Вернуть мужа. Стратегия и Тактика.

Глава 3. Настоящее. Воскресенье, полдень.

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Фаина Раневская

Но вот что я вам скажу, Ваше Величество:

не пристало вам валяться тут на траве!

Королевам должно вести себя с достоинством!

Льюис Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

Умывшаяся холодной водой и выпившая две чашки горячего зеленого чая с мятой, я через пару часов планирую начать новую жизнь. Как когда-то, семнадцать лет назад, переходя в новую школу. Для чего еще нужен личный психотерапевт, один прием у которого равен среднемесячной зарплате среднестатистического служащего? И если мне повезло иметь такого специалиста в качестве соседа и верного друга, то пора определить степень моего психического здоровья и дееспособности.

- Будете искать причины моей депрессии в детстве и отрочестве? Или они передались мне генетическим путем?

Михаил Аронович сидит в кресле напротив и мягко улыбается:

- Вы с трех лет на моих глазах росли, Варя. Я знаю ваших родителей, знал ... (он нервно кашлянул) вашу милую бабушку, поэтому нет, будем отталкиваться от сильной стрессовой ситуации. Мнимая измена мужа - это серьезное потрясение для вашей тонкой душевной организации, и это не сарказм.

- Мнимая?! - меня аж затрясло от злости. - Я видела САМА, я спрашивала САМА, я получила ВСЕ ответы.

- Разве? - ехидно усомнился старый врач и, не сводя с меня едкого взгляда, иронично спросил, интонационно расставляя логическое ударение:

- Ваш муж четко и ясно, в здравом уме и твердой памяти, глядя вам в глаза, САМ сказал, что вас НЕ любит, жить с вами НЕ будет и у него есть ДРУГАЯ женщина?

- Да. Нет. То есть, да. Было немного не так, - я даже растерялась от такого напора.

- А как все было? Вспоминайте, как можно подробнее вспоминайте.

- Я не хочу еще раз это переживать. Я три дня забыть и забыться пытаюсь. Только начало казаться, что получится...

- Дорогая моя, после подобных потрясений человек, хочет он или нет, осознает или нет, психологически проходит несколько стадий. Их нельзя пропустить, переставить местами или перепрыгнуть, их можно не признавать, но они есть - и их надо преодолеть.

- Стадий? И какая у меня?

- Первая. Погружение с отрицанием. Варя, сам факт измены - точка невозврата, если только у вас не свободный брак, но в таком браке измены как таковой не существует. Мои вопросы не формальные, это вопросы-ориентиры. Вам сейчас надо понять, где вы, на какой стадии развития отношений находитесь.

- Развития?

- Любое изменение - это развитие, прогресс только теоретически противоположен регрессу. Это тоже изменение. Любая деградация - движение. Как говорится, "вниз по лестнице, ведущей вверх".

- Вы читали Бел Кауфман? У нее же все наоборот про верх и низ.

Моя любовь к литературе началась в бабушкином мире книг, музыки, старых фотографий. Каждый вечер перед сном, если я жила или ночевала у бабы Лизы, мы читали. По очереди, вслух: то она, то я. И вечера с романом "Вверх по лестнице, идущей вниз" я помню очень хорошо. Бабушка достала из старого книжного шкафа потрепанный журнал "Иностранная литература" за 1967 год.

- На удивление, сохранился, - она бережно погладила обложку. - Ты не представляешь, через сколько рук прошел этот номер! Только в нашем доме на него записывались в очередь десятки людей.

И потом, когда книга была уже прочитана, мы с бабушкой время от времени приветствовали друг друга первым предложением романа "Привет, училка!", а прощались на ночь последними словами романа "Привет, зубрилка!"

Начинаю противненько и нервно хихикать, впервые без боли в сердце вспомнив бабу Лизу. То ли свежая боль вытеснила старую, то ли чувствую облегчение от того, что бабушка не видит, во что превратилась моя "вечная" любовь.

- Бел Кауфман всего лишь Белла Михайловна Койфман, между прочим, внучка самого Шолома-Алейхема. Мне ли не знать? Не отвлекайтесь. Я обозначу круг вопросов, отнеситесь к ним серьезно.

Михаилу Ароновичу откровенно не нравится мое хихиканье, он даже слегка морщится:

- Придумайте для понимания важности какую-нибудь ассоциацию или образ, как вы любите, нам нужны не предположения и фантазии, а взгляд на реальное положение дел.

Дел? Закрываю глаза, откидываюсь на высокую спинку кресла, младшего брата "моего" антикварного дивана, кладу руки на крылья грифонов, пытаюсь расслабиться. Логика и философия никогда не были моими сильными сторонами. Вспомнила, как, подражая бабушке, читала много лет назад Мышильде на ночь Кэрролла и как мы хохотали над словами: "Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!"

Круг вопросов. Реальное положение дел. Вопросы-ориентиры. Ничего не приходит в голову, кроме красных флажков, которые прикалывают к карте, обкладывая со всех сторон беглеца, преступника, того, на кого идет охота. Не хочу быть жертвой. Что-то другое надо придумать... Не буду строить загон из вопросов - буду строить забор из ответов.

Старик просто бросался в меня вопросами, не давая сосредоточиться, словно оперативник, взявший подозреваемого на трупе и выбивающий нужные следствию признания:

- Измена мужа - факт или только ваши подозрения? Если факт, должны быть убедительные доказательства.

- Муж имел мужество или наглость вам признаться? Или вы узнали сами?

- Если вам кто-то сообщил об измене, то можно ли на слово доверять этому человеку, не может ли у него быть какой-либо выгоды, корысти в вашем расставании с мужем?

- Знает ли муж, что вы в курсе ситуации?

- Отношения на стороне закончились, продолжаются? Или это был единичные случай?

Цепочка ответов выстроилась стройным крепким забором.

Да, факт.

Нет, узнала сама.

Нет, никто не сообщал, не подстраивал неожиданную встречу, не подбрасывал фото или видео.

Да, муж в курсе, что я в курсе.

И вот она, брешь в новом заборе - последний вопрос. А пес его знает, когда начались, закончились ли...

- И самый главный вопрос, Варя. На каждой стадии выхода из шока вы будете отвечать на него по-разному. Чего вы хотите? Чем все должно закончиться, чтобы было так, как хотите именно вы?

- Выстрел в сердце, расчленёнку, утопление не упоминать?

- Возрождается чувство юмора? - Михаил Аронович радостно хлопает себя по коленке. - Это первый признак выздоровления тяжело больного.

Я с ужасом понимаю, что сейчас, в этот момент, уже не могу точно сказать, что мне надо. Два дня назад - забросать гранатами обоих, сутки назад - уронить и пинать ногами, но только его, сегодня - забраться в норку и сдохнуть самой. Что выбрать?

- Есть варианты концовок любых отношений. Сейчас вам следует, пусть и формально, держаться за один из таких вариантов.

- Глупости, Михаил Аронович, тысячи семейных пар - сотни тысяч вариантов выхода из ситуации.

- Уверены? - усмехается старик, подходит к изящному столику, на котором расставлены шахматы из венской бронзы конца девятнадцатого века. Дядя Георгоша когда-то очень давно (первый и единственный раз) подводил нас с Вовкой к этому столику, и мы, сложив руки за спиной (чтобы не дай бог!), с восторгом рассматривали шахматные фигурки в виде самых разнообразных кошек. От короля-кота и королевы-кошки в красных и синих одеждах до милых пешек в образе стоящих на задних лапках котят с красно-розовыми и сине-голубыми бантами на шейках. Меня умилил, а Вовку развеселил шахматный конь, представляющий из себя кота, скачущего на детской лошадке. Ну той, которая состоит из длинной палки и лошадиной головы. Мы с Вовкой потом выискали этот набор в каталоге, оказалось, что приблизительная стоимость таких шахмат около пятисот тысяч рублей.

Михаил Аронович взял с доски несколько фигур и поставил передо мной на журнальный столик. Это были три пешки: два котенка с голубыми бантами и один с розовым.

- На самом деле вариантов всего четыре, - мой старый друг поместил одинаковых котят рядом, отставив в сторону пешку с розовым бантом. - Муж остается с вами, а ваша соперница ни с чем. (Звучит заманчиво...)

Михаил Аронович начинает передвигать на столике пешки, создавая разные комбинации:

- Муж уходит к любовнице, вы остаетесь одна - второй вариант.

- Муж просто уходит, не к ней, но от вас - третий.

- И наконец, четвертый вариант (Михаил Аронович поставил три фигурки рядом): муж и от вас не ушел и любовницу не бросил. Все! Других вариантов нет, есть только вариации с психологическим отягощением какого-то из этих четырех.

Молча смотрю на последнюю "инсталляцию": три котенка стоят близко-близко друг к другу. Извращение какое-то! Очень хочется смахнуть фигурки на пол, а котенка с розовым шарфом вообще в окно выбросить. Но варварство стоимостью в полмиллиона мне не потянуть. Хихикаю, вспомнив себя, шестнадцатилетнюю, злую и тяжело дышащую, растерянную, но глупо счастливую, с оторванным у побежденной соперницы капюшоном, и Вовкину шутку: "Да вы варвар, Варвара!"

- Что посоветуете? - спрашиваю, не отрывая взгляда от милого кошачьего треугольника.

- Советовать преступно. Вы должны сами определиться. И даже если определитесь, не надо забывать, что от воли еще двух людей будет зависеть исход ситуации.

- Тогда зачем выбирать? Смысл?

- Смысл есть всегда. Стоит только заменить фигуру, - Михаил Аронович, выразительно глядя на меня, забирает одного котенка и меняет его на королеву. Синее платье, взметнувшееся легкой волной, державная корона, сильные передние кошачьи лапы, сложенные на груди, умный серьезный взгляд.

Я не умею играть в шахматы. Понимаю намек старика, но не представляю, как мне из пешки стать королевой. Я ни во что сложнее шашечного "чапаева" никогда не играла.

- А если королева не я, а она? Или он не пешка, а король?

- Только от вас зависит, пешка она или королева. Пока, думаю, она пешка, стремящаяся стать королевой. И да, вы правы, зная Максима, соглашусь, он, скорее всего, король, - Михаил Аронович меняет еще одну пешку на короля. Строгого кота в синем кафтане с белым воротником и короной на голове. - Действительно, король - самая сильная и самая высокая шахматная фигура, но... не сильнейшая. Вы понимаете, в чем смысл шахматной партии?

- Ну, что-то там... шах и мат...

- Цель шахматной партии - взять в плен чужого короля, то есть объявить ему мат. Неустранимая угроза взятия короля означает проигрыш партии. Вы сейчас в подобном положении.

- Я не смогу быстро и хорошо научиться играть в шахматы. Я не понимаю, что вы сейчас имеете в виду.

- Ничего, кроме того, что вы должны принять на себя ответственность за свои мысли и свои действия. Но это последняя стадия выхода из депрессии, у вас еще агрессия впереди, только потом принятие и возрождение. Мне хотелось бы, любя вас, предложить вам сократить период отрицания и агрессии. А это может сделать только королева. Пешка тратит энергию на выполнение чужих приказов и выполняет чужую волю. Хотели мой совет? Получайте: берите ситуацию в свои руки, отвечайте самой себе на все вопросы максимально честно и делайте то, что решили. Но сначала, как я уже говорил, определитесь, чего вы хотите.

Я сижу в кресле и смотрю на три фигурки: король, королева и пешка. Врач прав, пора закругляться со стадией отрицания. Встать и двигаться. Решить, встречаться с мужем или нет. Оставить все как есть или разорвать, разбить, разрубить, разрушить все, что когда-то нас связывало. Надо просто начать что-то делать.

На стене возле напольных часов висит фотографический триптих, посвященный моей бабушке. Прошел всего год после ее смерти, и как все изменилось в жизни ее любимой и единственной внучки Варвары. Мышильда, конечно, в счет, но я привыкла считать себя единственной. Мне так приятнее. Именно я стала смыслом последних лет жизни этой удивительной мудрой женщины. И это не мои эгоистичные амбиции, а ее собственные слова.

На первом фото она с моим отцом на коленях, тому нет еще и года: молодая женщина смотрит весело и открыто на фотографа, во взгляде плещутся счастье и любовь к ребенку, мужчине, делающему фото, и всему миру.

На втором серьезная взрослая женщина лет сорока, стоящая боком к фотографу, с прямой спиной и гордо поднятой головой (такие абрисы делают на монетах, гипсовых скульптурных композициях, что-то подобное рисовал Пушкин на полях своих черновиков) возле балетного станка и зеркальной стены, отражающей ее профиль и стройную фигуру в длинном сером платье. Причем центром фотографии является именно отражение, а не сама женщина.

Третий портрет сделан за пару лет до смерти: открытое приятное лицо пожилой женщины, седые кудри, уложенные в сложную вечернюю прическу, украшенную жемчужными капельками. Глаза такие же веселые, как и на первом фото, только плещутся в них спокойствие, мягкий юмор и что-то еще, вроде догадки, понимания, пришедшего поздно, только к концу жизни. Но не любовь к фотографу и миру, точно не она.

Что бы ты сейчас посоветовала мне, бабушка?

Я вспоминаю один из наших почти ежедневных обычных разговоров, посвященных ЕМУ. Мне семнадцать лет. Весна. Через месяц я закончу школу. Яркое весеннее солнце пускает на паркет зайчиков через щель между синими бархатными портьерами. Я нервно хожу по нашей зале вперед-назад, стараясь ни в коем случае не наступить на солнечных зайчиков. Размахивая руками, рассказываю бабушке, раскладывающей пасьянс и сидящей за круглым столом под подвесным абажуром-луковкой из золотого кружева, последние сводки с фронта, с передовой: мои успехи и поражения (временные!) в борьбе за внимание и любовь Максима Быстрова.

Она внимательно слушает, улыбается моим самокритичным шуткам, кивает головой, как всегда, чтобы смягчить мою горячность, притормозить меня, скорую на категоричные выводы. И после моего возмущенного возгласа "Представляешь, что теперь обо мне говорить в школе будут!" бабушка смеется и иллюстрирует свою позицию цитатой из Раневской, как опытный комиссар, поднимая мой боевой дух: "Думайте и говорите обо мне, что пожелаете. Где вы видели кошку, которую бы интересовало, что о ней говорят мыши?"