Венское Рождество, или сплетение судеб [СИ]

Глава 10. Штурм

В комнату ворвалась мама, сметя запирающие чары.

— Дети, быстро за мной!

— Что происходит?! — кричал откуда-то из коридора Лёша, ему вторила Мирослава.

— Поторопитесь! Возьмите палочки, — распорядилась мама, нервными жестами подгоняя ребят. Коротким взмахом она захлопнула ставни — по ним изнутри побежали защитные связки. — Ну же!

— Куда мы? — выйдя за ней в коридор, спросил Петя. Он выглядел удивительно спокойным и решительным; ловко ухватив за воротник ломанувшегося куда-то Лёшу, Петя поставил его рядом с собой.

— В подвал, там есть укреплённая комната, — мама откинула с лица выбившиеся из хвоста волосы и взяла напуганную Миру за руку. — Там мы будем…

Она осеклась — через стену просочилась серебристая сова, Патронус тёти Оли.

— Настя! Нам нужна помощь!

— Боги… Саша, ты знаешь, где убежище, — мама тряхнула её за плечо и буквально вложила ей в руку мокрую ладошку Мирославы. — Закройтесь там и ждите, когда кто-нибудь из нас за вами придёт. Кодовое слово — день рождения прадедушки. Запомнила?

— Д-да, мама…

— Умница, — они сбегали по лестнице в холл, и мама на ходу призвала из своей спальни расшитый рунами плащ и амулет из серебра и янтаря. — В убежище есть камин. Сейчас все домашние камины заблокированы — откроешь тот, только если нас очень долго не будет. Отправляйтесь к дедушке Александру… Мама, сюда!

— Настенька, что происходит?! — воскликнула бабушка Оксана, прибежавшая со стороны оранжереи.

— Вам всем нужно укрыться, — мама коротко обняла её, уткнулась носом в плечо и глубоко вздохнула, тут же отстранилась. — Пожалуйста, вместе с Сашей и Таней проследи за детьми.

— Конечно, родная, — проговорила бабушка, теряя последние краски. С улицы донеслись взрывы и выкрики вдалеке.

Отпустив Лёшу — Мира тут же со всхлипами попросилась к брату на руки, Петя взял бабушку под локоть.

— Идём, бабушка! Лёша, Мира, за мной!..

Бросив на них тревожный, полный боли взгляд, мама крутанулась на каблуках и выбежала на улицу. Переглянувшись с Женей, Саша выхватила палочку и опередила Петю, указывая дорогу.

Они спустились в самые глубокие подвалы, где впервые за годы зажжённые факелы лизали низкие потолки. Уверенно следуя по коридорам — их показал ей прадед, когда девушка закончила школу, — Саша довела семью до почерневших от времени дверей, покрытых древними орнаментами. Шагнув вперёд, Саша оцарапала палец об острый угол орнамента и нарисовала небольшую «М» своей кровью в середине двери. Загудев, та распахнулась, открывая проход в просторную комнату, где уже ждала тётя Таня с Васей, Гришей и Сёмой.

Дожидаясь, пока родные войдут, Саша решалась.

Вот шагавшая последней Женя переступила порог — и Саша резко захлопнула дверь за ней, сложным пассом палочки активировала запечатывающий механизм. Древние орнаменты пришли в движение, сомкнулись, изменяя форму — и девушка осталась одна посреди звонкой тишины, отрезанная от убежища.

Зажав палочку губами, Саша собрала волосы в хвост, стараясь не замечать, как отчаянно трясутся руки. Девушка глубоко втянула затхлый воздух подземелья носом, медленно выдохнула.

Выпустив палочку изо рта, Саша перехватила её и бросилась к лестнице. Стремглав миновав пролёты, Саша вновь оказалась в холле, где Тоша и Лёля наводили свою эльфийскую защиту на вход.

— Пропустите! — рявкнула Саша, и домовики подчинились, проследив за бегущей девушкой широко распахнутыми глазищами. Парадные двери отворились перед Сашей — крики и взрывы тут же сделались громче, просто оглушительными! А ещё Саша не видела над парком синего купола. Дерьмо.

Сбежав по ступенькам на подъездную дорожку, Саша вскинула палочку. За её спиной захлопнулись двери, покрылись золотистым сиянием; весь дом ощетинился своим собственным барьером, в который вплеталась дикая магия домовиков. Саша дала себе на взгляд за спину всего мгновение, после чего бросилась вглубь парка, откуда и доносился шум боя.

Парк был полон человеческих силуэтов. Мелькали алые мантии охраны поместья, узнаваемые фигуры родных… но тёмных, чуждых теней было значительно больше. «У страха глаза велики!» — напомнила себе Саша и ворвалась на поле боя.

— Экспульсо! — крикнула она, и земля взорвалась под ногами дородного волшебника в тёмной мантии, во все стороны брызнула щебёнка.

— Петрификус Тоталус! Инкарцеро!

— Протего Максима! — взвизгнула Саша, и лишь чудо позволило усиленному, но медленному щиту вовремя загородить её от заклинаний.

— Саша! — папа возник из ниоткуда, сопровождая своё появление россыпью отвлекающих серебристых звёзд. Вцепившись в Сашин локоть, отец оттащил её за огромную ёлку. — Ты в своём уме?! Почему ты не внизу?!

— Я — совершеннолетняя ведьма, и я защищу… Дуро! — ёлка обратилась в камень, но тот разлетелся крошкой от попавшей Бомбарды.

Выглянув из-за полуразрушенной преграды, папа выпустил во врага связку чар, незнакомых Саше, и, не оборачиваясь, быстро проговорил:

— Оставайся здесь, не лезь в бой! — а затем выскочил из укрытия, ввязываясь в сражение с двумя магами, занявшими место сражённого им.

Осторожно высунувшись, Саша огляделась. Метрах в ста от её укрытия тётя Оля раскрутила посох над головой и обрушила лавину огня на бросившихся к ней магов. Рядом с ней дядя Витя создал из еловых иголок длинные металлические и бросил в волну пламени, повёл палочкой, бормоча формулу — крики противников сообщили, что совместная атака нашла свои цели. Вокруг сражались десять охранников в красных мантиях с узорами — все, кто остался в поместье, не отправился с дедом на рудники, а неподалёку от папы…

— Мама! — выдохнула Саша и зайцем прыгнула к матери, отбивавшейся от троих нападавших за раз. Чары то и дело врезались в её длинный плащ, и защитные руны светились всё ярче и тревожнее. Пользуясь тем, что её не заметили, Саша направила на ближайшего волшебника палочку: — Депульсо!

Того отбросило, но в полёте он выпустил в Сашу Режущее. На его пути встала мама, принимая удар на плащ.

— Спрячься! — крикнула она, отталкивая Сашу назад и нейтрализуя яркое проклятие на подлёте. — Немедленно!

Саша вновь метнулась под покров ёлок, чувствуя, как колени дрожат, а руки с трудом поднимаются, чтобы выставить щит. На помощь маме пришёл отец: что-то выхватил из кармана, бросил во врагов и разбил прицельными чарами — тревожное зеленоватое облако протянуло к магам свои щупальца, и те двое, которых оно успело коснуться, закричали в неистовой боли. Кто-то с матом заключил облако в сферу и схлопнул её; Саша успела заметить выжженные до костей лица упавших в окровавленный снег врагов…

Земля ушла у неё из-под ног. Прогремевший совсем рядом взрыв отбросил Сашу прочь, и она сильно ударилась плечом о притаившуюся в парке беседку. Пронзительно застонав, Саша поспешно заползла внутрь неё, лихорадочно соображая, что происходит.

Магия с корнем вырвала увитую зимними розами стену беседки, за которой девушка укрылась.

— Попалась! — громыхнул грубый голос, и в Сашу полетел шар стрекочущих молний. Девушка всхлипнула, не успевая выставить щит…

Волна чудовищной магии смела и молнии, и того, кто их создал. Закрыв голову руками, Саша закричала. Рванулась прочь, когда сильная рука сжалась на её запястье.

— Алекса, это я! — голос, окликнувший её по-немецки с выразительным акцентом, привёл девушку в чувство.

— Макс! — отняла она руки от головы, боясь поверить глазам.

— Можешь встать? — спросил Макс и быстро выглянул из-за обломков беседки. К ним приближалось двое в чёрных мантиях, и Макс решительно толкнул Сашу обратно на доски пола, а сам распрямился в полный рост, встречая чары щитом. Это было не обычное Протего — с запозданием поняла Саша; по защите Макса тянулись Тёмные нити, жадно впившиеся во врезавшиеся в барьер чары, пожравшие их и налившиеся угрозой. В тот же момент Макс трансформировал барьер в чёрную сферу, которую оттолкнул во врагов — и те вновь побежали, теперь уже прочь от него, с криками и бранью скрываясь за деревьями. — Вставай!

— Угу, — пискнула Саша, хватаясь за его протянутую руку. Макс вздёрнул её на ноги так, словно девушка ничего не весила, и прижал к себе.

— Всё будет хорошо, — пообещал он и направил палочку на человека, выскочившего на них.

— Саша!

— Папа!

Отец — всклоченный, с рассечённым виском и длинным порезом на плече — застыл, глядя на Сашу и Макса, как будто узрел привидение.

— Макс…

— Пригнитесь! — рявкнул Макс и поверх головы припавшего на колено отца запустил ледяной шип во врага. Развернувшись, папа рассёк воздух резким взмахом палочки и оглушил мага, надёжно связал и побежал к Саше.

— Ты цела? — он как всегда в минуты волнения сбился на немецкий, глаза горели тревогой.

— Цела! — Саша бросилась в его объятия, захныкала ему в плечо. — Папочка, я так боялась!..

Макс посмотрел на них с грустью, почти завистью. Рассеянно поглаживая Сашу по голове, папа поднял взгляд на него.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — рефлекторно ответил Макс и смущённо потупился. — Герр Штайнер, я…

— Я знаю, — папа крепко сжал его плечо. Чуть подняв голову, Саша с замиранием сердца посмотрела на обоих.

— Макс! — из-за деревьев вылетел плотный парень. За ним спешил высокий брюнет, через плечо бросавший заклинания в преследователей. Тех оказалось пятеро; оттеснив Сашу себе за спину, папа обрушил на них сбивающий с ног вихрь, в который Макс добавил россыпь ледяных шипов. Окликнувший его парень и брюнет оперативно вырубили и связали поверженных, и Макс сбежал к ним, встал рядом.

— Ганс, что с ногой?

— Бандитское Секо! — бодро откликнулся плотный парень, бросив быстрый взгляд на окровавленное бедро. — Не беда, до свадьбы заживёт! Может, даже до твоей…

— Вот, возьмите, — отец приблизился и подал парню пузырёк. — Это Заживляющее зелье.

— Спасибо! — искренне воскликнул Ганс, щедро поливая рану отваром. Убедившись, что его повреждение на глазах затягивается, Макс повернулся ко второму парню.

— Роб?

— Я в порядке, — отрезал брюнет и посмотрел на Сашу. — Она может сражаться?

— Она не должна, — подчеркнул Макс.

— Понял, — Роб указал палочкой на деревья, за которыми продолжался бой. — Наша помощь не помешает там.

— Оставайтесь здесь и защитите мою дочь, — распорядился папа. Переведший дух, он вновь казался спокойным и готовым к сражению — никогда прежде Саша не видела его таким.

Однако Макс упрямо мотнул головой.

— При всём уважении, герр Штайнер, я пойду с вами. Ганс, ты останься. Роб?..

— С вами, — лаконично ответил Роб. Обведя их троих взглядом, отец вздохнул.

— Оставайся здесь, — приказал он Саше и в сопровождении Макса и Роба побежал на шум.

Саша бы и хотела броситься за ними — вот только ноги дрожали. Не в силах справиться с этим, Саша прижалась плечом к чудом уцелевшему столбику беседки и обхватила себя руками.

— Фройляйн, вы как? — подскочил к ней Ганс, предложил опереться на руку и усадил на пол. Присев на корточки рядом с ней, парень продолжил тараторить: — У вас плечо разбито, я могу его обработать? Почему бы и нет, верно, пока всё равно заняться нечем. Давайте знакомиться. Я Ганс, Ганс Нойер, и я совершенно не понимаю, почему сейчас здесь, а не на диване в Берлине.

— Я Саша… Алекса Штайнер, — пробормотала Саша, наблюдая, как под действием отцовского зелья затягивается рана на плече. — И я тоже не понимаю, почему вы тут, герр Нойер…

— Ганс, — мягко поправил её парень и улыбнулся. — Боюсь, Алекса, мы с тобой питаем слабость к одному наглому швейцарцу.

— Но как?.. — выдохнула Саша. — Что Макса-то сюда привело?

— Чёткое знание? Стратегическое мышление? Магия любви? — Ганс пожал плечами. — Кто его разберёт, этого Винтерхальтера?

Тихонечко всхлипнув, Саша вцепилась в его локоть, прижалась щекой к плечу.

— Спасибо.

Ганс приобнял её, держа наготове волшебную палочку.

Подкрепление Мелеховых появилось, когда Макс схлестнулся с Ростиславом Долоховым. Сбив с него маску и капюшон, Макс выплюнул в лицо вчерашнему сотрапезнику:

— Так значит, Кирзин тебя не только для развлечений использует?

— Предатель! Барон знает, где ты ошиваешься?! — рявкнул в ответ Долохов и бросил в него пару проклятий.

Макс спокойно отвёл их. В голове было ясно, как никогда, а струившаяся по венам сила жарко шептала, каким должен быть следующий ход. И Макс послушал её — выпустил щупальца Тьмы, жадные, ненасытные, в сторону Долохова. Тот отпрянул в испуге и разразился бранью, попятился, бессмысленно дёргая палочкой, не зная, что предпринять…

Красный луч ударил его в бок, пронзив облако Тьмы. Не успев и пискнуть, Долохов свалился без чувств, а Макс дёрнулся к источнику заклинания. Михаил Мелехов направил на него палочку.

— Без глупостей, Винтерхальтер. Отзови чары.

«Напади… напади…» — шептала сила, и молодой маг моргнул в растерянности.

— Макс, довольно, — к Мелехову подошёл отец Алексы: кончик палочки смотрит в землю, а в глазах — застарелое понимание.

Макс облизнул пересохшие губы и рассеял Тёмное облако. Дышать сразу же стало свободней. Проведя рукой по волосам, приглаживая, Макс хрипло проговорил, глядя на Долохова:

— Что с пленными?

— Управление правопорядка уже в пути, — ответил Мелехов и бросил вопросительный взгляд на Штайнера. Тот твёрдо кивнул, и Мелехов опустил палочку.

— Ты привёл людей как нельзя вовремя, Миша, — сказал Штайнер. В растрёпанном парке повисла тишина — бой был завершён. — Но как ты узнал?

— Оля прислала Патронуса, — устало усмехнулся Мелехов. — Если бы не она… Скажи, дети в порядке?

— Они должны быть внизу.

— Хорошо, хорошо… — Мелехов наткнулся блуждающим взглядом на Макса и словно бы вспомнил о его присутствии. Взял себя в руки. — Господин Винтерхальтер, не желаете объясниться? Что вы здесь делаете?

— Помогаю, — процедил Макс, вспыхнув раздражением. Сложив руки на груди, он гордо посмотрел на Мелехова в ожидании новых вопросов.

Однако их не последовало. Проворчав что-то себе под нос, Мелехов развернулся на каблуках и ушёл к группе прибывших вместе с ним волшебников, связывавших захваченных в плен врагов. Проследив за ним, Владислав Штайнер повернулся к Максу.

— Ещё раз спасибо за помощь, Макс.

— Пожалуйста, герр Штайнер, — проговорил Винтерхальтер, вновь уколотый странным чувством, услышав от старшего мага своё короткое имя. Что же это за эмоция?..

— Мне нужно проверить, как Саша и нет ли раненых, — продолжил тем временем Штайнер. — Ты можешь левитировать этого юношу, — он кивнул на Долохова, — к остальным?

— Конечно.

— Потом отыщи друзей и отведи их в дом. Ждать Управление правопорядка лучше не на морозе.

— Хорошо, — отозвался Макс, ощущая себя опустошённым. Чары, которые он творил сегодня, забрали львиную долю энергии, однако Макса держал на ногах характер. Дав себе полминуты на передышку, молодой человек махнул палочкой в направлении Долохова.

Покончив с его транспортировкой, Макс пошёл искать Роба. Тот обнаружился сидящим на поваленной берёзе, прижав ладонь ко лбу; выглядел друг совершенно потерянным.

— Ты как? — участливо спросил Макс, опустившись на дерево возле него.

— В норме, — механически откликнулся Роб и искоса посмотрел на него. — Сам?

— Что со мной станется? — пожал плечами Макс.

С минуту они молчали, выравнивая дыхание, стараясь отрешиться от усталости и боя. И всё же Макса беспокоила мысль, которую он в конце концов озвучил другу:

— Я не должен был втягивать вас с Гансом в это, Роб. Прости меня, если можешь.

— Не говори ерунды, — почти сердито отмахнулся от него Баумгартен. — Ты наш друг, Макс. На этом конец разговора.

Рвано вздохнув, Макс помассировал переносицу. Собравшись с силами, поднялся.

— Пошли в дом. Герр Штайнер нас пригласил.

— Это будет крайне неловко, — пророческим тоном предположил Роб, но тут же хлопнул Макса по плечу. — Как думаешь, Нойер уже развалился на печи и затребовал чаю?

— Вполне может быть! — с улыбкой согласился Макс.

В доме им в самом деле предложили чай, а ещё кофе и пряники и даже по бокалу коньяка. Ганс был согласен решительно на всё. Роба матушка Алексы, красивая и лёгкая женщина с очаровательными ямочками на щеках, которые красили и её дочь, уговорила на кружку травяного отвара, от которого по комнате разлился успокаивающий аромат. Решив, что стесняться уже нечего, Макс принял из рук герра Штайнера коньяк и сел у камина рядом с Алексой, завороженно грызшей печенье.

Под окнами гостиной Михаил Мелехов громко разговаривал с сотрудниками Управления правопорядка. Откуда-то из коридора доносились звонкие детские голоса, но в гостиную малышню не пустили — их развели по комнатам, как сказал присоединившийся к семье младший брат Алексы. С запозданием Макс вспомнил, что раз уже видел этого высокого для своих лет парня — в телефоне Алексы, когда та в вечер их знакомства в Вене позвонила с видео родным, чтобы продемонстрировать Максу возможности смартфона. Как будто целую вечность назад…

Грея в руке коньяк, Макс думал, чего ждёт. Сейчас, когда бой завершён и Алекса в безопасности, ему бы откланяться и вернуться домой. Однако Макс сидел, катая во рту алкоголь, наблюдая то за Алексой, то за пляской пламени. Как будто предчувствовал властные шаги, загремевшие в коридоре. Герр Штайнер вскинулся словно бы с узнаванием.

Когда дед вошёл в комнату, Макс спокойно поднялся, не выпуская бокал коньяка из руки.

— Здравствуйте, дедушка.

— Максимилиан, — отчеканил дед, опалив его мрачным недовольством.

— Герр барон, — Штайнер поднялся и как-то несмело наклонил голову. — Не желаете выпить?

— Я так не думаю, — сверху вниз посмотрел на него дед, а Штайнер так и не решился поднять взгляд. — Я прибыл исключительно за внуком.

— Я в порядке, спасибо, — откликнулся Макс, сам поражаясь собственному хладнокровию. Алекса оторвалась от печенья и встревоженно взглянула на него.

Дед прищурился — однако тут из коридора раздались новые шаги, на которые барон среагировал моментально. Владислав Штайнер сделался белее мела.

— Никто не пострадал? — с порога спросил министр Штайнер и замер, столкнувшись взглядом с бароном. Нахмурившись, он осмотрел остальных, задержался на Максе и собственном сыне, а затем вопросительно вскинул бровь. — Что здесь происходит?

— Максимилиан пришёл нам на помощь, отец, — негромко ответил Владислав, всё так же не поднимая глаз.

Одной этой фразы хватило, чтобы поселить в гостиной гробовую тишину, в которой треск брёвен камина казался раскатами грома. Макс сделал глоток и опустил руку на плечо Алексы; та немедля накрыла его пальцы своей ладонью и несильно пожала, выражая поддержку. Дед и министр наблюдали за этим с очень одинаковым выражением на таких разных лицах.

— Выйдем.

Алекса поднялась, переплетая пальцы с Максом, и он за руку вывел её из гостиной вслед за бароном и министром. Вёл старший Штайнер. Миновав несколько коридоров, они четверо вышли с обратной стороны особняка, которую не затронул бой. Там, небрежным взмахом руки отгородившись от вновь повалившего снега, министр извлёк из мантии портсигар и закурил. Дед молча последовал его примеру. Прислонившись спиной к стене дома, Алекса жалобно и с сомнением посмотрела на Макса; вновь подумав, что теперь уже стесняться поздно, он поделился с девушкой сигаретой, дал прикурить от палочки, после чего тоже затянулся.

За его действиями дед следил внимательно, мрачно и изучающе. Наверняка не пропустил ни благодарной улыбки Алексы, ни их переплетения пальцев.

Министр казался куда флегматичней. Спрятав свободную руку в карман от мороза, он произнёс:

— Я не в восторге от ситуации.

— Не больше, чем я, — выплюнул дед.

— Что со мною не так? — спросила его Алекса и повернулась к собственному деду: — А что не так с Максом?

— Фамилия, — ответил министр. Дед согласно наклонил голову и добавил:

— У вас, к тому же, фройляйн, четвёртая часть крови — магловская.

Министр бросил на него взгляд, полный застарелой неприязни, однако сдержался от выражения претензии. Выдохнув тяжёлый табачный дым, он сказал:

— В данной ситуации я вижу только одно доступное решение. Благодарю вас за помощь нашей семье, молодой человек, однако в дальнейшем мы в ней не нуждаемся. Предлагаю поступить разумно и закрыть глаза на всё случившееся. Барон?

— Как никогда согласен, министр, — кивнул дед и уничтожил окурок. — Максимилиан, нам пора.

— Я так не думаю! — возразил Макс. Удержав строгий взгляд деда, он продолжил: — Вы говорили мне о выборе, дедушка, но не даёте делать его. Как выковать характер, если только и делать, что соглашаться?

— Мы ведь не говорим о том, что завтра непременно поженимся, — добавила Алекса, прижавшись плечом к плечу Макса. — Просто дайте нам попробовать. Мы наивные дети для вас, конечно… — она улыбнулась, крепко стискивая руку молодого человека. — Но влюблённость — это так здорово.

На подобную аргументацию дед усмехнулся. Докурив, министр прикрыл глаза, словно бы что-то вспоминал.

— Ваша риторика, фройляйн, достойна высокопоставленного родственника, — бросил дед и повернулся к министру. — Что скажешь, Штайнер?

— Я глаз с твоего внука не спущу, — пообещал тот. Алекса просияла и едва не кинулась своему деду на шею — Макс её удержал, вместе с тем стараясь не улыбаться слишком уж явно.

Возможность решать самому — единственное, что он когда-либо действительно хотел.