ты здесь.

- Гуюк, скорее всего, умрет. Как и вся его родня. Но тебе незачем торопиться на тот свет, у тебя останутся сыновья.

- Кому мы будем нужны, без своего мужа и отца?

- Выбирай сама. Или будешь ублажать измазанного в дерьме грека, а твои мальчишки, лишившись мужского естества, охранять гарем вельможи, или помогаешь мне и возвращаешься с ними домой.

- Хорошо. Говори, что нужно делать.

Ну я и рассказал. Женщина повелительным жестом подозвала к себе несколько соплеменниц, что-то им приказала и те бросились к толпе, вытягивая из нее пленников и разводя в разные стороны. Понаблюдав за процессом, я довольно хмыкнул и совсем уже собирался заняться другими делами, как ко мне приволокли Кучу. Выжил-таки, гадёныш. Парень висел на руках моих пехотинцев, еле передвигая ноги. Без шлема, со спутанными и измазанными в крови волосами, заплывшим, синим лицом, он представлял из себя жалкое зрелище.

- Где нашли?

- Валялся, придавленный мертвой лошадью. Видимо, алебардой по морде приложили. Личина спасла.

- Тащите к лекарям. Пусть осмотрят, как с нашими закончат. Если нет ничего страшного, отведёте к Берке. А в ином случае добейте.

На следующий день подошли эмир и Бачман, гоня перед собой стада и невольников. За ними стали подтягиваться бывшие пленники и обозы с захваченной добычей. Еще через день появился Ярослав Всеволодович, приведя уцелевших беглецов. Так была уничтожена ставка Батыя. Осталось дело за малым, дождаться самого хана и разбить его.

- Что будем делать со всем этим стадом? - спросил меня дядя, утром 23 февраля и указал на огромный табор из пленников, бывших и нынешних.

- Наших, булгар и половцев отправим по домам, дадим продуктов и скотину. Монголов продадим в Крыму. Можешь, кстати, взять себе часть. Продашь немцам в Новгороде. Или твои купцы пусть в Европу отвезут. При тамошних дворах попробуй ввести моду на таких невольников. После похода Батыя обыватели и дворяне будут рады выместить на ком-то свои страхи. Получишь отличный прибыток.

- Хм. А это мысль. Тебе бы купцом быть, племянник.

- Так наши предки и были купцами, в том числе. Не считая пиратства, разбоя и прочих беззаконний. От них и пошло.

- Кто это?

- Викинги. Предложу эмиру и Бачману, может они и их воины заберут себе жен, дочерей и наложниц знати и ханов. Спросим у своих, вдруг и им кто приглянется. Остальных женщин и всех детей отведем на рынок, выручку поделим. Сейчас нужно в первую очередь подсчитать добычу, которую можно разделить немедленно. Выдели своих бояр, я своих людей пришлю, половец и эмир своих. Пусть считают. Поделим и отправим на Русь. На войне всякое случается, не хотелось бы потерять такое богатство.

- Здесь собралось самое большое войско, которое я когда-либо выдел. Где найти еще такое защищенное место?

- Как знаешь. Но таскать за собой все это добро не следует. У нас и так обоз - не объехать за несколько дней.

Почти неделю подсчитывали и делили невероятную добычу. Богатства, награбленные в Булгарии, на Кавказе, на Руси и в половецких степях поменяли хозяев и послужат возрождению наших стран. После раздела, дядя отправил свою часть в Новгород, под охраной большого отряда. Надеюсь воины успеют вернутся до прихода хана. Может приведут еще товарищей, ослепленных блеском добычи. Я свою долю, а также доли Бачмана и Ильхам-хана направил в Путивль, дожидаться нашего возвращения. Туда же отвели приглянувшихся воинам девушек и женщин. Вместе с обозами ушли освобожденные пленники. Тем, кто решил поселиться в моих землях, я выделил, кроме теплой одежды, трофейных лошадей и овец, а также по новгородской гривне серебром каждому взрослому. Пусть попробуют начать новую жизнь не побираясь Христа ради. Сироты прибились к некоторым взрослым, но не все. Остальных велел содержать и кормить в Путивле. Потом решу, куда их пристроить.

Ярослав Всеволодович только качал головой, глядя, как серебро уплывает из моих рук. Но что поделать? Его-то теперешние земли в целости и сохранности, а у меня полупустыня. Всего раздал больше 50 000 гривен. И еще осталось добра и серебра на 500 000 новгородок. Бачман и эмир получили по 100 000, дядя 200 000. И это не считая скота. Отличных лошадей было не много, их разделили воины. Пригодных для крестьян выкупил я и часть раздал, часть направил в свои новые земли. Монгольских пони использовали, как живые консервы. Так же поступили с коровами, быками, волами и овцами. Что-то потянулось на Русь, что-то осталось с нами. Подозреваю, многие будут вспоминать это время с теплотой, как самое сытное и богатое мясом.

Закончив с приятной частью войны, стали готовится к следующей. К этому времени я уже переправил войско на правый берег Днепра. Наступил март и по реке вот-вот должен был начаться ледоход. Это случилось 5 марта и длилось до 15-го. Пока река была непригодна для судоходства, искал поле боя. К моей радости, очень удобное место нашлось прямо около паромной переправы в 30 верстах ниже по реке. От парома дорога поднималась на длинный холм, перевалив который начинала также круто спускаться. Сам холм тянулся вдоль берега на 2,5 версты, ограниченный с севера ручьем Гадючьим, с сильно заболоченными берегами, а с юга речкой Домоткань, широкой и глубокой в устье. Таким образом охват флангов для кавалерии был невозможен и ей придется атаковать в лоб.Ну, а чтобы Батыю совсем стало не сладко, мы немножечко улучшим ландшафт.

Во-первых, построим 5 редутов, состоящих из рва, вала и частокола поверх него. В каждом разместится по 4 орудия. Между ними расположатся терции. Во-вторых, чуть впереди поставим гуляй город, за которым спрячу арбалетчиков. Перед ним – рогатки. В-третьих, еще дальше нароем волчьих ям, нор для конских ног, понатыкаем колышков, кольев, набросаем чеснока. Главное, не забыть оставить проходы, для контратак своей кавалерии. А как только прибудут мои ладьи и насады, отправлю их на диверсии, после которых меня проклянут народы, живущее и кочующие возле Днепра. Их задачей будет сжечь все паромы, от Киева до устья, и перебить паромщиков, чтобы не построили новые судёнышки. Вести о таком святотатстве быстро разнесутся по степи и хану ничего не останется, как явится на рандеву. Или бросить обоз и переправляться вплавь. Это плохой вариант. Огромная армия резко обнищавших, голодных, злых мужей и отцов, горящих местью, мне ни к чему. Лови их потом по всей степи. Надеюсь, что жадность победит. Спросил у Бачмана, ему близка и понятна психология таких же кочевников, как бы он поступил?

- Конечно не бросил бы обоз с таким богатством! Что жены и дети? Их найти и нарожать не трудно. А вот взять подобную добычу еще раз …

В это время Орду и Кадан захватили Сандомир и двигались к Кракову, Мунке и Гуюк соединились с Батыем и вся эта банда увлечённо грабила восточную Венгрию, приближаясь к Пешту. Скоро до них дойдут вести о моем нападении, так что добраться до Адриатического моря им, в этом варианте истории, не суждено. Но свою задачу, ослабить врагов Руси, Польшу и Венгрию, они уже выполнении. Кстати, караваны с добычей из Европы продолжали прибывать. Мы их встречали, окружали и перебив охрану, отводили в лагерь. С каждым днем наше богатство увеличивалось, на горизонте замаячила инфляция. Обсудил эту проблему с союзниками. В разоренных и опустевших землях просто не было товаров и услуг, способных поглотить все, что было захвачено. Не хотелось повторить историю Испании с американским золотом и серебром. И дядя, и эмир были опытные правители и сами понимали, что к чему. Бачман не видел пока угрозы, но принял мнение Ильхам-хана без возражения, привыкнув доверять союзнику в сложных политических и экономических вопросах. Так что сообща решили придержать большую часть драгметаллов в казне, не пуская массово в оборот. Так же договорились передать часть из своей доли Ярославу Всеволодовичу, дабы тот осторожно увеличил закупку в Европе железа, тканей и других необходимых, ходовых товаров высокого уровня предела. У меня и эмира ремесленники сгинули, производство упало, необходимость обеспечения запросов жителей городов и сел стояла остро. Дядя, естественно, с радостью согласился. Его города, Новгород, Псков, Колывань, Рига и прочие, на таком посредничестве резко обогатятся, увеличивая его силу. Да и захваченную добычу он сможет быстрее, чем мы, реализовать. Такое положение дел станет опасным для меня, со временем. Но приходилось рисковать.

Во второй половине апреля Андрей Туровский сообщил, что хан получил-таки вести о захвате ставки. Батый занял Пешт и Буду, разгромил войско Белы и осадил Эстергом. А через несколько дней неожиданно снял осаду и двинулся на восток, к Карпатам. Орду и Кадан разорили Краков, наголову разбили при Легнице польско-немецкие войска под руководством Генриха Благочестивого. Сам Генрих с множеством знатных баронов и рыцарей остались на поле боя.Северные тумены направились к Праге, но, вдруг, развернулись и пошли на соединение с ханом. Итак, западный поход завершен, враг возвращался мстить и карать. По предварительным и очень неточным оценкам, из 70 тысяч выступившим прошлой осенью из степи, возвращалось назад 40-45 тысяч. Как обычно, половина погибла не от вражеского меча или стрелы, а от болезней. В нашем войске за гигиеной и санитарией строго следили лекари, имевшие широкие полномочия от меня, так что небоевые потери свели к возможному минимуму. И ведь не скажешь, что остальные не понимали, от чего их соратники мучились животом и разбегались по кустам. Прекрасно понимали. Но отсутствие правильного снабжения и надзора, заставляли вынужденно нарушать в походе известные правила, что и приводило к боевому поносу. Люди Бачмана и эмира уже привыкли, глядя на нас, придерживаться их и тоже не сильно страдали. А вот у Ярослава Всеволодовича и бывшего новгород-северского князя все было не так радужно. Монголы же, в своем стремительном продвижении на запад, соблюдали меры предосторожности еще меньше, так что последствия не заставили себя ждать.

У нас было сейчас больше 13 тысяч. Но надеюсь воины, отправленные сопровождать добычу и освобожденных невольников, успеют вернуться и не одни. Уже сейчас постоянно приплывали небольшие отряды добровольцев, привлеченных распространяющимися слухами о победе и захваченных трофеях. Большинство из них были слабо вооружены, но это не беда, монгольских доспехов хватит на еще одну такую армию. Но вот как их вплести в слаженные порядки? Решил посадить в редуты, пусть защищают орудия и канониров. Хороших стрелков из лука снабдил монгольскими и заставил переучиваться. Они мощнее и запас стрел к ним огромный. За оставшееся время супер стрелков из них не получится, но свою лепту в сражение внесут. Их место будет в гуляй-городе. Таким образом к началу битвы можно рассчитывать на 15-16 тысяч. Соотношение с монголами один к трем, по количеству. А вот по качеству …

Слишком много у Батыя в войске насильно набранных бойцов. Половцы, аланы, мадьяры, башкиры, морда. А еще и русичи, и поляки, и венгры. Все эти вояки совершенно не горят желанием умирать за интересы захватчиков. Тем более, отношение к ним со стороны остальной части армии презрительное, снабжают по остаточному принципу, в добыче обделяют, зато в бою ставят впереди и на самых горячих участках. Думаю, реально хан может рассчитывать на 20 тысяч хорошо мотивированных выходцев из Монголии и Средней Азии. Остальные разбегутся при первой возможности, как только потери начнут зашкаливать.

В итоге, соотношение сил не такое ужасное, как кажется. Хотя может это я пытаюсь себя успокоить? В душе то страшно, очень. И не только у меня одного. Вызвал попов, отиравшихся при войске и булгарского муллу. Велел им усилить работу с личным составом, обещая каждому бойцу безбедную жизнь в этом мире и райские кущи, с толпой девственниц и реками вина, в ином. Мои вояки и так в это верили, но лишний раз напомнить не помешает.

Последний перехваченный нами караван принес неожиданность. Сдался он без боя, а во главе охраны оказался Нохой.

- Рад тебя видеть, - искренне поприветствовал татарина. - Не думал, что выживешь.

- Здравствуй, князь. Долго проверяли, собаки, пытали. Но потом нашли труппы, прочитали следы и поверили. Однако сделали простым воином, назначили в десяток к уйгуру. Тот с меня глаз не сводил. Шанса убежать не было.

- А сейчас как сумел?

- В Венгрии прикрыл и вытащил из боя одного раненого нойона. Тот взял к себе и назначил десятником. После получил в бою рану и меня отправили охранять караван. Набрал верных людей, они монголов не любят, с радостью помогут разбить их. Все отменные бойцы. Примешь?

- Конечно! У кого служить хочешь? У меня? Или к Бачману могу отправить.

- У тебя же пехота?

- Есть и кавалерия, но она по-другому, немного, воюет. Все же, думаю у Бачмана тебе привычнее будет. А вот после войны, если захочешь, возьму к себе.

- К Бачману, так к Бачману.

- Поехали-ка в лагерь. Поменяем твои доспехи, оружие и коней на более приличные такому герою. Да и серебра отсыплю, как обещал.

- Поехали, князь, - радостно улыбаясь, согласился Нохой.

Весна набирала обороты, степь, унылая и неприветливая, преображалась. Мясные консервы, отощавшие за зиму, паслись без остановки, округляясь в боках. Не смотря на все старания армии, сожрать захваченные огромные стада не получалось. Будущие археологи, раскопав слои с залежами костей, будут озадачено чесать репу. На солонину, которую привозили из Путивля, никто даже смотреть не хотел. Ее развезли, в результате, по доставшимся мне землям южных княжеств и раздали смердам. Те с радостью принимали и просили доставлять еще.

В начале мая дальняя разведка донесла, что армия Батыя перевалила через Карпаты и двигается к Днепру. Предположительно, ожидать ее в наших краях следовало к концу месяца. Точно подсчитать количество противников не удалось, но приблизительно 40 000 всадников у хана имелось. Хашар или отстал, или его перебили за ненадобностью, штурмовать укрепления монголы не рассчитывали. Раз ждем их в степи, значит предстоит маневренная, степная война, где пехота только помеха. Не смотря на жажду мести, двигался Батый неторопливо, проходя от 30 до 50 верст в сутки. Осторожничал. Мы ему были не понятны, нужно опасаться. Монголы, мастера хитрости и обмана, того же ожидали и от врагов.

Тем временем, мы отстроили все что планировали, провели несколько учений, переделали редуты и изменили позиции отрядов, снова потренировались и так далее. Доводили защиту, слаженность и сюрпризы до совершенства. Первый караван ладей привез три сотни затребованного резерва пехоты, бочонки с порохом и ядра из Белогорья. Мастера не сидели зимой сложа руки, а усердно пополняли боезапас.

Эта посылка несказанно меня обрадовала, можно было провести пристрелку орудий, не боясь остаться без пороха при кульминации сражения. Главная задача, которую я возложил на канониров, заключалась в контрбатарейной борьбе. Я полагал, что не взяв с наскока гуляй-город и редуты, хан подтянет камнеметы. Все же инженерный корпус у него большой, а у тех богатейший опыт. Но вся его деревянная механика должна спасовать, в дальнобойности, точности и скорострельности, по сравнению с фальконетами.

Вернулись диверсанты, посланные вниз по реке. Все паромы они сожгли, прибрежных жителей строго предупредили не вздумать до конца лета строить новые. Особо непонятливых утопили на обратном пути. Теперь весь мой флот находился рядом с лагерем, готовый, в случае поражения, помочь переправиться и прикрыть отход.

Сразу же, вслед за ними объявились дружинники дяди, сопровождавшие его долю добычи до Новгорода. С ними приплыли две сотни новгородцев, псковичей и прибалтов, возжелавших тоже стать богатыми. Кроме того, заявились три десятка смолян, мелкий литовский князь с дружиной и еще один тевтонский рыцарь с десятком кнехтов. Итого нас собралось 16 000, как я и рассчитывал. Тысячи две из них, не виденные в деле и не тренировавшиеся вместе с остальными, решили разместить на второстепенных участках, в третьем, четвертом ряду. Но сначала я проинспектировал их вооружение, коней и доспехи. Кроме литовского князька и тевтонца, снабдил всех вновь прибывших более надежным железом и более мощными конями, в счет будущей доли. Захваченная в ставке добыча монголов и поступавшая караванами из Европы, позволяла без сожалений обеспечить любое количество бойцов самым лучшим, самым передовым, на этот момент, снаряжением.

25 мая провели последнее учение, стараясь дать новичкам хоть какое-то представление, что от них требуется. А следующим утром появились первые разъезды противника.

Весь день мы наблюдали с вершины холма, как подтягивается армия Батыя. Разбив, визуально, поле на квадраты и прикинув сколько умещается народу в каждом, вывел цифру в 30 000. Но это было еще не все. Отряды монголов продолжали подходить и в вечерних сумерках. Количество костров, тянувшихся до еле видимой, во мгле, линии горизонта, завораживало и пугало. А где-то там, еще дальше остановился на ночевку огромный обоз, в котором тоже немало народу, причем не только возниц и обслуги. Одно дело рассуждать о такой громадной армии, совсем другое, увидеть ее воочию.

Утром мы построились, попы и мулла провели молебны для своей паствы, и принялись ждать. Батый тоже не торопился. Периодически от армии, занятой своими делами, отъезжали в нашу сторону группки всадников, оглядывали позиции и возвращались в клубящуюся тучу врага. А потом, вдруг, вся это беспорядочная толпа превратилась в стройные ряды готового к атаке войска.

К нам направился десяток верховых. Как же! Переговоры, традиция.

- Мы желаем говорить с русским князем Ростиславом Стародубским, - заявил старик, возглавлявший послов.

- Нет здесь такого.

- Как это нет? А кто же у вас предводитель?

- Главный у нас Великий князь Владимирский Ростислав Владимирович. И это я. Говори, что хотел и убирайся.

- Хан Бату, милосердный к врагам и щедрый к союзникам, предлагает тебе следующее. Во-первых, ты должен отпустить всех чингизидов, нойонов, их семьи и прочих наших подданных, коварно захваченных тобой. Во-вторых, вернуть все захваченное у верных слуг хана имущество. В-третьих, выплатить, в таком же размере, единовременную дань самому хану и продолжать выплачивать ежегодно десятую часть от того. В-четвертых, ты признаешь хана своим господином и поклянешься, своим Богом, верно служить ему и выполнять, беспрекословно, все его требования. Прими щедрое предложение Бату и останешься жив, а твои земли не будут разорены.

- Хм. Не знаю, что и сказать? Мне нужно подумать и посоветоваться с воеводами и боярами.

- Мы подождем. Немного. А лучше поехали с нами, к хану. Он сможет лично тебя убедить подчиниться ему. Возможно, даже несколько снизит свои справедливые требования, - старичок улыбнулся мне, по-доброму и сделал приглашающий жест.

- Честно говоря, глядя на такое огромное войско, мне становиться страшно. Может быть хан сам почтит посещением мой лагерь? Я могу организовать ему поистине императорскую встречу.

- К сожалению, это невозможно. Так Бату потеряет свое лицо в глазах верных слуг. Но тебе это не грозит, насколько мне известны ваши обычаи. Так что, князь, не сомневайся и не бойся, поехали.

- Великий князь, старый ишак! Или ты совсем пропил жалкие остатки своих мозгов, когда дорвался до дешёвого пойла, украденного в Венгрии? Душа Федора Юрьевича витает у меня над плечом и шепчет не доверять мошенникам и клятвопреступникам, стоящим перед о мной. Ступай к своему дурачку-хану и передай, что раз он такая трусливая баба, то я не желаю ни о чем с ним договариваться.

После этого развернулся и уехал. Мелко, конечно, но приятно.

Послы вернулись к своим, а через четверть часа передние ряды расступились и к нам направилась сотня всадников, гоня перед собой людей, со связанными руками. Подъехав почти до самого начала полосы ям и колючек, конники выстроили пеших в линию.

- Князь Даниил, с сыновьями, Олег Ингваревич Рязанский, пронские князья, Василько Берестецкий, болоховские князья, Казимир, сын Конрада Мазовецкого, - перечислял Ярослав Всеволодович знакомых. – Остальных не знаю.

- Я знаю. Мои послы.

Дав нам хорошенько рассмотреть пленников, монголы дружно взмахнули саблями и головы знатнейших людей Восточной Европы покатились по молодой траве.

- Ну моих понятно за что. Да и остальных русичей тоже. А поляка зачем? Кто он нам? Да Бог с ними. Хоть и не хорошо так говорить, но сейчас Батый сам избавил нас от многих проблем. Однако, благодарить не будем, а напомним, что в такие игры можно играть вдвоем, - я поднял руку и подал знак.

Теперь расступились мои воины и Нохой с товарищами погнали в сторону монголов связанных Берке, Байдара, Кучу, детей Батыя, Мунке, Кадана, Орду и прочих чингизидов. А также нойонов. Ритуал повторился. Дружный взмах сабель и новая порция голов катиться по земле.

- Теперь пути назад нет, - произнес дядя.

- Его не стало, как только мы разорили ставку. Ладно, поехали. Будем ждать

Остановившись перед армией и крикнул:

- Слушайте все! И передайте тем, кто не слышит. Монголы подло убили русских князей, поэтому повелеваю - пленных не брать. Даже если это будет сам Батый. Пусть все они сдохнут на этом поле. Кто не послушается и захочет получить выкуп, захватив пленного, того прикажу немедленно повесить. Но не переживайте, добычи хватит даже вашим внукам.

Делить шкуру не убитого монгола еще рано, но нужно же подбодрить своих. Тем более, что в умных книжках пишут об обязательности пафосного обращения к бойцам перед боем. Как-то я упускал этот нюанс, теперь наверстаю. Отправил людей забрать тела наших, пока не началась атака. Похороним позже, с остальными. Противник поступил аналогично.

И вот над полем повисла тишина. Такая, которая, наверное, бывает только перед кровопролитными сражениями. Небеса готовились принять тысячи душ погибших людей, плюнувших на законы Божьи и явившихся резать, колоть, грызть зубами плоть ближнего своего.