Венское Рождество, или сплетение судеб [СИ]

Глава 8. Родственные души

На следующий день за завтраком Саша витала в облаках. После встречи с Максом тревоги по большей части оставили её, и теперь девушка горела решимостью сделать что-то полезное — закончить «насиловать Минни», как сие действо именовала Урусова, к примеру. За последние дни подруги отыскали немало связей семейного бизнеса, но с сортировкой возникли проблемы. Как определить, какая связь действительно влиятельная, а какая нет? Каковы были события, сопровождающие установление связи? Не говоря уже о параметре межличностных отношений, которые были за пределами базы данных Минни. Женя относилась к этому философски и приговаривала, что никакое создание человека не совершенно. Саша не хотела принимать такое положение дел и размышляла над тем, где добыть дополнительные данные.

Сидевшая за столом справа от неё Женя наслаждалась блинами и вареньем. Лучшая Сашина подруга, она оставалась в её доме не впервые, но избыточное внимание всё ещё привлекала — особенно когда собиралась вся семья.

— Мама? — тихонько позвал Сёма, и тётя Таня наклонилась к нему. Прикрыв рот ладошкой, мальчик прошептал матери на ухо, не сводя взгляд с Жени: — А почему у тёти волосы похожи на червяков?

Тётя Таня опалила Женю неприязненным взглядом.

— Потому что она шаман, Сёмочка, и для творения магии ей положена такая причёска.

— Круто! — восхитился подслушивающий Гриша. — Я тоже хочу быть шаманом!

Саша прыснула и поспешила зажевать смех блином. Откинув за спину дреды, Женя серьёзно сказала Грише:

— Чтобы стать шаманом, мелкий, нужно очень-преочень много учиться. Так, что мозг плавиться начнёт! Поэтому я и заплетаю волосы специальным образом, чтобы, пока я сижу и творю ритуалы, подпитываться от земли.

— Выкрутилась, — одобрила мама, и Саша поддержала её улыбкой.

— И на каком языке ты «шаманишь»? — полюбопытствовал Петя.

— Java, JavaScript, R, C++ и немного Python, — откликнулась Женя, накладывая себе ещё малинового варенья. — Но я пока только учусь.

— Мама? — вновь подёргал Сёма мать за рукав. — А в каких странах на этих языках говорят?

— На Java — в царстве жаб! — не дала тёте Тане ответить Женя, вошедшая во вкус. — Ты же знаешь, что у жаб своё царство, верно? Оно расположено на далёких болотах, куда человеку проход запрещён. Только шаманам, таким, как я, позволено заходить в жабье царство и постигать их древнюю мудрость! В столице — Верхнекваке — огромаднейшая библиотека, где всё написано на JavaScript, эти письменный язык жабьего царства. Оно, кстати, граничит с княжеством змей, где все разговаривают — шипят, вернее, — на Python. Вот-с…

— А остальные два?! — вытянула шейку Мирослава.

— Ну, на R разговаривают тигры — их много обитает в краях, где работает твой двоюродный дедушка Андрей, Мира, так что можешь спросить его — он наверняка тоже этот язык знает! Иначе как бы караваны Назаровых проходили через тигриные владения, верно?

— Верно! — согласилась Мирослава, глядя на Женю восторженными глазищами. Её старший брат Лёша, оторвавшись от квиддичного журнала, тоже прислушался. Сёма и вовсе затаил дыхание.

— Вот, а на С++ говорили динозавры, пока не вымерли, — подытожила Женя с лекторским видом. — Мы его в шаманской академии в курсе истории проходим.

— Круто! — хором восхитилась малышня. Петя и Лёша переглянулись.

— Как хорошо, что ты говоришь на стольких языках, Женечка! — улыбнулась мама, побольше других взрослых за столом понимавшая, о чём идёт речь. Дядя Миша на это скорчил мину из-за утренней газеты, тётя Таня солидарно с ним поджала губы, а дядя Витя вновь опустил голову к каким-то своим вычислениям.

— То ли ещё будет, тётя Настя, то ли ещё будет… — протянула Женя, болтая в кружке чай.

— Какие у тебя, кстати, планы? Сколько тебе ещё учиться?..

Пока мама занималась заботливыми расспросами Женьки, Саша переключила внимание на братца. Тот как-то уж очень задумчиво глядел на Урусову, накручивал на палец отросшую прядку у виска и сопел. Лёшка поглядывал то на Женю, то на Петю, а после вновь нырял с головой в свой любимый квиддич.

В какой-то момент Саша нечаянно пересеклась взглядами с братом; не стушевавшись, вопросительно вскинула бровь — Петя ответил на это раздражённым передёргиванием плечами и сделал вид, что сосредоточен на завтраке. За окном завывала метель.

— …думаю, так и поступим. Доброе утро, семья.

— Доброе утро, тётя Оля, — поздоровалась Саша вместе с нестройным хором семейства и впилась взглядом в вошедшего вместе с тёткой отца. Папа улыбнулся ей с теплотой и, проходя к своему месту за столом, мимолётно потрепал Сашу по макушке. Девушка улыбнулась на это — но улыбка померкла, стоило заметить раздражённый взгляд брата. Вдруг стало совестно, но Саша вопреки глубинному желанию показала Пете язык.

— Александра Владиславовна, что за манеры?!

— Ну ма-а-ам!..

— Фу такой быть, — глубокомысленно возвестила Женя и отвернулась от подруги: — Дядя Влад, как идут ваши исследования?..

Ворча себе под нос, Саша вынула телефон и отправила Жене:

— Александра, — резкое обращение заставило Сашу удивлённо вскинуть голову. Дядя Миша смотрел на неё через стол, насупив кустистые брови. — Убери эту вещь.

— Телефон? — на автомате переспросила Саша. Дядя раздражённо дёрнул щекой и процедил:

— Не понимаю, Настя, почему ты позволяешь своим детям иметь эту магловскую ерунду.

— Не такая уж это и ерунда, Миша, — спокойно возразила мама, ровняя вазочки и тарелки в пределах досягаемости. — Мне, например, очень нравится возможность поболтать с детьми, когда они далеко.

— Великий Кощей!.. Камины, что ли, запретили? И сов с ними заодно?

— Знаешь, с телефоном как-то удобнее.

— Вам бы самому попробовать, Михаил Николаевич, — бесстрашно предложила Женя, — тогда поймёте.

Дядя Миша повернулся к ней так медленно, что все поняли: сейчас разразится буря. Тоже видя её приближение, Женя расправила плечи, готовясь встретить шквал претензий грудью, когда папа сказал:

— Предлагаю всем остаться при своём мнении. Мы с Настей считаем, что в технологиях маглов нет вреда. Ты волен придерживаться иной точки зрения, Миша…

— Как, теперь уже в маглах вреда нет? — перебил его дядя Миша. — Не то что лет двадцать назад, верно, Влад?..

— Довольно! — рявкнула мама так резко, что Саша выронила вилку.

— Не при детях, — негромко добавила тётя Оля, поправляя очки.

— Конечно, — поднялся из-за стола дядя Миша, свернул газету и удалился. Тётя Оля проводила его задумчивым взглядом и, так и не съев ничего, вышла следом.

Подкравшись к Жене, Мирослава вцепилась в её руку.

— А расскажи ещё про тигриное королевство!

— Сашенька, подожди.

— Что такое, мам? — обернулась Саша, преодолевшая уже половину лестницы наверх. Сопровождавшая её Женя безмолвно продолжила путь и скрылась в Сашиной комнате.

— У тебя есть минутка? — мама поднялась к ней, мягко взяла за руку. — Я бы хотела с тобой поговорить.

— Мм… да, конечно есть, — кивнула Саша и позволила маме увлечь себя в родительскую спальню. В комнате было жарко — в отличие от Саши, родители не были маньяками до свежего воздуха, поэтому окно было закрыто и занавешено персиковыми гардинами. Проследив направление её взгляда, мама взмахом палочки открыла окно, впуская свежий воздух, и утянула Сашу на софу перед камином. Полминуты спустя тот весело запылал, разведённый магией эльфов, и мама вновь взяла руку Саши в свои нежные, заботливые.

— Мне кажется, пришла пора нам с тобой поговорить об одном очень важном аспекте жизни…

— О сексе, что ли? — выпалила Саша, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Смущаясь ещё больше, девушка затараторила: — Да не надо, мам, я уже всё знаю… в смысле, ну, нам в школе объясняли, да и вообще…

— Саша, — остановила её поток бормотания мама. — Я очень рада, что ты уже знаешь о сексе, и уверена в твоей разумности. Хотела же я поговорить о любви.

— Ч-чего? — ошарашено пробормотала Саша.

— Ты хочешь сказать, что знаешь о сексе, но не знаешь о любви?

— Мам! — залилась краской Саша, пряча глаза. А мама звонко рассмеялась, а затем сжала её руку.

— Не считай это вторжением в твою личную жизнь, котёнок, но мне правда нужно знать, что за чувства между тобой и Максимилианом.

— Чувства? — мяукнула Саша, теряя остатки голоса. Ей было ужасно неловко говорить об этом с мамой. Ещё более — оттого, что сама до конца не разобралась в своём отношении к Максу.

— Это когда один человек…

— Да знаю я, мам! — огрызнулась Саша и облизнула сухие губы. Мамина хватка была крепкой. — Я… ну… Мне с ним хорошо. Очень спокойно. Знаешь, надёжно так, и я чувствую: когда я с Максом, никто плохой меня пальцем тронуть не сможет! А ещё он очень милый, особенно когда я объясняю ему что-то про технику — его лицо надо видеть!.. И ещё я сильно переживаю за него. У него очень строгая семья.

— Могу представить, — сказала мама и ласково убрала прядку, выбившуюся из Сашиного хвоста.

— Его дедушка такой жуткий, — вполголоса поделилась Саша. — Я не могла понять, о чём он думает. И его бабушка такая же…

— Им нужно быть такими, Сашунь, — погладила её по руке мама. — Таким людям, как семья Макса, и твои дедушки, и дядя Миша жизненно необходимо быть сильными и не показывать никому ни своих чувств, ни мыслей. Это неотъемлемая часть нашего мира. Тебе придётся привыкнуть.

— Угу, — пискнула Саша, поёжившись. На ум пришла жуткая книга, которую девушка нашла на своём столе. — Знаешь, мам, прадедушка оставил мне книгу… «Тени диктатора» — она про последователей Геллерта Гриндевальда. Там есть и про родителей дедушки Александра, — она уставилась в камин. — Я не понимаю, зачем он мне её оставил.

Мама протяжно вздохнула.

— Ах, дедушка… Я думаю, это его намёк не забывать о корнях. О том, что сделало нас всех теми, кем мы являемся, — подсев ближе, мама опустила Сашину голову на свои колени, принялась легонько поглаживать. — Твой папа сказал мне, что ты теперь знаешь его историю. Я очень горжусь тем, как ты её приняла.

— А как иначе-то? — проворчала Саша. — Я люблю папу, несмотря ни на что.

— Как и я, — наклонила голову мама. — На самом деле, любила его намного дольше, чем он знает… Мы практически воспитывались вместе, — пояснила она. — Его мама и моя были как сёстры, выросли в одном доме. Всё детство мы с Владом были не разлей вода — Мишка тогда был маленький, а Олька вообще крошечная. К сожалению, его отец настоял на том, чтобы Влад поехал учиться в Дурмстранг… — мама вздохнула. — Ему пришлось там очень нелегко. Ты знаешь, в какую компанию он из-за этого ввязался.

— В Семёрку… — прошептала Саша и принялась перебирать складки маминой юбки. — Ты когда-нибудь видела их, мам?

— Только Адлера Гриндевальда. Влад и Адлер гостили в нашем буянском доме, когда хотели поговорить с дедушкой… И знаешь, кто их тогда пригласил?

— Сам прадедушка? — предположила Саша.

— Он стоял за этим, — признала мама. — Но в те годы он активно использовал для донесения своей мысли мою руку.

Удивлённая, Саша вскинула голову. На её памяти, когда прадедушка говорил с её мамой, это не касалось дел — только забота, доброе участие, предложения помощи.

— Серьёзно?.. Я бы и не подумала.

— Многое изменилось к тому времени, как ты начала понимать, что вокруг тебя происходит, — мама щёлкнула Сашу по носу и вновь стала гладить. — Познакомившись с Адлером, я ещё сильнее забеспокоилась за Влада. Я даже закатила деду истерику, требуя следить за Владом и убеждаться, что он невредим. Стыдно признаваться, но я беззастенчиво пользовалась дедовой слабостью ко мне. Он согласился. Поэтому, когда всё закончилось, я очень быстро нашла Влада, — устав держать спину, мама откинулась на мягкую спинку дивана. — Он был только что после боя. Разбитый, потерянный… Мне удалось помочь ему, залечить раны, привести в порядок голову. К тому времени, как дядя Саша нашёл нас, Влад по крайней мере мог говорить с ним, рассказать, что именно произошло тогда, во время битвы за Хогвартс.

— Из-за этого папа и дедушка почти не общаются? — тихо спросила Саша, и мама кивнула.

В спальне повисла тишина. Слушая стрёкот камина, Саша думала о том, как давно и тесно сплелись судьбы её семьи и семьи Макса. После такого даже как-то начинало вериться в рок.

— Я заговорила с тобой об этом, — произнесла мама, — потому что хочу, чтобы ты понимала: любовь — это очень мощное чувство. При правильном использовании оно может исцелять даже глубочайшие раны. Однако на другой стороне медали всегда будет жить страх, почти паранойя, жажда обладания и безумие потери. Ты столкнулась с теневой стороной чувства, когда Макс защищал тебя от наёмников. Им двигали добрые умыслы, я уверена, однако привели они к ужасному действию.

— Он правда убил человека… из-за меня, — содрогнулась Саша и инстинктивно поджала колени к груди. — Из-за меня он расколол душу…

— Не кори себя, котёнок. Макс принял решение сам. Однако ты в силах помочь ему исцелить, вновь собрать воедино расколотую душу. Я чувствую в тебе эту силу, Саша.

— Как тебе удалось помочь папе?

Мама наклонилась и поцеловала её в мокрую щёку.

— Именно, моя родная.

Добравшись до своей комнаты, Саша вовсе не ожидала застать там брата. После разговора с мамой девушка была не в форме, а присутствие Пети не обещало ничего хорошего.

— Что потерял, мелкий? — ворчливо осведомилась Саша, пряча лицо.

— Уж точно не тебя, — огрызнулся в ответ Петя. — И вообще, не мешай. Я с Женей разговариваю.

— В моей комнате! — нахмурилась Саша и повернулась за объяснениями к подруге. Та флегматично облизала ложку с вареньем.

— Твоя мелочь интересуется программированием, — сообщила Женя.

— И искусственным интеллектом.

— Женя! — возмутилась Саша, упирая руки в бока. — Ты зачем ему рассказала?!

Однако Урусова как всегда не утратила спокойствия.

— Потому что он твой брат, который тоже, в общем-то, имеет право участвовать в нашем небольшом исследовании.

— Он нам не нужен! — Саша ткнула пальцем в сторону брата. — Без него прекрасно справлялись и продолжим справляться!

— Что ты там насправляла, котёнок? — пренебрежительно бросил Петя. — Женя всё сделала, а ты просто сидела рядом и кивала с не очень умным видом.

— Слушай, ты!..

Женя сделала неуловимое движение палочкой — и Саша продолжила открывать рот, но ни звука не вырывалось. Петя так же беззвучно засмеялся над ней. Насупившись, Саша покосилась на подругу.

— Достали, — поставила в известность Женя. — Петя, будь вежливей с сестрой. Сестра, не ори на мелкого, у него есть хорошие мысли.

«Какие это?» — скорчила мину Саша. Петя попытался запустить в неё тапок, но Саша взмахом руки сбила снаряд в полёте.

— Петька говорит, что знает, где можно нарыть больше данных для Минни.

Теперь Саша полноценно повернулась к брату.

— И где? — спросила она, скинув с себя заклятие.

— На бороде, — буркнул Петя, с которого чары сняла сама Женя.

— На какой бороде? У тебя так, усишки дев…

— Штайнеры! — рыкнула Женя.

— Дядя Миша сейчас разбирает документы прадеда, — нехотя проговорил Петя. — Они все собраны в кабинете. И как раз там…

— …есть всё, что нам нужно, — закончила за него Саша, распахнув глаза. — Окей, ты не так туп, как кажешься.

— Заглохни!..

— Одна проблема — как эти записи достать? — снова перебила их Женя.

Петя криво усмехнулся.

— А на что в доме мелкие?

Когда на нижнем этаже начался погром, Саша поймала себя на рефлексе броситься проверить, всё ли хорошо. Заметивший это Петя смерил её насмешливым взглядом, и девушка легко стукнула его по макушке.

Ребята выждали, когда родители и тётя Таня уйдут в оранжерею к бабушке, а тётя Оля и дядя Витя выберутся в парк переговорить с охраной. В этом крыле дома из взрослых остался только дядя Миша, запершийся в кабинете. Только тогда Петя дал знак, Лёшка передал приказ вниз по цепочке — и малышня с криком и писком взялась подрывать хлопушки и мелкие фейерверки.

Штайнеры и Урусова затаились в виду кабинета.

Спустя минуту дядя Миша высунулся в коридор, и на него обрушилась звуковая лавина с первого этажа. Ругнувшись себе под нос, дядя бросился к лестнице — его тяжёлые шаги и громкий голос смешались с хлопками и детским смехом.

— Вперёд, — скомандовала Женя и осталась на страже.

Саша и Петя проскользнули в кабинет через не закрытую дядей дверь.

— Да ё моё… — охнула Саша, окинув взглядом фронт работ.

Зрелище было неутешительным: весь стол и даже пол устилали бумаги, и передвигаться приходилось по мелким островкам ковра, уныло синеющими меж изжелта-белого моря. Пробравшись к столу, Петя принялся без разбору фотографировать разложенные на нём документы. Это, конечно, не решение проблемы. Вытащив палочку, Саша задумала применить поисковое заклятие… и не нашлась с формулировкой запроса.

Где может содержаться вся необходимая им информация?..

— Прадедов дневник! — воскликнули Саша и Петя в один голос и лихорадочно заозирались по сторонам.

— Вижу! — горячо шепнула Саша и, перепрыгивая по ковровым островкам, добралась до покоившейся на полке книжице в неприметной тёмной обложке. — Попался, родной, — Саша сцапала дневник и постучала по нему палочкой. На нём тут же возникла точная копия, которую Саша поместила обратно на полку, после чего спешно выбежала из кабинета. Петя бросился за ней, и минуту спустя Штайнеры вместе с нагнавшей их Женей заперлись в Сашиной комнате.

— Вот он — Священный Грааль!.. — с благоговением произнесла Саша, поднимая дневник над собой.

— Примадонна, — Петя без труда вырвал книжицу у неё из рук. — Давайте уже снимать, и вернём его на место — копия долго не протянет…

Прогноз деда, как и зачастую, оказался точным — обменявшись приветствиями, герр Лисицын представил прибывшего с ним человека:

— Полагаю, барон, вам ещё не доводилось встречать моего зятя? Позвольте представить: Михаил Николаевич Мелехов.

На этом моменте Макс поднял голову от годового отчёта семейного артефакторного предприятия, в котором выдавал себя предельно заинтересованным. Дядя Алексы занимал его на порядок сильнее.

Пожавший руку деда мужчина выглядел неожиданно для Макса молодо. Впрочем, Мелехов и был молодым — ему не хватало целых двух лет до сорока, — а в контрасте с бароном и седым герром Лисицыным казался скорее ровесником самого Макса. Открытое лицо Мелехова с упрямым подбородком и кустистыми бровями начали покрывать недавнего происхождения морщины. В целом, этот маг выглядел крепким, уверенным в себе и собранным.

— Приятно наконец познакомиться с вами, барон. Простите за всю эту конспирацию — вынужденная мера.

— Понимаю, — проронил дед и предложил гостям сесть. В кресле в дальнем углу кабинета Макс вновь притворился поглощённым отчётом, хотя на самом деле внимательно наблюдал и слушал. — С чего вам угодно начать? С бизнеса или политики?

— С бизнеса, — быстро сказал герр Лисицын, явно опасавшийся, как бы последующая политика не подпортила карту его делу. — О поставках древесины, барон. Мне было приятно узнать, что вы хотите увеличить объёмы…

На мгновение устало прикрыв глаза, Макс в самом деле погрузился в отчёт. Бизнесом было занято всё их утро. Герр Ройтман битый час пытался переспорить деда и убедить того, что Винтерхальтерам ну просто необходимо выступить инвесторами расширения его, Ройтмана, сети аптек в Европу. После него собственные навыки убеждения испытал герр Кочетов, однако то ли деда утомил Ройтман, то ли его контракт с Лисицыным был так уж надёжен — Кочетова выпроводили буквально за полчаса. Наблюдая из угла за дедом, Макс молча восторгался.

Как фигура на политической арене дед всегда вызывал у Макса восхищение и уважение. Нынешний барон никогда не считал доставшееся ему в наследство родовое имя (а также прилагавшиеся к нему земли, фабрики и богатства) единственным своим достоинством. Он выковал себя сам. Он ни у кого не просил помощи, а принял её только от жены.

Как к человеку у Макса к деду было куда более неоднозначное отношение.

— …на этом и остановимся, — произнёс дед, и они с герром Лисицыным скрепили сделку рукопожатием. — Поверенные закончат бумажную работу.

— Замечательно, замечательно, — кивнул герр Лисицын, расслабленно размякая в кресле. Скользнув по нему нечитаемым взглядом, дед повернулся к Мелехову.

— Теперь о политике?

— Извольте, — подобрался Мелехов. — Меня беспокоит выбор вами времени для посещения России, господин барон.

— Вот как? — дед сложил пальцы домиком и приподнял бровь.

— А как иначе? — проговорил Мелехов, чуть крепче сжав подлокотники. — Не прошло и недели с похорон моего деда, как вы вновь появляетесь в Москве: встречаетесь с министерскими, ужинаете с Кирзиным. Не говоря уже, — он бросил короткий взгляд на Макса, — об инциденте с моею племянницей.

Подняв голову, Макс решительно встретил его взгляд и открыл было рот, но дед его опередил:

— Для главы рода вам недостаёт такта, господин Мелехов. Но хорошо. Каково ваше предложение?

Мелехов выпятил грудь, и тяжёлая магия повеяла от него, растекаясь по комнате янтарной смолой.

— Вам — оставаться в стороне от российской политики, — отчеканил Мелехов с отчётливой угрозой, на которую Макс потянулся к палочке. — Ваша власть в Европе, барон, но Россия куда сложнее и жёстче вашего края. Не вмешивайтесь в нашу борьбу — таково моё предложение, нет, рекомендация вам.

— Михаил!.. — выдохнул герр Лисицын и вытер пот с верхней губы.

В отличие от него, дед остался спокоен. На его лице не дрогнул ни единый мускул, сцепленные пальцы не шелохнулись. Пытаясь запугивать, Мелехов грубо просчитался с целью.

— Мне будет не хватать Константина Аркадьевича, — произнёс он, чем выбил Мелехова из колеи.

— Почему? — нахмурился тот.

— Он имел талант к ведению диалога. Вам стоило лучше учиться, господин Мелехов.

Наблюдая за ним, Макс затаил дыхание. Меткая фраза, брошенная дедом с высоты своих лет и колоссального опыта, разъярила Мелехова, но в то же время и пробудила зачаток стыда. Маг отступился и быстро пригладил волосы, его взгляд заметался по кабинету.

— Я… приношу извинения, господин барон. Очень напряжённая неделя.

— Понимаю, — проронил дед, следя за изменениями в нём. Макс понимал, что сейчас происходит: дед составляет полный портрет этого человека и решает, как обращаться с ним в дальнейшем. И, конечно же, запечатлевает детальное воспоминание, которое позже непременно покажет в Омуте памяти бабушке.

Герр Лисицын рискнул пошевелиться.

— Да, верно, тяжёлая неделя, барон. Вся семья…

— Но я всё ещё прошу вас не вмешиваться в политику России, — перебил тестя Мелехов, вновь расправляя плечи. Он быстро оправился от удара и вернул командную силу в голос. — Взамен я готов предложить вам сотрудничество. Долгие годы Мелеховы и Винтерхальтеры избегали его, хотя являются богатейшими семьями своих регионов. Это стоит исправить, — он посмотрел на Макса, так и не вернувшего в держатель сжатую под столом волшебную палочку.

— Об этом рано говорить, — спокойно возразил дед. — Однако я обдумаю ваше предложение, господин Мелехов.

Это был конец разговора. Герр Лисицын поднялся первым, платком вытирая залысину, и заговорил о том, что пришлёт своего поверенного для подписания бумаг. Следом за ним встал и Мелехов, могуче возвысился над дедовым столом.

— Благодарю, что приняли нас, господин барон.

— Моё удовольствие, — с ноткой иронии отозвался дед, и русские, простившись, удалились.

Только тогда Макс убрал палочку. Отбросив отчёт, он подошёл к столу и сел напротив деда.

— О чём вы думаете?

— О том, что мне действительно будет не хватать старого Мелехова, — протянул дед. — Но его поколение ушло, а следом исчезнет и наше с Арабеллой. Мир достанется горячим юнцам, таким, как Михаил Мелехов или наследники Кирзина, Ройтмана.

— Однако это в России, — поймал себя на попытке приободрить его Макс. Дед на это скептически усмехнулся.

— А разве в Европе дела обстоят лучше?

Тут Макс не нашёл, что ответить — уставился на мерно раскачивающийся маятник напольных часов, стараясь не поддаваться злости. А дед тем временем продолжил:

— Магическая Британия уже пожрала себя. Там правят бал полукровки и прочие «герои войны», а древние рода оборваны либо жалко прислуживают. Как, впрочем, и ожидалось.

— Вы никогда не верили, что Волан-де-Морт победит? — спросил Макс.

— Всегда сомневался, что его метод сработает, — ответил дед. — Я наблюдал за ним с самого взлёта и вплоть до падения. Когда-то даже встречался и говорил с ним о дипломатии и войне, однако ему не хотелось «возни» — хотелось быстрых результатов… Что ж, время нас рассудило.

— Не пощадив и вас, — тихо проговорил Макс, наблюдая движение маятника. Взмах — оборвалась чья-то жизнь; два — прекратилась другая…

— Время никого не щадит, Максимилиан, — произнёс дед строго, — а идущий с ним в ногу рок жадной рукой забирает любимых. На склоне лет мы можем лишь оценить, как справились с жизненными ударами.

Тяжело вздохнув, Макс потёр переносицу. Его накрывала волна безысходности, панического страха будущего.

— Но неужели нет ничего хорошего в жизни? — слабо выдавил он. — Неужели она — только потери и постоянная борьба? Или так только в нашем сословии?..

— Так — для любого человека, не обратившегося в животное. Однако в том, что в жизни нет ничего хорошего, ты неправ, — дед на мгновение прикрыл глаза. — Когда сражаться становится невмоготу, я закрываю глаза и представляю то, ради чего вообще борюсь.

— И что же это? — спросил Макс.

— Наш дом. Наша семья. Арабелла.

Судорожно вздохнув, Макс вжался в спинку кресла, стиснул на подлокотниках кулаки. Всё наконец встало для него на свои места, и Макс возненавидел себя за то, что годами крылся в подростковых обидах. Он так отчаянно боялся стать для семьи блеклой тенью своего отца — и вместе с этим упустил причину, почему и мать, и бабушка, и дед искали его отца в нём. Макс вспомнил чувства, которые испытал, когда увидел Алексу под прицелом палочек наёмников. Что бы с ним стало, сорвись с одной из них зелёная вспышка Авады?..

Сердцу сложно приказать, и это фатально. Укол вины пришёлся в самое сердце — своею влюблённостью Макс действительно подставил родных. Но при этом ни их, ни Алексу он терять не хотел, не мог даже думать об этом.

А что если вправду в скором времени придётся выбирать?..

— Я хочу стать достойным вас, дедушка, — произнёс Макс. — Но скажите, как делать выбор? Если бы вам пришлось выбирать между семьёй и бабушкой Арабеллой, вы бы?..

— Мне в действительности пришлось, и выбрал я Арабеллу, — ответил дед. — Потому что именно она стала моей семьёй.

Вечером в Большом театре Макс совершенно не следил за постановкой, несмотря на все попытки фрау Ксении Голицыной привлечь его внимание к действию.

— Что с вами такое, Максимилиан? — капризно надула пухлые губки молодая фрау на выходе из театра. — Вам не понравилась опера?

— Понравилась, отчего же? — соврал Макс и поспешил спросить у её мужа: — Теперь куда?

— Не терпится промочить горло? — хохотнул Дмитрий Голицын и стукнул посохом по мраморным плитам. — Мне тоже, Кощей побери!

— Вам, Димочка, поумеренней бы быть! — покачала прелестной головкой Ксения.

— Забыл у вас спросить, сударыня, — отмахнулся от неё Дмитрий. — Кирзин, вы с нами?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Фёдор Кирзин и предложил руку собственной супруге. На добрый десяток лет старше прочих в компании, он смотрел на всех свысока.

— Я знаю отличное место неподалёку, — быстро вставил Ярослав Мышкин.

— Что ты можешь знать об отличных местах? — закатил глаза Ростислав Долохов, совсем ещё молодой юноша, державшийся возле Кирзина. — Не слушайте его, дамы и господа. Позвольте мне повести!

— Конечно-конечно, ведите! — закивала Ксения Голицына прежде, чем мужчины успели что-то сказать.

— С учётом того, что мы с дамами, Долохов, — напомнил Кирзин.

— Само собой, — подтвердил Ростислав и вышел из-под козырька театра на мороз. Кирзин последовал за ним, ведя под руку супругу, сухую и скучную Елизавету, в девичестве Ройтман. Её средняя сестра Ксения всё-таки соблаговолила опереться на руку Голицына. Поотстав от других, Мышкин с надеждой посмотрел на Юлиану, младшую из сестёр Ройтман, однако приличия и семейное положение не позволили ему подойти. Поэтому Макс, покоряясь участи, предложил фройляйн руку.

Легонько сжав его локоть, Юлиана застенчиво улыбнулась. Она была ровесницей Алексы, никак не старше, и вечерний мороз быстро искусал до красноты её бледные щёки. Длинные ресницы скромно трепетали под снежинками, а когда фройляйн поднимала глаза, становилась заметна их мечтательная глубина. «Не удивительно, что она не хочет замуж за старого вдовца Лукина, — подумал Макс, ведя девушку следом за принявшимися что-то горячо обсуждать Кирзиными и Голицыными. — Фройляйн кажется созданной для тайных романов и поэзии при луне». Плетущийся за ними Мышкин смотрел в спину девушки с болью и робкой надеждой.

Миновав пару улиц, волшебники вошли в магический квартал, однако шума не поубавилось — отовсюду неслись голоса. Укутанные в шубы краснолицые люди продавали что-то прямо на заснеженной улице, а дети носились между домами, таща за собой салазки. На смену магловским средствам передвижения пришли сани, запряжённые увешанными бубенцами конями, — те скользили по улочкам между деревянными домами, из печных труб которых чинно валил пар. То и дело на глаза Максу попадались пушистые коты, внимательно и даже как-то снисходительно наблюдавшие с подоконников за спешащими людьми. Мимо скромно пробежал лохматый дворовой пёс.

— Долго ещё, Долохов?! — возмутился Голицын, когда они проходили очередную площадь.

— Сейчас свернём — и на месте! — обернувшись, бодро откликнулся Долохов и едва не сбил с ног женщину в телогрейке, торговавшую амулетами.

— Разуй глаза, щегол! — прикрикнула она, но тут же испуганно охнула и поклонилась. — Батюшки, господин Кирзин! Прошу, посмотрите мой товар!..

— Не нужно, — скучно ответил Кирзин, а Голицын бросил женщине сикль.

— Купи внукам конфет, бабуль.

— Спасибо, господин Голицын, — проговорила женщина и палочкой приманила брошенный в снег сикль себе в руку.

Макс едва удержался от того, чтобы презрительно поморщиться.

— Вы знаете, кто это? — спросила его Юлиана, указывая на статую, мимо которой они проходили.

— Боюсь, что не имею понятия, сударыня.

— Это Андрей-стрелок, один из величайших магов, — сообщила Юлиана и мечтательно захлопала ресницами. — Ах, сколько подвигов он совершил!..

— Тоже мне, подвиги! — хмыкнула Ксения. — Пошёл туда — не знаю куда, принёс то — не знаю что… Ты, сестрица, не на тех мужчин заглядываешься!

— Ничего-ничего, Герман Павлович её научит, когда поженятся, — ехидно заметила Елизавета. Голицын и Кирзин переглянулись.

— Не улыбается мне называть братом Лукина, — сообщил Голицын. — Фёдора — с удовольствием. Но этого старого… Винтерхальтер, а ты что, между прочим? Тебе дед уже присмотрел невесту?

— Нет, — коротко ответил Макс.

— Прекрасно! Как тебе Юлиана? — Голицын щедро махнул рукой в сторону зардевшейся девушки. — Скромная, тихая, меха не любит, что, скажу тебе честно, хорошая новость для твоего наследства…

— Ах так, значит?! — воскликнула Ксения и выдернула у супруга руку. — Долохов? Славочка, где вы? Эскортируйте меня, и чем дальше от господина Голицына, тем лучше!

— Долохов, — лениво напомнил о своём присутствии Кирзин.

— Увы, сударыня! Попроси вы меня год назад… — Долохов картинно развёл руками и открыл перед Ксенией дверь ресторана.

Их компанию встретили поклонами и лучшим столом. Официанты в красных кафтанах засуетились, подавая напитки и закуски, а Макс скрылся от русских за спасительным меню.

— Чего бы вам хотелось, Максимилиан? — наклонившись к нему, томно шепнула Ксения. Её водянистые глаза блестели, а вырез открывал прекрасный обзор на пышную грудь, плотно обтянутую шёлком и кружевом.

— Осетра, — ответил Макс, думая совсем не о том.

— Тогда и мне осетра! — заявила официанту Ксения. — И красной икры, и шампанского!

— Что мы празднуем, мадам? — насмешливо уточнил её муж.

— То, что господин Винтерхальтер сделал нам честь сегодня своим присутствием! — Ксения высоко подняла бокал. — Мы рады вам, Максимилиан! Надеемся впредь видеть вас чаще!

— Благодарю вас, госпожа Голицына, — вежливо откликнулся Макс, отсалютовав ей бокалом глинтвейна.

— Правда ведь, может статься, что вы станете более частым гостем в Москве, — важно заметил Кирзин. — Ваш дед-барон встречается сейчас с моим батюшкой. Ставлю на то, что они договорятся.

— Договорятся до чего? — жадно подался вперёд Мышкин.

— До того, чтобы дать тебе кучу золота и царевну в придачу, — съязвил Долохов. — Сам-то как думаешь, Мышкин?

— Я отказываюсь опять слушать о политике! — закрыла уши ладошками Ксения. — Пощадите нас хотя бы за ужином!

— Вы можете не слушать, сударыня, — позволил Голицын. — Но Фёдор прав, интересно будет, о чём его отец и барон…

— Извините, — перебил его Макс. Телефон в нагрудном кармане уже во второй раз разразился продолжительной вибрацией, и Макс поднялся из-за стола. — Мне нужно отойти, — сказал он и, оставив русских в недоумении, вышел на мороз, попутно извлекая из кармана телефон. Увидев имя, раздражённо цокнул языком и ответил по-немецки: — Что?

— У нас завтра выходной! — довольно сообщил в трубку Ганс. — Бросай всё — айда на Ибицу!

— Нойер, ты издеваешься? — Макс вытащил портсигар и закурил. — Я сейчас с дедом в Москве. Прямо сейчас — в разгаре ужина с…

— Передавай деду привет, — настроение Ганса ничто не могло испортить. — Слушай, Макс, не уподобляйся Робу! Тем более что на этот раз именно он предложил проветриться…

— Ганс, мне неудобно сейчас говорить.

— Если мы все начнём ждать удобное время для приключений, они не случатся никогда, — глубокомысленно сообщил Ганс.

— Ганс, я серьёзно. Перезвоню позже.

— И я только что поймал тебя на слове и запустил артефакт исполнения обещаний! Если ты не перезвонишь в течение суток…

— Я помню. Робу привет, — откликнулся Макс и, отключив звонок, глубоко затянулся.

— Восьмое «яблоко» — недурно! — по-русски прокомментировал вышедший из ресторана молодой человек, застёгивая шубу.

— Простите? — моргнул Макс.

— Ваш телефон, — маг зажал подмышкой свой светлый посох и вытащил из кармана потрёпанную пачку сигарет. — Совсем свежая модель, вышла в сентябре.

— А у вас какой? — вежливо и с толикой любопытства спросил Макс.

— Олдскульный, — усмехнулся маг и продемонстрировал ему пошарпанный кнопочный телефон. — Nokia 3110 — бессмертная классика.

— А что не смартфон? — выдохнул дым Макс.

— А я им не доверяю. В первую очередь потому, что знаю, как легко их взломать, — маг вернул Nokia в карман и весело протянул руку. — Митрофан Терёхин.

— Максимилиан фон Винтерхальтер, — тряхнул его широкую ладонь Макс и тут же смутился тому, как неприлично для ситуации раскатисто прозвучало его имя. — Лучше просто Макс.

— Тогда просто Митя, — пыхнул тяжёлым облаком табака Терёхин. — Чем занимаешься?

— Да ничего особенно. Ты?

— Ну, как бы так объяснить?.. — Митя почесал выбритый висок. — Я возглавляю группу, занимающуюся разработкой WizNetRu — российской части магического Интернета. Перевести?

— И так понятно, — Макс посмотрел на него с ещё большим интересом. — Хотя раньше я о WizNet не слышал.

— А ты давно посвящён в технологии?

— Две недели, — сообщил Макс и сам не сдержал усмешки. Митя и вовсе разразился хохотом.

— Солидный срок! И кто ж тебя обратил?

— Подруга. А тебя?

— Да я сам из смешанной семьи, все кузены маглы — надо было с малых лет вдуплять, о чём они говорят.

— Получилось, как я понимаю, — заметил Макс и испарил окурок.

— Процентов на девяносто, — кивнул Митя и, затянувшись в последний раз, тоже избавился от бычка. — Ну ладно, приятно было познакомиться!

— Взаимно, — улыбнулся Макс и снова пожал сильную руку.

Когда он вернулся к столу, настроение было практически отменным. Извинившись и принявшись за осетра, Макс решил, что вполне сможет выдержать ещё час общения в этой компании.