Вернуть Небо (СИ)

IV

Комментарий к IV

Мы снова на борту!

Спасибо всем, кто ждал новую главу!

Эксперимент с Кос/Лизой и Пчёл/Софой продолжается)

Лиза с детства ненавидела атмосферу медицинских учреждений и всячески избегала лишних встреч с докторами. Клиническая стерильность, звуки ломающихся ампул и скрипы каталок не сулили ей ничего хорошего, служа знаком карающей беды. Шрамы на ладонях не позволяли забыть пережитое.

Не отпустит.

Однако сейчас Павловой необходимо задвинуть свои предрассудки в долгий ящик, потому что она стоит у больничной койки верного друга и ничем не может ему помочь. Только ободряюще пожимать плечо его жены ладонью, заставляя миролюбивую Томку быть стойкой. Ей есть, ради кого двигаться дальше, а вера в Валеру подвести не могла. Он закален жизнью, а значит сможет преодолеть любые недуги. Лишь бы близкие были рядом.

Фил не забывал лишний раз напомнить своим друзьям, что сила — в единстве.

Теряться просто, а вот собирать кусочки единой мозаики по углам тяжело.

— Кто бы знал, что вместе теперь так соберемся? Девчат?..

Софа первой подает голос, разрезая пятиминутную тишину, воцарившуюся в палате после того, как Лиза и Тома наконец-то увиделись и обнялись. Много слов и объяснений не понадобилось, а Павлова и без дополнительных разъяснений Тамары прекрасно знала, когда и как случилось покушение, из-за которого Филатов впал в кому. Софа постаралась рассказать, доподлинно описывая всё отчаяние, окружившее Тому плотным кольцом тревожности и неизвестности, но…

О том, что сначала в подстроенной Кордоном аварии на полном серьёзе обвинили Пчёлкина и какую роль во всем действии сыграл Космос, Лизе решили не сообщать во избежание скандалов и недопонимания. Достаточно того, что её отношения с Холмогоровым давно испорчены по другой причине, а Пчёла сам предпочёл сохранить относительное спокойствие сестры на свою душу.

Тем более Витя находился в полной уверенности насчёт того, что, оказавшись в Москве, Елизавете точно понадобятся крепкие нервы. А иначе, чего она хотела, возвращаясь туда, где однажды успела кого-то здорово зацепить?!

Прерванную пьесу необходимо отыграть по всем правилам жанра.

Но сейчас эта мысль интересует Лизу меньше всего. Она смотрит на Валеру, переводит взгляд на Тому и замечает совершенно потерянные глаза шестилетней Маруси, примостившейся на стульчике у окошка. Девчушке не объяснишь, что её любимый папа третий месяц ведёт неутешительную борьбу со смертью, а доктора с завидной регулярностью разводят руками.

— Кто бы знал, кто бы знал, — глухо произносит Тома, жестом руки показывая дочери на большую подарочную коробку, привезенную Лизой из Петербурга. Но младшая Филатова отрицательно качает головой, всем видом показывая, что ей не до игрушек.

Совсем взрослая!

— Мы не знали, — Павлова с трудом сдерживает слезы. Держать лицо получается слабо, несмотря на многолетнюю закалку.

— Может, не будем о грустном? — неожиданно для самой себя предлагает Филатова.

— Не будем, Томочка, — соглашается Софа, по обыкновению выступая среди подруг незаменимым элементом бодрости. — Не думаю, что Валера хочет, чтобы мы сокрушались. Он же у нас храбрый и стойкий, и не из такого вырваться сможет!

— Это уж точно, — не может не признать Лиза, вспоминая, что в дружной компании Фил всегда был примером для подражания. — Не сомневайтесь!

— Скоро Витя с ребятами подъехать обещали, — выдает Софка, надеясь, что Лиза не запланирует уйти по-английски.

— Раз обещали, то пусть подъезжают, — не поворачивая головы на Пчёлкину, Лиза ровно цедит свой ответ.

— Валера же чувствует, когда они приходят!

— И то верно…

Три подруги, три пути.

В восемьдесят девятом году никем не предполагалось, что дороги Лизы Павловой, Софы Голиковой и Томы Бессоновой будут существенно различаться. Никто не собирался резко менять концы географии, а решающие приоритеты казались просты и понятны, потому что исходили из сердца. Море было по колено, горы преодолимы и уступчивы, а деревья поголовно усыпаны зелёной листвой. Беззаботный смех раздавался из каждого угла, и никому не было стыдно показаться нелепым или смешным.

Жизнь казалась разложенной по полочкам, устроенной и ясной, а мелкие катаклизмы были незаметными. Может, неурядицы просто никто не желал улавливать и толковать, скрываясь за ширмами весны, юности и настоящей любви.

Куда исчезли вчерашние мечтательницы, сменившие школьные парты на институтские скамьи? Почему трагичная полузабытая осень всё сломала, а последующая зима нарисовала тягостную черту между прошлым и настоящим?

Лиза не может ответить себе на эти вопросы. Она вообще не узнает ни в себе, ни в своих лучших подругах прежние дни. Наверное, воды много утекло, прибавляя не только годы и заботы, но и наводя на знакомые лица тени неизвестности.

К чему пришли за семь лет?

Софа вырвала из лап судьбы победный куш в лице Виктора Пчёлкина, сделав его своим мужем при прозаично: долгие нестабильные отношения, регулярные ревнивые сцены и полная неразбериха в чувствах, а затем беременность, поспешная свадьба, рождение сына. Казалось, что все утихомирилось, вошло в свою колею. Возможно, что ради Софки Витя отказался от некой душевной склонности, которая раньше немало терзала его сознание и душу одним отзвуком скрипки, но его ритм Голикова поменяла мало.

Или сама подстроилась под обстоятельства и бесконечный риск?!..

Но Софа продолжала изводить себя подозрениями и не признавалась даже самой себе, что её иллюзия идеального мира рушилась. Как карточный домик…

Лиза обманула предсказания судьбы. Резала по больному, разводила мосты, улетала черной птицей, но только бы не вспоминать, что едва ли не стала женой Холмогорова. Не простила ему ультиматумы, не захотела жить так, как того желал он. Космосу не нужен её устроенный Ленинград, а ей без надобности его прогнившая Москва. Обиды не отпускали, и хоть двоих неизменно тянуло друг другу Лиза давно решила порвать многолетнюю связь безвозвратно.

Окружающие твердили, что глупая ссора случилась, зелено и молодо, нельзя настолько долго перекрываться, но у Павловой были свои причины для строгого молчания. И ей не стыдно!

А погоны не жмут, если и говорить о том, что после окончания юридического факультета, Лиза Павлова не сидела сиднем в уютной петербургской квартире на Московском проспекте. Не в её это характере. И обстоятельства складывались таким образом, что работа служила не только источником удовлетворения собственных амбиций. Собственно, именно последние ей и не простил сын профессора астрофизики.

Как и она не смогла закрыть глаза на то, что криминальные таланты Космоса не давали ему спокойного сна.

Лиза не захотела рискнуть.

Пожалела ли об этом?

Никому не скажет.

Только задастся простым вопросом: всё ли на местах?!..

И лишь Тамара могла бы с чистой душой признаться, что она во всем неизменно счастлива. Вместе с Валерой раз и навсегда, дочка не переставала радовать, а на остальное могла и не обращать внимания. Жизнь пошла суровая, но за могучими плечами мужа не виделось неприглядной изнанки. Тома никогда не подозревала Фила в неверности, не мучилась из-за разбитого сердца и подруги могли бы позавидовать доброму ветру в её семейной гавани.

События текли бы прежним порядком, Филатова бы продолжила воспитывать дочь и терпеливо дожидаться мужа каждый вечер, но автомобильная авария, случившаяся в начале февраля, перечеркнула размеренность на корню. Завидовать точно больше нечему, слезы застилали разум густой пеленой, но незримая надежда и крепкая любовь закаляли её волю. В конце концов, никто и никогда не говорил, что будет легко. А ей не позволено сломаться или поникнуть сгубленным цветком.

Это же почти как предательство?!..

— Лиз, — встав с кушетки мужа, Тамара пересаживается на кресло, продолжая мельком наблюдать за дочкой, — ну ты хоть надолго? Понимаешь же, что нечего тебе теперь в этом Питере ловить? Вот оно как всё оборачивается!

— Служебный контракт на год, — Лиза словно повторяет заученную фразу, выловленную из страницы официального документа, — а дальше загадывать не хочу, не люблю я этого дела. Боком выходит.

— Валера говорил, что выборы пережили, всё бы и устаканилось скоро, — Филатова привыкла полагаться на верность слова мужа, — но не угадал…

— Вот поэтому и не загадываю. Лишний раз!..

Тома и Лиза переглянулись, понимая, что многих вестей рассказать при маленькой Марии не выйдет, но Софе не нужно подавать опознавательных знаков.

— Маруся, иди-ка к старой фее крестной поближе! — неунывающая Пчёлкиной решила, что следует немного поразвлечь ребенка, которому противопоказано плохое настроение, а взрослым женщинам необходимо перемыть кому-то кости. — Тётя Лиза и мама пока поговорят, уши развесят, а мы с тобой в сквере немножко погуляем! Да?..

— Тётя Лиза, а ты потом в гости придёшь? Как мы к тебе в Питере? — Маруся в свои неполные семь лет могла похвастаться самостоятельностью и недетским взглядом на многие вещи, но в сущности своей оставалась милым непосредственным ребенком.

— Обязательно, Машунь, но я ещё никуда не уехала! — почти хором отвечают Филатова и Павлова, прежде чем Софа и Маруся успевают снять белые халаты.

— И не уезжай, а мы с крестной пойдем, я там на дереве вчера белочку видела, — любовь к животным отличала Марусю среди иных сверстников. — Я знаю, кому я её скоро покажу, мам!

— Покажешь, доченька, уверена, что твоей подружке тоже понравится, — отвечает Филатова, а Лиза согласно кивает головой, оценивая верное предположение.

— Не скучайте, дамы, — Софа, придерживая Марусю за капюшон курточки, направляет её вперед, — а мы и белочек посмотрим, и привет от них дяде Вите передадим!

— Большой и горячий, не забудьте! — говорит Лиза вдогонку, прежде чем Софка и её временная подопечная успевают убежать на прогулку. Павлова мысленно благодарит золовку за то, что может поговорить с Филатовой без посредников.

— Лиза, всё в порядке?.. Лиза? — Тома видит, что подругу что-то гнетет, несмотря на то, что в ход пошли шутки. И чем быстрее Павлова расскажет ей о наболевшем, тем скорее ей станет легче. — Как Софа сказала, что Витя с ребятами приедет, то ты в лице поменялась. Вижу же я!

— Том, никаких проблем, не о чем переживать, а с дороги быстро в себя пришла, правда… — уверяет Елизавета, начиная неспешно расхаживать по просторной и чистой палате. — Просто не было бы у бабы забот! То в квартире ремонт сделай, на службе освойся, а ещё эта адаптация, тоска по дому. У меня телефоны два дня обрываются, а Ёлка смириться до сих пор не может с тем, что опять Москва на пути!

— Может, Лиз, оно и к лучшему. Пора выходить из заколдованного леса, тем более не одна ты в нём плутаешь… — здраво рассуждает Тамара, лучше других зная спорную ситуацию Лизы. — Ты, конечно, сразу уловишь, куда ветродуй направит. Сама наслышана же, что здесь постоянно происходит. И…

— Есть ложь, а есть истина, — Павлова не спешит напрямую касаться темы, которая точно изранит её в бесчисленный раз, — и истина в том, что я стою перед тобой и знаю, что ещё год точно никуда не денусь. Надо — останусь здесь больше, мне несложно. Мы не опустим руки. И это главное!

— Иногда думаю, Лизк, что это всё — сон дурной, не меньше, — сложно свыкнуться с тем, во что превратилась счастливая семейная жизнь, пускай у Филатовой есть стимул, не позволяющий безоглядно биться головой о стену. — Эта тишина домашняя, докторов молчание. Ходят, смотрят на меня, как на больную, советую уехать и отвлечься, а я же чувствую, что он не безмолвный. Ему и там всё видно и слышно!

— В этом тебя никто не сломит и не разубедит, — Лиза понимает, что и сказать-то в этой ситуации нечего. Поддержка не выражается словами, а быть рядом — малое из того, что она может пообещать подруге, с которой они не прерывали связи все семь лет, которые Лиза отсутствовала в столице. — Не обращай внимания на них, Том! Живи как живется, а Валера диагноз обманет. Ты же веришь?

— Иначе меня бы тут не было, — Филатова, смахнув в щеки едва проступившую слезу, скоропалительно осознает, что следует взять себя в руки. Не хватало, чтобы Маруся второй раз за день увидела материнские слёзы. — Всё, прекращаю! Не нравится ему, когда я такая, мне кажется, что хуже всё становится… — Тамара уловила звук открывающихся в бокс дверей. — Кажется, что наша чумичка с Марусей вернулись. И не одни!

— Пчёлкина или Сашку принесло? Давно не виделись! — видимо, непредвиденная прогулка Маруси и Софы оборвалась, стоило ей начаться. — Дело хорошее…

— Да, Лизка, Валера гостей любит!

На пороге палаты и вправду появилась знакомая дружная компания: Софа с развеселившейся Марусей, Пчёлкин, Холмогоров и лысоватый высокий мужчина, незнакомый для Павловой. Дочь Филатовых сразу же подбежала к Лизе, обнимая её и делясь как бы по секрету, кого она к ним привела. Павлова изо всех сил старалась не подвести Марусю, делая вполне приветливое лицо, улыбаясь хотя бы брату. А не…

Ничего личного!

И не надо кидать удивлённые взгляды в её сторону, надеясь, что она исчезнет из поля зрения.

Он же точно на это рассчитывает?

Они же друг друга терпеть не могут…

Но Космос хотел кинуть в Пчёлу чем-то тяжелым, предполагая, что друг ничего не задумывает без подвоха. Присутствие Томы и Маруси не позволяло устроить бунт на корабле, и этот факт удерживал от неосторожных слов. Пришлось поддакивать Вите и Шмидту, которые добродушно здоровались с женщинами, убеждая самого себя, что ничего, мать твою, не случилось!

Люди приезжают, уезжают, встречаются, расходятся. Клянутся в вечной любви, а потом замуж за прокурорских мажоров выходят, карьеру успешно строят. С ровной миной красивого лица выдавливают из себя вялое приветствие, но даже по имени не называют.

Он ей кто вообще?!..

Судя по тому, что на безымянном пальце правой руки поблескивало золото, то лох какой-то педальный. Дурной.

И не надо тут ему говорить про то, что он не ценит того, что имеет на данный момент. Космос давно принял к сведению, что Карина достойна лучшего отношения и обручального кольца на пальце, но не выходило у него соответствовать высоким моральным стандартам. Холмогоров не желал плясать под чужую дудку, пускай и тянул хлипкую нить с Кариной уже четвертый год.

Зачем только?!

— Собрались почти как в старые добрые! — опрометчиво бросает Софа, поочередно смотря то на отстранённую Елизавету, то на хмурого Космоса. — Эх, ребята!..

Столкновение неизбежно!

Лиза не оценила сентиментального порыва жены брата, недовольно вздёрнув бровь. Она помнит, что Голикова почитает себя правым звеном в оценке её гиблых отношений с Космосом, но Павлова редко прислушивалась к настоятельным советам.

У неё совсем иная жизнь. Не стоит кидать её в реку, из которой Лиза и так еле выплыла.

— Добрые-предобрые! — Холмогоров догадывался, что Софа до сих пор считала его дураком, упустившим удачу и поймавшим «вялую Боровицкую», поэтому ответно мог лишь исключительно язвить.

Кому надо, тот поймет!..

— Что бы делали без твоего острого словца, Софа? — в неловкой ситуации у Пчелы один выход: поддержать свою неуёмную жену.

Они работают в команде.

— Зачахли бы, кактусы!

Сказал бы Космос Юрьевич, какие нечисти на метле привели в Москву его бывшую…

— Извините, телефон! — на везучий случай Пчёлкиной, Лиза отвлеклась от окружающих, доставая из сумки трубку.

Через считанные секунды она уже бодро отвечает кому-то на звонок, отходя в сторону от окружающих. Её встревоженное лицо вмиг просветлело, как от хорошей новости, а голубые глаза лишились ноток тревожности и грусти.

Видимо, на всякий яд есть своё противоядие.

— Да, мой хороший! Где мы с Софой и Витей? Ждёшь? Плохо тебя слышно, сделай телевизор тише! Никуда я не пропала, просто мы же пообещали, а обещания надо выполнять, солнце! Понимаю, что тебе скучно… Мы же с тобой уже говорили! Через час буду на месте, готовься… Да!..

Лиза ретируется из палаты в коридор, а Софа и Витя, окружив Филатовых дружной волной, не подают опознавательных знаков о том, что им интересно то, куда ушла их вновь прибывшая родственница.

Немного посидев около кушетки Фила, который вряд ли слышал то, что около него собралась такая разношёрстная группа лиц, Космос удаляется, чтобы перекурить, обещая всем, что скоро вернётся, но…

Космический полет обрывается в коридоре, когда в Холмогорова опрометью врезается Павлова, не рассчитав траекторию движения. Кос не успевает убрать руки, машинально расставленные вперед, а Лиза не имеет шанса ретироваться. Несколько секунд оба стоят в ступоре, не решаясь двинуться в нужном направлении, но, сцепив ладони за спиной, Космос трезво оценивает, что телепортация алмазной заразы случилась как нельзя кстати.

По заказу, нотам и его любопытству.

Ничего более!

И грех упускать такой случай…

— Полет нормальный?

Космосу кажется, что в Павловой ничего не поменялось. Такая же нежная и трепетная наедине, смущается и едва ли не краснеет; безвозвратно пронзает ледяными зоркими осколками, потому что умеет общаться с ним без слов.

Сейчас и голос задрожит…

— Аэродром проверенный.

До напряженного сознания Лизы не сразу доходит, что от Космоса не так-то просто избавиться. И если вчерашним вечером она достаточно быстро ушла прочь, то сегодня находилась от него в слишком опасной близости. Прохода он ей не дает, смотря в упор и без опаски, а убежать она не может: в палате ждали близкие.

И показать, что растерялась тоже не вариант…

Что остаётся?!

— Не скажу, что рад тебя видеть, Павлова, — Лиза не ошибётся, если скажет, что Космос зол, особенно если сразу начал называть её по фамилии. — Но прости, красивая, что я без фанфар. Птица ж важная приехала. Умереть — не встать!

— Прибереги эмоции, Кос, — перебрав в голове знакомые имена, Лиза готова была припомнить Холмогорову ту, которая должна была его беспокоить, но почему-то не в этом моменте. — Сдерживай восторги, чтобы я не подумала что-то неладное. Понял?

— Да чего, блин, давно же не виделись? — семь грёбаных лет!

Иногда Холмогорову не верилось, что встреча с Лизой возможна. Оказалось, что да.

— Давно. Заметь, я не первой высказала свою радость, — если не получается сбежать, то получится же у Лизы обменяться любезностями по старой памяти?

— Извиняй, просто от твоих разговоров аж тошно стало, — скривив физиономию, Кос изобразил самое недовольное лицо из всех возможных. — Так с хахалем своим при всех базарить уж постеснялась бы при людях, аж противно!

— Не твое собачье дело, чудовище ты косматое!

— Нехер мне тут своим замужним перстом махать, я учёный в этой жизни получше твоего!

— Не указывай мне, долбанный регулировщик!

— Ведьма…

— Иди в задницу!

— Грубо, мадам-прокурор!

— Зато по факту.

Против собственной воли Лизе хочется смотреть на лицо Холмогорова, без оценки на то, насколько кардинально он поменялся. Стал грубее или мягче? Жёстче, безжалостнее? Увереннее?

Наверное, всё вместе. Полный набор противоречий в одном человеке!

— А ведь говорил, что тебе хвост в этом болоте прижмёт. Говорил, а ты ни хрена не слушала! — Космос слабо сомневался в том, что родной город так и не смог принять Лизу. — Что же ты, как не с родным? Фактически мужем бывшим, а это, знаешь ли, офигительное родство, мать!

— Себе дороже, — Лиза готова вспыхнуть спичкой, но вместо пытается напомнить Космосу, что не она нуждается в его советах и предостережениях, — и тем более, что у вас, гражданин Холмогоров, почти жена есть. Вы её пользуйте без особой пользы, что аж слухи до Питера ползут, так и пользуйте дальше. Жизнь прекрасна, а у меня и без ваших пожеланий каждый день своё приключение!

— Чего сразу с козырей? — сплетники работали слаженно, или же Пчёла с Софой проболтались Павловой по душевной доброте? Непонятно почему, но Космос не хотел, чтобы Лиза знала о нём больше, чем могла узнать до их расставания.

— По мне и этот козырь мелковат, а об остальном тоже наслышана, — не время говорить Космосу о том, как вредно воздействие кокаина на организм, да и поздно ей что-то ему втолковывать, — но сейчас, Космос, мне нужно пройти. Уступи дорогу!

— Куда, блять? А волшебное слово? — Холмогоров мог бы с лёгкостью продолжать нервный разговор с Лизой хоть целую вечность, но трубка в её руках снова зазвонила.

Закон подлости или у Павловой всё идёт по плану?!..

Опять.

Лиза резко отходит в сторону, и почти сразу же громко и с расстановкой отвечает на звонок:

— Аря!..

А вот и волшебное слово!

И на Космоса просто перестали обращать внимания…

За половину минуты Лиза перетерпела целую гамму разнообразных по свойству эмоций: от крайнего раздражения до полного облегчения. Очевидно, что сначала ей хотелось отчитать на свою беспокойную собеседницу менторским тоном, а после шумно выдохнуть, потому что мимолётная тревога явно оказалась ложной.

— Да, дочур, ничего страшного! В первый раз, что ли, Темыч коленку сбивает? Хороший мой, скоро приедем, ну что ты с самого утра галдишь, а?! Господи, успокойся ты, поедем мы ещё обратно, когда у меня снова будет отпуск!..

Дочь.

Всё ясно.

Космос не задумывался о том, почему внимательно слушал половину разговора Лизы, пока она в наглую не отодвинула его в сторону, пройдя обратно в палату. Не сопротивляясь Павловой, Кос остался стоять на месте, продолжая сжимать в ладони полупустую пачку любимых сигарет.

Так и забыл, что собирался покурить.

Красно-белые. Неизменно.

Космос вообще редко меняет свои вкусы.

И одному всё никак не изменит.

Былому…

Он, конечно, мельком улавливал, что судьбу свою Лизка устроила, не промах девчонка была и осталась. Возможно, что не горевала долго и смогла отпустить то, что до сих пор держало Космоса стальными когтями у одного колодца. Но почему-то весть о том, что все укоренилось настолько серьезно и основательно, стала для Коса неприятным подарком.

Осадком.

Жизнь не стоит на месте, день то дня меняется и бежит вперёд, но лишь у Космоса Холмогорова всё статично и без прогрессии.

Завис на дальнем повороте…

Комментарий к IV

Следующее обновление ловим в основной истории:

https://ficbook.net/readfic/9687498