Верь

Глава 14. Ближе

Несколько месяцев назад.

Весь мир качается со стороны в сторону, или это я качаюсь? Не чувствую рук, а ноги в воде. Правая нога отдает жуткой болью, кровотечение конечно же никто не остановил. Из-за этого вода в тазике уже красная от моей крови. Холодно, мне так холодно. Они сняли с меня почти всю одежду, мотивируя тем, что зверям она не нужна. В одном нижнем белье, да ещё и водой облили.

Твари. Самые настоящие твари.

Губы не слушаются, все что могу ими делать это кричать и судорожно дышать. Они ведь не только со мной так делали, да? Сколько ещё подобных мне, или моему брату они здесь вот так подвешивали? Клетки и крюк, на который можно подвесить есть в каждом доме? От кандалов на руках и ногах остались следы, их заменили на веревки после первой моей встречи со стандартной пыткой охотников.

— Ну, как тебе? Нравится? — интересуется эта тварь, восседая на стуле и попивая виски прямо с горла бутылки.

Нравится, чёрт побери, как сильно нравится! Я плакала, ревела так, что все слёзы выплакала. Теперь осталась только ярость и злость, пограничное состояние, чувствую, скоро буду умолять что бы отпустили.

Интересно, а Тася умоляла? Когда он мучил ее перед мной, она только кричала. Как много из тех, кто побывал в этом подвале кричал и молил о помощи? Я утешаю себя тем, что они были настоящими оборотнями, возможно им не было так больно, как мне. Но ведь это не правда, боль она ведь одна, и вряд ли возможность обзавестись мехом и клыками делает тебя неуязвимым к боли.

— Ты будешь говорить, или нам ещё немного поиграть с тобой? — спрашивает Рад, не сводя с меня взгляда.

Молчу, просто потому что не могу нормально говорить, а умолять ещё не готова. Я только раз, всего лишь раз прошла через этот ад, а он уже заставляет снова? Не хочу, как же сильно я этого не хочу. Пытаюсь слезть с крюка, они заменили кандалы на веревки, после первой пытки. Охотники чуток перестарались с зарядом, и я отключилась от боли, но те несколько секунд перед ней были сущим адом. Мышцы во всем теле сокращались бесконтрольно, настолько сильно, что выгнули меня дугой и казалось, разрывали кожу.

— Артур, делай, — отдает приказ главный охотник.

Парень все время стоял слегка в углу, на представление которое из себя представляет моя пытка собралось не много охотников, но он смог затеряться. Подошел ко мне, поднял шнур от аккумулятора, смотрит на меня холодно и даже слегка виновато. Интересно, а сколько раз он вот так же Тасю пытал? Как часто она кричала и умоляла ее пощадить, а он продолжал, ради своего собственного удовольствия? Это ведь так похоже на охотников — заставлять оборотней страдать. Но все же, а где это связывание тогда? Где оно, и почему не работало с Артуром, а только с Тасей? Пускай она к нему и привязалась, но он то — нет, скорее уж стала рабой, благодаря этому, что в оборотней считается идеальной парой. Какая к чёрту пара, если вот такое происходит? Похоже эта штука не работает в любом случае.

— Просто скажи ему все, что знаешь. Хорошо? — говорит этот чёртов предатель, угрожая шнуром.

Мотаю головой, с меня хватит этой пытки, но ответить на вопросы Рада не могу и не хочу.

— Даша, ты же знаешь, как сильно это опасно для человека? Пускай мы и уменьшили напряжение, тебе все равно будет не сладко.

Рад говорит с улыбкой, такой гадкой что даже тошнит, или мне просто настолько плохо? Никогда не знаешь, когда жизнь покажется тебе невыносимой, но и на сто способен, только бы остаться в живых.

— Давай, — командует Рад снова, когда я не отвечаю.

Крик раздаётся сам по себе, я так испугалась, что закричала раньше, чем Артур его бросил. Слёзы затуманили взгляд, который устремлен только на кабель и никуда больше. Как они так могут? За что? За что мне все это?!

— Даша, я же говорил тебе, просто ответь на вопросы — и всё. Ты ведь одна из них — должна знать. Ну скажи мне, где он? Где проход? — он настойчив, как никогда.

Поднялся с кресла, подошел ко мне и ухватил за подбородок, заставляя смотреть на него. Он очень зол, настолько что даже моё тело на это реагирует, заставляя появится гусиной коже везде.

— Я… не знаю, — хриплю через силу и тут же получаю по лицу рукой.

Она горит огнем, кажется, что удар был настолько сильный, что кожа лопнула. Рад кивает и Артур отпускает кабель. В этот раз больно намного больше, а затем наступает темнота. Просыпаюсь уже в больнице, где Андрей осведомляет мне, что от пыток у меня остановилось сердце и меня с того света откачали. После этого меня больше не пытали, я не знаю почему, наверное, боялись, что я умру. Возможно рассчитывали добыть информацию другим способом — не знаю, у них не получилось.

Они спрашивали о потайном ходе к логову оборотней, о той пещере, через которую можно добраться высоко в горы. Проблема в том, что я не ориентируюсь в пространстве, при всем желании остаться живой, не смогла бы сказать, как туда добраться. Но разве охотников это интересует? Нет, им важен только результат. Почему меня после не пытали, только другим способом — не знаю. Может дело в том, что Председатель им запретила, может и в чем другом? Наверное, я никогда об этом не узнаю.

Я в рабстве, не в его, а своих чувств. Это какой-то бред, моё сердце так бешено стучит, щеки горячие от стыда. Мне стыдно. Он ведет себя, все так же отвратительно, а я все равно до безумия хочу поцеловать его. Это связывание, это оно, а что ещё может быть? Я же не такая, не иду на поводу в глупых мимолетных желаньях, все стараюсь поступать правильно. Вот и сейчас чувствую, что нельзя промолчать.

— Откуда мне знать это? — слегка улыбаюсь, отталкивая его от себя. — Все это только слова, Кай, а я ценю поступки. Твои же, в большинстве своем — отвратительны, как и ты сам.

Оборотень смиряет меня тяжелым взглядом, но ничего не отвечает. Даже когда поднимаюсь на ноги и пытаюсь уйти — ничего не делает. Мне даже на долю секунды кажется, что даст уйти, но он не дает.

— Я же сказал: хватит убегать! — рявкнула резко, а затем развернул меня и усадил на диван силой.

На мгновение мне даже показалось что перед мной старый Кай, вспыльчивый и страшный очень. Но только на мгновение мне, затем он снова нацепил на себя маску сдержанности и благонравия. Стоит над мной, уперев руки в бока, закрывая собой выход из комнаты. Как же ему нравится загонять меня в ловушку, такой самовлюбленный ублюдок.

— А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? Побьешь, как когда-то? — упрямо поднимаюсь снова на ноги, бросая ему вызов одним взглядом. — Ты не первый и не последний, кто меня избивал. Были и те кто бы сильнее тебя, так что я не боюсь тебя больше.

— Я тебя никогда не бил, — говорит этот ублюдок и я срываюсь.

В этот раз он или не хочет, или не успевает среагировать. Ударяю ногой по колену, кулаком в живот затем даю локтем в ребро. В конце, когда он хочет меня схватить, сама его толкаю на диван и наваливаюсь на него сверху. Даже коленом в живот его бью, что бы скотине больно было.

— Не бил значит?! — не скрываю своей злости и шиплю ему в лицо. — Знаешь сколько раз мой папочка говорил что-то подобное маме? Много, много, раз… Может ещё скажешь, что я сама виновата? Вывожу тебя из себя, а ты так страдаешь бедненький?

Главное не выдавать, как на самом деле мне больно. Не только из-за его глупых слов, но и физически, его бить словно стену избивать — себе дороже. Костяшки, локоть, так сильно болят, просто ужас. Зажимаю шею руками, он даже сопротивляется ни капли, пока я почти что душу его.

— Это же я сама виновата, да? Или связывание, или кто ещё другой? Только не наш бедненький альфа, который и жизни реальной не видел, жил все время с золотой ложкой в жопе, пока я не появилась и не разрушала его жизнь.

Меня бесит в нем все, абсолютно все! Эти глаза больше всего, как даже в такой момент он может выглядеть красивым? Весь в ранах, взъерошенный и еле живой. А, как сейчас, выгляжу я? Как истеричка и конченая стерва? Ну да, так похоже на меня новую. Если бы мама увидела меня сейчас, она бы отчитала меня и спросила где Ваня и почему я ему зад не подтираю, а живу своей жизнью?

Каждый раз поступая эгоистично, как мне хочется, я чувствовала перед ней вину. Но когда же в последний раз чувствовала ее благодарность? Что она гордится мной и тем, какой я выросла? Не было такого никогда и скорее всего не будет. Может мне стоить пересмотреть не только свои принципы, но и жизнь в целом? Что я вообще забыла в этом городе, в этой комнате и с этим человеком?

Отпускаю его шею, резко выдохнув. Меня бесит что не отвечает, молчит и только смотрит на меня, до такой степени, что требую у него говорить, хлопнув по груди рукой. Он берет ее в свои две и сжимает, продолжая смотреть на меня не отрываясь.

— Ты не знаешь, как я жил раньше.

— Ну так расскажи мне, очень интересно будет услышать, как ты докатился до нашего связывания? Это твоя карма тебя так наградила? Не сомневаюсь, ты был очень плохим оборотнем! — стараюсь говорить едко, с сарказмом, что его задеть.

Глыба какая-то, честное слово! На лице вообще нет эмоций, или я их перестала понимать, потому что вижу только одним глазом? Злость уступает другим эмоциям, так что только делаю вид что ещё злюсь.

Кто его родители, настоящие, от которых ему достался такой драный характер и красивая внешность? Где они? Те свидетельства смерти, они его семьи? Когда говорила фразу о золотой ложке, я явно об этом не думала, возможно поэтому мне так стыдно. Или потому что я на нем сижу в двусмысленной позе?

— Я же говорил тебе, нет никакого связывания.

— Как это нет? Ты какой-то бред уже говоришь, честное слово. Объясни мне — тупой корове, как ты меня обзывал раньше, а то не понимаю.

Он вздыхает и резко дернув на себя за руку, как-то умудряется поменять нас местами. Разлегся на мне, как на постели, только уперся одной рукой возле меня, чтобы в лицо смотреть. Первые мгновения я даже дышать боялась, пока он свое лицо от моего не убрал. Как-то вместо серьёзного разговора у нас получается больше, как в прошлый раз. Если считать, что в прошлый раз все закончилось очень плохо, вполне нормально что я попыталась высвободиться.

— Прекрати вырывается, я не причиню тебе вреда, — говорит он спокойно, второй рукой убирая волосы с моего лица.

— Ну так отпусти меня! Я предпочитаю разговаривать, когда на мне не лежат! — зло шиплю, уклоняясь от такой знакомой ласки.

— Предпочитаешь сверху? — улыбается оборотень, давая мне сразу понять двусмысленность этой фразы.

Дергаюсь что бы дать ему пощечину слишком поздно, он сам поднимается и отходит на несколько шагов. Закрывает лицо руками, пока я, слегка не понимая его резкую перемену в настроения, сажусь чуть подальше. Он отходит к столешнице, забирает оттуда два блюда и подает одно из них мне.

— Давай поедим пока не остыло, хорошо? — говорит слегка сдавлено, садясь как можно дальше от меня.

Смотрю на тарелку с легким шоком, еда подана, как в каком-то ресторане. Он точно первый раз готовил? Мне вручают вилку, но я так и не могу себя заставить прикоснутся к этой еде. Кай тоже не ест, смотрит в свою тарелку и сжимает вилку с такой силой, что она гнется. Пытаюсь провернуть такой же фокус со своей, но у меня не получается. Сколько же у него силы, раз он и в таком состоянии может ее согнуть? В таком состоянии… Ранен, еле выжил, а я его ещё била. Пускай он и гад, но разве это правильно? Нужно было подождать пока не оправиться, а потом уже сковородочкой за все хорошее, как Кристину когда-то. Стыдно и совестно так себя вести.

— Так что ты там говорил о связывании? С чего это вдруг его нет? Ты избавился от него, или что? Если так, я не понимаю зачем ты…

Начала говорить я смело, а потом он на меня взгляд поднял и язык начал заплетаться.

Что? Что я ему сделала?

У меня даже с рук свалилась тарелка, которая так и не упала, он ее схватил раньше. Поставил в сторону на пол, как и свою, а сам сел перед мной. Как будто с него спала маска безразличия, или вернулись все эмоции разом. Нервно прикусывает припухшие после поцелуя губы, веки дергаются, он избегает смотреть мне прямо в глаза. Ещё бы, от этого взгляда мне и самой хочется спрятаться, как будто душу всю его увидела. Возможно поэтому, когда он пытается меня за руки, вырываю их и прячу за спиной, отводя взгляд. Мне стыдно за свое поведение, но я испытываю страх, не такой, как обычно, более неправильный. Я боюсь всех тех чувств, что он прятал за маской безразличия. Мне ничем ответить, я не чувствую такую сильную гамму чувств, нет ее у меня к нему, просто нет!

Он понял это, или просто решил уйти пока не стало хуже. Хотя мне кажется, хуже быть не может, что бы он не сделал, что бы не сказал.

— Уже поздно, ты наверняка устала, так что покушай и ложись спать. Пока, — он даже не пытался поймать мой взгляд, быстро поднимается и уходит.

Громыхает входная дверь, а я все ещё сижу, сжав руки за спиной в замок до такой степени что костяшки болят. Мне уже не страшно, я просто не знаю, что делать. Мысли путаются, прикусываю губы, вдыхаю его запах, которым все ещё пахну я и эта комната. Связывания нет? Ну тогда что это? Не с его стороны, а с моей? Что это?

Достаю мобильный телефон, открываю переписку с марго и печатаю сообщение:

«— Да», — мгновенный ответ.

«— Да», — снова быстрый ответ.

Несколько мгновений сижу, смотря в экран мобильного телефона. Мне стоит написать что-то ещё? Спросить у нее, как он себя чувствует? Но хочу ли я на самом деле это знать? Эта женщина может понять меня совсем не так, как бы мне хотелось. Вот только с другой стороны, я чувствую себя жутко виноватой перед ним, только сложно описать за что. Открываю адресную книгу, где там у нас номер Кирилла? «Альфа самец»? Ну да, ну, да… Тот ещё самец, набираю ему сообщение.

Отправила сообщение и стала ждать ответа. Делать было нечего, потому взяла тарелку его стряпни и начала есть. Я съела все, даже его порцию. Не потому что проголодалась и есть хотелось, а потому что этот эгоистичный тип сделал ее для меня. По крайней мере теперь я уверена, что готовил он и правда первый раз, макароны не доварены, а фарш пережарен, но чёрт побери, как вкусно!

«— Зачем тебе это надо?» — приходит ответное сообщение только когда уже домываю грязную посуду.

Когда услышала звук сообщения и уронила даже тарелку, которую мыла, та разбилась в дребезги чудом не задев меня. Схватила телефон мокрыми руками, а потом долго водила мокрыми пальцами по экрану пытаясь снять блокировку. Получилось далеко не с первого раза, так что увидев такое ответное сообщение я слегка взбесилась.

«— Что значит зачем? Это вообще не твоё дело, я тебе сказала присмотреть за твоим братом, так присмотри!»

У меня даже руки заболели, так быстро напечатала гневный ответ и отправила его. Только после этого поняла, что переборщила. Вздохнула тяжело и дописала:

«— Пожалуйста».

Ответа не было пару минут, я уже успела добраться до дивана в гостиной и раздевшись забраться на нее.

«— Пока не скажешь зачем, я этого не буду делать.»

Странно, что бы Кирилл писал подобное? Верится с трудом, может он ещё обижается на меня? Но все же, что ему ответить, если я сама не знаю зачем.

«— Прошу тебя, просто присмотри за ним. Разве это так тяжело?»

«— Нет, пока ты ответишь, я не буду этого делать».

Да что с ним такое? Вообще, что ли уже сдурел? Что я такого сверх меры попросила?

«— Я волнуюсь за него, разве не понятно? Прекрати дурачиться и делай то, о чем я тебя прошу!» — напечатала и слегка устало зевнула.

«— Почему ты за него волнуешься?» — пришел ответ с ещё более странным вопросом.

«— А что не должна? Ведь он же…» — так и не отправила сообщение, ибо не смогла закончить эту фразу.

Сказать, что я перед ним осталась в долгу? Но это не так! Пускай и видела в его глазах кое-что сильное, это не значит, что это правда. Мне вообще могло показаться, я могла не так понять. Он сказал одно, а на деле увидела другое, так что мне сложно понять, что это было. Я запуталась в его чувствах, хотя он сказал, что уже в них определился.

«— Я не знаю почему. Просто прошу».

Дописала сообщение и отставила телефон, так что бы не мозолил глаза. Полежала в темноте какое-то время, а затем взяв подушку и одеяло вернулась на кухню, где и уснула на небольшом неудобном диване. Это комната пропахла ним и мне это нравится. Не понимаю, как он может говорить о том, что этого связывания нет? Я же чувствую его даже сейчас, хотя оно и ослабло за то время, пока я была у охотников. Может Кай просто так себя накрутил? Ну не может же так быть на самом деле, правда?

Проснулась я резко, да ещё и со слезами на глазах. Долго не могла понять где нахожусь, голова шла кругом и даже свалившись с дивана не поняла где нахожусь. Кто-то схватил меня за руки, и я закричала, пытаясь отползти назад. До меня не сразу дошло что это все ещё моя кухня, а перед мной на коленях стоит Марго. Бледная, изможденная, несмотря на то, что попыталась скрыть это косметикой. Она протягивает ко мне руки, говорит что-то успокаивающее, но я не слышу. У меня в ушах бешено стучит собственное сердце и кажется разрывает грудную клетку. Махаю руками, пытаясь отбиться от нее, или просто давая понять, что не хочу, чтобы она меня трогала.

Закрываю лицо руками, дышу тяжело и прерывисто. Мне кажется, мне все это кажется. Все позади, все в порядке, я в безопасности. Никаких охотников, никаких оборотней, а тем более никакого маньяка рядом нет. Только Марго. Сумасшедшая Миссис Тактичность и больше никого. Несколько глубоких вдохов и прихожу в себя, уж лучше во сне видеть прошлое, чем просыпаться от ужаса. Хочу покоя, но он мне даже не снится.

— Я в порядке, — останавливаю Марго, когда схватилась за свой мобильный телефон.

— Точно? Может мне позвонить кому? Михаилу что бы тебя осмотрел или твоим родителям?

— Зачем им? — спрашиваю слегка растерянно, потирая глаз.

— Они вчера звонили твоему брату, хотели поговорить с тобой, но тебя не было. Может тебе стоить полететь к ним? Отдохнуть немого? — женщина медленно подходит ко мне ближе, словно я от нее убегу.

— У меня денег на еду нет, какие ещё перелеты? — отвечаю ей уклончиво, поднимаясь на ноги.

— Как нет? Я же положила! — возмущается женщина, а затем развернувшись на тонких шпильках бежит в коридор.

Уже уходит? Возле входа на кухню кипа пакетов, осматриваю их, так еда и продукты. Похоже Кай решил кормить своими недоваренными макаронами и пережаренным фаршем и дальше. Странно, эта мысль вызвала у меня улыбку. Какая я странная в последнее время, может все от того что увидела в его глазах? Никогда не видела в его глазах столько боли, да вообще в чих либо глазах. Я утонула в них, чувствуя почти болезненную жалость, которая плавно переросла в тяжкую вину от осознания что единственной причиной этой боли могу быть только я. Это ведь я сбежала ничего не сказав, говорила все те глупости, причиняя ему боль. В то мгновение мне показалось, что я вижу настоящего Кая, все его чувства. Но мне же показалось, да?

— Вот они! — выкрикивает Марго и переворачивает перед мной коробку.

Помните фильмы, где в какой-то момент высыпают пачки денег на пол? Так вот когда это делают по-настоящему это куда круче.

— Откуда столько? — спрашиваю, поднимая одну из пачек с валютой и пересчитывая ее.

— Мы же богаты, Даша, забыла, что ли? Вот я и выделала тебе немножко карманных денег, — довольно улыбается женщина.

— «Немножко»? — скептически приподняла бровь.

— Да какая разница? Давай по магазинам прошвырнёмся, а? — глаза у Марго заблестели, похоже этим ей заниматься нравится. — А то размерчик у тебя уже не тот.

Осмотрела вместе с ней свое нежнее бельё и согласилась. О том, что брать их деньги неправильно думала какое-то время, затем решила, что от них не убудет. Дают — бери, бьют — беги. Вполне хорошее правило для жизни. Или мне, как и любой женщине хотелось обновить гардероб.

Сказать, что мы с Марго увлеклись, ничего не сказать. Пакетами с одеждой и обовью был заставлен полностью. В торговом центре мы обошли все магазине, а в детском я провела почти два часа. Похоже я всерьёз задумалась о роли крестной для ребенка Кристины, или мне так сильно понравились все эти одежки, погремушки.

— Похоже тебе нравятся дети, — отметила Марго, когда я долго не могла выбрать какого цвета покупать зимний комбинезон.

— Не думаю. Когда-то я мечтала выйти замуж, родить много детей и жить счастливо в большом доме, — слегка улыбаюсь, решив покупать сразу два.

— Много это сколько? — интересуется женщина, перебирая погремушки.

— Пять, — признаюсь с улыбкой, но потом она гаснет.

Хочу ли я, что у моего ребенка была такая жизнь, как у меня сейчас? А вдруг ребенок родится оборотнем и не перейдет? Умрет из-за меня, что я тогда буду делать? Или перейдет, но на него будут охотиться охотники? Пускай эти вопросы для меня сейчас не важны… Стоп, а что если все это произойдет с ребенком Кристины? Юра же оборотень, шанс что и их ребёнок родится им велик. С магазина с детской одеждой я выходила, еле передвигая ноги.

— Давай пообедаем, хорошо? — предложила женщина, решив, что причина моей резкой смены настроения совсем другая.

Почему-то мы для этого пошли не в кафе на первом этаже, а поехали на другой конец города. Кафе оказалось миленьким, не то что я раньше по ним ходила часто, но это мне понравилось. Мы присели за маленький столик во французском стиле с видом на улицу. Кондиционер работал во всю, хотя была вторая половина дня и не очень жарко.

— Я давно хотела спросить у вас, — начинаю говорить, отставляя в сторону кружку с прохладным чаем, — вы знали мою мать раньше, как и этого Зенона.

— Знала, много лет назад, — она слегка улыбнулась, отставив кружку подальше.

Кроме нас в кафе не было посетителей, все скорее всего на работе, одни мы прохлаждаемся. Марго вытерла пот со лба и устремила свой взгляд в окно.

— Мама была очень красивой, — говорю с улыбкой, вспоминая фотографии с маминого альбома.

— Не только красивой, но и умной очень. Мужчины так и стелились за ней в след, помню, приходили мы на вечеринки и у нее отбоя в кавалеров не было. Серьёзно, знала бы что очки делают женщину такой сексуальной, тоже бы посадила себе зрение! — женщина засмеялась, словно окунаясь в свои воспоминания и я туда же.

На моих губах такая же, как у нее улыбка, мне кажется я даже вижу маму, такой молодой и живой. На самом деле она была такой только в моих воспоминаниях с далекого детства. От этого сердце сжимается и пропускает удар.

— Но характер у Любы был просто что-то с чем-то. Думаю, это твоя бабушка, учительница, повлияла на все эту ее образцовость. Целоваться с мальчиками? Ни за что! Она даже за ручку только с одним парнем держалась, и только потому что они собирались пожениться.

— С кем? С Зеноном? — кручу кружку в руке.

— Да, с ним. Она тогда не знала, что он оборотень, никто не знал. У нас была шумная компания, Серёжа был его лучшим другом, хотя до сих пор что могло их связывать. Честно говоря, мне казалось, что Зенон и Люба были самой красивой парой в нашем институте. Что бы парень два года ухаживал за девушкой, чтобы заслужить ее согласия стать его женой, сама понимаешь редкость. Вот и растаяла наша упрямая Люба. У них должна была состояться свадьба в феврале, всего два месяца не дождались.

— Моя мама была там, когда ваш жених…

Не договариваю пряча руки под столом, раньше я и подумать не могла о таком раскладе.

— Была, — говорит Марго и замолкает на долго.

Судорожно соображаю, вспоминая о своей маме все, что знаю о ее прошлом. Не могу себе представить, что обе эти женщины пережили.

— Когда-то отец говорил мне, что мама в институте первый раз попала в лечебницу с нервным срывом. Я так понимаю это случилось не из-за экзаменов? — даю ей наводящий вопрос.

— И правда, не из-за учебы, — соглашается Марго, явно не желая вдавятся в подробности.

— Расскажите мне, я хочу знать, что случилось с моей мамой на самом деле. Разве я не имею право? Вы сказали, что Зенон был ее женихом, значит он был с вами в ту новогоднюю ночь.

— Был.

— Так почему он не остановил Михаила? Что там происходило на самом деле? — протягиваю руку через стол и сжимаю ее.

Женщина долго смотрит мне в глаза, а затем подзывает официантку. Сжимаю ее руку ещё крепче, переживая что она захочет покинуть кафе и не рассказать мне правду, но она всего лишь заказала бутылку коньяка. Мы отпили по бокалу и только после этого Марго начала рассказывать.

— Она была моей лучшей подругой, конечно же знала обо мне все. Мы вместе жили в общежитии, делили комнату и ходили по магазинам. О том какое кольцо выбрать для меня Серёжа спрашивал у нее. Мы так часто секретничали и делились своими тайнами, что мне казалось я знаю ее, как прочитанную книгу. Помню я даже нарисовала в ее альбоме картинку с ней и Зеноном, она тогда возмущалась долго, хотя и была счастлива.

— Я знаю о ней, мама показывала когда-то. Говорила, что ее нарисовала ее хорошая подруга.

— Мне тогда нравилось рисовать, много чего нравилось. В основном Серёжа, знаешь я уже думала где мы будем жить и как назовем наших детей ещё до поездки. Как говорится: хочешь рассмешить бога, построй планы. Тот год должен был стать самым счастливым в моей жизни, но стал ужасным самым.

Мы разожгли огонь, парни жарили шашлыки на костре. Наши две подруги, Соня и Аня со своими парнями, Ваней и Борисом тоже были там. Мы украшали ёлку, пили веселились. Это случилось, когда Серёжа сделал предложение и я согласилась. Огромный волк с горящими глазами, они светились в темноте. Я была так счастлива, что не заметил его вовремя. Только когда Соня закричала мы все увидели его. Борис схватился за оружие, он, наверное, подумал, что это медведь. Выстрелы, крики, разъярённый зверь разорвал им глотки, не разбираясь кто они и что сделали. Убивал всех, кто бы у него на путине ко мне был, забрал меня и унес с собой.

— А моя мама? — спрашиваю всерьёз.

— Только твоя мама выжила той ночью, иногда мне кажется, что я тоже осталась на той поляне, вместе с остальными ребятами, с Серёжей. Выжила и попала в больницу на целый год. После такого кто хочешь, сойдёт с ума.

Она отпила ещё с бокала, и горько выдохнула.

— Я не понимаю, а почему Зенон не остановил его? Почему не спас маму и ваших друзей?

— Потому что они твари, Даша! Все они! Михаил не думал о том, сколько человек может убить, загадывая то дурацкое желание. А Зенон… даже не подумал его остановить! Он просто ушел, бросил твою мать в крови наших друзей! Или ты думаешь она просто так сошла с ума? Это жизнь такая, отвратительная и жестокая, как все оборотни и почти все люди. Так что прошу тебя, не верь в его болтовню и держись от этой твари подальше. Он уже раз поломал жизнь твоей матери. Мне бы не хотелось, что он сделал это с тобой тоже.

Она ударила рукой по столу, разбив бокал, зажатый в руке. Поранила руку, но не обратила на это внимание. Выбросила осколки, замотала руку салфеткой даже не скривившись. Захотела ей сказать что-то успокаивающе, но не нашла в себе слов.

— Знаешь, что я тебе скажу, Даша? — она резко посмотрела на меня пристально и цепко. — Ты даже в полной мере не оценила насколько отвратительная вещь — это волчье связывание. Когда он забрал меня, я не просто жила в том замке, ты же понимаешь, что в конечном итоге нужно каждому оборотню?

Она схватила меня за правую руку и сжала ее сильно при сильно, так что у меня брызнули слезы.

— Потомство, продолжение волчьего рода и прочая муть. Весь первый год он не выпускал меня с тюрьмы, пока я не забеременела. Все это время я думала, что все мои друзья той ночью умерли. Хоть представляешь, как я жила с их убийцей? Тогда я не понимала, что зверь и человек — это как две половинки одного целого, словно раздвоение личности в нормального человека. Их желания и поступки зачастую не совпадают. О том, что твоя мать выжила, я узнала через год после того инцидента. Но так и не нашла в себе силы показаться ей на глаза. Мне же до сих пор стыдно перед ней, перед ними всеми, ведь это моя вина.

Она выпила ещё коньяка, стерла со щек слезы и с отрешённым выражением лица посмотрела на меня.

— Когда вы приехали в мой дом, вы знали кто она такая? Она знала? — спрашиваю, то что меня давно интересовала. — Зачем вы привезли и Кристину сюда?

— Я выяснила о тебе все, после того, как Кай с тобой связался, но слишком поздно. К тому времени ты уже уехала и мне осталось только найти другой способ вернуть тебя. Хотя если честно, узнав кто твоя мать, я не собиралась этого делать. Только когда Кай начал буквально сходить с ума без тебя, решилась на эту авантюру. Сначала я думала затащить сюда какую-нибудь твою корыстную подругу, но как оказалось у тебя их не было. Единственная с кем ты общалась — твоя двоюродная сестра, вот я и пригласила ее, заплатила деньги большие и она согласилась. Узнала ли твоя мать мня? Нет, по крайней мере она никогда не говорила мне об этом и вела себя так, как будто не узнала.

Мы замолчали, Марго допила коньяк и тяжело вздохнула.

— Нужно отвезти вещи к тебе, — оставив плату в специальной книжечке пробормотала она.

— Я хотела заехать ещё к Кристине, — сжимаю свою новую сумочку нерешительно поднимаясь в след за женщиной.

— О, это я себе говорила, — Марго улыбнулась и неожиданно обняла меня, — тебя уже ждут.

Она потрепала меня по щеке и слегка шатаясь направилась к выходу с кафе. Там в дверях она поравнялась с Каем. Он что-то спросил у нее, но она с улыбкой махнула рукой и направилась к своей машине. Мы смотрели на нее через окно, пока она не села в машину и не уехала.

— С ней точно все будет в порядке? — спросила сама у себя, забрасывая ремешок сумки на плечо.

— Марго живучая и вредная, это самые главные ее качества, так что не переживай за нее.

Оделся в чёрную рубашку с длинным рукавом и белые брюки, и нужно признать рубашка ему придает особенного шарма. Возможно поэтому сразу же отвожу взгляд.

— Ты все слышал? — спрашиваю у него.

— Почти, — отвечает мне спокойно.

— И? — слегка поворачиваю в его сторону голову.

На мне белое платье на бретельках, с юбкой в рюшах, к нему белые босоножки и белая глянцевая сумочка. Почти все мои шрамы как будто на показ, потому почти пол дня все прохожие оборачивались на меня и тыкали пальцем, а продавщицы шептались за спиной, но мне было все равно. Но вот перед Каем стало неловко, захотелось прикрыться и спрятать уродливые шрамы. О чем я только думала, покупая эти платья? Ладно, это не так уж важно, вряд ли они его испугают, вот только когда его взгляд задержался на них было не приятно.

— Что я об этом всем думаю? Моё мнение никогда не отличалось от твоего, оборотни в большинстве своем — монстры. И я не исключение из этого правила, может даже больше всех, кого ты видела похож на монстра.

Он так спокойно говорит об этом, словно давно смерился с этим фактом. Смотрю в его глаза, не знаю, как сказать, что хотела услышать не это. Мне до боли хочется почувствовать его поддержку. Услышать, что он никогда не бросит меня в опасности, как это сделал Зенон с моей матерью. Хотя не понимаю, зачем мне нужно это услышать? Я ведь знаю, что он не оставит меня, только разве что, если убегу сама. Чёрт, какая же я глупая.

— Обними меня, — прошу у него, хотя сама делаю шаг и обнимаю его.

Прячу горящее лицо у него на груди, там, где громко стучит его сердце. Он медлит, а затем обнимает в ответ. Чёрт, как же хорошо! Он не говорит ничего, позволяя просто балдеть в его объятиях какое-то время. Затем старательно избегая его взгляда выбираюсь с объятий, обхожу с боку. Он останавливает меня почти сразу, ухватив за руку.

— И что это значит? — спрашивает оборотень.

Чёрт, а я так надеялась, что он ничего не спросит. Позволяю себе наконец улыбнутся и повернувшись к нему лицом потрепать его по щеке.

— Ну ты же умный монстр, — пожимаю плечами выходя на улицу первой, — догадайся сам.