Великодушные враги (Право на измену)

4

В тот же день, когда Джонет проснулась во второй раз, в голове у нее не было путаницы. Уже вечерело. Углы просторной комнаты заливал сумрак, но было тепло, и лучи золотистого весеннего солнца все еще проникали сквозь открытое окно.

У окна сидела женщина и что-то шила из тонкого батиста. Джонет нахмурилась. Наверное, это и есть старая кормилица Александра.

Александр. Мысленно Джонет так легко назвала его по имени. Но, Господи, разве можно было его забыть? Он угрожал ей, запугал до полусмерти и, вдобавок ко всему, опоил дурманом. А она так и не узнала, кто он такой.

Джонет решила тут же это исправить.

— Где я? — спросила она.

Женщина подняла голову. Густая сеть морщин покрывала ее щеки, но веселые голубые глаза блестели совсем как у молодой.

— Что значит «где»? Ты здесь, дитя мое, в спальне лорда Алекса. Как же я рада, что ты наконец проснулась!

Стало быть, он был лордом.

— Лорда?.. — Джонет сделала паузу, но так и не услышала в ответ его фамилии.

Женщина улыбнулась.

— Думаю, он сам все расскажет, когда решит, что тебе пора узнать.

Вот и весь ответ.

— Значит, ты — мой сторож, — сердито буркнула Джонет.

— Сторож? Боже милостивый, конечно же нет! Меня зовут Мэдж. Алекс попросил меня посидеть с тобой, чтобы ты не испугалась, когда проснешься. Я принесу тебе еды, питья, всего, что ни попросишь.

— Полагаю, вряд ли я могу попросить о лошади.

Мэдж расхохоталась.

— Боже меня сохрани, дочка, да разве мне под силу втащить ее по лестнице?

Джонет улыбнулась. Эта старуха при случае умеет пошутить.

— Что ж, значит, мне придется довольствоваться ужином.

Мэдж отложила шитье.

— Пойду принесу тебе поесть, а ты пока лежи смирно и не вздумай идти искать эту самую лошадь. Ты сильно расшиблась, и пока не окрепнешь, придется тебе полежать в постельке.

— Ладно. Никаких лошадей.

Девушка проводила глазами старуху, пока та поспешно покидала комнату. Оставшись одна, Джонет пыталась вспомнить, что говорил о себе Александр. Будто бы она подумает, что попала в лапы к самому дьяволу, если узнает, кто он такой. Ну что ж, ему вряд ли удастся ее удивить. Она все поняла еще прошлой ночью, когда он пригрозил ее зарезать.

Джонет огляделась. Он также сказал, что ее вещи в сундуке. Она вдруг ощутила настоятельную потребность надеть свое собственное платье, вернее, платье Сайбл. Это придало бы ей уверенности. Не хотелось еще раз встретиться с этим Александром одетой всего-навсего в его рубашку.

Девушка села в постели и осторожно наклонилась вперед. Ничего ужасного не произошло. Она чувствовала себя слабой и разбитой, но мучительное головокружение, слава Богу, не вернулось. Отбросив покрывало, Джонет перекинула ноги через край кровати, посидела так с минуту, набираясь сил, а затем, цепляясь для равновесия за полог, поднялась на ноги.

Комната накренилась и закружилась, потом встала на место. Голова болела, но не так сильно, как утром. Она решительно двинулась вперед.

Однако спальня оказалась куда шире, чем ожидала Джонет, да и ходьба давалась ей нелегко. На середине комнаты все вдруг поплыло у нее перед глазами. Девушка, покачиваясь, отступила на два шага к ближайшему стулу и ухватилась за спинку, чтобы удержаться на ногах.

— Какой очаровательный вид! Просто удивительно, до чего ты украсила мою рубашку, милая!

Джонет замерла.

Александр вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Жаль, правда, что она чуть-чуть великовата. Я полагаю, в противном случае зрелище было бы совершенно неотразимым.

Джонет не смела поднять на него глаз. Мужская рубашка доходила ей до колен, прикрывая тело, но оставляя голые ноги на виду.

— Убирайтесь вон! — сумела вымолвить она. — Вы что, не видите, я не одета!

— О нет, это я отлично вижу. Я с детства отличался наблюдательностью. Но уходить не собираюсь. В конце концов, это моя спальня. И если память мне не изменяет, я тебе ясно велел оставаться в постели.

Тут Джонет наконец посмотрела на него. Александр внимательно и сосредоточенно разглядывал ее с головы до босых ног, на губах у него появилась ленивая, довольная полуулыбка.

Джонет судорожно уцепилась за спинку стула. Интересно, о чем он думает? Впрочем, эта его улыбочка говорила сама за себя.

Ее лицо зарделось, жаркая волна прокатилась по всему телу, не давая дышать.

— Если у вас осталась хоть капля порядочности, сэр, вы должны немедленно удалиться, — проговорила Джонет. — Я собиралась… — она судорожно перевела дух, — собиралась одеться.

— Если у меня осталась хоть капля здравого смысла, я не стану слушать весь этот вздор и уложу тебя в постель, — возразил он, внезапно шагнув вперед и подхватывая ее на руки.

Александр посмотрел ей в лицо, и Джонет встретила его взгляд. Его руки крепче обхватили девушку. Несколько долгих мгновений он стоял неподвижно.

Джонет с мучительным стыдом ощущала крепкие объятия сильных мужских рук, их теплое прикосновение к голой коже у себя на ногах. На сей раз от него пахло не сандаловым деревом, а чем-то другим, и она была уверена, что этот свежий, чистый, мужской запах, напоминавший о вереске и дымке торфяника, принадлежит ему одному. Его запах обволакивал Джонет, вызывая у нее незнакомое чувство тепла и доверия.

— Ты могла бы упасть и снова удариться, — тихонько сказал Александр. — Похоже, мне придется забрать и рубашку, чтобы удержать тебя в постели.

Смысл его слов не сразу дошел до Джонет. Она широко раскрыла глаза.

— Вы не посмеете!

— Ты думаешь? — Взгляд его серебристых глаз завораживал. — Милая, да тебе фантазии не хватит, чтобы вообразить, на что я способен.

Почему-то его слова показались девушке на редкость убедительными. Она с трудом перевела дух, отчаянно стараясь сохранить остатки максвелловской гордости.

— Если вы уже досыта поиздевались надо мной, то прошу меня отпустить, — сказала она тихо. — Я лягу в постель.

— Вот и умница, — Александр повернулся и уложил ее в кровать, натянув покрывало ей на ноги с самым невозмутимым видом.

Джонет решительно отвернулась к стене. Как она дошла до жизни такой? Полуголая, наедине с мужчиной, которого явно нельзя было назвать настоящим джентльменом. Она собиралась присоединиться к дяде, пустив Дугласов по ложному следу. Пусть ищут ее по всей округе, пока они с Робертом плывут на всех парусах во Францию. Под надежной крышей Берила все представлялось таким простым, но Дункан, похоже, оказался прав: ей не следовало покидать замок.

— Не надо так убиваться, — раздался у нее над головой насмешливый голос Александра. — Никто не посягал на твою добродетель. И не собирается посягать.

Джонет бросила на него взгляд, полный негодования.

— Мне следует вас за это поблагодарить?

Его губы задергались от еле сдерживаемого смеха.

— А почему бы и нет? Хотя… Может, это идет вразрез с твоим желанием? Если я что-то сделал не так, готов немедленно и охотно исправить ошибку.

Девушка откинулась на подушку и опять повернулась к нему спиной. Как ни мало Джонет было известно о мужчинах, даже она при всей своей неопытности поняла, что Александр пытается с нею заигрывать. Она не испугалась, но была сильно смущена и раздосадована.

— Пожалуйста, уходите. Оставьте меня в покое.

С решительностью, которую ей следовало бы предугадать, он сел на край кровати.

— Я думаю, настало время нам поговорить. Насколько мне известно, не далее как сегодня утром, ты сгорала от желания узнать мое имя.

Уловка сработала. Девушка выжидательно обернулась.

— Я — Александр, барон Хэпберн из Дэрнэма.

Джонет так и ахнула. Имя Хэпберна из Дэрнэма было известно по всей Шотландии. Это имя, имя предателя, вызывало всеобщее презрение.

— Вижу, ты обо мне наслышана, — сухо заметил Александр.

Джонет уставилась на него широко раскрытыми глазами. Да, она слышала эту историю, как, должно быть, и все в Шотландии. Гэвин Хэпберн из Дэрнэма был обвинен в измене. Накануне сражения при Флоддене он продал стратегически важные военные сведения англичанам. Увы, обвиняемый умер до начала суда. Одни говорили, что он был отравлен, другие намекали на самоубийство. Его семья бежала в Англию и прожила там несколько лет, продолжая — если верить слухам — прислуживать ненавистным англичанам. Однако два года назад провозгласивший себя канцлером Арчибальд Дуглас, граф Ангус, неожиданно и необъяснимо для всех вернул Хэпбернам их земли.

Мысль Джонет яростно заработала. Значит, этот человек — сын предателя, молодой хозяин Дэрнэма. Она изо всех сил пыталась припомнить все, что слышала раньше. Роберт старался не обсуждать неприятные вопросы в ее присутствии, однако один разговор ей вспомнился: ее дядя как-то раз заметил, что Хэпберн сидит глубоко в кармане у Генриха Тюдора. А теперь, Боже милостивый, он получил назад свое поместье! Стало быть, он состоит на службе Ангуса.

— Вот видишь, разве ты не рада, что хорошенько выспалась, прежде чем узнать такую страшную новость? — язвительно спросил Александр. — Похоже, ты близка к обмороку! Боишься меня как заразы?

Его беспечная веселость испарилась без следа, глаза наполнились непередаваемой тоской, и Джонет вдруг почувствовала необъяснимое сострадание к этому человеку. Ему нелегко жилось все эти годы.

— У меня не бывает обмороков, — спокойно возразила она. — Разве что от боли, но не от того, что рядом со мной сидит человек с сомнительной репутацией. Да, я забыла, еще от отравленного вина.

— «Сомнительная репутация». Как мило сказано. Это Мьюр научил тебя так изысканно выражаться?

Джонет принялась разглядывать крошечный узелок на ткани покрывала.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— А я думаю, знаешь.

— Нет. Я же вам сказала, я служанка. Конечно, я слышала о графе Мьюре. Кто же его не знает? Но я не…

— Ну хватит! — перебил ее Александр. — Во имя всего святого, прибереги свои сказки для тех, кто чуть меньше повидал в жизни, чем я. Ты совершенно не умеешь врать — тут он нарочно назвал ее по имени, — Джонет.

Она смотрела на него в панике, больше не испытывая ни малейшего сочувствия. Александр Хэпберн был человеком, лишенным чести и даже простейших понятий о приличии. И он, конечно же, выдаст ее Мэрдоку Дугласу, в этом Джонет не сомневалась.

— Очевидно, вы все знали с самого начала.

— Нет. Если ты помнишь, у меня поутру были гости, пока ты тут отдыхала. Один из них — твой горячий поклонник. Он просто умирает от желания воротить тебя назад.

Джонет почувствовала приступ тошноты. Нетрудно было догадаться, что за этим последует.

— Наш дорогой лорд-губернатор поставил на ноги всю округу в поисках Мьюра и его племянницы. Ей-Богу, милая, он в такой горячке, что я уж было решил, будто он тоже видел твои бесподобные стройные ножки. А может, так оно и есть? — осведомился Александр, насмешливо поднимая бровь.

Джонет стало совсем скверно. Его коварные слова обрушивались на нее подобно ударам. Она совершенно растерялась и не знала, что ему отвечать. Но, слава Богу, она еще не утратила фамильной гордости и решила, что, несмотря на свою злосчастную судьбу, не уронит чести Максвеллов. Роберт говорил ей, что честь дороже жизни, и Джонет хорошо запомнила урок.

Она подняла глаза на обидчика.

— Не каждому из нас доводится жить в сточной канаве, милорд. Вы пребывали там так долго, что, наверное, об этом позабыли. Однако это не дает вам права забрасывать грязью всех, кому, на свою беду, пришлось с вами соприкоснуться.

Прошло несколько томительных секунд. Его глаза сузились, щека непроизвольно задергалась.

— Ты права, детка, — проговорил он тихо. — Я прошу прощения.

Наступившее вслед за этим молчание было тягостным для обоих. Джонет ощутила, как ее охватывает некое странное чувство: как ни поразительно, оно больше всего походило на жалость.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Мэдж, неся поднос с едой и вином. Александр поднялся, а Джонет перевернулась в постели, уткнувшись носом в стену. После тяжелого разговора она чувствовала себя совершенно разбитой. Больше всего ей хотелось, чтобы и хозяин спальни и старуха поскорее ушли.

Но старая женщина пребывала в отличном расположении духа и не собиралась сдавать свои позиции.

— Сядь, дитя мое, выпрямись. Вот поешь, и тебе сразу станет лучше, — сказала она, поставив поднос на постель, и стала взбивать подушки за спиной у Джонет. — Пора тебе как следует подкрепиться, если хочешь дать отпор этому негодяю.

Джонет бросила взгляд на Александра. Казалось, он ничуть не обиделся. Наоборот, он улыбнулся одной из тех редких открытых улыбок, которую Джонет уже довелось видеть. Улыбка прогнала угрюмость с его лица, он как будто посветлел лицом и уже не казался таким опасным.

— Она прекрасно умеет давать отпор, Мэдж, так что не надо ее подзуживать, а не то еще укусит. — Александр любовно обнял старуху за плечи. — Спасибо тебе за все твои хлопоты.

— Мне это было в радость. Она прелестное дитя, ты не находишь?

Александр встретился глазами с Джонет за спиной Мэдж.

— Да, Мэдж, я тоже так думаю. Ну, а теперь ступай, пора и тебе поужинать, да и на боковую. Если мне еще что-то понадобится, я позову Гранта.

Джонет наклонилась вперед и усилием воли заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, Мэдж. Хоть это и не лошадь — все равно спасибо.

Старуха усмехнулась и похлопала девушку по руке. Затем, одарив своего хозяина жизнерадостной улыбкой, она засеменила прочь из спальни.

Александр удивленно посмотрел ей вслед.

— Мэдж была моей кормилицей, — пояснил он. — И вот теперь мне от нее спасу нет. Всякий раз, стоит мне вспомнить вслух о своем благородном происхождении, она заводит разговор о том, как часто ей приходилось менять мне пеленки, когда я еще лежал в колыбели.

Он обернулся.

— А что это за разговор насчет лошади?

— Это шутка, — беспокойно ответила Джонет.

Склонившись над подносом, она принялась рассматривать свой ужин. Здесь хватило бы еды на целый полк.

Джонет с удивлением обнаружила, что просто умирает с голоду.

Александр налил два бокала вина. Джонет глянула на него с подозрением, когда он поднес один из них ей. Хозяин Дэрнэма, усмехнувшись, протянул ей и второй.

— Даю слово, оно не отравлено, но выбирай сама. Я выпью другой.

Джонет взяла бокал, поднесла к губам, вдохнула аромат вина, потом осторожно сделала глоток. Его вкус не показался ей странным. Это было столовое вино, притом хорошего урожая.

Александр присел на постели и положил себе еды. Джонет изумленно воззрилась на него.

— Вы ужинаете здесь?

Он на мгновение остановился.

— А что ж, по-твоему, я делаю, детка?

Джонет смутилась, поняв, что задала дурацкий вопрос. Он собирался ужинать с нею в спальне, это было очевидно.

— Никто не знает, что ты здесь, — пояснил Александр. — Было бы странно, если бы я распорядился прислать ужин наверх, к себе в спальню, а сам уселся бы за стол в зале.

— Да, конечно.

Джонет старалась не поднимать глаз. Значит, о ней никто не знает. Значит, он не сказал Мэрдоку Дугласу… по крайней мере пока.

Он пододвинул к ней тарелку.

— Давай-ка поешь. Это приказ Мэдж. Ты ведь хочешь дать отпор этому негодяю, или нет?

Слова прозвучали шутливо, тоска и горечь ушли из его голоса. Джонет заметила, что он улыбается ей, и от этого взгляда у нее во всем теле возникло странное, как будто щекочущее ощущение.

— Вряд ли я сумею дать вам отпор, если я буду толстой как колбаска.

— Я в этом вовсе не уверен, Джонет Максвелл, — его глаза прищурились, в них промелькнуло что-то темное и сразу пропало. — Придется мне хорошенько над этим поразмыслить.

У нее не было даже самого отдаленного представления о том, что он имеет в виду, и она не посмела спросить. Мрачное расположение духа у Александра явно рассеялось, хотя она понятия не имела почему, и Джонет решила заняться едой, мысленно поблагодарив Мэдж за ее своевременное вмешательство.

Ужин оказался превосходным, не хуже, чем за столом у ее дяди. Джонет так наелась, что была уже не в силах проглотить ни кусочка, а на блюдах все еще оставалось полно еды.

Вечерний сумрак постепенно вытеснил из комнаты свет. Александр встал и зажег свечи, потом налил им обоим еще вина.

— Спать хочешь?

— А что, должна хотеть?

Он расхохотался от души. Смех его был таким звонким и заразительным, что ей тоже захотелось смеяться.

— Нет, Джонет, клянусь тебе, к еде и вину ничего не подмешано. В противном случае, видит Бог, мы оба были бы уже мертвы, если учесть, сколько мы всего съели!

— Вас задевает моя подозрительность?

— Нет.

Александр вновь подошел к постели и сел. Теперь он был гораздо ближе. Опять она различила золотистые крапинки в его глазах. Отражая мерцающее пламя свечей, они искрились в темной глубине его зрачков.

Тем временем Александр, казалось, еще больше развеселился. Джонет спохватилась, что слишком уж пристально на него смотрит, и смущенно отвернулась. Ужин закончился. Пора было ей узнать, что ее ожидает.

— Вы собираетесь передать меня Мэрдоку Дугласу? — спросила она напрямую.

Он откинулся на постели, опираясь на локоть.

— Давай пока не будем об этом. Поговорим-ка лучше ну, например, о путешествиях. Ты когда-нибудь была во Франции? Или в Италии?

Джонет покачала головой.

Ее ничуть не удивило, что он уже успел побывать во многих странах. Александр так увлеченно и умело живописал красоту озер на Севере Италии и ни с чем не сравнимое великолепие венецианской площади Святого Марка, что она слушала, как зачарованная, не замечая течения времени, пока вокруг них таяли, догорая, свечи.

Наконец Александр с улыбкой прервал себя.

— Довольно, что-то я слишком разболтался, — заметил он. — Расскажи мне лучше о своей жизни.

Рассказывать было почти что нечего, в ее жизни не было ничего такого, что могло бы заинтересовать человека, подобного Александру Хэпберну. Джонет нигде не была за пределами замка Берил. В обстановке затянувшейся смуты, поразившей Шотландию, у нее даже не было возможности быть представленной ко двору. Когда ей исполнилось тринадцать лет, она была обручена. Но ее нареченный погиб несколько месяцев спустя, участвуя в турнире. Джонет не долго о нем горевала — со своим женихом она виделась лишь однажды.

Потом Александр начал осторожно расспрашивать ее, вызывая на откровенность, да так искусно, что она ничего не заподозрила и принялась увлеченно рассказывать ему о своей жизни в Бериле, обо всех обитателях замка и, главное, все о Роберте.

Увы, этот разговор живо напомнил Джонет об опасности, в которой находился Роберт, а также о ее собственном беспомощном положении.

— Поймите, он же ни в чем не виноват! — сказала она жалобно. — Ни за что на свете он не стал бы нападать на короля! На Ангуса — возможно, но только не подвергая опасности жизнь юного Якова. Дугласы просто нашли удобный предлог, чтобы захватить его имущество!

Александр пожал плечами.

— Обвинениями бросаться куда как просто. Такое случается даже в лучших домах. Возьмем, к примеру, мой.

— Нет, вы не понимаете. Он этого не делал!

Она вложила слишком много страсти в свои слова. Александр понял, что она имеет в виду.

— Ну, разумеется, в этом вся разница, — сказал он холодно. — В твоем маленьком безопасном мирке правда всегда торжествует, верно? Так вот, пора тебе проснуться, Джонет Максвелл. Тебе предстоит испытать большое разочарование!

Они пристально посмотрели друг на друга. Время словно остановилось. Вместо секунд Джонет отсчитывала болезненные удары сердца. Как глупо было с ее стороны говорить с ним так откровенно! Джонет забыла, с кем и где находится. Ведь она сама в опасности! Однако перемена выражения глаз Александра вернула ее к реальности. Он взглянул на нее так странно… чуть ли не с ненавистью!

— Вы хотите отдать меня Дугласу, верно? — прошептала Джонет.

Поднявшись с кровати, Александр поставил тарелки на сундук, стоящий рядом.

— Я еще не знаю, — признался он. — Предстоит многое обдумать, понимаешь?

Она не ответила, и он обернулся к ней с жестокой улыбкой:

— Хотя… где уж тебе понять? Но можешь поверить мне на слово.

Стало быть, он еще ничего не решил. Джонет наклонилась вперед. Его имя легко сорвалось у нее с языка. В конце концов, он-то называл ее по имени весь вечер.

— Александр…

Он упреждающе поднял руку.

— Ни слова! Не говори ни слова! Я должен сам принять решение, и не пытайся повлиять на меня.

Однако его жесткий взгляд смягчился, глаза опять заискрились смехом. Александр загасил свечи кончиками пальцев.

— Тебе пора спать, милая, — сказал он. — Я буду за дверью, посплю на тюфяке моего слуги. Если тебе что-нибудь понадобится, только позови. И не смей вставать с постели, а не то, клянусь, я сниму с тебя эту рубашку, да так быстро, что ты и оглянуться не успеешь!

Джонет слышала, как он пересек комнату, как открылась и вновь закрылась дверь. Она поудобнее устроилась на подушке, задумчиво глядя на узкую полоску света, видневшуюся под дверью.

Трудно было поверить, что она провела в спальне весь вечер за дружеской беседой с человеком, которого впервые увидела. Невозможно представить, что этот человек — не кто иной, как Хэпберн из Дэрнэма. Несомненно, это был незабываемый вечер, самый замечательный за всю ее жизнь.

Признав это, Джонет была поражена до глубины души. Александр страшил и одновременно притягивал ее. Воспоминание о том, как он держал ее на руках, каким взглядом он на нее смотрел, заставило ее сердце учащенно биться. Кровь горячей волной прилила к ее щекам: Джонет густо покраснела в темноте.

И он не говорил, что выдаст ее Мэрдоку. Он сказал, что еще не решил.

Подперев подбородок кулачком, Джонет, как в детстве, сунула палец в рот и принялась его посасывать. Что ж, возможно, ей придется кое о чем попросить Александра Хэпберна. В конце концов, терять ей нечего, зато выигрыш, если повезет, будет велик. Да-да, если завтра он будет в добром расположении духа, она попросит его о чем-то очень-очень важном.

Когда хозяин Дэрнэма закрывал за собой дверь спальни, вид у него был хмурый и встревоженный. На другом конце комнаты, привалившись к столу и лениво подбрасывая одной рукой игральные кости, сидел Грант. Он поднял голову.

— Ты выяснил, где скрывается Мьюр?

Александр покачал головой.

— Я не спрашивал.

— Не спрашивал?

— Охотник знает множество способов выследить и настигнуть свою дичь, — задумчиво проговорил Александр. — Некоторые требуют больше времени, зато они надежнее.

— А если она не захочет сказать? — возразил Грант. — Только не говори мне, что ты намерен выбить из нее признание.

— У меня сложилось такое впечатление, что она готова привести нас прямиком к берлоге, где наш зверь прячется, — сказал Александр. — Я лишь молю Бога, чтобы мы нашли его раньше, чем его обнаружит Дуглас. Мертвый Мьюр мне ни к чему. Вот когда он мне все расскажет и я получу свои двести фунтов, — что ж, я доставлю его голову Дугласу на серебряном блюде. Есть какие-нибудь новости о тех двоих, что помогали девчонке? — спросил он. — Я хочу их захватить и держать в надежном месте, чтоб были под рукой на всякий случай.

— О них пока ни слуху ни духу, но еще не все наши ребята возвратились домой. Уот и Джим заняты поисками. Да и Уилл Саймон еще не вернулся.

— Славные парни, — рассеянно кивнул Александр и со вздохом провел рукой по волосам. — Господи, Грант, знал бы ты, как простодушна эта девочка. Я чувствую, что стоит мне еще немного постараться, и у меня к утру нимб появится над головой. Напрасно Мьюр растил ее в таком уединении. Он свалял дурака. Она даже не подозревает о том, что я задумал.

Грант посмотрел на него недоверчиво.

— Ты вовсе не такой злодей, каким любишь представляться, мальчик мой.

Александр подошел к столу, где стоял поднос с остатками ужина Гранта, а рядом помещалась его собственная любимая фляжка с бренди. Схватив ее за горлышко и запрокинув голову, Александр сделал большой глоток. Прошедший вечер оставил у него во рту привкус горечи и разочарования. Теперь ему требовалось обжигающее ощущение доброго спиртного, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.

— Она считает Мьюра праведником, — продолжал он, опустив фляжку. — Разве что на ступеньку ниже Святой Троицы.

Грант хранил упорное молчание, не поднимая глаз от игральных костей.

Александр сделал еще один большой глоток.

— Я уже почти забыл, что подобная невинность существует на свете, — горько вздохнул он. — Пожалуй, в моем мире ее никогда и не было.