Верный рыцарь

4

К сожалению, он все еще находился в Пейтоне. Заглянув в кабинет, чтобы пожелать отцу спокойной ночи, Глэдис обнаружила, что Элмер даже и не собирается уходить. Мужчины были погружены в какие-то бумаги и, видимо, провели за работой последние несколько часов. У отца был утомленный вид, и даже Элмер как будто устал.

— Пора заканчивать, — сказала Глэдис. — Субботняя полночь не лучшее время для работы.

— Да, мы немного увлеклись, — согласился отец. — Ты вовремя появилась. Я чертовски устал.

Элмер потянулся за пиджаком, к удивлению Глэдис даже не взглянув в ее сторону.

— Хорошо провела время? — спросил отец. Глэдис кивнула, не отрывая взгляда от склоненной головы Элмера.

— Мы поужинали, и я поехала домой. Кстати, я пригласила Марка на вторник. После обеда у вас начнутся свои разговоры, а мы побудем вместе. Ведь пока я здесь, нам не придется часто видеться.

Элмер мрачно посмотрел куда-то мимо нее, а отец просто кивнул.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против? — все же спросила Глэдис, ожидая резкого ответа, но Элмер безразлично пробормотал:

— Это твое дело. А недовольный вид у меня потому, что я совершенно забыл о времени. Очень поздно, я устал, а еще тащиться в сторожку.

— Можешь остаться здесь, — предложил отец.

— Не надо, — быстро вмешалась Глэдис. — Моя машина еще у входа. Я отвезу.

Лицо Элмера вытянулось. Отец встал из-за стола и поцеловал Глэдис.

— Ты у меня хорошая девочка, — улыбнулся он. — Ну, все, спокойной ночи. Я должен лечь, а то засну прямо здесь. — И вышел из кабинета, оставив их наедине.

— Хочешь добить меня своей добротой? — спросил Элмер.

— Ну что ты. Если предпочитаешь прогуляться…

— Нет уж, не сейчас. Я просто падаю от усталости. Будем считать, что ты предложила отвезти меня по доброте душевной. Завтра решу на свежую голову, что все это значит.

Садясь за руль, Глэдис подумала, что если ее добротой можно кого-нибудь добить, то только ее саму. Как глупо. Элмер заполнил собой всю ее маленькую машину. Только паника при мысли, что он останется в доме на ночь, могла спровоцировать такой идиотский поступок. Глэдис почему-то показалось, что он откажется. И теперь, вместо того чтобы преспокойно спать в удобной постели, она ехала по темной дороге среди огромных деревьев.

Элмер молчал, но в ночном воздухе носились невысказанные вопросы и взаимные подозрения…

Затормозив у сторожки, Глэдис пожелала своему пассажиру спокойной ночи.

— Все понятно, — медленно произнес он, глядя на нее в упор. — Мысль о том, что я могу у вас заночевать, вызвала у тебя панику. Ты испугалась, что я ночью проберусь к тебе в комнату?

— Мне не нравится этот разговор, — отозвалась Глэдис. — Пожалуйста, уходи.

Он не сдвинулся с места.

— По-моему, ты забыла, что если бы я захотел, то воспользовался подходящим случаем четыре года назад. Ты тогда так прижималась ко мне и так страстно целовала…

— Убирайся из машины! — выкрикнула она, возблагодарив темноту за то, что Элмер не видит ее лица. — Если ты сейчас же не уйдешь, то уйду я.

— Ты отлично знаешь, что я этого не допущу.

Глэдис распахнула дверцу, собираясь вылезти, но Элмер схватил ее за руку и силой заставил сесть на место.

— Успокойся, я ухожу. — Он открыл свою дверцу и снова посмотрел на нее. — Почему мы не можем нормально общаться, не знаешь?

— А чего ты ожидал? — резко спросила Глэдис. — Думал, что я так и буду ходить за тобой, как привязанная, заглядывать тебе в рот и покрывать твои шашни с Кларой?

— Ах да, Клара. Вот виновник, — тихо согласился Элмер. — Чуть не забыл, что ты еще в школе все разнюхала.

— Это получилось совершенно случайно, я не хотела ничего знать!

— Потому что боготворила меня?

— Да, — прошептала Глэдис. — Ты был для меня всем. А потом… потом неожиданно стал ничем. Все, во что я верила, рухнуло в одну ночь.

— Поэтому ты не стала поступать в университет и даже бросила художественную школу. Неужели я причинил тебе такую боль?

— Это был шок. Думаешь, так просто лишиться идола? Но самое трудное в другом — я осталась совсем одна. Ни с кем не хотела делить тебя, и не с кем оказалось разделить свое горе.

В темноте Глэдис чувствовала, что Элмер смотрит на нее. Она ждала извинений, каких-то объяснений, каких-то слов, но ничего не последовало.

— Пока, ангелочек, — сказал он, захлопнул дверцу и отправился в свой домик.

Глэдис резко развернула машину и помчалась назад, ничего не видя от слез. Утешало только одно — никто не видит, как ей плохо.

Недавно отец обмолвился, что она любила Элмера больше, чем его. Как это верно! Элмер действительно был стержнем всей ее жизни. Прошло столько лет, а она помнила все, до мельчайших деталей. Вот он назвал ее ангелочком, и внутри что-то оборвалось. Глэдис до сих пор не верила, что потеряла Элмера. Она злилась на него, обижалась, твердила, что ненавидит, но на самом деле в глубине души надеялась, что пройдет время, и все вернется к прежнему. Сегодня она поняла — Элмер потерян для нее навсегда.

Всю ночь Глэдис не сомкнула глаз. За несколько часов она как будто заново прожила последние годы. Смерть матери, первое детское увлечение, женитьба отца, ссоры с мачехой, любовь и разочарование — все прошло перед глазами. Воспоминания о предательстве Элмера вызывали физическую боль. И тот его разговор с мачехой, невольным свидетелем которого она оказалась, стал переломным моментом в ее жизни. Именно тогда она утратила веру в своего «героя».

Слезы непрерывным потоком катились по ее щекам. Наступило утро, и Глэдис почувствовала облегчение. Внутри что-то изменилось. Теперь она уже не боялась встретиться с Элмером.

После этой ночи Элмер тоже стал другим. Сарказм почти исчез, он казался более спокойным. Напряжение пропало, но возникло отчуждение, будто два малознакомых человека, вынужденные жить рядом, пытаются найти точки соприкосновения, и не находят. Они вели себя так, словно начитались книжек о правилах хорошего тона, чем изрядно удивляли Фрэнка Лоуренса. Оба старались, чтобы он ничего не узнал, хотя и по разным причинам. Глэдис любила отца и не хотела причинять ему боль. Элмер же явно преследовал корыстные цели.

Наступил день приема. Глэдис за это время уже приучила миссис Вуд к мысли, что хозяйка в доме она, и не ожидала никаких неприятных сюрпризов. И Марк будет рядом, хотя теперь уже не было необходимости в его поддержке. Холодная вежливость Элмера ее не очень смущала. Хотелось только, чтобы все прошло гладко, и отец остался доволен.

Когда появились первые гости, Глэдис успокоилась. Все было в порядке, все готово — миссис Вуд оказалась на высоте. Глэдис провела много времени перед зеркалом — она еще ни разу в жизни не принимала гостей в роли хозяйки большого дома — придется действовать по обстановке. Как у Клары, может быть, и не получится, но хотелось показать себя с лучшей стороны.

Слава Богу, не было приглашено ни одной женщины — Глэдис совсем не улыбалось пить кофе в обществе незнакомых дам. Теперь надо дождаться, когда мужчины начнут обсуждать деловые вопросы, а потом исчезнуть из гостиной вместе с Марком. Глэдис успевала повсюду: встречала гостей, улыбалась, принимала комплименты. Отец представлял каждого входящего, но она так и не разобралась, кто из них чем занимается. Элмер еще не пришел; и отцу одному приходилось развлекать всех, что, однако, было несложно. Мужчины собирались группками в холле с бокалами в руках, и единственной темой их разговора был бизнес.

Когда появился Марк, Глэдис побежала навстречу. Как хорошо, что она пригласила его, иначе за ужином осталась бы без собеседника — разговоры о контрактах и балансах нагоняли на нее безнадежную скуку.

— Отлично выглядишь, — сказал Марк, целуя ее в щеку. — Просто хочется тебя съесть.

Было очень приятно, что хоть кто-то оценил ее усилия. Хотя Глэдис и сама чувствовала, что выглядит сегодня прекрасно. Пышные густые волосы зачесаны назад, лиловое платье, ниспадающее мягкими складками, выгодно подчеркивает фигуру. Без драгоценностей, все просто, но стильно. Она была уверена в себе… пока не увидела Элмера, который появился в тот самый момент, когда Марк целовал ее, и они оба улыбались, радуясь встрече. Элмер, несомненно, заметил ее, единственную женщину в комнате, но лишь скользнул совершенно безразличным взглядом и отвернулся. Ни одного восхищенного взгляда, какие время от времени бросали в ее сторону другие мужчины, ни даже приветственного жеста.

— Это Элмер Полинг, партнер моего отца, а это Марк Дентворт, — представила их друг другу Глэдис.

Элмер коротко кивнул, глядя куда-то мимо. Показалось даже, что он собирается уйти, не сказав ни слова.

— Ну и компания, — сварливо пробормотал он наконец. — Не принесешь ли мне выпить, Глэдис? Я бы и сам сходил, но меня сразу утопят в финансовых проблемах.

Нужно выполнять. Выбора не было — таковы обязанности хозяйки. Но это значило оставить их наедине. Элмер держался очень напряженно, и она так спешила вернуться, что чуть не расплескала коктейль.

— Великолепно, — сказал Элмер, принимая стакан. — Ты всегда знаешь, чего я хочу, — и он едва заметно улыбнулся. Элмер возвышался над ними, совершенно затмевая Марка, и от всей его фигуры веяло чем-то угрожающим. — Ты рассказала своему другу, как давно мы знакомы? — спросил он совершенно спокойно и даже доброжелательно. Глэдис еще не поняла, к чему он клонит, но вид не предвещал ничего хорошего. Абсолютно уверенный в себе, он говорил с ней так, словно Марка вообще не было.

— Ну-ка, не манкируй своими обязанностями. — Неожиданно возникший рядом отец взял Глэдис под руку и увлек в какую-то компанию прежде, чем она успела что-либо сообразить. Интересно, что успеет наговорить Элмер Марку, пока ее не будет? Глэдис ощутила, как мучительное напряжение, которое, казалось, прошло, возвращается. Элмер улыбался вслед, словно тигр, выслеживающий дичь. Даже вдалеке от него, стоя спиной, она чувствовала этот пристальный взгляд.

За ужином напряжение не исчезло. Наоборот — стало еще ощутимее. Элмер умудрялся участвовать одновременно в нескольких разговорах и при этом не сводить с нее глаз, смущая все больше и больше. Как можно было расслабляться и успокаиваться! Ведь известно, что с этим типом шутки плохи.

Когда ужин кончился, и разговоры о делах были в самом разгаре, Глэдис увела Марка в маленькую гостиную, хотя сейчас ей совершенно не хотелось оставаться с ним наедине.

— Умный человек, — неожиданно сказал Марк. — Даже слишком. Я встречал много подобных людей, но он выделяется из всех.

— Кто? — резко спросила Глэдис, хотя, конечно, поняла, о ком идет речь. Разве мог кто-либо привлечь к себе внимание, когда поблизости находился Элмер.

— Да этот Полинг. Он сказал, что знает тебя с детства. Ты никогда о нем не рассказывала.

— Не видела много лет и… почти забыла.

— По-моему, такого забыть невозможно, — сухо сказал Марк. — Он постоянно наблюдает за тобой. Между вами что-то есть, не так ли?

— Ничего, кроме неприязни.

Говорить об Элмере ей совсем не хотелось. Вдруг это имя снова стало причинять боль. Тогда, ночью, она не сдержалась и дала выход горечи и разочарованию, накопившимся в сердце за эти годы, а потом надеялась, что слезы все смыли. Но этого не произошло. Почему-то сейчас она почувствовала себя еще более уязвимой. Раньше гнев и обида поддерживали, давали силы сопротивляться, теперь же они стали проходить…

— Но он не сводил с тебя глаз с момента своего прихода, — настаивал Марк.

Глэдис устала от такого разговора. Марк ей нравился, она всегда с радостью виделась с ним, целовалась при расставании, он держал ее за руку, но никогда не заходил дальше. И она вдруг поняла, что этого и не нужно. И зря теперь он пытается вмешаться в историю, которая не имеет к нему никакого отношения. Это касается только ее и Элмера.

— Мы знакомы очень давно, — устало сказала она. — В прошлом у нас были кое-какие проблемы, и мы стараемся их разрешить, вот и все.

— Да? Он говорил так, как будто ты его собственность.

— Что он говорил?! — воскликнула Глэдис с испугом. У нее вдруг заболела голова. Неужели снова мигрень? Но она не напоминала о себе уже много лет.

— Ничего. Почти ничего. Но, по-моему, он хотел дать мне понять, что лучше оставить тебя в покое.

— Ошибаешься.

Марк смотрел мрачно.

— Он называл тебя ангелом.

— По привычке. Так он звал меня, когда я была маленькой.

Боль усиливалась. Вокруг предметов появился как бы светящийся ореол.

— Что случилось? — спросил Марк с тревогой. — Тебе плохо? Я обидел тебя?

— Мигрень, — пробормотала Глэдис. — Опять… Я так надеялась, что она давно осталась в прошлом… Наверное, такой прием мне не под силу…

— Скажи, чем помочь?

— Спасибо, ничем. Просто нужно лечь. Прости меня, пожалуйста. Мне так жаль. Я испортила тебе вечер…

— Думаю, для тебя этот вечер еще хуже. И все из-за меня и моих подозрений.

— Да нет же. Если кто-то и виноват, то только Элмер.

— Ты ведь любишь его, правда?

— Любила раньше, когда была ребенком. Теперь он приносит мне только несчастья. Но скоро я уеду отсюда и больше его не увижу.

Глэдис спустилась вниз, чтобы проводить Марка. Силы оставляли ее, пришлось опереться на его руку. Она с ужасом думала о том, что еще нужно прощаться с отцом и гостями. Когда они уже достигли двери, рядом возник Элмер.

— Что случилось? — Он с тревогой взглянул на бледное лицо Глэдис.

— Мигрень, — холодно ответил Марк, но Элмер не обратил на его тон никакого внимания.

— Черт! — воскликнул он, повернув ее к свету. — На этот раз ты не притворяешься. А я-то думал, ты давно избавилась от этой напасти. Вы найдете дорогу сами? — повернулся он к Марку. — Глэдис надо скорее лечь.

— Я не маленькая! — перебила Глэдис.

Марк был прав. Тон собственника, действительно, был невыносим.

— Просто глупая, — пробормотал Элмер, беря ее за плечо и притягивая к себе.

— Я позвоню завтра, Глэдис, — сказал Марк. — Не волнуйся, все будет хорошо.

— Ты не понимаешь… — начала Глэдис со слезами в голосе, но осеклась. Как объяснить, что на самом деле Элмер мстит за то, что она слишком много знает.

— Успокойся, моя хорошая. — Марк поцеловал ее, не обращая внимания на Элмера. — Ложись в постель. Я позвоню утром. — И вышел.

Глэдис вырвалась из рук Элмера и повернулась к лестнице, хотя ей хотелось только одного — стоять, прижавшись к нему, ощущать его тепло. И еще мучила мысль о приеме.

— Я все испортила, — прошептала она. — Я никудышная хозяйка. Выпроводила Марка, которого сама же и пригласила. А теперь вообще собираюсь уйти…

— Все было отлично, — раздался голос над ухом. — Ты была настоящим украшением вечера, а больше ничего и не требовалось. Отец справится сам, а твоему другу все равно пришлось бы скоро уйти.

— Он мой любовник, — с вызовом бросила Глэдис, но Элмер и бровью не повел.

— Неужели? Никогда бы не подумал. Ложись спать. Он все равно далеко.

Сил возражать уже не было. Да и бесполезно, все равно ее никто не слушал. Страшно хотелось лечь, но, добравшись до лестницы, Глэдис поняла, что не осилит ступенек.

— Я не могу подняться… Сейчас упаду…

— Дурочка, — проговорил Элмер, подхватывая ее на руки. — О чем ты только думаешь? Что ты все время пытаешься доказать? Давно надо было меня позвать.

— Приступ начался так неожиданно…

Глэдис задрожала, и Элмер крепко прижал ее к груди. Как давно он не обнимал ее вот так… Как хорошо в его объятиях… И ужасно грустно. Как будто повеяло счастливым прошлым. Хотелось сказать ему, что все это несправедливо. Она подняла голову, но перед глазами плясали цветные пятна. Мигрень разыгралась не на шутку.

— Я не вижу тебя, — прошептала она тихо.

— Тогда представь, — отозвался он, — ведь я не изменился. Такой же, как раньше. Когда мы встретились впервые, мои отроческие проблемы были давно в прошлом. А вот ты со своими еще не справилась.

— Моя единственная проблема — мигрень.

— И горячее желание видеть меня в аду. Отсюда и этот приступ.

Его голос снова стал холодным и безразличным. Лучше прекратить этот разговор. Глэдис молча прижалась щекой к его плечу, забыв обо всем, кроме ощущения уюта и защищенности, которые создавали его сильные руки. Хотелось, чтобы он нес ее бесконечно долго. Но они уже достигли комнаты. Как быстро! Элмер опустил ее на кровать.

— Бледная девушка в белой комнате, — пробормотал он, как показалось, с презрением. — Девственная чистота.

Глэдис почувствовала, что надо как-то защититься.

— Просто здесь оставили все, как было, — сказала она. — А я изменилась…

— Ну да, теперь ты опытная светская львица!

Больше бороться не хотелось.

— Спасибо, что принес меня сюда, — проговорила Глэдис слабым голосом. — Теперь я сама о себе позабочусь.

— В этом я не уверен. Что ты принимаешь, где таблетки?

— Нет у меня никаких таблеток. Приступов давно не было, и я забыла о таблетках. Может быть, остались старые? Посмотри в шкафчике в ванной.

— Даже если их и не выкинули, срок годности наверняка давно истек. Удивительно, ты никогда ни к чему не готова!

Да, здесь Элмер прав. Но более всего она была не готова терпеть его присутствие. Свет резал глаза. Закрыв их, откинувшись на подушки, Глэдис слышала, как он роется в шкафчике в ванной.

— Нашел, — послышалось наконец. — Похоже, то что нужно, — добавил он, рассматривая этикетку на пузырьке. — Сейчас принесу воды.

Голос звучал так громко и резко, что ей хотелось отказаться от всех таблеток на свете, лишь бы Элмер как можно скорее оказался подальше, лишь бы остаться одной в тишине и темноте.

— Раздевайся, — приказал Элмер, как только Глэдис проглотила таблетки.

— Уходи! — проговорила она, готовая вот-вот расплакаться. — И без тебя тошно!

— Успокойся. Уйду, когда буду уверен, что с тобой все в порядке.

— Почему ты все время ругаешь меня?

Не в силах больше сдерживаться, Глэдис отвернулась к стене и разрыдалась.

— Так-так, — пробормотал Элмер, склонившись над кроватью. — Все логично. Зверьки всегда огрызаются, когда чувствуют свое бессилие. Ну, бедная маленькая зверушка, хватит, успокойся и вылезай из этого шикарного платья.

— Оно и правда тебе понравилось? — жалобно спросила Глэдис. — Но почему тогда ты смотрел весь вечер так, словно что-то было не в порядке?

— Лучше помолчи, — буркнул Элмер. — А то потом пожалеешь о своих словах, а я опять буду виноват.

Он вынул заколки из ее волос и на мгновение погрузил в них руки.

— Да, сегодня ты действительно выглядела потрясающе. Конечно, я не мог этого не заметить.

Потом расстегнул ворот платья, и Глэдис вдруг сообразила, что под платьем ничего нет.

— Прекрати! — Опять она позволяет ему делать с собой все, что угодно. — Я могу раздеться сама!

Элмер положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, но потом встал и резко отвернулся.

— Ладно, раздевайся, — пробормотал он. — Но я не уйду, пока ты не ляжешь в постель. Скажи, когда можно будет повернуться.

Движения давались с трудом, но она старалась побыстрее раздеться, чтобы наконец избавиться от помощника. В этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге возникла миссис Вуд со стопкой чистых полотенец в руках. На секунду все застыли от неожиданности. Миссис Вуд пришла в себя первой и проговорила, переводя ехидный взгляд с Элмера на Глэдис:

— Мисс Лоуренс, я принесла чистые полотенца. Думала, что вы внизу с гостями.

Краска залила бледное лицо Глэдис.

— Вас разве не учили стучать в дверь? — сухо осведомился Элмер. — Вы всегда так врываетесь в чужие спальни, или мисс Лоуренс пользуется особым расположением?

— Обычно, когда в доме гости, все находятся внизу… — начала оправдываться миссис Вуд, но осеклась под его суровым взглядом и замолкла.

— И все-таки в спальни лучше не входить без стука, миссис Вуд. Надеюсь, вы запомните. Эта комната больше не пустует. Мисс Лоуренс вернулась домой и собирается здесь жить.

Миссис Вуд положила полотенца на столик возле двери и испарилась. Элмер с досадой махнул рукой — понятно, о чем подумала экономка.

— Пора избавиться от этого чудовища, — сказал он.

— Она все доложит Кларе, — заметила Глэдис.

При этих словах Элмер резко повернулся, схватил ее за плечи и прижал к себе. Глэдис вскрикнула, но Элмер зажал ей рот.

— Тихо! — прорычал он. — Еще одно слово, и даже болезнь тебя не спасет!

Было так больно, что Глэдис не могла ни пошевелиться, ни заговорить. А он смотрел на нее сверху вниз, не обращая внимания на катящиеся по ее щекам слезы. Потом взял в ладони ее голову и грубо поцеловал в губы. Глэдис тихо застонала, а когда он отпустил руки, упала на кровать и замерла, лишившись остатка сил. Элмер сбросил платье с постели и накрыл ее одеялом.

— Теперь закрой глаза и спи, — приказал он. — И радуйся, что болит голова, потому что настало время поучить тебя уму-разуму.

Он повесил ее платье на стул, выключил свет и направился к двери.

— В один прекрасный день ты окончательно выведешь меня из равновесия, — сказал он, обернувшись. — И тогда я либо убью тебя, либо выбью дурь из твоей головы.

Он вышел и плотно притворил за собой дверь. Глэдис лежала в полной темноте, стиснув зубы от боли, и ждала, когда начнут действовать таблетки. Если они не помогут, придется позвать отца.

Она провела языком по губам, которые болели после поцелуя, и перевернулась на бок. Таблетки начали действовать, и стало легче. Больше не хотелось ни о чем думать. Утро вечера мудренее. А сейчас надо спать. Утром Элмера не будет в доме, и она сможет спокойно все осмыслить. Сегодня же у него было слишком большое преимущество. Да еще мигрень… Но как бы то ни было, приятно, что именно Элмер, а не кто-то другой, позаботился о ней, когда стало плохо.

Прошло два дня, прежде чем Глэдис снова почувствовала себя здоровой. Элмер не появлялся. По словам отца, он поехал в Бостон, чтобы посмотреть, как идет ремонт квартиры, а потом собирался в Нью-Йорк по делам фирмы. Это давало ей время разобраться в своих запутанных чувствах и подготовиться к новой встрече. Правда, иногда появлялась горькая мысль, что Нью-Йорк — только предлог для того, чтобы слетать в Париж: к Кларе.

— Когда возвращается Клара? — как-то спросила Глэдис у отца, но тот лишь пожал плечами с полнейшим безразличием.

— Понятия не имею. За это время звонков не было. Дорвавшись до Парижа, она уже не думает ни о чем, кроме тряпок. Я же только оплачиваю счета.

Спокойствие отца немного удивляло. В свое время, когда галерея становилась на ноги, отец очень выручил ее, но потом она настояла и вернула ему все до копейки. Клара не была столь щепетильна и по-прежнему не брезговала чековой книжкой мужа. Очевидно, она ни в чем не утратила умения любой ценой добиваться своего.

Было очень приятно провести несколько дней вдвоем с отцом, погулять по окрестностям без риска наткнуться на сардоническую улыбку Элмера, вспомнить места своего детства. Как-то в эти дни отец признался, что прием был просто предлогом, чтобы вернуть ее домой. И Глэдис решила пока не уезжать. Маргарет отлично справлялась в галерее, так что можно побыть с отцом хотя бы до возвращения Клары.

Но однажды Маргарет все же позвонила и попросила ее приехать. Действительно, накопились дела, которые требовали обсуждения. «Сеттер» уже отправился в Нью-Йорк, «Лайку» тоже забрал заказчик, который был в восторге от картины.

Когда все вопросы были решены, и Глэдис уже собралась возвращаться в Пейтон, в галерею кто-то вошел. Маргарет поспешила навстречу. Услышав голос посетителя, Глэдис пожалела, что не может провалиться сквозь землю. Это, конечно, был Элмер. Не оставалось ничего другого, как спуститься вниз и предстать перед его взором. Он как-то особенно внимательно осмотрел ее с ног до головы. За время болезни Глэдис похудела на несколько фунтов, но, по-видимому, дело было в чем-то другом.

— Ищешь что-либо конкретное, или просто прицениваешься? — спросила она и с удивлением увидела почти нормальную ответную улыбку.

— Ищу, — ответил Элмер. — Мне нужна помощь. Я звонил Фрэнку, он сказал, что ты здесь. Мне нужна твоя помощь.

— Надеюсь, с «Пантерой» все в порядке? Это отличная картина, и если все-таки она тебе не подходит…

— Подожди, подожди! Сразу воображаешь самое худшее. Хочу просто посоветоваться с тобой, где лучше ее повесить.

— Я только торгую картинами, — сухо сказала Глэдис.

— И очень умело развешиваешь их на стенах. Слушай, я заплатил за эту чертову кошку целую тысячу. Неужели у тебя не найдется несколько минут, чтобы достойно завершить эту эпопею?

Стоявшая чуть поодаль Маргарет раскрыла от удивления глаза, услышав слово «тысяча». Губы беззвучно произнесли это слово, и Глэдис не могла не улыбнуться. Элмер заметил это.

— Замечательно, у тебя сегодня хорошее настроение. Я приехал вовремя. Так сжалься же надо мной!

Добрая улыбка изменила его лицо — глаза потеплели, стали дымчато-серыми. Сердце Глэдис сжалось. Как этот человек был ей дорог, как она им восхищалась. Почему же теперь все так ужасно, так несправедливо?

— Хорошо, — проговорила Глэдис внезапно осипшим голосом, беззащитная перед таким взглядом. — Поехали, но ненадолго. Отец ждет меня к ужину.

— Домой я тебя отвезу. — Элмер пристально посмотрел в глаза, но она с честью выдержала атаку.

— Я приехала на своей машине, — сказала она. — На ней и вернусь.

— Ну, хорошо, — кивнул Элмер. — Поедем отдельно. Хотя я все равно собирался возвращаться в Пейтон. Знаешь, мне стала нравиться сторожка. Вообще в доме с садом есть какая-то магия.

Еще бы! Она-то прекрасно знала это. Долины, высокие деревья, река — все то, от чего Клара заставила ее отказаться. И Элмера тоже отобрала эта женщина.

— Поехали, — сказала она. — Смотри не отрывайся далеко. Понятия не имею, где ты живешь.

Отдав последние распоряжения, Глэдис вышла на улицу. Элмер ждал у дверей с задумчивым выражением лица. Не говоря ни слова, он сел в свою машину. Глэдис, уже в который раз, мысленно прокляла себя — она опять позволила втянуть себя в какую-то авантюру. Не было ни малейшего желания знать, где и как он живет, не хотелось ехать. Все это не предвещало ничего, кроме новых неприятностей.