Верь

Глава 8. Дерзкий побег

Это же всего лишь последние две таблетки, ничего же страшного не будет если я выпью их? Подумаешь, заработаю себе проблем, за то легче будет улыбаться и притворятся. Теперь даже не так противно, как раньше, привыкла — это плохо или хорошо? Сжимаю их в руке, надо взять воды. Поднимаюсь с кафеля, подхожу к умывальнику и набираю воды в ладонь, чтобы запить таблетки. Вода протекает сквозь пальцы, не могу сжать из достаточно плотно на правой руке.

— Вот же…

Прикусываю губу и набираю в левую, таблетки смываются в сточную трубу. Видать не судьба, просто умываюсь. Вытираю руки о ночную рубашку, и открываю дверь в спальню пинком. Подсовываю кресло под ручку двери, забираюсь на прикроватный столик и завешиваю камеру платком цыганки. После этого ложусь в кровать, отключив свет и накрываюсь одеялом даже в такую жару. Закрываю глаза, эта ночь последняя, от этого облегченно вздыхаю. Почему мне сейчас так тяжело на душе, если последние два дня я от счастья разве что не светилась. Еще одно побочное действие снотворного? Не понимаю, зачем Андрей вообще мне его дал? Да и странное оно, банка без надписей, так что и не понять, что там на самом деле такое. Но в этих таблетках точно есть снотворное, зачастую вырубаюсь всего за пять минут, после того как выпила. Интересно будет завтра увидеть, как эта дрянь действует на остальных, а пока нужно поспать. Пытаюсь отвлечься от депрессивных мыслей, вспомнить что-то хорошее, но на ум приходит только одно недавнее воспоминание. Чувствую, как горят щеки и на лице расползается улыбка, прячусь под одеяло с головой от стыда. Вот чувствую, просто всей душой чувствую, что это только подстава, а ничего не могу с собой поделать. Не дура ли?

За два дня до этого.

В горле застряли слезы, от чувств разрывается сердце в груди. Нельзя быть столь эгоистичной, нельзя расслабляется и забывать где мы. Нельзя, но на несколько секунд позволяю себе быть снова слабой. Обнимаю его в ответ, прижимаюсь лицом к груди и несколько раз судорожно вздыхаю. Черт, не верю, что он здесь. Так часто думала, что он уже мертв и я в этом виновата, что не могу поверить до сих пор. Может и правда нет никакого связывания? Может это и правда был божок их? Какой бред я думаю, вместо того что бы спросить, как он, сильно ли ранен, почему вообще здесь появился и что нам делать дальше. Слезы градом текут по щекам, пока одна его рука гладит по спине, а вторая по голове. Это я его должна успокаивать! Это он ранен и ему плохо, но все в точности наоборот. Делаю над собой усилие, напоминаю, что времени мало и перестаю плакать. Хочу отодвинуться, что бы попытаться рассмотреть во мраке избил его Рад или нет, но он не дает, все равно приобнимет за плечи. Горячее дыхание опаливает лицо, вызывает мурашки по всей спине. Он наклоняется и таким знакомым движением прислоняется лбом к моему лбу. Чёрт, кажется я скучала по этому прикосновению. Его рука касается щеки, нежно стирает дорожки слёз из-под глаз. Может я скучала не только по этому прикосновению, его запаху, а по нему самому? Сердце бешено колотится в груди, не могу связать и пары слов.

Чёрт! Кай! Ну давай, скажи мне что-нибудь обидное, отрезви меня! Кажется, я так пьяна от твоих прикосновений. Не хочу верить, что скучала, не хочу чувствовать себя жалкой снова.

Закрываю глаза, и медленно поднимаю руки к его лицу. Пальцы дрожат, мне страшно коснутся, но я делаю это. Чувствую влагу и почти не сомневаюсь это кровь, он убирает мою руку, сжимает ее своей. Почему здесь так темно? Свет что ли не могли выключить?

— Ты как? — наконец шепчу.

Руками прохожусь по рукам, капельница все еще на месте, пытаюсь выдернуть ее, но он не дает.

— Эта дрянь опасна, нужно ее вытащить, — пытаюсь объяснить ему, но он не дает, к груди вместо этого прижимает.

— Я перерезал капельницу. Все нормально, не переживай, — плечо моё сжимает, а голос такой слабый и хриплый, что у меня снова начинают течь слёзы.

Это все из-за меня, он пришел на их территорию из-за моего запаха. Я в него стреляла, без меня Рад бы его никогда не поймал. Жалость и вина захлестывают меня с головой, уже не помню, что злилась на него, ненавидела и желала смерти.

— Прости, — шепчу, обнимая его за шею.

Я должна ему объяснить почему выстрелила, да вообще много чего сказать, но я не говорю. Он как моя слабость, делает меня такой жалкой и беспомощной, но не скажу, что мне это не нравится. Чёрт, я сильно расслабилась, нельзя так! Отпускаю его, слегка отодвигаюсь и по-прежнему ничего не видя на ощупь нашла его плечо. Повязки на месте, накрываю их рукой.

— Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня умирал, — признаюсь ему, пытаясь увидеть его в темноте, но не увидела.

Слышу, как он тяжело вздыхает, а затем кладет руку на мою голову.

— Все будет хорошо, слышишь? Как тебя вообще к охотникам занесло? Я… мы искали тебя столько времени, — от того как нежно звучит его голос по телу идут мурашки.

Это вообще мой Кай? Не может быть, что бы он был таким. Может я просто сильно ударилась головой об бетонный пол? Он никогда не был таким со мной, если вообще с кем-то был. Может он просто ждет момента, чтобы ударить по сильнее, как тогда на кухне? Резко хватаю ртом воздух, сердце сжимается от жуткой боли.

— Ч-ш-ш-ш, не плачь, — понимает мою реакцию по-своему, пытается стереть слезы, но я резко поднимаюсь на ноги.

Даже делаю шаг назад, упираюсь во что-то спиной, кажется это решетка. Правильно, это его клетка, потолки здесь низкие, так что заваренная шахта лифта для белья где-то над головой. Где камера? Смотрю в разные углы, но ничего не видно.

— Даша? — слышу его взволнованный голос, и опять чувствую, что это все не реально.

Он никогда не называл меня по имени с такой интонацией. Либо он гениально играет, либо я все-таки лежу где-то без сознания. Кай не мог так поменяться, просто не мог! Может на него так ранение повлияло? Или эта желтая дрянь? Глюки, это точно глюки! Не знаю у кого, у него или меня, но в любом случае время поджимает.

— Я пришла сказать, что вытащу тебя. Пока что не все готово, но я что-то придумаю. Здесь просто много охраны, камер, заборы под напряжением и собаки. День или два и ты сможешь уйти отсюда, обещаю! — выпалила на одном дыхании, как будто и правда что-то придумала.

— Только я? — слышу его голос, но не могу понять, что это за эмоция.

— Моя нога, я не знаю, как снять, — почему-то оправдываюсь перед ним.

Чувствую, как ноги касаются его теплые пальцы, совсем забыла о том, что босиком стою. Слегка сжимает ногу чуть выше устройства.

— Плохо пахнет, взрывчаткой, — интонация опять меняется, кажется он злится.

— Я не могу сбежать. Даже к забору подойти не могу, но тебе они такой штуки не надели, так что я знаю, как тебя вытащить.

— Даш, — пытается что-то сказать, но я кажется слышу шум где-то наверху.

— Мне пора, я ничего не вижу, подскажешь где люк? — нервно оборачиваюсь, чувствую просто что нужно уходить.

Что-то глаз все никак к темноте не привыкает, за то как я почувствовала, когда обе руки парня прошлись по моим голым ногам к самой заднице, а затем он встал, подняв меня под задницу. Сдавлено крякнула, хватаясь на единственное что нащупала, его голову. Волосы грязные, слипшиеся от крови, ему наверняка досталось от Рада сильно.

— Ты только береги себя, силы копи, они тебе понадобятся. Не зли Рада, он очень опасен. Хорошо?

— Кто такой Рад? — слышу, как его голос слегка дрожит.

Вот дура, ранен, еле живой, а я здесь треплюсь, когда он меня держит!

— Тот что был у тебя перед врачом и разукрасил, — легонько касаюсь пальцем его губы, она пухлая и разбитая на ощупь, — он здесь главный. Он и ведьма, их нужно опасаться, постарайся их не злить. Я знаю, что для тебя это трудно, но хотя бы два дня потерпи. Хорошо?

— Хорошо, — слышу его ответ и не верю собственным ушам.

Даже в ступор слегка впадаю, чем пользуется волк, поцеловав мою руку. Так нежно, что даже если бы он меня в губы поцеловал, я бы не чувствовала себя такой смущенной.

— Только если ты пообещаешь, что будешь держаться от этого Рада подальше.

Мамочки, это что забота в его голосе? От альфа-козла? Нет, я точно лежу где-то без сознания.

— Я не могу, это от меня не зависит, — снова почему-то оправдываюсь.

Кай ничего не отвечает, только подхватывает под колени, так что теперь упираюсь головой о потолок. Нашариваю выход в шахту, как раз под ним. Хватаюсь руками за край, подтягиваюсь в трубу. Тяжело только пока не достаю коленями до стенок шахты.

— Даш, ты в следующий раз платье не одевай, хорошо? — слышу последнюю фразу от него и краснею как помидор.

Я же спешила, это вообще спонтанное решение, да и нормальным людям ничего не видно в такой темноте! Все это хотела сказать ему, но сделала вид что не услышала. Скрипнуло что-то под ногами, когда молча подтянулась, это Кай поставил на место лист металла, которым была заварена шахта лифта.

Сейчас.

Под побочным действием тех таблеток реально было легче, хотя бы не испытывала такого страха. Как я могла решится на такое? Совсем сумасшедшая! Хорошо хоть сегодня утром, когда виделась с Каем так и не рассказала ему ничего. Можно сказать, мой план делится на два, каждый из них будет зависеть только от одного человека — Рада, а точнее от того где он будет завтра находится. О чем я вообще думала, придумывая такое? Ох, эти таблеточки! Но выбора нет, завтра Андрею привезут какие-то важные результаты, и боюсь там не будет ничего хорошего для меня. Уж слишком часто шепчется наш доктор с цыганкой. Так что та ложь, что я говорила ему сегодня утром, будет правдой: мы убежим вместе. Корректировки в план пришлось делать кардинальные.

В дверь постучали, но я не ответила, только с под одеяла вылезла, а то жарко.

— Даш, я принес то, что ты просила, — слышу голос Артура и сваливаюсь с кровати, так быстро бегу к двери.

Отодвигаю стул и открываю ему дверь. Без лишних вопросов забираю пачку именитого бренда и быстро прячу ее в свою сумку и под кровать. Пока это делаю, парень заходит в мою комнату, отодвинул стул на место. На его лице усталость, ну да, я ему потрепала нервы конкретно, как и остальные охотники.

— Не понимаю зачем тебе это? Тебе и так идет, — бурчит слегка недовольно.

— Похоже ты слишком вжился в роль моего парня, — не скрываю иронии, ложась обратно в кровать.

— То, что все меня считают им — только для тебя хуже. Мне такие девушки не нравятся. Так что не беспокойся, ничего подобного я к тебе не чувствовал и ощущать не собираюсь.

Пытается так меня задеть? Но я только в нашу первую встречу смотрела на него как на парня, а сейчас скорее на соратника и друга. Как же легко мужчины видят то, чего на самом деле нет. Главное, чтобы альфа это тоже не увидел, а то будет нам обоим… ничего. Абсолютно ничего. Этот новый Кай, меня пугает. Наверное, я слишком привыкла к нему старому, потому жду полной подставы в каждом его шаге. Такое впечатление что хожу по тонкому льду со слоном в руках — по любому провалюсь в ледяную прорубь, как на той кухне. Тот момент, я хорошо помню, в мельчайших деталях, наверное, потому так тяжело даже смотреть на него.

Артур становится на тумбочку и забирает оттуда платок.

— Больше так не делай, если кому-то придет в голову проверить запись, нам голову оторвут.

— Так значит это ты за мной подглядываешь? Извращенец! — давлю из себя улыбку, пускай думает, что все в порядке.

— Сегодня моя смена, но думаю после сегодняшнего, она последняя, — он говорит это спокойно, а я все больше убеждаюсь, что выбрала идеальное время для побега.

— Из-за сегодня? Он просто неправильно понял, как и остальные.

— В любом случае у меня больше нет того, что тебе нужно, я не собираюсь помогать тебе, как и говорил раньше, — он смотрит на меня безучастно, а я слегка улыбаюсь.

— Ты уже мне помог, просто не понимаешь этого, и я говорю тебе за это спасибо.

Поправляю одеяло, свет из коридора слегка освещает его лицо. Сощурился, так как будто подозревает меня в чем-то.

— Ты говоришь так, как будто прощаешься. Что ты задумала?

— Нет, когда буду прощаться я скажу тебе «прощай», а не «спасибо», — отворачиваюсь от него, ложась на бок.

Он стоит в дверном проеме какое-то время, как будто думая над тем чтобы что-то сказать, но передумывает.

— Спокойной ночи, — бросает закрывая дверь.

Утро, в руке сковородка, жарю блины. Масло брызгает в разные стороны, когда вливаю остатки теста. Пальцы слегка обжигаю, поправляя стопку блинов. Пока жарится последний, быстро заворачиваю еще несколько, используя разную начинку. Чего здесь только нет, и творог с корицей, колбаса с сыром, ароматное малиновое варенье. Улыбаюсь, когда волнуюсь непроизвольно начинаю убираться или готовить. Так было, когда брат в больницу попал, когда у мамы случился первый взрыв, и когда один непонятный человек ударил по-больному, в момент, когда я была более всего беззащитна. И ему я собираюсь довериться в этот раз? Да я кажется с ума выжила. На горком опыте научилась: нельзя доверять людям, они лгут, обманывают и придают. И я сама ничем не лучше: лгу, обманываю… но не предаю. Может поэтому так рвусь ему помочь? Пускай между нами было многое, это не меняет факта, что он спас мне жизнь. Все оборотни спасли меня от Лева Викторовича, всем им должна. От части несу за них ответственность, это я просила их сейчас, понимаю, чем наш побег может закончится. Это не игра, это жизнь… и это пугает.

— Даша? Ты так рано поднялась, да еще готовишь, — слышу за спиной голос цыганки.

Она обходит меня с боку, пока я завершаю последний блин, отставляю его на три блюда, по вкусам. Сладкие просиплю сахарной пудрой, с колбасой украшаю петрушкой.

— Что-то случилось? — улыбается бабулька, пока выставляю тарелки на стол.

— Ничего, просто захотелось блинов. Чаю? — с улыбкой предлагаю, включая электретный чайник.

— Осторожней с электроприборами, Артур умудрился всего за два дня спалить мне тостер и еще один чайник. Этот старый, больше у меня нет, так что будь осторожней.

Давлю ухмылку, о том для чего он это сделал я прекрасно знаю — что бы спалить проводку и выбить пробки в электрощите. Только так можно вырубить камеры, пока кто-то не поменяет пробки в щите на улице. Именно это для меня и сделал Артур те два раза, в третий раз не сделает, все придется делать самой.

— Я сама осторожность, — отвечаю с улыбкой заваривая себе и ей по большой кружке крепкого чаю.

Достаю посуду и расставляю ее для завтрака, накладываю себе и цыганке по блинчику с разным вкусом. Сажусь напротив и медленно попиваю чай.

— Как спалось? — женщина ковыряет ножом и вилкой мои блинчики, это даже забавно.

Ну что ведьма, боишься, что отравлю? Бойся, бойся, это так приятно. Сама ведьма боится меня! Пожимаю плечами, я вообще не смогла уснуть этой ночью. Разрезаю блинчик с творогом и с удовольствием засовываю себе в рот половину. Вкусно то как, улыбаюсь, запивая блинчик чаем.

Разговаривать нам не о чем, скорее всего из-за настороженности бабульки. Спокойно ложу ногу на ногу и махаю верхней. Тихо, я привыкла к этой тишине. Пикнул замок на входной двери, Рад пожаловал. Каждое утро сюда заявляется что бы поговорить с Председательницей после завтрака в ее кабинете. Пару раз я пыталась подслушать, но бабка как будто видит сквозь стены. Разоделся в черную футболку, кожаную куртку, джинсы и шипованные кроссовки. Кепку не одел, прячу свое недовольство за глотком из кружки.

— Доброе утро, — приветствует с улыбкой бабуля гостя.

Два заговорщика, два упыря, друг друга стоят! Ничего не говорю, слегка улыбаюсь, поднимаясь с кресла и ставя еще один комплект столовых приборов для него. Сказать, что все удивились таким моим действием — ничего не сказать. На лице черноглазого застыло такое выражение, что не удержалась от смешка, ставлю перед ним тарелку. Быстро наложила ему по два блинчика, а затем не сказав и слова села на свое место. Взяла себе еще один с творогом, с удовольствием съела его держа в руках. Бабка и парень обменялись взглядами, как же приятно что они меня опасаются! Молча ем блинчики, цыганка к концу завтрака проглотила один. Рад ни одного не съел, только чаю попил. Убрала за ними посуду, даже вымыла ее — избавилась от улик. Взяла еще тарелку, наложила на ее блинчики и под пристальным взглядом понесла охотникам, сторожащим дверь в подвал.

— Угощайтесь, — говорю с улыбкой протягивая тарелку двум удивленным мужчинам.

Один из них, тот что побольше руку к тарелке потянул, но тут же убрал ее, когда кашлянул Рад.

— Ну я здесь оставлю, если все же захотите, — ставлю тарелку на комод.

Возьмут они ее, или нет — не имеет значения. Возвращаюсь на кухню, под их взглядами. Останавливаюсь возле кресла Рада и кладу руки на спинку стула, на котором он сидит.

— Ну что, пойдем? — спрашиваю у него с улыбкой.

Ох, как округлились его черные глаза. Как странно звучит моя фраза в свете наших испорченных за последнее дни отношений. Не в смысле что они были, нет, конечно их не было. Просто я чувствую, он на грани отделяющей его от моего убийства, или не совсем убийства.

— Куда? — хором спрашивают оба.

— Как куда? Ты же обещал научить водить машину. Забыл? — делаю невинные глаза, хотя знаю, что мне все равно не поверят.

Это было давно, еще тогда, когда они пробовали свой «другой» подход. Улыбаюсь, видя, как его взгляд мрачнеет.

— В другой раз, — холодно бросает и отворачивается к бабульке, — нужно обговорить все.

— Хорошо, — безразлично пожимаю плечами.

Напиваю себе под нос незатейливую мелодию повернувшись на пятках и медленно шагая к двери. Он думает обыграл меня? Ага, сейчас! Мысленно веду обратный отсчет, до того, как ложу руку на ручку двери. Три, два…

— Ты куда собралась? — слышу брошенную в спину фразу.

На моем лице появляется ухмылка, но я ее прячу за безразличностью. Поворачиваю ручку двери и только тогда, открыв ее оборачиваюсь к ним.

— К тебе, — пожимаю плечами. — Андрей сказал ему нужна еще одежда, так что я пойду ее возьму.

— Что? — слегка рассеянно переспрашивает, поднимаясь со стула на ноги.

— У тебя же дома кто-то есть, что бы дверь мне в дом открыл? У меня мало времени, в обед свидание, знаешь ли. Так что я пойду одна, пока.

Спокойно и медленно махаю рукой, а затем выхожу на крыльцо. Вдыхаю свежий воздух, как будто свободна. Черный большой внедорожник припаркован перед домом, как мне вообще рулить такой штукой? Это будет тяжелее, чем я думала, но ничего — справлюсь! Должна справится, иначе ничего не получится. Успеваю спуститься по лестнице с крыльца, когда дверь в дом за моей спиной открывается. Кажется, у кого-то срочно нашелся стимул закончить свои дела поскорее. Несется как угорелой к машине, намеренно обходит меня небольшим кругом.

— Садись, — указывает на переднее сиденье своей машины.

Слегка улыбаюсь уголками рта, а затем сажусь на переднее пассажирское место. Самая легкая часть моего плана позади, теперь самая тяжелая. Заставляю себя улыбнутся и изучать то, как он заводит машину. Чёрт, я и правда собралась это сделать? Чистой из этого дерьма мне уже по любому не выбраться, никогда не смогу забыть. Застегиваю ремень под грудью, так что бы он не мешал смотреть на мою грудь. Зря что ли лифчик не одела впервые за все время? С тем размером, что был у меня раньше не носить этот предмет одежды — неимоверная вульгарность. Но поскольку теперь эта часть меня конкретно уменьшилась, разрешила себе надеть только шифоновый топ. Может даже юбку натянула, если бы она у меня была. Так что на мне еще мои старые порванные джинсы и кроссовки, ну и конечно сумка за спиной. И вся эта одежда и вульгарный вид только для того что бы соблазнить Рада. Такое я могла придумать только под таблетками. Теперь главное, чтобы он не вырубился до того, как мы к его дому доедим. Отравила я совсем не еду, а растолкла и смешала с водой таблетки, измазав в этой кашице кружки, тарелки и столовые приборы.

Наблюдаю за его действиями и немного за дорогой, что-то я сомневаюсь, что моя первая поездка будет простой, но до этого целая часть плана. Улыбаюсь натянуто, приобниму себя за плечи, а то кажется я дрожу от страха. Ну же, Дашка, смелее! Все смогу, я же сильная! Чёрт, не верю себе ни капли, но главное, чтобы поверил он. Ехать всего ничего, их дома в одном районе. Рад останавливает машину, отстегаю ремень безопасности и как будто случайно качаюсь его руки, так же отстегивающей ремень. В глаза смотреть в этот момент не могу, боюсь моё отвращение слишком его отпугнет. Выхожу из машины и чуть ли не в припрыжку дохожу до его дома. Охотник не спешит, пока я мнусь перед закрытой дверью.

— Где ты Артура потеряла? — интересуется с насмешливой улыбкой медленно открывая дверь ключом.

— Без понятия, а есть какая-то разница? — пожимаю плечами, только его мне сейчас не хватает.

— Хм, нет, никакой, — отвечает с улыбкой открывая дверь и пропуская меня внутрь первой.

Сразу же без лишних слов поднимаюсь по лестнице, сердце бешено колотится в груди. Еще немного, я скоро буду у цели. Где спальня помню, так что найдя нужную дверь захожу туда. Ничего не изменилось, только шторы плотно задернуты. Не трогаю их, мало ли кто увидит, то что сейчас будет. Остаюсь стоять по средине комнаты, осматриваю ее лучше. Может за одной из картин? Или и правда в кабинете? Сжимаю волосы в кулак, за спиной скрипит дверь. Поворачиваюсь и замечаю его, опирающегося на дверной косяк. Он слегка улыбается, как будто видит меня насквозь. Слегка прикусываю губу, чтобы успокоится и придаю лицу невинное выражение.

— Забыла, где у тебя нижнее бельё? В нижнем шкафу? — интересуюсь с улыбкой.

Он молчит, слегка наклонив голову, но мне и не нужен его ответ. Поворачиваюсь к нему спиной, стараюсь держать спину прямой подхожу к шкафу. Слегка хмыкаю, как будто задумалась, а потом нагибаюсь к нижнему шкафу. Вытаскиваю его медленно, и плевать что спина в таком положении болит. Главное пятая точка в узких джинсах кое-кому хорошо видна. Стыд заставляет гореть щеки, меня скоро вывернет от самой себя, но я знаю, что это еще только цветочки. Достаю пару трусов со шкафа и небрежно бросаю ее на кровать. Поднимаю руку к шее и незаметно развязываю бант топа. Гореть мне в аду, ненавижу себя за это. Может и без этого всего получится?

— Я знаю зачем ты пришла, — слышу его голос где-то совсем близко, но делаю вид что все равно.

Открываю дверцы шкафа, двигаю вешалки пытаясь найти одежду похожую на ту, которую он сегодня одел, это не трудно, вся его одежда похожа. Беру пару футболок, джинсы, поворачиваюсь что бы бросить их на кровать, но путь мне преграждает Рад собственной персоной. Он снял куртку и теперь слегка давит на меня своим мускулистым телом. Какой он большой то, почему-то несмотря на то что размер у него с Каем одинаковый, блондин никогда не казался мне настолько большим. Разве только когда в зверя превращался, там вот действительно есть на что посмотреть, масштабы впечатляют. Стою зажатая между шкафом и им, в руках вещи и совершенно не знаю, что делать дальше. В плане соблазнения мужчин я тот еще профан, мне всегда казалось, что сексуальность и я — две не совместимые вещи. Может обойтись без этой части плана? Поднимаю на него глаза, медленно отвожу руку себе за спину. Он резко хватает за запястье, не давая дотянутся до укола, спрятанного сзади.

— Он в этой комнате, ключ, который снимет с тебя оковы, — говорит спокойно, пока черные глаза сверлят во мне дыру.

Отпускает мою руку, пересекает комнату и сдирает со стены картину. За ней сейф, не такой, как я думала. Открывает его совсем не отпечаток пальца, а цифры. В этом навороченном доме сейф старой модели, кто бы мог подумать. Руки слабеют, я не смогу уйти без пульта и второго браслета. Если он и правда в этом сейфе, как сказал Артур, мне его самой не достать. Я надеялась, что открыть его будет легче, но похоже зря. Заставляю себя взять в руки, нужно вытащить хотя бы Кая, а для этого все равно нужно выполнить хотя бы часть плана — вырубить Рада.

— Ну так сними их, — даже не пытаюсь заставить улыбаться, одежда падает на пол.

Нас разделяет кровать, мы сверлим друг друга взглядом. Рад улыбается, мне становится жутко. Подходит к сейфу и смотря только на меня, начинает вращать ручку кодового замка. Делает это быстро, но я даже при всем желании не смогу увидеть код. Сам открывает дверцу сейфа, что бы я увидела пачки денег, документы, пульт и второй браслет. Чувствую подвох, знаю, что он не стал бы этого делать добровольно.

— Ну же, давай, забери его, — улыбается так, что на спине выступает холодный пот.

Что не так? Что он задумал? Что думает я сделаю? Да что мне вообще делать? Паника накатывает волнами, а затем я делаю то, что он ожидает. Запрыгиваю на кровать, делаю несколько шагов по ней и собираюсь спрыгнуть и дотянутся до сейфа. Он ловит меня и сразу же бросает на стену, так что весь воздух выбивает из груди. Ударяюсь локтем, но думать об этом некогда. Рад прижимает своим телом к стене, руки упираются в стенку на уровне моих плеч, не давая вырваться.

— Не будь столь наивной, тебе никогда не сбежать от меня.

— Отпусти! — кричу, толкая его в грудь руками.

Словно стену толкаю, честное слово! Отходит сам, это слегка удивляет меня. Смотрит на меня как на насекомое, нерешительно поворачиваю голову к сейфу, он все в метре, но я боюсь двинуться.

— Бери, — говорит с насмешкой, даже отходит еще на шаг, останавливаясь возле самой кровати.

Знаю, что издевается, знаю, что это не спроста, но все равно послушно протягиваю руку к браслету и пульту. Пои пальцы даже касаются пульта, но я останавливаюсь.

— Я убью его, — слышу его слова, и рука начинает дрожать.

Поворачиваюсь к нему, вместо того что бы взять то что мне нужно.

— Кого? — переспрашиваю, стараясь говорить ровно.

— Да кого захочешь: волка или охотника? Или вообще обоих, мне все равно — убью всех. Убивать только в первый раз страшно, Даша.

Смотрит мне в глаза, это даже не угроза, а констатация факта.

— Охотники убивают своих? — стараюсь говорить равнодушно, не знаю получаться ли.

— Он перестал быть им, когда соврал в лесу из-за тебя. Я знаю, что он твой альфа, все время знал. Было даже забавно наблюдать, как ты пытаешься делать вид что тебе нет до него дела. Самая большая твоя проблема в том, что все твои эмоции на твоем лице, ты не можешь притвориться, как бы сильно не старалась.

Сжимаю левую руку в кулак, похоже придется действовать по-другому.

— Думаешь побьешь меня? Ты слаба, девочка моя, и самая большая твоя слабость, — делает большой шаг ко мне и касается рукой моего виска, — вот здесь.

— Почему это? — сбиваю его руку, стараюсь держаться, быть сильной.

— Ты и правда думала, что сможешь убежать от меня, да еще вытащить этих двух? — смеется так беззаботно, как будто это невозможно.

Все на лице написано? Да ты что? Ну тогда прочитай то, что я сделаю дальше, умный здесь нашелся! Улыбаюсь, как он, мерзко и издевательски.

— У меня получится, в первый раз же получилось, — делаю шаг к нему, как будто случайно задеваю бант еще раз, и ткань соскальзывает с шеи.

Топ не сполз только потому что в груди маловат, но взгляд черных глаз, уперся в нужную точку. Кажется, все его эмоции, а точнее мерзкая похоть легко читается по лицу.

— Куда ты смотришь? Ты же кажется читаешь эмоции по лицу, а не остальных частях тела, — вкладываю в каждое слово побольше иронии.

Взгляд свой поднимает, чтобы увидеть, как я улыбаюсь и делаю шаг к нему. Медленно провожу кончиками пальцев по его руке к плечу, слегка прикусываю губу. Меня тошнит, но себя сдерживаю.

— Ты сказал, что я собираюсь вытащить с собой этих двоих, но разве здесь видишь еще кого-то? Зачем мне спасать охотника, которого я просто использовала? Зачем спасать того, от кого я убежала? — смеюсь, заставляю себя чувствовать то, что играю.

Это мерзко и не свойственно мне, чертовски тошнит от самой себя. Его взгляд наблюдает за мной, не дает расслабиться. Мне нужно только отвлечь его, сильно отвлечь. Почему мне казалось, что этот способ самый простой? Если подумать он облегчил мне работу открыв сейф, но меня слегка это удивляет. Настолько уверен, что я не могу ему ничего сделать? Уверен в свой силе и моей никчёмности? Но как же это глупо, если считать, что самая большая его слабость — собственная похоть. Ему нравится ломать людей — он садист, сумасшедший. Не такой, как мама, такой как Лев Викторович. Кажется, много лет назад в его голове что-то сломалось, и это теперь никогда не починить. Держит всех в страхе и ежовых рукавицах, упивается своей властью над людьми. Мерзкий, меня тошнит от него, ненавижу настолько что почти хочу убить. Но с другой стороны…

— Мне так жаль тебя, — шепчу, переставая смеется.

Вот эти слова выводят его из себя куда больше, чем если бы я начала обзывать его. Вминает меня в стенку сильной пощёчиной, а за тем сам хватает за лицо больно сжимая его.

— Не смей говорить мне это, тварь! — кричит, ударяя меня головой об стенку.

— Тварь? Зверь? Я человек, женщина! Ты сам это доказываешь, желая меня.

Смеется мне в лицо, а затем целует, больно, очень больно. Кусая губы кровь, не обращая внимания, что со всей дури колочу его в грудь руками. Только зажимает мои руки за запястья над головой одной рукой. Пытаюсь вырваться, царапаю его, бью лбом в подбородок, стараюсь заехать коленом в пах, но он не обращает на это внимание и уклоняется. Его теплые и влажные мерзкие губы на моей шеи и плече ставит болезненные засосы. Со всей силой даю ему ногой в колено, вырываю руки, когда он вскрикивает от боли. Дергаюсь в бок, чтобы убежать, но меня снова впечатывают в стенку. Его руки раздирают шифоновую блузку, сжимают за талию, пока колено пытается раздвинуть мои сомкнутые ноги. Кричу, пытаюсь выдавить этому уроду глаза, за что получаю снова по лицу. Голова кружится, он раздвигает мои ноги и поднимает за задницу выше. Гадкий рот накрывает бугорок на груди, меня как будто током ударяет. Больно, как черт побери больно! Бью его руками, хватаю за волосы и рву их в истерике. Он прекращает сам, только для того что бы попытаться то ли разорвать, то ли расстегнуть джинсы. Вот только теперь моя истерика стихает, и я наконец догадываюсь ударить не просто рукой, а кулаком. За этим ударяю его лбом со всей силы, так что разбиваю себе голову. Кровь стекает на правый глаз, я чувствую это, но не вижу. Ему тоже досталось, упирается рукой о кровать, пока с носа течет ручьем кровь, вытирает ее как будто это мелочь. Мне не выстоять против него, понимаю это с непонятным спокойствием. Стираю кровь с лица, пока что не так уж больно — вытерплю.

Знала, что он такой, что этим все и закончится, может именно поэтому придумала такой план? А может мне этого хотелось, где-то очень глубоко, в самой мерзкой частичке души? Или я просто заставляю себя так думать?

Смотрю на него — ненавижу, но при этом пересекаю несколько шагов к нему и прежде чем хватает меня, сама целую. Больно, противно, давит тошнота и мысли, но я оправдываю себя. Когда его руки сдирают остатки шифонового топа, когда запрыгиваю на него и мы вместе заваливаемся на кровать. Его руки проходится по всему моему телу, так противно. Язык залазит в рот, я кусаю его до крови, за что получаю по лицу пощёчину.

Ну давай же, быстрее!!! Все внутри выворачивает, такой больной ублюдок может только так, никак не по-другому. Все эти сочувственные взгляды, он ломал так не одну девчонку, просто потому что некому было его наказать. Даю кулаком ему в челюсть, только скривился и засмеялся, попытался завалить меня на кровать, но не смог.

Наконец-то! Отдираю его мерзкие руки от себя, наблюдая каждое мгновение его боли. Он не кричит как Тася, кажется просто не может пошевелится, только веки еще в состоянии двигаться. Достаю из-под его спины пустой шприц, смеюсь.

— Ты подохнешь, как зверь, от вашей же отравы, — говорю ему махая уколом перед его лицом.

Пытается схватить меня рукой, но та уже слишком слаба, просто отбрасываю ее в сторону. Сползаю с кровати и обнимаю себя за плечи, слезы льются по щекам. Пусть эта падаль думает, что умирает, пускай мучится. Меня уже не тошнит, все стало таким безразличным на мгновение. Хочу домой, хочу к маме, даже если она меня ненавидит. Сжимаю руки в кулаки, выдыхаю и становится легче. Поднимаюсь на ноги, немного шатает. Оборачиваюсь что бы увидеть, он уже спит. Снотворное и их желтая гадость сделали свое дело, жаль, что их слишком мало, не убьют его.

Сумка валяется возле шкафа с одеждой, поднимаю ее и проходя мимо комода смотрюсь в зеркало. Грудь красная, на ней как будто следы его рук, на плече засосы, губа разбита, на щеке синяк, а со лба все еще течет кровь. Одеваю одну из скомканных мною футболок, второй вытираю кровь с лица. Поворачиваюсь к кровати, он все еще там. Бью его куда попало и чем попало, пока слезы на глазах не просохли. Снимаю с него одежду, опустошаю карманы, в поисках ключей от машины и только сняв штаны понимаю, что все это время у него была кобура с пистолетом. Запихаю оружие, одежду и даже обувь в сумку, только поле этого обчищаю сейф. Сначала собиралась забрать только пульт и еще один браслет со взрывчаткой, но забираю и бумаги, потом посмотрю, что там написано. Рада привязала к кровати, затолкала в рот тряпку в какую он превратил мой шифоновый топ. Так хочется изуродовать его на всю жизнь, чтобы ему тоже было плохо, как мне сейчас, но понимаю, что ему уже плохо. Быть больным ублюдком само по себе наказание. Забросила себе на плечо потяжелевшую сумку и бегом выбежала с дома, только в прихожей задержалась, чтобы сорвать кепку с вешалки.

Я больше никогда не сяду за руль. Ни за что, разве что от этого как сегодня будет зависеть моя жизнь. Пока доехала и сбила две лавки, сровняла с землей пару клумб и кустов и разбила фары и поцарапала пять машин. Даже перед домом стала криво, сбив большую вазу с цветами. Забросила сумку на плечо и почти побежала к двери, пока меня нет, ее обычно не закрывают в такую жару. Стараясь не привлекать внимание сразу же побежала на второй этаж в прачечную. Заблокировала дверь стиральной машиной, остальные нужные мне вещи уже здесь, сложены под кипой грязного белья. Тупым ножом слегка надрезаю шнур от машины и порчу сливной шланг в стиральную запускаю ее без одежды внутри. Далее забрасываю в сушильную машину приготовленные ранее шурупы и гвозди, ставлю на стиральной машине самый сильный режим и включаю ее. Пока машины работают, проверяю все ли на месте и сколько времени на часах. У меня есть еще сорок минут, этого должно хватить. Переключаю режим на отжим, вода стекает по сливному шлангу, дотекает до шнура и свет гаснет. Только после этого открываю дверцу лифта для одежды. Первыми бросаю туда вещи, судя по тому, что не слышу шума, Кай их словил. Залажу туда сама, руки болят, посбивала костяшки в кровь, от того и тяжело спускаться. В какой-то момент пальцы соскальзывают и просто падаю вниз, даже не успев пикнуть. Воздух выбивает с груди, когда меня ловят, до того, как падаю на бетонный пол. Голова слегка кружится, на долю мгновения не понимаю вообще где оказалось, и кто меня держит. Возможно поэтому резко дернулась с рук и свалилась на четвереньки больно ударившись коленкой.

— Чёрт! — ругаюсь, поднимаясь на ноги.

Кай стоит где-то рядом, пускай темно, могу разглядеть его внушительную фигуру. Стараюсь увидеть свои вещи, но не вижу.

— Где моя сумка? Времени мало, — зло шиплю, стараясь нащупать ее в темноте.

Мою руку резко ловят, и вздрагивая всем телом, дергаюсь что бы высвободится. Он не отпускает, тем самым делая мне больно.

— Что такое? — злюсь на него за это, дергая рукой, а он не отпуская.

— Даш, — слышу интонацию его голоса и понимаю где именно я сделала ошибку.

Запах! Чертов запах, как могла забыть о том, что оборотни чувствуют запахи? Я, наверное, провоняла Радом и кровью, прикусываю губу. Почему я ощущаю стыд, и потребность оправдаться перед ним? Кто он мне? Что нас связывает? Говорю себе, что мне не нужно оправдываться. Это моя жизнь, моё тело, но что-то не дает сказать это в слух. Вырываю свою руку с его ослабленной хватки. Нахожу сумку сама, на ощупь нахожу свечу и спички.

— У нас очень мало времени, давай приступим, — поворачиваюсь к нему и замираю.

Волк стоит на том же месте, его глаза блестят, как будто плачет, но это ведь Кай, он не способен на такие эмоции. Он поднимает на меня взгляд и в груди начинает щемить, от чувства которое я назову жалостью. Это лицо побитого котенка или маленького мальчика? Зачем-то вспоминаю каким он был в детстве, в моем туманном воспоминании. Даже тогда, он был сильным, а сейчас расклеился? Думаю, об этом только долю секунды, когда его лицо не становится бесстрастным.

Больше мы с ним не говорим, действуем по моему плану, хотя он и назвал его в прошлый раз слишком рискованным и дурацким. Наношу краску для волос ему на голову, щелкаю ножницами, обрезая волосы так, чтобы были той же длинны что и у Рада. Когда начинаем смывать черную краску на мгновение загорается свет, но я не паникую. Еще пару долгих мгновений и слышен взрыв в прачечной где-то наверху. Все-таки шурупы явно не для сушильной машины. Свет гаснет снова, пока Кай сушит волосы одной из футболок. В мягком свете свечи его темные волосы теперь кажутся до жути не привычными. Открываю решетку ключом, сворованным вчера у Андрея, и отворачиваюсь, пока Кай одевается в одежду Рада. Последним вручаю ему кепку, на цыпочках подходя к двери. Можно было бы и через шахту выбраться, но увы Кай в нее просто не пролезет, так что выход только один.

— Голос по ниже сделай, а в основном говори так же, как и раньше, словно ты царь этого мира. Понял? Вы в этом очень похожи. Думаю, это будет для тебя не сложно, — шепчу ему, возле самой двери.

Смена охотников уже кончилась, новые охотники без понятия внутри ли Рад или нет, на том и сыграем. Главное, чтобы они смотрели только на меня, а не приглядывались к самому главному охотнику, а точнее Каю. Вздыхаю, стараюсь настроиться что бы сыграть правдоподобно.

— По-твоему мы и правда похожи? — слышу странный вопрос, как раз перед тем, как закричать по сценарию.

Замираю на мгновение, не хочу поворачиваться что бы увидеть его лицо. Мне интонации хватает, почему и сейчас он меня в чем-то обвиняет? Я такое сделала, чтобы его вытащить, а он еще нос воротит! Мразь!

— Нет! Отпусти! Нет! Мразь! — кричу по сценарию, наваливаясь всем телом на дверь.

Толкаю ее бедром, а затем только поворачиваю ручку двери и картинно вываливаюсь в коридор, падая на четвереньки.

— Не трогай меня, сволочь! — кричу, буквально ползя к выходу.

— Куда пошла, сука?! Я же тебе говорил, что тебе сюда нельзя, сейчас за это поплатишься, — вошел в роль Кай.

Голос похож, очень даже похож, настолько что я чувствую ужас.

— Нет! Помогите! Помогите! — ору, когда Кай хватает за ноги и тащит по полу к себе.

— Чего встали, дебилы? Вы куда смотрели, что она сюда пролезла? Жить что ли перехотели?! — орет на двух охотников Кай.

Слегка поворачиваюсь на бок, чтобы увидеть, как те испуганно опускают глаза, совсем не замечая, что отчитывает их не главный, а их пленник. Кай хватает под руку и сжимает шею, ору как будто делает это очень больно.

— Пошли-ка поболтаем, ты мне расскажешь, как туда попала. А вы, смотрите в оба, если не жить охота! — кричит на них таща меня за собой к двери.

Для вида брыкаюсь и ору, только когда за нами захлопывается дверь, отдаю ключи от машины Каю. Он отпускает мой локоть только когда отводит к двери машины. Волосы теперь черные как смоль, мокрые и спрятанные под кепкой. В одежде Рада он кажется слегка похожим на него, особенно если к лицу не приглядываться. С удивлением понимаю, что блондином он нравился мне больше. Сажусь в машину, но не на переднее сиденье, а на заднее, точнее спускаю так, чтобы меня не было видно.

— Сейчас по главной дороге к пропускному пункту, — говорю ему снимая сумку и доставая с нее второй браслет и пульт.

Оборотень молчит, заводит машину, поправив зеркало заднего вида выезжает. Мне не вижу куда он едет, так что только надеюсь, что он не заблудится. Сердце бешено бьется в ушах, когда машина доезжает до пропускного пункта, браслет на ноге начинает пищать и гореть красный индикатор. Быстро надеваю второй браслет на руку, а затем нажимаю на пульт. Только после этого вздыхаю с облегчением и натыкаюсь взглядом на голубые глаза. Не могу понять, что это за выражение лица, он слишком быстро разворачивается и опускает стекло на двери.

— Чего встали? Быстро открыли ворота! — кричит на кого-то командным голосом, а затем еще матерится пока машина снова не едет.

Только через пару долгих минут дает мне знак, что можно подниматься. Мне долго не верится, что мы свободны, поднявшись на кресло смотрю в заднее стекло. Там в дали видны стены их городка, спрятанного в лесу.

— Как думаешь, в этой машине есть датчик слежения? — спрашиваю, смотря все еще в заднее стекло.

— Здесь есть GPS, машина навороченная, так что думаю да. Это не имеет значение, после того как выедим на главную трассу, бросим ее.

— Пешком пойдем? — слегка рассеяно переспрашиваю.

— Нет, я обернусь и понесу тебя, — говорит спокойно, как будто это пустяки.

— Уверен? Эта дрянь очень сильно влияет на вас, Тася несколько недель не могла оборачиваться под такой же капельницей.

— Тася? — переспрашивает Кай с удивлением, и я поворачиваюсь к нему.

— Ну да, она же вам обо всем сказала, да? — смотрю на него в зеркало заднего вида, а то так только его голову в кепке.

— Мы не видели и не слышали о той волчице с самого нового года. Она была здесь, с тобой? — его светлые брови хмурятся, в зеркале заднего виду.

Чёрт! Она не рассказала никому о планах охотников? Может ее схватили? Может она уже давно мертва, а я даже не догадывалась об этом. Закрываю руками лицо, что бы он не видел, как мне тяжело справится с эмоциями.

— Была, — отвечаю сдавленно.

— Она сбежала, оставив тебя здесь одну? — он даже не пытается скрыть злость в голосе.

Интересно как бы он отреагировал узнав, что это Тася меня сюда и притащила.

— Как ты вообще здесь оказалась? — как будто мысли мои читает, честное слово.

— Давай потом поговорим, хорошо? — прошу его отворачиваясь к заднему стеклу.

Ничего не отвечает, но чувствую, что неприятного разговора мне не избежать. Мы поворачиваем на широкую дорогу, кажется это уже трасса. Даже машины есть, вот только одна из них резко врезается нам в зад. Меня от удара откидывает на коробку передач. Кай резко выруливает в лево и ухватив меня под грудью одной рукой затаскивает на переднее сиденье.

— Пристегнись, — кричит, поправляя заднее зеркало и давя на газ.

Руки не слушаются, пока пытаюсь оттянуть ремень, ну никак не слушается! Кай сам выхватывает его у меня и защелкивает, как раз перед очередным толчком, от которого выбивается заднее стекло. Кричу в испуге закрыв руками голову от стекла, а может от того что волк резко выкручивает руль, так что тормоза визжат по ушам. Нас заносит, ремень больно сдавливает грудь.

— Держись! — кричит Кай среди всего этого ада, когда резко давит на газ и мы врезаемся в джип, который пытался нас сбить.

Скрип метала, воздух выбивает подушка безопасности, ничего не вижу, только слышу шум. Переднее стекло вываливает от удара, засыпая осколками все вокруг.

— Сиди здесь и не высовывайся, — командует Кай пробивая мою подушку безопасности.

Выбивает дверь ногой и выбирается на улицу. Вторая машина, джип, перевернутый лежит в кювете. Судя по звукам там еще есть живые.

— Что ты собрался делать? Кай? — кричу в испуге, слишком мне не понравилось настроение, с которым он пошел к той машине.

Еле отстегиваю ремень, бросаюсь к сумке, лежащей на полу и достаю оттуда пистолет. Выбираюсь через водительское сиденье, чтобы увидеть, как Кай переворачивает джип. Выламывает одну из дверей и вытаскивает за горло искореженного водителя. Понимаю, что он сейчас сделает, потому спрятав пистолет за спину, бросаюсь к нему, удерживая руку.

— Не надо, прошу тебя, не надо! Ты же убьешь его! — пытаюсь разжать его стальную хватку, но совсем не получается это сделать.

— Ну и что? А что ты думаешь они сделают с нами, если дать им шанс? Зарежут как свиней, без жалости и раскаянья. Мы для них даже не люди, звери, живые трофеи! — кричит на меня с красными глазами.

— Я знаю, но если ты сделаешь это, то станешь ничем не лучше их! — все равно пытаюсь его высвободить.

— Я уже хуже, намного хуже их! — на его лице кривая улыбка, он получает удовольствие от страдания ранее не известного ему охотника.

— Кай, умоляю, — шепчу в ужасе.

Выстрел на мгновение заглушает все на свете, а затем лицо обрызгивает кровь. Охотник падает на землю хрипя, а волк зажимает простреленную руку.

— Отошли от машины! — кричит Артур передергивая затвор пистолета.

Он был в этой машине, но вылез быстрее чем Кай перевернул машину. По лицу стекает кровь, одежда порвана. Волк тихо матерится, заслоняя меня собой. Судя по тому как, он держится за руку, стрелял Артур желтыми пулями.

— Артур, не делай этого! Просто отпусти нас, Рад ничего не сделает тебе, умоляю! — говорю, засовывая руку за спину и сжимая пистолет.

— Так этот ублюдок живой? — выдает резко Кай рыча как зверь.

Нашел здесь время! Нам бы живыми выбраться, машина сломана, Кай ранен, да еще и Артур так не вовремя вспомнил что охотник.

— Отошли от машины, живо! — кричит, делая шаг назад тоже.

Кай не хотя делает несколько шагов в сторону, а затем я обхожу его выставив пистолет перед собой и направив его на парня. Щелкает предохранитель, сжимаю зубы, что бы никто не понял, что блефую.

— Просто отойди, ты ведь это можешь сделать, — говорю ему, почти умоляя.

— Если бы бежала только ты — да, но его я не могу упустить. Этой твари ничего не стоит лишить человека жизни, я не буду помогать его спасать.

Прикусываю губу, руки дрожат, мне кажется где-то на плече злой волчонок шепчет «стреляй», ведь мне так хочется, что бы этот ад скорее закончился.

— Отпусти оружие, Даш, — слышу тихий голос Кая сзади.

Его рука сжимает мою руку с пистолетом, чтобы забрать его у меня, пока вторая удерживает за талию, несмотря на то что с нее течет кровь. Что он делает? Зачем? Оружие падает в траву, пока Кай заслоняет меня собой.

— Все будет хорошо, — говорит, сжимая мою руку в последний раз.

Артур направляет на него оружие и только теперь понимаю, что это все было зря. Все что делала было зря, сейчас в любом случае начнется война между оборотнями и охотниками и в этом виноватой буду только я. Стоило только мне об этом подумать, как почувствовала что-то странное, а затем мы услышали волчий вой. Охотник занервничал, оборачиваясь по сторонам.

— Похоже она о тебе не забыла, — шепчу откуда зная, кто сейчас появится.

Черная волчица выбежала с леса на противоположном конце дороги и в несколько прыжков добежала до перепуганного охотника.

— Тася? — еле слышно выговорил Артур, перед тем как волчица стала девушкой.

Не сказав и слова вырубила его одним ударом в голову, а затем забросила себе на плечо, словно он какая пушинка. Кивнула мне, а затем снова став волчицей припустила, удерживая Артура без сознания за руку зубами.

— И что это было? — выдал Кай, когда они скрылись из виду.

— Припускаю нас сейчас спасли. Вопрос что мы теперь будем делать дальше? Думаю, скоро здесь будет подмога. Ты вообще, как? — спрашиваю, поднимая пистолет с травы и пряча его в штаны, пока он отвернулся и не видит.

— Нормально. Я разденусь, ты не против? Меня уже воротит от этого запаха, — сказал он и не услышав возражения начал снимать с себя одежду.

Мне не осталось ничего другого, как отвернутся и пойти в машину за своей сумкой, там спрятать пистолет. Роюсь в сумке долго, пока руки не касается что-то прохладное и влажное. Дергаюсь, но потом успокаиваюсь поняв, что это волк. Белый волк с черным загривком, протягиваю руку с улыбкой и провожу по мягкой шерсти. С его левой лапы течет кровь, но он как будто не замечает этого.

— Давно не виделись, красавиц. Тебе не больно? — говорю, почесывая его за ушком словно собачку.

Мотает головой, а затем облизывает моё лицо шершавым языком. Кривлюсь и смеюсь сквозь слёзы. Опускается на землю и слегка кивает, что бы я садилась ему на спину. Похоже он просто не оставил мне выбора, забрасываю сумку на плечи и аккуратно забираюсь на оборотня. Он поднимается и мне приходится обнять его за шею что бы не свалится. Только уткнувшись в белую шерсть лицом чувствую облегчение. Наконец-то все позади, наконец-то я свободна.