Вэндал

– Таби, принеси, пожалуйста, тарелки, – говорит Вэндал. – Еда готова.

– Я помогу, – Айви вскакивает и следует за мной в дом. – Могу я посмотреть на котенка? Я сама большая любительница кошек.

– Конечно, пойдем, найдем его. Он, вероятно, спит на кровати. Это его любимое место.

Я иду вместе с ней по коридору к спальне, и, конечно же, он там, спит на краю одеяла. Я аккуратно беру его на руки и целую в лоб, он мгновенно начинает мурлыкать. Я никогда не встречала кота, который бы так любил, когда его держат на руках.

– Вот… он любит обниматься, – я вручаю его ей, и она удерживает Стерлинга, словно ребенка, а он продолжает вертеться и мурлыкать.

Улыбка на ее лице согревает мне сердце.

– Боже мой, он такой милый. Я могла бы просто съесть его. Бедная детка, кто же мог причинить тебе боль? – она прижимает его к себе.

– Знаю, это ужасно. Но сейчас у него прекрасная жизнь. Мне кажется, мы его ужасно избаловали.

Она улыбается котенку, а потом поворачивается ко мне и говорит, понизив голос:

– Ты по-настоящему нравишься Вэндалу. Приятно видеть его улыбку.

– Он иногда скрывает свои чувства, но я по уши в него влюбляюсь.

– Он через многое прошел… дай ему время. Знаю, это, должно быть, трудно, но не думаю, что он оставил бы тебя здесь, если бы не был серьезен. Вэндал не заводит отношений, из того, что я слышала, уверена, он точно заинтересован.

Я делаю глубокий вздох.

– Я тоже через кое-что прошла… Мой муж недавно погиб, – она касается моей руки. – Табита, мне так жаль! Я не знала.

– Все в порядке, правда. Мне уже лучше. Вэндал так сильно мне помог. Я просто живу сегодняшним днем.

– Поверь мне, я знаю это чувство. Я тоже получила свою долю дерьма в последнее время. Моя жизнь сейчас похожа на американские горки, – она поглаживает Стерлинга. – Давай принесем тарелки, пока наши парни не подумали, что мы сбежали.

Когда мы с Айви присоединяемся к мужчинам снаружи, Вэндал, как коршун, впивается в меня взглядом и делает знак подойти к нему.

– Вы потерялись? – спрашивает он, его глаза темные, а тон доминанта включен на

полую силу.

Я вручаю ему тарелку.

– Нет, Айви хотела посмотреть на Стерлинга.

– Что ты ей рассказала? – тихо говорит он так, что Айви и Лукас не слышат.

– О чем?

– О нас. – Ничего. Она сказала, что мы выглядим счастливыми, и они за нас рады.

– Я бы не хотел, чтобы они узнали о наших отношениях дома и сабы.

Мое сердце замирает.

– Я бы не сказала им об этом. Неужели ты думаешь, я рассказала бы об этом людям, с которыми только что познакомилась.

– Нет, я просто хочу убедиться, это очень личное.

– Согласна. А теперь прекрати это. Ты окружен людьми, которые заботятся о тебе. Никто не собирается докапываться до тебя или совать нос в твои дела.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Я собираюсь жестко оттрахать тебя позже, – он целует меня в щеку, и я беру две тарелки, наполненные едой, и отношу их к столу.

– Я голоден, – говорит Лукас.

– Ты всегда голоден. Ты даже хуже, чем мои дети, – отвечает Айви.

Вэндал приносит остальную часть еды, садится рядом со мной и притягивает мою тарелку ближе к себе.

– Тебе понравится курочка терияки, – говорит он, разрезая ее на мелкие кусочки для меня, как он делает каждый вечер за ужином.

Я честно не знаю, почему он это делает, но чувствую, эта та вещь, о которой не нужно спрашивать. Мы игнорируем пристальные взгляды Лукаса и Айви.

– Кстати, Вэн, я должен уволить Дану, – говорит Лукас, между укусами стейка.

– Кто это, черт возьми? – Вэндал пододвигает ко мне мою тарелку, вся еда на ней разрезана на мелкие кусочки.

Лукас смотрит на брата с неким раздражением.

– Администратор в тату-салоне. Девушка, которая записывает на прием и заставляет людей нам платить.

– Оу. Почему ты хочешь уволить ее?

– Она спит с клиентами.

– И?

– Вэндал, –говорит Айви. – У вас двоих лучшая репутация в стране, как талантливейших художников, и у вашего салона, как у самого чистого и профессионального. Вы не можете выставлять шлюху на передний план.

Вэндал подозрительно посмотрел на Лукаса.

– Ты завалил ее?

Лукас роняет вилку.

– Блядь, нет!

– Как и я. Найми кого-то другого, кто не будет отсасывать нашим клиентам.

– Хороший план, – говорит Айви, и мы улыбаемся друг другу. Думаю, ни одна из нас не хочет, чтобы распутная девушка работала там, где наши мужчины проводят целый день

***

После ужина Лукас достает из машины скрипку, а Вэндал приносит из дома свою акустическую бас-гитару, и мы сидим на заднем дворе, включив уличные фонарики. Трудно не упасть в обморок от вида сидящих бок о бок братьев: тусклый свет подчеркивает их мускулистые и татуированные руки, а черные, как смоль, волосы спадают на глаза. Лукас поднимает смычок и, закрыв глаза, медленно скользит им по струнам. Скрипка издает очень красивый звук. Я, не дыша, слушаю его. Меня пленило то, как естественно он покачивается, когда играет, будто бы они с инструментом одно целое. Он на секунду делает паузу, и Вэндал начинает исполнять свою партию на басах, глубокий звук проходит сквозь меня. Руки мужчины чарующе двигаются вверх-вниз по струнам, иногда постукивая по деревянному корпусу. Я смотрю, как уверенно Вэндал обращается с инструментом, то же самое он проделывает с моим телом. Лукас вступает снова, и они играют в темном дуэте, представляющим собой сочетание классики и металла. Айви и я зачарованы их музыкой, чувственность и талант парней вводят нас в некий транс. Уверена, девушка не может сопротивляться магнетизму Лукаса, как и я – Вэндала. Я скрещиваю ноги, чувствуя знакомое покалывание между бедер, когда наблюдаю за человеком, которого люблю. Его голова слегка наклонена к гитаре, длинные волосы спадают на грудь, пальцы умело двигаются по струнам. Меня неоспоримо тянет к нему. Я хочу его все больше и больше. Это притяжение невозможно отрицать.

Я не могу представить, какой эффект они производят на фанаток. Должно быть, те просто слюни на них пускают, а их яичники взрываются лишь от взгляда любого из братьев. Вэндал никогда не говорит о группе или планах на будущее, так что мне остается лишь гадать, как нам удастся сохранить отношения. Повлияет ли на них то, что он почти все время проводит или с группой, или в тату-салоне? Я не представляю, как буду чувствовать себя, зная, что целая орда женщин глазеет на него, как они становятся влажными из-за него, предлагают себя и не просят ничего взамен, кроме того, чтобы потом похвастаться, что они переспали с ним. Откажет ли он им и будет верен мне? Или изменит, чтобы быть свободным? Я не смогу делить его с другой.

Наступает ночь, и я ловлю тот самый соблазнительный взгляд Вэндала, которым он одаривает меня, когда хочет. Наверняка я смотрела на него так же, когда следила за его игрой. Ведь я возбуждена и пьяна от его музыки, тем более, смешанной с сексуальностью братьев.

Лукас опускает скрипку.

– Нам пора, – говорит он. – Уже поздно.

– Вы можете остаться, если хотите, – предлагает Вэндал, удивляя меня. – Переночуете в комнате для гостей.

Лукас закрывает футляр для скрипки.

– Хорошо бы, но Томми оставили с няней.

– Ааа… Понятно.

Айви помогает мне убрать со стола, а ребята возятся с грилем и выключают освещение, затем мы все идем к выходу, чтобы попрощаться. Я рада, что Вэндал и Лукас отлично провели время и надеюсь, теперь они станут ближе.

– Пойду, схожу в уборную, – говорит Айви.

– Конечно. Прямо по коридору и направо, – отвечаю я, не уверенная, что она бывала здесь раньше. Вэндал исчезает в другой комнате, чтобы поставить гитару, и Лукас поворачивается ко мне, хватает мою руку и поворачивает запястье. На нем есть красные следы от лент, которые то появляются, то пропадают, из-за того, что Вэндал периодически связывает меня во время наших игр.

– Он тебя связывает? – говорит Лукас тихим голосом.

Я вырываю руку.

– Не твое дело.

Он качает головой.

– Да, согласен. Но ты кажешься милой девушкой. Только будь осторожна. Не хочу, чтобы тебе было больно. Если вы живете вместе, и брат проделывает с тобой подобное, не думаю, что он так просто тебя отпустит.

– А я и не хочу уходить.

Вдруг Лукас пристально осматривает меня.

– Как твоя фамилия?

– Что? – говорю растерянно. – Беннет. Но зачем тебе?

Его лицо бледнеет.

– Я все думал, почему ты выглядишь так знакомо. Ты знаешь меня? Помнишь?

– Эм… ты брат Вэндала. Мы встречались раньше? – я не видела его прежде, думаю, я бы запомнила парня с такой внешностью.

Он открывает рот, но резко закрывает, когда появляется Вэндал.

– Что происходит? – спрашивает он, глядя на нас.

– Вэндал, мы можем поговорить? Это насчет тату-салона, – говорит Лукас.

– Позвони мне завтра. Я устал.

У Лукаса серьезное выражение на лице.

– Нет, мы должны обсудить это сейчас, – он поворачивается к подошедшей Айви. – Я скоро вернусь, детка.

Мы с ней наблюдаем за тем, как братья выходят на задний двор через раздвижные двери на кухне. Лукас сильно сжимает руку Вэндала. Что-то определенно случилось.

– Все в порядке? – спрашивает Айви, выглядя также недоумевающе, как и я.

– Да, наверное, – пожимаю я плечами.

Глава 21

Вэндал

Лукас практически выбегает из дома, таща меня за собой. Как только мы оказываемся снаружи, я вырываю руку из его мертвой хватки.

– Мужик, что происходит? – спрашиваю я.

Он указывает на дом.

– Ты знаешь, кто это?

– Кто? О ком ты говоришь?

– О Табите. Табите Беннет!

Он знает.

Он, блядь, все знает.

Я пристально смотрю на него, мое дыхание становится глубже, а сердце начинает биться, как барабан.

– Забудь, Лукас! Иди домой, – говорю холодно.

Он уставился на меня с широко открытыми глазами.

– Забудь!? Вэндал, что ты творишь? Ты в своем уме?

– Как ты узнал, кто она? – требую я, в то время как страх растет в моей груди: вдруг он рассказал ей что-нибудь, пока меня не было с ними. Прямо сейчас она могла быть уже

в машине с Айви, чтобы уехать.

Лукас скрещивает руки, а его взгляд устремляется в ночное небо, затем он поворачивается ко мне.

– Я видел ее в ночь аварии, в больнице. Думаю, у нее был шок. Медсестра оставила ее на каталке в коридоре, всю в крови и сильно раненую, прямо рядом со мной. Я ждал новостей о вас. Там был полный хаос.

– Ты же не рассказал ей? – я подхожу к нему ближе. – Сейчас, когда вы были наедине?

– Она даже не догадывается, кто ты?

– Нет, – признаю.

Он пересекает террасу и снова возвращается ко мне.

– Ты не можешь так с ней поступить! Зачем?

– Я не специально. Просто встретил ее случайно на кладбище. Она была в полном раздрае, как и я. Она сокрушалась у могилы мужа. Я видел ее не в первый раз и не смог остаться в стороне. Потом все как-то само закрутилось.

– Само закрутилось? – повторяет брат. – Не могу поверить в это. Я думал, тебе становится лучше. Мне казалось, ты счастлив, нашел себе кого-то нормального, но, очевидно, ошибся. Ты до сих пор не в себе. А теперь я еще узнаю об этом. Ты сам создаешь себе несчастья, Вэн.

– Я счастлив, Лукас, как и она. Посмотрите-ка, кто говорит! Ты не лучше меня. Также облажался.

– Она счастлива, потому что не знает о твоей роли в смерти ее мужа. Вэндал, очнись! – я смотрю в сторону дома, убеждаясь, что девушки не наблюдают за нами из окна. – Оставь это дерьмо! – продолжает Лукас. – И для заметки, я лучше тебя. Я никогда так подло не обманывал кого-то... Это жестоко.

– Она любит меня, – произношу я, хотя и понимаю, что это слабое оправдание, так как Лукас прав: я не должен относиться к ней таким образом.

– Плюс ко всему ты связываешь ее, втягивая в свое больное дерьмо! Я видел ее запястья: они все красные.

Я схватил его за горло и прижал спиной к стене.

– Я не больной! – но отпускаю его прежде, чем смогу причинить боль. – Ты ничего о нас не знаешь! Она здесь добровольно. Не осуждает меня. Она хочет этого, хочет меня!

Он качает головой и опускает взгляд вниз, потирая пострадавшее горло.

– Лукас, не вмешивайся. Ты не понимаешь. Я не могу ее потерять. Никогда до этого я ни о ком так не заботился. Она – все, чего я хотел. Она покорила меня, – он вздыхает и отступает немного назад. – Я скажу ей, но не сейчас. Ни она, ни я, еще не готовы к этому. Мы просто побудем чертовски счастливыми некоторое время.

– Вэндал, это дерьмо никогда не сработает. Когда она узнает обо всем, то напугается

до усрачки. Ты не можешь лгать людям о таком.

– Я расскажу ей, но не сегодня. Мне нужно больше времени.

– Для чего? – спрашивает он, вскинув руками.

– Для того, чтобы сделать ее счастливой, показать ей себя настоящего, возможно, тогда она сможет простить меня.

Он безумно качает головой.

– Не знаю, чувак. Это ужасно неправильно. Она хорошая девушка, а ты трахаешь ее разум и сердце. Ты вообще любишь ее?

Я отвечаю ему сквозь сжатые зубы:

– Да, думаю, да.

Он проводит рукой по волосам, так же, как и я делаю, когда растерян.

– Ладно, посмотрим. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и ты знаешь это. У тебя в жизни было много дерьма. Тебе нужна такая девушка, как она, любящая и помогающая преодолеть все твои заморочки, как моя Айви и делает. Знаю, каково это. Но ты не можешь причинять боль Табите, Вэндал, – он хватает меня за плечи и слегка трясет, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Обещай, что ты скажешь ей в ближайшее время. Если ты действительно заботишься о ней и любишь, то тебе нужно признаться. Рано или поздно она узнает. Ты не можешь прятать ее тут вечно.

– Знаю, – но я хочу.

– Можешь сказать ей сейчас, пока мы здесь, – предлагает он. – Это может помочь, будет легче, если мы выступим в качестве буфера, а если она сильно испугается, я подвезу ее домой.

Гнев разгорается во мне, как только я представляю, как он увозит ее подальше от меня в ее темный, одинокий дом, который лишь усилит ее депрессию.

– Нет, блядь. Только не сегодня.

Он раздраженно вздыхает:

– Прекрасно. Я не буду с тобой спорить, у нас был хороший день. Я заметил, что ты и капли в рот не брал, и горжусь тобой. Хотел бы, чтобы у нас было побольше таких дней. Просто подумай о том, что ты делаешь, хорошо? Подумай о ней. Ложь приводит еще к большему количеству лжи. Ты сам роешь себе яму. Если она любит тебя, то простит. Может, не сразу, но когда-нибудь. Это ее выбор, а не твой.

Я потираю виски, так как голова начинает пульсировать.

– Знаю, знаю. Пожалуйста, хватит об этом.

– Тебя до сих пор беспокоят головные боли после аварии? – говорит он обеспокоенно.

– Иногда, когда нервничаю.

– Ты должен показаться врачу. Не стоит шутить с травмой головы.

Я отмахиваюсь.

– Все в порядке. Ты должен идти. Девочки, должно быть, волнуются.

– Хорошо, если они подружатся. Айви милая и многих подруг потеряла после расставания с мужем, потому что они замужем за друзьями ее мужа. Она будет отличным другом для Табиты, особенно когда все дерьмо вырвется наружу, и ей нужно будет поговорить с кем-нибудь.

Дерьмо вырвется наружу.

Например, когда Табита слетит с катушек, узнает, что я врезался в ее машину и убил мужчину, которого она любила больше жизни.

***

Наконец Лукас и Айви уехали, и я смог добраться до Таби. Я притягиваю ее к себе и грубо целую. Наши языки сплетаются, в то время как я стягиваю кофточку и белый топ вниз, оголяя ее грудь и сжимая. Ее сосок начинает твердеть напротив моей ладони. Опуская голову, я посасываю его, обвиваю языком, покусываю, пока мои руки избавляются от ее пояса и джинсов. Я сдергиваю их вместе с трусиками, одновременно снимаю с нее обувь.

Собрав в кулак волосы, я поворачиваю ее, наклоняю над комодом у входной двери и раздвигаю ноги своими. Я облизываю пальцы, ввожу в ее киску, увлажняя их, и погружаюсь в нее, случайно ударяя головой о стену. Тяну ее к себе за волосы и целую.

– Прости, сладкая, – рычу ей в ухо.

– Ничего, – она отворачивается обратно, тяжело дыша. – Только не останавливайся!

Ее слова вызывают волну чувственного желания во мне, и я толкаюсь в ее мокрую щелку все сильнее и глубже. Я хочу оттрахать ее до потери сознания, кончить в нее, пометить каждый дюйм. Я поворачиваю ее к себе лицом и сажаю на комод, пододвигая ближе к стене. Ее ноги обернуты вокруг моей талии, и она начинает постанывать, когда мой член вновь скользит в ее опухшие, ожидающие складки.

Я сжимаю ее руки вместе, поднимаю их вверх над ее головой и прижимаю к стене. Найдя ее нежные губы, долго и глубоко целую ее. Наши зубы скрежещут друг о друга.

– Можно мне… – она произносит, задыхаясь, у моего рта.

– Что? – я позволяю ее телу немного скользнуть вниз, так я могу войти в нее еще с большей силой.

– Можно мне кончить? – ее голос так сладок, когда она говорит, как шлюха, но голосом ангела. Я люблю это.

– Да, дорогая. Прямо сейчас.

И она тут же кончает, потому что всегда делает все, что мне необходимо, и все, о чем я попрошу. Чувство удовлетворения разливается внутри меня и заглушает обвинения Лукаса, отвращение в моем сознании. Она сжимает мой ствол внутри себя, ее соки обволакивают меня. Отпускаю ее руки и ласкаю ее спину, обхватывая попку и прижимая ближе к себе. Она скачет вверх и вниз на моем твердом члене. Ее руки лежат на моих плечах, и она покусывает мою шею, когда я изливаюсь внутри нее.

– Продолжай кусать меня. Я чертовски люблю это.

Разумеется, она делает, как я сказал. Я несу ее к дивану, опускаю на него, развожу ей ноги и толкаюсь обратно. Мы трахались в течение нескольких часов, и когда уже начинает всходить солнце, она полностью истощена, но я не хочу останавливаться.

– Вэндал… пожалуйста, – стонет она, отталкивая меня. – Я больше не могу…

– Не смей отталкивать меня. Никогда, – я кладу ее ногу на свою талию и переворачиваю нас на бок.

– Ты трахал меня, не переставая, с тех пор, как твой брат уехал. Все хорошо? Вы подрались или что?

– Нет.

– Он спросил, знаю ли я его.

Мое сердце замирает.

– А что ты?

– Нет. Я бы запомнила его.

– Что ты имеешь в виду, Табита?

Она нервно сглатывает, и я наслаждаюсь проблеском страха в ее глазах.

– Он выглядит по-другому с этими волосами и татуировками, как и ты. Его сложно забыть.

Я смотрю на нее сверху вниз и провожу рукой по бедру.

– Ты думаешь, что мой младший брат горяч?

– Вэндал, вы очень похожи. Если ты считаешь себя горячим, то и твой брат такой же. Я в любом случае не смогу ответить на этот вопрос правильно, – ревность пронзает меня, но я быстро подавляю ее. По крайней мере, она честна. Если бы она начала отрицать влечение к нему, то солгала, и это беспокоило бы меня гораздо больше.

– Он лучше меня. Не связывает Айви и не так жесток в сексе.

Потирая стопой мою ногу, она смотрит мне прямо в глаза и через минуту отвечает:

– Бедная Айви, – говорит она хриплым голосом. – Она не знает, что теряет.

Она притягивает мою голову к себе и нежно целует, дразня, и это сводит с ума.

***

Мой телефон звонит позже этой же ночью, но я все еще не сплю. Мысли. Я посмотрел на экран: Сидни.

Я скольжу пальцем по экрану и отвечаю:

– Да? – приподнимаюсь немного, все еще обвивая Таби рукой.

– Хэй, ты спишь?

– Не беспокойся. Ты в порядке?

– Да, просто дико занята. Поняла, что если не позвоню тебе прямо сейчас, то вообще забуду это сделать.

Я смеюсь.

– Понимаю. Что случилось?

– В следующую субботу вечером «Сахарный поцелуй» (прим.: с англ. Sugar Kiss – название группы) играет в «Кроличьей норе» (Rabbit Hole). Мы хотим, чтобы ты сыграл с нами некоторые песни Эшес&Эмберс, тем самым потихоньку начнешь возвращаться на сцену. Будет весело, как в старые добрые времена.

Предвкушение растекается по венам от мысли об игре на сцене.

– Черт, было бы круто.

– Так давай.

– Хорошо, Сид. Звучит круто. Пришли мне детали, и я буду там.

– Ну, это было легко. Девчонки будут в восторге.

– Увидимся там.

Я завершаю вызов и лежу без сна еще некоторое время, думая, как прекрасна была бы моя жизнь, если бы я мог играть в Эшес&Эмберс и вместе с этим быть с Табитой. Лукас прав: я должен перестать ей лгать. Каждый день – это еще один гвоздь в гроб. Я тут же решаю, что возьму ее на концерт на следующей неделе, где она чуть-чуть узнает о моей жизни, а затем расскажу ей правду.

Я аккуратно встаю, чтобы не разбудить ее, надеваю штаны и спускаюсь в подвал. Нахожу, что искал, в дальнем углу. Сев на пол, я открываю коробку и делаю глубокий вздох. Вытаскиваю одеялко и плюшевого мишку, прижимаю их к себе и вдыхаю ее запах.

Блядь, я так сильно по ней скучаю.

Глава 22

Табита

– Сахарный поцелуй? – повторяю я, засунув голову в холодильник. – Я никогда о них не слышала, – закрываю дверь, закидывая виноградинку в рот. Вэндал стоит у стены на другом конце кухни, скрестив руки.

– Серьезно? Ты же девчонка. Тебе такое должно офигеть как нравиться. Они ж прямо самая что ни на есть девчачья рок-группа.

– Я уже говорила тебе, что в основном слушаю нью-эйдж, арфы, флейты и все-такое.

– Ну, надеюсь, тебе понравится, если ты придешь. Они мои хорошие друзья. Я знаком с Сидни лет сто. Она тоже играет на басах и заменит меня в группе на несколько недель, пока парни будут в турне. Их группа выступала у нас на разогреве, мы играли вместе на многих концертах много лет, так что мы знаем песни друг друга, – объясняет он.

– Так, в какой группе ты играешь? Не помню, чтобы ты говорил мне об этом, – он следует за мной в гостиную и наблюдает, как я пытаюсь отыскать свою электронную книгу, которая всегда пропадает, когда нужна.

– Не имеет значения, – отвечает он. – Я все равно взял перерыв.

– Мне важно знать. Хочу записаться в твой фан-клуб.

– Сядь, – говорит он, указывая на диван. – Сейчас же.

Я делаю, как он говорит, и смотрю на него, не понимая, почему он так разволновался.

– Мы говорили об этом, помнишь? Если ты собираешься пойти со мной, тебе нужно быть осторожнее. Пожалуйста, не рассказывай друзьям об этом дерьме и не выкладывай ничего в сети.

– Не буду. Мне просто любопытно, – бормочу я, немного надувшись. – Я горжусь тобой, вот и все. Ты состоишь в известной рок-группе. Ну, якобы, – игриво ему улыбаюсь. – У тебя же есть эти… групи и фанаты?

– Может быть – он сексуально ухмыляется. – Знаешь, что делают фанатки, когда встречают меня?– Вэндал наклоняется и проводит рукой по моим волосам.

– Что?

– Все, что я им скажу, – его глаза затуманены вожделением. Не хочу думать о его фанатах и групи, вообще о любых женщинах, которые к нему прикасаются.

– Правда?

Его рука скользит ниже и ласкает мою шею.

– Да, как ты к этому относишься? Что ты чувствуешь, представляя, как я трахаю других женщин?

– Меня тошнит от одной мысли, и я… я… ревную.

– Так ты думаешь, что я должен отказаться от этого? От преимущества иметь столько женщин, сколько захочу.

Я киваю и уверенно отвечаю:

– Да.

– Ох, какая же ты жадная, Таби. Хочешь, чтобы я принадлежал только тебе? Верно?

– Да.

Он гладит большим пальцем мои губы, и я ловлю его ртом, смотря ему прямо в глаза. Вэндал наблюдает за мной и слегка вздрагивает. Мне нравится, что я могу влиять на него, так же как и он на меня. Он толкает палец глубже, и я начинаю сосать его сильнее.

– Ты моя плохая девочка, да?

Киваю, он медленно вытаскивает палец из моего рта и облизывает его.

– Встань в позу. Я принесу кое-что.

Я опускаюсь на пол и встаю на колени, ладонями вниз, ожидая его возвращения.

Предвкушение и неизвестность заставляют мое сердце биться чаще, кожа покрылась румянцем.

К счастью, он недолго отсутствовал. Я смотрю, как его ноги пересекают комнату, и он садится на диван.

Он постукивает меня по плечу.

– На колени передо мной, кошечка Таби.

Я поднимаюсь и разворачиваюсь, встав на коленях лицом к нему, между его раздвинутых ног, и не смотрю на него, как он учил.

– У меня есть кое-что особенное для тебя. Посмотри на меня.

Я поднимаю взгляд и вижу, что он держит маленькую черную коробочку.

– Я заказал это для тебя давно, но не знал, когда будет подходящий момент, чтобы отдать это тебе. Кажется, сейчас самое время.

Он достает из коробочки что-то, что выглядит, как браслет с маленькими свисающими подвесками.

– Это браслет-фиксатор. Он означает, что ты принадлежишь мне. Я хочу, чтобы ты всегда носила его на ноге, – Вэндал встает на колени рядом со мной и застегивает украшение на моей лодыжке. Я трясу ногой, и подвески тихонько позвякивают. Мне нравится.

– Вэндал, спасибо, – я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, но он выставляет руки вперед и останавливает меня.

– У меня есть еще кое-что для тебя, и для меня это очень важно. Нужно, чтобы ты хорошенько все обдумала прежде, чем принять это.

– Ладно, обещаю, – мое любопытство разгорается сильнее. Что еще он припрятал для меня в этой коробочке?

Его руки слегка дрожат, когда он достает следующий предмет из пурпурной бархатной коробки. Я уставилась на него, осознавая его красоту и особый смысл, который за ним стоит. Это ожерелье из серебра, которое украшено красными кристаллами, скрепленными в цепочку. В центре цепочки расположен серебряный кулон-сердечко с замочком. Он переворачивает его.

– Тут есть надпись, – говорит он с волнением в голосе.

Я щурюсь, чтобы прочитать мелко выгравированные слова.

«Ты мое сердце. Я твоя броня».

Мое сердце делает кульбит. Я не могу вымолвить ни слова, пока он достает маленький ключик, показывая мне, что замок настоящий. Теперь я знаю, что это. Ошейник сабмиссива. Один из самых главных символов принадлежности и закрепления обязательств между Домом и сабой. Для Вэндала эти обязательства огромны.

Я не могу остановить слезы, наворачивающиеся на глаза и стекающие по щекам.

– Вэндал… – шепчу я. Не знаю, что сказать, более того, боюсь говорить.

– Если ты согласишься, мы перейдем на другой уровень. Хотя у меня и останется возможность иметь любую женщину, никогда не будет никого другого. Я хочу этого только с тобой, Таби. У меня нет ни малейшего желания трахать кого-то еще, и я хочу, чтобы ты была уверена в этом. Ты отдашься мне во всех смыслах, а я буду заботиться о тебе и боготворить. У меня нет никаких сомнений в моих чувствах к тебе. Меня не волнует все это дерьмо, связанное с тем, что мы знаем друг друга совсем недавно, – он перебирает пальцами цепочку в руках. – Я хорошо подумал и решил, что хочу продать свой другой дом, чтобы купить новый, и ты поможешь мне его выбрать. Выберем такой дом, в котором ты будешь чувствовать себя уютно, если, конечно, ты готова к этому. Мы бы сделали отдельную комнату для сцен и игр и студию для тебя. Не знаю, как ты отнесешься к продаже собственного дома, но мы можем поговорить на эту тему позже. Просто имей в виду, что, даже если я не показываю своих намерений, как все нормальные люди, я серьезен.

Мы сейчас находимся на тонкой грани. Не следует путать все это с обручальным кольцом и предложением руки и сердца. Я почти уверена, что мы не можем завести детей или делать вполне обычные вещи для других пар. Наши отношения – это сексуальная и эмоциональная договоренность.

Однако он предлагает мне свою версию «навсегда», и, если быть честной с самой собой, он, вероятно, сделает меня счастливой. Он великолепный, сексуальный, умный, невероятно талантливый, заботливый, веселый и умеет доставлять мне удовольствие. В глубине души я знаю, он будет заботиться обо мне во всех отношениях. А потом я напоминаю себе, что, даже учитывая все это, с ним «навсегда» имеет свой срок годности. Вэндал, может, этого и не понимает, но я – да, и это печалит меня больше всего на свете. Никогда не ожидала, что буду испытывать подобное к нему, так же, как и он. Этот поворот судьбы жесток. Может, это карма, кусающая за зад.

Или мы просто должны быть вместе, и это один из способов. Я помню, что сказала мне старая женщина на кладбище: «Иногда влюбленность причиняет боль. Словно ты оступился на краю и кубарем катишься вниз, набивая шишки и зарабатывая синяки, пока с замирающим сердцем не остановишься, не уверенная, жива ты или мертва. Если тебе повезет, ты увидишь человека, лежащего рядом с тобой, вы поможете друг другу подняться и пойдете дальше».

Как она узнала?

– Таби? – он прикасается к моей щеке и выводит меня из транса, мой взгляд фокусируется на нем. – Ты хочешь этого? – спрашивает он, все еще ожидая ответа.

– Ты не даешь мне времени все обдумать, Вэндал.

– Тебе действительно нужно подумать, или ты знала ответ заранее, до того, как я спросил?

– Думаю, ты знал мой ответ еще до того, как спросил, отвечаю я ему. – Но поскольку наши мысли сходятся, ответ «Да».

Он оборачивает украшение вокруг моей шеи и застёгивает его на ключик в сердечке. Я тянусь к горлу и прикасаюсь к кулону, пока Вэндал засовывает ключик в карман.

– Спасибо, оно такое красивое.

– Это ты красивая, – он берет в руки мое лицо. Его темные глаза так близко. В них плещется надежда и желание. – Теперь я трахну тебя так, как никого раньше, – мое сердце замирает и начинает учащенно биться.

Взяв меня на руки – мускулистые и татуированные – он несет меня в спальню и аккуратно опускает на кровать на мягкое покрывало. Включенный электрический камин освещает комнату янтарным светом и придает уют. Он медленно стягивает мою одежду и целует каждый освобождающийся участок кожи, соблазняя своими теплыми губами. Когда я остаюсь совершенно голой, он встает и начинает раздеваться, в то время как я с жадностью наблюдаю за ним. Я позволила глазам блуждать по его широкой груди, плоскому, точеному прессу и длинному, толстому члену.

Я могу смотреть на него часами. Для мужчины он невероятно красив. Его волосы спадают на совершенную, гладкую, смуглую кожу. Татуировки двигаются вместе с мускулами, будто живые, они завораживают. Забравшись на кровать, он нависает надо мной и медленно опускается между моих приоткрытых бедер. Он целует меня мягко и нежно, пока его рука, ласково поглаживая, спускается вниз по моему телу. Одной рукой я обхватываю его сзади за плечо, а другой скольжу к его крепкой заднице, притягивая ближе к себе. Я отчаянно хочу почувствовать его внутри себя.

Вэндал убирает волосы с моей щеки и дотрагивается до нее.

– Посмотри на меня, – шепчет он. Открыв глаза, я впиваюсь в него взглядом. – Не закрывай глаза… Оставайся со мной.

Он медленно и нежно толкается внутрь меня. Не думала, что он так может. Мои глаза закатываются в экстазе от глубины его проникновения, и он потирает большим пальцем мое веко.

– Глаза открыты, кошечка Таби.

Его поцелуи становятся глубже, наши языки сплетаются, пока он вколачивается в меня, медленно и чувственно. Я оборачиваю ногу вокруг его талии, прижимаясь к нему еще сильнее. Медленный, размеренный ритм утомляет и вызывает сонливость.

Он занимается со мной любовью в течение нескольких часов, разрушая меня кусочек за кусочком своей новой нежной стороной. Я никогда не ощущала себя такой любимой или обожаемой мужчиной только от страсти его поцелуя, нежности его прикосновения. Это то, чего я всегда желала, даже когда была с Ником. Вэндал сумел затронуть мою душу и похитить сердце.

Ник, прости меня. Я нарушила обещание.

После того, как он уснул, я тихо вылезла из кровати, воспользовалась ванной, а затем пошла в гостевую комнату. Взяв дневник и ручку, я села на кровать и открыла его. У меня не было возможности сделать запись в эти дни.

Вэндал,

Не знаю, куда этот путь приведет нас или какое будущее нас ждет.

Но я знаю, что сейчас, в этот момент, я твоя, а ты мой.

Ты дал мне обещание и держишь его. Я всегда буду тебе благодарна.

Я твое сердце, ты – моя броня, навсегда.

Люблю тебя.

Таби

Я беру Стерлинга и несу его к нам в спальню, забираюсь с ним в кровать к Вэндалу. Стерлинг, мурлыкая, сворачивается клубочком рядом со мной. Хотела бы я уснуть, но меня мучают данные и нарушенные обещания и тайны, перемешанные с ложью.

Глава 23

Вэндал

– Ты такая молчаливая.

Она едва сказала пару слов по дороге на концерт. Я смотрю на нее на пассажирском сидении: она сексуальна, как ад, в подаренных мною узких джинсах, черных туфлях, белом свитере и черном шелковом шарфе с вышитыми белыми розами. Сначала я выбрал для нее платье, но понял, что не смогу удержать руки подальше от нее или внимание других парней в баре, так что джинсы безопаснее. Как обычно, она не осознает, как мило и привлекательно выглядит. Перегибаясь через консоль управления, я беру ее за руку и осознаю, что на ней нет обручального и помолвочного колец. Она носила их каждый день, не снимая, с того дня, как мы встретились, и, даже если это страшно бесило меня, я был не настолько мудаком, чтобы заговорить об этом. Снять их должно было быть ее решением, а не моим. Не могу не задаться вопросом, она сняла их из-за обязательств передо мной или просто из-за уважения ко мне, зная, что меня увидят на публике вместе с замужней женщиной. Не то чтобы меня никогда не замечали с замужней женщиной, но это другое. Она другая.

Она улыбается мне в тусклом свете в машине. – Я немного нервничаю. Там будет много народу?

– Нет, это маленькое, частное место. Я отыграю песни три, так что не буду слишком долго на сцене. Лукас тоже приедет, потусуется с тобой.

– Айви будет?

– Нет, они поссорились.

– Ох, нет. Они же не расстались?

Я пожимаю плечами.

– Не думаю. Я уверен, они разберутся. У них есть проблемы, над которыми нужно поработать. Лукас не из тех, кто сдается.

– А ты? – спрашивает она, сжимая мою руку.

– Нет, я не слабак и всегда добиваюсь своего.

Когда мы приезжаем в «Кроличью нору», я достаю с заднего сидения гитару, и вышибала пропускает нас через боковую дверь, чтобы мы могли избежать толпы.

– Хэй, Вэн. Давно не виделись, – говорит вышибала, кивнув головой в знак приветствия. Я не узнаю этого парня, но стукаюсь с ним кулаками, делая вид, будто помню его, пока мы направляемся в зал.

Я останавливаюсь в коридоре перед тем, как мы зайдем в зал, и притягиваю Таби к себе.

– Ты должна знать, я трахнул каждую девушку из «Сахарного поцелуя» в свое время.

Ее рот шокировано приоткрывается.

– Что? Ты мог бы меня и раньше предупредить и сказать об этом не так грубо.

– Это было только развлечение. Между нами не было ничего такого. Но мы все друзья. Я сказал Сидни, что встречаюсь кое с кем, когда видел ее в последний раз. Так что, если девушки будут немного флиртовать, просто игнорируй, хорошо? Они привыкли, что я веду себя определенным образом, и займет некоторое время, чтобы люди поняли, что я изменился.

– Ты мог бы сказать мне раньше. Тебе не будет неудобно?

– Нет.

– А вот мне – да. Они все, наверняка, великолепны, сексуальны и идеальны, не так ли?

Угх, наверное, я должен был рассказать ей правду. Мне тяжело дается быть с ней честным и открытым. Она выглядит так, будто сейчас позеленеет от злости. Или ее стошнит. Скорее всего, и то, и другое.

– Эй, ты же моя Кошечка-Таби? На тебе мой ошейник?

Ее взгляд смягчается, и она застенчиво улыбается.

– На мне, – бормочет она.

– Верно. Ты моя, а я твой. Конец истории, – я целую ее в губы. – И это ты прекрасная, совершенная, сексуальная и сладкая. У тебя нет повода ревновать. Я не люблю ревность.

Она причудливо изгибает бровь.

– В самом деле? С каких пор?

Я хватаю ее за руку, игнорируя намек на мои собственные проблемы с ревностью.

– Пойдем.

В VIP-зале многолюдно, но мы пытаемся пробиться в дальний угол через толпу, где зависают девчонки. Я останавливался несколько раз по пути, здороваясь, но не отпускал руку Таби и продолжал двигаться после нескольких секунд разговора. Она такая маленькая по сравнению со мной, ей легко потеряться в толпе.

– И он все-таки пришел! – кричит Сидни, когда видит меня. Она вскакивает и обнимает меня, сжимая напиток в руке.

– Привет, Сид.

– Привет, приятель. А кто это у нас тут? – улыбается она Табите.

Я знаю, что Сидни искренне рада, что я обзавелся цыпочкой, и ничуть не ревнует. Она может флиртовать со мной, но наша дружба на первом месте.

– Это Табита. Таби, это Сидни. Она одна из моих старых друзей и отличный басист.

– Приятно познакомиться, – говорит Таби, краснея. Она чертовски очаровательна.

– Рада, что ты пришла. Я бы ни за что не поверила бы, что у Вэндала есть девушка, если бы не увидела собственными глазами. Ты очень красивая, – Сидни пихает меня в бок. – Отличный улов, Вэн. Не отпускай ее.

Я обнял Таби и притянул ближе.

– И не планирую.

Сидни оборачивается и кричит другим девчонкам:

– Эй, дамы! Посмотрите, кто здесь! Наш парень Вэндал со своей девушкой!

Ничто не сравнится с восемью парами глаз, оттраханных тобою девушек, которые уставились на тебя, пока ты стоишь рядом с женщиной, в которую влюблен. Это совсем не теплое или приятное чувство. Впервые в жизни я не горжусь тем, что делал. Ну, в данном случае тем, кого я отделал.

Все девушки выглядят немного шокированными, а две из них, безусловно, ревнивыми, но они, по крайней мере, все дружелюбны и вежливы с Табитой, которая похожа на олененка в свете фар. Я должен сделать что-нибудь, чтобы помочь ей избавится от неловкости и показать, как я ценю, что она остается сильной.

Мне уж точно не хотелось бы оказаться в одной комнате с кучей парней, с которыми она спала. Я бы на ее месте чувствовал себя дерьмово к концу вечера.

Я тяну Таби к дивану у стены, и мы садимся рядом с Рио. У нее длинные, прямые, фиолетово-синие волосы, рваная стрижка и бирюзовые глаза. Вероятно, она самая милая и хорошая из всех девчонок в группе. У нее была привычка таскаться за мной, как потерявшийся щенок, пока мы трахались во время турне.

– Я – Рио, – говорит она Таби.

– Красивое имя. Мне нравятся твои волосы!

Рио просияла.

– Спасибо!

– Рио – барабанщица, – говорю Таби, и она кивает среди громких голосов, окружающих нас.

– Ты тоже музыкант? – спрашивает Рио, Табита отворачивается в сторону, кусая губу.

– Нет, не совсем, – произносит она, наконец.

– Она – фотограф, – отвечаю я за нее.

– Эй, может, тогда ты сможешь пофотографировать нас с девчонками. Нам нужны PR-материалы для наших онлайн-профайлов на сайте. Нам только недавно сказали об этом, около недели назад.

– Я бы с удовольствием. Ты не против? – задает она мне вопрос, и да, меня заводит, что она спрашивает у меня разрешение.

– Конечно, куколка. Мы можем обсудить это. Думаю, было бы здорово.

Они начинают болтать о волосах и прическах, и я расслабляюсь с мыслью, что все может сработать. Может, больше не будет никаких травм и кризисов, которые разорвут мою жизнь на части.

Пока я настраиваю гитару и слушаю их болтовню, думаю о том, что в волосах Таби неплохо бы смотрелась черная или розовая прядь. У меня такое чувство, что у нее есть сумасшедшая творческая сторона, которую подавлял Ник, и которую я хочу открыть в ней.

***

Девочки играют несколько песен прежде, чем я должен буду к ним присоединиться, так что я усаживаю Таби за маленький столик возле сцены, скрытый от публики. Тут она может спокойно наблюдать за нашей игрой.

Кажется, она уже меньше нервничает и взволнована тем, что будет так близко от всего происходящего.

– Думаю, что фотосессия девчонок – отличная идея, – говорю я ей. – Тебе нужно продолжать это. Я достану тебе контактную информацию Рио и Сидни. На самом деле, еще и с Ашером поговорю о съемке нашей группы.

– Опять же, кто такой Ашер?

– Он мой кузен и, вроде как, основатель группы, в общем, он наш бесстрашный лидер. Мы не особо-то ладим друг с другом, но думаю, ему очень понравится идея с фотосессией.

Улыбка освещает ее лицо.

– Вэндал, ты хоть представляешь, как это волнующе для меня? Я так долго хотела сосредоточиться на карьере фотографа. Это словно сон!

Видеть ее такой счастливой – удивительное чувство. Я видел ее фотографии, они прекрасны. Сидение за столом и ответы на телефонные звонки – пустая трата ее таланта. Поэтому, если я могу помочь ей осуществить ее мечту, я буду делать все возможное для этого.

– Что ж, теперь это реальность. Я знаю кучу моделей и музыкантов, которые, я уверен, будут рады с тобой поработать.

Она смотрит на меня в течение нескольких секунд, а затем качает головой в недоумении.

– Не могу поверить, что это моя жизнь. Я так счастлива, Вэндал. Не думала, что смогу вернуться к ней снова.

– Как и я. И это только начало. Я никогда не верил в «встретишь правильного человека, который изменит твою жизнь», но сейчас чувствую себя как ебаные счастливчики с рекламных плакатов.

Она откидывает голову назад и заливисто смеется, ее глаза сверкают в свете софитов, а волосы подпрыгивают у лица. Я люблю эту цыпочку.

Я должен рассказать ей.

– Что смешного?

Мы оба оборачиваемся при звуке голоса Лукаса.

– Привет, чувак. Рад, что ты пришел.

– Это какой-то зверинец. Девчонки становятся еще популярнее.

– Да, они озорные. Берегись, если они тебя увидят, могут и на сцену вытянуть.

Он делает глоток пива.

– Ни одного гребаного шанса. Не сегодня. Я здесь просто, чтобы послушать.

Он поворачивается к Таби.

– Тебе весело? Выглядишь превосходно.

– Да, спасибо. Девушки кажутся милыми, и мне действительно нравится их музыка.

– Она любит нью-эйдж, – сообщаю Лукасу, подталкивая ее к себе.

– В этом нет ничего такого, – Лукас встает на ее защиту. – Я слушаю его, когда хочу расслабиться.

– Видишь? – говорит она. – Тебе бы тоже понравилось, Вэндал. Я дам тебе потом послушать музыку, сохраненную у меня в телефоне.

– Вруби ему какую-нибудь индийскую флейту, пробуди в нем его внутреннего индуса, – дразнит Лукас.

– Да, да. Ты смешной, – бормочу я.

Сидни на сцене берет микрофон.

– А у нас сегодня специальный гость, который сыграет несколько песен с нами! – кричит она.

Толпа взрывается. Я хватаю свою бас-гитару и быстро целую Таби.

– Оставайся здесь с Лукасом, хорошо? Не уходи. Тут везде полно пьяных идиотов.

– Это мой хороший друг Вэндал чертов Валентайн из «Эшес&Эмберс»!

Толпа ревет, когда я поднимаюсь на сцену. Какое классное чувство – вновь оказаться перед публикой. Сидни встречает меня поцелуем в щеку, что заставляет кричать толпу еще громче. Я насмешливо кланяюсь.

– Мы сыграем несколько каверов на ваши любимые песни «Эшес&Эмберс», ребята!

Я начинаю играть вступление одной из самых наших тяжелых песен, и девушки идеально вступают. Сидни играет рядом и одновременно со мной. Должен сказать, она хороша. Она будет великолепна в туре с «Э&Э», я даже злиться на нее за это не могу.

Если честно, я мог бы отправиться в этот тур, так как не пил уже несколько недель, но сейчас лучше оставить все, как есть, пропустить тур и сосредоточиться на завоевании и удержании Таби в моей жизни. Не думал, что буду чувствовать подобное к женщине, но, блядь, это так.

Девушки резвятся на сцене в сексуальных нарядах, заигрывая со мной на радость толпе, я лишь ухмыляюсь.

Я никогда не был заводилой толпы, как Шторм, который любит играть и взаимодействовать с толпой. Я просто хочу, чтобы звуки моего баса затерялись в музыке и движении моря людей. Меня называют тихим, задумчивым и темным участником «Э&Э», но мне плевать. Мне это нравится.

Я смотрю в сторону от сцены и вижу, как Джилл разговаривает с Таби и Лукасом. Джилл – чертова групи на стероидах, которая все время трется около «Э&Э» и как бы пытается организовать нас на концертах. Она также большой фанат «Сахарного поцелуя». Мы все виновны в том, что трахали ее, но одержима она всегда была Штормом. Она начала тяжело пить после того, как Шторм начал встречаться с Эви, и выглядит уже хорошенько принявшей на грудь, даже с того места, где я стою. Мне не нравится, что она находится рядом с Табитой, тем более, когда пьяна, потому что Джилл – безжалостная сука, любящая причинять людям боль и вызывающая лишь одни проблемы.

Естественно, в следующий раз, когда я поворачиваю голову: Таби расстроена, а Лукас о чем-то спорит с Джилл. Блядь.

Я стараюсь игнорировать все, что там происходит, и сфокусироваться на удовольствии от выступления с этими девчонками, которые от простой гаражной группы доросли до суперзвезд. Не говоря уже о том, что не знаю, когда мне снова придется выйти на сцену. Хочу насладиться этим моментом, а не беспокоиться о дерьме, затевающимся Джилл.

После еще нескольких песен Сидни тащит меня к микрофону в центре сцены.

– Могу ли я получить огромное спасибо для Вэндала Валентайна за то, что он присоединился к нам сегодня!?

Публика ревет и прыгает вверх-вниз. Я показываю знак мира и ухожу со сцены, чтобы найти Лукаса, сидящего в стороне в одиночестве. Передаю гитару одному из работников сцены.

– Парень, можешь положить мой бас в футляр. Он в VIP-зале, рядом с софой.

– Ад, конечно. Хорошее шоу, кстати. Не могу дождаться вашего тура.

– Спасибо, – отвечаю рассеянно и обращаюсь к Лукасу: – Где Таби? Джилл ей что-то сказала?

Лукас нервно оглядывается.

– Думаю, она в ванной. Джилл пришла сюда пьяная и задавала ей глупые вопросы о том, где вы встретились, сказала, что ты мудак и трахал все, что движется.

Я ударил кулаком по столу.

– Эта гребаная шлюха! Какого черта?

– Она также подняла вопрос об аварии.

– Джилл знает, кто такая Таби?

– Нет, она лишь сказала, что ты врезался в другую машину несколько месяцев назад, убил свою дочь, друга и парня за рулем другой машины, и что был пиздец в каком беспорядке с тех пор. Таби очень расстроилась, я пытался остановить Джилл, но ты же знаешь ее. После того как начнет, ее невозможно заткнуть.

– Чертова сука! – Меня моментально охватывает ярость, я хочу задушить эту тварь. Я провожу рукой по волосам. – Мне нужно найти Табиту. Почему ты позволил ей уйти?

Лукас смотрит на меня, будто я сошел с ума.

– Что ты хочешь от меня? Я не могу помешать ей пойти в ванную.

– Джилл пошла за ней? Где она, черт возьми?

– Не знаю. Вот это я и имею в виду, Вэн. Ты не сможешь лгать ей всю жизнь. Не можешь продолжать держать это в тайне. Ария подкупила многих людей, чтобы они обо всем молчали, очевидно, Джилл не была одной из них. Она всегда трется около группы, Вэндал, ты знаешь это. Она была на нескольких репетициях и концертах, так что она должна была быть там, когда этот вопрос обсуждался, но никто не обратил на нее внимания. Теперь она пьяна и открывает рот. Это ваш первый публичный выход с Табитой, а спустя всего час у вас уже неприятности. Скажи ей проклятую правду!

– Я понял, ладно!? Я должен найти Таби. Не хочу, чтобы она бродила тут расстроенная.

Я нахожу ее в коридоре у туалета вместе с Джилл. Я прибавляю шаг и быстро встаю между ними.

– Что, твою мать, здесь происходит? – требую я, мой взгляд впивается в Джилл.

– Я рассказываю твоей маленькой подружке все о тебе. Кто-то же должен предупредить ее.

– Серьезно? Думаешь, если отсосала мне пару раз, то все обо мне знаешь? – повышаю голос. – Ты шлюха и пьянчушка. Даже не знаешь, блядь, о чем говоришь.

Таби прикасается к моей руке.

– Вэндал, пожалуйста…

– Рене была одной из моих лучших подруг. Ты ведь не догадывался, Алекс? – оскорбляет она.

Мой желудок сжимается. Я понятия не имел, что Джилл дружила с Рене. Может ли мир быть еще теснее?

Я наклоняюсь ближе к Джилл.

– Нет, не думаю, что у тебя было много друзей, ведь ты злобная сука! – лаю я ей на ухо.

– По крайней мере, я не убийца, – бросает она мне в лицо.

Я ударяю кулаком по двери рядом с головой Джилл, и она подпрыгивает.

– Заткни пасть, тебе лучше держаться подальше от моей жизни и моих близких. Ты сблизилась с группой через трах, иди и найди себе новых жертв. Завтра с тобой свяжется мой адвокат и выдвинет обвинение в преследовании.

Я хватаю руку Таби и тащу ее вниз по коридору.

– Беги, пока есть возможность, маленькая девочка! – кричит Джилл нам вслед.

Я так зол, что даже говорить не могу. Таби не говорит ни слова, вися на моей руке, пока мы забираем наши вещи и отправляемся на стоянку. Я открываю дверь со стороны пассажира, усаживаю девушку, обхожу вокруг машины и сажусь на место водителя. Боюсь спросить, что она знает и что Джилл сказала ей.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда мы проехали несколько миль. Не могу выносить больше этой тишины. Она кивает, но по-прежнему молчит. Блядь.

– За исключением этого происшествия, тебе понравился концерт?

Никакого ответа.

Я пытаюсь зайти с другого угла.

– Ответь мне, Таби. Ты не будешь меня игнорировать.

Она сглатывает, смотря в лобовое окно.

– Да, «Сахарный поцелуй» очень хороши. А ты… – она делает паузу, и я вижу, как ее глаза закрываются. – Ты потрясающий. Так красиво смотришься на сцене. Твое выступление очень… сильное.

Таби снова открывает глаза, и я вижу мерцающую слезу в уголке ее глаза.

– Мне понравилась тяжелая музыка, которую ты играл вместе с девчонками, но, когда вы с Лукасом в ту ночь играли акустические мелодии, было красиво и душевно. Я полюбила их. Как будто у тебя две стороны, – ее голос немного дрожит в конце.

Она знает.

Ни один из нас не говорит за все оставшееся время на пути к дому. Тишина сводит меня с ума. Я хочу заставить ее говорить, но боюсь того, что она скажет. Мои мысли мечутся от незнания того, что она поняла, что собрала воедино, до чего догадалась. Знаю, что бы она ни сказала, когда, наконец, заговорит, я все заслужил, и мне нужно все принять, независимо от того, насколько это плохо.

Оказавшись внутри дома, она садится на кресло в гостиной. Не на диван как обычно, где я мог бы подсесть к ней, а на одинокое кресло. Не помню, чтобы я когда-либо сидел в нем, но знаю, что буду ненавидеть один его вид с этого дня.

– Она назвала тебя Алекс, – говорит она, прерывая затянувшееся молчание.

– Знаю, меня усыновили в пять и мне изменили имя. Приемным родителям не понравилось имя Вэндал. Они посчитали его странным.

Ее голос напряжен от волнения, и она смотрит на свои руки, сложенные на коленях.

– Пожалуйста, скажи мне, что это лишь совпадение. Наши несчастные случаи произошли в один месяц. Водителя, который врезался в нас, звали Алекс. Плач маленькой девочки. Ты потерял дочь. Наша встреча на кладбище. Все твои тайны, – она смотрит на меня умоляюще. – Скажи, что ты не знал.

Я сажусь на диван и снимаю куртку, от упоминания плача маленькой девочки появляется боль в груди, и голова начинает раскалываться. Моя Кэти.

– Иди сюда.

– Нет.

– Таби…

С глубоким вздохом она пересекает комнату и встает на колени передо мной, так как она делала сотни раз, и, вероятно, больше никогда не будет.

Я поднимаю ее голову за подбородок и заглядываю в голубые глаза, которые светятся уже не так ярко, как сегодня утром.

– Это был я, – говорю мягко. – Я был водителем того автомобиля.

Ее тело начинает дрожать, слезы хлынули из глаз, скатываясь по щекам.

– Как давно ты знаешь? – всхлипывает Таби.

– Со дня на кладбище. Честно, еще до этого.

Она обхватывает голову руками.

– В результате аварии погиб мой муж, Вэндал. Я чуть не умерла. И ты допустил, чтобы я сидела здесь и ревела, ты никогда не собирался рассказывать мне об этом.

– Знаю, я должен был тебе рассказать.

– Ты заставил меня говорить о Нике. Христос, ты даже расспрашивал о сексе с ним. Как ты мог, зная, что посодействовал его смерти? Ты прикасался ко мне. Ты осознаешь, как это больно? Разве ты не чувствуешь вину за то, что сделал? – она качает головой, слеза падает на пол, растворяясь. Как и мы.

Я опускаю голову, понимая, что она права.

– Да. Ты права. Это ужасно и для меня, мне очень жаль.

– Это все, что ты можешь сказать? Ты сожалеешь? – она дает мне пощечину, и я замираю в шоке, потирая щеку. Через несколько секунд я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Да, я действительно сожалею. Ты не представляешь, как я сожалею. Я не думал, что делаю. Я увидел тебя на кладбище и не смог забыть. Я ненавижу себя за то, что погубил столько жизней, включая твою. Ты была счастлива и любила, а я все испортил, – я подыскиваю правильные слова, но они никак не приходят. – Думал, получится вернуть это тебе, сделать все лучше.

– Лучше для кого? Для себя? Избавиться от чувства вины?

– Лучше для нас обоих. Чтобы мы прошли через это не в одиночку. Хотел, чтобы ты улыбалась так же, как на твоих старых фотографиях. Я хотел знать, каково это быть причиной твоей улыбки, а не страданий.

Я ненавижу себя сейчас еще больше чем раньше, и это говорит о многом. Не знаю, как бороться с этим или как оправдать себя. Мне никогда не приходилось этого делать. Никогда не было причины для этого. Я не знаю, как логически объяснить свои действия, ведь раньше в них не было логики. Я просто делал то, что хотел. Она не сможет понять мое поведение, ведь я сам не понимаю.

Она смотрит на меня, не моргая, в течение длительного времени. Похоже, она в шоке. Я теряю ее, я понимаю это, но не знаю, какие слова подобрать, чтобы исправить это. Знаю, как выразить это физически, но в данном случае это не сработает.

– Мой муж погиб. Что ты делал, когда врезался в нас? Был пьян? Зажимался с девушкой? Я должна знать, что случилось. Писал на телефоне сообщение? Дочь отвлекла тебя? Скажи мне! – требует она.

– Нет ... ничего из этого. Я уснул. Я был истощен и не должен был садиться за руль. Клянусь, это правда, Табита. Я никогда не пил, когда садился в машину с Кэти, не зажимался девушкой, не писал сообщения.

Она уставилась на меня, не моргая, слезы продолжают капать из ее глаз.

– Так трудно оставаться в сознании за рулем? – плачет она. – Нормальные люди не водят машину в таком состоянии, да еще и по темной горной дороге.

– Я знаю, но нужно было отвезти Кэти домой. Ее стерва-мать угрожала мне, – я хватаю ее за руки. – Пожалуйста, Таби, послушай меня…

– Угрожала тебе? – она выдергивает руки. – Как? Чем? Что может быть настолько ужасным, чтобы рисковать жизнями других невинных людей?

Все, что я сказал, правда, но ее недостаточно. Это была ошибка, с которой я собираюсь жить вечно.

– Она угрожала подать в суд за нарушение расписания посещения. Я лишился бы родительских прав, – отвечаю я.

– Так, потому что у вас, двух идиотов, был ребенок, недостаточно зрелых для того, чтобы общаться, мой муж должен был умереть. Замечательно, – она встает и начинает ходить по комнате, останавливаясь, чтобы посмотреть на статую волка на полке над камином.

– Он не единственный, кто умер. Я потерял дочь. Ей было всего пять.

Она оборачивается и холодно смотрит на меня.

– И давай не будем забывать о шлюхе на пассажирском сидении.

– Достаточно, – говорю я, вставая. – Прости меня. Это все, что я могу сказать. Я прошу прощения за все. Я сожалею о Ники, о Рене и о Кэти, – я поднимаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Прости, что причинил тебе боль.

Новые слезы покатились из ее красных, опухших глаз.

– Я призналась тебе в любви, Вэндал. Я была уверена в этом. Ты ни разу не говорил мне этого. Как ты думаешь, я чувствую себя по этому поводу на фоне всего остального? Виноватой и еще более одинокой, чем раньше.

– Ты не одинока, Таби. Я все еще здесь, – я притягиваю ее в объятия, надеясь успокоить.

– Я сейчас так растеряна, что даже не знаю, что чувствовать. Я ненавижу тебя за смерть мужа и за то, что люблю, – она отходит подальше от меня. – Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

– Я обязан иметь возможность прикоснуться к тебе, когда захочу. Ты обещала. Позволь мне держать тебя. Пожалуйста.

– Нет, – говорит она, отступая. – Почему ты можешь прикоснуться ко мне, но не можешь сказать нужных слов? Что с тобой не так?

Если бы я только знал ответ на этот вопрос.

Я медленно качаю головой.

– Не знаю, – признаю я. – Но что бы со мной не случилось, ты делаешь это легче и лучше. Вот это я знаю.

Взгляд ее глаз говорит обо всем. Я больше не вижу в них любовь или заботу.

Только боль и сожаление.

Глава 24

Табита

Вэндал выглядит разбитым, и должна признать, часть меня довольна этим. Я хочу видеть, как он страдает. Все же не сильно, но хотя бы чуть-чуть. Он не сможет остаться невредимым. Я не позволю ему. Раз уж у меня останутся шрамы, то и у него тоже.

– Просто потому что я прежде не говорил этого, не значит, что я ничего к тебе не чувствую, Таби. Эти чувства важны для меня, так как я никогда раньше не любил ни одну женщину. Они для меня были лишь объектами желания, и я не мог изменить своего отношения к ним. Я руководствовался лишь своими желаниями.

Сделав глубокий вдох, он встает передо мной так, что мне приходится посмотреть на него.

– Любовь пришла к тебе легко. Ты сама мне говорила. У вас с Ником были счастливые, легкие отношения с радугой и единорогами, без какой-либо чертовой боли, лжи и борьбы, – он тяжело сглатывает. – У меня никогда этого не было и не будет. Я не простой человек и ты тоже, нравится тебе это или нет. Мы изменили друг друга. Ты сделала меня лучше, и, наверное, я сделал тебя хуже, но я действительно люблю тебя. Единственным известным мне способом, – его голос становится ниже, и он касается моей щеки. – Я никогда не говорил о любви никому, кроме Кэти. Пожалуйста, не лишай меня этого.

Господи, ненавижу то, как просто он может перевернуть все во мне вверх дном. Несмотря на то, что быстро я возвела стены вокруг сердца, чтобы защитить его от Вэндала, он уже сумел разрушить их, обнажить мою душу, заставляя вновь увидеть человека, которого я люблю со всеми его недостатками.

Я вздыхаю всем телом, кладу свою руку поверх его на моей щеке, позволяя ей остаться там ненадолго, прежде чем отталкиваю ее.

– Я не знаю, что ты сделал со мной, Вэндал, – говорю я мягким голосом уже без ненависти. – Как я могу отличить желание контролировать от любви? Вот, что ты делаешь: управляешь, манипулируешь и доминируешь. Ты зациклен на этом. Это и есть ты. Ты контролировал мое тело и мысли. Заставил меня хотеть и нуждаться в тебе. Не знаю, заставило ли все это меня любить тебя, – мой голос дрожит, я задыхаюсь, с трудом сглатывая ком в горле. – Как я пойму, что это настоящая любовь? Может, у меня крыша поехала от того, что я была твоей сабой. Я отдавала тебе каждую частичку себя и была полностью поглощена тобой. Не отрицаю, что хотела и наслаждалась этим. Я пошла на это добровольно, – произношу, смотря в его глаза, полные боли. – Этот образ жизни привлекал меня, и как только ты меня с ним познакомил, я сразу же захотела подобного. Но сейчас мне интересно, любила ли я тебя или все-таки нет. Разве ты не видишь? Я вряд ли могу доверять собственным чувствам.

Он выглядит напуганным, когда с широко открытыми глазами резко хватает меня за руки.

– Конечно, ты можешь доверять своим чувствам. Сердце никогда не лжет. Бабуля сказала мне это, и она чертовски права. Я никогда не манипулировал твоим сердцем, Таби. Ты знаешь это. Даже наоборот, всячески старался не затрагивать его.

– Знаю. И это ранит еще больше. Ты не хотел моей любви. Не хотел любить меня.

Он качает головой, отчего его волосы падают на лицо.

– Ты права. И это должно сказать тебе кое о чем, блядь, очень важном. Мы полюбили друг друга, хотя ни один из нас не хотел этого. Это по-настоящему, Таби. Мы не можем отрицать этого.

Я скрещиваю руки на груди, стараясь казаться уверенной и не показывать слабины.

– Я была в депрессии и суицидальном настроении, когда встретила тебя на кладбище. Я прощалась с ним в тот день. В выходные я планировала убить себя. Звучит драматично, но вот, о чем я думала, – теперь я смущена тем, как сильно меня тогда затянуло в депрессию. – Тогда ты и появился, а я сказала себе: «К черту! Может, этот пугающий парень убьет меня и избавит от хлопот?».

– Таби…

– Но потом я увлеклась тобой. Мне понравилось, как ты заставлял меня себя чувствовать. Я любила опасность, исходящую от тебя. Затем ты прикоснулся ко мне и пробудил что-то внутри. Не знаю, как объяснить это. Все случилось так быстро, будто бы перещелкивали переключателем, и это казалось лучше, чем быть мертвой.

Он кладет руки мне на плечи, вынуждая посмотреть на него. Не хочу, но у меня нет выбора, поэтому я смотрю ему в глаза.

– Детка, я не планировал ничего из этого. И не думал, что встречусь с тобой когда-нибудь лично, но после того, как это произошло, я захотел услышать твой голос, увидеть улыбку, почувствовать твои прикосновения. И с тех пор как привел тебя сюда, я чувствовал, что ты все, чего я желал, и знал, что могу заставить тебя забыть все дерьмо и сделать счастливой хотя бы на короткое время, – он наклоняется немного вниз, убеждаясь, что я продолжаю смотреть в его глаза. – Я никогда не хотел причинить тебе боль. Все, о чем я мечтал, это чтобы ты была счастлива и в безопасности, а также чертовски сильно любила меня.

Я снова тону в его глазах, завороженная его словами, но не хочу этого сейчас. Я освобождаюсь из его захвата и создаю пространство между нами.

– Позволь спросить у тебя кое-что, Вэндал. Это все было из-за чувства вины? Я не перестаю думать о том, что, проводя со мной время, ты избавлялся от мук совести, – он следует за мной через всю комнату, загоняя в угол.

– Таби… нет, – он качает головой и ударяет кулаком по стене. – Да, я чувствовал себя виноватым, но хочешь узнать правду? Я ревновал. Я говорил тебе. Я видел, как сильно ты любила мужа. Видел твой профиль в интернете, счастливые посты, фотографии и подобное дерьмо… потом заметил тебя, рыдающую над его могилой и почувствовал себя ужасно виноватым, потому что все это моя вина. Я захотел сделать что-то хорошее для тебя, да и к тому же ревновал. И если это делает меня больным, мне все равно, – он удерживает ладонями мое лицо, не давая отвести взгляд. – Сильнее всего я хотел тебя. Только для себя. И все. Просто хотел, чтобы мы были вместе, – слезы в его глазах, лицо полное боли и страдания – мне очень тяжело видеть его таким. Мое сердце раскалывается все больше с каждым его словом, не знаю, сможем ли мы пережить это и снова быть вместе.

– Я все еще хочу этого, Таби, – шепчет он. – Хочу нас.

– Я не понимаю, что такое «мы», – от этих слов в его адрес мое сердце разрывается почти в клочья, но это правда. Я еще больше потеряна и запутана, чем при нашей первой встрече. Я больше не могу играть в эти игры.

– Мы – то, чем всегда были. Ничего не поменялось. Ты – до сих пор ты, а я – до сих пор я. Я хочу всего, о чем мы говорили.

Я убираю его руки с моего лица.

– Ты тот, кто убил моего мужа, – говорю я медленно. – Вот, кто ты для меня. Как, черт возьми, я должна жить с этим? Как я могу смотреть на тебя?

Еще больше боли окутывает его глаза. У меня появляется сильное желание утешить его, но я твердо стою на своем. Не могу двинуться и прикоснуться к нему. Даже не могу посмотреть ему в глаза.

– Я знаю, что я сделал. Я также убил подругу… и дочь. Самое ценное в моей жизни. Я живу с этим каждый день. Я едва могу смотреть на себя, – он закрывает глаза и опускает голову. – Моего извинения никогда не будет достаточно, Табита. Они умерли. Если бы все можно было вернуть и изменить или позволить им остаться в живых, а самому умереть, я бы сделал это, не задумываясь.

Я моргаю, отгоняя слезы. Не хочу больше плакать и чувствовать боль. Я снова переполнена горем и вдобавок ко всему сожалею. Не уверена, что смогу пройти через это еще раз. Только не без него: моей опоры.

– Вэндал…

– Без тебя я не хочу жить, Табита. Вот, что я чувствовал, когда мы встретились. Я, как и ты, хотел умереть. Я медленно убивал себя. Все время пил, принимал наркотики, резал и мучал себя. Меня выгнали из группы. Моя жизнь была разрушена, и меня это нихера не заботило, – он приподнимает пальцем мой подбородок, заставляя посмотреть на него. – Моя дочь была солнцем в моей жизни. Она освещала мои дни. И я потерял ее. Но ты… ты стала луной и звездами в моих темных ночах. Твоя любовь, как огонь, проникающий мне в душу. Я не могу потерять и тебя.

Я тянусь к его руке и переплетаю наши пальцы вместе.

– Я правда люблю тебя, Вэндал. Ты стал моим миром. Я просто не могу жить с этой виной сейчас. Мне нужно немного времени. Пожалуйста. Мне действительно нужно выбраться отсюда. Я возьму твою машину и поеду домой. Ты можешь забрать ее завтра, – опускаю его руку и быстро отхожу от него.

– Что? Нет! – он хватает меня за руку. – Не уходи!

Я отстраняюсь от него, беру сумочку, ключи от его машины и свой телефон. Все вышло из-под контроля и зашло слишком далеко. В этом есть и его вина, и моя.

– Табита, это твой дом, – говорит он отчаянно. – Ты не можешь уйти. У нас есть соглашение. Ты забыла?

Я уставилась на него снизу-вверх, прекрасно зная, какую карту он пытается разыграть.

– Ты всегда говорил, что я могу уйти, если захочу, – напоминаю я ему. – Я должна сказать стоп-слово, чтобы сделать это? Красный. Доволен? – произношу я твердым голосом. – Все заканчивается прямо сейчас. Все.

Его рот открывается, а глаза расширяются.

– Не делай этого, – он встает и начинает метаться по комнате, как дикий зверь в клетке, зарывая руки в волосах. – Ты не знаешь, что делаешь. Просто останься здесь, и мы поговорим.

– Нет, я не могу сделать этого. Я ухожу. Хочешь, чтобы я вернула ожерелье? Дай ключ, и я сниму его.

Он смотрит на меня в ужасе при одном упоминании, что я сделаю это.

– Таби, это не обычное расставание. Может быть очень много эмоционального ущерба, когда разрываются отношения Дома и сабы. Ты понимаешь это, правда? Мы ответственны друг перед другом, у нас есть общее обязательство и соглашение, которое мы заключили, когда все это начали, – он перестает шагать и останавливается передо мной. – Пожалуйста, не снимай ожерелье. Ты должна знать, как много для меня значит то, что ты его носишь. Сняв его, ты говоришь мне, что между нами кончено все и навсегда.

– Прекрати! – кричу я, пугая нас обоих. – Я ухожу. Пожалуйста, если ты любишь меня, позволь мне уйти. Я должна быть подальше от тебя. Ты не понимаешь, что все это делает со мной. Мне нужно подумать.

Он в поражении падает на диван и кладет голову на руки.

– Я люблю тебя, Таби. Если тебе нужно уйти, тогда иди. Просто, блядь, иди.

Я направляюсь к двери, а Стерлинг гонится за мной, и мое сердце опять замирает, когда он останавливается рядом и поднимает мордочку. Я нагибаюсь и почесываю мягкий мех у него под подбородком.

– Пока, мелкий. Я буду сильно скучать по тебе и по тому, как ты сворачиваешься клубочком, – он трется головой о мою руку, мурлыча.

– Тогда не оставляй нас, – бормочет Вэндал с дивана, его голова все еще опущена вниз.

– Мне жаль. Мне так жаль, – я выбегаю за дверь, захлопывая ее за собой. Я не оборачиваюсь.

Когда я открываю гараж и сажусь в машину, слезы вновь начинают литься в полную силу. Все то время, пока еду вниз по улице, знаю, что Вэндал до сих пор сидит на диване и борется с желанием напиться.

Я потеряла все. Снова.

Глава 25

Вэндал

Сердце стучит в два раза чаще обычного, голова пульсирует, руки дрожат, когда я вваливаюсь в ванную комнату и нахожу свой «Валиум». Приняв несколько таблеток, достаю упаковку новых лезвий, которую я недавно купил. Зажимаю одно из них в зубах и стягиваю джинсы, а затем медленно провожу лезвием по бедру. Мои глаза закрываются, и я выдыхаю, в то время как кровь стекает вниз по ноге и капает на пол. Запах ее шампуня и духов просачивается в меня, и я упиваюсь этим ощущением.

Роюсь в карманах джинсов в поисках телефона и звоню ей. Я никогда прежде не делал этого, но я рад, что стащил ее телефон, пока она спала, заполучил ее номер и добавил ей в контакты свой. Вдруг произошло бы нечто подобное.

Гудки и гудки. Голосовая почта.

Набираю снова.

Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Голосовая почта.

Блядь!

Я отправляю сообщение:

«Ответь на звонок. Ты все еще принадлежишь мне».

Перевязываю ногу и смываю кровь с пола. Откинувшись на спинку дивана, я вновь перезваниваю. Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Голосовая почта.

Блядь! Мне нужно услышать ее голос. Настоящий голос, а не эту счастливую подделку на голосовой почте.

Я звоню ей без перерыва в течение часа. Меня клонит в сон из-за «Валиума», но я стараюсь бороться с сонливостью. Я должен поехать за ней, но она забрала мою машину, а на мотоцикл при таких темных дорогах и напичканный «Валиумом» я не сяду. Может, попросить Лукаса отвезти меня к ее дому? Я быстро набираю его.

– Хэй, – отвечает он.

– Лукас… она ушла. Ты должен отвезти меня к ней. Она взяла мою машину.

– Что?

– Эта гребаная шлюха сказала ей, что я участник аварии. Таби расстроилась и ушла. Взяла мою машину и на телефон не отвечает. Я звонил ей на протяжении часа.

Он вздыхает.

– Вэндал, послушай меня. Ты должен дать ей время. Если приедешь туда и будешь давить на нее, станет только хуже.

– Мне, блядь, нужно поговорить с ней!

– Знаю, но ты должен дать ей успокоиться сперва. Доверься мне: у меня больше опыта в этом, чем у тебя. Пусть она успокоится. Женщины не любят, когда их торопят или загоняют в угол, тем более, если они злятся.

– Мы были чертовски счастливы, Лукас. Теперь она меня ненавидит. Она не могла даже смотреть на меня, – я растираю пальцами виски, голова кружится. Я просто хочу вернуть ее обратно.

– Вэн, уверен, она не ненавидит тебя. Лишь расстроена. Подумай, как трудно ей это принять. Если ты начнешь преследовать ее, она начнет убегать еще быстрее.

– Блядь! – кричу, находясь в полной растерянности. Я ненавижу его за то, что он такой спокойный и рациональный.

– Вэндал, успокойся. Ты ничего не можешь сделать, отпусти ее на время. Поверь мне. Не делай хуже. Ты потом пожалеешь об этом.

– Я не смогу справиться с этим. У нее моя машина, – повторяю. – Я должен буду ее забрать.

– Ладно. Не волнуйся. Когда Таби будет готова, мы заберем машину. Я отвезу тебя, а сейчас посмотри фильм или музыку послушай и ложись спать. Хорошо?

– Ты думаешь, она вернется? Или я слишком сильно облажался?

Он колеблется, прежде чем ответить мне.

– Ну, ты реально охуенно попал, но если она любит тебя, а я думаю, что так оно и есть, то вернется. Если ты дашь ей время.

– Хорошо, – бормочу я сонно.

– Позвони мне завтра. И, кстати, прекрати ей названивать.

Я завершаю вызов.

Дерьмо. Черт.

Отправляю Таби другое сообщение:

«Пожалуйста, дай мне знать, что ты в порядке».

Через несколько секунд, мой телефон гудит.

Т.: Я дома, все хорошо.

В.: Вернись. Позволь обнять тебя и все исправить.

Т.: Пожалуйста, перестань…

В.: Не могу. Ты нужна мне, а я – тебе.

Т.: Я напишу тебе завтра, и ты сможешь приехать за машиной. Спокойной ночи.

– Пожалуйста, не устраивай сцен в ее доме, ладно? – наставляет меня Лукас, подвозя к дому Таби, чтобы я мог забрать машину. После «Валиума» мне тяжело прийти в себя, чувство, будто бы по мне грузовик проехал.

– Какого хрена? – говорю я ему.

– Может, ты должен отложить это до тех пор, пока твое настроение не улучшится?

– Нет, мне нужна моя машина, и я хочу увидеть ее.

– Машина тебе не нужна, у тебя же есть еще одна в другом доме. Мы можем съездить за ней.

– Она взяла мой Хот-род (прим: старые, винтажные американские автомобили с обновленным двигателем).

Он смеется.

– Ты разрешил ей ездить на своей любимой тачке?

– Я не разрешал, она сама взяла ее. Мне пофиг на состояние машины. Я просто хочу вернуть ее.

Все оставшееся время мы едем в тишине, если не считать моих указаний Лукасу, на каких улицах сворачивать.

Я резко выпрямляюсь на своем месте.

– Вот, синий дом справа.

Он подъезжает и паркуется перед входной дверью.

– Я буду ждать здесь, на всякий случай, – говорит он. – Если она захочет, чтобы ты оставил ее в покое, просто уйди, окей? Не делай все только хуже.

Я игнорирую его и поднимаюсь по ступенькам. Все выглядит так, будто в ее отсутствие сюда приходил ее личный ландшафтный дизайнер, так как вся трава коротко подстрижена. Я звоню в дверь и нетерпеливо жду. Через несколько секунд она открывает входную дверь, оставляя между нами дверь-ширму.

– Могу я войти? – спрашиваю ее.

– Нет, это дом, который я делила вместе с мужем. Ты не принадлежишь этому месту.

Она приоткрывает дверь-ширму на несколько дюймов и передает мне ключи, сразу же закрывая дверь обратно.

– Серьёзно? – произношу я в неверии. – Значит, теперь ты будешь так себя вести?

– Вэндал, пожалуйста, не усложняй все. Я измотана и уверена, ты тоже. Выглядишь ужасно.

– Мы даже не поговорим об этом? Все кончено? Вот так?

Она смотрит на меня со слезами в глазах, и все, чего я хочу, так это сжать ее в объятиях и удерживать рядом с собой всегда.

– Не знаю, – отвечает она. – Мне нужно побыть вдали от тебя, чтобы разобраться в самой себе. Когда ты рядом, я думать не могу.

Она все еще в моем ожерелье. Если бы она хотела, могла бы легко от него избавиться: удалить плоскогубцами или сломать замочек. Я молюсь, чтобы это что-нибудь да значило.

– Я скучаю по тебе, как и Стерлинг.

– Пожалуйста, не делай этого. Я достаточно расстроена.

– Тогда возвращайся со мной домой. Не бросай все. Я оставлю тебя в покое. Ты можешь жить в гостевой. Просто возвращайся со мной, – она прикусывает губу и смотрит на меня сквозь дверную сетку, на секунду я подумал, что пробил ее броню. – Прости, что не рассказал об аварии. Я не знал, как это сделать, а потом боялся потерять тебя. Я не пытался причинить тебе боль, – говорю я с мольбой в глазах, прося дать мне еще один шанс.

Она смотрит на Лукаса, который стоит позади меня, а затем ее взгляд вновь возвращается ко мне.

– Но на самом деле, именно это ты и сделал. Причинил мне очень много боли. Когда мне уже приходилось нелегко.

Я прикоснулся ладонью к сетке, желая дотронуться до нее.

– Таби, я никогда прежде не был в отношениях. Никогда. Я не оправдываюсь, а говорю правду. Знаю, что не хорош в этом и серьезно облажался, но я никогда не хотел причинить тебе боль. Я могу быть лучше, дай мне шанс. Разве я не сделал тебя счастливой? – эмоции захлестывают меня. Черт, не хочу перед ней сломаться.

Она кладет руку на мою с другой стороны сетки.

– Ты сделал меня очень счастливой, Вэндал. Намного больше, чем ты думаешь.

Я тяжело сглатываю.

– Так позволь мне продолжать делать это.

Она убирает руку.

– Пожалуйста, дай мне немного подумать. Можешь дать мне немного времени?

Нет.

– Прекрасно. Я буду ждать тебя, ты же знаешь, правда? И когда вернешься, я тебя выпорю, – дразню я, пытаясь заставить ее улыбнуться. Она делает это, но грустная улыбка не касается ее глаз, это разрушает меня.

– Веди себя хорошо, Вэндал. Не делай того, о чем потом пожалеешь. И передай Стерлингу, что я очень его люблю. Мне нужно идти, – слезы катятся из ее глаз, и она закрывает дверь.

Блядь.

Я не хочу уезжать. Хочу стоять у нее под дверью до тех пор, пока она не выйдет и не позволит мне отвезти ее домой. Я закрываю глаза и силой воли пытаюсь заставить ее вернуться, однако ее нет. Я все еще один.

– Вэндал! – зовет Лукас.

Я машу ему рукой в раздражении и открываю машину, но начинаю плакать, как только пытаюсь усесться за руль. Причина в том, что она так сильно передвинула водительское кресло вперед, что я даже залезть не могу. Я не могу избавиться от воспоминаний о том, как она вставала на цыпочки, чтобы поцеловать меня, или как ее миниатюрная фигурка прижималась ко мне по ночам. Не могу забыть, как красиво она выглядит, стоя на коленях для меня, как очаровательна, когда играет со Стерлингом на полу.

Я должен все исправить. Так или иначе, я должен вернуть ее.

Два месяца спустя я и Стерлинг переехали в дом, который находится ближе к тату-салону. Дом, где жили мы с Кэти, я продал. Было жалко оставлять его, но находиться там я не мог: воспоминания, связанные с ним, слишком болезненные. Я пишу Табите каждый день, чтобы просто сказать ей «Привет» или, как я по ней скучаю, пожелать спокойной ночи. Иногда она отвечает, но всегда коротко. Мне достаточно и этого.

Ария сказал мне, что, если ты очень много думаешь о желаемом, оно становится реальностью. Я представляю себе нас с Табитой и Стерлингом, живущими в красивом доме с ее фотостудией и комнатой, заполненной нашими сексуальными игрушками, прекрасный двор с причудливыми статуэтками и прудом с рыбками, ужины при свечах, много смеха и никаких секретов. Дом, который я купил, имеет все, чего я хотел и все, что, как я знаю, она хотела бы. Только он пустой сейчас, так как я хочу подождать ее, чтобы она обставила и украсила его на свой вкус. Меня такие вещи не волнуют. Надеюсь, когда-нибудь она переедет ко мне. До тех пор мы будем ждать.

Ашер разрешил мне и Сидни поделить тур, так что я отыграю некоторые из концертов. Это всех устраивает. Игра на сцене – терапия для меня, как и работа в тату-салоне с Лукасом. Я чувствую себя на своем месте и провожу немного больше времени со своими кузенами, узнавая их. К большому разочарованию Ашера и Шторма, футболки с надписью: «Собственность Вэндала» популярнее, чем футболки с остальными участниками группы. Я напоминаю им об этом при каждом удобном случае.

Когда Таби ушла, я вновь понял, что стою на перепутье жизни. Я мог бы выбрать путь самоуничтожения, как всегда и делал, или же – гладкий, прямой и хорошо освещенный.

Если ты продолжаешь делать то, что должен делать, то и получать будешь то, что должен получить.

Лукас сказал мне эти слова недавно, призывая выбрать в этот раз ровный путь. Оставаться трезвым и собирать свою разрушенную жизнь по кусочкам оказалось лучше, чем резать себя и тратить жизнь впустую.

Я так сильно скучаю по Табите, что это причиняет боль, но я даю ей время, о котором она просила. Не думаю, что это продлится больше шести месяцев, но я делаю все, что могу, чтобы справиться с этим. Отказываюсь от всех сексуальных предложений девчонок из «Сахарного поцелуя» и других, оставаясь верным своей Таби. Никогда в своей чертовой жизни я так много не дрочил, но отказываюсь нарушать наше обязательство, данное друг другу. Пока она не скажет мне, смотря в глаза «Прощай навсегда», я принадлежу ей.

Я слежу за ее фотографиями в социальных сетях намного больше, чем должен бы, надеясь не превратиться в преследующего психопата, увидев упоминание о другом парне или флирт с ним. К счастью, этого пока не произошло. Я узнал от Айви, что она использовала деньги из страховки Ника и открыла фотостудию. Таби делает удивительные фотографии, и я горжусь ею. Я беспокоюсь, что она одна все это время, но видимо это то, чего она хочет.

Все, что я могу – ждать и надеяться. И ждать.

И подождать еще немного.

Глава 26

Табита

Странно, что, если тебе больно, ты думаешь, ничто и никогда не сможет причинить еще большую боль. Это не правда. Когда погиб Ник, я и представить не могла, что снова испытаю подобную боль. Однако расставание с Вэндалом вырвало не только сердце из моей груди, но и половину души.

Может быть, эта боль – совокупность всего, что со мной произошло. Потеря Ника. Обман Вэндала. Борьба с чувством вины. Влюбленность в Вэндала. Опять же, потеря Вэндала. Попытки выяснить кто я, черт возьми, и чего хочу. Я разбита, как старое корыто.

Мы с матерью никогда не были особо близки. Отец ушел от нее, когда я была в средней школе, и на первом месте для нее оказались свидания и поиски нового мужа. Я спокойно к этому относилась, так как была самостоятельна, а, встретив Ника, была счастлива начать жить своей жизнью и позволить ей жить своей. К счастью, мое затяжное молчание после разрыва с Вэндалом обеспокоило ее, и она приехала ко мне домой. Затем незамедлительно отправила меня на краткий курс лечения в психиатрическую клинику. На самом деле все не так плохо, как звучит. Клиника больше похожа на спа-центр, но только с психологами и психиатрами.

Воспоминания об аварии ужасны. Ник и Рене погибли мгновенно, а Вэндал был в бессознательном состоянии, но пока мы ждали скорую помощь, я и Кэти были в сознании. Помню, как вылезла из машины вся в крови и до смерти напуганная. Я помню то, что никто не должен был видеть. Я слышала плач. Никогда не забуду этот плач. Пытаясь доползти до него, я наткнулась на рисунки на дороге. Меня заинтересовало, почему они на дороге и почему она неровная. Только это была не дорога, а Вэндал, лежащий на ней, и я смотрела на его татуированные руки. Плач прекратился, я осталась одна с кровавым искусством. Страх охватил меня, но отступил, когда рука в крови медленно пошевелилась, коснулась моей и не отпускала до тех пор, пока не приехала скорая помощь, и медики не оттащили нас друг от друга. Думаю, он стал моим именно в этот момент.

Я никогда не расскажу ему о том, что помню, но никогда не забуду об этом.

Терапия несомненно была успешной. Страшные воспоминания и кошмары, в конце концов, прекратили меня преследовать. Я снова начала есть и перестала плакать. Ну, так много плакать. Со временем мои мысли отчистились, и я смогла думать и чувствовать себя как нормальный человек. Мой психолог помог мне все расставить на свои места. Я не рассказывала ей о той части наших отношений с Вэндалом, где он Доминант, а я саба. Знаю, она будет думать, что это жестоко и оскорбительно, но основной причиной, почему я умолчала об этом, было то, что я хочу оставить эту часть моей жизни для себя.

Я использовала деньги из страховки Ника и прошла два курса обучения фотографии, чего никогда прежде себе не позволяла, и купила кое-какое оборудование. Я начала фотографировать помолвки, детей, домашних животных, а затем и девчонок из «Сахарного поцелуя» и нескольких участников Эшес&Эмберс. Я провела фотосессию с моделями на некую сюрреалистическую тему в лесу, и в течение нескольких недель появились люди, просившие о фотосессии с ними. Я арендовала крошечную фотостудию в городе и, наконец, занималась тем, чем хотела и в чем была хороша.

Я продала дом и нашла маленькую квартирку рядом со студией. Я не смогла заставить купить себя дом, так как один длинноволосый сексуальный парень отказывался сдаваться и присылал мне фото дома моей мечты с маленьким слепым котенком, свернувшимся в клубок на подоконнике с великолепным видом на пруд. Возвращайся домой – присылал мне Вэндал сообщения с прикрепленными к ним фотографиями. Я хотела запрыгнуть в машину и ехать прямо к нему, но сдерживала себя.

Лара спросила однажды, смогу ли я его простить. И после долгих размышлений и самоанализа я поняла, что не обязана прощать его. Авария была просто несчастным случаем. Он был жертвой, как и все мы. Вэндал должен был рассказать о том, кто он, но я понимаю причины, почему он этого не сделал. Никто не совершенен, и все мы совершаем поступки, которыми не можем гордиться.

Мой врач просил меня учитывать тот факт, что Вэндал скорее всего не осознает, что правильно, а что нет, так как в юности у него не было хорошего образца для подражания, который научил бы его.

Неважно, как сильно я старалась, я не могла перестать думать о нем. Каждое утро я хотела поцеловать его. Я скучала по тому, как он купает меня, по нашим совместным завтракам. Скучала по сексу, подчинению и контролю. Я скучала по его голосу, глазам, улыбке. Скучала по Стерлингу. Скучала по его музыке и той легкости, которую ощущала, слушая ее. Скучала по тому, чтобы быть любимой и желанной. Скучала по нам.

Я пыталась отвлечь себя, но мысли всегда возвращались к нему. Я хотела позвонить ему и рассказать, как прошел мой день. Хотела показать ему студию.

Лара и я ходили на один из его концертов, и наблюдать за ним на сцене было удивительно. Мне нравилось видеть, как девушки начинают флиртовать с ним, а он разворачивается и уходит прочь, даже не зная о моем присутствии. Он все еще любит меня. Я наконец-то согласилась с тем, что люблю этого мужчину и хочу его в своей жизни.

Он пишет мне раз в день. Каждый день. Я сохранила все его сообщения. Это мои любимые.

Доброе утро, солнышко.

Я чертовски скучаю по тебе.

Надеюсь, что у тебя был хороший день.

Стерлинга стошнило. Я наступил в это. Знаю, ты смеешься.

Я скучаю по тому, как просыпался, а ты была рядом.

Спокойной ночи, кошечка Таби.

Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь.

Ты полюбишь этот дом.

Возвращайся домой.

Лукас передает привет

Болит голова весь день :(

Рио показал мне фотки. Так горжусь тобой.

Мой член скучает по тебе.

Ты думала обо мне?

Я скучаю по твоим глазам.

Надеюсь, ты ешь.

Сладких снов, кошечка Таби.

Я надеюсь, что ты позвонишь мне когда-нибудь.

Я с трудом улыбаюсь без тебя.

Я скучаю по ночам кино.

Ты лучшая часть моего дня.

Получаешь ли ты мои смс?

Ты до сих пор моя. Я выпорю тебя снова.

Однажды Ашер зашел в мою студию в то время, как я рассматривала каталог с фонами, которые хотела бы заказать. Я встречалась с ним однажды, когда снимала его для веб-сайта группы, но встреча была короткой, и мы почти не разговаривали, так что не имею понятия, почему он сегодня здесь.

– Привет, – говорю я. – Чем могу помочь?

Он высокий и мускулистый. Старая изодранная кожаная ковбойская шляпа прикрывает его длинные волнистые черные волосы.

– Время вышло, – отвечает он, рассматривая фотографии на стене и не смотря на меня.

Я хмурюсь.

– Что, прости?

– Мы ждем, когда к нам придет любовь, а не заставляем ее ждать.

– Ээ?

Он идет к выходу, оборачивается и смотрит на меня. Солнце отражается в драгоценном камне на подвеске на его шее, и луч светит мне прямо в глаза. Я поднимаю руку вверх, чтобы уберечь глаза от него.

– Хватит тратить время, – говорит он.

Я моргаю от солнечных пятен, пытаясь рассмотреть его, но он уже ушел.

Не заставляй любовь ждать.

Как бы странно не прошла эта встреча, его слова верны. Он прав. Пора.

Я должна вернуть Вэндала прежде, чем потеряю его навсегда.

Глава 27

Вэндал

– Я снова здесь, – говорю я, кладя плюшевого мишку на надгробие. Большинство медведей, что я приносил, исчезли. Не уверен, их сдувает, или сторож выбрасывает их через некоторое время. Я стараюсь не думать о том, куда они пропадают.

– С Днем рождения, малышка.

Я протираю глаза и ложусь на землю перед надгробием. Я бы сделал все, чтобы увидеть ее в праздничном платье по случаю Дня рождения, задувающей свечи на торте, как это делают все маленькие девочки.

Я прихожу сюда примерно раз в месяц. Хоть и пытаюсь чувствовать ее присутствие рядом с собой, где бы я не находился, меня все равно тянет на кладбище. Дочь помогла мне стать тем человеком, которым я должен был стать давным-давно.

Я не резал себя и не пил уже пять месяцев. Если бабуля права, и Кэти наблюдает за мной, хочу, чтобы она видела хорошего человека, достойного ее. Несмотря ни на что, я всегда буду ее отцом, не хочу, чтобы Кэти стыдилась своего отца. Хочу, чтобы она видела человека, с которого могла бы взять пример. И я хочу быть тем мужчиной, с которым Таби могла бы провести свою жизнь.

Теплые лучи солнца греют мое лицо, птицы щебечут на деревьях, надеюсь, что где бы ни была моя девочка, там также прекрасно, как и здесь.

– Привет.

Растерянно оглянувшись по сторонам, я вижу Таби, которая прислонилась к большому дереву. Моему дереву. О боже. Она здесь.

Я встаю и отряхиваю листья с ног, моргая, чтобы убедиться, что это не моя фантазия. Она все еще здесь. Я медленно приближаюсь к ней, пытаясь придумать слова, которые могли бы растопить лед между нами, но в голову ничего не приходит. Я останавливаюсь перед ней и просто смотрю на нее, впитывая ее образ. Она стала еще красивее, волосы чуть длиннее и светлее, легкий загар появился на ее идеальной коже. Ее глаза счастливо светятся, и она уже не такая костлявая. Она одета в джинсы и черную футболку с рукавами и вырезом, на которой написано «Испорчена вАндалом!».

Я усмехнулся.

– Ты носишь одну из моих футболок, но на этой опечатка.

– Эви сделала ее для меня. Думаю, она очень подходит, – Таби застенчиво улыбается мне, солнце сверкает в ее глазах. Если она общается с Эви и Айви, значит, не оборвала все связи. Я должен верить, что была причина того, что она не стала отдаляться. Мой пульс участился, когда я увидел подаренное мной ожерелье на ее шее.

– Ты никогда не снимала его? – спрашиваю я, все еще не отводя взгляда от ее горла.

Она наклонила голову.

– Как я могла? Ключ у тебя.

– Он в кармане. Я всегда ношу его с собой, – я встречаюсь с ней глазами. Дерьмо. Пожалуйста, не проси об этом. – Ты нашла меня для того, чтобы я снял его? – Умоляю, пусть она скажет «нет».

– Нет, – отвечает она.

– Почему ты здесь? – я прикасаюсь к ее щеке, она потирается о мою руку и закрывает глаза.

– Чтобы отпустить, – говорит она, и мое сердце замирает.

Я сглатываю.

– Меня?

Она качает головой, и я киваю, понимая. Надежда зарождается в моей груди, улыбка появляется на лице.

– Это будет не просто, Вэндал, – мягко произносит она. – У нас куча проблем, – Я киваю в знак согласия, боясь сказать хоть что-нибудь. – Нам придется сильно постараться, чтобы разгрести весь этот беспорядок, но… это наш беспорядок. Я не возражаю против отношений Дома и сабы, но мне нужно большее от тебя. Поменьше пещерного человека, хорошо? – просит она. Я опять киваю. – Я хочу, чтобы ты показывал мне свои эмоции. Ты не можешь использовать секс и контроль все время.

– Ты права, – соглашаюсь я. – Я могу поработать над этим, – я делаю глубокий вдох. – Я так сильно скучаю по тебе, Таби. Я был хорошим в твое отсутствие. Хотел, чтобы ты вернулась к чему-то лучшему, к тому, чего ты заслуживаешь.

Она улыбается и тянется к моей руке.

– Я тоже стала лучше. Больше я в тебе не нуждаюсь, – говорит она. – Но все еще хочу.

– И я тебя хочу, – говорю я, притянув ее к себе. – Я люблю тебя. Мы не будем спешить. Ты можешь научить меня ходить на свидания, а я тебя – готовить, – она хихикает. – Я в этой упряжке надолго, детка. Хорошее и плохое, взлеты и падения, и все остальное.

Она встает на цыпочки и целует меня в губы очень нежно.

– И я тебя.

– Хочешь прокатиться? – шепчу я, поглаживая ее щеку большим пальцем.

– Да, – говорит она, наконец, слегка кивая. – Увези меня отсюда.

Это все, что мне нужно было услышать.

Я наклоняюсь и целую ее в губы, вновь наслаждаясь ее вкусом, прижимаю ее к себе сильнее, она идеально мне подходит. Она так крепко обвивает мою шею руками, будто бы больше не хочет отпускать. Я никогда не чувствовал себя так хорошо. Я углубляю поцелуй, наши языки переплетаются, дыхание учащается.

Чуть-чуть отстраняясь от нее, я смотрю ей в глаза, в которые собираюсь смотреть еще очень долго.

– Я люблю тебя, кошечка Таби. И буду любить всю свою гребаную жизнь.

Ее улыбка становится ярче, чем солнце.

– Я тоже люблю тебя. Так сильно.

Глава 28

Табита

Вэндал Валентайн. Лишь его имя заставляет мое сердце парить, а тело – дрожать. Наши отношения рождены во лжи и предательстве. Он считает, что встреча со мной – это его план и обман.

Однако это не так. Он – мой. То, что он увидел меня на кладбище, было моим тщательно разработанным планом. Я знала, что он будет там, потому что наблюдала за ним в течение нескольких недель и потому что маленькая старая леди сказала мне. Она рассказала, что ее внук скорбит о потери своего ребенка и о случайном убийстве двух людей. Такое впечатление, что она хотела, чтобы я отыскала его и утешила. Тем не менее, ненависть к нему за убийство моего мужа, заставила меня спланировать месть. Как посмел этот длинноволосый, сексуальный, богатый рокер отмахнуться от боли, которую он причинил мне, семье Ника и семье той женщины? Он убил ребенка, ради всего святого!

Я не ожидала, что он подойдет ко мне сам, и мне не пришлось самой идти на могилу его ребенка. Я планировала накричать на него, ударить, обругать последними словами среди могил. Затем я подождала бы немного и снова подошла к нему, извинилась за свою истерику, подружилась, втерлась в доверие. После соблазнила бы и заставила в меня влюбиться. И, наконец, вырвала бы его сердце из груди, как он сделал это со мной.

Однако вместо этого он утер мои слезы и протянул мне руку. Вэндал нарушил мои планы, но я все равно поехала с ним. Он заинтриговал меня. Эти темные глаза пленили меня, и я не смогла избавиться от них. По правде, и не хотела.

Мой план с треском провалился. Он оказался не из тех мужчин, которые любят, или из тех, кого легко соблазнить. Вэндал полностью забрал у меня контроль над собой, и меня затянуло в темную и чувственную пучину. Проблема в том, что я влюбилась в него. Я мечтала о нем. Нуждалась. Хотела его больше всего на свете. Я любила его контроль надо мной. Я видела те стороны в нем, которые никогда не ожидала увидеть и раскрыть. Я чувствовала его заботу, любовь, сильнейшее желание, печаль и сожаление. Чувствовала его решимость.

Вскоре я заметила проблеск надежды в его глазах, его прикосновения изменились. Власть перешла ко мне. Он тоже влюбился в меня.

Мне не нравилось лгать ему и притворяться. Все чувства к нему были настоящими, я не отрицаю, что пыталась бороться с ними. Иногда я ненавидела его, была опустошена тем, что он обманывал меня так долго. Я хотела, чтобы он просто сказал правду. Много раз я старалась оттолкнуть его. Я ничем не лучше, чем он. Мы хотели узнать друг друга, каждый имея на это свои причины, и где-то в этом беспорядке нашли любовь. Обрели друг друга.

Зачем я оставила его? Для того, чтобы наказать нас обоих. Особенно себя за слабость. Я влюбилась в Вэндала слишком быстро. Я подчинилась ему слишком охотно. Нашла свое счастье слишком рано. Я не имела права начинать новую жизнь, когда Ник лишился ее. Вэндал предлагал мне жизнь, о которой я всегда мечтала, жизнь, которая бы сделала меня счастливее и позволила быть самой собой. Жизнь, которую не смог дать мне Ник. Меня мучило чувство вины из-за этого. Как я могла позволить человеку, забравшему его, дать мне все?

Наша любовь никогда не будет красивой. Она запятнана прошлым, и мы всегда будем жить с этими шрамами. Призраки прошлого всегда будут преследовать нас. Мы оба так повреждены прошлым, нами самими.

Говорят, что отношения, построенные на лжи, не будут продолжаться долго, но я отказываюсь верить в это. Мы сломались и стали сильнее. Вместе.

А для меня, в конце концов, это все, что имеет значение.

Он принадлежит мне, а я – ему.

Я - его сердце, он - моя броня.