Вёсла на воду! Гришинки

Сегодня я еле выпросил у папы подольше погулять на улице.

То я долго и нудно одевался, а тут в секунду управился.

И сказал:

– Пап! Ну, пожалуйста, не закрывай сразу дверь. Закроешь, когда я спущусь на лифте до пятого этажа.

– Ладно, – кисляйшо вздохнул папа.

Я проскочил на лифте сразу до первого этажа и побежал к метро.

Контролерша на меня не отреагировала, без платы впустила.

Второпях я вбежал не в тот поезд.

Мне надо на «Октябрьскую», а меня понесло в противоположную сторону.

На «Битцевском парке» я перебежал через платформу и полетел к «Октябрьской», к моему великому счастью, в вагоне, в котором не было света.

На «Октябрьской» я посмотрел на номер поезда, в котором только что ехал.

Номер оказался двенадцатым.

В переходе я спросил у одной слишком захудалой старушки:

– Вы не знаете, как проехать к Киевскому вокзалу?

Старушка обомлело всплеснула тоненькими ручками-палочками:

– Мальчик! Ты такой маленький и один едешь на вокзал? Как тебя отпустили одного такого маленького?

Я обиделся, что она дважды назвала меня маленьким, и огрызнулся:

– Вы тоже маленькая! Но Вас-то почему одну отпустили? Вам не страшно ехать одной?

Я отбежал от неё и спросил про вокзал у мужчины. Мне интересно было поскорей посмотреть, как живёт Киевский вокзал.

Дядя ответил:

– Переходишь на кольцо. Две остановки и ты у цели. Выходишь. Завернешь за зеленый дом и с обратной стороны этого дома будет Киевский вокзал.

На мое счастье № 2, передо мною оказался вагон с четырьмя начальными темными лампами. Я сел в него и проехал две остановки.

Выхожу на «Киевской», смотрю на номер поезда.

Двенадцатый!

Вот как повезло! Два поезда с одинаковыми номерами и вагоны полутёмные! Везучка день!

Выхожу к вокзалу.

Думаю, как говорится, Бог любит троицу. Раз так, то мне и в третий раз подряд должно повезти.

Ну, раз должно...

Я просто пришёл посмотреть на поезда.

Только перекинул я свой взгляд на поезда дальнего следования, тут, на мое самое великое горе, ко мне подошел сзади какой-то дядя и взял меня за руку:

– Мальчик; ты кто?

Я ничего не ответил.

Он не отпускал мою руку. Тогда я спросил у него:

– Что вам от...

– Где твои родители?

– Я один вышел гулять.

– Дети одни на вокзал не ходят!

– Ходят!.. Что вам от меня надо?!

– Отвести тебя в отделение...

– Скорой помощи? – быстро подсказал я.

– Скорая помощь здесь ни при чем! Я хочу повести тебя...

– В отделение службы газа!

– У тебя есть спички в кармане?!

– Нет.

– Я хочу...

– Повести меня в отделение пожарной охраны?

– Ты мне хочешь брызнуть в лицо воды?

– Нет.

– Я хочу повести тебя в отделение милиции.

Дядя покрепче взял меня за руку и повел.

Он отвел меня в подвал. И посадил в так называемую тюрьму.

Я спросил у него через стекляшку:

– Так когда же я выйду отсюда?

– Когда твои родители приедут, – ответил он и закричал во весь подвал:

– Лёшка! Я еще одного тут нашёл!

Дядя-милиционер подошел ко мне:

– Скажи мне твой адрес.

И я долго начал говорить свой адрес:

– Станция метро «Ясенево», Новоясеневский проспект, дом №...

Милиционер спросил фамилию.

– Санжаровский.

– Ка-ак?

– Первая буква эс, вторая а, третья эн, четвертая жэ, пятая а, шестая эр, седьмая о, восьмая вэ, девятая эс, десятая ка, одиннадцатая и, двенадцатая и краткое.

Милиционер потребовал у меня имя.

Я ему ответил:

– Григорий.

Затем милиционер потребовал у меня отчество. Я ему тоже не отказал:

– Анатольевич.

– Как зовут твоего отца?

– Анатолий Никифорович.

– Понятненько. А твой домашний телефон?

Я назвал.

Милиционер стал записывать на бумажку телефон.

Записавши три первые цифры, милиционер потребовал телефон снова. Я ему опять повторил и добавил:

– В другом формате вам надо. Понятно.

Милиционер спросил у других милиционеров:

– Ну, что будем делать с ребёнком?

Вот это самый единственный момент, когда я был сильно напуган + разочарован.

Я думал, думал, как бы они не предприняли решение меня застрелить.

Но, к счастью, они предприняли другое решение.

Они решили позвонить моему папе.

В тюрьму вошла тётя-милиционер и стала спрашивать все то же, что спрашивал дядя-милиционер, но с новыми добавлениями.

Тетя спрашивала: адрес, телефон, моё имя, имя отца, имя матери, был ли я в милиции, уходил ли я еще раз за пределы Ясенева, из кого состоит семья.

На первые пять вопросов проходили конкретные данные. На последующие два вопроса я отвечал отрицательно. На последний вопрос шли перечисления.

Тетя ушла из тюрьмы.

Потом снова пришла тетя и опять задала мне те же самые вопросички.[14]

И тетя-милиционер стала звонить домой к нам. Взял трубку папа. Я слышал разговор.

– Где ваш сын? – сказала тётя.

– Гуляет где-то у нас во дворе...

– ...если вашим двором считать Киевский вокзал...

Тут папа чуть не задохнулся от удивления. Он страшным образом перепугался.

Папа сказал, что за мной приедет мама. Она работает недалеко от Киевского вокзала, ей проще приехать побыстрей.

Тетя ушла.

И тут привели в соседнюю тюрьму (их там, тюрем, было две) два таких довольно-таки жирненьких мужичочка. Перед посадкой в тюрьму из их карманов милиционеры вытащили все-все вещи.

Там были и зажигалки, и сигареты, и Бог знает что еще...

Потом в другую тюрьму полно понапихали разных ребят...

Я встал к стеклянной двери и начал все-все рассматривать.

Милиционер подошел и через дверь сказал:

– Ровно через тридцать секунд подойдет твоя мать. Уйди в комнату.

И правда. Ровно через двадцать секунд прорисовалась мама.

Мы с нею быстро направились к метро.

На «Октябрьской» мы идём на табличку:

В СВЯЗИ С РЕМОНТОМ ЭСКАЛАТОРА ПЕРЕХОД НА СТАНЦИЮ «ОКТЯБРЬСКАЯ» ОГРАНИЧЕН.

Но сегодня он работал.

Мы с мамой перешли на калужско-рижскую линию и поехали домой всяк при своих интересах.

Во как!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!