Верные до конца

Шипков Георгий Иванович

(1865 г. — ??)

Георгий Иванович был признанным экзегетом нашего братства. Его духовные статьи печатались во многих журналах ЕХБ. Они написаны прекрасным литературным языком в глубоком благоговении перед Личностью Спасителя. И до ныне они являются для русского братства образцом глубины христианской мысли в исследовании Книги книг.

В журнале „Баптист“ № 1 за 1927 г. напечатана биография Г. И. Шипкова, написанная Павлом Васильевичем Ивановым-Клышниковым. Привожу ее с небольшим сокращением:

„…Георгий Иванович ШИПКОВ родился 25 октября (старого стиля) 1865 года, близ Самары. Отец его был крестьянин, по вероисповеданию молоканин. В семье Георгий Иванович получил строго-религиозное воспитание. В 1878 г. Шипковы переселились в г. Благовещенск. Георгий Иванович, тогда юноша, обнаружил сильную любовь к чтению и изучению языков. Выдержав экстерном экзамен за несколько классов гимназии, Георгий Иванович поступил чиновником в почтово-телеграфную контору и продолжал изучение языков и чтение, интересуясь, главным образом, историей и философией. В 1889 году Георгий Иванович обратился к Господу. С того времени он стал интересоваться литературой по богословским вопросам и перечитал все книги по этой отрасли, какие можно было достать в Благовещенске, как на русском, так и на английском, французском и немецком языках. Для получения систематического богословского образования Георгий Иванович в 1894 г. поступил на богословский факультет американского университета в Пекине (Китае), где в 1898 г. получил диплом ученого богослова и немедленно возвратился в Благовещенск. Здесь он снова поступил на службу в телеграфе, где и служил до 1921 года. Кроме того, он 8 лет был преподавателем английского языка в реальном училище и политехникуме. Зарабатывая средства для существования этой службой, брат Георгий Иванович в то же время нес духовное служение — около 13 лет он был исполняющим обязанности пресвитера Благовещенской общины баптистов, 7 лет учителем в общине, 6 лет — Председателем Дальне-Восточного Отдела Всероссийского Союза Баптистов и 6 лет — Товарищем Председателя этого Отдела, переименованного затем в Дальне-Восточный Союз Баптистов…“

В 1928 г. Георгий Иванович, как делегат Дальне-Восточного братства, принимал участие в работе 4-го Конгресса Баптистов в г. Торонто.

Почти всю свою жизнь Георгий Иванович прожил в г. Благовещенске и около 50 лет ревностно трудился в поместной церкви, которая была матерью всех общин Дальне-Восточного братства ЕХБ.

В 1930 г. в связи с арестом моего отца, ВИНСА Петра Яковлевича, который нес служение пресвитера Благовещенской церкви в 1927–1930 г. г., Георгий Иванович вновь принял на себя ответственное служение пресвитера, которое продолжалось до 1937 г.

Эти годы были особо тяжелыми для всего нашего братства.

Молитвенный дом в г. Благовещенске, построенный руками верующих еще в 1910 г., был конфискован в 1930 г., многие проповедники Евангелия были подвергнуты ссылке или заключены в тюрьмы. Из служителей Церкви в г. Благовещенске оставался почти один Георгий Иванович.

В эти же годы под влиянием гонений стали выявляться среди верующих малодушные, боязливые и, даже, приспособленцы… Появились павшие, сломившиеся служители, из которых власти и последующие годы стали формировать послушные атеизму религиозные центры.

Но большинство верующих ЕХБ мужественно продолжало служение Богу. Среди них был и Георгий Иванович Шипков.

В 1938 году Георгий Иванович был сослан в г. Омск.

Он поселился в доме верующих в небольшой комнатке. Георгий Иванович был очень слаб физически. Но и его не оставляли в покое органы власти, часто вызывали на допросы и угрожали новой ссылкой еще дальше на север, в тундру.

Я видел Георгия Ивановича один раз в г. Омске в 1939 году. Небольшого роста, худенький старичок с бородкой клинышком, очень ласковый и добрый, он положил свою маленькую руку на мою голову и расспрашивал об отце…

В последние годы своей жизни (1934–1939 г. г.) Георгий Иванович много работал над толкованием Нового Завета. Его труд вылился в большую рукописную книгу. К сожалению, неизвестна судьба этого материала. Может быть, он цел и где-нибудь лежит без применения? Может быть, кое у кого из верующих хранятся письма, статьи и другое рукописное наследие дорогого Георгия Ивановича?! Прошу Господа побудить сердца верующих искать драгоценное духовное наследие наших героев веры, дабы оно стало достоянием всего нашего Евангельско-баптистского братства.

В том же 1939 году Георгий Иванович был арестован.

Глубоким старцем, до конца преданный Господу, он закончил свой земной путь в заключении…

В 1934–1935 г. г. между моим отцом и Георгием Ивановичем шла оживленная переписка. К сожалению, сохранилась только небольшая часть писем Георгия Ивановича.

В настоящий сборник вошли четыре его письма: письмо моему отцу от Благовещенской церкви (написано Шипковым Г. И. по поручению церкви) и три личных письма Шипкова Г. И. (от третьего письма сохранилась только небольшая часть).

Благовещенск 7 января 1934 г.

Многоуважаемый и горячолюбимый брат в Господе, Петр Яковлевич, мир Вам!

Письмо Ваше к нам, общине от 6. XII. 33 г. мы заслушали в своем члеском собрании 1/1 с/г. Сим выражаем Вам свою живейшую благодарность за память о нас и за наставление нам. Мы всегда молились и молимся о Вас, чтобы Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа даровал Вам силу терпения нести до конца возложенный на Вас рукою Божественного Провидения крест скорбей с горечью разлуки и многими лишениями на пройденном Христом, апостолами и мучениками пути. Таков путь, пройденный Спасителем и Господом и намеченный Им для своих последователей на все века (Иоан. 15:18–20; Деян. 14:22; 2 Тим. 3:12). „От скорби происходит терпение, от терпения — опытность, от опытности — надежда“ (Римл. 5:3–4). Испытанный скорбями, облеченный терпением, обогащенный опытом и окрыленный надеждою праведник и свидетель Божий в Ветхом Завете, после целого ряда недоумений относительно пути Господня, говорит, наконец, Господу: „Знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим“ (Иер. 10:23). В еще более древнее, до-заветное время было нечто подобное и с другим праведником и страдальцем Господним, который в конце очень долгой серии вопросов в воздух с намеками на мнимую несправедливость Божию, граничащую с открытым ропотом, сказал в конце всего Богу: „Знаю, что Ты все можешь и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто Сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея? — Так я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал… Я слушал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя (в Твоей премудрости и великой благости); поэтому я отрекаюсь (от наговоренного мною) и раскаиваюсь в прахе и пепле“ (Иов. 42:1–6). „Долготерпите и вы, укрепите сердца ваши, потому что пришествие Господне приближается… В пример злострадания и долготерпения возьмите… пророков, которые говорили именем Господним. Вот мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен“ (Иак. 5:8-11).

Вы, дорогой и многовозлюбленный брат, пишете: „Хотя материально мы и ощущаем иногда нужду, духом мы и за все благодарим Господа“. Мы сердечно радуемся этой духовной бодрости и искренно разделяем Ваше горе по случаю материальной нужды. „Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите“ (1 Фесс. 5:16–18) — таков тройной принцип христиан в Вашем положении.

„Славь, брат, Христа за радость нашу!

Славь, брат, Христа за скорби чашу!

Сам Царь небесный к нам грядет

И нам блаженство Он несет.

Ведь вечность уж совсем близка!“ (Г. В. 63).

Для каждого же из нас, находящегося вне Вашего положения есть и другой неотложный, неослабный принцип: „Наставляемый Словом, делись всяким добром с наставляющим“ (Гал. 6:6) и мы вздумали осуществить его, хотя бы не по размеру нашего желания, но по мере возможности для нас — минимально. Если раньше мы не думали (как будто) об этом, то это было вследствии мучившего нас вопроса: будут ли у нас происходить собрания в ЖАКТ’овском доме или же, по примеру молокан, придется закрыть их по причине отсутствия средств для оплаты помещения (165 руб. в месяц, не считая других расходов по содержанию дома, как-то: отопление, освещение его и пр.). Вы можете легко представить себе, что было бы с нами, как организованной единицей, имеющей вот уже вторую зиму на своей заботе детей, оставленных волею судьбы своими отцами, если бы мы, как община, закрыли свои собрания и тем самораспустились, как организация!… Кто бы тогда взял на себя задачу — ходить по братским домам и побуждать бывших членов переставшего существовать тела (общины) — сделать что-либо в намекнутом направлении? Нравственно были бы обязаны делать это каждый брат и каждая сестра, но нравственная обязанность не есть еще фактическое выполнение своей обязанности, которая находится в полной зависимости от физических объективных причин и подавляющих житейских обстоятельств. В общем, можно сказать: если бы мы попустились с собраниями, то наша община, потеряв свое лицо, распылилась бы. „Но, получив помощь от Бога“ (Деян. 26:22), мы до сего времени стоим, убежденно свидетельствуя об истине и открыто в собраниях проповедуя Христа. Помощь же от Бога состояла в том, что Он внушил нам сознание угрожающей опасности — рассеяться по домам, — намерение — во что бы то ни стало поддержать Его дело. Для последнего пришлось нам сделать чрезвычайные усилия по собранию материальных средств и только благодаря добровольной, щедрой отзывчивости членов общины (хотя не всех), мы вышли из затруднительного положения. „Благодарим давшего нам силу, Христа Иисуса, Господа нашего“ (1 Тим. 1:12). И в дальнейшем в этом отношении нам предстоит идти по пути своего исповедания, что называется (по-военному) форсированным маршем. Мы глубоко верим и всецело надеемся, что Тот, Кто давал нам силу в прошлом до сего дня, даст ее нам и в будущем, ибо Он „вчера и сегодня и вовеки тот же? (Евр. 13:8).

Сегодня мы празднуем двойной праздник: день воскресения из мертвых Господа нашего Иисуса Христа и день его рождения в мир по старому стилю (уже вторично). Вещественный плод наших собраний в этот день мы посылаем Вам. Примите его, как выражение нашей сильной любви к Вам.

В заключение всего, от души желаем Вам, как и себе самим, радостного свидания и неотлучного пребывание друг с другом в наступившем году, моля всемилосердного Господа о сем и заочно приветствуя Вас, дорогой брат Петр Яковлевич и уважаемая сестра Лидия Михайловна, остаемся неизменно любящие Вас во Христе Иисусе Вашими по вере, надежде и любви братьями и сестрами — членами Благовещенской общины баптистов.

За общину и по ее поручению: Г. Шипков.

„Приветствую Вас в Господе и я… написавший сие послание“ (Римл. 16:22).

Первое письмо

Благовещенск,

Октябрьская 102

10 февраля 1934 г.

Дорогой и уважаемый Петр Яковлевич!

Я был очень обрадован получением Вашей открытки из Новосибирска от 27/1 с. г., которую М. А. Жарикова передала мне 6-го с/м. в вечернем собрании. Прочитав открытку, я в заключение всего читал ее также и тем, которые были со мною в тот вечер. Все радовались и благодарили Того, Кто дал Вам возможность получить паспорт и продвинуться в цветущий город Сибири из невзрачного Бийска. Мы радовались еще тому, что М. А. сообщила нам о том, что в тот же день она получила телеграмму от Л. М-ны о своем выезде в Новосибирск. Из Вашей открытки и телеграммы Л. М-ны мы заключили о том, что Вы устроились службою в новом месте. От сердца и души желаем Вам успеха в новом месте и на новой службе. Надеемся — ваше житейское положение будет постепенно улучшаться; о внутреннем же состоянии Вашем мы можем только радоваться и благодарить Даровавшего Вам силу.

Несомненно Л. М. рассказала Вам о нашем житье-бытье, но не все. После ее отбытия в Бийск и наши соарендаторы ЖАКТ’овского дома выбыли из строя, — а теперь мы остались одни в доме и оплачиваем аренду дома полностью (160 р. в месяц), как это было поставлено в договоре. Кроме того нас сильно донимало за зиму топливо, не считая уже наследия и следствия состоявшегося в былые годы переустройства. Обо всем этом приходится беспокоится и напрягать усилия, так как перед нами стоял в начале осени гамлетовский вопрос: „Быть или не быть?“ Но благодарение Даровавшему нам силу: мы есть мы! Надеемся, что и в дальнейшем мы будем, а как Вам известно, „надежда не постыжает“. Наши же соучастники по дому обрекли себя на тихое сидение дома.

Интересно, куда направился В. П. Степанов? В. Н. Перцев ездил по совету врачей в Кисловодск лечиться от аневризма (расширение сердца) и при возвращении оттуда останавливался в Омске. В настоящее время он в Хабаровске. Каково его здоровье, пока неизвестно.

В заключение всего шлю Вам и уважаемой Л. М-не… от себя и от тех, которые со мною, привет любви и почтения.

А. Ф. и А. С. Жбановы в данное время находятся в Омске, так как паспорта у них отобраны.

Истинно любящий Вас: Г. Шипков.

Второе письмо

Благовещенск,

Октябрьская 102

15 июня 1935 г.

Дорогой и многоуважаемый Петр Яковлевич, мир Вам!

Любезное письмо Ваше от 20/У-35 г. доставлено мне своевременно уже давно. Я весьма благодарю Вас за память обо мне, за внимание ко мне и за переписку со мною.

С 12 мая, заарендовав недалеко от Амура и Зеи половину дома у одного из наших членов на летний сезон, мы начали собираться в нем по воскресеньям дважды и в выходные дни по вечерам. Я не буду говорить о том, как долго пришлось мне ходатайствовать перед местной властью о ее разрешении нам иметь где-либо в городе собрания…

Как мне дорого общенье

Со святыми на земле!

Но и это наслажденье

Невозможным стало мне…

Времена меняются, и мы меняемся в них, — говорили древние римляне. Времена меняются в обстоятельствах, и люди меняются в чувствах.

Когда у пастушка Давида не было другой заботы, как только водить стадо Иессея, отца своего, по лугам, зеленеющими злаками и испещренными всякими цветами, при ярком сиянии солнца на безоблачном небе и при блеске „тихих вод“ в ручейках и озерцах, когда он имел при себе в своих передвижениях и остановках и карманную косметику, и походный буфет, — так что юная голова его была умащена елеем, полевая трапеза его была снабжена яствами, и чаша его была преисполнена, — тогда он вдохновенно изрек 22-ой псалом, назвав Господа своим Пастырем, а себя самого — Его овцою, ни в чем не нуждающуюся. Когда „долина смертной тени“ была еще далеко от Давида, то он оптимистически, с уверенностью сказал своему Невидимому, но Всемогущему Пастырю: „Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мною; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня“. Но когда Давиду, ставшему уже мужем, предстояло сделаться пастырем уже не овец Иессея, земного отца своего, но народа Иеговы, небесного Отца его, Который прежде всего повел его „долиной смертной тени“, — долиной не самой смерти, но только ее тени, — то смелая уверенность его заменилась жалкой безнадежностью, светлый оптимизм его уступил место мрачному пессимизму и радостный, хвалебный гимн его перестроился в печальную молитвенную песнь. То „смертная тень“, приняв человеческий образ, угрожает Давиду, и он молит Вождя своего: „Помилуй меня, Боже, ибо человек хочет поглотить меня… Враги мои всякий день ищут поглотить меня“, то эта же тень переходит в форму львов, и овца Господня жалуется невидимому Пастырю своему: „Душа моя среди львов; я лежу среди дышущих пламенем… у которых зубы — копья и стрелы, и у которых язык — острый меч“; то эта же тень смертельной опасности видоизменяется в засасывающее болото, и идущий по нему вопиет к Спасителью своему: „Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать“ (Пс. 55:2–3; Пс. 56:5; 68:2–3). Только после прохождения верующим и уповающим „долиной смертной тени“ и может он сказать о Боге и с благодарностью Богу: „Который и избавил нас от столь близкой смерти от (человеков); Господь же предстал мне и укрепил меня… и я избавился от львиных челюстей“ и в триумфе духа может воспеть хвалебный гимн своему Избавителю, Спасителю и Вождю: „Твердо уповал я на Господа, и Он преклонился ко мне и услышал вопль мой; извлек меня из страшного рва, из тинистого болота и поставил на камне мои и утвердил стопы мои; и вложил в уста мои новую песнь — хвалу Богу нашему“ (2 Кор. 1:10; 2 Тим. 4:17; Пс. 39:2–4). Только тогда человеческо-теоритическая уверенность: „Не убоюсь зла, потому что Ты со мною“ станет божественно-практическим фактом: „Бог был с ним и избавил от всех скорбей его“ (Деян. 7:9-10).

Так бывает со всеми положительными и решительными путниками „В рай Ханаана, где вечного счастья рассвет“. Так было с Давидом, праотцом Христа по плоти, и со всеми праведниками. Так было и с потомком Давида по человеческому естеству, Корнем Давида по творческому Божеству и с Бого-Человеком Христом Иисусом (Откр. 22:16). „Он во дни плоти Своей (Евр. 5:7) неоднократно и разнообразно говорил ученикам Своим и цели Своего воплощения или вочеловечения, которое заключалось в искупительной, жертвенной смерти Его. На человеческую плоть Свою Он смотрел как на жертву, а Божество Его представляло Священника вечного в силу неповторяемости Его жертвы. Позируя (являя) в качестве Пастыря овец великого Кровию Завета вечного“ (Евр. 13:20), Он объявил Своим неверующим слушателям так: „Я есмь Пастырь добрый… И жизнь Мою полагаю за овец… Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее“ (Иак. 10, 14, 15, 18).

Добровольность в самопожертвовании и предъявление всемогущества в самооживлении… В другом случае, заявляя Своим ученикам о Своем вечном Священстве и о Своей жертве, всеобъемлющей по всемирности, всевековой по времени и вседостаточной по силе, Он сказал так: „Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих“ т. е всех (Мф. 20:23; ср. 1 Тим. 2:16; Евр. 2:9; Тит. 2:11). Так заявил Бого-Человек Христос Иисус и врагам и друзьям Своим, когда Его жертвенная, смертная половина находилась еще в полной безопасности, когда наступил решительный, не просто критический, но сокрушительный момент, момент входа бессметного Священника и Смертной жертвы в Одном Лице уже не в „долину смертной тени“, но во врата самой смерти, — позорной, ужасной, мучительной смерти, — когда вервие необходимости, наброшенное на шею жертвы, несопротивимо тянуло жертву к месту заклания, — то жертва, душою скорбя смертельно, а телом дрожа страшно от холодного пота, перемешавшегося с кровью в студеную ночь ранней весны „с сильным воплем и со слезами“ умолял Небесного Отца о пощаде, говоря: „Отче Мой! Да минует Меня чаша сия“, а твердовольный Священник говорил Всевышнему:,Да будет воля Твоя!“ (Евр. 5:7; Мф. 26:39, 42). Непоколебимая решимость Божественного Священника превозмогла над страхом трепещущей человеческой жертвы, — и искупление наше совершилось.

В отношении к общечеловеческому искуплению всех и каждого, желающего себе спасения от власти греха и от вечной смерти, можно сказать словами одного стиха в псалме: „Смерть расторгнута, и мы избавились“. В отдельных же случаях, после горьких христианских опытов, пережитых „в долине смертной тени“ Христа ради, по выходу из нее „испытанные в жизни сей в горниле бедствий и скорбей“, вместо одного только что приведенного из псалма стиха могут сладостно воспевать весь 123-ий псалом, как хвалебный гимн своему Вождю и Избавителю и как победную песнь торжества во Христе, после одержания славной победы над злом „силою Возлюбившего нас“ (2 Кор. 2:14; Римл. 8:37).

Вы, дорогой П. Я., как и другие братья — исповедники, прошедшие „долину смертной тени“ под водительством и при покровительстве Того, Кто „был мертв, и се, жив во веки веков“, и Которому с момента Его славного воскресения из мертвых доныне и навсегда дана „всякая власть на небе и на земле“ (Откр. 1:18; Мф. 28:18), лучше всех нас, не прошедших, можете по личному опыту засвидетельствовать о верности слов Псал. 22:4 и Мф. 28:18…

Из Вашего письма я понял, что И. И. Бондаренко и В. И. Колесникова постигла та же болезнь, что и нашего Сашу. Верно ли понял я Вас? Саша в том же положении. Перелома болезни пока не видно.

Остаюсь с братским приветом Вам, уважаемой Лидии Михайловне с Жоржиком, С. В. Петрову и всем родным по крови Христа и Духу Бога Живого. Молитесь о нас.

Истинно любящий и искренно уважающий Вас: Г Шипков.

Р. С. Где теперь наш В. Н. Перцев с семейством?

Третье письмо

(отрывок)

„Помогай себе, и Бог поможет тебе“. Это — не безбожная, но божная пословица. Люди же от своего горького разочарования в скорой помощи от Бога обыкновенно сначала впадают в отчаяние, а затем и в безбожие. Таким образом вера их, подобно искре из горнила, взлетев сначала в блеске вверх, к небесам, гаснет в ночном воздухе и падает пылинкою на холодную землю. Увы, за таких „верующих!“

Не такая вера в Бога и не такое упование на его всемогущество и милосердие должны быть у истинных христиан и возрожденных чад Божиих. Центральный столп в храме благодати Божией смотрел на испытание веры христиан скорбями, как на очистительный огонь, переплавляющий золото для того, чтобы придать ему большую ценность (1 Петр. 1:3–7). Золото в плавильной печи не уничтожается, но очищается и удрагоценивается. Такому же процессу подвергается и такого же результата достигает и истинная вера в горниле испытаний скорбями. Другой столп того же храма предлагает верующим иметь не простую, но „великую радость“ при их впадении в „различные искушения“, для „испытания веры“ их, к получению себе прироста, т. е. терпения, которое имеет совершенствующее действие над испытываемыми (Иак. 1:2–4). И, наконец, третий столп языческого отделения в том же храме рассуждает о том, как полученный дар Божий — ВЕРА, при сопровождающих ее скорбях, эволюционирует, не уменьшаясь, но возрастая в новых опытах и поднимаясь по степеням все выше и выше до безошибочного чувствования любви Божией, излитой в сердца верующих Духом Святым, данным им в день их обращения к Господу (Римл. 5:1–5). На основании такого опыта, этот же апостол и спрашивает: „Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?“ И тут же отвечает на это с полною уверенностью: „Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы (падшие), ни начала (начальствующие), ни силы (власти), ни настоящее, ни будущее, ни высота (живейского положения), ни глубина (мирского унижения), ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Римл. 8:35–39).

С самого начала христианства нам, верующим, „дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него“ (Фил. 1:29). Искупительные страдания Его за верующих необходимо должны компенсироваться их благодарственными страданиями за Него. Как в ветхозаветной…“