Вестник счастья

7

Второй раз за утро поднос едва не выпал из рук Хани.

— Как ты здесь очутился?

— Вошел через черный ход. Видишь ли, я не собирался возвращаться домой. Давай я помогу тебе управиться с посудой.

— Спасибо, тебе нельзя долго стоять, да тут и убирать особенно нечего. А тебе известно, что значит злоупотреблять гостеприимством.

— Да, Медок. Я не стану это делать. — Он поднялся.

Хани попятилась. Джерри усмехнулся.

— Снова ведешь себя, как нервная барышня? — Он шагнул вперед, и Хани едва не бросилась бежать.

Она держала перед собой поднос как щит. Нервная барышня, надо же! Кровь стучала у нее в висках, во рту пересохло.

Джерри осторожно взял поднос из ее рук и поставил его на стол.

— У тебя слишком страстная натура, Медок, чтобы корчить из себя ледышку.

— Ледышку? Ах так? Ну что ж, я тебе покажу ледышку, грубиян ты толстокожий!

Хани так неожиданно бросилась к нему на шею, что он даже слегка пошатнулся, но устоял. На мгновение в его серебристых глазах мелькнула вспышка удивления — или это было удовлетворение? Обеими руками она обвила его шею и крепко прижалась к полураскрытым в ожидании губам, вложив в поцелуй все свои противоречивые чувства. Страсть, растекающаяся по ней от горячего отклика Джерри, потрясла Хани до глубины души. Она застонала, внутри нее разгорался пожар. Жадно прильнув к его губам, она позволила его языку плавно продвигаться в зовущие глубины рта. Сладкая истома охватила ее, стирая из памяти все, что сдерживало ее, все их различия и противоречия, так раздражавшие ее ранее. Хани забыла и о том, что этим своим порывом пыталась что-то доказать.

Наконец она оторвалась от его губ и чуть слышно прошептала:

— Ну, теперь ты наконец уедешь домой?

— Ни за что на свете, — ответил Джерри. — О таких поцелуях мужчина может только мечтать.

— Так целуются ледышки?

— Не уверен. Надо повторить, чтобы я смог разобраться.

Хани улыбнулась одним уголком рта. Джерри вновь крепко прижал ее к своему крепкому мускулистому телу и склонил к ней голову. Объятия его были настолько горячи и неистовы, что у Хани перехватило дыхание. Не отрываясь от ее губ, Джерри опустился на стул и притянул ее к себе на колени. Ласкающая рука беспорядочно блуждала по ее телу, изучая каждую линию, каждую впадинку, стремительно поднялась от талии вверх и прикоснулась к упругой груди, которая в тот же миг напряглась и затвердела.

По позвоночнику пробежала дрожь, заставив ее тихо всхлипнуть, и она покорно прильнула к его плечу. Все мысли смешались у нее в голове. Невозможно было больше сдерживать волну чувств и эмоций, поднимающую ее все выше и выше. Вновь промелькнула странная мысль, что находиться в его объятиях ей предназначено самой судьбой.

Пальцы Джерри нежно ласкали грудь, рассылая по нервам электрические разряды.

— Тебе нужно идти, Джерри. — Хани глубоко вздохнула и отодвинулась, приглаживая растрепавшиеся волосы. Бросив на него взгляд, она заметила, что глаза его потемнели от желания.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел, Медок? — тихо спросил он.

Чтобы избавиться от чувственного плена, в котором он, похоже, держал ее, Хани прибегла к язвительности:

— А разве ты еще не соскучился по своему пиву и сигаретам?

Джерри вскинул брови.

— Когда ты в последний раз видела меня с сигаретой, Медок?

Она замялась.

— Ну, не помню… Кажется, в первый день…

— Так вот, я бросил курить, — торжествующе провозгласил он.

— В самом деле? — Хани была изумлена. — Почему?

Серые глаза Джерри заблестели.

— Курение вредно для здоровья.

— А, поэтому…

— Да. А кроме того, один человек, который мне… которого я уважаю, не выносит табака.

Хани сделала большие глаза. Неужели он бросил курить из-за нее?

— Не хочешь знать, кто этот человек? — Он тихо засмеялся. — Я бросил курить, потому что тебе это не нравится.

— О!

— Уверен, что моя жертва не будет напрасной. — Он поднялся. — Ладно, Медок, мне и в самом деле пора. Приезжай навестить меня, если соскучишься.

— Хорошо, — пробормотала Хани.

Джерри улыбнулся, приподнял ее лицо за подбородок и погладил пальцем скулу.

— Я буду ждать.

Хани сглотнула. У нее из головы не шли его слова о том, что он бросил курить из-за нее. Значит, он относится к ней достаточно серьезно, чтобы пожертвовать чем-то ради нее? Знать это было… приятно.

Внезапно Джерри наклонился и внимательно заглянул ей в глаза.

— У тебя такой странный взгляд, Хани Бартон? О чем ты думаешь?

— Об экскурсии, которую мне предстоит сегодня провести, — поддразнила она его.

— Дерзкая девчонка! — Джерри ослепительно улыбнулся, чмокнул ее в губы и ушел, оставив покалывающее ощущение у нее на губах и странную пустоту в душе.

Все в доме как-то разом потускнело. Хани заглянула в свою спальню и обратила внимание на смятое место на кровати, где сидел Джерри. Как же ему удалось так близко подобраться к ней, затронуть какие-то глубоко запрятанные струны в ее душе? Он даже бросил из-за нее курить!

Найдя в поступке Джерри глубокий, тайный смысл, Хани почувствовала себя на верху блаженства. Нет, конечно же никакой он не толстокожий.

На следующий день, когда Хани дожидалась прихода Люка, заодно приглядывая за яблочной шарлоткой, запекавшейся в духовке, во дворе послышался звук подъезжающей машины. Выглянув в окно, она ахнула: это был знакомый грузовичок Вестов. Вот показались длинные ноги, обтянутые джинсами, следом костыли и, наконец, Джерри Вест собственной персоной. Из кузова выпрыгнул Геркулес. С забившимся в учащенном ритме сердцем Хани вышла на крыльцо.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, когда хромая Джерри доковылял до порога.

— Так-то ты встречаешь меня, Медок, — шутливо попенял он ей.

— Извини, но зачем ты все-таки приехал?

— Как зачем? Изучать птиц, разумеется, зачем же еще?

Она нахмурила брови.

— Ты снова смеешься надо мной!

Он вскинул руки.

— Нисколечко, Медок, клянусь! Я приехал потому, что хочу, чтобы ты показала мне заповедник.

— Ты это серьезно? — не поверила она.

— Серьезней некуда. А еще потому, что хочу быть рядом с тобой, видеть тебя, разговаривать с тобой.

Хани растерялась, не зная, что сказать. Какое-то теплое чувство поднималось внутри нее от сознания, что ему захотелось увидеться с ней. Если честно, она тоже была рада его видеть.

— Ну так что? Ты покажешь мне заповедник?

— Хорошо, только оденусь.

Через несколько минут она вернулась, готовая вести его по заповеднику, по знакомым с детства тропинкам, показывать свое любимое детище.

Между густыми деревьями и зарослями ежевики и высокой прошлогодней травы, петляла узкая извилистая тропинка. Тишину нарушал только звук их шагов да редкие крики птиц. Постепенно тропинка расширилась и вывела их к смотровой площадке. В высоком деревянном заборе на разной высоте — для детей и взрослых — были проделаны отверстия, чтобы наблюдать за птицами.

Джерри приблизил лицо к отверстию и, прищурив один глаз, понаблюдал некоторое время, потом поинтересовался:

— Ты состоишь в Обществе охраны птиц, да, Медок?

— Разумеется. А ты?

— Увы, нет, а вот моя жена состояла. Несколько раз я с ней даже патрулировал часть Центрального парка в Спрингфилде.

По деревянному мостику они перебрались через мелкую речушку, больше похожую на ручей, после чего тропинка вновь расширилась. Заметив рядом с кормушкой для птиц деревянную скамейку, Джерри взял Хани за руку.

— Давай немного отдохнем, — предложил он и сел, осторожно поставив рядом костыль.

Хани села рядом, остро ощущая близость его бедра.

На высокой сосне к стволу был привязан домик для птиц. Тишину нарушал только щебет соек, порхавших с ветки на ветку. Некоторое время они сидели молча. Потом Джерри заметил:

— Какая здесь удивительная тишина.

— Знаю. Иногда днем я прихожу сюда отдохнуть и насладиться звуками леса. Летом тут прохладно и очень уютно. Сейчас, правда, немного холодновато.

— Замерзла? — Джерри обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Нет, мне хорошо, — с улыбкой ответила Хани, ощущая тепло его руки.

— А я-то надеялся, что тебе холодно.

Хани тихонько рассмеялась, и Джерри в ответ широко улыбнулся.

— Так-то лучше, — довольно сказал он. — Понимаешь, я чувствую себя фотографом, который показывает ребенку игрушки в надежде, что тот наконец улыбнется.

— Бог мой, ты считаешь меня настолько строгой и суровой? А ты, между прочим, временами бываешь совершенно несносным.

— Кто? Я?

Хани снова рассмеялась, и Джерри еще крепче прижал ее к себе.

— Вот так совсем хорошо.

— Мы распугаем всех птиц.

— Ну и пусть, лишь бы слышать твой смех. — В этот момент стайка соек вспорхнула с дерева, и Джерри притворно возмутился: — Ну посмотри, что ты наделала! — Потом наклонился пониже и проникновенным голосом проговорил: — Послушай, Медок, как ты смотришь на то, чтобы выбраться как-нибудь в свободный вечерок и вместе пообедать. На какое-то время ты позабудешь про перец и пиво в моем холодильнике, а я не буду вспоминать, что благодаря тебе захромал. — Сияющими, словно расплавленное серебро, глазами он пристально вглядывался в ее лицо. — Съездим в Спрингфилд и пообедаем в каком-нибудь приятном местечке.

Голос Джерри затрагивал какие-то невидимые струны в ее душе, и Хани, кажется, поняла, почему все женщины так и вьются вокруг него.

— Прекрасная идея, — тихо ответила она. — Но только если я найду кого-то, чтобы присмотреть за Люком. Есть у меня одна знакомая, миссис Пентвик, которая выручает меня, а иногда даже остается на ночь. Я спрошу, когда она сможет прийти посидеть с Люком.

— Ну и отлично. А я отвезу Рея к своей кузине. У нее тоже мальчик, правда на пару лет старше Рея, но они хорошо ладят. — Джерри улыбнулся. — И на один вечер мы постараемся забыть все наши разногласия… и начнем с чистого листа. Согласна?

— Я… попробую, — с некоторым трепетом проговорила Хани, почувствовав странное волнение.

Джерри поднялся, взял костыль и положил ее ладонь к себе в изгиб руки.

— Будем возвращаться?

— Да, пора. Скоро придет школьный автобус.

— Ты не будешь возражать? Я предупредил Рея, что поеду к тебе, и он выйдет вместе с Люком.

— Правда? Надеюсь, сегодня они не подерутся.

— Ну что ты, этого больше не повторится, я же сказал.

Подойдя к дому, они увидели на подъездной аллее возвращавшихся из школы мальчиков, а навстречу им несся Геркулес. Со стороны мы, должно быть, очень похожи на обычную семью, в очередной раз пришло Хани на ум.

Словно прочитав ее мысли, Джерри заметил:

— Как хорошо, когда мы все вместе, как сейчас, правда?

— Да, я рада, что наши сыновья подружились.

— Дай двум мальчишкам пять минут поиграть вместе — и они тут же забудут о взаимных обидах.

— Может, нам тоже нужно во что-нибудь сыграть, чтобы забыть о наших различиях? — предложила Хани.

— Медок, я вовсе не собираюсь забывать о различиях между тобой и мной. Несходство в людях самая удивительная и интригующая вещь на свете. — В глазах Джерри засветилась такая нежность, что ее сердце замерло.

Их разговор прервал голос Рея:

— Посмотри, пап, что мы нашли!

Некоторое время все сосредоточенно изучали странной формы камень, чем-то напоминавший доисторическое животное, после чего Хани предложила перекусить, и вся компания направилась к дому.

— Мальчики, давайте-ка заглянем к Сократу, он, наверное, скучает.

— Давайте! — с энтузиазмом отозвались Рей с Люком и, бросив школьные сумки на крыльцо, пошли с Джерри в сторону вольеров.

Хани стояла и смотрела, как переливаются на солнце кудри Джерри.

Накрывая в кухне на стол, она мурлыкала себе под нос песенку, с нетерпением посматривая в окно. Четверть часа спустя, когда они вчетвером сидели за столом и уплетали яблочный пирог, запивая его молоком, Люк неожиданно попросил:

— Мам, мистер Вест сказал, что разрешит мне покататься на одной из его лошадей. И еще, что возьмет меня с собой прямо сейчас и отведет в конюшню их посмотреть, если ты разрешишь мне поехать вместе с ними.

— Но ведь ты не умеешь ездить верхом. — Хани взглянула на Джерри.

— Я научу его, — последовал незамедл

— А как же уроки, Люк?

— Я выучу вечером. Ну, пожалуйста, мам, ты разрешаешь?

— Конечно, она разрешает, Люк. Моих лошадок стоит посмотреть. Все будет в порядке, я прослежу за ним, — добавил он, обращаясь к Хани.

Она обвела взглядом трех мужчин, которые с надеждой воззрились на нее.

— Ну ладно, — наконец ответила она, и все заулыбались.

— Ты поедешь на Тристане, Люк, — сказал Рей.

— А он меня не сбросит?

— Нет, это смирный конь.

Мальчики принялись обсуждать достоинства лошадей, и Джерри подмигнул Хани. Она подлила в кружки молока и нарезала еще пирога, который исчезал как по волшебству. Когда весь пирог был съеден, а молоко выпито, довольная троица поднялась из-за стола и, поблагодарив ее, уехала.

Через пару часов Джерри привез Люка назад. За обедом мальчик взахлеб рассказывал матери о лошадях, о том, как он учился ездить верхом, о Тристане и Туке. Она также узнала, что завтра Люк надеется снова поехать в гости к Вестам, и поняла, что связь между их семьями крепнет.

В течение следующей недели Люк каждый день бывал на ферме, а вечером обе семьи устраивали совместные ужины то в одном доме, то в другом. Дружба становилась все прочнее. Теперь в Джерри Весте Хани увидела обаятельного и заботливого человека. Она отмечала, как осторожен он был, держа в руках раненую птицу, сколько в нем ловкости и силы.

В последнюю неделю марта в школе полным ходом шли приготовления к аукциону: готовили и оформляли помещение, завозили предназначенные для продажи вещи, распределяли обязанности. До ежегодного благотворительного школьного аукциона оставались считанные дни.

Однажды пасмурным холодным утром Хани вышла из дома, намереваясь покормить Сократа. Озноб от пронизывающего ветра перерос в страх, когда она обнаружила, что клетка пуста, а Сократ исчез. Хани бросилась к джипу. Подъезжая к ранчо, она молила Бога, чтобы ее опасения не оправдались.

Перед домом выстроился целый ряд автомобилей. Двое мужчин в костюмах и пальто стояли около загона и смотрели на Джерри Веста, вид которого заставил Хани побледнеть: одной рукой он опирался на костыль, а другой держал вырывающегося сокола.

Увидев подъезжавший джип, мужчины расступились, а Джерри ухватил Сократа еще крепче.

Мысли стремительно проносились у Хани в голове. Что делать? Как поступить? Ведь еще мгновение — и он свернет Сократу шею! Раздумывать было некогда. Хани надавила на клаксон и направила машину прямо на Джерри, который стоял, не отводя взгляда от летевшего на него джипа.

Мужчины отскочили в стороны. Джерри отпрянул в самый последний момент, потерял равновесие и упал, выпустив Сократа из рук. Сокол взмыл в небо, стремительно увеличивая расстояние, отделявшее его от опасности.

Хани облегченно вздохнула, но тут послышался поток грубых ругательств.

— Джерри Вест! Ты хотел убить Сократа! — закричала Хани, выскакивая из машины.

— Ты что, черт побери, совсем рехнулась?! — бушевал Джерри. — Ты же чуть меня не задавила!

— Вызвать шерифа, Джерри? — поинтересовался один из мужчин.

— Нет, не надо шерифа. — Джерри на удивление легко поднялся на ноги и подхватил костыль. — Ты собиралась наехать на меня!

— Неправда! Я только пыталась привлечь твое внимание. Я остановила машину в нескольких шагах от тебя!

Джерри устало и зло выругался и подошел ближе. Когда его свирепый взгляд вперился в нее, Хани не на шутку перепугалась, но не собиралась отступать.

— Ты обещала держать эту проклятую птицу под замком!

— Я так и делала, но сегодня ему как-то удалось выбраться. Наверное, Люк плохо запер клетку.

— Твой чертов сокол до смерти напугал двух моих лошадей, а я по твоей милости на костылях и не могу бегать по кустам и разыскивать их.

— Я сама поищу лошадей, только, прошу тебя, оставь Сократа в покое! Не сворачивай ему шею!

— Мистер Вест, — подал голос один из помощников, — может, проедем еще разок и поищем лошадей?

— Поезжайте пока без меня. Мне надо обсудить кое-что с миссис Бартон, из-за которой у меня столько неприятностей и раненая нога.

— Ты, я вижу, ранен еще и в голову! — вскипела Хани. — Немедленно расскажи им, как все произошло на самом деле! Ты сам ранил себя!

Джерри пожал плечами.

— А я тебя ни в чем и не обвиняю.

Гости Джерри с нескрываемым интересом наблюдали за горячей перебранкой между хозяином ранчо и сумасшедшей дамочкой, едва не задавившей его.

— Идите в дом, — сказал Джерри, поворачиваясь к мужчинам, — я через минуту присоединюсь к вам и выпьем пивка. — Снова поглядев на Хани своими потемневшими, как грозовое небо, глазами, он добавил: — Вот только закончу с миссис Бартон.

Один из мужчин усмехнулся.

— Да нет, лучше мы приедем завтра в это же время. Сейчас тебе явно не до нас, дружище. До свидания… э-э… миссис Бартон. Пока, Джерри. — Бросив еще один любопытный взгляд на Хани, мужчины сели в машины и уехали.

— Если не хочешь увидеть своего Сократа сваренным, держи его взаперти, — пригрозил Джерри. Он теперь стоял совсем близко, сверля ее глазами и угрожающе выпятив челюсть.

— Я понятия не имею, как он выбрался, но клетка была открыта.

— Меня не волнует, как это произошло, но впредь лучше сиди дома и охраняй своего сокола, вместо того чтобы давить людей!

— Я не собиралась тебя давить!

— Проклятье! Еще несколько дюймов — и я бы очутился под колесами!

— Ничего подобного! До тебя оставалось не меньше полуметра. — Под его пристальным взглядом она тяжело сглотнула. — Ладно, поеду искать твоих лошадей.

— Ну уж нет. Даже близко не подходи к моим лошадям. Тебе повезло еще, что я ранен, а то узнала бы, что значит попасть мне под горячую руку.

— Как это понимать? У тебя такая же тактика, как и у твоего сына?

Джерри сделал шаг вперед. Хани отступила.

— Теперь, если не возражаешь…

— Возражаю. Ты должна была подумать о последствиях, прежде чем налетать на меня, как сатана из преисподней. — Он надвигался на нее.

Хани пятилась назад, пока не уперлась спиной в джип.

— У меня и в мыслях не было наехать на тебя, Джерри Вест. Я просто должна была спасти Сократа. Я поеду домой и посажу его в клетку как можно скорее…

Джерри схватил ее за руку и дернул на себя.

— Ты наехала на меня, и я упал. И если бы при этом держал в руках ружье, то мог бы застрелить любого из присутствующих или попасть в одну из лошадей. Ты натворила дел, а теперь намерена улизнуть? Ну уж нет, Медок! — Он так крепко прижал ее к себе, что у Хани перехватило дыхание.

— Отпусти меня!

Стиснув зубы и сверкнув глазами, Джерри тем не менее разжал руки и отступил, опираясь на костыль.

— На самом деле я и не собирался сворачивать ему шею.

— Так я и поверила.

Ей показалось или в глазах Джерри действительно мелькнули насмешливые искорки?

— Тебя, Медок, не мешало бы как следует отшлепать за то, что едва не задавила меня.

— Но не задавила же! А ты, неужели ты, не моргнув глазом, мог убить любимца моего сына?

— В лесу полно других соколов, а этот твой Сократ мерзкий и хитрый, как сам дьявол.

— А что бы ты почувствовал, если бы я грозила свернуть шею твоему Геркулесу?

— Это не одно и то же. Собака и птица — два совершенно разных существа. Кроме того, я намеревался лишь запихнуть твоего драгоценного сокола в ящик и послать Рея отнести его вам.

— Ха! Свежо предание да верится с трудом.

— А я-то думал, что совершаю благородный и великодушный поступок. Даже не представлял, что из-за этого рискую жизнью.

— Ну хорошо, я тебе верю, — сдалась Хани.

Лучики морщинок разбежались от глаз Джерри, и он обнял ее за талию. Отчего-то стало нечем дышать.

— Я жажду возмездия, Медок, сладкого возмездия. — Он тут же склонился над ней и впился в ее губы страстным поцелуем, зажигая в ее теле огонь. Потом обнял и притянул к себе.

Хани уперлась руками ему в грудь, пытаясь отстраниться, но с таким же успехом она могла толкать скалу. Джерри не отпускал ее и не отрывался от губ. Несколько мгновений она еще продолжала борьбу, но, когда его язык проник в чувствительные глубины рта, от ее сопротивления ничего не осталось. Хани уже едва могла вспомнить, что совсем недавно, она, разъяренная, едва не сбила Джерри Веста машиной. Еще секунда — и все мысли улетучились из ее головы, как улетает пух одуванчика с порывом ветра. Неистовая буря чувств захватила ее. Остатки благоразумия растаяли как туман на солнце.

Хани впала в забытье. Не думая ни о чем, ни о чем не помня и не тревожась, она обвила шею Джерри руками, и уже невозможно было отличить, где бьется ее сердце, а где гулко стучит его. Поцелуи Джерри были так же неповторимы, как и он сам. Хани таяла, растворялась в его руках, прижимаясь всем телом, возвращая ему сторицею все, что получала от него. Когда они наконец оторвались друг от друга, Хани взглянула на Джерри снизу вверх, пытаясь прийти в себя.

— Вы божественно целуетесь, мистер Вест, — промурлыкала она, затем лукаво улыбнулась. — Притом, сколько ты поглощаешь пива, можно было ожидать, что и пахнуть от тебя должно пивом, но…

— Но? — Он вскинул бровь, глядя на нее насмешливо и выжидательно.

Вся в огне, Хани словно парила в облаках, чувствуя небывалую легкость во всем теле. Желание было настолько сильно в ней, что мысли путались и не было никакой возможности объяснить даже себе, почему этот мужчина так невероятно действует на нее, ведь даже их словесные перепалки приводят ее в возбуждение. Не задумываясь она ответила:

— Клевером, теплым летним вечером.

— А мои поцелуи, значит, божественные?

— О да, — мечтательно отозвалась Хани. Она больше не могла скрывать, что ее влечет к нему. Однако было множество «но». — Но это не значит, что я… что мы… — Она запнулась, не зная, стоит ли продолжать.

— Что, Медок?

— Нет, ничего. Отпусти меня, пожалуйста. Я поеду домой.

Он нахмурился, вглядываясь в ее лицо.

— Как ты можешь вот так взять и уехать после таких поцелуев?

Она с наигранно равнодушным видом пожала плечами.

— Это были всего лишь поцелуи, к тому же мы целовались и раньше.

Он несколько мгновений просто смотрел на нее, потом сказал:

— Ты настоящий клубок противоречий, Медок. То ты холодна как лед, то вспыхиваешь ярким пламенем, потом снова делаешься холодной и чопорной. — Внезапно он ослепительно улыбнулся. — Но будь я проклят, если мне это не нравится!

Но ведь и он полон противоречий, подумала Хани. Несмотря на резкость и грубость, он может быть таким нежным и чувственным, таким… неотразимым.

— Знаешь, чего я хочу? — спросил Джерри, и Хани покачала головой, пытаясь избавиться от наваждения. — Хочу, чтобы однажды ты принадлежала мне всецело, и душой и телом, чтобы я мог обнимать, целовать и любить тебя столько, сколько захочу. И когда захочу. И чтобы и ты этого хотела, — добавил он.

На мгновение у Хани перехватило дыхание. Годами воспитанная сдержанность и осторожность не позволяли ей признаться, что она тоже хочет его. Заглянув в серебристую глубину его глаз, она спросила:

— Но почему именно я? В округе полно красивых женщин, которые с радостью прибегут, стоит тебе только поманить пальцем. Вон как они все вились вокруг тебя на заседании комитета.

— Ревнуешь, Медок? — В его глазах вспыхнули лукавые искорки.

— Еще чего! — фыркнула Хани.

Он усмехнулся, но потом посерьезнел.

— Никто из них меня не привлекает… кроме моей очаровательной соседки.

— Когда я чуть не сбила тебя машиной, ты не склонен был считать меня очаровательной, — напомнила она ему.

— Я был зол. А когда человек злится, он может наговорить кучу такого, чего не думает на самом деле.

— И что же ты думаешь на самом деле? — тихо спросила Хани и затаила дыхание в ожидании ответа.

Он нежно провел костяшками пальцев руки по ее скуле.

— Я думаю, Хани Бартон, что ты очень добрая и отзывчивая. Ты так прекрасно относишься к Рею, хоть он и побил твоего сына, ты любишь животных, заботишься о раненых птицах, а я в своей жизни видел столько безразличия и равнодушия… Ни к одной женщине я уже давно не испытывал таких чувств, какие испытываю к тебе. — Джерри медленно провел пальцами по краю ворота ее свитера. — И ты испытываешь то же самое ко мне, я же чувствую.

— Это чисто физическое влечение.

— Не согласен, Медок, но спорить не стану. Очень скоро ты сама убедишься, что между нами нечто большее, чем просто физическое влечение.

Хани растерялась. Она не желала говорить на эту тему. Не сейчас. Высвободившись из его объятий, она пробормотала:

— Мне пора домой.

— Сбегаешь, Медок? — усмехнулся Джерри.

Ничего не ответив, Хани направилась к машине и забралась в кабину. Мотор, как назло, пару раз чихнул и заглох. О нет, только не снова, не сейчас. Она еще раз попыталась завести машину, но с тем же успехом.

— Давай я попробую? — предложил подошедший Джерри.

— Проклятье!

Он лукаво вскинул бровь.

— Тебе надо бы последить за своим язычком, Медок.

Хани сдвинулась на соседнее сиденье. Джерри сел за руль, но и ему не удалось завести мотор. Он вылез из джипа и поднял капот. Хани наблюдала, как он склонился над двигателем, опираясь на здоровую ногу.

— Думаю, нужно заменить стартер, — пришел он к заключению и закрыл капот.

— Вот черт! — выругалась Хани себе под нос.

— Не знаю, как ты, а я замерз, — сказал Джерри. — Пойдем в дом и выпьем чего-нибудь горячего.

— Я могу пойти пешком, а машину заберу потом.

— О господи, Медок, я не собираюсь тебя съесть, как съел Серый Волк Красную Шапочку, я предлагаю только выпить горячего кофе, чтобы согреться.

Хани и в самом деле продрогла, да и одета была слишком легко, чтобы возвращаться пешком.

— Ладно, я согласна.

Джерри расплылся в улыбке.

— Вот и славно.