Великодушный деспот

Глава 7

В январе было много снега, необычно много, он покрыл толстым белым покрывалом поля и сады, и ни одного дня не проходило, чтобы с низкого серого неба не летел еще и еще белый пух, в то время как пронзительный северо-восточный ветер с моря наметал огромные сугробы, вовсе не веселя Полине «кровь викингов», как говорилось в поэме, а наоборот, делал ее сердитой, зябнущей и несчастной. Такая же погода продолжалась и в феврале, часто на дорогах оказывались непроходимые заносы. Выгул лошадей стал опасным и трудоемким делом, несмотря на то что их подковали подковами с шипами. Школа верховой езды была практически закрыта, и Линетт не один раз приходилось откладывать поездку в Лондон, но курс лечения ее уже подходил к концу, и она со счастливыми надеждами планировала свое будущее. Временами звонил Энтони, чтобы узнать, как у них дела, но в этот момент всегда случалась поблизости тетя Марион, которая и брала трубку. Полина в душе подозревала, что тетушка втайне готовится к переезду в Лондон, в то время как сама она все больше и больше скучала и впадала в беспокойство из-за невольного бездействия. Она написала в Британское коневодческое общество с просьбой позволить ей сдать экзамен на инструктора, чтобы получить квалификацию и разрешение на работу, но ожидала ответа совершенно безо всякого энтузиазма. А правда заключалась в том, что она страшно скучала по Энтони; его присутствие всегда возбуждало и оживляло ее, даже когда она воевала с ним, а теперь Полина со страстным, нетерпеливым желанием хотела видеть и слышать его.

Пришел март, принес с собой такие же снежные бури, натворил бед в деревнях и только тогда наконец отступил. Потеплело, снег начал таять. Постепенно стали снова появляться ученики, в основном дети, которые хотели научиться кататься верхом, чтобы записаться у себя дома в пони-клуб, а Джош опять принялся дрессировать Пегаса. В саду из-под тающего снега стали появляться крокусы и подснежники, ранние нарциссы выпустили первые бутоны. После долгой, суровой зимы их дом снова возвращался к жизни, но, когда в деревьях начал бродить весенний сок, нервозность и беспокойство Полины усилились еще больше.

Ближе к концу месяца ветер утих, солнце припекало все жарче, быстро исчез залежавшийся снег в низинах и под заборами. Золотистые бутоны нарциссов распустились, и в Мулинз пришла весна.

Казалось, что и другая весна скоро начнется в окрестностях. После долгого молчания вдруг позвонил Энтони и сообщил, что студия «Аламбра» приступила к работе над фильмом про Тавернхэм, который называется «Башня, которую построил Том». И Полина, и тетушка Марион пришли в ужас от такого названия, которое, мало того что было неверным — Том умер задолго до того, как башня была закончена, — но и низводило благородную идею до самого вульгарного уровня. Также Энтони предупредил, что скоро к ним должен приехать мистер Роулингз. Он со своим помощником будет жить в гостинице в Мулинзе (Полина искренне сочувствовала им — там почти не было удобств), и вдвоем они сделают все предварительные приготовления к приезду съемочной группы, которая будет снимать сцены на натуре. В их задачу также входил набор статистов для массовых сцен из местных жителей. С Энтони разговаривала тетя Марион, но Полине хорошо был слышен ясный, четкий голос на другом конце провода. Мистер Марш попросил передать трубку Полине и попросил, чтобы она предоставила мистеру Роулингзу свой офис, а также выразил надежду, что она будет ему всемерно помогать.

— Да, я все сделаю.

Он, казалось, с облегчением воспринял ее покладистость и стал говорить дальше про то, что на съемках понадобятся лошади.

— Ассистент режиссера, мисс Петтигрю, свяжется с тобой по этому вопросу. Она очень милая девушка. — Полина сразу подумала, не та ли это девушка, которая покупала ей подарки на Рождество. — У нас там будет небольшая сцена, где юная леди скачет верхом в дамском седле. По-моему, насколько я помню, у вас там есть серая лошадь?

— Сильвер?

— Да. Думаю, он хорошо выйдет на пленке. Пусть пока привыкает носить наездницу в юбке.

— Да, я понимаю, о чем вы говорите. Я все сделаю.

— Отлично, даже не ожидал, что ты будешь так готова к сотрудничеству. Никаких фейерверков не будет?

— Нет. Ведь, в конце концов, это ваши лошади.

— Вот именно. Я скоро сам приеду, разумеется, когда все будет готово. Так что до встречи.

Полина была заметно разочарована, кладя трубку на место; она так долго не говорила с ним, а разговор оказался сугубо деловым, если не считать маленькой колкости насчет фейерверков. Она понимала, что большего ожидать было невозможно, Энтони занят своей работой, и такие мелочи, как младшие сестры, для него сейчас далеко за линией горизонта. Чего она не понимала — так это то, что он оказал им почти королевскую честь, позвонив лично по поводу всяких мелочей, которыми обычно занимались его подручные.

Девушка вздохнула. Съемки фильма могли бы оказаться вполне интересным делом, если бы только Виола Сильвестер не играла в нем главную роль. Она с интересом подумала, получил ли Майкл обещанную ему роль, хотя по вполне понятным причинам было трудно представить, чтобы Энтони взял его в состав актеров. Они до сих пор не имели никаких известий о беглеце, и Полина скучала по нему гораздо больше, чем сама могла ожидать.

Мистер Роулингз прибыл и оказался лощеным, тщательно одетым господином, способным прекрасно справляться с тысячей и одной трудностью, которые вставали на его пути при исполнении разнообразных обязанностей ассистента режиссера. Его неотлучно сопровождал шустрый сообразительный юнец, которого все называли Боб. Этот Боб всегда таскал с собой объемистые блокноты и непрестанно вписывал в них какие-то сведения. Парочка заняла бумагами весь письменный стол Полины и наполнила ее маленький кабинет сигаретным дымом. Еще недавно она стала бы яростно и беспощадно сопротивляться такому вторжению, но теперь, раз эти люди были присланы Энтони, девушка приняла их очень добросердечно, особенно когда мистер Роулингз заговорил о «нашем мистере Марше», которого беззаветно обожал. Он сообщил ей, что Энтони впустую тратит свой талант здесь, в Англии, что он уже отверг несколько блестящих предложений поехать работать в Голливуд, но что все равно рано или поздно ему придется туда поехать, потому что только в Америке можно надеяться достичь профессиональных вершин. Такая перспектива привела Полину в крайнее уныние.

Вся деревня бурлила от возбуждения в предвкушении прибытия съемочной группы, желающие принять участие в массовке валили валом, в том числе и обе Фрейзерс, которых взяли, потому что они ездили верхом. В полном соответствии с инструкциями Энтони Полина посадила одну из сестер на Сильвера, причем с тощих колен девушки свешивалась скатерть. Сильвер согласился на эту непристойность только с третьей попытки. Джош все происходящее считал личным оскорблением, рассматривая это как издевательство над благородным искусством верховой езды. Мистер Роулингз с восторгом откопал несколько старинных предметов утвари в домах жителей Мулинза, которые сами, как он искренне считал, нисколько не изменились с пятнадцатого века, и очень хотел заполучить Джоша в массовку, видя в нем превосходный типаж. Сначала Джош был неколебим, но когда ему назвали сумму ежедневных выплат за участие в съемке, с неохотой согласился. Ему приходилось заботливо откладывать каждый пенни, который удавалось добыть, на свои собственные нужды, потому что гном-конюх тоже предвидел перемены в «Трех Печках».

Через несколько дней мистер Роулингз с Бобом вернулись в Лондон, и на десять дней в Мулинзе воцарился напряженный покой. В это время Полине позвонила обещанная мисс Петтигрю, выспрашивала различные подробности про лошадей и пони, которые могут участвовать в съемках, и интересовалась, можно ли нанять Полину присматривать за лошадьми на съемочной площадке. Она говорила лаконично и по делу, не подозревая, что очень любопытна Полине в силу своей близости к Энтони. Что удивляться, что тот поначалу был так критически настроен к ней, когда его со всех сторон окружают такие знающие и умелые помощники!

Затем, в одно прекрасное апрельское утро, приехал Майкл. Он вошел с веранды и встал в дверях кабинета Полины, которая в это время проверяла расписание занятий в школе, и в первое мгновение она его не узнала. Брат похудел, стал бледнее, отрастил длинные волосы; они окружали лицо пышными каштановыми прядями. На нем был свитер-поло ярко-зеленого цвета, руки небрежно засунуты в карманы зеленых вельветовых брюк. Но серые глаза, с вызовом смотревшие на нее, измениться не могли, и Полина, забыв все его проделки и помня только о том, что это ее блудный брат и она страшно по нему соскучилась, подбежала и бросилась ему на шею.

— О, Майк! Дорогой Майк! Я так рада тебя видеть!

— Приятно это слышать, только не надо меня душить.

Он снял с плеч ее руки и держа за запястья, улыбаясь, заглянул сестре в глаза.

— Ах, милая моя старая сестренка, нелегко тебе пришлось, да? — Он поцеловал ее, потом покопался в кармане и вытащил целую пачку денег, которые бросил на стол. — Это то, что я взял тогда из нашей кассы, и, я так понимаю, ты ни словом об этом не обмолвилась, иначе наш с тобой хозяин быстро бы прищучил меня.

— Ты знаешь, сразу в тюрьму не сажают. Я никому ничего не сказала, просто положила туда свои деньги, но ты не должен был так делать, Майк.

Он грустно улыбнулся:

— Один из моих самых дрянных поступков. Иногда со мной это случается, но, с другой стороны, мне же надо было купить себе одежду, и потом, были другие расходы. Я не написал тебе, что верну все, что взял, потому что тогда я еще не знал, смогу ли это сделать. А я не из тех, кто дает пустые обещания.

Полина давно уже простила ему этот долг.

— Да ладно, оставь их себе. По-моему, тебе они нужны гораздо больше, чем мне.

— Не хочу жить за твой счет. — Майк презрительно посмотрел на деньги. — А знаешь что, давай поделим их пополам! Тебе ведь не так много нужно, раз ты живешь здесь.

— Не то что в Лондоне, да? — Она протянула ему половину купюр, и брат сунул их в карман с явным облегчением. Сестра поняла, что его запоздалая честность была жестом, который он вряд ли мог себе позволить, однако уже то, что он попытался отдать свой долг, говорило в его пользу и обрадовало ее.

— Лондон сжирает все деньги. — Он с трудом сдержал зевок. — Ну ладно, блудный сын вернулся, так что, думаю, теперь вы должны заколоть тучного тельца. Я голоден.

Полина погладила его по рукаву:

— Ты стал такой худой.

— Знаешь, ни разу даже не поел досыта с тех пор, как ушел из дома, — и все ради искусства. Какие новости?

— Мы тут все готовимся к приезду съемочной группы со студии «Аламбра».

— Отлично, я как раз прибыл первым осмотреть обстановку. Так, знаешь, проверить, как идут приготовления. Здравствуй, тетя Марион!

Он быстро обернулся к мисс Торн, которая пришла в кабинет на звук голосов.

— Ну ты и наглец, что посмел приехать сюда, — такими словами приветствовала тетушка своего племянника, — после того, как ты низко поступил со своим хозяином!

— А он до сих пор мой хозяин, вот так мне не везет, — сообщил ей Майкл. — Виола помогла мне получить роль в этом фильме про Спринга. — Он снова повернулся к сестре. — Тебе он тогда казался тираном, когда мы работали у него в школе верховой езды, но это такая ерунда — просто чепуха по сравнению с его диктаторскими замашками, когда он ставит фильм!

Тетя Марион была поражена.

— Боже, это так великодушно с его стороны — дать тебе роль после того, как ты поступил с ним.

— Не думаю, что он был в восторге, когда узнал об этом, — Майкл присел на подлокотник, — но Виоле как-то удалось его уговорить. Ее дядя — какая-то крупная шишка в руководстве студии, и все с ней носятся, потому что знают, что у нее большое влияние. Даже старина Марш не смеет ей перечить, и она там правит бал, даже с ним! «Тони, дорогой, пожалуйста, не это голубое освещение, ради бога, да, я знаю, что это ночная сцена, но при таком свете я выгляжу как покойник». — Он так забавно имитировал фальцетом голос Виолы, что все улыбнулись. — «Я не могу надеть эту гадкую шаль, в ней я похожа на старую ведьму». — И Майкл весело рассмеялся. — Это все очень забавно слушать, особенно после того, как всех остальных он гоняет в хвост и в гриву. Послушай, тетя, ты не могла бы сообразить мне немного кофе? Кажется, я не отказался бы сейчас от чашечки.

Тетя Марион не сдвинулась с места, а Полина молча переваривала все услышанное. Ей никогда не приходило в голову, что Энтони не только в личном, но и в профессиональном плане заинтересован в Виоле; значит, связь между ними вдвойне сильна.

Мисс Торн подозрительно смотрела на Майкла.

— Зачем ты приехал? — спросила она сурово.

— Я же снимаюсь в этом фильме, надеюсь, я смогу пожить здесь, пока будут идти съемки. Ведь, в конце концов, это мой дом.

— Это дом, который ты потерял.

Он подошел к тетушке и обнял за плечи.

— Ну, перестань, тетя Марион, не будь такой суровой. Пожалей бедного сироту. Мистер Марш не станет возражать, он слишком занят своими делами, чтобы вообще замечать меня, и разве ты в душе не рада меня видеть?

Та, против своей воли, улыбнулась, не в силах противостоять его подлизываниям.

— Мне не нравится твоя новая прическа.

Он откинул назад длинные пряди.

— Это временно, тетя. Зато мне не надо будет надевать парик. А где Линетт? До меня доходили слухи, что она сильно переменилась.

— Это правда, — ответила Полина, — все благодаря мистеру Маршу. Теперь она хочет быть нянечкой в детском учреждении.

— Да-а, кто бы мог подумать! Геральды становятся достойными членами общества. А как ты, Лина, все бьешься с сестрами Фрейзерс?

— Кстати, ты увидишься с ними на съемках.

— О нет, не говори так! Впрочем, я ведь в основном составе и не буду снисходить до каких-то статистов. Ну что, тетя, дашь ты мне наконец кофе и какое-нибудь пирожное?

И все еще обнимая ее, Майкл увел старушку в кухню.

Полина закрыла за ними дверь и стояла, погруженная в раздумья. Она была очень рада снова увидеть брата, но ей казалось, что Виола все еще держит его на привязи. Будет ли Энтони тоже жить у них и что он скажет, когда обнаружит, что Майкл вернулся? Брат сказал, что здесь его единственный дом, но поймет ли это Энтони?

Позже, вечером, позвонила и мисс Сильвестер. Полина, которая надеялась, что звонит Энтони, подбежала к телефону первой и чуть не выронила трубку, услышав в ней хриплый голос с прононсом.

— Попросите, пожалуйста, к телефону мисс Торн.

Полина охотно передала трубку тете.

Виола будет жить в поместье во время съемок в Тавернхэме, не может ли мисс Торн приготовить ей комнату? Тетя Марион была так обескуражена, что не знала, что сказать.

— Мистер Марш ничего мне не говорил о том, что вы приедете, — возразила она наконец.

— Я вам говорю, разве этого недостаточно? — резко перебила Виола. — Ему некогда звонить вам самому. Естественно, я буду жить у него в доме во время натурных съемок.

— Но прежде вы у нас не жили… — начала было тетя Марион.

— О, Мэлфорд слишком далеко, а съемки надо будет начинать рано утром. Потом, тогда я еще не знала, что в «Трех Печках» сносные условия для жилья. Ожидайте меня завтра к вечеру.

В тот момент, когда тетя растерянно положила трубку, в комнату вошел Майкл. Она объяснила ему возникшее затруднение, но племянник уверил ее, что все в порядке, разумеется, Энтони сам сказал Виоле, чтобы она позвонила и сообщила о своем приезде. Тут полно будет места, потому что сам мистер Марш, скорее всего, остановится в Тавернхэме.

— Ты уверен? — спросила тетя, а сердце Полины упало.

Майкл не был уверен, но считал это вполне вероятным.

— Нет, мы не можем полагаться только на ее слова, — возразила тетя Марион. — Мисс Сильвестер займет мою комнату, а я пока перееду к Линетт. Он ведь не мог знать, что ты здесь, и, наверное, думал, что твоя комната свободна.

— Ну, а она занята, — сказал Майкл и вышел.

Тетя Марион и Полина переглянулись. Обе подумали, как будет неловко, если Энтони приедет и застанет парня под одной крышей с его невестой, но ни той ни другой не хватило духу предложить ему пожить в другом месте.

Весь следующий день они хлопотали, готовясь к приезду гостей. Хотя Энтони пока еще не давал никаких указаний, они застелили его постель, и Линетт поставила во все комнаты вазы с нарциссами и тюльпанами. Виола приехала к вечеру на своей голубой машине и немедленно начала раскладывать багаж в гостиной Энтони. Когда тетя Марион предложила ей перекусить, она ответила, что будет ужинать в гостиной, а юный Майкл может составить ей компанию, потому что она не любит есть в одиночестве. Он бросился к ней навстречу, как только заслышал шум подъезжающей машины, сам внес в дом ее вещи, и «Майкл, милый» раздавалось по всему дому без умолку. Теперь Полина уже знала, что такое обращение было довольно обычным в артистических кругах, но приглашение на ужин — это уж слишком. Мисс Торн ничего не сказала, но на лице ее застыло выражение сурового неодобрения.

Позвонил мистер Роулингз и сказал, что завтра к семи утра Полина должна быть вместе с лошадьми на съемочной площадке. Из гостиной, зевая, вышла Виола, раскрасневшаяся, потому что сидела близко к камину, и попросила завтра принести ей завтрак в кровать. Майкл, проведший вместе с ней весь остаток вечера, сиял от счастья. Ему тоже надо было быть в Тавернхэме к семи, однако Виоле, как видно, так рано вставать не полагалось. Тетя Марион посмотрела, как беспечная парочка поднимается наверх, с подозрением гадая, что еще затевает эта актриса, и считая, что своим поведением та предает ее любимого драгоценного хозяина. Полина, полагавшая, что Виола не более чем развлекается обществом Майкла в отсутствие Энтони, скорее боялась неизбежной вспышки со стороны брата, когда тому будет дана отставка, чем гнева мистера Марша.

Полина плохо спала, ворочалась с боку на бок, время от времени ей снились какие-то бессвязные сны, в одном из которых она играла главную роль под руководством Энтони и наставник нещадно бранил ее за то, что она ездит верхом на Пегасе. Проснувшись, она увидела в окне серый зябкий рассвет и услышала дружный хор пташек на улице. Она впотьмах натянула рубашку, брюки, толстый свитер. Солнце только-только встало, когда Полина вышла из дому и направилась к конюшням, чтобы подготовить лошадей к испытанию, которое им предстояло сегодня на съемках. Выполз позевывая и Майкл в самом дурном расположении духа и начал нехотя помогать ей. Скоро явились сестры Фрейзерс, возбужденные и восторженные, а ворчащий Джош дополнил квинтет, который и должен был перегнать лошадей в Тавернхэм. Первой ехала Полина на Бонни, ведя в поводу одного пони и надеясь, что попозже, когда солнце наберет силу, день станет теплее.

Когда они подъезжали к деревне, солнце уже ярко светило из-за большой церковной башни, которая вот уже пять веков высилась над окрестными полями и лесами, башни, от которой так разыгралось воображение Энтони. В первый раз за все это время девушка начала чувствовать какой-то интерес к фильму, в котором ее «тиран» пытался воссоздать преданность и набожность жителей деревни, так много вложивших в это впечатляющее свидетельство Божьей силы и славы. Религия была основой жизни в те туманные стародавние годы. Все, что делали и о чем думали люди, находилось под влиянием учения церкви; возможно, тогда мир был лучше, чем в наши дни с их распущенностью и пренебрежением к духовным ценностям, но и старые времена не были идеальными; жестокость и нетерпимость — их обычное явление, в немалой степени поддерживаемое самой же церковью, которая всегда была ревнива к противникам. «Все равно, все мы что-то потеряли, — думала Полина. — Может быть, веру?» Вера, над которой сейчас глумятся, как над пережитком старины, глупым суеверием, вера в добро, вера в любовь, вера в Бога. Вера, которая все еще вдохновляет многие души, вера, за которую столькие отдали свои жизни. Однако Томас Спринг не умер за свою веру; он жил ради нее и оставил напоминание грядущим поколениям. Она размышляла, сможет ли актер, которого выбрали на эту роль, хотя бы приблизительно передать, воскресить эту веру? А его жена — неужели ее будет играть Виола или она выбрала себе роль графини Оксфордской? Энтони сказал Линетт, что будет еще какая-то любовная линия, которую придумали сценаристы. Полина надеялась, что эти домыслы окажутся хотя бы не слишком банальными, недостойными великой темы, которую пытается воплотить режиссер фильма. Вдруг Полина вспомнила свой сон — или видение — в тот день, когда они впервые показывали ему церковь, тогда она пересказала его так, что Энтони словно увидел все своими глазами, он даже говорил об этом позже. Так что по странному капризу судьбы она сама заронила эту идею ему в голову. «Значит, он обязан мне своим замыслом, — улыбнулась она. — Хотя наверняка об этом уже забыл».

Вся съемочная группа собралась на поле, и в длинном ряду припаркованных машин Полина по номеру узнала знакомый «ягуар». Значит, Энтони тоже здесь; наверное, приехал из города ночью, и Майкл оказался прав, когда говорил, что Энтони будет жить в Тавернхэме. Полина испытывала смешанное чувство разочарования и облегчения — разочарование от того, что они не смогут часто видеться, а облегчение из-за того, что мистер Марш не столкнется с Майклом. Ей показали, куда поставить лошадей, и две девушки увели Джоша и Майкла переодеваться.

День оказался невыносимо длинным, большей частью Полина просто болталась поблизости и то смотрела, достаточно ли овса в мешках, привязанных к лошадиным мордам, то проверяла, есть ли вода для питья в корытах. Она почти не видела, что происходит на съемочной площадке, все там казалось ей невероятной неразберихой. Массовка и актеры в костюмах то появлялись, то опять куда-то пропадали, съемочные камеры на тележках сновали туда-сюда мимо нее. Солнце выполнило свое обещание и ярко освещало всю сцену, к большому, как Полина полагала, удовольствию операторов. Она издалека один раз заметила Энтони, который стоял рядом с камерой и в микрофон давал команды актерам. Никогда еще он не казался ей таким далеким. Это было его царство, здесь его слово — закон, и она находилась на самых дальних окраинах этого мира.

Большинство кадров были из деревенской жизни. Снимали внешний вид старинных сохранившихся домов (некоторые были такими древними, что казались современниками той далекой эпохи), снимали также участок поля возле действующей церкви, где выстроили декорации как бы начинающегося строительства. Как раз в этом кадре были ее пони, они носили на спинах большие корзины, груженные галькой и другим строительным материалом. Как-то Полина увидела Виолу, когда вызвали Сильвера в кадр. Она показалась ей совсем незнакомой в длинном платье и плаще, в большой шали (Энтони все-таки настоял на своем), наброшенной на голову и лицо. Она должна была скакать верхом по улице к дому, выбранному «на роль» жилища Спринга, у входа которого стоял слуга в ливрее. Полина поняла, что Виола играет госпожу Спринг, по их сценарию, экстравагантную мотовку, препятствующую тому, чтобы муж тратил деньги на строительство церкви. Большинство сцен в интерьере были уже отсняты или доснимались на студии «Аламбра».

Когда солнце наконец начало клониться к закату и свет изменился, съемки были остановлены и перенесены на следующий день. Полина ждала своих помощников, чтобы вместе с ними отвести лошадей обратно в Мулинз. Как раз в этот момент появилась мисс Петтигрю, молодая блондинка, которая умудрялась выглядеть шикарно даже в джинсах и свитере. Она принесла ей инструкции на следующий день, а также сообщение о том, что мистер Марш приезжает в поместье «Три Печки» сегодня вечером. Значит, он все-таки не стал останавливаться в Тавернхэме. Полина понимала, что из-за Виолы у нее будет мало случаев поговорить с ним наедине. Мисс Петтигрю погладила Сильвера, сказала, что обожает лошадей, и с любопытством посмотрела на девушку, которая, по слухам, пыталась заарканить самого мистера Марша, но, судя по ее наивному виду, вряд ли в этом преуспеет.

Когда они въехали во двор, Майкл, как показалось Полине, был в очень подавленном настроении, он пошел сказать тете, чтобы та готовилась к визиту Энтони, а Полина задержалась в конюшне, помогая Джошу распрячь лошадей и поставить всех в стойло.

— Мисс, ступайте домой, — уговаривал ее Джош. — Вид у вас совсем усталый.

— Нет, Джош, у тебя тоже был тяжелый день.

Он стер рукой остатки грима с лица.

— Да я не то чтобы переломился от такой работы, бодр еще, как молодой жеребчик, и нисколечки не устал. А вы идите, идите, мисс, я сам.

Когда все уселись за запоздавшую трапезу, Линетт забросала их вопросами о том, как прошел день и что там было. Для гостей тетя Марион уже накрыла ужин в гостиной, Полина старалась весело и бодро отвечать на вопросы, Майкл был молчалив и сильно не в духе, и во всем доме, казалось, застыла какая-то зловещая тишина. «Как перед бурей», — подумала Полина.

Наконец, измучившись ожиданием, они услышали звук подъезжающей машины, голоса на веранде, и Виола с Энтони прошли в его комнату. Полина увидела, как помрачнел брат.

— Мистер Марш уже знает, что ты живешь здесь? — спросила она.

— Не знаю и знать не хочу.

Полина вздохнула; она очень устала, и меньше всего ей хотелось сейчас затевать ссору. Но она казалась неизбежной. Все еще сидели за ужином, когда Энтони снова вышел на веранду, и до них донесся его голос:

— Не могу остаться, дорогая, надо еще кое-что доделать. — И через минуту хлопнула дверца машины. Майкл вскочил и пошел к двери в комнату Энтони; Полина надеялась, что та окажется запертой.

— Майк, может, лучше не надо?.. — начала она.

Брат нахмурился, но ничего не ответил и повернул ручку. Дверь была не заперта, и он вошел внутрь, оставив ее открытой.

Раздался голос Виолы:

— Не беспокой меня сейчас, Майк, я устала.

Майк что-то сказал, Полина не разобрала что, затем снова послышался голос Виолы, который вдруг взлетел до незнакомого ей раньше визга:

— Уйди отсюда немедленно и оставь меня в покое!

Полина взяла поднос и направилась к двери, намереваясь вмешаться под тем предлогом, что ей надо убрать со стола. Она постучала и вошла. Виола лежала на софе в одном белье, с пушистыми тапочками на ногах; она была очень красивой, действительно кинозвезда на отдыхе. Майкл, нахмурившись, стоял на коврике перед камином.

— Простите, я хочу убрать со стола, — напряженно объявила Полина, но оба проигнорировали ее слова. Виола бросила на пол журнал, который держала в руках, и повернулась к Майку, ее старательно изображаемая хрипота исчезла, голос стал пронзительным, писклявым, гнусавым, это был голос прежней Виолеты Симпсон.

— Как ты смеешь сюда врываться! Ты всего лишь на третьих ролях, а я — ведущая актриса! Пора поставить тебя на место. Потом, Тони был бы вне себя, если бы застал тебя здесь, так что убирайся и не смей даже близко ко мне подходить!

Майк побелел, Полина задержала дыхание, но когда брат заговорил, голос его был низким, молящим:

— Виола, ты никогда раньше со мной так не говорила. Ты знаешь, что ты для меня всё…

Полина схватила поднос и на цыпочках пошла к двери. В этот момент Виола сказала:

— Все кончено, теперь ты сам должен вставать на ноги. Мы с Тони поженимся к середине лета, и к этому времени чтобы вас, Геральдов, здесь и следа не осталось.

Полина неслышно закрыла за собой дверь. Она давно ожидала этого, но теперь, когда известие вот так свалилось на нее, удар оказался сокрушительным. Поставив поднос на стол, она бросилась на свое любимое место — деревянный диванчик и так и сидела там, уставившись в пространство и горько жалея, что вообще не уехала сразу же, когда дом перешел в другие руки, а позволила убедить себя остаться. Тогда она не узнала бы любви к Энтони Маршу. Любви? Так значит, это и есть любовь? Это беспокойство, когда любимого нет рядом, смущение и напряжение, которые она почти всегда испытывала в его присутствии, несколько кратких мгновений безумного счастья? Любовь, которая не оставляла ей даже проблеска надежды!

Майкл вихрем промчался через комнату, и она вскочила с места.

Он повернулся к ней, смертельно бледный, с искаженным от гнева и отчаяния лицом:

— К черту все!

Брат бросился к черному ходу, и Полина услышала, как хлопнула дверь на задний двор. В ту же минуту в дверях гостиной появилась Виола, вид у нее был испуганный.

— Куда делся этот молодой идиот? Он сказал, что покончит с собой!

— Надеюсь, он говорил не всерьез, — с сомнением проговорила Полина.

Виола успокоилась.

— Нет, конечно нет. Что за буря в стакане воды!

— Он… он очень хорошо к вам относится, — бесцветным голосом заметила Полина. — Наверное, для него было шоком узнать, что вы выходите замуж.

— Он с самого начала знал, что я выйду замуж за Тони. — Виола уже полностью оправилась от своего минутного испуга. — А чего он еще ожидал? Что я стану его женой? — Она рассмеялась. — Я не похитительница детей.

Она замолчала, и вдруг глаза округлились: обе услышали бешеный стук копыт, замирающий вдали. Полина пулей выскочила через заднюю дверь и бросилась к стойлам. Стойло Пегаса было пусто, дверь открыта настежь.

То, что случилось потом, вспоминалось впоследствии вихрем перепутанных впечатлений: откуда-то появился Джош, его обычное флегматическое состояние как рукой сняло, и эпитеты, которыми он осыпал Майка, не годились для дамских ушей, но Полина не препятствовала ему упражняться в высоком стиле, потому что он выражал и ее чувства, только она все их адресовала бы Виоле. Джош схватил седло, набросил его на Сильвера и вывел жеребца из конюшни. Как раз в этот момент во двор въехал Джордж, который хотел послушать, как проходили съемки. Полина кинулась к нему навстречу, радуясь, что он умудрился приехать так вовремя, тем временем Джош на полном скаку вылетел за ворота в тщетной надежде догнать Майка. Не очень связно Полина пыталась объяснить, что произошло, Джорджу и переполошенным тете Марион и Линетт, которые выбежали из дома, чтобы узнать причину всеобщей суматохи.

— Пегас! — в ужасе воскликнул Джордж. — Да этот демон уже за три графства отсюда, разве его догонишь? Бесполезно!

— Неужели ничего нельзя сделать? — встревожилась даже тетя Марион, а Линетт заплакала.

Полина шагнула к конюшням.

— Я возьму лошадь и поеду за ними. — Она знала, что это ничего не даст, что Джош уже намного обогнал ее, но не могла оставаться бездеятельной, просто сидеть и ждать известий. Джордж схватил ее за руку.

— Подожди, Лина, у меня же здесь машина! Поедем по дороге в сторону города, может быть, нам удастся их увидеть, и так быстрей, чем на лошади.

— Да, Джордж, спасибо тебе!

Оставив тетю Марион утешать рыдающую Линетт, она забралась на пассажирское сиденье, и «Англия» быстро поехала по узкой аллее. Дорога шла немного в гору, большинство изгородей вокруг полей были низко подстрижены, так что в принципе они могли заметить Пегаса или по крайней мере Джоша. Солнце уже зашло, и, хотя вечерняя заря все еще рассеивала долгие весенние сумерки, на полях лежали темные тени, а Пегас был черный как ночь.

Они проехали в молчании мили две, двигаясь медленно и глядя по сторонам; тут и там стали появляться маленькие огоньки, обозначавшие фермерские дома и коттеджи на окраине Тавернхэма. Наконец Джордж затормозил и указал куда-то пальцем. Через три поля от них, справа, была видна серая лошадь, которая стояла без седока. Напрягая изо всех сил зрение, они различили — показалось? — темную фигурку, маячившую недалеко от лошади и еще что-то неподвижное на земле. Джордж выпрыгнул из машины и побежал вдоль изгороди, стараясь найти в ней калитку; разыскав, он сильно толкнул ее, калитка распахнулась, он вернулся в машину и погнал ее через поле по кукурузной стерне. Теперь стали слышны крики Джоша, показались другие фигурки, которые бежали к нему через поле. «Англия» подъехала к канаве, на другой ее стороне росли густые кусты изгороди. Дальше ходу не было. Полина выскочила из машины и перелезла через канаву, не оглядываясь и слыша, как Джордж спотыкается за ее спиной. Следующее поле все развезло от грязи, ноги вязли в сырой глине, прошло, как им показалось, бесконечно много времени, пока они наконец не одолели его и не выбрались на твердую землю пастбища, отделенного от следующего поля только низким проволочным забором, через который они легко перелезли. Джордж очень предусмотрительно захватил с собой большой фонарь, и, когда оба добрались до Джоша, яркий луч осветил две лежащие фигуры — юноши и лошади. Пегас попал передней ногой в кроличью нору и упал. Джош стоял на коленях рядом с ним, ноздри коня еще раздувались. Майкл лежал неподвижно.

Послышались крики, к ним приближались огоньки фонарей, какие-то люди подбегали к ним, выныривая из густого мрака. Джордж осмотрел Майка.

— Он жив, — сказал он, глядя снизу вверх на Полину, сердце которой сжималось от отчаяния, — и, по-моему, даже не сильно пострадал. У него разбита голова, мне кажется, он просто потерял сознание от падения.

Она глубоко вздохнула. Джордж поднялся и стал советоваться с подбежавшими фермерами. После коротких переговоров двое из них вызвались отнести Майка в машину Джорджа. Полина переключила все внимание на вторую группу людей, толпившихся возле павшей лошади. Казалось, там идет какой-то яростный спор, и вдруг сердце ее сжалось от горя: при свете факела она увидела ствол ружья в руках одного из фермеров. Девушка судорожно уцепилась за Джорджа.

— Джордж, — прошептала она, — им ведь не придется убивать Пегаса, правда?

Он обнял ее.

— Пойдем отсюда, дорогая. Он сломал ногу, ты же знаешь, что другого выхода нет.

— Нет, Джордж, нет! Только не Пегаса!

Полина услышала, что голоса зазвучали громче, спор разгорался все жарче, и, обернувшись, она увидела знакомую высокую фигуру, человек разговаривал с Джошем. Кто-то повернул к ним факел, и Энтони, глянув в их сторону, увидел, как она прижимается к Джорджу. Быстрым шагом он подошел к ним.

— Лина, как ты здесь оказалась? Тебе здесь не место.

Джордж, словно стараясь защитить, крепче обнял ее.

— Я привез ее сюда, я не мог оставить ее дома, чтобы она там с ума сходила от неизвестности. Не волнуйся, Энт, я за ней пригляжу.

— Увези ее отсюда, — строго приказал Энтони. Его позвал Джош. Минуту он поколебался, глядя на них, потом вернулся к группе споривших вокруг лошади.

— Придется избавить лошадь от этих мучений, — сказал кто-то неподалеку.

Джордж наклонился к Полине:

— Энт прав, тебе здесь не место. Давай я отвезу тебя домой, — нежно проговорил он.

— Пегас, — шептала она, — А можно мне… попрощаться с ним?..

— Нет, лучше не надо. Послушай, малышка, мы не можем больше ждать, Майку нужна помощь.

Девушка была так потрясена, что даже не могла плакать и позволила ему увести себя. Сейчас они брели медленно и осторожно. Полина шла как в кошмарном сне, бездумно подчиняясь словам Джорджа, ее уши напряженно ждали звука выстрела. Наконец они добрались до машины, в которой на заднем сиденье уже лежал Майк. Он что-то бормотал, но еще не пришел в сознание. Сестра села на сиденье рядом с ним и положила его голову себе на колени, а Джордж тем временем медленно и очень осторожно стал выруливать с поля на дорогу.

Вернувшись домой, они вызвали врача, который поставил диагноз — перелом основания черепа, легкая контузия, и дал Майклу сильное снотворное. Юноша уже пришел в себя, но не хотел лежать в постели, он становился все возбужденнее и дрожал как в лихорадке. Джордж, который оставался с ним в комнате во время осмотра, разыскал Полину. Вид у него был обеспокоенный.

— Он все время спрашивает Виолу. Она еще здесь?

Полина кивнула.

— Ты можешь уговорить ее пойти к нему? Может быть, тогда он успокоится и уснет.

Полина, помня реакцию Виолы в случае с Джо, не сомневалась в том, что актриса не захочет навестить Майкла. Она сжала губы.

— Я ее заставлю прийти, — тихо проговорила девушка.

Затененная лампа отбрасывала розовые отсветы на стены и потолок большой комнаты. Виола снова лежала на софе, она отдыхала, и вид у нее был скучающий и равнодушный. С ней была Линетт, рассказывавшая ей все, что случилось. Она подбежала к сестре.

— Как он?

— Его лихорадит. — Через голову Линетт Полина посмотрела прямо на Виолу. — Он хочет вас видеть.

— Это не принесет ему ровным счетом никакой пользы, — быстро ответила Виола.

— Может быть, и принесет, если вы скажете ему что-нибудь ласковое, утешите его. Возможно, он тогда заснет.

Виола недовольно пожала плечами:

— Дело в том, что из меня никудышная сиделка. Нет, мисс Геральд, думаю, с моей стороны будет неразумно идти к нему.

Линетт повернулась к ней. Девочка походила на маленькое торнадо.

— Как вы можете быть такой жестокой? — воскликнула она. — Бедный Майк обожает вас. Этого не случилось бы, если бы вы не были с ним так бездушны. Если ему станет хуже, он умрет. Вы не откажете, не имеете права, вы не можете быть такой жестокой!

Виола посмотрела на Линетт с таким изумлением, как будто маленькая белая мышка вдруг встала на задние лапки и стала ругать ее. Никакие мольбы Полины не тронули бы ее, но этот взрыв тихой, нежной Линетт был настолько внезапным, что она встала с дивана.

— Ну, я…

— Пойдете? — Линетт схватила ее за руку. — Я знала, что вы не поступите так, вы такая красивая, что не можете быть бессердечной. — Она полувела, полутащила Виолу к двери, и та послушно шла за ней, наверное смягчившись от этого искреннего комплимента. Полина вздохнула благодарная тому, что тактика Линетт оказалась такой удачной. Линетт провела Виолу через вторую дверь к лестнице наверх. Полина шла чуть позади них, твердо решив, что, если Виола в последний момент заартачится, она просто втолкнет ее в дверь силой, но та шла вперед довольно смирно, хотя, когда Линетт открыла дверь в комнату, где лежал Майк, несколько заколебалась на пороге, жалея, что позволила себя уговорить.

Майкл повернул на подушке голову.

— Виола? — прошептал он.

Он был таким юным, таким бледным, таким уязвимым, что его вид хоть единожды расколол крепкую броню тщеславия и самодовольства, которая сковывала ее сердце. Виола побежала к нему и бросилась на колени у кровати.

— Майк, дурачок ты мой, ну зачем ты это сделал? Я просто не стою таких геройств. Разве ты не знаешь, что я намного тебя старше, что я старая, закаленная киношница, я уже забыла, что такое настоящая, искренняя юная любовь.

Он пошарил по постели, стараясь нащупать ее руку, она сжала его пальцы, и Линетт сделала знак Полине оставить их наедине. Они вышли, осторожно прикрыли за собой дверь.

— И к чему нас это приведет? — прошептала ей Полина. — Все равно он без ума от нее, а она просто играет, как в кино.

— Нет, не совсем, — задумчиво сказала Линетт. — Мне кажется, теперь Майк немного успокоится, когда пройдет первый шок. — Она вздохнула. — Все равно мне так хочется, чтобы мистер Марш женился на ком угодно, только бы не на этой мисс Сильвестер.

Полина всем сердцем была согласна с ней. Внизу они разошлись в разные стороны, Линетт побежала к тетушке, чтобы помочь той в хлопотах по хозяйству, прерванных происшествием, а Полина пошла в их гостиную, где обнаружила поджидающего ее Джорджа.

— Ну как? — спросил он.

— О, мисс Сильвестер сейчас у него, надеюсь, теперь он заснет. — Она села, чувствуя себя невероятно измученной. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, не беспокойся, я сейчас поеду. — Он поколебался. — Лина, душа моя, мне страшно жаль Пегаса.

Она улыбнулась, но к глазам уже подступали неудержимые слезы.

— Старый добрый Пег — видишь, как ты был не прав. Никому он не причинил зла — наоборот, это ему… — Дальше она не смогла говорить, потому что губы у нее задрожали.

— Лина, прости, я не хотел… — У Джорджа тоже не выдержали нервы, он вытирал глаза. — Зато теперь все его беды позади. Знаешь, не так-то весело быть лошадью, скажу я тебе.

— Да, ты, наверное, прав. — Полина говорила спокойно; теперь уже ничто не имело значения. — Джордж, я подошла к концу дороги, — грустно добавила она. — Пегаса больше нет, Линетт скоро уезжает от нас, тетя Марион собирается жить в городе, Майк здесь тоже ни за что не останется, сам понимаешь, а мистер Марш женится в середине лета.

— Значит, они уже назначили дату? Я думал, они поженятся раньше. — Верный друг с сочувствием посмотрел на Полину, и она сжалась под его всепонимающим взглядом. Значит, он прекрасно видел то, что она сама с трудом осознавала — что она безнадежно влюблена в Энтони Марша; и это не девическое увлечение, не проходящая страсть, а настоящая любовь.

Она вздохнула:

— Так что никого не останется.

Джордж еще раз вытер лицо и сглотнул. Он мельком вспомнил Катлин, ее симпатичную мордашку и как приятно и лестно было ему ее внимание, к которому он уже привык, но девушка была из большой дружной семьи, у нее куча друзей, а Полина — одна, совсем, совсем одна.

— У тебя всегда буду я, — неловко выпалил он.

Полина посмотрела на него, и во взгляде ее читалось сомнение.

— Правда, Джордж?

Джордж вспомнил, как она приникла к нему на поле, как держал хрупкую юную фигурку в объятиях, он просто не мог бросить ее сейчас на произвол судьбы.

— Ну конечно. Я могу тебя избавить от всего этого… цирка. Выходи за меня, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты стала счастливей.

— Правда, Джордж? — Значит, она все-таки не потеряла его. — А как же… Катлин?

Он страшно покраснел, но карие глаза смотрели на нее прямо и твердо.

— Это было несерьезно. Мы с ней ездили в город только потому, что я не мог повезти туда тебя.

Хм, Джордж, оказывается, тоже мог разыграть при случае небольшую сцену.

— А ты уверен, что ей не будет обидно? — продолжала Полина.

— Наверное, будет немного уязвлена, но она скоро найдет себе другого парня. — И Джордж со вздохом выбросил Катлин из головы. — У нее полно кавалеров, а вот ты… — Он не договорил. Если у Полины не было воздыхателей, так только потому, что она никуда не ходила и не интересовалась такими вещами. — Поверь мне, радость моя, — продолжал он, — если бы ты нашла себе человека по сердцу, я был бы первым, кто пожелал бы вам счастья, но в нынешней ситуации…

— В нынешней ситуации! — эхом повторила она. — Ах, Джордж, как я одинока!

Полина подошла к Джорджу, и он обнял ее. Какие утешение и надежность были в его близости, но она должна быть с ним честной. И, прижимаясь головой к плечу друга, девушка сказала нетвердым голосом:

— Ты знаешь, что всегда будешь на втором месте.

— Я прошу только права заботиться о тебе и служить тебе надежной опорой в жизни.

Как хорошо, когда о тебе заботятся и утешают.

— Помнишь, как ты мне говорил, что мир жесток и суров, когда ты в нем один, сам по себе? — спросила она. — Тогда мне казалось, что я смогу выстоять перед трудностями, но мне кажется, я совсем не такая уж независимая и сильная. Мне нужен дом и человек, которого я могу любить.

— Мне подходит, — сказал он, вдруг охрипнув. — Так, значит, ты согласна?

Полина совсем забыла про свою оскорбленную гордость; Джордж был нужен ей, потому что она чувствовала себя потерянной и одинокой. Она подняла к нему лицо.

— Давай тоже поженимся этим летом. — «Только раньше, чем в середине лета», — подумала она про себя.

— Когда скажешь.

Он всегда, всю жизнь любил Полину, всегда мечтал, что она станет его женой, и теперь наконец он получил свой главный приз. Так Джордж говорил себе, честно стараясь вытеснить из мыслей бедняжку Катлин. Она была случайным эпизодом, который надо поскорее забыть.

Он хотел поцеловать ее, но вдруг во дворе раздался шорох шин, и оба насторожились.

— Кто это?

— Это, наверное, мистер Марш наконец вернулся, — тусклым голосом сказала Полина. Она отстранилась от Джорджа и стояла напрягшись всем телом, каждой жилкой, стараясь уловить звук шагов Энтони на лестнице, а возможно, и звук его голоса. Они слышали, как он прошел по веранде, открылась и закрылась дверь. Джордж с пониманием посмотрел на Полину и вздохнул.

— Потом поговорим, — сказал он мягко, — когда Энт со своей съемочной группой уедут в Лондон. Доброй ночи, Лина.

Он ушел. Полина побежала наверх и столкнулась с Виолой, которая выходила из комнаты Майка.

— Он уснул, — сказала она. — Надеюсь, мне удалось вложить немного здравого смысла в его молодую сумасбродную голову. Больше он не будет доставлять таких неприятностей. Он даже пожелал мне счастья в семейной жизни. — Виола цинично усмехнулась. Она-то искала в семейной жизни не счастья, а только влиятельного мужа и поддержку в профессиональной деятельности. — Я не ослышалась, действительно приехал мистер Марш? — спросила она.

Полина кивнула:

— Да, он вошел несколько минут назад.

— Слава небесам! — воскликнула Виола и прошла мимо нее к лестнице. Она надеялась провести остаток вечера наедине с Энтони. В последнее время он упорно уклонялся от этого, оправдываясь крайней занятостью, но ей хотелось упрочить свои позиции в отношении жениха и, возможно, убедить начать более выигрышную карьеру в Америке, а помимо прочего, бросить очередной намек, что с этими несносными Геральдами давно пора расстаться.

Полина пошла к себе в комнату. Выглянув из окна, она увидела свет в конюшнях и вспомнила про Джоша. Бедный Джош! Из-за гибели Пегаса ему сейчас, наверное, еще хуже, чем ей, вот он и не спит, но пусть хотя бы скорбит не в одиночестве. Она скользнула по задней лестнице и вышла во двор.

Она шла по проходу конюшни, резкий свет лампочки без абажура лился на мерно жующих лошадей, стойло Пегаса было открыто. Джош сворачивал бинт. Рядом стояло несколько открытых банок с мазями, а за ним смутно виднелась какая-то тускло отсвечивающая туша. Господи, неужели они затащили Пегаса сюда? Но зачем? Не смея еще верить своим глазам, девушка прокралась поближе.

— Джош… Пег? Его разве не застрелили?

Маленький человечек покачал головой:

— Этот безмозглый придурок с ружьем уже был готов, так и рвался его пристрелить, но у него нога оказалась не сломана, только сильное растяжение. Он еще нескоро поправится, но у него все заживет! Пегас будет здоров, или мое имя не Джош Холлидей!

Плача и смеясь одновременно, она опустилась на охапку сена.

— Господи, Джош, какое чудо!

— Не легко, конечно, было притащить его сюда, босс ему заказал специальный вагон для перевозки лошадей. Ну нет, этим летом он, конечно, не сможет ничего делать, а вот на следующий год будет в полном порядке.

Следующим летом Виола с Энтони будут уже справлять годовщину дня свадьбы.

— Меня здесь к тому времени уже не будет, — сказала Полина.

Он кивнул:

— Это уж точно.

— Я даже не знаю, позволит ли новая хозяйка мистеру Маршу оставить Пегаса.

— Да станет он кого слушать. Захочет, так оставит, — заявил Джош. — Он не такой, чтобы им женщина командовала, а если он вдруг сам не захочет — так я, мисс, каждый пенни откладывал! Уж небось он мне продаст Пегаса и не запросит больно много.

— Да, да, я уверена, он продаст тебе его недорого, но где ты будешь его держать?

— А вон на ферме небось. Ну конечно, надо будет конюшню ему построить, так в этом не сомневайтесь, сделаем. — Однако вид у гнома был озабоченным.

— Может быть, и я смогу чем-нибудь помочь, — быстро сказала Полина. — Я надеюсь, Джордж тоже поможет, если я его попрошу.

— Джордж? А, это тот, что ли, у которого гараж?

— Да. Я… я выхожу за него замуж, Джош.

Он промолчал. Девушка подняла голову и увидела, что его маленькие глазки смотрят на нее сурово и печально. Джош все так же сворачивал бинт.

— Не за того, значит, выходите, мисс, — сказал он наконец, — и босс мой тоже вон глупость какую делает.

Она встала.

— Тут ты не прав, сам знаешь. Он и мисс Сильвестер — отличная пара, у них много общего, а мы с Джорджем тоже люди одного круга. По крайней мере, он никогда не был актером.

Полина вышла в ночь. Джош покачал вслед девушке головой и, закончив наконец скручивать бинт, пошел в стойло перевязывать Пегаса.