Весь Альфред Ван Вогт в одном томе

Пролог

Глава 1

Нэт Кемп, Шелки класса С, частично активизировался, и те рецепторы, которые находились в состоянии покоя, зафиксировали, что он уже близко от корабля, приближение которого было замечено им час назад.

На мгновение он смягчил внешнюю хитиновую оболочку, твердую как сталь, так что она стала чувствительна к световым волнам в диапазоне, доступном человеку. Эти волны были записаны через систему линз в области смягченной хитиновой оболочки.

В момент, когда смягчилась защита, отделявшая его от пустоты космоса, он почувствовал резкое давление на тело. Это ощущение он испытывал всегда, когда повышался расход кислорода, находящегося в хитиновой оболочке, большое количество которого было необходимо для обзора. Затем, произведя серию визуальных измерений, он снова сделал хитин твердым. Тут же потребление кислорода вернулось к норме.

То, что он увидел своим телескопическим зрением, расстроило его. Это был В-корабль.

В настоящее время, как Кемпу было известно, существа класса В, как правило, не атаковали взрослых Шелки. Но недавно появились сообщения о необычной активности В. Несколько Шелки были потревожены ими на подсознательном уровне. Эта группа могла телепатически подключиться к нему и выяснить его маршрут, с тем чтобы помешать его прибытию, употребив для этого всю свою энергию.

Пока он размышлял, уклониться ли от встречи или же подняться на борт, как Шелки часто делали, он почувствовал, что корабль слегка изменяет курс и направляется к нему. Существа В хотели контакта.

С точки зрения ориентации в космосе, корабль, конечно же, не находился ни сверху, ни снизу по отношению к нему. Но он ощутил искусственную гравитацию корабля и принял ее за ориентир. С этой позиции корабль находился как бы под ним.

Внешние рецепторы Кемпа вели наблюдение за кораблем, и его мозгом информация принималась в виде радарных сигналов. Корабль замедлил ход и сделал широкий разворот, и сейчас они двигались в одном направлении, но скорость корабля была несколько ниже, чем его. Если бы он продолжал двигаться с такой же скоростью, то догнал бы корабль через считанные минуты.

Кемп не сменил направления. В-корабль увеличивался в размерах на фоне черноты космоса. Он измерил корабль, который оказался около мили шириной, полумили толщиной и три мили длиной.

Не имея органов дыхания, так как кислород он получал в результате электролитического обмена, Кемп не мог вздохнуть с досады. Но им овладело схожее чувство покорности и горечи перед лицом злого случая, который свел его с большой группой существ В в такое неподходящее время.

Когда они поравнялись, корабль плавно приблизился и оказался в нескольких ярдах от него. Внизу, на окутанной тьмой палубе, Кемп увидел поджидавших его существ В. Как и на нем, на них не было скафандров. На какое-то время они были полностью приспособлены к космическому вакууму. Сразу за ними Кемп разглядел шлюзовой отсек, который вел внутрь корабля. Внешняя камера шлюза была открыта, и через ее прозрачную стену Кемп увидел, что внутри вода. Инстинктивное стремление к воде заставило его содрогнуться в предвкушении блаженства. Реакцией на это проявление был страх; он подумал: «Неужели я так близок к изменению?»

Кемп-Шелки в состоянии С, когда он полностью является космическим существом — неловко опустился на палубу. Специальные костные структуры, когда-то бывшие ногами, были чувствительны к молекулярному движению в твердых телах, но прикосновение к металлической поверхности он ощутил, благодаря изменению энергии в самих костях.

В определенном смысле он стоял на ногах. Но держать себя в равновесии он мог благодаря потокам энергии, а не сокращению мышц. Мышц не было. На палубе его удерживало магнитное поле, а внутренняя контрольная система заставляла одну за другой двигаться мощные костяные глыбы с высокой чувствительностью к изменениям. Он шел вперед, подобно двуногому существу, чувствуя, как сокращаются и растягиваются эластичные кости ног. Процесс ходьбы был довольно затруднительным для него. Каждый шаг достигался попеременным размягчением и отвердеванием кости. Хотя он научился ходить давным-давно, движения у него были замедленными. Он, который мог мчаться в космосе с ускорением в 50 g, шел сейчас по палубе В-корабля едва ли со скоростью одна миля в час и был счастлив оттого, что может изобразить нечто похожее на движение в подобной среде.

Он подошел к тому месту, где стояли существа В, остановившись в нескольких футах от ближайшей коренастой фигуры.

С первого взгляда существа В казались теми же Шелки, только несколько меньших размеров, но Кемп знал, что эти злые создания были Вариантами. «В» означает «Вариант». Всегда было нелегко определить, В какого типа находится перед тобой. Разница была внутренней и не сразу различимой.

Итак, первая задача, которая перед ним стояла, — определить тип Вариантов, находящихся на корабле. Чтобы вступить с ними в контакт, он активизировал ту функцию мозга, которая называлась телепатией в те времена, когда она не была еще достаточно изучена.

Последовала пауза, и затем ему ответил В, стоявший в глубине группы; он использовал такой же способ общения.

— У нас есть причина, сэр, не раскрывать себя. И, пожалуйста, мы просим вас, чтобы вы примирились с этим, пока вам не станут понятны наши сложности.

— Секретность противозаконна, — отрывисто ответил Кемп.

К его удивлению, ответ не содержал обычной для существ В враждебности.

— Мы не пытаемся все осложнить. Меня зовут Ральден, и мы хотим вам что-то показать.

— Что?

— Мальчик. Ему сейчас девять лет. Это ребенок-Вариант, родившийся от Шелки у земной женщины. В настоящее время у него проявились качества, выходящие за пределы, допустимые для Варианта. Нам нужно разрешение на его уничтожение.

— О! — только и сказал Кемп. Он был по-настоящему взволнован. Он где-то смутно осознавал, что его сыну от первого брачного периода сейчас должно быть девять лет.

Родство, конечно же, ничего не значило. Шелки никогда не видели своих детей, и подготовка требовала от Кемпа одинакового отношения ко всем отпрыскам Шелки. Но в той атмосфере с трудом сохраняемого мира, в которой жили обычные люди, Избранные Люди и два класса Шелки, одним из кошмаров было сознание того, что когда-нибудь может появиться в нестабильном мире Вариантов какой-нибудь В со сверхвозможностями.

Эти страхи были признаны необоснованными. Время от времени Шелки, посещавшие корабли В, узнавали, что тот или иной многообещающий мальчик убит самими же Вариантами. Варианты были далеки от того, чтобы приветствовать появление суперребенка, так как они боялись, что, если ему не помешать стать взрослым, он естественно станет лидером и будет угрожать их свободе.

Секретность объяснялась тем, что им требовалось разрешение Шелки на уничтожение ребенка. Но они все равно могли убить ребенка и не получив разрешения Шелки, веря в то, что корабль-убийца никогда не будет опознан.

— Это и есть причина? — требовательно спросил Кемп.

Это и было причиной.

Кемп медлил. Он почувствовал, как на него нахлынула волна изумительных ощущений, и это означало, что он был близок к изменению. Время для того, чтобы остаться на борту В-корабля и провести на нем день-два было неподходящим.

Но если он останется, это будет равносильно тому, что дать разрешение на казнь, чего, как он понимал, нельзя было допустить.

— Вы правильно сделали, — телепатировал он мрачно, — я пройду на борт.

Вся группа Вариантов вместе с ним двинулась к шлюзовой камере. Все сгрудились в кучу, когда массивная стальная дверь закрылась за ними, оградив их от космической пустоты. Беззвучно стала поступать вода. Она омывала конечности существ, стоявших небольшой группой, образуя мутные водовороты.

Это было исключительно приятное чувство. Кости Кемпа начали было автоматически размягчаться, и ему пришлось приложить усилие, чтобы удержать их в твердом состоянии. Когда вода скрыла все его тело, Кемп больше не сопротивлялся, и жизненный барьер, который образовывала внешняя оболочка, стал размягчаться. Близость воды и надвигающееся изменение возбудили его. Ему хотелось всасывать эту теплую, восхитительную жидкость жабрами, которые уже стали появляться, не скрывая своего наслаждения, но приходилось сознательно сдерживать себя, так как ему казалось, что такое проявление чувств выдаст его состояние более опытным Вариантам.

Вокруг него Варианты претерпевали переход из космической формы в свое нормальное жаберное состояние. Дверь шлюзовой камеры открылась внутрь, и вся группа проплыла через нее с привычной легкостью. Дверь за ними закрылась, и они оказались внутри корабля, а точнее, в одном из многих огромных резервуаров, из которых состоял корабль.

Используя на этот раз зрение, Кемп осматривался в поисках отличительных признаков корабля. Но это был обычный тусклый подводный мир с переселенными в него из земного моря живыми организмами. Водоросли колебались в сильном течении, которое, как было известно Кемпу, создавалось мощной системой насосов. Он чувствовал это движение воды, извергаемой из насосов. Как всегда, он полностью отдался этому движению, принимая его и делая его одним из ритмов своей жизни.

Глава 2

В этой среде у Кемпа не было проблем. Вода была естественна для него, и, переходя из состояния Шелки в состояние человека-рыбы, он терял всего лишь некоторые возможности Шелки. Весь внутренний мир Шелки с его бесконечным множеством ощущений оставался неизменным. По отдельности и в комбинациях нервные центры настраивались на различные потоки энергии. В давние времена они назывались бы чувствами. Но вместо пяти, которыми ограничивалось человеческое сознание на протяжении веков, Шелки насчитывали 184 различных чувственных восприятия, разнообразных по своей интенсивности.

В результате этого его сознание было переполнено сильным «шумом», из-за постоянно поступающей извне информации. С самых первых дней его существования основной целью его подготовки было научить его контролю над информацией, которую записывали сенсорные рецепторы.

Вода ритмично омывала его жабры, в то время как он плыл со своими спутниками в сказочном подводном царстве тропического моря. Он посмотрел вперед и увидел, что подводная вселенная изменяется по мере их продвижения вперед. Кораллы были необычного кремового цвета. Десять тысяч морских червей прятали яркие головки в свои крошечные норы. Сейчас, когда группа существ проплыла мимо, они вновь стали показываться наружу. Кораллы приобрели оранжевый цвет, затем пурпурный и снова оранжевый, а потом оттенки других цветов и их комбинаций. И все это было лишь небольшим фрагментом подводного ландшафта.

Дюжина рыбок — голубых, зеленых и пурпурных — метнулась резко вверх. Их дикая красота привлекала к себе. Они принадлежали к древним формам жизни. Избежавшие влияния магии научного знания, разрешившей так много тайн жизни, они были продуктами естественной эволюции. Кемп протянул перепончатые пальцы к проплывавшей мимо рыбешке. Она вывернулась и исчезла в круговороте крохотных подводных потоков. Кемп счастливо ухмыльнулся, и теплая вода заполнила его открытый рот… Он менялся, при этом резко уменьшаясь: напряженное тело Шелки сжалось, вновь сформированные мышцы были послушны и внутренняя костная структура сейчас составляла семь футов против максимальных десяти его космического состояния.

Из тридцати девяти Вариантов, вышедших в открытый космос, чтобы уговорить его зайти на корабль, тридцать один, как он выяснил, принадлежали к самому распространенному типу Вариантов. Самым естественным для них было состояние человека-рыбы, в котором они и жили. В течение коротких промежутков времени они могли находиться в человеческом обличье, они могли также быть и в состоянии Шелки от нескольких часов до нескольких недель, что зависело от индивидуальных особенностей каждого из них в отдельности. Все тридцать девять могли управлять ограниченным количеством энергии.

Из оставшихся восьми трое владели весьма значительным количеством энергии, один был в состоянии ставить энергетическую защиту и четверо могли иметь человеческий вид на протяжении длительного времени.

Как было общепринятым считать, они были разумными созданиями. Но Кемп, который мог своей сенсорной системой зафиксировать мельчайшие запахи тела, температуру воды в корабле и температуру за его пределами, а также лишь силой мысли мог заставить подчиняться себе любое существо из костей и мышц, уловил исходящее от этой группы смешанное чувство недовольства, раздражительности, гнева и нечто еще более сильное — ненависть. Он решил поступить так, как почти всегда поступал, имея дело с Вариантами. Он подплыл к ближайшему из них. Пользуясь каналом магнитной связи повышенной надежности, нос небольшим радиусом действия, он передал свой вопрос: «Что ты скрываешь?»

Какое-то время В был в замешательстве. Рефлекс на телепатические сообщения был настолько сильным, что он тотчас же отправил ответ на этой же волне, и Кемп завладел секретом.

Эффективность уловки вызвала у Кемпа улыбку, он был доволен, что после этого он может втянуть В в разговор. Он передал:

— Никто никоим образом не угрожает Вариантам — ни всем вместе, ни в отдельности. Тогда почему в тебе ненависть?

— Я чувствую, что мне угрожают! — последовал ответ.

— Как я узнал из твоей тайны, у тебя есть жена, у тебя также есть и дети?

— Спорт?

— Я смотрю состязания, но не принимаю в них участия…

Они плыли через подводные джунгли. Огромные, извивающиеся водоросли, высокие нагромождения кораллов, осьминог, который уставился на них из тенистой пещеры, стремительно исчезнувший из виду угорь и стайка рыб. Это все еще была «дикая» часть корабля, где дублировались условия земного тропического моря. Для Кемпа, который уже почти месяц находился в космосе без перерыва, этот подводный заплыв действительно казался лишь приятной спортивной прогулкой.

Но он ограничился лишь замечанием: «Да, друг, много ли надо живущему. Все, что надо любому, — спокойное, приятное существование. Если ты завидуешь моим обязанностям полицейского, не надо! Это моя служба, и только раз в девять с половиной лет я могу вступать в брачные отношения. Это тебя как-то трогает?»

За этим высказыванием стоял общеизвестный факт, что Шелки могли позволить себе сексуальную активность лишь с интервалом около девяти лет, но это была неправда. Это был миф, который Шелки и их ближайшие союзники среди людей, Избранные Люди, не считали нужным развеивать. Обычные же люди получали особое удовлетворение от знания того, что у Шелки есть такой существенный дефект, когда во всех прочих отношениях оставалось только завидовать им.

После того как Кемп закончил передавать мысль, которая должна была бы подействовать успокаивающе, к мрачному настроению, исходящему от В, прибавилась враждебность.

— Ты обращаешься со мной как с ребенком, — сказал он зло. — Я знаю кое-что об уровневой логике, так что мне твоей софистики не надо.

— Это всего лишь размышления, — ответил Кемп мягко. Потом добавил:

— Не волнуйся, я не скажу твоей жене, что ты ей изменяешь.

— Пошел ты к черту! — ругнулся В и уплыл вперед.

Кемп обратился к другому своему сопровождающему и завязал с ним примерно такой же разговор. Тайна этого заключалась в том, что дважды за прошедший год он уснул на посту у одного из шлюзов для выхода в открытый космос.

Третьим Вариантом, с которым он поговорил, была женщина. С удивлением он узнал ее тайну: она думала, что она сумасшедшая. Как только до нее дошло, что он читает ее мысли, в ее сознании обозначился истерический фон.

Она была изящным созданием, для которого естественным было человеческое состояние; сейчас она полностью потеряла присутствие духа. «Не говори им! — с ужасом телепатировала она. — Они убьют меня».

Кемп еще недостаточно осознал, какого неожиданного союзника он приобрел, как женщина в отчаянии передала ему: «Они собираются заманить тебя в резервуар с акулами!» Ее почти человеческое лицо исказилось, когда она поняла, что она ему открыла.

Кемп быстро спросил: «Какая у них главная цель?»

«Я не знаю. Но она не в том, что они сказали… О, прошу тебя!» Ее уже начало колотить, физически она не могла управлять собой. Вот-вот это будет замечено.

Кемп передал ей поспешно: «Не волнуйся — я помогу тебе. Даю слово».

Как он выяснил, ее звали Менза. Она сказала, что она очень красива в обличье человека.

Чтобы не выдать ее, Кемп решил, что позволит завести себя в резервуар с акулами.

Это случилось незаметно. Один из Вариантов, обладающий способностью к производству большого количества энергии, проплыл мимо него вверх. Одновременно остальные как бы случайно отстали.

— Сюда, — сказал провожатый.

Кемп последовал за ним. Прошло несколько мгновений перед тем, как он обнаружил, что он и его проводник находились по одну сторону прозрачной стены, а все остальные — по другую.

Он оглянулся в поисках сопровождающего. Вариант нырнул глубже и исчез в проходе среди нагромождения скал.

Внезапно вода вокруг него потемнела. Кемп оказался в кромешной мгле.

Он понял, что Варианты плавали поблизости за прозрачными стенами. Кемп увидел какое-то движение в извивающихся водорослях: тени, неясные очертания, мелькнувший сверкающий глаз, блики на сероватом теле… Он переключился на другой уровень восприятия, рассчитанный на различение теней, и приготовился к схватке.

В состоянии человека-рыбы Кемп мог сражаться, как гигантский электрический угорь с одним лишь отличием — для поражения энергетическим зарядом не требовалось непосредственного контакта с противником. Заряд высвобождался в виде луча, напоминающего яркую цепочку молний, и его силы хватило бы, чтобы уничтожить с дюжину морских монстров. Он формировался вне его тела в точке пересечения потоков противоположно заряженных частиц.

Но сейчас для этого было неподходящее время. Над ним нависла опасность раньше времени перейти в другое состояние. Схватку с любым из обитателей этого моря надлежало вести с помощью уровневой логики, а не энергии. Он не посмел бы лишний раз растрачивать драгоценные запасы энергии.

Он еще принимал решение, когда из джунглей колеблющихся водорослей лениво выплыла акула и так же лениво (или это ему показалось?) приблизилась к нему, перевернулась набок, и огромные челюсти резко атаковали его.

Энергетическая волна, идущая от Кемпа к акуле, получила от него сигнал. Это был импульс, который приводил в действие чрезвычайно простой механизм в животном — механизм, создающий образ в мозгу.

У акулы не было защиты против насильственного проникновения в ее мозг. В мгновение ока у нее в мозгу появился ряд образов: челюсти сомкнулись на жертве, короткая кровавая борьба, за которой последовало ликование победителя, затем насыщение, полный желудок — и она возвращается в мир теней подводного леса — крохотной частицы огромного космического корабля, дрейфующего возле Юпитера.

Кемп продолжал воздействие на акулий мозг; образы в ее сознании уже не были связаны с движениями тела. Она продолжала по инерции плыть и в конце концов уткнулась в стену кораллов, не заметив этого. Там она зависла, представляя, что все еще находится в движении. Логика, свойственная ступени ее развития, была атакована на уровне, который отвечал за использование ее гигантской атакующей мощи.

Уровневая логика. Давным-давно сознание людей приятно щекотал факт открытия ими древнейших по своему образованию и функционированию частей человеческого мозга, где внушаемые образы и звуки воспринимались так же реально, как и настоящие. Это был самый лучший уровень логики — совсем не человеческий. Для животного вроде акулы действительность воспринималась на уровне «включить/выключить» — серия механически выполняемых условий. Есть воздействие — нет воздействия. Постоянное непрерывное движение без отдыха — бесконечная потребность в большем количестве кислорода.

Захваченное в плен внушаемыми иллюзиями, неподвижное тело акулы стало неметь от недостатка кислорода. Кемп передал наблюдателям: «Вы хотите, чтобы я убил эту игрушечную рыбку?»

Молча, существа за прозрачной стеной указали ему, где можно выбраться из акульего аквариума.

Кемп вернул акуле способность самоконтроля. Но он знал, что потребуется еще минут двадцать, чтобы она пришла в себя.

Когда спустя некоторое время Кемп появился из резервуара для акул и вновь присоединился к Вариантам, он сразу же почувствовал, что их настроение изменилось. Они иронизировали над ним. Озадачивало, что у них появилось такое отношение, так как они знали, что они находятся целиком в его власти.

Кто-то в этой группе должен знать положение, которое занимает Кемп. Итак…

Он увидел, что сейчас они находятся в таком глубоком резервуаре, что дна его не было видно. Небольшие группки рыбешек ярких цветов шныряли в зеленой глубине, и вода казалась слегка холоднее, более бодрящей: такая же приятная, но уже не тропическая. Кемп подплыл к одному из Вариантов, который мог управлять энергией, и вновь задал свой вопрос: «Что ты скрываешь?»

Вариант-мужчина по имени Гелл дал Кемпу знать, что его тайна была в том, что он несколько раз использовал свою энергию, чтобы убить соперников и добиться тем самым расположения тех или иных женщин. Он был страшно напуган, что его убийства могут быть раскрыты. Он не располагал никакими сведениями, кроме того, что встречать Кемпа их отправил исполнительный офицер корабля Райбер. Имя было важной информацией.

Но еще важнее была тревожащая Кемпа догадка, что выполнение задачи, возложенной на него, было более значительным, чем о том свидетельствовали происходящие события. Он предполагал, что нападение акулы было проверкой. Но проверкой на что?

Глава 3

Вдруг впереди Кемп увидел город.

Вода в этой точке была кристально чистая. Здесь не было тех миллионов примесей, которые придавали мутный темный Цвет земным океанам. Город раскинулся перед ним, омываемый жидкостью, прозрачной как стекло. Полусферы домов — копии подводных городов Земли, где необходимость такой формы диктовалась давлением воды. Здесь, где была искусственная гравитация, вода заключена в металлические стены и ее масса задавалась экипажем корабля и варьировалась по необходимости. Здания могли быть любого размера в пределах разумного, изящных форм и даже могли не иметь никакой формы. Они могли быть красивыми только ради красоты, не ограниченной никакими соображениями практичности.

Здание, к которому сопроводили Кемпа, представляло собой парящий купол с минаретами. Его провели в шлюзовую камеру, где с ним остались только двое: Менза и Вариант-мужчина по имени Григ.

Уровень воды стал падать, и внутрь со свистом врывался воздух. Кемп быстро трансформировался в человека и вышел из воздушного шлюза в коридор современного здания с кондиционерами. Все трое были обнаженными.

Мужчина сказал женщине:

— Отведи его в свою комнату. Дай ему одежду. Когда позову, проводишь его в Апартамент-1 наверх.

Григ выходил, когда Кемп остановил его.

— Где ты получил эту информацию? — требовательно спросил он.

Вариант медлил, явно напуганный тем, что к нему обратился Шелки. Выражение его лица изменилось — казалось, что он слушает.

Тотчас же Кемп активизировал некоторые центры своей сенсорной системы, которые до этого находились в состоянии покоя, и стал ждать получения информации по одному или сразу нескольким каналам. Совсем как человек, который морщит нос при запахе серы или, прикоснувшись к раскаленному докрасна предмету, непроизвольно отдергивает руку, он ожидал импульса от одного из своих многочисленных сенсоров, находившихся в напряженной работе. Он не почувствовал ничего.

Да, действительно, в человеческом обличье он не был таким чувствительным, как в состоянии Шелки. Но с таким полностью отрицательным результатом ему, в его практике, еще не приходилось встречаться.

Григ сказал:

— Он говорит, что… как только ты оденешься, чтобы… приходил.

— Кто говорит?

Григ был удивлен.

— Мальчик, — ответил он. Кто же еще? — можно было понять по всему его виду.

Пока он вытирался и одевался, Менза помогала ему, и тут Кемп поймал себя на мысли, почему она считает себя сумасшедшей. Он спросил осторожно:

— Почему вы, Варианты, такого плохого мнения о себе?

— Потому что есть нечто лучшее — Шелки. — У нее был раздраженный тон, но в глазах от расстройства стояли слезы. Она продолжала утомленно:

— Я не могу этого объяснить, но я с детства чувствую себя разбитой. В данный момент во мне безумная надежда, что ты овладеешь мною и я буду принадлежать тебе. Я хочу быть твоей рабыней.

Хотя ее черные как смоль волосы были все еще спутаны и мокры, было очевидно, что она говорила правду о своей внешности. У нее была молочно-белая кожа, стройное тело с изящными изгибами. В человеческом облике она была прекрасна.

Выбора у Кемпа не было. В ближайший час ему могла понадобиться помощь от нее. Он сказал спокойно:

— Я тебя принимаю как свою рабыню.

Реакция с ее стороны последовала бурная. Одним конвульсивным движением она бросилась к нему, извиваясь всем телом и освобождаясь от одежды.

— Возьми меня! — нетерпеливо сказала она. — Возьми меня как женщину!

Кемп, который был женат на молодой женщине из числа Избранных Людей, освободился из ее объятий.

— Рабы не приказывают! — сказал он твердо. — Рабами пользуются хозяева по своей воле. Мой первый приказ как твоего хозяина — открой мне свое сознание!

Женщина отступила от него, вся дрожа.

— Я не могу, — сказала она. — Мальчик запрещает это делать.

Кемп задал следующий вопрос:

— Что вынуждает тебя считать себя безумной?

Она покачала головой.

— Нечто… связанное с мальчиком, — сказала она. — Я не знаю, что.

— В таком случае ты его раба, а не моя, — холодно отозвался Кемп.

Ее глаза умоляли его.

— Освободи меня! — прошептала она. — Сама я не могу этого сделать.

— Где Апартамент-1? — спросил Кемп.

Она сказала ему:

— Ты можешь подняться по лестнице или на лифте.

Кемп пошел по лестнице. Ему нужно было несколько минут, всего лишь несколько, чтобы разработать план действий. Он принял решение…

Увидеть мальчишку! Определить его судьбу. Поговорить с Райбером, исполнительным офицером корабля. Наказать Райбера! Отдать кораблю приказ направляться к регистрационному пункту!

Эти решения утвердились в его сознании, когда он добрался до верхнего уровня и нажал на кнопку у дверей в Апартамент- 1.

Дверь бесшумно распахнулась. Кемп вошел и увидел мальчика. Он был немногим ниже пяти футов. Кемп никогда раньше не видел человеческого ребенка с такой красивой внешностью. Паренек смотрел на экран телевизора, встроенного в одну из стен этой большой комнаты. Когда Кемп вошел, мальчик лениво повернулся и сказал:

— Мне было интересно посмотреть, что ты будешь делать с той акулой, принимая во внимание твое положение.

Он знал!

Кемп был потрясен. Он взял себя в руки и пришел к внутреннему согласию с самим собой, что он скорее умрет, но не вступит ни в какие сделки, которые могут разоблачить его, и к выполнению своего окончательного решения он подойдет с большой осторожностью.

Мальчик сказал:

— У тебя нет возможности делать что-либо другое.

Кемп пришел в себя, и у него появилось любопытство. Он настроился на режим, в котором поступление импульсов от него стало невозможно. Но мальчик все же читал во всех деталях его сигналы. Как он это делал?

Слабо улыбаясь, мальчик покачал головой.

Кемп сказал:

— Даже если ты мне ничего и не скажешь, тебе не удастся скрыть это от меня. Я выясню происхождение этой твоей способности, если пойму, в чем тут дело, и в любом случае я смогу это разрушить.

Мальчишка рассмеялся и жестом прекратил обсуждение этого вопроса, сменив тему разговора.

— Ты полагаешь, что меня следует убить?

Кемп взглянул в сияющие серые глаза, которые разглядывали его с мальчишеским озорством, и почувствовал приступ малодушия. С ним играл некто, и этот некто считал себя неприкосновенным. Вопрос заключался в следующем: дурачит его мальчишка или все это серьезно?

— Это серьезно, — сказал юнец.

— И если это серьезно, — продолжал анализировать Кемп, — есть ли внутренние сдерживающие факторы, которые контролируют Шелки?

Мальчик ответил кратко:

— Я не отвечу на этот вопрос.

— Очень хорошо, — Кемп отвернулся. — Если ты настаиваешь на этом решении, мое заключение будет таковым: ты вне закона. Ни одна личность, которую нельзя контролировать, не может жить в пределах Солнечной системы. Но я собираюсь дать тебе немного времени, в течение которого ты передумаешь. И мой тебе совет — прими решение стать законопослушным гражданином.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Глава 4

Григ ждал в холле снаружи. Он, казалось, был готов услужить. Кемп, который хотел увидеть Райбера, спросил, естественно ли для того состояние человека. Оказалось, что нет. Итак, Кемп и Григ пошли к воде.

Провожатый увлек Кемпа на огромную глубину, туда, где несколько домов-полусфер были закреплены на внутреннем корпусе корабля. Там, в заполненном водой лабиринте из металла и пластика, он и нашел Райбера. Исполнительный офицер корабля оказался длинной, сильной рыбкой, у него были вытянутые глаза, что являлось особенностью для состояния человека-рыбы. Он плавал у передатчика сообщений. В одной руке у него был микрофон. Он взглянул на Кемпа и включил передатчик, сказав громко на подводном языке:

— Я полагаю, что наш разговор должен быть записан. Я не думаю, что могу доверять Шелки в том, что он объективно доложит обо всем в такой необычной ситуации.

Не споря, Кемп нехотя согласился. Разговор начался с того, что казалось абсолютно откровенным со стороны Райбера заявлением. Он сказал:

— Этот корабль и все, кто на его борту, контролируются этим замечательным мальчиком. Он не всегда присутствует здесь, и поэтому во многом мы делаем то же, что и всегда. Но те люди, которые вас встречали, никак не могли воспротивиться его приказам. Если вы сможете с ним поладить, то совершенно очевидно, что мы снова будем свободны. Если нет, то мы — его слуги, нравится это нам или нет.

Кемп сказал:

— Должен быть какой-то уязвимый уровень. Почему ты, например, делаешь все, что он хочет?

Райбер ответил:

— Я рассмеялся, когда он первый раз попросил меня сделать то, что он хотел. Но когда, спустя много часов, я пришел в себя, то понял, что сделал все так, как он велел, пока мое сознание не подчинялось мне. В результате сейчас я все это делаю сознательно. Все это продолжается примерно около года земного времени.

Кемп тщательно допросил Райбера. То, что он продолжал физически нормально функционировать, находясь под контролем мальчика, говорило о том, что отключение сознания и было тем способом, с помощью которого мальчишка подчинял себе.

Имея это в виду, Кемп вспомнил Варианта, который уснул на дежурстве у одной из внешних шлюзовых камер. По просьбе Кемпа были собраны лица, обслуживающие шлюзовые камеры. Он опросил каждого из них наедине, повторяя вопрос:

— Что ты скрываешь?

Семь из двадцати невольно признались, что они спали на дежурствах. Все оказалось так просто. Мальчишка приближался к входу в шлюзовую камеру, блокировал сознание часового и проникал на корабль.

Кемп решил, что дальше уже можно не копать. Сложилась логическая схема. Проблема, которая сначала, казалось, затрагивала какой-то новый и непонятный вид телекинетической энергии, стала представляться более приземленной.

Он вернулся в комнату женщины и снова оделся. Менза прошла с ним до двери.

Она прошептала:

— Ты не посмеешь покинуть этот корабль, не подарив мне минуты любви. Мне необходимо почувствовать, что я принадлежу тебе.

Строго говоря, это не было правдой. У нее была изменчивая натура. Она всегда желала того, чего у нее не было, и презирала или отвергала то, чем обладала. Но он заверил ее, что у него по отношению к ней добрые намерения, и снова отправился в Апартамент-1.

Когда Кемп вошел в комнату, ему показалось, что на лице у мальчика играл румянец, а его сиявшие в их первую встречу глаза несколько потухли.

Кемп мягко сказал:

— Если я могу это выяснить, то же самое может сделать и любой другой Шелки. Ты нажил себе уйму неприятностей. А это говорит мне о том, что у тебя несомненно есть ограничения.

Шелки могли приблизиться к любому космическому судну незамеченными, если они были способны управлять энергетическими потоками, но это требовало определенной подготовки.

Кемп произнес:

— Ну, теперь ты знаешь мои мысли. Какая из них верна?

Молчание.

— Твоя проблема, — сказал Кемп со значением, — в том, что Избранные Люди не оставляют никаких шансов опасным отклонениям от нормы.

Он надеялся, что мальчик понял, как непреклонно были настроены Избранные Люди.

Мальчик коротко вздохнул:

— Возможно, я это приму к сведению. Меня зовут Тем. Я твой сын. Когда я понял, что именно ты приближаешься к кораблю, мне захотелось взглянуть на своего отца. Дело в том, что я испугался, что все могут узнать о моих способностях, которые ты нашел необычными. Поэтому я здесь, в космосе, занимаюсь оборудованием действующей базы, где всегда смогу укрыться, чтобы защитить себя. Я, конечно, понимаю, что мне нужна помощь, и думаю, что в наши отношения с людьми следует внести некоторые изменения. И кроме этого, я хочу подчиниться закону и желанию, чтобы меня перевоспитали.

Это признание внесло решающую ясность. Все больше и больше Кемп убеждался в том, что не будет никакого убийства. Поспешно, так как Кемп торопился, они обсудили ситуацию. Кемпу придется рассказать об этой встрече, когда он вернется на Землю. Для Шелки не было возможности скрыть те или иные факты от проницательных Избранных. И в течение многих месяцев брачного периода он не сможет управлять энергией. В этот период мальчик будет целиком во власти пристрастного закона.

— Не беспокойся за меня. Я готов к встрече с ними, — надменно сказал Тем.

Такой бунтарский настрой опасен и не приведет ни к чему хорошему. Но сейчас был неподходящий момент, чтобы обращать на это внимание.

— Тебе лучше отправляться сейчас же, — сказал мальчик, — но увидишь, я буду на Земле раньше тебя.

Кемп не задержался, чтобы выяснить, как он достигнет такого чуда скорости. Это тоже может подождать.

Снимая с себя одежду в комнате Мензы, он сказал с сознанием собственной гордости:

— Мальчик — мой сын.

Глаза у нее широко раскрылись.

— Твой сын?! — сказала она. — Но… — она оборвала себя на полуслове.

— Что ты хочешь сказать? — Кемп поднял на нее взгляд.

— Ничего. — Она говорила автоматически. — Я удивлена, вот и все.

Кемп закончил переодеваться, потом подошел к ней и нежно поцеловал в лоб. Он сказал:

— Я чувствую, что ты не договариваешь. Что?

Она покачала головой:

— Не сейчас. Нет, с тех пор как…

Она замолчала и казалась смущенной.

Разбираться в интимной жизни женщины не было времени. Тем более если мужчина спешит, а он действительно спешил.

Когда Кемп вышел из комнаты Мензы, вошел мальчик.

— Ты меня чуть было не выдала, — сказал он тоном, который был совершенно далек от детского.

Она съежилась от страха и взмолилась:

— Я всего лишь существо В.

Он начал меняться, расти. И вот уже перед ней стоит взрослый человек, мужчина. Он направил к ней энергетическую волну, которая, должно быть, вызвала в ней огромное влечение и, несмотря на все усиливающееся выражение отвращения на лице, она бросилась к нему. Когда она была на расстоянии фута от него, он оборвал волну. Она тотчас же отпрянула назад.

Мужчина рассмеялся и отвернулся от нее. Потом он открыл канал связи и непродолжительное время общался с кем-то на неизвестной планете отдаленной звезды. В беззвучном разговоре он сказал:

— Я все-таки решил вступить в личный контакт с Шелки, одним из самых могущественных обитателей системы. Определяющая концепция его мировоззрения называется «уровневая логика». Я узнал, что единственный, с кем он захочет иметь дело, — это его ребенок, кроме которого у него детей нет; своего сына он никогда не видел. Я слегка изменил его отношение к мальчику, сделав так, что он проявил к нему больший интерес, нежели просто к своему сыну. Полагаю, что теперь я без опасности для себя смогу высадиться на главной планете системы под названием Земля.

— Ты, должно быть, использовал его в качестве канала?

— Да. Я пошел на этот риск.

— Были ли другие каналы, которые ты использовал, Диисаринн?

Мужчина взглянул на Мензу.

— За одним исключением, они не допустят попыток проникнуть в их сознание. Они — это группа восставших, их называют существа В, они подозрительны и враждебны ко всем жителям системы. Исключение составляет Вариант-женщина, которая полностью находится под моим контролем.

— Почему бы ее не аннигилировать?

— Эти существа обладают чем-то вроде сенсорно-телепатической связи, и похоже, что они могут с нею управляться, но как они это делают, я понял не до конца. Если она умрет, я думаю, они об этом сразу же узнают. И кроме того, я не могу здесь делать то, что я делаю обычно.

— А как насчет того Шелки?

— Введенный мною в заблуждение, он направляется сейчас на Землю. Также важно то, что там ему предстоит претерпеть физиологическое изменение, лишающее его наступательной и защитной мощи, которой он обладает в своем нынешнем состоянии. Я позволю этому физическому процессу благополучно завершиться, а потом я его убью.

Глава 5

Кемп передал свой доклад через спутник «Пять-P» своему шефу, Чарли Бакстеру, в Шелки-Управление. Когда он добрался до спутника и перешел в человеческое состояние, он получил ожидавшую его радиограмму от Чарли. В ней говорилось:

— Пока вы с ним не разделаетесь, ты это имеешь в виду! — подумал Кемп со злостью. Действия начальства удивили его. Это было непредвиденное препятствие.

Командир спутника, обыкновенный интеллигентный человек, вручивший ему сообщение, сказал:

— Мистер Кемп, я получил инструкции, запрещающие вам до дальнейших указаний пользоваться любым кораблем, идущим на Землю со спутника. Все это очень необычно.

«Необычно» — это было мягко сказано. То, что Шелки могли свободно прилетать и улетать с Земли, разумелось само собой.

Кемп принял решение.

— Я снова ухожу в космос, — сказал он будничным тоном.

— А вы разве можете прямо сейчас же вернуться в состояние Шелки? — офицер был в раздумье, отпускать его или нет.

Кемп криво улыбнулся и рассказал расхожую среди Шелки шутку, где они сравниваются с беременными женщинами, которых одолевают ложные схватки. Они ложатся в больницу, где поводят какое-то время, в конце концов возвращаются домой, а в итоге, после нескольких ложных тревог, рожают где-нибудь в такси.

— Ну что же, сэр, — уныло произнес офицер, — поступайте, как считаете нужным. Но в космосе нет такси.

— Изменение не происходит так внезапно, — сказал Кемп, который боролся с необходимостью менять свое состояние уже много часов подряд.

Перед тем как покинуть спутник, Кемп подал телеграмму жене:

Это кодированное сообщение, конечно, расстроит ее, он знал это. Но он не сомневался, что она сделает так, как он захочет, и придет на запланированную встречу. Она придет хотя бы для того, чтобы от имени Избранных Людей выяснить, что у него на уме.

Оказавшись в космосе, он сразу же направился к точке над Южным полюсом и начал снижение. Согласно теории, Шелки только таким образом и могли идти на сближение с планетой. Полюса были относительно свободны от радиации. Там, где магнитное поле искривлялось и отклонялось к земле, мощная радиация Ван Аллена представляла минимальную угрозу.

Тем не менее было два момента сильной бомбардировки: один — частицами высокой энергии, другой — рентгеновскими лучами. Рентгеновские лучи не причинили ему никакого вреда, и частицы проходили через тело почти так же свободно, как и в вакууме. Кемп поспешно отторгал серьезно поврежденные клетки.

По мере того как Кемп входил в атмосферу, он постепенно активизировал силовые линии магнитного поля планеты, оставляя их за собой. Когда они начали ярко светиться, он почувствовал на себе пляшущие лучи радара. Но в этот момент они уже не представляли никакой проблемы. Движение его тела и огненный хвост за ним радар зафиксирует как одно явление, сходное с падающим метеоритом.

Он входил в атмосферу под острым углом, и направление его движения совпадало с направлением вращения Земли. На высоте десять миль он замедлил спуск и приводнился севернее Антарктики — примерно в тысяче миль от южной оконечности Южной Америки. Холодная вода быстро смыла радиоактивные частицы, которые все еще оставались на внешней оболочке его тела, находившегося в состоянии Шелки. Он стремительно ринулся вверх футов на пятьсот, охлаждаясь водой, двигаясь то быстрее, то медленнее, что было очень приятно, но минут через сорок это пришлось прекратить, так как он находился уже совсем близко от того места, где жил — неподалеку от Флориды. Последние пять минут он полностью провел под водой.

Он поднялся на поверхность, когда был уже виден пляж, и перешел в жаберное состояние, а в двухстах метрах от берега — в человеческое. Ему была уже видна машина Джоанн, припаркованная на дороге за песчаной дюной. Он доплыл кролем до мелководья и там, рассекая вздымающиеся волны, побежал к тому месту, где она лежала на одеяле и наблюдала за ним.

Она встала — красивая, стройная блондинка с голубыми глазами. Она была бледна, и ее классически очерченное лицо приняло застывшее выражение, когда она подавала ему полотенце. Кемп вытерся и надел одежду, которую она принесла. Через несколько минут они уже сидели в машине, и только там она разрешила себя поцеловать. Но она все еще блокировала свои мысли, и тело ее было напряжено. Она явно не одобряла его действия.

Наконец она заговорила, отказавшись от телепатической связи.

— Ты отдаешь себе отчет в том, — сказала она, — что, настаивая на своем, ты станешь первым Шелки за более чем 100 лет, который будет наказан или казнен?

То, что она говорила, и говорила на языке людей, утвердило Кемпа в его подозрении. Он уже был уверен, что она сообщила в Шелки-Управление о его несанкционированном приземлении и их разговор сейчас прослушивается Избранными.

Он не осуждал Джоанн. Он даже допускал, что Избранные готовы помочь ему в этот непростой момент. Возможно также и то, что они ускорили разбирательство с делом Тема; в этом случае с казнью тянуть не будут.

— Что ты собираешься делать, Нэт? — сейчас ее голос звучал скорее обеспокоенно, чем гневно. Первый раз за время, прошедшее с момента их встречи, лицо ее порозовело.

Где-то в глубине души Кемп слегка удивился своей решительности, но раздумывать об этом не стал. Он сказал холодно:

— Если они убьют мальчика, я буду знать почему.

Она нежно отозвалась:

— Никогда не думала, что Шелки может испытывать такое чувство к своему ребенку, которого он не видел с рождения. В конце концов, мне тоже пришлось от него отказаться.

Кемп почувствовал раздражение.

— Это не носит личного характера, — ответил он резко.

Она заговорила с внезапной эмоциональностью:

— Тогда ты прекрасно знаешь причину. Очевидно, что мальчик владеет способом скрывать свои мысли и умеет читать чужие — согласно твоему же докладу: даже ты не мог проникнуть в его мозг. С таким индивидуумом Избранные не могут чувствовать себя в безопасности, которая сложилась исторически. Это становится делом политики.

— В своем докладе, — сказал Кемп, — я рекомендовал пятилетнюю программу по изучению и перевоспитанию мальчика. Именно так все и должно быть.

Казалось, что она его не услышала. Она сказала, словно думая вслух:

— Шелки были созданы людьми на основе великих биологических открытий последней половины XX века. Когда была выделена ДНК — основной химический элемент жизни, стало возможным выделение огромного количества жизненных форм, помимо тех, которые были созданы природой. Новых существ назвали Шелки.

Но необходимо было быть очень осторожными в этом деле. Нельзя было допустить, чтобы Шелки развивались так, как это им заблагорассудится. Поэтому их гены, которые наделяют их таким множеством замечательных возможностей и чувств, содержат также и определенные ограничения. По своему желанию они могут становиться человеком, рыбой, Шелки. Управляя своим телом таким образом, они сохраняют в себе почти все возможности, присущие Шелки, в любой из этих форм. Но каждые девять с половиной лет им приходится становиться обычными людьми, чтобы вступать в сексуальные отношения. Это в них запрограммировано, и они не могут этому помешать.

Шелки, которые в прежние времена пытались исключить эту фазу из жизненного цикла, были уничтожены. Во время такого принудительного превращения в человеческое состояние они теряют все свои способности Шелки и становятся простыми смертными. Этим и объясняется то огромное влияние, которое мы имеем на них. В этот период мы можем наказать их за что-либо противозаконное, совершенное в состоянии Шелки. Не существует Шелки-женщин — это еще один рычаг. Если от брака Шелки и женщины из Избранных рождается девочка, то она не Шелки. Это тоже запрограммировано…

Она замолчала, а затем продолжала снова:

— Избранные Люди — это лишь крошечная часть тех людей, которые, как было научно обосновано, обладают врожденной способностью читать мысли Шелки. Они использовали эту свою способность, чтобы установить административную власть над Шелки, когда тех еще было немного, тем самым они защитили и себя, и все человечество от существ, которые в противном случае обрели бы полное господство над ними.

Заканчивала она недоумевающим тоном:

— Ты всегда был согласен с необходимостью такой защиты, чтобы люди могли выжить. Сейчас ты думаешь по-другому?

Кемп не ответил, и она продолжала более настойчиво:

— Почему бы тебе не пойти в Шелки-Управление и не поговорить с Чарли Бакстером? Один-единственный разговор продвинет тебя гораздо дальше, чем твое неповиновение.

Потом она быстро добавила:

— Тем у Чарли. Так что тебе все равно придется туда идти. Пожалуйста, Нэт.

Он не столько проникся всем сказанным ею, сколько ее предложение навело его на мысль о возможности попасть в здание. Но он не был очень удивлен, спускаясь в своем гелиджекте на крышу Шелки-Управления, увидев там ожидавшего его Чарли Бакстера — высокого, тонкого, необычно бледного человека довольно-таки приятной внешности.

Когда они спускались на лифте, Кемп чувствовал, как они проходят через энергетический экран, предохраняющий здание от воздействий внешнего мира. В этом не было бы ничего необычного, если бы он не знал о силе, приводящей этот экран в действие. Она была настолько огромна, что могла бы защитить и город или даже значительную часть планеты.

Кемп вопросительно взглянул на Бакстера и встретился со взглядом спокойных и серьезных глаз. Спокойным тоном тот сказал:

— Сейчас ты можешь читать мои мысли.

В мозгу Бакстера он прочитал, что его радиограмма заставила их в спешном порядке заняться обследованием Тема, в результате чего они пришли к выводу, что с Темом все в порядке и что-то серьезное случилось с самим Кемпом.

— Ни секунды, — сказал Бакстер, — твой сын не был в опасности. А сейчас взгляни на видеопленку. Кто из них Тем? Он там есть.

Они вышли из лифта и прошли в большую комнату. На телеэкране, расположенном на стене, появилась сцена, снятая на улице. Несколько мальчиков надвигались на скрытую камеру, очевидно не зная о ее существовании.

Взгляд Кемпа мельком скользнул по незнакомым лицам.

— Никогда не видел никого из них раньше, — сказал он.

— Мальчик справа от тебя — твой сын, — сказал Бакстер.

Кемп посмотрел, затем повернулся и уставился на Бакстера. И поскольку в его мозгу существовали энергетические связи, объединяющие в одно целое элементарные соединения нейронов, моментальная вспышка понимания высветила в его сознании полную картину происшедшего. Это мгновенное просветление включало в себя и осознание того, как умело воспользовался его лжесын его установкой на защиту всех детей Шелки. Затем он перескочил к моментальному анализу энергетического уровня, сигнал от которого был им тогда получен. Почти тут же он понял, что тот сигнал был единственным прямым контактом, который допустил мальчик на борту В-корабля. Во всех других случаях псевдо-Тем лишь принимал сигналы.

Он вернулся к действительности и увидел перед собой внимательные сверкающие глаза Бакстера, устремленных на него. Затаив дыхание, Бакстер спросил:

— Думаешь, мы можем что-нибудь сделать?

Еще было слишком рано отвечать на этот вопрос. Кемп с благодарностью осознавал, какая надежная была ему организована защита со стороны Избранных Людей. Ему показалось, что если бы он начал догадываться о правде до того, как попал за защитный экран, который его сейчас охранял, то лже-Тем наверное попытался бы его уничтожить.

Бакстер снова заговорил:

— Давай сядем и посмотрим, что нам покажет компьютер о том одном сигнале, что ты принял.

Компьютер выделил три структурных фрейма, которые могли бы принадлежать лже-Тему. Кемп и Бакстер с удивлением изучали закодированную информацию, потому что они ожидали увидеть нечто иное, чем отклоняющийся от нормы фрейм Варианта.

Все три структуры были внеземного происхождения. Быстрый анализ показал, что две из них не представляли собой ничего интересного и такому всесильному захватчику, каким безусловно был пришелец, не было особенной нужды их скрывать. Но третий фрейм, включающий в себя ужасную форму малораспространенного в природе полового акта, кульминацией которого было ритуальное убийство одного партнера другим, как это бывает у пауков, представлял серьезную опасность.

В голосе Бакстера прозвучало нежелание верить этому:

— Вот эта картина, говорящая о том, что им необходимо большое количество объектов любви. Неужели это возможно?

Закончил он несколько спокойнее:

— Я объявлю тревогу среди Шелки, мобилизуем другие наши силы… Но ты можешь что-нибудь предпринять сейчас же?

Кемп, сенсорная система которого была уже готова к включению всех трех чуждых фреймов, был напряжен и испуган. Он сказал:

— Я спрашиваю себя, куда бы он мог отправиться… конечно же — ко мне домой. Как ты думаешь, Джоанн уже туда вернулась? Она никуда больше не должна была идти?

Он увидел, что Бакстер отрицательно качает головой… Кемп поспешно двинулся к двери, ведущей на балкон, перешел в состояние Шелки и, используя магнитные силовые линии, частично блокировал действие гравитации… вряд ли он когда-либо действовал в такой спешке.

Глава 6

В большой дом на берегу моря он вошел в человеческом обличье, чтобы было удобнее преодолеть последние несколько ярдов и передвигаться по дому. Так как он адаптировался к сенсорной системе пришельца, сигнал о его прибытии поступил невнятный.

Джоанн он нашел в спальне полураздетой.

Никогда не казалась она более привлекательной. Ее улыбка, теплая, зовущая и ласковая, притягивала его к себе. Она была в таком состоянии возбуждения, что оно само давало о себе знать, вызывая к жизни изначальный, такой всепоглощающий импульс, что, казалось, все его чувства покрылись тонким, полупрозрачным покрывалом, затуманивающим видение реальности. Почти светящаяся великолепием плоти женщина лежала на розовой кровати, и все его существо сконцентрировалось на ней. Долгие мгновения не существовало больше ничего. Были лишь два человека, безмерно любящих друг друга.

Задыхающийся, ошеломленный этой ужасной силой, сковавшей его в один момент, Кемп стал думать о возможной судьбе настоящей Джоанн и, переключив внимание на страх за нее, разорвал чары.

Злость, ненависть, жестокость, накопившиеся в нем, вырвались наружу.

Но магнетически управляемое излучение, которое Кемп направил на чужое существо, рассеялось, встретившись с энергетическим экраном и не причинив чужаку никакого вреда. Вскипевший от ярости, он бросился на пришельца, схватив его голыми руками.

В течение каких-то секунд они боролись, почти обнаженная женщина и совершенно голый Кемп. Затем Кемп отлетел назад, отброшенный чужаком, мускулы которого были в десять раз сильнее, чем его собственные.

Он вскочил на ноги, уже протрезвевший, и снова начал думать. Он начал думать о той угрозе, которую представляет это создание для Земли, и о проблемах, которые возникнут с его появлением.

Дубликат Джоанн начал изменяться, и, хотя кружевное женское белье все еще облегало ее бедра, в манерах не осталось уже ничего женского. С невероятной жестокостью в глазах, свойственной лишь мужчинам, чужак и Кемп смотрели друг на друга.

Кемп был охвачен отчаянным волнением за свою жену, но ему и в голову не пришло спросить это существо о ней. Вместо этого он сказал:

— Я хочу, чтобы ты ушел. Мы свяжемся с тобой, когда ты будешь в космосе за миллион миль отсюда.

Красивое человеческое лицо чужака скривилось в презрительной улыбке:

— Я уйду. Но догадываюсь, что ты собираешься узнать, откуда я. Этому не бывать никогда.

Кемп ответил ровным тоном:

— Посмотрим, что из тебя смогут вытащить две тысячи Шелки.

Кожа пришельца светилась здоровьем. Он был уверен в себе и сознавал свою силу.

— Видимо, я должен сообщить тебе, что мы, Кибмадины, достигли полного контроля над силами, которые Шелки контролируют лишь частично, — сказал он.

— Много несгибаемых могут справиться с одним гибким, — возразил Кемп.

Ответ последовал тоном, не терпящим возражений:

— Не старайтесь нападать на меня. Цена будет слишком высока.

Он направился к двери. И был момент, когда у Кемпа появилась другая мысль, другое чувство — нежелание отпускать это существо, не попытавшись протянуть друг другу руки через пропасть, их разделяющую. Это ведь был первый контакт человечества с инопланетной цивилизацией. За несколько секунд Кемп припомнил многочисленные мечты, рождавшиеся у людей, о такой встрече. Но потом, когда безгранично враждебная действительность надвинулась на него, заполнив необъятную пустоту между ними, колебания его кончились.

Минуту спустя чужак шел по тропинке, изменяясь, растворяясь в воздухе, и… исчез.

Кемп связался с Бакстером и сказал:

— Соедините меня с другим Шелки, чтобы он смог меня сменить. Я действительно ужасно близок к изменению.

Через центр Шелки-связи Кемп был соединен с Шелки по имени Джед. В это время Бакстер ему передал:

— Мне дали большую государственную власть в этом деле. Скоро я буду у тебя.

Кемп нашел Джоанн в одной из свободных спален. Она лежала в кровати, полностью одетая, медленно и глубоко дыша. Он пропустил через ее сознание мгновенный поток энергии. Отраженные волны убедили его в том, что она просто спала. Он также получил какую-то толику энергии чужака, которая до сих пор находилась в ее клетках. Информация, заложенная в этой энергии, со всей очевидностью и мгновенно объяснила ему, почему она до сих пор была жива: Кибмадин использовал ее тело как модель, чтобы снять с него копию.

То, что она осталась жива, говорило о том, что у этого существа была более желанная добыча — Шелки.

Кемп не пытался разбудить спящую женщину, но он почувствовал большое облегчение, выйдя во дворик, из которого открывался вид на белый песок пляжа и не подверженный течению времени океан. Он сидел там, пока к нему не присоединился Бакстер.

До этого они уже общались мысленно, и сейчас Бакстер сказал: «Я чувствую в тебе сомнение». Кемп кивнул. Бакстер спросил мягко: «Чего ты боишься?» — «Смерти!» Глубоко внутри него сидело это чувство.

Там же, во дворике, он решил, уже во второй раз после того, как был вовлечен в историю с чужаком, что он умрет, если это будет необходимо. Приняв такое решение, он начал настраивать все свои сенсоры, предварительно убрав локальные шумы Земли: телевидение, радио, радары, бесчисленные энергетические потоки от машин, — от всего необходимо было отключиться. Сделав это, он тотчас же начал «слышать» сигналы из космоса.

Еще задолго до появления Шелки было известно, что космос был заполнен разными сообщениями: все звездное пространство пульсировало от невероятного количества вибраций. Час за часом, из года в год жили Шелки с этим непрекращающимся шумом, и большая часть их начальной подготовки была направлена на развитие способности к избирательному сну, на выработку механизма «покой — бодрствование» для каждого рецептора.

Сейчас те, которые спали, — проснулись, которые находились в состоянии покоя — активизировались.

Мозг Кемпа достиг наивысшей точки активности, и он начал чувствовать близкие звезды и дальние звезды, созвездия, галактики. У каждой звезды был свой сложный сигнал. Двух одинаковых или даже похожих сигналов не было нигде.

Все во вселенной, на которую он настроился, было строго индивидуально. Кемп определял расстояние до каждой звезды, уникальность каждого сигнала. Дружелюбный космический мир! Каждая звезда, будучи такой, какая она есть, и находясь там, где она находилась, наполняла огромную звездную вселенную значением. Там не было хаоса. Он ощущал свое собственное положение в пространстве и во времени, и это давало ему уверенность в правильности существующего порядка вещей.

Глава 7

Кемп завершил проверку своей сенсорной системы, и радиус ее действия сузился примерно до миллиона миль от Земли. Он сделал паузу, чтобы зафиксировать поступление сигналов в этом радиусе.

Не открывая глаз, он сказал Бакстеру:

— Я не чувствую его присутствия. Он, должно быть, находится с обратной стороны планеты, так что вся масса Земли разделяет нас. Отражатели готовы?

Бакстер разговаривал с кем-то, используя для этого телефонную линию, которая была постоянно свободна для него. Телстар и астрономические спутники, заранее приведенные в состояние готовности номер один, находились в распоряжении Кемпа. Через один из отражателей он сфокусировался на пришельце.

Кемп передал чужаку:

— Нам нужна информация помимо той, что ты уже дал.

Тот ответил:

— Видимо, я должен рассказать вам нашу историю.

Итак, Кемпу был передан рассказ о вечных любовниках, о более чем миллионе существ, которые перемещались от одной планетной системы к другой, каждый раз принимая вид их обитателей и вступая с ними в любовные отношения. Лишь дважды эти любовники встретились с существами, обладавшими достаточной мощью, чтобы противостоять им. В каждом случае Кибмадины разрушали всю систему. Ди-исаринн закончил: «Больше никакой информации для вас нет». Кемп прервал контакт. Потрясенный Бакстер сказал:

— Ты думаешь, это истинная информация?

Кемп ответил, что, по его мнению, — да, и закончил решительно:

— Наша задача заключается в том, чтобы уяснить одну вещь: откуда он; а затем уничтожить его.

— Но как ты предлагаешь это сделать?

Это был хороший вопрос. Его единственная стычка с этим существом заставила его упереться в стену невероятной мощи.

Кемп опустился ниже в своем кресле и с закрытыми глазами стал размышлять о расе существ, которые могли полностью управлять изменениями своего тела. Много раз, проводя долгое время на патрульных дежурствах в космосе, он обдумывал такие возможности. Клетка может расти и сокращаться, делиться, распадаться, принимать другие формы — и все это в течение нескольких секунд. В той еще недостаточно исследованной сфере жизни, где вирусы, бактерии и клетки вели свое сложное существование, огромная скорость изменений сделала возможным почти моментальный переход из человеческого состояния в состояние Шелки и обратно.

Очевидно, что пришелец-захватчик мог превращаться в бесконечное количество форм с одинаковой быстротой, меняя очертания тела по своему желанию.

Но уровневая логика могла быть применима к любому из действий Кибмадина.

Голос Бакстера донесся до Кемпа откуда-то сзади.

— Ты уверен? — голос звучал недоверчиво.

Этот вопрос вызвал у Кемпа две реакции — радость от того, что его анализ принят Бакстером… и еще большую убежденность. Вслух он сказал:

— Да, логика применима. Но, имея дело с ним, необходим более тесный энергетический контакт. Дюймы будут лучше футов, а футы — лучше ярдов. Поэтому я сам лично должен пойти туда.

— Куда туда? — спросил Бакстер. Казалось, он был ошеломлен.

— На его корабль.

— Ты думаешь, что у него есть корабль?

— Конечно, есть. Что-либо другое было бы непрактично для его операции.

Кемп был терпелив, разъясняя все это. Он давно заметил, что даже Избранные Люди ошибались, когда дело касалось передвижения в пространстве. Они были склонны допускать, что возможности Шелки более широки, чем на самом деле. Но логика его рассуждений была проста: двигаясь по направлению к Солнцу, он мог полностью использовать силу его притяжения, чтобы набрать скорость. Сейчас Кибмадин наверняка взбирался по лестнице планет, блокируя гравитацию Солнца позади себя и отдаваясь тем самым во власть притяжения Юпитера и других удаленных планет.

Ни одно из существ, которые могут передвигаться в космосе таким образом, не воспользовалось бы подобным способом, чтобы покрыть расстояние между звездами. Это означает, что есть корабль. Должен быть.

Кемп сказал:

— Закажите для меня космический корабль. Пусть там будет резервуар с водой, который можно было бы передвигать.

— Ты ожидаешь, что можешь измениться, пока мы доберемся туда?

— Это может случиться в любую минуту.

Бакстер сказал, пораженный:

— Ты намереваешься противостоять самому могущественному существу, какое только можно себе представить, не располагая и частицей своей обычной энергии?

— Да, — сказал Кемп, — только таким образом его можно вовлечь в зону действия дюймовой энергетической волны, источник которой я помещу в резервуар. Ради всего святого, старина, давай начинать.

Бакстер неохотно потянулся к телефону.

Глава 8

Как Кемп и предполагал, он начал изменяться на пути к цели. К тому времени когда его приняли на борт корабля Кибмадинов, он был уже в резервуаре с водой, перейдя в результате первой стадии непроизвольного изменения в состояние человека-рыбы.

На протяжении двух месяцев он будет Шелки класса Б. Когда наконец на борту маленького корабля, находившегося на отдаленной орбите за Плутоном, появился Ди-исаринн, он сразу же заметил, что кто-то пользовался входным отсеком, и почувствовал присутствие Кемпа на борту.

С течением бесчисленного ряда тысячелетий чувства Ди-исаринна несколько притупились, и никакого беспокойства он не ощутил. Но все признаки ловушки он несомненно распознал.

Чтобы быть уверенным, он быстро проверил, нет ли на борту источника энергии, которая могла бы уничтожить его. Ничего подобного не было, никаких сигналов, ничего.

Слабый поток энергии исходил из резервуара, но ее назначение Ди-исаринн не мог установить.

С едким сарказмом он поинтересовался про себя, уж не блефовали ли эти человеческие существа в надежде, что чувство неопределенности заставит его воздержаться от попытки попасть на свой собственный корабль.

С этой мыслью он открыл входной отсек, вошел, трансформировался в человеческую форму, подошел к резервуару, который стоял в центре крошечной каюты, и опустил глаза на Кемпа, лежавшего на дне.

Ди-исаринн сказал:

— Если это блеф, то я при всем своем желании не могу на него поддаться, потому как мне больше некуда деваться.

В состоянии человека-рыбы Кемп мог слышать и понимать человеческую речь, но говорить он не мог.

Ди-исаринн продолжал:

— Это очень интересно, что тот самый Шелки, мысли которого я в данный момент не могу читать, пошел на огромный риск, поднявшись на борт моего корабля. Твой компьютер помог тебе ко мне приспособиться, но, может, ты в большей степени поддался тогда желанию, которое я пытался пробудить в тебе, чем мне показалось? Может, ты жаждешь той страсти и того экстаза, что я предложил?

Кемп напряженно думал: «Работает. Он не заметил, как заговорил на эту тему».

Уровневая логика начинала приносить плоды. Это странный мир — мир логики. На протяжении почти всей своей долгой истории человек был движим механизмами сознания и нервной системы, механизмами, о которых он и не подозревал. Центр, ответственный за сон, усыплял его; центр бодрствования — пробуждал; механизм ярости мобилизовывал человека для атаки, механизм страха бросал его в бой. Существовало также еще сто с лишним великолепных в своем совершенстве механизмов, каждый из которых выполнял свою особую задачу, но эффективность их функционирования была снижена из-за того, что человек не понимал их возможностей до конца, а лишь время от времени послушно следовал их сигналам, когда то один, то другой из них активизировались в силу непредсказуемого влияния действительности.

Во время этого периода поведение человека определялось терминами «честь» и «рамки приличия», «благородство» и «неблагородство». Но стечением времени пришло знание о нейромеханизмах, появилось умение управлять ими — сначала одним, потом другим, а затем — многими.

Начался настоящий Век Знания. Руководствуясь как раз этим знанием, Кемп спросил у себя, был ли уровень Кибмадина выше или ниже, чем, например, уровень той же самой акулы? Он решил, что этот уровень был ниже. Это можно было бы сравнить с тем, как если бы каннибализм считался нормальным явлением человеческой жизни. Каннибализм определялся более низким уровнем логики.

Акула была относительно чиста и безгрешна в своих рамках. Она живет по принципу обратной связи и поддерживает хорошо сбалансированное существование. Она не стареет, как люди, а взрослеет и становится длиннее. Варварски простая система. Двигается — вот ее закон. Какая поэзия заключена в движении, движении в безбрежном глубоком море, породившем акулу! Движение заключалось в простой схеме: недостаток кислорода — возбуждение, плывет быстрее; достаточно кислорода — замедленные движения, дрейф или полная остановка. Но ненадолго. Постоянное движение — вот вся жизнь акулы.

Поглощение пищи уже само по себе более примитивно и принадлежит более низкому уровню, восходя к древним временам зарождения клетки. Таким образом, могущественные Кибмадины, эволюционируя, сохранили во всех своих многочисленных формах один элемент, который делал их уязвимыми и от которого не избавишься, как бы мастерски они ни управляли другими основными механизмами своего организма…

Ди-исаринн чувствовал себя спокойно и не терял контроля над собой. К несчастью, Шелки сделал очень точный анализ структуры Кибмадинов. Но собственно, это не имело большого значения. При других обстоятельствах Земля, конечно же, была бы уничтожена. Но теперь это представлялось невозможным, так как слишком много Шелки было привлечено одновременно к спасению планеты от завоевания.

И поэтому какой-нибудь другой расе придется испытать на себе экстаз, в который приходишь, будучи поедаемым в момент наивысшей точки акта любви.

Какой радостью наполняется все твое существо, когда от десятков миллионов клеток получаешь сначала сопротивление, ужас, неприятие, а затем совершенно обратный набор ощущений: каждая частица существа просит, чтобы ее съели, жаждет, умоляет, требует…

Спокойствие Ди-исаринна уступило место возбуждению, по мере того как в его сознании появились картины и ощущения, вызванные десятками тысяч воспоминаний о пиршествах любви.

«Я действительно всех их любил, — подумал он печально.

— Плохо, конечно, что их воспитанием не было заложено любви к наивысшему наслаждению, которое получаешь во всепоглощающем конце сексуальной оргии».

Ди-исаринна всегда беспокоило то, что подготовку к акту любви следовало держать в секрете, особенно с теми существами, которые мысленно могли передать информацию себе подобным, тем самым предупредив их. Самое большое удовольствие приходило в тот момент, когда становилась известной развязка и партнер по любовной утехе превращался в дрожащее, испуганное существо, которое старалось успокоить сильно бьющееся сердце.

— Когда-нибудь, — говаривал он тысячам своих любовных партнеров, — я встречу того, кто съест меня. И когда это случится…

Он всегда старался убедить их, что ему доставит только радость, когда его будут пожирать.

Тот переворот в ощущениях, который испытывали жертвы, был неотъемлемым условием жизни: стремление умереть было так же сильно, как и стремление выжить.

Находясь перед резервуаром и глядя на Кемпа, Ди-исаринн почувствовал нарастание желания, когда мысль о том, что он может быть съеденным, словно легкая фантазия, промелькнула у него в мозгу. У него и раньше возникали такие картины, но никогда не были они столь сильны.

Он не заметил, как миновал точку, после которой уже не было возврата. Не отдавая отчета в своих действиях, он отвернулся от резервуара. Забыв о Кемпе, он быстро превратился в одну из жизненных форм, которую еще прочно держала его память, — с длинной шеей, гладкой пятнистой кожей и мощными зубами. Его память цепко и с любовью сохранила образ такого существа. Представители этой расы были объектами любви Кибмадинов сравнительно недавно. Их тела обладали особой нервной системой, которая доставляла просто мучительное наслаждение.

Ди-исаринн едва сдерживал свое нетерпение.

Как только он превратился в это существо, его длинная шея изогнулась. Мгновение спустя зубы, в которых сконцентрировалась безжалостная жажда Кибмадина кусать, отхватили целое бедро. Боль оказалась настолько ужасной, что он пронзительно закричал. Но в его очарованном мозгу этот крик отозвался лишь эхом тех бесчисленных криков, что в прошлом вызывали его укусы. Сейчас, как и тогда, этот звук возбудил его так, что он не мог больше сдерживать себя.

Он кусал глубже, жевал энергичнее, проглатывал быстрее. Он сожрал уже почти половину собственного тела, когда надвигающаяся смерть принесла с собой из его прошлого детский страх. Всхлипывая, охваченный слепым стремлением домой, он вышел на контакт с себе подобными, обитающими сейчас на планете у дальней звезды.

В то же самое мгновение какая-то сторонняя сила пронеслась мимо него и поглотила его сообщение. Дюжина Шелки как один направили по открытой им линии электрический заряд такой силы, которую, по их подсчетам, эта линия могла вынести лишь на своем пределе.

Заряд, ударивший далеких Кибмадинов, составлял более чем 140 000 ампер при напряжении 80 000 вольт. Он был настолько мощным, что попросту смял всю защиту соплеменников Ди-исаринна, а его самого сжег так, что от него остались лишь вспышка и дым.

Линия контакта перестала существовать так же быстро, как и все это случилось. Солнечная система стала всего лишь отдаленной, неизвестной звездой…

Резервуар с Кемпом внутри был перенесен в океан. Он выбрался наружу в море и ощутил мощь надвигающегося прилива и свежую, пузырящуюся жидкость, заполняющую жабры. Добравшись до большой воды, он ушел в глубину. И вскоре шум прибоя был далеко позади. А впереди — голубой океан, где на большой подводной отмели расположилась колония Шелки класса Б и жила своей подводной жизнью. Он найдет пристанище в их домах-куполах… на время.

Глава 9

Период жизни Кемпа, когда он находился в состоянии низшем, нежели состояние Шелки класса С, прошел без особых событий.

Примерно год спустя Нэт Кемп, идя по улице, прошел мимо какого-то мужчины и остановился.

В этом человеке было что-то такое, что вызвало сигнал в той части нервной системы, которая сохраняла возможности Шелки, даже когда он был в состоянии человека. Как он ни старался, он не мог припомнить, чтобы ощущал этот необычный сигнал раньше.

Кемп оглянулся и посмотрел назад. Незнакомец задержался у ближайшего угла. Когда на светофоре зажегся зеленый, быстро направился на противоположную сторону улицы. Он был примерно такого же роста, как и Кемп, немногим больше шести футов и примерно такого же телосложения — около ста девяноста фунтов веса.

Как и у Кемпа, у него были темно-русые волосы, и на нем был темно-серый костюм, такой же, как и на Кемпе. Сейчас между ними было несколько сот футов, и первое впечатление — что это мог быть кто-то знакомый — начало развеиваться.

После непродолжительного раздумья Кемп быстро направился за мужчиной, подошел к нему и учтиво заговорил:

— Не мог бы я с вами поговорить?

Мужчина остановился. На близком расстоянии их сходство было совершенно очевидным, можно было даже предположить родство. Серо-голубые глаза, прямой нос, четко очерченный рот, сильная шея, форма ушей и манера держаться — все было схоже.

Кемп спросил:

— Я хотел бы поинтересоваться, известно ли вам, что мы с вами практически двойники?

Лицо человека слегка исказилось. Губы сложились в слабую усмешку, и глаза с презрением взглянули на Кемпа. Его голос был точной копией баритона Кемпа:

— Это и входило в мои намерения, чтобы ты заметил. Если бы ты не заметил сейчас, я бы сделал еще одну попытку. Меня зовут У-Брэм.

Кемп молчал, пораженный. Его удивили враждебность в тоне незнакомца и его манера разговаривать. «Презрение», — констатировал он с интересом.

Если бы он оказался просто человеком, каким-то образом распознавшим Шелки в человеческом обличье, Кемп бы счел это инцидентом, которые иногда случаются. Люди узнавали известных Шелки и оскорбляли их. Обычно, если человек совершал такой глупый поступок, можно было просто уклониться, или по-доброму парировать выпад, или постараться расположить его к себе. Но время от времени Шелки приходилось драться. Однако сходство мужчины и Кемпа говорило о том, что этот случай был неординарным. Пока Кемп обдумывал все это, циничные серо-голубые глаза незнакомца смотрели прямо в глаза собеседника. Его губы разошлись в насмешливой улыбке, открыв ровные белые зубы.

— Приблизительно в это самое время, — произнес он, — каждый Шелки в Солнечной системе общается со своим вторым я.

Он помедлил. Снова наглая улыбка:

— Я вижу, что насторожил тебя, ты стараешься взять себя в руки…

Это была правда. Кемп быстро решил, что, независимо от того, говорит тот правду или лжет, ему нельзя дать уйти.

Человек продолжал:

— …стараешься взять себя в руки, чтобы не схватить меня. Этого не надо делать, потому что я похож на тебя во всем.

— Ты Шелки?

— Шелки.

Исходя из логики всей истории Шелки, это было ложное утверждение. Но в то же время несомненно существовала поразительная схожесть с ним.

Но Кемп не изменил своего решения. Даже если это и Шелки, то у Кемпа было превосходство над всеми остальными Шелки. В своей борьбе с Кибмадинами, год назад, он узнал такие вещи об управлении телом, которые другие Шелки не знали, и в Шелки-Управлении было решено, что он не должен передавать эти знания другим Шелки. И он не делал этого.

Это дополнительное знание было сейчас ему на руку, если, конечно, тот, другой, действительно Шелки.

— Готов к приему сообщения? — нагло спросил человек.

Кемп, уже готовый к схватке не на жизнь, а на смерть, коротко кивнул.

— Это ультиматум.

— Я жду, — ответил Кемп.

— Тебе предписано прекратить всякое сотрудничество с людьми и полностью отказаться от него. Тебе приказано вернуться к нации Шелки. У тебя есть неделя на принятие решения. После истечения этого срока ты будешь считаться предателем и обращаться с тобой будут, как всегда обращались с предателями, без снисхождения.

Так как никакой нации Шелки нет и никогда не было, Кемп, поразмыслив мгновение над ультиматумом, произвел нападение.

Он все еще не верил в то, что его двойник был Шелки. Поэтому он ударил его минимальным электрическим зарядом, использовав для этого один из магнитных каналов, который был в его распоряжении, когда он находился в состоянии человека. Заряд был такой силы, что мог оглушить, но не убить.

К своему страху, он обнаружил, что его удар был отражен магнитной защитой, такой же мощной, как и его собственная. Таким образом, это был Шелки. Незнакомец уставился на него, зубы его обнажились, а в глазах сверкнула злоба.

— Я тебе это припомню! — процедил он сквозь оскаленные зубы. — Ты мог убить меня, если бы не защита.

Кемп медлил, думая, как ему достичь свой цели. Он не хотел, чтобы все это походило на захват.

— Послушай, — он старался быть настойчивым, — почему бы тебе не пойти со мной в Шелки-Управление? Если существует нация Шелки, то лучший способ это доказать — спокойно обо всем поговорить.

Странный Шелки начал пятиться назад.

— Я выполнил задание, — бормотал он. — Я не привык драться. Ты пытался убить меня.

Казалось, что он был в шоке. Выражение глаз у него снова изменилось, на этот раз в них появилось изумление. Его первоначальная заносчивость исчезла, и он продолжал пятиться.

Кемп неуверенно следовал за ним. Сам он был отлично тренированным бойцом, и ему было трудно понять, что может быть такой Шелки, совершенно не приспособленный к бою.

Он постарался его успокоить:

— Нам совсем не обязательно драться. Уж не думал ли ты просто вручить мне ультиматум и скрыться в никуда, словно ты сделал свое дело. Говоришь, тебя зовут У-Брэм. Ты откуда?

Говоря все это, он краем глаза заметил, что люди останавливаются на улице и смотрят на странную драму, разыгравшуюся между двумя мужчинами; один из них медленно отступает назад, другой медленно, шаг за шагом, надвигается на него.

— Во-первых, если есть такая нация — Шелки, то где она, где вы скрывались все эти годы? — настаивал Кемп.

— Черт бы тебя побрал, кончай изводить меня. Ты получил свой ультиматум. У тебя есть неделя, чтобы обдумать его. А теперь оставь меня в покое!

Двойник ясно себе не представлял, что он будет делать после того, как вручит свое сообщение. Его неподготовленность делала весь эпизод еще более фантастическим. Но он справился с нервами, и в нем опять проступала ярость.

Электрический разряд в форме острой молнии, выпущенной У-Брэмом, ударил в Кемпа, но встретил на своем пути магнитный экран защиты, который он держал наготове.

Отскочив от Кемпа, стрела молнии рикошетом отлетела от здания через тротуар мимо изумленных людей и ударила в решетку водостока.

— Мы вместе можем поиграть в эту игру, — злобно произнес У-Брэм.

Кемп не ответил. Электрический луч его противника был максимальной силы для Шелки в человеческом состоянии — смертоносной силы. Где-то неподалеку завизжала женщина. Улица быстро пустела. Люди разбегались в разные стороны в поисках укрытия.

Пришло время положить конец этому безобразию, иначе кого-нибудь убьет. Кемп продолжал анализировать происходящее. Во всем этом было много неясного. У его противника не было надлежащей подготовки, и, более того, он оказался уязвимым для атаки, основанной на простейшей технике уровневой логики, да и удар не мог быть смертельным для него.

Ему даже не пришлось пускать в ход свои секретные возможности, перенятые у Кибмадинов год назад.

Приняв решение, он сделал одну вещь, связанную с его энергетическим потенциалом. Он внес небольшое изменение в особые силовые линии низкой энергии, идущие от его мозга к У-Брэму.

И в этот момент стала явной странная логика, скрытая во всей структуре и устройстве жизни. Логика уровней! Наука, рожденная слиянием научных методов человека и необыкновенными возможностями Шелки изменять свою форму.

Функции каждой жизненной клетки жестко ограничены. Определенный центр клеток ответствен за свои особые действия и не может производить другие.

Будучи активизированной, мысль проходит весь положенный цикл в нервном узле, и, если при этом появляется побочный эмоциональный или физический сигнал, он проявляется так же четко и ясно и без помех.

Более значимо и важно то, что колонии клеток могут объединяться в новые центры, приобретая свои особые функции. Один из таких больших центров отвечает за сон человека.

Способ, которым воспользовался Кемп, не был бы достаточно эффективен, употреби он его против Шелки своего класса. Но этот Шелки в человеческом состоянии начал шататься. Веки внезапно отяжелели, и бесконтрольные движения тела говорили о том, что он уснул стоя.

Когда Шелки начал падать, Кемп подошел к нему и подхватил на лету, чтобы предотвратить травму, которую тот мог получить, ударившись о бетонный тротуар. Одновременно он подругой силовой линии отправил сигнал в центр мозга У-Брэма, отвечающий за отключение сознания. Это было сделано для достижения полного контроля. Сон отключил связь У-Брэма с внешним миром. А манипуляции, которые проделал Кемп с его сознанием, погасили те центры, которые обычно стимулируют к пробуждению человека, уснувшего не по своей воле.

Кемп поздравил себя с тем, что ему удивительно легко удалось захватить пленника, но в это время тело в его руках напряглось. Какая-то внешняя сила отбросила Кемпа назад. К его полному удивлению, человек, находившийся в бессознательном состоянии, устремился прямо в небо. В человеческом состоянии Кемп не мог определить природу энергии, которая могла сделать возможной такую невероятную вещь. Он понял, что ему необходимо перейти в состояние Шелки, но сомневался. Существовало правило, запрещающее изменение на глазах у скопления народа. Но, быстро оценив ситуацию как уникальную и никогда ранее не имевшую места, он трансформировался в Шелки и блокировал гравитацию.

Десятифутовое тело, внешне чем-то напоминающее снаряд, оторвалось от земли со скоростью ракеты. На тротуаре остались какие-то лохмотья от его одежды, но их смело вихрем, возникшим в момент взлета.

К сожалению, у него ушло пять секунд на трансформацию и несколько секунд он потратил, пока не начал действовать, и поэтому он обнаружил, что преследует пятнышко, продолжающее удаляться.

Но больше всего его поразило то, что, даже находясь в состоянии Шелки, он не мог засечь никакой энергии ни в самом преследуемом, ни позади него, ни вокруг него. Но в то же время У-Брэм двигался со скоростью, предельной для Кемпа. Естественно, спустя несколько мгновений он понял, что его погоня недостаточно стремительна, чтобы увенчаться успехом, и У-Брэм скоро достигнет тех разряженных слоев атмосферы, которые могут оказаться губительными для него, если он не будет действовать быстро и точно. Но несмотря на все это, Кемп великодушно прекратил воздействовать на центры сна и сознания У-Брэма.

Мгновение спустя он был раздосадован, но не удивлен, почувствовав, что У-Брэм переходит в состояние Шелки — доказательство того, что тот окончательно проснулся и может управлять собой.

У-Брэм продолжал подниматься уже как Шелки, и было очевидно, что он намерен рискнуть и пройти через пояс Ван Аллена. Кемп не ставил перед собой этой безрассудно смелой цели.

Когда они приблизились к верхней границе атмосферы, Кемп передал экипажу спутника Телстар сообщение, которое содержало лишь полный отчет о всем происшедшем.

Отправив сообщение, он повернул обратно. Сильно встревоженный этим случаем, Кемп, перейдя в человеческое состояние, сразу же отправился в Шелки-Управление, даже не имея при себе одежды.

Глава 10

Снижаясь над большим комплексом зданий, в которых разместилась главная администрация по делам Шелки, Кемп увидел других Шелки, направляющихся туда же. Он мрачно подумал, что их привела сюда та же причина, что и его.

С этой мыслью он провел сканирование воздушного пространства над Управлением, и все его Шелки-рецепторы зафиксировали большое количество темных точек, направляющихся в одно место. Предчувствуя надвигающуюся неразбериху, он сбросил скорость и остановился. Зависнув в воздухе, он телепатировал Чарли Бакстеру свой план по нормализации обстановки.

Бакстер был расстроен, но его ответ Кемп получил тотчас же: «Нэт, твоя идея — это, пожалуй, лучшее, что мы имеем. И ты прав. Это может быть опасно».

Последовала пауза. Бакстер, должно быть, передал его сообщение всем Шелки, потому что рецепторы Кемпа стали записывать обычное в подобных случаях распоряжение для Шелки. «Всем Шелки: вам в таком количестве сосредоточиваться в одном месте и в одно время совершенно неразумно. Поэтому вы должны разделиться на десять групп по секретной цифровой системе плана Г. Приближается и приземляется только группа 1. Остальным — рассредоточиться и ждать, пока вас не позовут».

Шелки кружили в воздухе вокруг Кемпа. Кемп, который согласно предписанной системе был в третьей группе, сделал маневр в сторону, забрался в верхний слой атмосферы и устремился домой, во Флориду, за тысячу километров от Управления.

По пути он мысленно связался со своей женой, с Джоанн. И к тому времени, когда он обнаженный входил в дом, она уже приготовила ему одежду и знала обо всем ровно столько же, сколько и он.

Одевшись, он увидел, что она охвачена чисто женским чувством тревоги и более озабочена, чем он сам. Она допускала, что существует нация Шелки, а в таком случае существуют и Шелки-женщины.

— Ты это допускаешь? — сказала она со слезами на глазах. — Эта мысль уже приходила тебе в голову. Не так ли?

— Я мыслю логически, — защищался Кемп, — и поэтому я допускаю любые возможности. И, будучи благоразумным, я понимаю, что еще слишком многим вещам надо найти объяснение, прежде чем я смогу отрицать что-либо, что мне известно из истории Шелки. И стало быть, пока у нас не будет доказательств чего-то иного, я буду верить, что Шелки появились в результате биологических экспериментов с ДНК и РНК и что это сделал тот старый Сойер на острове Эха.

— Что будет с нашим браком? — спросила Джоанн с мукой в голосе.

— Ничего не изменится.

Она зарыдала:

— Я окажусь в такой же ситуации, как триста лет назад на одном из островов Южного моря темнокожая женщина, которая была замужем за белым, а на остров начали прибывать белые женщины…

Ее дикая фантазия поразила Кемпа.

— Это не то же самое, — сказал он. — Я обещаю полную лояльность и преданность тебе до конца жизни.

— Что касается личных взаимоотношений, никто не может ничего обещать, — сказала она. Но было похоже, что его слова успокоили ее. Спустя некоторое время она вытерла глаза, подошла к нему и разрешила себя поцеловать.

Через час позвонил Чарли Бакстер. Он извинился за задержку и сказал, что она произошла из-за конференции, обсудившей дальнейшие действия Кемпа.

— Там возникла дискуссия по поводу твоей роли во всем этом, — сказал Бакстер. Кемп ждал.

Окончательным решением было и в дальнейшем не давать Кемпу общаться с другими Шелки.

— По причинам тебе известным, — добавил многозначительно Бакстер.

Кемп предположил, что Бакстер имеет в виду секретные знания, полученные им от Кибмадина Ди-исаринна, это означало, что они и впредь будут посылать его с секретными миссиями, которые отрывают его от других Шелки.

Бакстер также сказал, что только четыреста Шелки имели контакт со своими двойниками. Точная цифра, которая приводилась, — 396.

Кемп почувствовал легкое облегчение и легкое презрение. Заявление У-Брэма о том, что буквально все Шелки явились объектами контакта, было лишь уловкой. И вдобавок ко всему тот уже показал себя неспособным Шелки. Эта ложь добавила еще один негативный штрих.

— Некоторые из них были весьма посредственными копиями, — сказал Бакстер, — очевидно, что они не лучшим образом умеют принимать облики других.

Однако он допускал, что даже и четыреста — это более чем достаточная цифра для того, чтобы была основана доселе неизвестная группа Шелки.

— Даже если они и не имеют должной подготовки, — сказал он, — мы просто обязаны выяснить, кто они такие и откуда взялись.

— Никаких предположений и на этот счет? — спросил Кемп.

Ничего дополнительно к тому, что он уже знал, известно не было.

— Им всем удалось уйти? — спросил Кемп. — Никто из наших не сделал больше, чем я?

— В основном гораздо меньше, — сказал Бакстер.

Похоже было, что никто из Шелки не сделал попытки задержать странных собратьев, вступивших в контакт; они просто доложили о случившемся и запросили инструкции.

— Я не могу их в этом винить, — сказал Бакстер.

Затем продолжил:

— Я должен тебе сказать, что факт твоего вступления в противоборство, и то, что еще пара дюжин Шелки поступили так же, и те причины, которыми вы руководствовались, дают нам основания полагаться именно на вас в этом деле. Короче, вот твои инструкции…

Он проговорил еще несколько минут и закончил словами:

— Бери с собой Джоанн, и сразу же отправляйтесь.

На табличке было написано: В ЭТОМ ЗДАНИИ ЗВУЧИТ ТОЛЬКО МУЗЫКА ШЕЛКИ.

Кемп, который никогда не мог долгое время слушать какую-то другую музыку, увидел легкое разочарование на лице жены. Она заметила его взгляд и, очевидно, прочитала его мысли, потому что сказала:

— Ну да, этот уровень находится вне моего восприятия, словно звучит одна нота или несколько нот, которые повторяются в различных комбинациях, вызывающих головную боль.

Она остановилась, качнула своей прелестной головкой со светлыми волосами и сказала:

— Я вся в каком-то напряжении и чего-то боюсь, и мне нужна хорошая встряска.

Для Кемпа, который наслаждался музыкальной гармонией, недоступной человеческому уху, ее эмоциональный всплеск был чем-то таким, к чему Шелки, женатые на обыкновенных женщинах, вынуждены привыкать. Эти женщины долго и трудно свыкаются с действительностью, вызванной такими взаимоотношениями.

Джоанн уже много раз ему говорила: «Вот она ты, с этим физически совершенным, красивым мужчиной. Но все время ты думаешь: в сущности, это не человек. Это монстр, который в мгновение ока может превратиться или в рыбоподобное, или в космическое существо. Но конечно же, я ни за что бы с ним не рассталась».

Скоро звуки музыки остались за ними, и они вошли в музей. Это была та самая лаборатория, где, как полагали, был создан первый Шелки. Лаборатория занимала центр здания; согласно табличке на стене, она была перенесена сюда из Вест-Индии сто десять лет назад.

После известных событий Бакстеру пришла в голову мысль о том, что необходимо провести более тщательное исследование фактов истории Шелки. В первый раз вся их история стала под сомнение. Перед Кемпом и Джоанн была поставлена задача перепроверить существующие данные.

Лаборатория была ярко освещена. В ней находился лишь один посетитель, вернее посетительница: довольно невзрачная молодая женщина с блестящими черными волосами, без макияжа, в мешковато сидящей одежде. Она стояла у одного из столов у дальней двери.

Как только Кемп вошел, у него в мозгу возникла мысль, ему не принадлежащая. Он начал было поворачиваться в сторону Джоанн, ни на минуту не сомневаясь, что она вступила с ним в контакт на этом уровне. Так оно и было, он не сомневался, но только несколько секунд.

С опозданием он понял, что мысль пришла на магнитной волне — это был уровень Шелки.

Кемп обернулся и пристально посмотрел на черноволосую женщину. Она улыбнулась ему, несколько напряженно, как он заметил, и затем ему пришла ее мысль. Это уже было несомненно: «Пожалуйста, не обнаруживайте меня. Мне предписано здесь находиться для убеждения Шелки, если у них возникнут сомнения».

Ей не пришлось объяснять, что она имела в виду. Это громом поразило сознание Кемпа.

Соответственно его знаниям, Шелки-женщин никогда не существовало. Все Шелки на Земле были мужчинами, женатыми на женщинах из Избранных Людей — как Джоанн.

Но эта черноволосая, крестьянского вида женщина была Шелки! Своим присутствием она доказывала ему свое существование. Фактически, находясь здесь, она говорила: «Не трудись искать какие-то старые, пыльные данные. Я живое доказательство того, что Шелки не были созданы в какой-то там лаборатории двести тридцать лет тому назад».

Внезапно Кемп пришел в замешательство. Он знал, что Джоанн стоит за его спиной, что она, должно быть, поймала его мысль и была очень испугана. Беглого взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы убедиться, что она очень сильно побледнела.

— Нэт! — голос ее звучал резко. — Ты должен задержать ее!

Кемп двинулся вперед, но это было полубессознательное движение. И все же, несмотря на неопределенность своих действий, он наконец начал мыслить логически.

Так как с того момента, как он встретил У-Брэма, прошло всего лишь несколько часов, то ее, должно быть, направили сюда заранее. И, видимо, у нее не было контактов с другими. А значит, откуда ей знать, что для такого хорошо тренированного Шелки, как он, она была так же уязвима, как и безоружный штатский перед солдатом.

У черноволосой женщины, должно быть, возникли какие-то свои сомнения. Она быстро вошла и закрыла за собой дверь.

— Нэт! — раздался высокий голос Джоанн, звучащий в каких-то дюймах от него. — Ты не можешь дать ей уйти!

Кемп, вышедший из оцепенения, отправил вслед Шелки-женщине свою мысль: «Я не собираюсь с тобой бороться, но я буду рядом, пока не получу всю информацию, которая нас интересует».

«Слишком поздно! — пришел ответ на магнитной волне уровня Шелки в человеческом состоянии. — Ты уже опоздал!»

Кемп так не думал. Он приблизился к двери, за которой она исчезла, и слегка смутился, обнаружив, что она заперта. Одним молниеносным мощным электрическим зарядом он снес эту дверь и вошел внутрь, переступив через ее дымящиеся останки. Женщину он увидел, когда она входила в проем, образованный скользнувшей в сторону другой дверью.

Их разделяло не более трех дюжин футов, и вполуоборот она бросила взгляд в его направлении. То, что она увидела, очевидно, удивило ее, потому что на ее лице появилось изумленное выражение.

Она поспешно подняла руку к чему-то внутри проема, и дверь закрылась. Когда она захлопывалась, Кемп, бежавший к двери, успел заметить что-то вроде коридора. Существование скрытого прохода вызвало у Кемпа сразу несколько догадок, что замедлило ход его мыслей.

Он подскочил к стене, нащупывая скрытую дверь. Когда спустя несколько долгих мгновений он так и не нашел ее, то отступил от стены и вызвал из мозга два энергетических потока, которые, встретившись вне его тела, образовали мощный электрический заряд. Это было единственное энергетическое оружие, которым он располагал, находясь в человеческом состоянии, но этого оказалось достаточно — он прожег стену.

Минуту спустя он уже проходил сквозь дымящееся отверстие, ведущее в коридор.

Глава 11

Коридор, в котором очутился Кемп, был сделан из бетона и вел куда-то вниз. Коридор был прямой, и его слабое освещение позволило Кемпу разглядеть молодую женщину недалеко впереди — около двухсот футов от него.

Она бежала, но делала это как любая женщина, одетая в платье, — не очень быстро. Кемп прыжками с большой скоростью пустился ей вдогонку и через минуту сократил расстояние между ними вдвое. Внезапно бетон оборвался. Впереди была какая-то грязная пещера, также освещенная, но лампы были расположены на большом расстоянии друг от друга.

Добежав до этой точки, женщина отправила ему сообщение на той же магнитной волне: «Если ты не прекратишь погоню, мне придется использовать энергию…» (Дальше последовало что-то не совсем понятное Кемпу.)

Кемп вспомнил силу, поднявшую в небо У-Брэма. Он воспринял эту угрозу серьезно и преобразовал магнитную волну таким образом, чтобы вызвать у женщины бессознательное состояние.

Это не было так жестоко, как это могло бы быть ранее. Она упала, как камень, — неприятная характеристика бессознательного состояния, — но упала на грязь, а не на цемент. Сначала на колени, потом повалилась на правое плечо, что, похоже, не было слишком опасным для нее, так показалось Кемпу, когда он приближался к месту, где она лежала.

Он перешел на шаг. Осторожно приблизился к распростертому перед ним телу, будучи готовым не дать какой бы то ни было силе унести ее от него. Он лишь чувствовал себя слегка виноватым за этот жестокий способ, который ему пришлось применить. Но он не мог поступить иначе. То, что он усыпил У-Брэма, не помешало тому применить силовое поле, которое, как считал Кемп, и спасло его. Просто он не мог дать ей уйти.

Из-за того, что ситуация была беспрецедентная, он сразу же приступил к действию. Сейчас она в его власти, но было слишком много неясного, чтобы идти на риск, что-либо откладывая. Он опустился на колени возле нее. Так как она была без сознания, а не спала, ее сенсорная система была доступна для внешней стимуляции. Но чтобы получить от нее ответ, необходимо было переключить ее на сон, чтобы сознание вновь заработало.

Так он и сидел там, поочередно включая то центр, ответственный за сознание, если он хотел задать вопрос, то центр сна, если ему нужен был ответ. Это было похоже на древнюю рацию, когда разговаривающие произносили слово «прием», передав свое обращение.

«Как тебя зовут?» — «Би-Рос». — «Откуда ты?» — «Из дома». — «Где твой дом?» — «В небе». Возник мысленный образ небольшого каменного тела в космосе. Кемп увидел нечто вроде метеорита меньше двадцати миль в диаметре. «Он собирается обогнуть Солнце внутри орбиты первой планеты».

Итак, она действительно прибыла на Землю заранее. И все они были из своего далекого дома и, очевидно, не знали, что земные Шелки далеко обошли их в развитии. И как доказательство последнего он получал от нее эту убедительную информацию.

— Какова его орбита? — спросил Кемп.

— Доходит до восьмой планеты.

Нептун! Какое огромное расстояние — около тридцати астрономических единиц.

Кемп быстро спросил:

— Какова его средняя скорость?

Ответ был получен в терминах меркурианского года. В пересчете на земное время скорость равнялась примерно 110 годам на один виток.

Кемп тихонько присвистнул. В его мозгу возникла быстрая ассоциация. Согласно официальной истории, первый ребенок от Шелки был рожден Мэри Ледерли немногим более двухсот двадцати лет тому назад. Это равнялось примерно двум орбитальным периодам маленького планетоида Шелки.

Кемп резко прервал ход своих догадок и потребовал от Би-Рос ответа на вопрос о том, как бы она сейчас нашла планетоид, который, без сомнения, похож на тысячи других ему подобных тел.

Ответ, который он получил, был понятен только Шелки. В ее мозгу обозначались наборы взаимосвязей и образы опознавательных сигналов, идентифицирующих для нее местоположение дома Шелки.

Кемп мысленно снял точную копию этих образов. Он уж было собрался продолжить ее допрос по другим вопросам, когда вдруг почувствовал на себе влияние какого-то инерционного явления.

Его отбросило назад… Словно он находился в каком-то транспортном средстве спиной к направлению движения и после его внезапной остановки Кемп двигался по инерции.

У него всегда была защита против внезапных падений, и его протащило меньше восьми футов, когда он включил магнитное поле — единственное экранизирующее устройство, доступное ему в человеческом состоянии.

Поле, которое он установил, не могло непосредственно блокировать силу притяжения, но оно происходило от магнитного поля Земли, питаясь от силовых линий, которые проходили через данную точку пространства.

Кемп создал вокруг себя эти линии, и, соединившись с гибкими металлическими пластинами, вшитыми в его одежду, они поддерживали его. Так он висел, поднявшись на несколько футов от пола. Теперь он мог оценить ситуацию со своего выгодного положения.

Тут же случилось нечто фантастическое. В самом центре гравитационного поля он зафиксировал наличие крошечного молекулярного комплекса. А фантастическим во всем этом было следующее: гравитация оставалась неизменной, единственно, от чего она зависела, так это от массы и от квадрата расстояния. Кемп тут же подсчитал, что гравитационная сила, действующая на него, была в три раза больше силы гравитации Земли на уровне моря. Таким образом, по всем законам физики эта невероятно крошечная частица имела массу, равную трем земным!

Конечно же, это было невозможно.

Он уже собирался прекратить исследовать все это и обратить внимание на свое собственное положение, когда заметил, что у гравитационного поля есть еще одно невероятное свойство. Оно действовало только на органическую материю. На окружавшие его грязные стены оно никак не действовало, но больше всего его поразило то, что на тело женщины оно тоже не действовало.

Действие гравитации ограничивалось лишь одной органической субстанцией — им самим! Одно тело, одно человеческое существо — Нэт Кемп — было объектом, на который было направлено поле.

Он поймал себя на том, что начал вспоминать, как на него самого не произвело никакого действия силовое тело, которое подняло У-Брема. Он ощущал присутствие этого поля, но только в силу того, что магнитные линии, проходящие через его мозг, подверглись его влиянию.

Это было его персональное гравитационное поле: небольшая группа молекул, которые «знали» его.

Как только молниеносное осознание всего этого пришло к нему, Кемп повернулся и посмотрел на женщину. Он не удивился тому, что увидел. Так как он был вынужден переключить свое внимание, его влияние на нее исчезло. Би-Рос дрожала, приходя в себя.

Она села, огляделась по сторонам и увидела его.

С легкостью атлета женщина поднялась на ноги. Очевидно, она не помнила, что произошло, пока она находилась в бессознательном состоянии, не осознавала, что полностью выдала все основные секреты, потому что лицо ее расплылось в улыбке.

— Вот видишь? — сказала она. — Я же тебе говорила, что произойдет. Ну, до свидания.

Было видно, что она в хорошем настроении. Би-Рос повернула, вошла в пещеру и потерялась из виду, так как пещера плавно поворачивала налево.

После того как она ушла, Кемп вновь вернулся к гравитационному полю. Он предположил, что его в конце концов уберут или оно само постепенно ослабеет и он будет свободен. Он четко осознавал, что в его распоряжении лишь несколько минут, чтобы исследовать его и понять его природу.

Кемп печально подумал: «Если бы я мог перейти в состояние Шелки, тогда бы я смог изучить его действительно серьезно».

Но он не смел, не мог. По крайней мере, он не мог сделать это, одновременно оставаясь в безопасном положении.

У Шелки есть одна слабость, если это можно так назвать. Они становились уязвимыми, переходя из одного состояния в другое. Сознавая это, Кемп мысленно переговорил с Джоанн. Он обрисовал свое затруднительное положение, рассказал все, что узнал, и закончил: «Думаю, что смогу пробыть здесь целый день, и посмотрю, что из этого выйдет, но, видимо, следует прислать сюда еще одного Шелки, чтобы он был наготове в случае тревоги».

Обеспокоенная, она ответила:

— Я соединю тебя с Чарли Бакстером.

Глава 12

Она позвонила и мысленно передала весь разговор Кемпу. Бакстер был чрезвычайно возбужден информацией, добытой Кемпом о Шелки-чужаках. Это гравитационное поле он расценил как новое применение энергии, но отправлять туда еще одного Шелки не захотел.

— Давай трезво смотреть на вещи, Джоанн, — сказал он. — В прошлом году твой муж узнал нечто, что, узнай это другие Шелки, может нарушить шаткое равновесие, сохраняющееся в нашей теперешней цивилизации, в которой сосуществуют Шелки и люди. Нэт понимает наше беспокойство по этому поводу. Передай ему, что я пошлю туда машину, которая создаст для него барьер, пока он будет трансформироваться в Шелки.

Кемпу тоже пришла мысль, что появление новых, дотоле неизвестных Шелки может еще больше изменить взаимоотношения Шелки с людьми. Но Джоанн он эту мысль не передал. Бакстер закончил разговор фразой, что, возможно, отправка машины займет какое-то время. «Так что скажи ему подождать».

Когда Бакстер повесил трубку, Джоанн телепатировала Кемпу: «Должна сказать тебе, что одна вещь меня уже больше не беспокоит». — «Какая?» — «Если все Шелки-женщины такие же некрасивые, как и Би-Рос, то волноваться по этому поводу я больше не собираюсь».

Прошел час. Два… десять.

Снаружи уже стемнело, солнце давно зашло, а звезды были великолепны, как всегда.

Машина от Чарли Бакстера пришла, сделала свое дело и уехала. Кемп, перейдя в состоянии Шелки, был в безопасности и остался поблизости от этого замечательного энергетического поля, которое никогда еще не встречалось в Солнечной системе. Удивляло то, что не было никаких признаков уменьшения его гравитационного эффекта. Он надеялся, что, находясь в суперчувствительном состоянии Шелки, ему удастся уловить силовые линии, через которые это поле снабжается энергией из какого-то внешнего источника. Но ничего подобного не оказалось. Энергия исходила от этой единственной маленькой группы молекул. Никакого другого источника не было.

Тянулись минуты, часы. Время замедлилось, и Кемп мог глубоко прочувствовать эмоциональную сторону проблемы, с которой столкнулись все Шелки Земли, — необходимо было принять решение о космических Шелки.

Утро.

Сразу же после того, как взошло Солнце, поле проявило свою независимость. Оно начало двигаться вдоль коридора, углубляясь в пещеру. Кемп следовал за ним, допустив частичное воздействие гравитационной силы поля, таким образом оно как бы тянуло Кемпа за собой. Он был осторожен, но им овладело любопытство, и он надеялся побольше узнать.

Пещера внезапно оборвалась, и Кемп увидел канализационный туннель, который выглядел давно заброшенным. Бетон потрескался, а стены изобиловали многочисленными разломами. Но для группы молекул и их поля это, похоже, было знакомым местом, так как они двинулись вперед с большей скоростью. Вдруг внизу появилась вода. Ее поверхность рябила, и были видны водовороты. Приливо-отливное озеро, понял Кемп.

Воды становилось все больше и больше, и вот они уже продолжают свой путь по воде, не снижая при этом скорости. Впереди подводный мрак стал рассеиваться. Они вошли в залитые солнцем воды каньона на глубине примерно ста футов от поверхности океана.

Когда мгновение спустя они поднялись на поверхность, этот странный сгусток энергии начал двигаться быстрее. Подозревая, что сейчас он может уйти от него, Кемп сделал последнее усилие, чтобы выяснить его характеристики.

Но он не мог зафиксировать никакой информации. Никакого сообщения, ни намека на поток энергии. На какую-то долю секунды у него создалось впечатление, что атомы, составляющие молекулы, были какие-то… не такие. Но когда он попытался повнимательнее сосредоточиться на этом впечатлении, то ли молекулы почувствовали, что он о чем-то догадался, то ли он все это себе просто вообразил.

Даже когда он занимался анализом, у него возникло чувство, что от него собираются отделаться. Скорость частиц сильно возросла. За какие-то секунды она достигла предельной величины, которую он мог выдержать, двигаясь в атмосфере. Внешняя хитиновая оболочка его тела стала горячей и продолжала нагреваться.

Кемп неохотно преобразовал свою атомарную структуру таким образом, что чужое поле не могло уже больше на него влиять. Когда он отстал, энергетический пучок продолжал двигаться в своем прежнем направлении, на восток, туда, где Солнце плавно поднималось над горизонтом. Оторвавшись от Кемпа, странный объект вышел за пределы атмосферы и с огромной скоростью устремился, как казалось, прямо к Солнцу.

Кемп поднялся к границе атмосферы. «Вглядываясь» с помощью своих Шелки-рецепторов в огромный темный океан космоса, он связался с ближайшим спутником Телстар. Наведя ученых, бывших на борту, на удаляющуюся молекулярную группу, он стал ждать в надежде, что они смогут за ней проследить.

В конце концов он услышал: «Сожалеем, нет никаких сигналов».

Расстроенный, Кемп отдался во власть земной гравитации. Затем, произведя серию преобразований магнитных и гравитационных полей планеты, он направился прямо в Шелки-Управление.

Глава 13

Три часа разговоров… Кемп, единственный Шелки из присутствующих и сидевший за дальним концом длинного стола, находил дискуссию скучной.

Раньше ему казалось, что необходимо послать его или другого Шелки на этот планетоид выяснить все факты и действовать, подчиняясь строгой логике, но учитывая интересы людей, а затем представить подробный доклад в Шелки-У правление.

Ожидая, когда три дюжины заседающих придут к какому-нибудь решению, он не мог не заметить, что за столом они сидят согласно важности своего положения в обществе.

Избранные Люди, включая Чарли Бакстера, сидели во главе стола. Затем по убывающей по обе стороны стола расположились обычные люди. И, наконец, самый дальний край стола занимали он сам и еще три младших помощника по Шелки-Управлению.

Это было не в первый раз, когда он заметил такое положение вещей. Он обсуждал это с другими Шелки, и они пришли к выводу, что такое распределение ролей в органах власти имеет место впервые в истории. Самые сильные существа в Солнечной системе — Шелки — обладали второстепенным статусом.

Неожиданно наступившая тишина прервала его размышления. Сероглазый, стройный и подтянутый Чарли Бакстер обошел вокруг стола и остановился перед Кемпом.

— Вот, Нэт, — сказал Бакстер, — таким нам видится это дело. — Он казался смущенным.

Кемп быстро прокрутил в голове все обсуждение, и ему стало ясно, что они все-таки пришли к неизбежному решению. Он заметил также, что они считали это решение весомым. Для него это могло бы обернуться несчастьем, и никто бы его не винил, если бы он отказался.

— Мне неудобно тебя об этом просить, но ситуация почти военная.

Кемп видел, что они в себе не уверены. Вот уже 150 лет, как на Земле не было войны. И специалистов в этом деле уже не осталось.

Осознав всю важность происходящего, он медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на обращенные к нему лица и сказал:

— Успокойтесь, джентльмены. Конечно же, я сделаю это.

Все с облегчением вздохнули. Обсуждение быстро перешло на детали — трудность в обнаружении метеорита в космосе, особенно этого, с такой орбитой.

Было хорошо известно, что существуют более полутора тысяч больших метеоритов и планетоидов и десятки тысяч более мелких объектов, вращающихся вокруг Солнца. Некоторые из них, такие как кометы, время от времени приближаются к Солнцу, затем снова исчезают в космосе, с тем чтобы вернуться лет через 50–100 для очередной лихорадочной карусели. Было довольно-таки много таких обломков средних размеров, зарегистрированных и с измеренными траекториями, но на то были особые причины. Никогда не возникало нужды в том, чтобы фиксировать их все.

Кемп уже не раз выверял траектории метеоритов и совершал посадки на них. Воспоминания об этом были самыми мрачными из всех, что сохранились у него о космических полетах: темнота, ощущение абсолютно голой скалы, полное отсутствие сенсорной стимуляции. Странно, чем больше они были, тем хуже было ощущение.

Его мысли прервал представитель правительства, человек, которого звали Джон Мэтьюз:

— Господин Кемп, я хочу задать вам очень личный вопрос.

Кемп взглянул на него и кивнул.

Представитель продолжил:

— Согласно сообщениям, несколько сотен земных Шелки уже покинули Землю и отправились к этим природным Шелки. Очевидно, у вас нет такого же чувства, как у них, что дом ваш находится на планетоиде Шелки. Почему нет?

Кемп улыбнулся.

— Ну, во-первых, — сказал он, — я бы никогда не купил бы кота в мешке так, как сделали они.

Поразмыслив, он серьезно продолжил:

— Полностью отбросив мое чувство лояльности к Земле, я не верю, что жизненные формы будущего будут развиваться, основываясь на жесткой концепции: «я — лев» или «я — медведь». Жизнь разумная движется, или по крайней мере должна двигаться, к общей цивилизации. Может быть, я похож на деревенского парня, который ушел в город — на Землю. А сейчас мои родители хотят, чтобы я вернулся обратно на ферму. И им никогда не понять, почему я не могу этого сделать. И я даже не буду пытаться объяснить им это.

— А может, — сказал Мэтьюз, — в действительности планетоид — большой город, а Земля — ферма. Что тогда?

Кемп вежливо улыбнулся, но лишь отрицательно покачал головой.

Мэтьюз был настойчив:

— Еще один вопрос. Как следует обращаться с Шелки?

Кемп развел руками:

— Не могу предложить ничего такого, что имело бы какую-либо особую ценность.

Он действительно так думал. Он никогда не испытывал особого волнения по поводу сложившейся в обществе иерархии. Но он давно знал, что некоторые Шелки болезненно воспринимают свое низшее, как им кажется, положение. Другие, как и он сам, выполняли свои обязанности, были верны своим женам и старались наслаждаться несколько ограниченными возможностями, которые могла предложить человеческая цивилизация, — ограниченными для Шелки, у которых было так много дополнительных органов чувств, не имеющих творческого применения в условиях Земли.

Предположительно положение вещей могло быть и лучше. Но пока что есть, то есть. Кемп осознавал, что любая попытка что-то изменить вызвала бы страх и беспокойство у Избранных Людей. И зачем что-либо менять лишь для удовлетворения самосознания меньше чем двух тысяч Шелки?

По крайней мере, это всегда было проблемой. Вслух он сказал:

— Насколько я понимаю, при любых обстоятельствах не может быть лучшего решения проблемы, кроме того, что существует сейчас.

Чарли Бакстер выбрал момент, чтобы прекратить дискуссию. Он сказал:

— Нэт, прими наши самые лучшие, самые искренние пожелания успеха. И можешь рассчитывать на наше полное доверие. На орбиту Меркурия тебя доставит корабль и даст тебе ускорение. Удачи.

Глава 14

Картина, открывшаяся впереди, была поистине фантастическая.

Планетоид Шелки делал оборот вокруг Солнца внутри орбиты Меркурия, и казалось, что он задевает края огромных туч горячего газа, вырывавшихся подобно столбам или бесформенным рукам с горячей поверхности Солнца.

Кемп ощущал неимоверное притяжение Солнца, когда время от времени он допускал действие солнечной гравитации на свое покрытое хитиновой оболочкой тело. Круг белого огня заполнил почти все пространство впереди. Свет был очень сильный и поступал к Кемпу по такому количеству каналов, что охватывал всю систему рецепторов, если, конечно, Кемп открывал доступ для воздействия окружающей среды. А ему приходилось это делать, чтобы корректировать свой курс.

Траектории двух несущихся со страшной скоростью тел — его собственного и планетоида — были уже готовы встретиться. Сам момент «встречи» должен был наступить через несколько часов. Поэтому Кемп полностью отключил систему восприятия, таким образом погрузившись в глубокий сон, который Шелки так редко себе позволяют.

Он проснулся вовремя и был доволен тем, что все правильно рассчитал. Он «видел» планетоид на одном из крошечных нейроэкранов, расположенных в его теле. Он появился как изображение на радаре и был сначала величиной с горошину.

Меньше чем за тридцать минут он увеличился в размерах до пяти миль, что, по оценке Кемпа, составляло половину его диаметра.

В этой точке Кемп проделал единственный представляющий опасность маневр. Он позволил силе притяжения Солнца протянуть его между звездой и планетоидом. Затем он блокировал действие гравитации и, использовав несколько выплесков энергии, сформировавшейся в поле за его телом, направился к поверхности планетоида.

Во всем этом был один опасный момент: на какое-то время он оказался на дневной стороне. Залитый сверхъярким солнечным светом, он мог быть виден любому, кто находился на планетоиде, а также около него. Но у него была теория, по которой ни один Шелки не станет подвергать себя воздействию Солнца, и поэтому они должны были находиться или внутри этого большого каменного мяча, или на его ночной стороне.

На близком расстоянии в этом ослепительном свете планетоид выглядел как морщинистое лицо старого и лысого индейца. Он был красно-серого цвета и не совсем круглый, поверхность его была испещрена рытвинами, которые напоминали оспины. В действительности оспины оказались пещерами. В одну из них Кемп и залетел. Он стал углубляться вниз, погруженный, как показалось бы человеку, в абсолютную темноту, но, как Шелки, он мог воспринимать по многим каналам все, что окружало его в пещере.

Он оказался в коридоре с гладкими гранитными стенами, который вел вниз. Примерно минут через двадцать Нэт подошел к повороту. Завернув за угол, он увидел перед собой мерцающий, практически непрозрачный энергетический экран. Сомнительно, что экран был установлен, чтобы кого-то схватить. Мгновенный анализ показал, что это была стена, по составу схожая с внешней оболочкой большого космического корабля.

Как защитный экран, он был достаточно крепким, чтобы выдержать бомбардировку бронебойными снарядами. Для прохождения через него Кэмпу надо было использовать энергию Шелки. Сначала он образовал вокруг себя подобное поле и вызвал его колебания, что в свою очередь породило ответные колебания со стороны экрана. При продолжающейся вибрации налагалось взаимопроникновение полей. Но частью поля Кемпа стал экран, а не наоборот.

Чувствуя себя в полной безопасности внутри своего поля, он благополучно прошел через заградительный барьер. Пройдя через него, Кемп замедлял колебания до тех пор, пока экран и его собственное поле вдруг резко не разделились.

Звук, раздавшийся при разделении, был как щелчок кнута, и его появление говорило о наличии воздуха. Он быстро выяснил, что по составу воздух отличался от земного — 30 процентов кислорода, 20 процентов гелия, а остальные газовые составляющие представляли собой различные соединения серы.

Давление было примерно в два раза выше, чем на Земле на уровне моря, но раз воздух был, то это несомненно о чем-то говорило. С того места, где он вышел через защитный барьер, Кемп увидел огромную камеру, пол которой находился в ста футах под ним.

Нежно светили огни. В их свете комната, стены которой были выложены драгоценными камнями, цветными металлами и разноцветными кусками породы, хитроумно встроенными в общий дизайн, переливалась и сверкала, как алмаз. Орнамент представлял собой историю в картинах. Историю четвероногих существ, похожих на центавров и держащих себя с достоинством; и там, где их можно было разглядеть крупным планом, были видны одухотворенные, хотя и не человеческие лица.

На полу было изображение планеты, вставленное в какое-то светящееся вещество. На картине возникала неровная гористая поверхность с искрящимися руслами рек, богатая растительность, сверкающие океаны и озера и тысячи ярких точек, обозначающих большие и малые города.

Края планеты закруглялись книзу, все пропорции были строго соблюдены, и Кемп понял, что все это образует глобус и его второе полушарие, возможно, видно из какой-нибудь комнаты внизу.

Кемп предположил, что сцены из жизни и карта планеты были точным изображением той расы и места, с которыми Шелки когда-то в прошлом были связаны. Он был поражен художественным совершенством комнаты.

Он уже заметил сводчатые проходы в соседние помещения. Мельком увидев детали мебели, машин, каких-то предметов, блестевших новизной, он предположил, что это были предметы быта центавров, а может, какой-то другой цивилизации. Но времени на исследования у него не было. Его внимание привлекла лестница, ведущая вниз, на следующий уровень.

Он начал по ней спускаться и обнаружил еще один энергетический барьер. Проникнув сквозь него, так же как и сквозь первый, он попал в резервуар, заполненный водой. На полу этого помещения была картина планеты, сверкающая зеленоголубым светом подводной цивилизации.

И это было только начало. Кемп спускался с уровня на уровень, каждый раз проходя через защитный экран и комнату, каждая из которых была выложена драгоценными камнями и сверкающими металлами. В каждой из них были захватывающие дух картины из жизни, как он предположил, населенных планет далеких звезд, и в каждой комнате была своя атмосфера.

Пройдя с дюжину комнат, Кемп почувствовал на себе их сильное совокупное воздействие. Он осознал, что внутри этого планетоида собраны такие сокровища, каких, возможно, нет больше нигде. Кемп представил себе те 700 с небольшим кубических миль, что составляли объем внутренней части планетоида, и вспомнил слова Мэтьюза: возможно, что планетоид — это «город», а Земля — «деревня».

Ему стало казаться, что предположение того человека могло оказаться правдой.

Он постоянно ожидал столкновения с кем-нибудь из жителей планетоида. Пройдя еще три комнаты, Кемп остановился, чтобы подумать.

Он чувствовал, что, узнав о всех этих сокровищах, он приобрел большое преимущество, которое нельзя было потерять. И еще он обрел уверенность в том, что Шелки действительно обитали на противоположной от Солнца стороне и не ожидали, что кто-нибудь может появиться с обратной.

Мысль казалась правильной, и, повернув назад, он устремился к темной стороне. Снова несколько подземных комнат и через некоторое расстояние — энергетический барьер. За ним был земной воздух и гравитация такая же, как на Земле на уровне моря.

Кемп оказался в помещении со стенами из гладко отполированного гранита. Оно было обставлено диванами, стульями и столами, у одной из стен стоял длинный и низкий книжный шкаф. Но все стояло, как в приемной, — формально и не по-жилому. У него появилось мрачное предчувствие.

Находясь все еще в состоянии Шелки, он спустился вниз по лестнице и попал в другое помещение. В нем была почва с растущими на ней цветами и кустарниками, характерными для зоны умеренного климата на Земле. И опять все было официально.

На третьем уровне были расположены офисы, совсем как на Земле — с компьютерами для дачи информации. Кемп, который в этих делах разбирался, после короткого осмотра понял, что этим источником различных данных уже давно никто не пользовался.

Он уж было собрался идти на следующий уровень, как вдруг сработала сверхбыстрая защита, о которой он узнал от Кибмадина, среагировав на энергетический луч огромной силы.

Ослепительное сияние залило помещение, словно само Солнце проникло туда, где Кемп противостоял лучу, которым, похоже, кто-то управлял, проверяя на крепость защиту Кемпа.

Кемп молниеносно переключался с одного уровня защиты на другой, остановившись наконец на втором способе, которому его научил Кибмадин.

Только на этом уровне луч не мог причинить ему вреда.

Глава 15

Прошла минута, пока атакующий наконец начал осознавать, что Кемп всего-навсего использует сам луч для создания защитного экрана. Следовательно, никакого вреда ему не причиняется и барьер будет существовать ровно столько, сколько и луч.

Энергетическая атака прекратилась так же внезапно, как и началась.

Напуганный Кемп медленно огляделся. Все помещение было заполнено исковерканными, раскаленными добела компьютерами и их осколками. Гранитные стены раскрошились, открыв необработанную цельную скалу метеорита. Расплавленная порода стекала многочисленными ручьями с раздробленных стен и потолка. Большие куски все еще падали и сползали.

Комната, которая только что была современным офисом, в течение каких-то минут превратилась в бесформенную груду металла и камня.

Первая мысль Кемпа, вернувшая его в реальность, была о том, что его спас только быстродействующий защитный экран Кибмадина. Нападение было специально рассчитано таким образом, чтобы сразу опередить и подавить всю систему защиты и нападения Шелки.

Его намеревались убить. Без всяких условий, без разговоров, без вопросов.

Ожесточенная борьба настроила его мозг на специальный уровень логики. Автоматически он почувствовал прилив ненависти.

Но почти сразу пришла другая мысль. «Я победил!» — подумал он.

Разъяренный, но внешне спокойный, он опустился еще на пять уровней и оказался над огромным открытым пространством. Перед ним предстала широкая перспектива города космических Шелки.

Он выглядел в точности как небольшой земной город — многоквартирные дома, частные коттеджи, усаженные деревьями улицы. Кемп был ошеломлен — и здесь тоже Шелки старались воссоздать человеческую атмосферу.

На тротуаре далеко внизу он мог различить чьи-то фигуры и устремился вниз. Когда он был на высоте ста футов над ними, люди стали останавливаться и смотреть вверх. Какая-то женщина удивленно телепатировала ему: «Кто ты?»

Кемп ответил.

Реакцией четырех человек, стоявших ближе всех, было удивление. Но они не были ни испуганы, ни враждебны.

Небольшая группа из трех женщин и одного мужчины ждала, когда он приблизится. Когда Кемп спустился, то увидел, что они делали знаки другим. Скоро собралась толпа, в основном все были в человеческом обличье, и женщин было больше. А двенадцать из них были в состоянии Шелки.

«Охрана?» — поинтересовался он про себя. Но и они не были враждебны. Никто из них не блокировал свои мысли. Во всем этом его смущало то, что ни по кому из них не было видно, что им известно о нападении на него в офисе.

Он тут же стал рассматривать их неведение как возможность, сохраняя молчание и готовность номер один, засечь нападавшего. Он предположил: нападение было запланировано и осуществлено на административном уровне.

«Я выясню, что тут к чему!» — подумал он мрачно.

К аудитории он обратился со словами:

— Я действую как посланник правительства Земли. Целью моего пребывания здесь является выяснение возможности заключения соглашения о сотрудничестве.

Какая-то женщина крикнула, обращаясь к нему:

— Похоже, что мы не сможем превращаться в очаровательных девчонок а-ля Землянка. Ваши предложения?

Ее замечание было встречено легким смешком. Кемп смутился. Он не ожидал такого дружелюбия от толпы. Но это не поколебало его решительности.

— Допускаю, что мы можем это обсудить на правительственном уровне, — ответил он, — но это не будет первым вопросом в повестке дня.

Возможно, что остатки ненависти передались и им вместе с его мыслью, так как один из мужчин резко сказал:

— Не слишком же он приветлив.

Одна из женщин быстро добавила:

— Добро пожаловать, мистер Кемп. Здесь ваш настоящий дом.

Кемп овладел собой. Мысль его была ровная и четкая: «Вы получите то, что заслуживаете. В данный момент вы заслуживаете хорошего отношения. Но посланцы вашего правительства на Земле позволяли себе угрозы разного характера».

Он сделал паузу. Все-таки у стоявших перед ним Шелки в мыслях не было ничего похожего на угрозу. Он продолжал:

— Я здесь для того, чтобы выяснить, что все это значит, поэтому почему бы вам не отправить меня к кому-нибудь из ваших руководителей?

— У нас нет никаких руководителей, — ответила женщина.

Какой-то мужчина сказал:

— Мистер Кемп, мы живем здесь абсолютно свободной жизнью и пригласили вас, как и других земных Шелки, присоединиться к нам.

Кемп был настойчив:

— Кто решил отправить тех четырехсот гонцов на Землю?

— Мы всегда так делаем, когда приходит время, — откликнулась еще одна женщина.

— И всегда угрожаете? — спросил Кемп. — Угрожаете смертью?

В женщине появилась вдруг какая-то неуверенность. Она повернулась к одному из мужчин:

— Ты был там, внизу. Ты угрожал?

Мужчина поколебался немного:

— Я все так смутно помню… но похоже, что да. Потом быстро добавил: — Так всегда бывает, когда И-Лерд проводит с нами переподготовку, связанную с Энергией. Память очень быстро стирает события. Честно говоря, до этого момента я не понимал, что угрожал кому-то на Земле. — Он выглядел удивленным. — Черт бы меня побрал. Я думаю, надо поговорить с И-Лердом и выяснить, что все это значит.

Кемп телепатировал ему напрямую: «Что ты чувствовал после того, как это сделал?» — «Только то, что я передал о нахождении космических Шелки здесь и что пришло время земным Шелки узнать правду о своем происхождении. — Он повернулся к остальным: — Это невероятно. Я удивлен до глубины души. Нам надо проверить, как И-Лерд управляет Энергией. На Земле я угрожал смертью. Это совершенно на меня не похоже».

Его неподдельное изумление убеждало больше, чем что бы то ни было.

Кемп твердо произнес:

— Из всего этого я делаю вывод, противоположный вашим прежним заявлениям о том, что у вас нет лидера. На самом деле у вас есть лидер, и его имя И-Лерд.

Один из Шелки ответил на это:

— Нет, он не лидер, но я понимаю, как это может быть истолковано. Мы свободны. Нам никто не говорит, что надо делать. Но мы распределяем обязанности между собой. Например, И-Лерд отвечает за Энергию, и через него мы ее используем. Не хотели бы вы поговорить с ним, мистер Кемп?

— Конечно, хотел бы, — ответил Кемп, удовлетворенный.

Он думал: «Энергия! Конечно же. Что же еще? Единственный, кто мог на меня напасть, так это человек, под чьим контролем находится Энергия!»

— Меня зовут О-Ведд, — сказал космический Шелки.

Его длинное пулевидное тело отделилось от группы Шелки и устремилось ввысь, пролетев над толпой. Кемп последовал за ним.

Они снизились у маленького входа и не останавливаясь проследовали в узкий коридор с гладкими гранитными стенами. Через сто футов коридор привел их к другому открытому пространству. Там расположился второй город.

По крайней мере, так показалось сначала. Потом Кемп увидел, что здания там были другими. Совсем не похожими на жилища. Для него, знающего, как выглядят энергопроизводящие заводы, вопроса о предназначении «города» не было. Некоторые массивные сооружения явно хранили в себе атомную энергию. Другие распределяли электричество.

Конечно же, все это не было Энергией, хотя энергии здесь было в изобилии.

Кемп проследовал за О-Веддом во двор комплекса зданий, в котором, несмотря на его тщательную маскировку, он без труда узнал источник магнитных лучей.

Космический Шелки приземлился, принял человеческое обличье и стал ждать, когда Кемп сделает то же самое.

— Так не пойдет, — коротко сказал Кемп, — попроси его выйти сюда.

О-Ведд пожал плечами. В человеческом состоянии это был маленький мужчина с темными волосами. Он отошел и исчез в дверном проеме.

Кемп ждал, окруженный тишиной, которая нарушалась лишь негромким гудением, доносившимся из здания. Слабый ветерок обдувал удлинители лучей-разведчиков, которые он не выключал, находясь в любом состоянии и ни при каких обстоятельствах. Ветерок регистрировался через этот сторожевой механизм, но не приводил в действие систему защиты.

Это был всего лишь слабый ветерок, а он никогда не программировал себя реагировать на такие незначительные сигналы. Он уже собирался выбросить этот ветер из головы и поразмышлять о космических Шелки — ему понравились те, кого он видел, — как неожиданно ему пришла в голову мысль. Откуда здесь быть ветру?

Включилась вся его система восприятия. У него было время заметить, что это был действительно ветер, но этот ветер порождался пустотой окружающего космоса. Двор вокруг Кемпа стал погружаться в туман, потом совсем исчез. Затем исчез и планетоид.

Кемп максимально насторожил всю свою сигнальную систему. Он парил в космическом вакууме, в стороне от него находился колоссальный белый шар — это было Солнце. Вдруг он почувствовал, что энергия покидает его тело. Он чувствовал, что его защита вступает в действие и на всех уровнях противостоит внешней энергии.

Страх обуял его, и пришла напряженная мысль: «Это нападение. Еще одна попытка убить меня».

Что бы это ни было, но это происходило помимо его воли. Его восприятие внешнего мира оставалось отключенным, и атакующий заставлял его подчиняться себе.

Кемп чувствовал себя как человек, вдруг оказавшийся в кромешной тьме. Но пугало то, что его рецепторы, находясь в чужой власти, были не в состоянии распознать природу нападения. И он видел…

Растянувшись на много миль в космосе, двигалась большая группа Шелки. Кемп ясно их видел, быстро насчитав 188. Он уловил их мысли и понял, что это Шелки, покинувшие Землю, с тем чтобы присоединиться к космическим.

Ему стало ясно, что им сообщили координаты планетоида, и сейчас они направляются домой.

Время сжалось. Казалось, что группа Шелки находится на расстоянии какого-то мгновения от планетоида. Кемп видел планетоид совсем рядом от себя — всего лишь несколько миль, максимум двадцать.

Ему было очень трудно понять эту совершенно фантастическую вещь: в то время как происходили грандиозные события в космосе, которые он воспринимал на одном уровне, на другом уровне его не покидало чувство, что кто-то совершенно определенно задался целью убить его.

Он почти ничего не видел, не осознавал, не чувствовал. Но тем не менее эти туманные ощущения оставались. Энергетические поля помимо его воли воздвигали защитные барьеры. Но все это было как во сне.

Будучи отлично натренированным Шелки, Кемп очень внимательно наблюдал за всем, что происходило как внутри его самого, так и снаружи. Он старался полностью, фрагмент за фрагментом, зафиксировать реальность, анализируя тысячи поступающих сигналов.

Он начал понимать назначение и формулировать первоначальные гипотезы о физической природе этого странного явления. У него уже появилось ощущение того, что он вот-вот уже сделает первый ясный вывод из всего происходящего, как все закончилось так же внезапно, как и началось.

Космический пейзаж стал блекнуть и исчез в одно мгновение.

Он снова был во дворе комплекса зданий, скрывающих источник магнитной энергии. Выйдя из дверей главного здания, к нему приближался О-Ведд. Рядом с ним шел мужчина, сложенный так же хорошо, как и Кемп, в человеческом обличье — более шести футов роста и развитая мускулатура. Лицо его было тяжелее, чем у Кемпа, а глаза карие, тогда как у Кемпа были серые.

Подойдя поближе, он сказал:

— Меня зовут И-Лерд. Поговорим.

Глава 16

Для начала я хочу рассказать тебе историю Шелки, — сказал И-Лерд.

Это заявление взбудоражило Кемпа. Он был готов вступить в самое жесткое выяснение отношений, он чувствовал в себе огромное количество возникающих и исчезающих энергетических потоков… как доказательство второго боя не на жизнь, а на смерть, в который он был вовлечен. И он был решительно настроен потребовать объяснения всех этих нападений на него. В тот момент, когда он был весь охвачен холодной яростью, ничто не могло отвлечь от этого его внимания. Но… история Шелки! Для Кемпа это был самый важный вопрос во всей вселенной.

— Планетоид Шелки, — начал И-Лерд, — вошел в Солнечную систему почти триста лет тому назад из большого космоса. В должное время он вышел на орбиту Солнце — Нептун. Во время первого витка вокруг Солнца Шелки посетили ближайшие планеты и выяснили, что обитаемой была только Земля.

Так как они могли менять свою форму, они изучали биологические структуры, функционирующие в атмосфере Земли — на суше и в воде, — и для этой цели ввели внутреннее программирование.

К сожалению, скоро было выяснено, что небольшая группа людей может настраиваться на мысли Шелки. Во время первого визита все, кто обладал этой способностью, были выявлены, и из их памяти опыт общения с Шелки был стерт.

И из-за этих сверхчувствительных людей стало необходимо сделать так, чтобы Шелки казались результатом биологических опытов людей. И соответственно в Шелки было запрограммировано то, что они могут вступать в половые отношения только с земными женщинами. В результате слияния яйцеклетки земной женщины и сперматозоида Шелки-мужчины получался бы Шелки, ничего не знающий о своей истории.

Чтобы этот процесс проходил автоматически, было сделано так, что обязанности по контролю за ним взяли на себя Избранные Люди из числа тех, кто мог читать мысли Шелки.

После этого все взрослые Шелки, кроме одного, вернулись на планетоид, который уже двигался к отдаленной части своей орбиты.

Когда Земля вновь была на досягаемом расстоянии, спустя более чем сто лет, туда были предприняты осторожные визиты.

Стало очевидно, что произошли некоторые незапланированные вещи. Биологи Земли провели эксперименты, в результате которых появились Варианты. Последние передали по наследству свои искаженные черты, и этот процесс продолжается, давая жизнь все новым и новым Вариантам.

Следствием всего этого было: большое количество настоящих Шелки, способных к трехкачественному преобразованию по своему желанию; Шелки класса Б, которые могли трансформироваться из человеческого состояние в рыбье, но не могли переходить в космическое состояние и не могли оставаться в одном состоянии неопределенно долгое время; Варианты!

Последние две группы в больших количествах заселили океаны. Соответственно было решено оставить Шелки класса Б в покое, но сделать попытку изолировать их, заманив на гигантские космические корабли, и кровосмешение было бы исключено.

Этот план был уже практически закончен к тому времени, когда планетоид Шелки обогнул Солнце и направлялся к Нептуну.

Сейчас мы вновь вернулись и обнаружили печальную картину. Земная наука, в сущности без всякого вмешательства цивилизации Шелки, разработала метод, позволяющий совершенствовать и развивать систему восприятия Шелки.

Земные Шелки стали лояльной к Земле, хорошо организованной, умелой группой существ, которой недоставало только Энергии.

Кемп читал все это в мыслях И-Лерда и, изумленный, спросил его о том, что казалось самым существенным упущением в рассказе. Откуда появился планетоид Шелки в Солнечной системе?

Первый раз И-Лерд проявил нетерпение.

— Те перелеты слишком древние, — телепатировал он. — Они занимают очень много времени. Никто не помнит о нашем происхождении. Очевидно, мы из какой-то другой звездной системы.

— Ты это серьезно? — Кемп был поражен. — Никто не знает?

Но это был весь рассказ. Крути-верти его как хочешь, но ничего не изменится. Хотя сознание И-Лерда было закрыто, кроме мыслей, которые он передавал, О-Ведд был открыт, и в нем Кемп прочитал подтверждение информации И-Лерда и тот же недостаток знаний.

Но зачем надо было вмешиваться в биологию человека и смешивать две расы?

— Мы всегда так делаем. Так мы живем, вступая в связь с жителями какой-нибудь из систем.

— Откуда ты знаешь, что вы всегда так делаете? Ты мне только что сказал, что никто из вас не помнит, откуда вы взялись или хотя бы где вы были перед тем, как появились в Солнечной системе.

— Ну… это известно из тех исторических экспонатов, что есть у нас с собой.

И-Лерд всем своим отношением показал, что вопрос неуместен. Но у О-Ведда Кемп зафиксировал мысленный образ, объясняющий такое отношение. Для космических Шелки прошлое было не важно. Шелки всегда делают определенные вещи, потому что они так умственно, эмоционально и физически созданы.

Шелки не обязательно знать о прошлом опыте. Он просто должен быть тем, кто он есть по своей природе.

И это, как понял Кемп, было основным объяснением всему, что он узнал. И поэтому к обучению Шелки никогда не подходили с научной точки зрения. Обучение — это чуждая концепция в мировоззрении космических Шелки.

— Ты имеешь в виду, — продолжал он протестующе, пораженный невероятностью услышанного, — что у вас нет даже представления, почему вы покинули последнюю систему, где вступили во взаимосвязь с населяющей ее расой? Почему бы не остаться навсегда в какой-нибудь системе?

— Возможно, — ответил И-Лерд, — кто-то слишком близко подошел к секрету Энергии. Этого нельзя допустить.

— По этой же причине, — продолжал он, — Кемп и другие Шелки должны вернуться ка планетоид. Будучи Шелки, они должны знать об Энергии.

Разговор неизбежно шел к этому насущному вопросу.

— Что такое Энергия? — спросил Кемп.

И-Лерд сухо пояснил, что это запрещенная тема.

— В таком случае, мне придется силой выведать этот секрет, — сказал Кемп, — без этого не может быть никакого соглашения.

И-Лерд твердо ответил, что любая попытка применения силы вынудит его применить Энергию в качестве защиты.

Кемп потерял терпение. «После ваших двух попыток убить меня, — телепатировал он, наполняясь холодной яростью, — я даю тебе тридцать секунд…»

— Что за попытки убить тебя? — спросил удивленный И-Лерд.

В тот самый момент, когда Кемп концентрировался, чтобы использовать уровневую логику, что-то его прервало.

Один из его рецепторов, расположенный в передней части мозга, принял импульс частотной полосы — в виде очень низкой медленной вибрации. Он работал на простых составляющих диапазона слышимого звука как раз в его звукопринимающей системе.

Необычным в этом было то, что звук служил носителем для мысли. И в результате этого он как бы слышал голос, звучащий ясно и громко в ушах.

— Ты победил, — сказал голос. — Ты меня заставил. Я сам поговорю с тобой — без посредничества моих слуг, пребывающих в неведении.

Глава 17

По характеру поступающих к нему мыслей Кемп понял, что это был прямой контакт. И соответственно его мозг, натренированный мгновенно реагировать при поступлении большого количества сигналов, настроился на регистрацию как можно большего числа импульсов, исходящих из передающего мозга… И у него возникла картина. Мимолетное видение, такое короткое, что даже спустя несколько секунд было трудно поверить, что это было реальностью, а не плодом воображения.

Нечто огромное лежало в глубине планетоида, погруженное в темноту. Оно лежало там, создавая впечатление необъятной мощи. Оно не выставляло себя напоказ, а наблюдало за Кемпом, используя лишь крошечную часть самого себя.

Большая часть была наполнена сознанием мира и могла манипулировать огромными частями времени и пространства.

«Остальным не говори ничего». — И вновь фраза прозвучала так, словно это был прямой контакт, словно звучали произнесенные слова.

Страх, охвативший Кемпа, был уже готов перейти в отчаяние. Он вошел в твердыню Шелки, веря, что его земная подготовка и знания Кибмадина дают ему хотя бы временное преимущество над космическими Шелки, и, если не мешкать, он был бы победителем в борьбе, которая могла устранить угрозу со стороны этих настоящих Шелки полностью.

Вместо этого он, ничего не подозревающий, вошел в логово космического гиганта. Он испуганно подумал: «Вот то, что называли Энергия». И если то видение было реальностью, то это была такая колоссальная мощь, что его собственные возможности и сила равнялись практически нулю. Он сделал вывод, что именно это и напало на него дважды.

— Это правда? — спросил он, используя ту же частоту, на которой и принимал мысли.

— Да. Я этого не отрицаю.

— Почему? — последовал молниеносный вопрос Кемпа.

— Зачем ты это сделал?

— Чтобы мне не пришлось раскрывать свое существование. Я всегда боялся того, что если другие жизненные формы узнают о моем существовании, то они найдут способ уничтожить меня. А сейчас слушай и делай, что я скажу…

Эта фраза снова всколыхнула эмоции Кемпа. Неиссякаемая сила, поддерживаемая уровневой логикой и порожденная ею, питала возникшую в нем ненависть. В тот момент это была реакция организма на попытку его уничтожения. И ему было трудно сдерживать некоторые ее проявления.

Но части головоломки занимали свои места. По приказу монстра он смог сказать И-Лерду и другим Шелки: «Подумайте немного над этим. И когда Шелки, принявшие ваше предложение, прибудут с Земли, я поговорю с ними. И тогда мы все еще раз обсудим».

Это было настолько крутое изменение в настроении, что два Шелки выразили свое удивление. Но он увидел, что они истолковали перемену в его отношении к проблеме как слабость и с облегчением вздохнули.

«Я вернусь через час», — телепатировал он И-Лерду, затем повернулся, взмыл вверх, оставляя позади двор, и направился к проходу, который вел в глубь планетоида.

И снова его рецепторов коснулась низкая, медленная вибрация. «Ближе!» — властно приказало существо.

Кемп повиновался, действуя по принципу: пан или пропал. Он опускался все ниже, минуя дюжины барьеров, и оказался в пустой пещере, вырубленной в метеоритной породе. Она не была даже освещена. Войдя, он принял прямо направленную мысль: «Сейчас мы можем поговорить».

Кемп думал с яростной скоростью, стараясь свыкнуться с опасностью, которая была так велика, что у него не было возможности оценить ее размеры. Но тем не менее Энергия открыла себя ему, так и не позволив И-Лерду что-либо выяснить. Похоже, что это и есть его единственный козырь, но у Кемпа было убеждение, что это так, только пока он находится в планетоиде.

Он подумал… Надо полностью использовать преимущество!

И телепатировал:

— После всех нападений на меня ты должен прямо ответить на некоторые вопросы, если хочешь иметь со мной дело.

— Что ты хочешь знать?

— Кто ты? Откуда ты пришел? Чего ты хочешь?

Существо не знало, кто оно есть.

— У меня есть имя. Меня зовут Глис. Когда-то давным-давно было много таких, как я. Я не знаю, что с ними стало.

— Но что ты есть?

Никаких знаний на этот счет у него не было. Энергетическая жизненная форма, путешествующая от одной звездной системы к другой, оставаясь там на время и покидая вновь, не знала ничего о своем происхождении.

— Но зачем все время уходить? Почему бы не остаться?

— Приходит время, когда уже сделано все, что я могу, для какой-нибудь определенной системы.

Используя огромную энергию, оно доставляет большие метеориты, состоящие из льда и воды, на планеты, лишенные воздуха, и делает их обитаемыми, очищает их от опасных космических обломков, превращает ядовитые атмосферы в пригодные для жизни…

— В настоящее время работа здесь выполнена, и пришло время двигаться дальше на исследование бесконечного космоса… Как ты видел в пещерах, я делаю картину населенной планеты и ухожу дальше в космос.

— А Шелки?

— Это древняя метеоритная форма жизни. Я обнаружил их давно и, так как мне были нужны мобильные разумные помощники, уговорил их согласиться на постоянное сотрудничество.

Кемп не спросил, каким образом уговаривались Шелки. Ввиду того, что Шелки ничего не знали об этом сотрудничестве, Кемп сделал вывод, что их склонили к нему хитростью. Но тем не менее все, что он видел, представляло собой вполне мирное сосуществование. У Глиса были агенты — Шелки, — которые действовали в условиях, где требовалась тонкая работа. Они, в свою очередь, располагали какой-то частью «тела» самого Глиса, которая могла выполнять задачи, выходящие за рамки возможностей Шелки.

— Я желаю, — сказал Глис, — договориться о таком же положении вещей с твоим правительством на то время, пока я нахожусь в Солнечной системе. Но необходима полная секретность.

— Почему?

Он ответил не сразу, но коммуникационный канал оставался открытым. И благодаря этому присутствие Глиса ощущалось постоянно — впечатление безграничной мощи, существа такого могучего, что вся остальная разумная жизнь Вселенной казалась величиной ничтожно малой по сравнению с ним.

Кемп вновь ощутил шаткость своего положения. Но он телепатировал: — Кое-кому я должен сказать. Они должны об этом знать.

— Это не должны быть другие Шелки. Это однозначно.

Кемп не спорил. Все эти тысячелетия Глис хранил в тайне от космических Шелки свое существование. Кемп был абсолютно уверен, что он скорее уничтожит весь планетоид, чем раскроет эту тайну.

Кемпу повезло. Монстр пытался его убить на том уровне, где была разрушена лишь одна комната. Тогда он сдержал себя, и Кемп остался жив.

— Об этом могут узнать только лишь члены Верховного правительства и Совет по делам Шелки, — продолжал Глис.

Допущение казалось разумным. Но в то же время у Кемпа было жуткое подозрение, что те, кто когда-либо узнавал секрет этого существа, были им убиты.

Сознавая это, он не мог идти на компромисс.

— Дай мне посмотреть на тебя всего, — потребовал Кемп.

Он почувствовал, что Глис колеблется, и настойчиво продолжал: — Я обещаю, что об этом узнают лишь те, кого ты назвал. Но мы должны знать!

Паря между полом и потолком пещеры в состоянии Шелки, Кемп чувствовал энергетический заряд в воздухе и в стенах. Не включая дополнительных анализаторов, Кемп ощутил, что защита исчезает, и он начал записывать открывшуюся ему картину.

Первым его впечатлением была необъятность. После долгого измеряющего взгляда Кемп оценил размеры существа скалоподобной структуры — около тысячи футов в диаметре. Оно было живое, но не из плоти и крови. Оно питалось от какой-то внутренней энергии, которая соперничала с энергией, заключенной в ядре Солнца.

И Кемп заметил удивительное явление. Магнитные импульсы, которые проходили через существо и принимались рецепторами Кемпа, претерпевали изменения таким способом, о котором Кемп ничего не знал, — словно они проходили через атомы неизвестной структуры.

Он вспомнил свой анализ группы молекул. Тут было то же самое, но в гораздо больших масштабах. Его поразило то, что вся его интенсивнейшая подготовка в вопросах подобного рода не давала ему и намека на природу этой структуры.

— Достаточно? — прозвучал вопрос.

Кемп с сомнением ответил «да».

Глис воспринял его неохотное согласие как безоговорочно утвердительный ответ. Все, что было видимым, внезапно исчезло. Мысль чужака прозвучала в сознании Кемпа: «Раскрыв себя перед тобой, я сделал очень опасную вещь. И я еще раз со всей серьезностью довожу до тебя важность того, что лишь ограниченное число людей должно знать то, что ты сейчас увидел».

Затем он сказал, что сохранение тайны означает безопасность не только его самого, но и Кемпа.

— Я знаю, — сказало существо, — что мои возможности поистине безграничны. Но и я могу быть не прав в своих деяниях. Я единственный в своем роде. И это тревожит меня. Я не хотел бы вдруг ощутить страх, который бы побудил меня к уничтожению всей системы.

Кемп никогда не слышал, чтобы угроза звучала с такой беспощадностью. Кемп колебался, его мозг был уже пресыщен, но ему хотелось узнать еще больше.

— Сколько живут Шелки? — спросил он быстро и добавил: — Мы этого не знаем, так как еще ни один из нас не умирал естественной смертью.

— Около тысячи земных лет, — был ответ.

— Что ты хочешь от земных Шелки? Зачем ты хочешь, чтобы мы вернулись?

Опять последовала пауза, и снова ощущение огромной мощи. Затем Кемп услышал неохотное пояснение, что новые Шелки, рожденные на планетах, ничего не знают о Глисе. И следовательно, находятся вне его непосредственной власти.

Он закончил:

— Ты и я должны заключить особое соглашение. Ты можешь занять место И-Лерда, и я буду поддерживать контакт через тебя.

Поскольку И-Лерд ничего не знал, в отличие от Кемпа, то Кемп не испытывал никаких чувств от предложения, кроме чувства опасности.

Ему в голову пришла трезвая мысль: «Если я отсюда уйду, то мне никогда больше не разрешат вернуться».

Но это уже не имело значения. Самое важное сейчас было — убираться отсюда! И побыстрее!

Глава 18

Компьютер в Шелки-Управлении выдал четыре ответа. Два из них Кемп отверг сразу. На языке компьютера они назывались «проба». Машина просто выдала всю информацию для просмотра, с тем чтобы человек мог изучить данные по частям. Такие данные Кемпу сейчас не были нужны.

Один из оставшихся двух ответов определял такое существо как Бога. Но Кемп на себе испытал ограниченность власти Глиса, когда тому дважды не удалось убить его, что противоречит постулату о Божественном всемогуществе. Понятно, он допускал, что Глису не удалось его уничтожить, потому что он не хотел разрушать планетоид, но для всемогущего Бога это вряд ли было бы ограничением. Ему оставалось действовать, принимая на веру удивительную четвертую возможность. Картина, проступающая с точки зрения этой возможности, объясняла все с позиции глубокой древности. Существо, укрывшееся в планетоиде, было старше большинства планетных систем.

— Во времена, когда оно появилось, — говорил компьютер, — конечно же, были звезды и звездные системы, но они отличались от нынешних. Законы природы были не те, что сегодня. Вселенная сейчас представляет собой совсем другое, нежели то, что знал Глис, когда она зарождалась. Похоже, что это и дает ему преимущество, так как он знает какие-то древние структуры атомов и молекул и может их воспроизводить. Определенность этих комбинаций отражает состояние материи, когда она была — наилучшее сравнение — моложе.

Правительственная группа, которой Кемп представлял данные, была ошарашена. Как и он сам, они выработали план компромисса с космическими Шелки. И вдруг совершенно неожиданно появляется этот колосс с неизвестной энергией.

— Вы хотите сказать, — спросил один из людей охрипшим голосом, — что в какой-то степени Шелки являются рабами этого существа?

Кемп ответил:

— И-Лерд не знал, с чем он имеет дело. Он просто полагал, что это некая научная система для использования природных сил. Глис и действовал в этих пределах, чтобы не вызывать подозрений И-Лерда, а на самом деле он полностью его контролировал.

Кемп также ответил, что такая гигантская жизненная форма не будет обращать внимание на мелочи жизни своих подручных, а лишь использовать их в своих планах, заставляя делать, что ему угодно.

— Но что ему угодно? — вступил в разговор другой человек.

— Он путешествует по Вселенной, творя добро, — сказал Кемп с натянутой улыбкой, — мне он пытался представить себя именно в таком свете. У меня создалось впечатление, что он пытается переделать Солнечную систему в соответствии с нашими особенностями.

Тут заговорил Мэтьюз.

— Мистер Кемп, — сказал он, — как это все соотнести с положением Шелки?

Кемп ответил, что Шелки, покинувшие Землю, действовали поспешно и это было очевидно.

— Но, — закончил он, — должен вам сказать, что космические Шелки показались мне очень приятным народом. По моему мнению, они не представляют проблемы. Перед ними стоит та же самая задача, что и перед нами, только с другой стороны.

— Нэт, — заговорил Чарли Бакстер, — ты веришь этому монстру?

Кемп помедлил с ответом. Он вспомнил беспощадные нападения на него и то, что только защита Кибмадина спасла его. Он также вспомнил и то, что заставил гигантское существо раскрыть свое существование, потому что оно не хотело, чтобы он принудил И-Лерда к откровенности, в результате чего космические Шелки узнали бы о природе Энергии.

— Нет! — ответил он.

Сказав это, он понял, что простое отрицание еще не достаточный ответ. Оно не передавало реальности той ужасной опасности, пребывающей в космосе. Он медленно произнес:

— Я понимаю, что мои мотивы могут вызывать подозрение в том, что я собираюсь сказать, но это мое искреннее мнение. Думаю, что всех земных Шелки необходимо вооружить знаниями о системе защиты-нападения Кибмадина, и сделать это надо немедленно, а также необходимо организовать их в группы, с тем чтобы они непрерывно вели наблюдение за Глисом. Запретить им покидать планетоид, за исключением ситуации полной капитуляции.

Повисла гробовая тишина. Затем один из ученых произнес слабым голосом:

— Есть ли шанс применить уровневую логику?

— Не вижу, как это можно сделать, — сказал Кемп.

— И я тоже, — ответил ученый с грустью.

Кемп вновь обратился к правительственной группе:

— Я полагаю, что наша задача сейчас — выдворить эту штуку за пределы Солнечной системы. Мы не будем в безопасности, пока он находится здесь.

Закончив, он ощутил присутствие энергии… очень знакомой. У него появилось чувство, что космическое расстояние и время раскрылись. Энергия безгранична! Им овладело такое же чувство, как и во время второго нападения, когда все его сенсоры пришли в замешательство.

Страх, овладевший им в тот момент, не имел ничего общего с тем, что ему когда-либо пришлось испытывать. Это было чувство человека, который вдруг увидел, как погибает его планета и все ему подобные, живущие на ней.

Как только осознание этого овладело им, Кемп вихрем сорвался со своего места. Сломя голову он побежал к большому окну, которое находилось за его спиной. Разбив его электрическим разрядом, как он это обычно делал, он закрыл глаза, предохраняясь от летящего стекла, и выпрыгнул с высоты семидесятого этажа.

Пока он падал, время и пространство рассыпались над ним как карточный домик. Кемп перешел в состояние Шелки класса С и в то же мгновение стал более восприимчивым. Он смог определить природу действующей на него колоссальной энергии — это было невероятной силы гравитационное поле. Охватывая все предметы органического и неорганического происхождения, оно сжимало их с силой, которой невозможно было противостоять…

Кемп мгновенно привел в действие преобразователь гравитации — бесконечно гибкую систему, которая превращала вторгшуюся суперэнергию в безобидную для Кемпа силу. Сделав это, он не почувствовал быстрых изменений. Воздействие энергии не прекращалось. Он уже не был так зависим от нее, но и свободным тоже не был.

Он понял, что его держало. Он был прикован к обширной части пространства и времени. В какой-то мере все, что происходило в этом промежутке, относилось и к нему. И поэтому он не мог от этого освободиться.

Весь мир потускнел для него. Солнце исчезло. Сначала Кемп увидел, что он находится в каком-то помещении, и понял, что экран автоматической защиты предотвратил его столкновение с крепкими, блестящими стенами.

Еще три реальные вещи проникли в его сознание. Помещение было ему знакомо, внизу, под ним, он увидел сверкающее изображение какой-то планеты. На нем были обозначены океаны, континенты, и, глядя на это, он понял, что каким-то образом снова оказался внутри планетоида Шелки, в одной из выставочных комнат.

Разница была в том, что, глядя на Изображение планеты, он узнавал знакомые очертания континентов и океанов Земли. Ему стало понятно, что ощущение поистине неограниченной силы вполне объясняло все, что происходило.

Живущий в сердце планетоида древний монстр взял Землю, сжал ее и все, что на ней было, превратил планету диаметром 8000 миль в мячик диаметром сто футов и пополнил им свою сказочную коллекцию.

Там, внизу, было не осыпанное драгоценными камнями изображение Земли, а сама Земля.

Еще думая об этом, Кемп почувствовал, что планетоид набирает скорость.

«Мы покидаем Солнечную систему», — подумал он.

В течение каких-то минут, пока он, беспомощный, не знал, что ему делать, скорость планетоида возросла до сотен, а затем и тысяч миль в секунду.

Примерно после часового ускорения скорость крошечного планетоида на его все увеличивающейся гиперболической орбите достигла величины, равной половине скорости света.

Несколько часов спустя планетоид был уже за орбитой Плутона, и скорость его была почти та же, что и у света.

И он продолжал ускоряться…

Глава 19

Кемп взял себя в руки. Ярость прокатилась по нему, подобно потоку с крутой горы.

— Ты невиданное чудовище! — телепатировал он.

Нет ответа.

Кемп продолжал давать волю своему гневу: — Ты самое злобное создание, когда-либо существовавшее. Посмотрю же я, что станет с тобой, когда получишь то, что заслуживаешь.

На этот раз Глис ответил:

— Я навсегда покидаю Солнечную систему. Почему бы тебе не оставить планетоид, пока не поздно. Я дам тебе уйти.

В этом Кемп не сомневался. Он был самым опасным врагом для Глиса, и его неожиданное появление, видимо, было страшным ударом для того.

— Я не собираюсь уходить, пока ты не исправишь все, что сделал с Землей.

Тишина.

— Ну, ты сделаешь это? — потребовал Кемп.

— Нет. Это невозможно, — последовал неохотный ответ.

— Но ты мог бы, если бы захотел вернуть Земле ее прежний размер.

— Нет, но я сейчас жалею, что взял твою планету, — печально отозвался Глис, — я всегда оставлял в покое населенные миры, которые были под защитой населяющих их живых существ. Я просто не мог поверить, что какой-то Шелки может представлять для меня опасность. Я ошибался.

Это было не то покаяние, которого ожидал Кемп.

— Но почему ты не можешь вернуть ей прежнее состояние? — настаивал он.

Похоже было, что Глис мог создать гравитационное поле, но он не мог придать этому процессу обратный характер. Извиняясь, он сказал:

— Чтобы все стало на свои места, придется применить такое же количество энергии, сколько я затратил на то, чтобы уменьшить Землю в размере. А где взять такую энергию?

Действительно, где? Но Кемп не сдавался:

— Я тебя научу, что такое антигравитация, на примере моей собственной системы управления энергией.

Но Глис ответил, что у него была возможность изучать такие системы на других Шелки.

— Не думай, что я не пытался. Очевидно, антигравитация — это позднейшее свойство материи и энергии. А я очень ранняя форма, как ты — и только ты — знаешь.

Надежды Кемпа как-то быстро угасли. Он верил, что есть возможность. Не было.

Чувство горя охватило его, первичное осознание того, что Земли больше нет.

Глис снова вышел на связь: — Я вижу, что ты и я оказались в серьезной ситуации. Поэтому мы должны прийти к соглашению. Я сделаю тебя правителем Шелки, я буду проводить очень тонкое воздействие с тем, чтобы все твои желания удовлетворились. Женщины — сколько пожелаешь. Власть — сколько угодно. Ты и я будем определять будущее планетоида.

Кемп даже не задумался над предложением.

— Ты и я — мы мыслим по-разному. Могу себе представить, как ты меня оставишь в покое, если я когда-либо рискну перейти в человеческое состояние. — Он прервался и коротко сказал: — Договор между нами я вижу как кратковременное перемирие, пока я думаю, что могу предпринять против тебя, и ты размышляешь над тем, что сделать со мной.

— Поскольку у тебя такие мысли, — последовал резкий ответ, — позволь мне прояснить мою позицию. Если ты начнешь против меня какие бы то ни было действия, я прежде всего уничтожу Землю и нацию Шелки, а потом займусь тобой.

Кемп ответил с обычной для него стальной твердостью:

— Если ты посмеешь принести вред тому, чем я дорожу — включая Шелки и все, что осталось от Земли, — я нападу на тебя, используя весь свой атакующий потенциал.

Глис презрительно сказал:

— У тебя нет ничего, что могло бы повредить мне, — кроме этих твоих защитных экранов, которые, отражая атаку, направляют энергию на самого же нападающего. То есть таким образом ты можешь использовать мою силу против меня. Поэтому я не буду нападать. Получается — патовая ситуация.

Кемп ответил:

— Посмотрим.

— Ты же сам признал, что твоя уровневая логика не будет работать в случае со мной.

— Я имел в виду прямое воздействие, а есть еще и обходные доступы к сознанию.

— Не вижу, как нечто подобное может сработать на мне, — был ответ.

В тот момент Кемп тоже этого не знал.

Глава 20

Путь Кемпа лежал через проходы, ведущие вверх и вниз по горизонталям. Он пролетал через комнаты, заполненные мебелью и произведениями искусства других планет.

По пути он видел странные и прекрасные сцены, выполненные красками и в барельефах на стенах. И везде сами планеты были ослепительно прекрасные, но в то же время и ужасающие, потому что каждая из них представляла собой страшное преступление.

Он направлялся в город Шелки. Он пробирался туда внутренними проходами, потому что не решался покинуть планетоид и добраться до места назначения внешним путем. В сущности Глис ему сказал, что он не будет счастлив от того, что он, его самый опасный враг, останется живым. И если он когда-либо осмелится покинуть эти пещеры, у него уже не будет выбора и никакого шанса найти метод возмездия — если таковое вообще возможно — или какой-то выход из создавшегося положения, который мог бы повлиять на будущее Шелки. Он был более чем уверен, что обратной дороги у него не будет.

Он не преследовал какую-либо определенную цель — горе его было глубоко и ужасно. Он не сумел ничего сделать, защитить, не смог выполнить свой долг.

Земля была потеряна. Потеряна так быстро и безвозвратно.

Время от времени он оплакивал Джоанн и Чарли Бакстера и других друзей среди Избранных Людей.

Когда эти грустные мысли овладели им, он занял наблюдательную позицию на вершине дерева, откуда просматривалась главная улица города Шелки. Там он ждал, поддерживая все свои сигнальные системы в состоянии готовности номер один.

Пока он находился в состоянии неустанного бодрствования, жизнь Шелки продолжалась. Ему показалось важным то, что Шелки в основном находились в человеческом состоянии.

Кемпа вдруг ударила мысль: «Они же абсолютно беззащитны в этой форме».

В человеческом состоянии они могли быть все уничтожены одной лишь вспышкой всесжигающего пламени.

На частоте Глиса он передал:

— Если ты не прекратишь принуждать их находиться в этом состоянии, я им расскажу всю правду о тебе.

На это последовал немедленный свирепый ответ:

— Скажи только слово, и я все это гнездо сотру в порошок.

Кемп приказал:

— Освободи их, или наш кризис наступит сейчас же.

После этого его заявления возникла пауза, и затем:

— Я освобожу половину. И не больше. Я должен сохранить свое влияние на тебя.

Кемп подумал и согласился, что это было логично.

— Но это должно быть сделано по принципу очередности. Двенадцать часов свободна одна половина, затем — другая.

Глис пошел на этот компромисс, не споря.

— Куда мы направляемся? — спросил Кемп.

— В другую звездную систему.

Ответ не удовлетворил Кемпа. Конечно же, Глис не думал продолжать эту злую игру в коллекционирование населенных планет.

— У меня такое чувство, что у тебя есть какая-то тайная цель, — бросил Кемп с вызовом.

— Не будь навязчивым и больше не беспокой меня.

Пат.

Шли недели, дни… Кемп пытался определить расстояние, которое покрывал планетоид, и направление, в котором он двигался. Скорость достигла почти светового года в день по земному времени.

Прошло восемьдесят два дня. Потом появилось ощущение снижения скорости. Замедление продолжалось два дня, и Кемпа это уже очень беспокоило. Он не мог допустить, чтобы этот странный летательный аппарат, ставший ему теперь домом, прибыл на место назначения, о котором Кемп ничего не знал.

— Останови свой корабль! — приказал он.

Глис ответил со злостью:

— И не думай вмешиваться!

Так как это могло оказаться смертельно опасной задумкой, Кемп ответил:

— Тогда откройся мне. Покажи мне все, что ты знаешь об этой системе.

— Я здесь раньше никогда не был.

— Отлично, а что я увижу, когда ты откроешься мне?

— Я не вижу возможности разрешить тебе заглянуть в меня. На этот раз ты можешь увидеть что-нибудь такое, что сделает меня уязвимым для тебя.

— В таком случае измени курс.

— Нет. Это значит, что я не смогу никуда отправиться, пока ты не умрешь, что произойдет лишь примерно через тысячу лет. Я отказываюсь соглашаться на такое ограничение.

Услышав ссылку на возраст Шелки во второй раз, Кемп сделал паузу. На Земле никто не знал, как долго живут Шелки, потому что никто из них не умирал естественной смертью. Ему самому было лишь 38 лет от роду.

— Слушай, — сказал он наконец, — если у меня всего лишь тысяча лет, почему бы тебе просто не переждать это время? Это ведь должно быть какое-то мгновение по сравнению с твоей жизнью.

— Отлично, так мы и сделаем! — ответил Глис, но замедление продолжалось.

— Если ты не повернешь, мне придется принять меры, — передал ему Кемп.

— Что ты можешь сделать?

Вопрос хороший. Действительно, что?

— Я предупреждаю тебя, — сказал Кемп.

— Ты только никому не говори обо мне, а кроме этого, делай все, что тебе угодно.

Кемп ответил:

— Я делаю вывод, что ты решил, будто я уже не опасен. И так ты поступаешь с теми, кого считаешь безобидными.

Глис сказал, что, если бы Кемп мог что-либо сделать, он бы уже сделал. И закончил:

— И поэтому я тебе прямо говорю: я собираюсь поступать, как угодно мне, а для тебя есть только один запрет: не покушайся на мою тайну. А сейчас оставь меня в покое.

Кемпу стало совершенно ясно, что ему дан от ворот поворот. К нему отнеслись как к беспомощному, как к кому-то, с чьими желаниями нет нужды считаться. Восемьдесят дней бездействия сыграли против него. Он не напал, потому что не мог. Ясно, что у монстра была именно такая логика.

Ну… и что ему теперь делать?

Он мог провести энергетическую атаку. Но для ее подготовки понадобится время, и в качестве возмездия можно было ожидать уничтожения нации Шелки и Земли. Кемп решил, что не готов к такой заварухе.

Он с испугом осознал, что Глис правильно анализировал ситуацию. Что он мог сделать, так это блокировать свое сознание и забыть его тайну — и ничего больше.

Он подумал, что ему следовало бы заострить внимание Глиса на том факте, что существуют разные типы секретности. Хранить тайну о самом себе — это один тип. А тайна о звездной системе впереди — совсем другой. Весь вопрос в секретности…

В мозгу Кемпа сама собой возникла пауза. Затем он подумал: «Как же я мог это опустить?»

Еще не переставая удивляться, он уже понял, как это произошло. Стремление Глиса скрывать свое существование казалось понятным, и естественность этой необходимости затмила ее первоначальное значение.

«Секретность, — думал Кемп, — конечно же! Это то, что надо!»

Поразмыслив над этим несколько секунд, Кемп предпринял свои первые действия. Он преобразовал гравитацию относительно массы планетоида и легко, как пушинка, взмыл вверх, оставив далеко позади себя вершину дерева, так долго служившего ему наблюдательным пунктом. И вскоре он уже мчался по гранитным коридорам, набирая скорость.

Глава 21

Без всяких происшествий Кемп добрался до пещеры, где находилась Земля.

Настроив свои датчики таким образом, чтобы его защита распространялась и на этот драгоценный шар, Кемп позволил себе подумать о надежде.

«Секреты!» — снова подумал он, и его мысль заработала с удвоенной силой.

По мере приобретения жизненного опыта дети возвещают о своих нуждах хныканьем или плачем. Но по мере взросления ребенок подвергается тысячам запретов. А став взрослым, человек желает открытости и независимости, борется за свое освобождение от воспитательного воздействия, тормозившего его развитие в детстве.

Воспитательное воздействие — это, конечно, не уровневая логика, но нечто родственное — примерно на ступень ниже. Но, будучи искусственно созданным, оно может становиться подвижным при условии правильно выбранного стимула. Это уже было делом техники. Решающим фактором во всем этом было следующее: так как Глис сделал секретность условием своего существования, то есть воспитал в себе необходимость сохранения секретности, то он подвержен воспитательному воздействию.

Дойдя до этого предпоследнего пункта в своих рассуждениях, Кемп сделал паузу. Как Шелки, Кемп был подготовлен таким образом, что там, где можно было ограничиться нанесением вреда, он не убивал; там, где можно было достичь согласия путем переговоров, он не причинял вреда, всегда и везде стремясь к обеспечению благополучия.

Кемп вышел на связь с Глисом:

— Всю свою долгую жизнь ты боялся, что кто-то узнает, как тебя уничтожить. Должен тебе сказать, что я есть тот, кого ты боялся. Итак, если ты не возьмешь обратно свои наглые заявления, сделанные не так давно, ты умрешь.

Последовал холодный ответ:

— Я тебе позволил добраться до твоей планеты, потому что в моей полной власти находятся заложники — нация Шелки!

— Это твое последнее слово? — спросил Кемп.

— Да. И прекрати эти глупые угрозы. Они начинают меня раздражать.

На это Кемп сказал:

— Я знаю, откуда ты взялся, кто ты есть и что случилось с другими тебе подобными.

Естественно, он не знал ничего подобного. Но это была его тактика. Говоря это, он вызовет из сознания Глиса правду. Затем, как и у всех живых существ, у Глиса появится автоматический импульс выдать всю истинную информацию.

Но перед тем, как он сделает это, он испытает сдерживающее влияние рамок секретности. И это будет точная модель, новое подтверждение реальности этого явления в далеком-далеком прошлом Глиса. Сейчас Кемп должен был успеть использовать это состояние, имеющее так много общего с уровневой логикой. Подготовив все таким образом согласно своей теории, Кемп отправил сигнал, приводящий его ловушку в действие.

От Глиса пришла удивленная мысль: «Что ты сделал?»

Наступила очередь Кемпа быть коварным и скрытным, он сказал:

— Мне пришлось привлечь твое внимание, с тем чтобы ты понял, что тебе лучше иметь со мной дело.

Глису было уже слишком поздно делать что-либо, что могло бы его спасти, и эта уловка, если она удастся, спасет множество жизней.

— Хочу заметить, — сказал Глис, — что я не навредил еще ничему, что имело бы ценность.

Кемп почувствовал глубокое облегчение, услышав это. Но никаких сожалений по поводу того, что он пошел на этот шаг, у него не было. С этим созданием у него не было бы возможности повторить то, что он делает сейчас, и его затея принесет ему все или ничего.

— Что ты там говорил по поводу сделки? — спросил Глис настойчиво. — Я открою тебе все мои секреты в обмен на то, что ты мне скажешь, что со мной делаешь. Я испытываю какую-то внутреннюю тревогу и не знаю почему.

Кемп заколебался. Это было грандиозное предложение. Но он знал, что, согласившись, он будет вынужден держать свое слово.

— Я обещаю не идти в систему Ниджан, — сказал Глис, — смотри, я уже торможу.

Кемп почувствовал, что планетоид останавливается, но это не представлялось значительным действием. Он лишь заметил про себя, что, упомянув название звезды, Глис выдал, что он уже был в этой системе и у него была какая-то цель лететь туда сейчас.

Это сейчас не имело значения, они поворачивают и никогда уже туда не попадут. Если там и была опасность для Кемпа или других Шелки, то она исчезла, и польза от этой системы была лишь в том, что она заставила Кемпа действовать, не задумываясь о последствиях.

Готовность Глиса идти на улучшение взаимоотношений, когда у него не было выбора, была лишь невеселым комментарием его характера, причем весьма запоздалым. «Слишком поздно, слишком много планет, — v подумал Кемп. — Сколько?» И так как он находился в странном эмоциональном состоянии, вопрос вырвался автоматически.

— Не думаю, что мне следовало бы говорить тебе об этом, ты можешь использовать это против меня, — ответил Глис.

Но, вероятно, почувствовав непреклонность Кемпа, он быстро сказал:

— 1823 планеты.

Так много! Эта цифра не удивила Кемпа, она причинила ему боль. Потому что одна из этих бесчисленных смертей настигла Джоанн, другая Чарли Бакстера.

— Зачем ты все это делал? — спросил Кемп. — Зачем тебе понадобилось разрушать все эти планеты?

— Они такие прекрасные.

Действительно так. В сознании Кемпа вдруг отчетливо возникло видение огромной планеты, парившей в пространстве, атмосфера окутывала ее океаны, горы, равнины. Он очень часто видел эту картину и ее великолепие считал превыше всех чудес во Вселенной.

Видение прекрасной планеты, ласкаемой лучами родного солнца, исчезло, остался лишь сморщенный музейный экспонат.

Глис походил на древнего охотника за головами. Он мастерски убивал каждую жертву, терпеливо уменьшал голову до подходящего размера и с любовью помещал в свою коллекцию.

Для охотника за головами каждая миниатюрная голова символизировала его мужество. А чем были для Глиса эти планеты?

Кемп не мог себе даже и представить.

Но слишком же он затянул паузу. На частоте Глиса он ощутил зарождающуюся ярость и быстро сказал:

— Хорошо, я согласен. Пока ты будешь послушен моей воле, я буду рассказывать во всех подробностях, как я на тебя нападаю.

— Что ты хочешь?

— Прежде всего, освободи Шелки.

— А ты сделаешь, как я тебя просил?

— Да. После того как ты их освободишь, выпусти наружу меня и Землю.

— После этого ты мне скажешь?

— Да.

Глис не смог сдержать угрозы:

— Если нет, я вдребезги разобью твою планету. Ни ты, ни она не останетесь в целости.

— Я скажу тебе.

Глава 22

Все произошло удивительно просто: часть планетоида, окружавшая Кемпа, приподнялась и выстрелила в небо. Кемп обнаружил, что он завис в черном пустом пространстве среди метеоритных обломков.

До него дошла мысль Глиса: «Я сделал то, что от меня требовалось. А сейчас говори!»

Даже когда Кемп исполнил требование, он не мог понять, что же происходит.

Появилась тревога. Он дал толчок неизвестному ему процессу в надежде, что природа поставит все на свои места. Каким-то образом в этом метеорите сохранилась древнейшая форма жизни, и ее эволюция стала протекать с молниеносной скоростью. Изменение, рассчитанное на миллионы лет, было спрессовано в какие-то минуты. Так как ни одно из существ, подобных Глису, не сохранилось, то Кемп предположил, что они давным-давно эволюционировали в… во что?

Что это было за существо? Куколка? Яйцо? Превратится ли оно в космическую бабочку, в большого червяка, в гигантскую птицу?

Он раньше не думал о таких возможностях. Он допускал только уничтожение. Ему вдруг пришла в голову мысль: он никогда не думал о том, что может стать конечным продуктом уничтожения. Он никогда не думал об этом.

С невеселым чувством вспомнил Кемп о том, что говорил ему компьютер: атомарная структура гиганта представляет собой древнейшее состояние материи. Означает ли это, что при переходе частиц из того состояния в современное выделится доселе неизвестная энергия?

Под ним происходили титанические вещи.

От планетоида отделилась его часть, и от нее, в свою очередь, отделился солидного размера огненно-красный шар в милю толщиной. Кемп подался в сторону, чтобы пропустить эту невероятную штуку мимо себя, и увидел еще более странную вещь — скорость этого огромного куска, уже раскаленного добела, возрастала, а масса увеличивалась.

Он уже был на порядочном расстоянии от Кемпа и достигал по крайней мере сотни миль в диаметре, через минуту — пятисот миль и все продолжал увеличиваться, а скорость его возрастала.

Он разрастался в пылающую невероятную массу. И вот уже его величина достигла десяти тысяч миль в диаметре, и он продолжал удаляться, все разрастаясь.

Кемп отправил в пространство сигнал общей тревоги: «Уходите! Как можно скорее! Прочь!»

Он и сам старался отлететь от этого места подальше, преобразуя гравитацию тела чудовищных размеров, достигшего ста тысяч миль в диаметре.

На этой стадии тело приобрело розовый цвет. Пока он наблюдал, цвет изменился и стал бледно-желтым. И тело, испускавшее прекрасный золотистый свет, достигло в диаметре более миллиона миль, став таким же, как Солнце.

Через несколько минут оно выросло до размеров гигантской голубой звезды в десять раз больше Солнца.

Оно стало розоветь и за десять минут увеличилось в сто раз. А вокруг была звездная Вселенная, освещенная сверкающими незнакомыми объектами вблизи и вдалеке — сотни их выстроились в длинную линию, подобно фонарям.

Под собой Кемп увидел Землю.

Он оглядел раскинувшийся перед ним в небесах пейзаж, знакомую планету, и им овладело ужасное волнение.

Глис превратился в Солнце, у которого было 1823 планеты, рассыпавшиеся звездными бриллиантами по небу.

Куда бы он ни посмотрел, он видел планеты, которые были расположены так близко от него, что напоминали множество лун. Он быстро провел кое-какие вычисления и с большим облегчением удостоверился, что все они находятся в пределах светового полу года.

На полной скорости, какую только могло выдержать его тело, Кемп вошел в атмосферу Земли — похоже, что все осталось, как прежде: земля, океан, города…

Он пронесся над шоссе и увидел, что по нему идут машины.

Он направился в Шелки-Управление, снедаемый любопытством. Разбитое окно, из которого он выпрыгнул при столь драматических обстоятельствах, оставалось все еще разбитым.

Когда несколько мгновений спустя он совершил посадку среди той же самой группы людей, то понял, что имел место какой-то временной феномен. Для Земли и землян его восемьдесят дней были лишь восемьюдесятью секундами.

После он слушал рассказы людей об этом промежутке времени: они чувствовали внутреннее напряжение как при землетрясении, мимолетное отключение органов чувств, короткое ощущение темноты…

Появившись в комнате и приняв человеческое обличье, Кемп сказал пронзительным голосом:

— Джентльмены, приготовьтесь услышать о самом замечательном событии в истории Вселенной. Это розовое солнце за окном — не результат атмосферных помех. И, джентльмены, у Земли сейчас появилось 1822 планеты-сестры. Давайте готовиться к фантастическому будущему!

Позже, вернувшись домой во Флориду, Кемп сказал Джоанн:

— Сейчас понятно, почему не было решения проблемы Шелки в старых условиях. Для Земли две тысячи Шелки было достаточным количеством. Но в этой новой Солнечной системе…

Уже не стоял вопрос о том, что делать с шестью тысячами членов нации Шелки, а вопрос был в том, где взять сто таких групп, чтобы справиться с предстоящей работой. И быстро!

Глава 23

Когда пришел сигнал о помощи, Нэт Кемп исследовал планету, получившую астрономический код Минус 1109-93.

Тысяча сто девятая планета, которая располагалась гораздо дальше, чем Земля, от нового мощного Солнца, вращалась под углом 93 градуса по отношению к Земле.

Это был временно принятый порядок. Никто даже и не думал о том, чтобы Землю считать самой главной планетой новой системы.

И очевидно, это вообще не будет иметь значения. На трех планетах — 1107, 1108-й и 1109-й, — предписанных ему, Кемп не обнаружил признаков населения. Полдня он носился среди странных стройных зданий, взметнувших в небо свое кружево. И на этой планете становилось ясно, что переходный период оказался слишком продолжительным, чтобы могла сохраниться жизнь; видимо, только Земля и несколько других уже обнаруженных планет смогли пережить превращение.

Призыв о помощи Кемп получил, летая над большим генераторным комплексом. Он пришел, четкий и ясный, настойчивый, через систему механического реле, из пространства между 1109-й и 1110-й.

Призыв был следующего содержания: «Всем Шелки и правительственным агентствам, я только что получил… — далее шел термин Шелки, — сообщение от Лан Джедда».

Специальный термин Шелки — это мысленная формулировка, обозначающая коммуникационное явление, свойственное Шелки сразу после наступления смерти. Когда Шелки умирал, активизировалась группа нейронов. Эта группа выполняла роль телепатического передатчика, который просто передавал последние мысли, чувства и ощущения уже мертвого Шелки в момент передачи сообщения.

Кемп был шокирован, услышав имя погибшего Шелки. Лан Джедд и он были такими близкими друзьями, какими только могли быть Шелки или, точнее сказать, насколько им разрешали. Люди, особенно Избранные, не одобряли, когда Шелки общались между собой.

Лан и Кемп выбрали для исследования соседние группы планет в этом удаленном конце системы, чтобы избежать контроля над своими разговорами о все углубляющемся кризисе отношений между Шелки и людьми.

Итак, когда до Кемпа дошел призыв о помощи, он понял, что, помимо отправителя сообщения, он был ближайшей «помощью».

Он сразу же ответил:

— Нэт Кемп идет на помощь. Кто ты?

— Oy-Дан! Я на планете 1113-86.

Кемпа встревожило имя собеседника. Оно принадлежало одному из метеоритных Шелки, о чьем существовании еще год назад не было известно. Присутствие этих «исконных» Шелки в новой Солнечной системе стало необычной и еще не решенной проблемой, об этом Лан и Кемп говорили, и очень подробно.

Ужасно было сознавать, что Oy-Дан мог подслушать их беседы. Но причиной особой тревоги Кемпа было его недоверие к боевым качествам вновь прибывших Шелки. Поэтому на протяжении многих часов он будет, в сущности, один против таинственного могучего врага, который уже доказал свою силу, убив Шелки.

Обдумывая все это, Кемп выбрался из здания, в котором находился, и мгновение спустя он уже покидал планету, используя гравитационный метод.

Фактически планета выбросила его тело, которое в состоянии Шелки класса С представляло собой пулевидный объект длиной 10 футов. Эта форма позволяла Шелки жить и действовать в безвоздушном пространстве.

Отлетев от планеты, Кемп поддерживал движение, блокируя действие гравитации всех объектов на себя, кроме тех, которые вели его в нужном направлении. Таким образом планеты, находящиеся по курсу, тянули его, и он падал со все возрастающей скоростью на место назначения — специальный корабль.

Несмотря на начальное ускорение, это было обычное медленное самостоятельное передвижение Шелки в космосе. И прошло несколько беспокойных часов, пока он не увидел впереди себя в темноте космоса корабль.

Корабль был построен в рамках программы по защите в случае катастрофы, после того как Земля стала принадлежать новой системе. На нем было использовано оружие, созданное на принципах, которые Кемп узнал от Глиса. Этот и другие корабли являлись частью мер безопасности, предпринятых в связи с исследованием новых планет.

Поднявшись на корабль, Кемп направил его к Оу-Дану, который находился на расстоянии всего лишь четырех планет — не проблема для такого быстрого корабля.

Уже на подлете Кемп включил ретрансляционный передатчик. Таким образом он настроился на разговоры, доносившиеся из более отдаленных точек, — Шелки строили догадки о том, что могло произойти.

Что же за могучая форма жизни находилась на планете, исследуемой Лан Джеддом, если один или даже несколько из ее обитателей могли убить взрослого, полностью сформировавшегося Шелки? Это была главная мысль. Шелки, летевшие на помощь со всех концов системы, были готовы к крупной битве с опасным противником.

К сожалению, пройдет немало времени, пока все они появятся на поле боя. По крайней мере один земной день. Оу-Дан и Кемп пока будут одни.

Приближаясь, Кемп выяснил, что Oy-Дан перенес тело Шелки на метеорит 1113-86. Странная яркая темнота космоса с черным небом и огромным далеким солнцем, лучи которого отражались тысячами бликов от скалистой и металлической поверхности метеорита, — так выглядело место, куда прибыл Кемп.

В таком необъятном пространстве тело Шелки выглядело, как атом в бесконечности. Оно лежало распростертое на плоской скале. Смерть еще больше смазала сходство Шелки с человеком. Никаких явных признаков того, почему наступила смерть, не было. Oy-Дан телепатически прокомментировал, что тело несколько уменьшилось в размере, но не очень сильно — сейчас оно было около 8 футов.

Глядя на мертвого друга, Кемп понял, что свершилось самое худшее, что только могло произойти. Отлично подготовленный Шелки, способный эффективно использовать энергию как для защиты, так и для нападения, которого нелегко застать врасплох, вступил в единоборство с каким-то существом, потерпел поражение и был убит.

Oy-Дан телепатировал: «Лан передал мне, что на планетах 1110, 1111, 1112-й населения не осталось. Такую же ситуацию я обнаружил на 1115, 1114-й и 1113-й и тогда же получил посмертное сообщение».

В посмертном сообщении от Лан Джедда было моментальное изображение какой-то пирамиды и мысль: «Это пришло ниоткуда и из ничего». Кемп содрогнулся, получив эту невероятную информацию. Огромная скорость нападения… из ниоткуда.

Кемп спросил Оу-Дана:

— Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Мы переждем в корабле, и в случае нападения его вооружение нам поможет.

Oy-Дан проследовал за Кемпом в глубь корабля.

— Но я не останусь, — сказал он.

В этой фразе Кемп ощутил не антагонизм, а равнодушие.

Вновь мысль Оу-Дана: «Я остался с телом Лана лишь из этических соображений, пока кто-нибудь не прибудет. Сейчас ты здесь, и я возвращаюсь на Землю».

— В корабле безопаснее, — настаивал Кемп.

Он также сказал, что у земных Шелки есть принцип никогда не рисковать необдуманно. А то, что Oy-Дан планирует вернуться на Землю самостоятельно, именно таким риском и представляется.

— Если я встречу убийцу в этом обширном пространстве, это будет чистой случайностью. Я думаю, что он засек Лана по его включенному передатчику, когда он со мной разговаривал. Поэтому я полагаю, что, чем ближе ты к кораблю, тем большая опасность тебе угрожает.

В этих размышлениях было рациональное зерно. Но зачем уходить именно сейчас, ведь Oy-Дан был одним из первых, кто присоединился к исследовательским группам, задал вопрос Кемп.

Oy-Дан ответил, что, поскольку Кемп своими действиями спас космических Шелки от Глиса восемь месяцев назад, Оу-Дан чувствует себя обязанным и скажет правду, а он считает, что кризис уже назрел. И возможно, что это типичный кризис, каких будет много в новой системе, которая состоит из 1823 планет, пригодных для жизни. И он считает, что пришло время решать проблему взаимоотношений Шелки с людьми.

Oy-Дан сказал, что никто из исконных Шелки больше не предпримет никаких действий, пока не будет легализовано их пребывание на Земле.

— Я, как и другие, выступаю за то, чтобы обрести свое место, — сказал Oy-Дан, — но должен тебе сообщить, что мы не собираемся выполнять полицейские обязанности, как ты. И конечно же, мы не собираемся отказываться от нашей способности принимать любую форму тела. В конце концов, если вы и ограничены циклом изменяемости Шелки — рыба — человек, это не значит, что и мы должны принять то же самое.

Тут Кемп блокировал свои мысли, потому что он не был готов обсуждать с кем бы то ни было эту фантастическую тему — изменение формы. Более того, у него были инструкции, полученные от Шелки-Управления, держать в секрете свои специальные знания.

В природных Шелки была заложена возможность принимать любую форму живого организма, не только человека. Однако это была трансформация элементарного уровня, включающая в себя внутреннее и внешнее сходство, — не очень утонченная, но уместная для каких-либо определенных целей. У земных Шелки было биологическое ограничение в способности к трансформации: человек — Шелки класса В — Шелки класса С, которая происходила автоматически.

Из земных Шелки только Нэт Кемп мог выходить за пределы этого цикла. Имея противником замечательного Кибмадина, он перенял его совершенный метод изменения. Стоило ему однажды увидеть оригинал, как он мог сделать дубликат того или иного существа по памяти. Скрывая эти мысли и стараясь выиграть время, Кемп сказал:

— Не надо недооценивать людей.

— Я и не делаю этого, поскольку они обманом заставили вас быть на их стороне.

Кемп сказал:

— Даже если сложить вместе количество земных и космических Шелки, общая сумма будет меньше чем 8000 Шелки на всю Вселенную. Такое меньшинство должно считаться с другими жизненными формами, населяющими планеты.

На что Oy-Дан ответил:

— Я не обязан ни с кем считаться. Я волен поступать, как мне угодно.

— На протяжении всей истории человечества, — сказал Кемп, — когда люди получали свободу выбора, они отказывались от сотрудничества даже во имя всеобщего блага. И люди жили каждый со своим мнением. Естественно, что они очень скоро попадали под влияние тех, кто был сильнее, и тем самым обращались в новое рабство. И сейчас ты делаешь ту же самую ошибку, отказываясь кооперироваться.

— Пусть другие кооперируются с нами. Мы сверхсущества.

— Если мы такие великие, то почему нас осталось так мало?

— Ну… — потерял терпение Oy-Дан, — нам не повезло, что мы попали под влияние более могущественной расы. По крайней мере, так гласит легенда. И конечно же, потом, когда мы были на том метеорите, управляемые Глисом, нас было ограниченное количество.

Кемп ненавязчиво заметил, что времена Глиса были временами рабства.

— Но мы также можем проследить в далеком прошлом, как Шелки пришли к состоянию, когда стали отказываться от сотрудничества ради блага. Мы можем представить себе больших и нелепых эгоистов, у которых никогда не было верной идеи о спасении. Мы можем представить Шелки, отказывающихся придерживаться любой системы законов, при угрозе опасности уходящих в космос с чувством неприступности. И вот однажды в черных далях космоса они находят себе пару, которая оказывается безжалостным врагом и преследует их поодиночке.

— Я не понимаю, как это мы, свободные Шелки, можем говорить с таким конформистом, как ты, — сказал Оу-Дан.

— Не конформистом, а с тем, на кого можно положиться. Мне можно верить и делать, как я говорю. Очевидно, ты и твои единомышленники не можете даже решить, какую роль вы хотите играть.

— Почему у нас обязательно должна быть роль? Почему вообще мы должны работать над чем бы то ни было? Почему бы людям не поработать на нас, вместо того что мы работаем на них? Это совершенно справедливые вопросы.

Кемп объяснил, что в настоящее время между людьми и Шелки существует взаимоприемлемое равновесие. Но это перестанет быть так, как только условия этого равновесия будут изменены.

Это оставило Oy-Дана равнодушным. Кемп понял, что трудно ожидать какого-то интереса к людям от существа, которое никогда не имело с ними ничего общего. У Кемпа, рожденного человеком, такой интерес был. Поэтому он закончил с намерением завершить дискуссию:

— Скоро у нас будет общее собрание, там и поговорим.

Провести такое собрание уже было предложено главой Шелки-Управления Чарли Бакстером, который, так же как и Нот Кемп, был обеспокоен отношением исконных Шелки.

Oy-Дан закончил разговор словами:

— Мне здесь делать больше нечего. До свидания. — После чего он устремился в космос и быстро исчез из виду. И вот его сигнал уже неразличим среди множества метеоритных обломков, заполнивших все пространство.

Глава 24

Настроив все системы корабля на немедленную реакцию, Кемп ждал, сам не зная чего, в этой удаленной точке системы.

Время от времени Кемп проверял оборудование корабля, удостоверяясь, что каждое реле готово сработать моментально. Он бросил взгляд «вниз» в том направлении, где была Земля. Множество планет светили бриллиантовым светом в темном небе новой системы Земли, каждая из них имела свой цветовой рисунок, и от этого вся панорама была просто прекрасна.

Для Кемпа это все было «под ним» и «внизу», потому что он уже давным-давно привык ориентироваться, используя человеческие термины. Потому у него были и право, и лево, и перед, и зад, и верх, и низ.

Из разговоров, что он вел с далекой Землей, уже не почерпнуть было никаких дополнительных советов о том, какие меры предосторожности можно предпринять. Было невозможно поверить, что кто-то может приблизиться к нему незамеченным.

Но сообщение от Лан Джедда говорило о том, что никаких предупреждений не будет.

Так оно и оказалось на самое деле.

К моменту нападения Кемп прождал в корабле ровно 4 часа 18 минут 42 секунды по земному времени.

Существо, которое на какие-то мгновения продемонстрировало себя Кемпу, имело очертания перевернутой пирамиды. Было интересно, что в сообщении погибшего Лан Джедда этой перевернутости не было. Компьютер, передававший информацию от уже мертвого тела, произвел стереотип оригинала с основанием внизу и острием пирамиды вверху. На самом деле все было наоборот.

Это все, что Кемп успел рассмотреть, потому как существо оказалось в ловушке лишь на мгновение. Менее скоростное восприятие, чем у Шелки, зафиксировало бы только тень, затмившую освещенное пространство.

Несмотря на колоссальную скорость, с которой существо исчезло, датчики Кемпа зафиксировали определенное количество информации, которую Кемп и проанализировал. Таким образом Кемп мог еще раз «просмотреть» все, что произошло, благодаря своим нейро- и энергорецепторам.

С удивлением он увидел, что за то мгновение, что оно было в ловушке, существо напало на него и пыталось убить. Его спасла только защита ловушки.

Он стал быстро анализировать столкновение: почему он оказался уязвим, почему не сработала его собственная защита? Там, на Земле, непременно хотели бы знать, откуда взялось это фантастическое создание.

Обрабатывая полученные данные, Кемп с удивлением заметил, что изображение в виде пирамиды было энергетической проекцией какого-то источника. Но он не мог разглядеть существо в этом источнике, оно так быстро ушло.

Думая о невероятной скорости, он вспомнил научную дискуссию с другими Шелки о его противостоянии Глису. Сейчас опыт Глиса завладел его мозгом, но это было нечто другое.

Открытие напугало его. То, что он зафиксировал, было чем-то. Что-то и ничего. Ничего, и что-то, и ничто. Что же это могло быть?

Один из рецепторов Кемпа зафиксировал нечто смутное — настолько смутное, что для Кемпа оно имело подобие реальности лишь потому, что он воспроизвел это для себя несколько раз. И даже тогда это оставалось неясным. Но после большого количества повторов у него сложился образ, если это можно было так назвать, что энергетическая точка, очевидно бывшая источником перевернутой пирамиды, была передатчиком для другой точки, находившейся далеко от нее. А за ней — еще одна, и еще одна, и еще на большом расстоянии… А было ли расстояние? Кемп не мог решить.

Он не мог разрешить эту тайну и с неохотой вернулся к битве, из которой он только что вышел. Как и другие аспекты этого молниеносного столкновения, сама битва могла быть осмыслена только на основании запутанных последствий. Битва началась в тот момент, когда «нечто» появилось. Ловушка, первая ступень которой состояла из молекулы с гравитационной мощностью планеты, в то же мгновение среагировала на врага. Молекула, замечательное открытие древней природы материи, секрет которой Кемп получил от Глиса, с силой, равной силе целой планеты, сконцентрировалась на чужаке. И помешала ему.

Нападающий, скованный таким образом, тем не менее сумел что-то сделать, но что, Кемп не имел представления. Вся его мощная защита — энергетические экраны, магнетический метод по отражению радиации, использование энергии атакующего против атакующего — была в состоянии боевой готовности…

Атака проводилась не на энергетической частоте. Защита Кемпа была беспомощна против нее. В теле он почувствовал какие-то изменения, внезапное ощущение внутреннего разрушения…

Мысли странным образом переплелись. Не в состоянии поставить ни один защитный барьер, Кемп почувствовал, что его закручивает водоворот смерти.

В следующую секунду существо, которому помешала молекула, исчезло. Битва была закончена.

Глава 25

Поспешно Кемп соединился с Землей. Сразу же на него посыпался град вопросов.

И у кого-то возникла такая же мысль, как и у него, что пирамида — это оружие, управляемое с помощью зеркального принципа на большом расстоянии.

— Все же нет, — сказал Кемп, — это какая-то форма жизни. Я чувствовал, что это живое.

В разговор вступил Чарли Бакстер:

— Твои данные загружаются в компьютер, Нэт, не хотел бы ты поговорить с женой, пока мы ждем?

— Конечно.

В ее мысли, когда она дошла до него, сквозило раздражение.

— Все так чертовски таинственны, когда речь заходит о том, чем ты занят, — начала она.

— Они не сказали ей, что я в опасности, — подумал Кемп с облегчением.

— Послушай, — передал он, — мы тут занимаемся исследованием и проверяем новый корабль. Все, что я могу сказать. — В какой-то мере это было правдой. — А чем ты занимаешься?

Его попытка отвлечь ее оказалась неудачной. В тоне Джоанн послышалось негодование:

— Со мной еще никогда не случалось таких ужасных вещей.

Она рассказала ему о том, что Шелки-женщины звонят женщинам, женам земных Шелки, и требуют, чтобы те разводились со своими мужьями. Одна такая позвонила Джоанн и настаивала, чтобы она развелась с Кемпом. Она прямо сказала, что Кемп, как Шелки, будет жить по крайней мере тысячу лет и Джоанн за это время успеет умереть десять раз.

— И почему, — настаивала Шелки-женщина, — почему бы тебе не посмотреть в лицо реальности прямо сейчас?

…А Джоанн так молода.

Кемп печально подумал, что проблема более серьезна, чем это представляла себе Джоанн. Тысячу лет позволил жить Шелки Глис, у которого были на это какие-то свои причины. Какова продолжительность жизни Шелки на самом деле, не знал никто.

Но в глубине души он всегда надеялся, что эта проблема будет решена при жизни их обоих. С современным развитием науки она может прожить около 150 лет. Задолго до того, как она достигнет этого возраста, бессмертие человека может стать реальным.

Это был неподходящий момент для Кемпа — раздумывать над тем, какой оборот могут принять отношения между Шелки и людьми. «Не беспокойся обо всем этом. Ты мне очень дорога».

— Это очень важно, — ласково сказала Джоанн, — но не думай, что ты хоть на мгновение обманул меня. Я чувствую, что в твоей жизни наступает очень ответственный момент и ты, как всегда, собираешься разделаться с трудностями одним махом.

— Ну… — начал Кемп.

— Это действительно неразрешимая дилемма, — сказала Джоанн.

— Что такое? — с удивлением спросил Кемп.

До него быстро дошло, что ее беспокойство было связано не с самой опасностью, а с отсутствием у него страха.

— Если ты чувствуешь себя так уверенно перед лицом такого сильного врага, то что произойдет во взаимоотношениях Шелки с людьми?

— Как я понял, ты имеешь в виду, что люди Шелки больше не нужны?

— Мм… а ты как думаешь?

Кемп стал терпеливо объяснять:

— Во-первых, моя уверенность заключается не во мне самом, а в уровневой логике.

Джоанн с ходу это отмела:

— Это одно и то же. Логика уровней — это оружие, которым ты можешь пользоваться независимо от твоих взаимоотношений с людьми.

— Во-вторых, я не знаю, осмелюсь ли я ее применить, но в качестве угрозы, конечно же, использую.

— Тебе придется это сделать. Ты победишь и вознесешься на невероятную высоту власти и возможностей.

— В-третьих, союз Шелки и людей существует, и я в особенности счастлив тем, что вынес из этого общения. Я имею в виду тебя. И я мыслю, как человек, так ведь?

— Но ты такой всемогущий.

— Думай обо мне, как о капитане крейсера, — сказал Кемп.

— В этом случае мое тело Шелки — крейсер, а ты любимая жена капитана.

Похоже, что это сравнение подбодрило ее, и Кемп ощутил ее улыбку, когда она сказала: — Они мне машут руками, чтобы я заканчивала. Я люблю тебя. До свидания, дорогой.

Связь с ней резко прервалась.

Появился Чарли Бакстер:

— Твои данные напомнили компьютеру о том, что ты сообщал несколько месяцев тому назад, — что сказал тебе Глис во время предсмертной агонии.

…Осознавая, что Кемп опасный Шелки, Глис направился в отдаленную звездную систему. Как сказал Глис в своих последних тщетных усилиях спасти себя, она была населена древнейшим врагами Шелки.

Эти существа называли себя Ниджаны, что означало «Творцы Вселенной». Или в исчерпывающем смысле — те, Кто Знает Природу Вещей и Может Создавать Вселенные по Своей Воле.

Пока Кемп раздумывал над ужасающими последствиями всего этого, если компьютерный анализ был верным, Бакстер продолжал:

— Нэт, Глис действительно куда-то направился. Ты встревожился и пригрозил ему. Как ты докладывал, Глис остановился и пытался заключить с тобой перемирие. Итак, на какую бы систему он ни указывал, это где-то в том направлении, в котором он двигался. Не так далеко. И система должна быть где-то в шести световых годах от тебя, Нэт.

Такие детали были, конечно же, интересны, но Кемпа сейчас интересовали вещи, имевшие решающее значение.

Он поспешно задал вопрос:

— У компьютера есть какие-нибудь соображения насчет того, как он убил Лана или как мне себя вести с ним, если он вернется с подкреплением?

Пришел встревоженный ответ Бакстера:

— Нэт, это ужасно — говорить такие вещи кому-либо в такой ситуации. Но у компьютера нет ни малейшего представления о том, как эта штука появилась из ничего и какая сила была использована против Лана и тебя. Он говорит, что у него недостаточно данных…

У Кемпа не было времени дослушивать до конца.

В это же самое мгновение активизировались рецепторы, направленные в первую передающую точку Ниджана.

Так как линия связи с Землей была открыта, до нее дошел сигнал опасности, прошедший через Кемпа: «Ниджан вернулся… пока я приготовлюсь». Казалось, что все это было давным-давно.

А вот и это создание, на том же самом месте, что и в первый раз, в ста футах от него.

Но одно это вселяло надежду.

Перевернутая проекция пирамиды светилась мерцающей пульсацией энергии.

И Кемп увидел на этот раз, что источник проекции также имел форму перевернутой пирамиды, но лишь до определенной степени. Основание было гораздо уже, и у него были ноги и руки. Длина у существа была примерно шесть футов, и оно было прекрасно в своей твердой оболочке, которая сверкала и светилась, переливаясь разными цветами.

В момент прибытия чужака молекула Глиса попыталась захватить его в свое поле, но Ниджан был, очевидно, к этому готов и каким-то образом игнорировал ее воздействие.

Кемп увидел, что существо смотрит на него, судя по всему, имея какие-то намерения. Кемп отправил пробную мысль на магнитной волне. Тотчас на той же самой волне пришел ответ, гораздо большей силы, чем та, к которой привык Кемп. Но его нейтронные трансформаторы сбавили мощность до приемлемого для Кемпа уровня. Начался их первый разговор.

— Давай поговорим, — начало существо.

— У тебя есть что мне сказать, — мрачно телепатировал Кемп.

— Мы удивлены, — был ответ, — совершенно неожиданно появляется новое Солнце всего лишь в нескольких световых годах от нашей системы. Проведя расследование, мы узнаем, что у системы, так внезапно образовавшейся, самая большая планетная семья, возможно даже в Галактике. Одно из наших исследовательских соединений встречает Шелки, могущественное существо, которое издавна является нашим врагом. Естественно, его убивают.

— Мы будем требовать от вашего народа наказать того исследователя, который так необдуманно и «естественно» взял на себя убийство Шелки.

— Это древний рефлекс, видоизмененный в наши дни. Поэтому никакого наказания не будет. Это могло случиться с любым Ниджаном.

— Это ты сделал? — спросил Кемп. — Это ты — тот самый исследователь?

— Это имеет какое-то значение?

— Возможно, и нет.

Ниджан сменил тему разговора:

— Что вы, Шелки, делаете в одном обществе с людьми? Какова ваша роль?

— Мы полиция.

— О! Это интересно.

Кемп не понял, чем это может быть интересно. И кроме того, его внимание все еще было сосредоточено на объяснении причин убийства Лан Джедда. С неохотой он допускал, что, если действительно рефлекс нападения был заложен в этих существах очень давно, будет трудно вынести приговор об умышленном убийстве.

— Хорошо, итак, по воле случая мы обречены сосуществовать друг с другом на расстоянии всего лишь нескольких световых лет. У нас 1823 планеты, пригодные для жизни. Сколько планет у вас?

— На этот вопрос трудно ответить. Мы не мыслим в таких терминах, что у нас должна быть своя планета. Чувствую, тебе трудно осознать эту концепцию, поэтому я тебе скажу так: мы владеем одной планетой — нашим историческим домом.

— Вам нужно больше?

— Не в том смысле, что ты подразумеваешь. Все это слишком ново. Но наши основные цели — мирные.

Кемп ему не поверил.

Возможно, это было правдой. Прошедшие миллионы лет заглушили древние импульсы ненависти и уничтожения. Тысячи потомков вчерашних врагов живут сейчас на земле бок о бок в мире, и, очевидно, навсегда.

Конечно, в случае с Ниджанами это не совсем так, они не потомки, а те же самые существа, которые еще в давние времена подняли свою цивилизацию на недосягаемую высоту и добились бессмертия. Это были те же самые существа, которые в отдаленном прошлом ненавидели Шелки и стремились к их уничтожению. То же Глис говорил Кемпу.

В то время, возжелав сделать Шелки своими слугами, Глис предложил им симбиозное сосуществование как плату за их спасение. Шелки приняли это предложение.

Но с превращением и поражением Глиса положение вещей изменилось, и Шелки вновь стали независимыми и не ожидали никакой помощи со стороны.

Кемп никак не смягчался: — Не могу согласиться с твоим отказом от ответственности за убийство. Как ты объяснишь, что, когда ты прибыл сюда первый раз, ты пытался убить меня, хотя рефлекс нападения у тебя атрофирован?

— Это была самозащита, — ответил Ниджан, — что-то схватило меня. Сейчас я понимаю, что это было необычное проявление гравитационных свойств. Моя реакция состояла из двух действий: контратака и отступление. Как только я понял, что это было, я решил вернуться, и вот я здесь. Так что давай говорить.

Объяснение было убедительным, но чувства Кемпа не исчезли — он не верил рассказу, не мог принять его. Он считал, что рассказ вызван желанием Ниджана выиграть время. Он был убежден, что опасность для него возрастает с каждым мгновением.

Кемп подумал:

— Зачем ему нужно время?

Ответ лежал на поверхности — время, чтобы исследовать корабль, его вооружение.

— Если все, что ты сказал, правда, — начал Кемп, — тогда скажи мне, какой способ нападения ты использовал. Как твой коллега убил Шелки?

— Было бы глупо с моей стороны открывать свои преимущества, — ответил Ниджан, — откуда мне знать, каковы твои планы.

Хотя и этот ответ тоже был очень логичным, но дальше двигаться было нельзя. Но кое-что он мог еще выяснить.

Кемп отправил магнитные волны на всех частотах с целью вызвать реакцию Ниджана. Он записал вернувшиеся сигналы с информацией. Используя радар, он прочитал отраженные данные.

Усилием воли Кемп сконцентрировался на случай поражения и приказал:

— Уходи! Пока ты не откроешь мне способ убийства, я отказываюсь продолжать разговор. И могу тебя заверить, что никакие переговоры не станут возможными, пока это для нас будет оставаться тайной.

Ниджан ответил:

— Я не могу открыть такие данные без согласия вышестоящих. Почему бы тебе не отправиться со мной и не поговорить с… — Он использовал понятие, означавшее «правительство», но с другим значением, которого Кемп не понял.

На что Кемп ответил:

— Я полностью окажусь в вашей власти.

— Кто-то ведь должен вести переговоры. Почему бы этого не сделать тебе?

Кемп тянул время:

— Как я отправлюсь с тобой?

— Двигайся за мной в моей проекции на расстоянии… — Ниджан назвал величины в терминах определенных длин магнитных волн.

Кемп вновь испытал чувство невольного восхищения этим существом: — Если я это сделаю, это будет его способом убить меня.

Удивительным во всем этом было то, что его заставили решиться на это самому. Именно на этом аспекте и сконцентрировал Кемп свои мысли, учитывая изощренность обмана.

Кемп сделал две вещи. Он проверил молекулу с планетной гравитацией и выяснил, что ее поле сфокусировано на Ниджане. Он убрал это влияние.

Он это сделал, предполагая, что существо каким-то образом защищается от воздействия молекулы. В момент прекращения ее воздействия сила, с помощью которой он это делал, вызовет инерционный эффект, равный центробежной силе планеты.

Вторая вещь, которую сделал Кемп, была более тонкая, но сделал он ее одновременно с первой. Он заметил в Ниджане одну особенность поведения и испробовал на нем уровневую логику.

А особенность эта заключалась в том, что у Ниджана проявлялся знаменитый «фактор предательства».

С точки зрения уровневой логики, это было незначительное проявление сознания, хотя это был основной жизненный процесс, необходимый для победы. Активизировав этот центр, он мог заставить Ниджана побеждать еще больше — в этом заключалась ирония и непредсказуемые последствия. Но другого выхода из сложившейся ситуации Кемп не видел.

В одно мгновение произошли три вещи: молекула прекратила воздействие, был активизирован «фактор предательства» и Кемп вошел в энергетический луч, образовывавший пирамиду.

Никогда ранее не испытанное чувство овладело им. Корабль-ловушка… исчез.

Он осознавал, что находится в каком-то странном… не месте, потому что вокруг ничего не было. А… где?

Глава 26

В любой группе только ее лидер может быть предателем. Он должен предавать или быть готовым к этому, иначе группы нет.

Все остальные должны подчиняться, устраивать группу, следовать правилам, без вопросов поддерживать все действия группы; даже внутреннее возражение наказуемо.

В любой момент по приказу лидера группы ты можешь быть предан (принесен в жертву) ради блага группы безо всяких на этот счет объяснений.

Правило продажного лидера подходит к любой группе, также и к той, в которой лидер выбирается членами группы, являющимися его помощниками.

Если группа разрастается, лидер делегирует часть своих полномочий членам группы, которые действуют от его имени. Там, где этот процесс принимает широкий размах, ситуация несколько смягчается, так как маленькие лидеры не так чувствительны к проявлениям нонконформизма, как сам лидер всей группы.

Но лидер, который умеет читать мысли и проводит в жизнь «фактор предательства», пользуясь безжалостными полицейскими методами, может оставаться лидером всегда.

Таким образом, постоянно используемое предательство побеждает на всех уровнях, высший из которых есть…

Кемп ощутил, что попал в какую-то многослойную ситуацию. Он чувствовал, что некто, с кем он находился в постоянной телепатической связи, был маленьким. Или — внезапная догадка поразила его, он в действительности был очень большим? Невероятно большим, больше, чем Вселенная. Существо, чьи мысли читал Кемп, отвергло концепт необъятности. Удобнее ощущать себя… маленьким.

Удовлетворенное тем, что оно всего лишь точка, существо обдумывало, чем оно может стать. Кемп принял его мысль: «Н’Йата будет довольна, что я испытываю это мгновение почти первичной действительности».

Существо, само по себе очень маленькое, стало испускать еще меньшие кусочки. Каждый из них с трудом покидал существо: первые несколько ярдов были ужасно трудными, трудными были и первые мили, первые световые годы было уже легче — галактика закручивала их, как смерч перышко.

Внезапно одна из точек, только что выпущенная существом, привлекла его внимание. Оно подумало: «Нет, о нет. Так не должно быть».

Возникла любопытная инверсия — существо было убеждено, что точки, им испускаемые, представляют интерес. Что-то было в них привлекательное, независимое от его мыслей о них.

Как только эта мысль сформировалась, Кемп почувствовал, что высокая энергия существа стала ослабевать. В короткий промежуток времени существо пережило эмоциональную трансформацию от моментальной вспышки ярости до самообмана: «Видимо, я Бог или полубог. Все должно равняться на меня!»

В то время когда происходили все эти маленькие замечательные явления, Кемп за всем наблюдал и боролся, боролся за свою жизнь… И вдруг с удивлением обнаружил, что противника нет. Подобно человеку, провалившемуся в люк канализации и попавшему в глубокий и грязный поток воды, Кемп бросил себя в некий космический эквивалент реактивной струи ракеты.

Справляться с этим было уже выше его сил. Он боролся с естественной силой, которая выходила за пределы его опыта. В космосе это было нечто изначальное, о существовании чего не было известно ни человеку, ни Шелки.

Все окончилось внезапно. Кемп осознал, что он находится в большой комнате. Несколько человек, сидящих в комнате, с удивлением обернулись и уставились на него. Это было высшее руководство Шелки-Управления. Чарли Бакстер вскочил с кресла и быстро подошел к нему.

Кемпом владело еще одно ощущение — его тело в состоянии Шелки было в каком-то нестабильном состоянии, какого он никогда не испытывал. Нельзя сказать, что это было неприятно: чувство было такое, будто его тело привязано к какому-то отдаленному месту.

Появилась тревожная мысль: «Я все еще к чему-то привязан. Меня могут выдернуть отсюда в любое время».

Наиболее тревожным было то, что в дальнейшем он уже не мог защищаться. Он исчерпал все свои возможности и был в критическом положении.

Кемп принял человеческое обличье.

Он сделал это полубессознательно, подумав, что изменение состояния может освободить его, хотя бы ненадолго, от далекого притяжения. Так как других возможностей он не видел, Кемп проделал это быстро и в изнеможении осел на пол.

Он с облегчением отмстил, что трансформация прошла нормально. Чувство зависимости заметно угасло. Оно не исчезло окончательно, а было похоже на шепот в комнате, где только что стоял громкий крик.

Как только Бакстер подошел, Кемп крикнул ему:

— Быстро! Идем к компьютеру. Я не знаю, что случилось. Надо, чтобы компьютер снял с меня информацию.

По пути кто-то кинул Кемпу робу, которую он накинул, не останавливаясь.

Бакстер спросил:

— Что, ты думаешь, могло случиться?

Кемп объяснил, как мог, но все объяснить, конечно, он был не в состоянии. Он не только не потерпел поражения, но и смог манипулировать врагом и привести его в замешательство. В этой схватке он использовал всю имевшуюся у него энергию и возможности. Сейчас он отчаянно нуждался в помощи, в понимании всего того, что произошло.

Бакстер спросил его обеспокоенно:

— По-твоему, сколько времени у нас сеть?

— У меня сложилось впечатление, что они работают чрезвычайно быстро. Думаю, час — не больше.

С высокой скоростью, как и положено электронной машине, но все же недостаточно быстро в такой ситуации компьютер проанализировал информацию, полученную от Кемпа, и выдал на выбор четыре ответа.

Первый из двух, представляющих интерес, был странным:

— У меня создалось впечатление, — сказал компьютер, — что все случившееся происходило в чьем-то сознании. И в то же время присутствие чего-то первичного, элементарного. Чего-то… что… ну, не знаю… является основой всего.

Конечно, все это переварить было очень трудно. Первичное, основа — все это слишком грандиозно.

Аксиома, что первичному ничто не может противостоять или сопротивляться.

— И это, — сказал компьютер, — пожалуй, все, что я могу вам сказать. Преобразование пространства, что, похоже, умеет делать Ниджан, — это ново для нас. Видимо, клетки их систем могут приспосабливаться к условиям, которые дают им преимущество над другими формами жизни, — что-то вроде верховной власти над сутью вещей.

Это был неприятный момент. Мало того что компьютер не справился с задачей, Кемп почувствовал внутреннее изменение к худшему. То отдаленное нечто стало воздействовать на его человеческое тело. Его вдруг посетила уверенность, что в любой момент черта может быть пересечена.

Он быстро передал эти сомнения Бакстеру и закончил:

— Я надеялся, что у нас будет время для моего визита в земную штаб-квартиру исконных Шелки, но сейчас мне бы лучше самому трансформироваться в Шелки.

Реплика Бакстера показала, что он понимает, в какой опасности находится Кемп, — он боится, что в любой момент может очутиться в безвоздушном пространстве в человеческом состоянии, — ничем не защищенный. Бакстер спросил с тревогой:

— Ты не потому ли трансформировался в человека, что был уязвим в состоянии Шелки для той силы, которая на тебя действовала?

Это было так. Но выбора не было. В состоянии человека он, по крайней мере ненадолго, чувствовал себя в безопасности в угрожающей обстановке.

Бакстер продолжал, голос его стал напряженным:

— Нэт, а почему бы тебе не трансформироваться в какую-нибудь другую форму?

Повернувшись, Кемп уставился на него. Какое-то время оба молчали.

Наконец Кемп сказал:

— Чарли, последствия этого могут быть совершенно непредсказуемыми.

Бакстер ответил:

— Нэт, если этого не попробовать, проблема все равно останется неразрешенной.

Чувство мгновенного изменения становилось сильнее. Но Кемп медлил. То, что предлагал Бакстер, было почти так же опасно, как и угроза Ниджана.

Трансформироваться — во что угодно! В любое тело, в любую форму. Стать чем-нибудь абсолютно непохожим на те три состояния, которые он знал.

Он верил, что Бакстер сказал правду. Но это было правдой относительно известного из прошлого опыта — того, с чем он вырос, а именно связи Шелки и людей. Это не было правдой для существ с другим историческим прошлым. Космический — исконный — Шелки Oy-Дан показал это предельно ясно.

Странная, никогда ранее не испытанная уверенность овладела им — он чувствовал себя человеком, который в кромешной тьме оказался на краю неизвестного и готовится к прыжку в окружающую его ночь.

Возможности прыжка были, конечно, ограниченными. В тот момент он знал только три чуждые формы, в которые он мог трансформироваться. Он мог стать Кибмадином, или тем созданием, в которое превратился Кибмадин, или… Ниджаном.

Он объяснил Чарли:

— Я должен иметь мысленный образ того, в кого превращаюсь, а я знаю лишь несколько…

— Трансформируйся в Ниджана! — твердо сказал Бакстер.

Кемп ответил, почти не соображая:

— Ты серьезно?

И потом, очень отчетливо почувствовав внутри себя, что будто его что-то покидает, он поспешно вызвал образ Ниджана, таким, каким он его записал, и «проиграл» через систему трансформации.

Сделав так, он отправил каждой клетке заряд энергии, сыгравшей роль капсюля, высвободив тем самым внутреннюю энергию клеток. Трансформация произошла очень быстро. Кемпу понадобилось пять с половиной секунд, чтобы оказаться в новом для него состоянии.

Он также увидел, что находится в странном месте.

Кемп осознал, что он записывает мысли другого существа.

Это существо — враг Ниджанов — было обеспокоено чем-то, что было слева от него.

Он посмотрел в этом направлении и увидел, что Н’Йата перебралась ближе к нему. Он приветствовал это перемещение и был восхищен, так как она оказалась очень близко от него. При обычных обстоятельствах ему бы это даже понравилось — это бы ему польстило и было полезно для его развития. Он бы получил идеальную возможность изучить ее и имитировать ее великое совершенство.

Но ситуация была неординарной. Она пришла, потому что ему нужна была помощь.

Эта мысль сквозила в ее движении, и он увидел ее как одинокую золотую точку размером с атом.

Кемп спросил себя:

— Как я могу все это наблюдать? И сразу понял, что он это делает с помощью своей собственной энергии.

И снова его единственным оружием была уровневая логика, со всем ее пониманием природы эмоций. И конечно же, «фактор предательства» не был просто тактикой, с помощью которой он мог победить раньше кого угодно.

Ему также не хотелось провоцировать более могущественную Н’Йату на демонстрацию всех ее способностей.

Принимая во внимание все эти ограничения, он сконцентрировал одну из своих защит на центре всеуничтожения, скрытом в «факторе предательства». Осторожно. Подтолкнул ее к более легкому значению предательства. Предполагая совращение. Полагая, что приятное ощущение перевесит все негативные аспекты.

Он удачно применил эту контрмеру, потому что золотистая точка сменила свое местоположение в пространстве и с позиции слева от него переместилась в позицию напротив него.

Сколько световых лет точка покрыла за время этого перемещения, Кемп не мог определить, потому что Н’Йата находилась все еще вдалеке от него.

«Ты все еще способен на предательство!» — пришла к Кемпу мысль от золотистой точки. Отправив сообщение, точка стала удаляться… Кемп почувствовал, что уровень его энергии резко упал, ниже уровня предательства, до уровня тоски и апатии. Наблюдая за удаляющейся точкой, он сначала почувствовал желание умереть, такой большой была утечка его жизненной энергии.

Он расценил это как не очень настойчивую попытку убить его, так как она, видимо, поняла, что он не настоящий Г’Тоно, и не могла себя заставить убить еще одного Ниджана.

Ее отход был вызван желанием поразмыслить над проблемой. Он почувствовал, что она отпустила его…

Он снова оказался в компьютерной комнате. Кемп взглянул на Бакстера и телепатировал: «Что случилось?»

Задав этот вопрос, Кемп заинтересовался тремя вещами. Первая из них была просто интересна. На время противостояния Кемпа и Н’Йаты Бакстера кто-то убрал из комнаты. Он стоял, уставившись на Кемпа с осторожным выражением на лице. Кемп задал вопрос: «Что произошло за это время?»

На этот раз Бакстер среагировал: «Я больше не могу читать твои мысли. Я чувствую, что твое тело Ниджана излучает мысль с большей силой, чем та, которую я могу принимать. Очевидно, что ты в другом энергетическом состоянии».

Кемп вспомнил, что у него возникла такая же проблема, когда он общался с Ниджаном. Он попробовал настроить клетки, отвечающие за телепатию, на более низкий уровень и повторил вопрос.

На лице Бакстера появилось выражение облегчения: «Все нормально. Работает. Что случилось?»

Кемп быстро передал, что с ним произошло, и закончил: «Теперь ясно, что использование мною уровневой логики привело в замешательство первого Ниджана, которого я встретил. Его имя, похоже, Г’Тоно. Поставив его в ситуацию, в которой он не мог победить, я спасся, что бы там у него на уме ни было. Сымитировав его, я ввел в заблуждение Н’Йату. Но она быстро все поняла, и сейчас дорога каждая секунда».

«Ты думаешь…»

«Подожди!» — вдруг выкрикнул Кемп.

Еще одна мысль поразила его, это было не просто интересно, это было срочно — сознание, что он Ниджан.

Все случилось очень быстро: мгновенная трансформация, контакт с Н’Йатой, возвращение назад…

Кемп осознал, что, будучи Ниджаном, он слышит новые звуки. Он нормально воспринимал голос Бакстера. Но изменился не только слух, но и зрение, обоняние, осязание…

Кроме того, он мог ходить. Он чувствовал странного вида придатки, которые позволяли сохранять ему равновесие, стоять… и штуки, похожие на руки.

Это не удивило его. Хамелеоноподобное изменение внешности не означает изменение сущности.

Он был земным Шелки, Нэтом Кемпом, в состоянии Ниджана. Его новое тело состояло из земных клеток, которые несомненно отличались от настоящих клеток Ниджана.

Это сходство во всех своих деталях было слишком запутано, чтобы интересовать Кемпа. Он надеялся, что, находясь в состоянии Ниджана, сумеет раскрыть кое-какие секреты возможностей его тела.

Его мозг продолжал исследовать тело Ниджана точка за точкой.

Возможность иметь в космосе руки и ноги отличала его от Шелки. Шелки мог выжить в космосе лишь благодаря внешней оболочке, причем внутренности были отделены хитиновой оболочкой стальной прочности. Поэтому у Шелки были массивные так называемые полуноги и нечто похожее на гримасу в том месте, где должна была находиться голова.

Ниджаны обладали такими же возможностями, что и Шелки, но не изменяя форму. У них более жесткая структура? Не похоже. Скорей всего основное различие было в строении самих молекул.

Нет времени разбираться с этим!

Тело Ниджана также обладало всем спектром магнитных волн и радиационной чувствительности, центры, отвечающие за гравитацию и другие центры, как и у Шелки, помогали им стабильно выполнять разные действия в космосе.

Более того… Кемп ощущал еще одно скопление управляющих центров, расположенных у основания пирамидального тела Ниджана. Но эти области нейронов молчали, не испускали никакой энергии и не прореагировали ни на одну из его поспешно посланных команд.

Он предположил, что эта часть мозга Ниджана управляет пространством. Но времени экспериментировать у него не было. Пока.

Больше всего его расстроило то, что из него не выходила та пирамидальная энергетическая проекция, как тогда из Ниджана. Значит, это был не автоматический процесс. Может, это как раз и была энергия, зарождающаяся в центре по управлению пространством?

На это тоже не было времени, потому что третья вещь завладела его вниманием, и вот тут он, видимо, мог кое-что сделать.

По логике, она была связана со второй мыслью, занимавшей его мозг. И поэтому то, что он предполагал сделать, ни в коей мере не уводило его от проблемы Ниджана.

«Подожди еще…» — повторил он Бакстеру.

Передав это, он открыл еще один магнитный канал, который люди могли принимать, и направил информацию к штаб-квартире Шелки на Земле. Она шла по открытому каналу, и он не удивился, получив ответ от троих Шелки, одной из которых была женщина.

Все три ответа были одинаковы:

«Мы, космические Шелки, пришли к внутреннему соглашению, что не будем обсуждать наши дела на индивидуальной основе».

«То, что я скажу, — чрезвычайно важно. Среди вас есть кто-нибудь, кто может говорить от имени всех?»

«Да. И-Йун. Но вам придется прибыль сюда к нам».

Под всем этим подразумевалось групповое мышление и групповые действия: решение принимается всеми, а не одним. Но у Кемпа было предчувствие, мысль, которая была очень важна для всех, и он игнорировал все ограничения.

«Я буду у вас через…» — начал Кемп.

Он прервался, повернулся к Бакстеру и спросил:

— Как быстро ты можешь меня доставить к ним?

Бакстер был бледен:

— Это займет слишком много времени, Нэт, — запротестовал он, — пятнадцать, двадцать минут.

«…через двадцать минут. Соберитесь все в одной комнате!» — Кемп закончил разговор с Шелки в их далекой штаб-квартире.

Сразу же после этого он мысленно уговорил Бакстера чуть ли не бегом отправиться к ближайшему лифту. Люди останавливались и с удивлением смотрели на серебристое тело Ниджана и человека, бегущих рядом. Кемп уже все объяснял и теперь пытался убедить Бакстера, который все еще возражал.

В конце концов произошло то, что и должно было произойти, — авторитет Кемпа взял верх.

Лифт, спускавшийся вниз, остановился по их экстренному вызову, забрал их и моментально доставил на крышу, где их ждал гелиджект.

Во время полета Кемп возобновил разговор на магнитной волне. Он рассказал тройке, которая была на приеме, о враге и объяснил:

«Так как я в состоянии Шелки на него никак не реагирую, я предположил, что у нас, рожденных на Земле, нет врожденных рефлексов на Ниджанов. Но мне кажется, что у космических Шелки они должны быть».

Возникла долгая пауза, затем к этой частоте подсоединился еще один мозг: «Говорит И-Йун. Временно все ограничения снимаются. Отвечайте на вопрос со всей искренностью».

Первой ответила Шелки-женщина: «Это было так много поколений назад. Ты полагаешь, что у нас через такой промежуток времени сохранилась наследственная память?»

Кемп ответил: «Могу только сказать, что я надеюсь на это, но…»

Он сделал паузу. Ему в голову пришла еще более фантастическая идея. Глис ему намекал, что где-то еще есть исконные Шелки. Его короткое раздумье закончилось. Он передал свою мысль.

«Ты имеешь в виду, что им сейчас сто тысяч лет от роду?»

— последовал изумленный ответ.

«Может, не так много, — сказал Кемп, — я вычислил из тех записей, которые я сделал с Глиса, что прошло не более ста тысяч лет, с тех пор как он вас прикрепил к себе. Я думаю, что где-то от пяти до ста тысяч».

Последовала пауза, затем ему ответили: «Чего ты ждешь от такого Шелки? Способности победить Ниджана? Ты не забыл, что нам, Шелки, нанесли поражение и мы были уничтожены? И кроме того, как мы сможем найти этих стариков? Никто ничего подобного не помнит: Глис позаботился об этом, периодически стирая память. У тебя есть какой-нибудь способ активизировать эти древние рефлексы?»

Кемп, у которого был прекрасный практический метод, поинтересовался, сколько Шелки есть в данный момент в здании.

«Около сотни», — ответил И-Йун.

Кемп хотел знать, находятся ли они все вместе, как он просил.

«Нет, но мы соберем всех, если ты хочешь».

Кемп очень хотел этого. «И побыстрее! Клянусь, что нельзя терять времени».

Спустя некоторое время Кемп передал следующее сообщение: «Мистер Бакстер и я садимся в настоящее время на крышу. Через минуту будем внизу, в большой комнате».

За эту минуту он излил на них потоки мыслей, объясняя ситуацию.

Решающим был следующий момент: если Шелки давным-давно были уничтожены Ниджанами, как случилось, что некоторым из них удалось выжить?

Почему не все Шелки были уничтожены?

Так как сейчас единственными Шелки были те, кто выжил, или их потомки, ответ должен быть скрыт глубоко в их подсознании или же его можно получить, активизировав молекулы ДНК — РНК, ответственные за наследственность.

Кемп и Бакстер вышли из лифта и направились по коридору к большой зеленой двери. Бакстер открыл ее для Кемпа, и Кемп вошел в большую комнату.

Кемп знал, что в этот момент Бакстер бежит назад по коридору — его отступление прикрывала энергетическая защита Кемпа. Дело в том, что они заранее обговорили отступление Бакстера, чтобы Кемп не отвлекался на организацию его безопасности.

Бакстер дошел до двери, потому что хотел увидеть, как выглядит комната, где собрались Шелки, чтобы лучше себе представлять, что там происходит, когда Кемп будет ему все мысленно передавать.

В экстренном случае его опыт мог пригодиться, поэтому Кемп держал канал открытым.

Глава 27

Кемп вошел и увидел много мужчин и женщин, которые видели и стояли. Тело Ниджана позволяло ему смотреть во все стороны, и он заметил, что четверо Шелки парили в воздухе под потолком по обеим сторонам двери. Он предположил, что это были охранники.

Он воспринял их присутствие как нормальную меру предосторожности. Он решил от них подстраховаться и включил магнитную сигнальную систему, которая в случае нападения на него автоматически возведет защитный экран.

Все взгляды сошлись на Кемпе. И каждая пара глаз в одно и то же время увидела серебристое сверкающее тело Ниджана.

Сколько всего их было, Кемп не считал. Но раздался громкий звук разрываемой ткани, потому что одежда на присутствующих стала лопаться, нитки начали расползаться, и все костюмы превратились в лохмотья. Это было результатом того, что большинство Шелки стали трансформироваться из человеческого состояния в космическое. Около дюжины из них, восемь женщин, открыв от изумления рты, даже не попытались перейти в другое состояние.

Но трос превратились в Ниджанов и, сделав это, мгновенно бросились врассыпную. Они побежали в трех разных направлениях и остановились каждый в своем углу, из комнаты они не вышли.

Кемп напряженно ждал, все рецепторы работали, записывая информацию. Он не знал, чего ожидать. Произошло то, на что он надеялся. Трое. Почти невероятно. Трое из сотни среагировали. Ему очень хотелось верить, что это и есть тот самый древний рефлекс, сработавший в присутствии Ниджана. Может ли быть так, что защититься от Ниджана означало быть Ниджаном?

Это казалось слишком элементарным и вызывало массу вопросов.

Кемп получил мысль Бакстера: «Нэт, ты думаешь, что древние Шелки в давние времена могли быть убиты, если, будучи застигнутыми врасплох, не успевали превратиться в Ниджана?»

В этом был смысл. Время, которое требовалось для трансформации, могло быть опасным для Шелки.

Но вопрос оставался: чего они добивались, превращаясь в Ниджанов, что можно сделать против настоящих Ниджанов?

Пролетели секунды… Кемп так ничего и не понял, ничего особенного.

Обеспокоенный мозг Бакстера, должно быть, уловил растущее разочарование Кемпа, потому что появилась его мысль: «Может, у них возникли какие-нибудь ассоциации в связи с изменением, может, они знают причины этого превращения?»

Кемп принял эту мысль и, сделав ее своей, на магнитной волне отправил каждому из троих.

Заговорил один из них: «Ты хочешь услышать о моих реакциях шаг за шагом. В активизированном рефлексе не было ничего необычного, лишь совершенно заурядная задержка при трансформации. Я так полагаю, что переход из одного состояния в другое занял не более семи земных секунд. Пока я ожидал изменения и сразу же после него, моим желанием было убежать — но, естественно, я пробежал всего лишь несколько ярдов, когда понял, что ты не Ниджан. Потом наступило сильное беспокойство — воспоминания… Очевидно, у меня не было причин так реагировать здесь. Но это так».

Кемп быстро спросил: «У тебя не возникло желания применить нападающую или защитную энергию?»

«Нет, было лишь изменение и желание убраться отсюда».

Один из двух оставшихся Шелки-Ниджанов смог добавить не много: «У меня было убеждение, что один из нас обречен, мной овладела печаль, и я хотел знать, кто же на этот раз».

«Но не было никаких предположений, — настаивал Кемп, — как вас могут убить, или каких-то мыслей по поводу того, как здесь внезапно, без предупреждения, появился Ниджан?»

«Ничего подобного», — одновременно ответили все трос.

Тут вмешалась третья мысль Бакстера: «Нэт, нам бы лучше вернуться к компьютеру».

По пути Бакстер принял еще одно, более далеко идущее решение.

Закодировав сообщение специальным личным кодом для экстренных ситуаций, известным не более чем 6000 людей и Шелки, он передал сигнал общей тревоги «всем Шелки и Избранным Людям».

В предупреждении Бакстер обрисовал опасность появления Ниджанов и решение, принятое для Шелки, — превращаться в Ниджана и разбегаться.

Передав свое сообщение, Бакстер представил Кемпа, который передал для Шелки образ Ниджана.

Вскоре после этого Бакстер и Кемп добрались до компьютера, который сказал:

— Хотя эти новые данные не дают ключа к разгадке метода, с помощью которого Ниджаны управляют пространством, мы можем проследить природу битв, в результате которых нация Шелки была постепенно уничтожена. Для этого они использовали осторожный, не вызывающий тревоги способ уничтожения всех по одиночке.

Компьютер нашел интересным тот факт, что даже Н’Йата, самка Ниджанов, стоящая на более высокой ступени развития, чем самцы, не сделала серьезной попытки убить Кемпа, когда тот был в обличье Ниджана.

Кемп слушал, погруженный в глубокое раздумье. Сейчас было ясно, что его спасли молекула Глиса и уровневая логика.

— Космос, — продолжал компьютер, — это древнее нейтральное пространство, где энергия и материя взаимодействуют, подчиняясь огромному, но ограниченному количеству правил. Пространство так огромно, что жизнь может возникать в бесчисленном количестве вариантов на большом числе планет, где, как полагают, случайно возникли подходящие условия.

Определение углубило раздумья Кемпа. Все это было так. И если это так, то каким образом Ниджаны могли покрывать такие расстояния, практически не затрачивая на это времени?

Кемп сказал:

— Нам не надо забывать, что мы имеем дело с развившейся Вселенной. Возможно, что в начале своего развития пространство было меньше. Возникает вопрос: а как выглядел этот, неупорядоченный космос?

— Сейчас это возможно выяснить, применив уровневую логику.

— Да? — поразился Бакстер. — Уровневая логика будет здесь работать? Но как?

— Подумайте! — сказал компьютер. — Команда по управлению областью, отвечающей за контроль пространства, поступает из главного центра мозга Ниджана. Наша проблема заключается в том, что мы не знаем, какая это команда, но она ведь, в свою очередь, вызывается какой-то мыслью. И как только команда активизирована, имеет место элементарная реакция ответного действия. Кому-то надо пойти на опасный контакт, чтобы спровоцировать этот цикл.

Кемп быстро спросил:

— Ты думаешь, что то, что мы собираемся привести в действие, больше, чем то, что случилось с Глисом, и более первично?

— Абсолютно точно.

— Но что может быть больше, чем сравнительно небольшой объект, как Глис, превратившийся в самое большое солнце в исследованной Вселенной?

— Вот это ты и выяснишь: я полагаю, что это будешь именно ты.

Кемп, который об этом еще не думал, тоже посчитал так.

Размышляя об этом, он трансформировался в Шелки. Он ожидал, что далекое воздействие сразу же будет ощутимо после этого. Но ничего не произошло. В нем не было никого намека на удаленный кусочек пространства. Все его тело было в норме, в состоянии равновесия с самим собой и окружающим пространством.

Кемп доложил о ситуации Бакстеру и осторожно перешел в человеческое состояние. Но и в этом состоянии никакого воздействия не ощущалось.

Через несколько минут компьютер сообщил о том, что уже было очевидно: — Никаких шансов они не дают… Они всегда были в состоянии вражды с Шелки. Вам надо их найти, или они истребят вас по одиночке, тем более когда они знают, где вас искать.

Во время этого анализа Кемп краем глаза наблюдал за Бакстером. На лице Бакстера было странное выражение — что-то вроде гипнотического — обращенное внутрь себя.

Кемп действовал быстро. Он схватил Чарли и закричал:

— Что это за мысль? Какую команду передают?

Бакстер слабо пошевелился в железных объятиях, потом прекратил сопротивляться и прошептал:

— Сообщение, которое я получаю, абсолютно нелепо. Я отказываюсь…

Глава 28

Мелодично прозвенел дверной звонок. Он прервал Джоанн Кемп, которая была занята на кухне. Ей в голову пришла мысль: «Пришло время открыться. Ночь беспамятства прошла».

Эта мысль пришла сама собой, и, не обратив на нее внимания, Джоанн пошла к двери. В этот момент она поняла две вещи. Обе поразили ее с такой силой, какой она не переживала за всю свою жизнь. Ночь беспамятства!.. Открыться!.. Но это же сумасшествие! Откуда у меня могли взяться такие мысли?

Вдруг она поняла, что эти мысли пришли не от того, кто стоял за дверью.

Ее пробрала дрожь. Она могла читать мысли даже лучше, чем ее муж — Шелки, используя метод прямой телепатии. Но никаких мыслей от человека за дверью она не получала. Ее уникальная способность сейчас ей не помогла — она не чувствовала ничьего присутствия за дверью. Ни звука, ни мысли, никакого признака другого существа.

Джоанн бросилась в свою спальню и достала оружие. Это был, конечно, слабенький способ защиты против того, кто мог прийти, она подозревала, что это второй визит Шелки-женщины, и в этом случае она бы не молчала.

Она приняла мысль: «Звонок прозвенел издалека, с расстояния многих световых лет отсюда, чтобы дать тебе знать, что кто-то придет. Ты выполнила свою задачу. Вновь заработает лаборатория превращения Ниджанов в людей… К сожалению, Ниджаны не умеют естественно превращаться в других существ. Но, изменив твою форму таким трудным способом, мы получили то, что хотели: ты вышла замуж за земного Шелки. Сделав это, ты сумела понять его. И сейчас, когда космические Шелки раскрыли свое существование, мы наконец можем решить, что делать с этой опасной расой. И то, что ты и другие Избранные Люди сделали, определит судьбу тех, кто представляет опасность для всей Вселенной».

Получив сообщение, Джоанн нахмурилась, но не ответила ничего. Она просто стояла молча, встревоженная. Что за ерунда!

Канал продолжал работать: «Несомненно, ты настроена скептически, но скоро это будет доказано, а сейчас можешь задавать столько вопросов, сколько сама пожелаешь».

Шло время, сердце бешено колотилось, Джоанн думала, вспоминала, решала, но отказывалась отвечать.

Она расценивала сообщение как ловушку, ложь, попытку определить ее местонахождение, в случае если она ответит. В сущности, даже если это и правда, это не имело значения. Она была предана Земле всем своим существом. Она подумала про себя: «Это последнее столкновение Шелки с Ниджанами. И все говорят о том, что Ниджаны сумасшедшие».

Ей необязательно было принимать такое решение, даже если она ниджанского происхождения, — это не имело значения.

Все эти напряженные моменты Джоанн держала свои мысли в стороне от телепатического канала. Страх закрался в нее. Она поняла, что это или похожее сообщение также получили еще 4700 Избранных Людей Земли. Она боялась, что из такого числа кто-нибудь поддастся на уловку и ответит. Любой ответ будет означать беду для всех, потому что все Избранные без исключения знали так много важного о Шелки.

Ее беспокойство подтвердилось. Несколько человек действительно ответили. Джоанн уловила тончайшие нюансы их ответов:

«Но многие Избранные умерли за последние две сотни лет».

«Поэтому они не могут быть бессмертными Ниджанами».

«Если сказанное вами правда, то это доказывает, что Шелки и Ниджаны могут жить вместе».

«На этот раз вы, глупые убийцы, столкнулись с тем, чего вам не одолеть».

И пятый ответ на ловушку Ниджанов: «Не знаю, что вы желаете получить этой ложью, но я ее отвергаю».

Такими были ответы пяти обреченных. Затем последовали следующие события. Далекие Ниджаны по ответам засекли местонахождение отвечавших, тут же появились — в доме, на улице, где бы то ни было — и забрали всех пятерых.

В момент захвата лишь одна женщина издала мысленный крик, остальные четверо молча отправились навстречу своей судьбе.

События, предшествующие этим, были таковы: как только космический Шелки Oy-Дан оставил корабль с Кемпом и телом Лан Джедда, он увидел быстрое движение позади себя. Это все, что он успел заметить. В следующее мгновение он почувствовал давление внутри себя, против которого у него не было защиты. Это могло стать его смертным часом, поскольку он был растерян и беспомощен. Но Ниджан Г’Тоно, которому дважды не удалось поразить Кемпа, хотел заполучить пленника, а не мертвеца. Пока что.

Мгновение спустя Oy-Дан в бессознательном состоянии был на его планете.

Ниджаны, собравшиеся издалека, чтобы посмотреть на него, были разочарованы результатами, полученными при исследовании Шелки. В памяти Oy-Дана не было ничего, что бы объясняло, как Кемпу удалось избежать гибели при столкновении с Г’Тоно.

Они быстро выяснили разницу между космическими и земными Шелки и что Кемп был земным Шелки. Ниджаны также догадались, что, так как космические Шелки считались ненадежными, им не выдавали секрета особой техники, которой владел Кемп.

Исследование Оу-Дана Ниджанами затянулось на долгое время из-за странного фона, который он излучал. Oy-Дан так рьяно отвергал возможность взаимоотношений Шелки с людьми, что эта эмоция образовала внутренний барьер. Таким образом, Ниджаны в нужное время не заметили, что Избранные Люди принадлежали к уникальной группе человечества.

За этот жизненно важный промежуток времени Бакстер сумел передать информацию о Ниджанах Избранным Людям, вместе с Кемпом они посетили космических Шелки и провели диалог с компьютером. Поэтому к тому времени, когда были захвачены в плен пятеро Избранных, Земля была готова, как никогда.

Ниджаны смогли получить от пленников всю самую важную информацию. И скоро знания об уровневой логике уже передавались по многомиллионной линии планет Ниджанов.

Глава 29

На планете Г’Тоно была высокая гора, поднимавшаяся на тысячи футов над землей. На вершине горы стоял дворец Г’Тоно..

Внутри тронного зала бегали и суетились люди с восьмью ногами. Отчасти эта активность была связана с ритуалом, отчасти — с присутствием во дворце пленников.

Пятерка Избранных Людей начала чувствовать себя уже несколько свободнее.

У них пропала уверенность в том, что их сразу же убьют. Oy-Дан, у которого были серьезные повреждения, нанесенные исследованием, лежал без сознания в углу, охраняемый несколькими часовыми.

На другом конце зала на расстоянии более сотни ярдов стоял большой сверкающий трон. На троне восседал во всем своем серебристом блеске сам Г’Тоно.

Около дюжины восьминогих лежали перед ним на мраморном полу лицами вниз. Их нежные, изливающие свет лица были прижаты к жесткому полу. Это была бесценная привилегия, и каждые полчаса группы перед троном сменялись.

Г’Тоно не обращал никакого внимания на слуг. Он был погружен в мысленную беседу с Н’Йатой, находившейся на расстоянии 2400 световых лет. Они обсуждали судьбу пленников.

Г’Тоно полагал, что все пленники сослужили свою службу и их надо убить, следуя «фактору предательства». Н’Йата считала, что окончательное решение необходимо принять только после того, как ситуация с земными Шелки окончательно прояснится, а это случится только тогда, когда все они будут уничтожены.

Она отметила, что идея предательства применима только вкупе с системой управления. А над людьми контроля еще нет и не будет, пока какой-нибудь Ниджан этим не займется и не сделает Землю своим доминионом.

Г’Тоно ощутил свое превосходство по отношению к Н’Йате, потому что уловил в ее ответе нотки слабой, любящей женщины. Прочь осторожность сейчас, когда проблема Шелки и людей решена. Он чувствовал, что обладание секретом уровневой логики ликвидирует опасность.

— Ты думаешь, что что-то может случиться не так? — протестовал он.

— Давай подождем, — ответила Н’Йата.

Г’Тоно едко заметил, что, в конце концов, у Ниджанов есть разум, проверенный долгим опытом. Совсем не обязательно ждать, когда все закончится, раз уж все логически проверено.

Он перечислил ей все причины, по которым Шелки должны проиграть. Атаки Ниджанов будут проводиться таким образом, что ни у одного Шелки не возникнет возможности спастись, как это получилось у Кемпа. И более того, большая часть Ниджанов, хотя и усвоила информацию об уровневой логике, к счастью, отказалась принимать участие собственно в боях. Г’Тоно пояснил это:

— Вопреки нашему первоначальному раздражению по поводу их отказа, то, что они сделали, или, точнее, не будут делать, в действительности поможет нам. Сколько у нас помощников?

— Ты большинство из них видел, — ответила Н’Йата, — около сотни.

Такое небольшое количество заставило Г’Тоно задуматься. То, что у Ниджанов были проблемы во взаимоотношениях между собой, было правдой. Так много личностей, каждая со своей собственной планетой, на которой он или она были полными властителями, королем или королевой, имели эгоистическую тенденцию теряться из виду.

Временами, конечно, королева вступала в переговоры с королем, как сейчас, например, Н’Йата с ним. И Г’Тоно сейчас был больше чем уверен, что все, кто откликнулся на призыв Н’Йаты, были мужского пола.

Но эта отчужденность в то же время была признаком непобедимости расы. Рассредоточенные по всей Вселенной, не поддерживая контактов друг с другом, Ниджаны не могли быть выслежены все, даже если найдется существо, способное убить Ниджана. Но таких не было.

— А сейчас, когда у нас есть секрет единственного опасного оружия Шелки — уровневой логики, — наша позиция непоколебима, — сказал Г’Тоно.

Н’Йата на это ответила, что она все еще изучает уровневую логику и ее не беспокоят те ошибки, которые Ниджаны могут допустить в будущем. Вопрос в том, смогут ли они — она и Г’Тоно — справиться с ошибками, которые они уже допустили.

Г’Тоно был изумлен. — Единственная ошибка, которая может иметь значение, это если мы дадим шанс этому Шелки Кемпу заставить нас доставить его сюда, применив систему управления пространством. Хотя я, — продолжал он презрительно, — хотел бы быть первым, кто узнает о методе, который заставит нас сделать это. И мне интересно, посмеет ли он прийти? И что он может сделать в открытой схватке со мной, кто по природе своей значительно превосходит по силе любого Шелки.

Он продолжал: — Один из путей изучения им нашей уязвимости лежит через использование этих пленников. Поэтому, я думаю, ты согласишься, что немедленное их уничтожение — это мера безопасности, если не больше. Не пытайся вмешаться!

Он не стал дожидаться ее ответа и направил на всех пленников высокоэнергетический заряд. Все шестеро буквально распались на составляющие элементы, так мгновенно наступила смерть.

Сделав это, Г’Тоно продолжал перечислять преимущества Ниджанов: — В конце концов, не умея управлять пространством, Шелки прикованы к Земле или в лучшем случае могут совершать обычные передвижения в космосе на низких скоростях. Возможно, что недели через три я и могу ожидать корабль с Земли. И откровенно, что они могут сделать? Они даже увидеть нас не могут. Ниджан может преодолеть невероятное расстояние за какие-то доли секунды.

Он сделал паузу, вдруг почувствовав головокружение.

Н’Йата быстро спросила:

— Что случилось?

— Я… — запнувшись, произнес Г’Тоно.

Больше он ни о чем не успел подумать. Головокружение перешло в сумасшествие, полностью охватившее его. Он упал с трона на мраморный пол — упал тяжело, перевернулся на спину и остался лежать как мертвый.

Ниджаны солгали — вот что больше всего волновало Кемпа.

Быстрая проверка данных компьютера дала огромное количество подробнейшей документации и показала, что Избранные Люди не могли быть Ниджанами.

Трудно было поверить, что Ниджаны открыли один из способов для ответной атаки. Но похоже, что так оно и было.

Кемп поделился своим анализом с Чарли Бакстером и увидел, что он пришел в возбуждение. Этот тонкий человек сказал: — Ты прав, Нэт. Ложь — это абсолютное несчастье в мире, где люди понимают, что энергия всюду и может их контролировать, подобно Шелки.

…Потому что существующий объект есть воплощение правды. Он есть (каким бы он ни был) и существует без противоположности.

Его не может не быть. Или, по крайней мере, не может быть, чтобы его не было раньше; если он был материей и был обращен в энергию или наоборот, он все равно существует в какой-нибудь форме своего вечного существования.

Ложь о таком объекте означает сознательную попытку изменить его существование. Изначально усилие, заключенное в неправде, есть попытка создать дихотомию там, где ее не может быть.

Следовательно, дихотомия пробуждается в чьем-нибудь сознании, и тут же начинается неразбериха.

Возможность неудачи была слишком большой.

Излагая свой план Бакстеру, Кемп заметил:

— Вам придется отправить за мной корабль.

— Тебе не кажется, что ты можешь покинуть Ниджанов тем же способом, каким туда пойдешь? — неуверенно спросил Бакстер.

— Нет, они заметят.

— Кораблю потребуется три недели, чтобы добраться туда, — возразил Бакстер.

Кемп не мог тратить время на обдумывание этого. Скорость сражения была слишком большой. С момента начала битвы между ним и Г’Тоно враг тратил время лишь для быстрого изучения новой информации перед следующим ударом.

— В конце концов, — сказал Кемп, — я не могу быть уверенным в успехе. Я думаю, что найду того, кто говорит неправду, но это не решит проблемы. И устрою так, что, тот, кто ему поможет, будет тоже обречен. Но такая цепная реакция может продолжаться лишь до тех пор, пока кто-нибудь не поумнеет.

Бакстер снова заговорил:

— Теперь, когда эти существа владеют уровневой логикой, они в состоянии использовать ее против тебя, так же как ты используешь ее против них. Ты об этом подумал?

Поскольку против уровневой логики не было защиты, Кемп даже не обратил внимания на это. Не было смысла об этом думать. Он превратился в Ниджана и отправил мысль: «Я хочу, чтобы ты вспомнил тот момент, когда пришло ложное сообщение, говорящее, что ты — Ниджан».

Таким экспертам, как он и Бакстер, понадобилось меньше минуты, чтобы изучить типы волн и измерить едва уловимые нюансы ниджанского варианта телепатической полосы частот Избранных Людей — и наложить на эту полосу конкретную вариацию всех 278 дихотомных пар, которые были известны как самые запутанные вербальные оппозиции и приводили в тупик умы людей с момента возникновения языка.

Правильно-неправильно… хорошо-плохо… справедливо-несправедливо — мозг, принимающий в первый раз такое безумие, мог бы через несколько секунд прийти в состояние полного расстройства.

В ключевых точках этой цепи слов Кемп разместил мощную команду гипнотического типа, которая должна была воздействовать на принимающий информацию мозг Ниджана во время его расстройства, чтобы, во-первых, использовать прежний опыт Кемпа для перемещения его через космос и, во-вторых, воздействовать на мозг Ниджана уровневой логикой. Кемп переместился в точку — это было частью его гипнотической команды Г’Тоно — за пределами атмосферы планеты Г’Тоно. Когда он опускался на поверхность планеты, он увидел под собой большой город и огромный океан возле него.

Он опустился на пустынный берег океана, гром прибоя которого и запах морской воды чуть не соблазнили его. Преодолев неожиданное желание оказаться в воде, он направился к городу. На окраине города он смело вошел в одно из жилищ странной формы — странной тем, что дверные проходы жилища были низкими и широкими. Когда он вошел внутрь, ему пришлось пригнуть голову, потому что комната была ниже шести футов высотой. Внутри было три коренастых спрутообразных существа. Он их видел, а они его нет. Кемп воздействовал на их галлюцинаторный центр, и они восприняли его как себе подобного. Изучив их мозг, Кемп осторожно вышел на улицу, забрался на крышу и стал наблюдать за проходящими мимо спрутообразными существами.

Как Кемп и думал, эти существа были неопасны для него, и они явно не собирались себя защищать. Прочитав мысли нескольких сот из них, Кемп не обнаружил ни одной подозрительной мысли. Это толкнуло его к следующему шагу.

Через несколько минут он предстал перед ведущими членами правительства, вызвав у них галлюцинацию, что он человек, и направил им мысль: «Где тот, кто может предать?»

Существа не понимали значительности вопроса, потому что отвечали, что до Ниджанов никто никого никогда не предавал.

Ответ развеселил Кемпа. Это означало, что, как он и подозревал, на всей планете действует лишь один предательский цикл — настоящий Ниджан в качестве предателя, и все эти существа в качестве поддержки.

Он снова спросил:

— Эта планета всегда называлась Ниджа?

Они знали только одно другое название. Антропологические исследования показали, что во время существования обычного языка, много тысячелетий назад, планета называлась Тэла, что означает Дом Смелых. Ниджа же означает на их языке Дом Чистых.

— Я понял, — сказал Кемп.

И он действительно понял.

Он задал еще один вопрос:

— Где я могу найти того, кто требует чистоты?

— О, ты можешь увидеть его только через полицию.

«Где же еще?» — саркастически подумал про себя Кемп.

В тот момент Г’Тоно как раз пришло время проснуться. Он направил мысль на телепатической полосе частот Избранных Людей. «Я — тот Шелки, который противостоял тебе, после того как ты убил моего товарища Шелки, и я уверен, что это именно ты убил его. Как я сейчас понимаю, эта планета объясняет, что ты имел в виду, когда заявил, что у Ниджанов нет родной планеты в буквальном смысле слова. Все планеты, контролируемые Ниджаном, — часть его системы, ближайшего места, другими словами, куда может быть помещен управляющий Ниджан. Правильно?»

Вместе с посланием Кемп передал мысль, которая должна была запустить цикл уровневой логики, который он раньше направил на мозг Г’Тоно. Сделав это, он снова заговорил:

— Тебе лучше поговорить со мной, пока не поздно.

Через несколько секунд он ощутил определенное чувство в своей трансформационной системе — Н’Йата, подумал он. Он вспомнил опасение Бакстера, что его тоже могут подвергнуть атаке…

Кемп сожалел о Джоанн. Он предположил, что он умрет и ее жизнь отныне будет протекать без него. А что касается того, что может произойти с Ниджанами… Кемп почувствовал холод, когда вспомнил, что предсказал компьютер, — что уровневая логика Ниджанов это больше, чем то, что случилось с Глисом.

И снова он подумал: «Что может быть больше, чем это?»

Затем у него не стало времени думать о чем-либо, кроме того, что с ним происходило.

Глава 30

Перед Кемпом прошел калейдоскопический ряд зрительных образов.

Он видел тела и лица Ниджанов — если верхнюю часть пирамидальной формы можно назвать лицом. Образы пролетали мимо.

Сам Кемп, казалось, плыл в бесконечной пустоте, потому что каждая мысль Ниджана приходила к нему в отдельности и очень четко:

«Как он это сделал?»

«Что происходит?»

«Почему бы не убить его и затем не решить проблему самим?»

«Потому что мы не знаем, какая именно часть мозга Ниджана подверглась атаке. Кроме того, у нас пока нет еще доказательств, что мы можем его убить. В этом Шелки уровневая логика, похоже, является временным феноменом. У нас же это, конечно, феномен пространства».

Когда эти мысли и подобные им пронеслись мимо Кемпа, он почувствовал нарастающее движение далеко у пределов мира Ниджанов. Другие умы, сначала несколько, потом много, а затем тысячи, в изумлении обратили на него внимание, и у них были свои мысли…

Подобно разворошенному муравейнику, ниджанская система начала раздражаться, отвечая бесчисленным количеством реакций. То, чего они боялись, заинтересовало Кемпа — два тела не могли занимать одного и того же пространства, и одно тело не могло занимать двух пространств.

Была опасность, что именно это сейчас произойдет.

Чтобы выжить, Ниджанам нужна была пространственно-временная протяженность — такой была мысль. И если Ниджан будет слишком возбужден, космос может среагировать.

Так был убит Лан Джедд, — Ниджан, сознательно перевозбудив себя, каким-то образом вызвал реакцию в пространстве, занимаемом телом Лана.

Толкни Вселенную, пространство. Это может подействовать на Ниджана. Толкни Ниджана, космос ответит реакцией.

Что они имеют в виду? Что они говорят?

Между Вселенной и Ниджанами — симбиозная связь. Если нестабилен один член этой связи, то нестабилен и другой. А Ниджаны становились нестабильными.

Когда Кемп подумал об этом, он почувствовал, как встревоженные умы Ниджанов пришли к соглашению. В этот момент Н’Йата телепатировала Кемпу:

— Я говорю от имени Ниджи. Мы сейчас в состоянии разрушения в результате цепной реакции. Есть ли что-нибудь, что мы можем сделать, чтобы спастись? Можем ли прийти к какому-нибудь соглашению?

— В нас, — продолжала Н’Йата, — не притупилась связь жизни со всеми атомами Вселенной. Каким-то образом, в те давние времена начала всего, мы выработали способ поддержания сознания без постоянного риска для себя. Другие формы жизни были вынуждены смягчать или прекращать свой контакт с космосом и его составляющими. Поэтому мы, Ниджаны, можем быть уничтожены, если нас упорядочить, вырвать из состояния хаоса, и ты это сейчас сделал.

— Вы — банда лгунов, — презрительно сказал он, — я не могу верить ни одному вашему обещанию.

Последовала пауза, короткая, но значительная. Затем Н’Йата сказала:

— Интересно, что раса, которой мы больше всего боялись — Шелки, сейчас так удачно нас атаковала. Из-за гордости бесчисленных самонадеянных Ниджанов мы практически уязвлены. Каждого Ниджана захватил круг уровневой логики, и мы не можем ни о чем предупредить его раньше времени.

— То, что ты говоришь, означает, что ты не будешь слушать никаких аргументов.

Между этими двумя расами не может быть быстрого поворота к сотрудничеству. Даже если от этого будет зависеть судьба Вселенной. Слишком безжалостным было истребление Шелки Ниджанами. Но к тому же он действительно не мог ничего сделать. Уровневую логику невозможно прервать, если она запущена. Круг замкнется на них, и все пойдет так, как того требует логика.

Части этой системы были заложены много веков назад, и другого пути быть не могло.

Затем, почти одновременно, случились две вещи.

До него долетела эмоция Н’Йаты.

— О, это началось, — сказала она.

— Что началось? — прокричал мозг Кемпа.

Ответа не было. В этот момент он почувствовал странное сильное ощущение внутри себя.

Это было вторым событием. Он — на Земле с Джоанн. Это было в начале их брака, она была перед ним, и оба они были реальны. Ярко светило солнце.

Неожиданно стемнело.

Это было раньше, осознал он. За сто лет до того, как он родился. Это время меняется во мне, подумал Кемп. Уровневая логика действует, каким-то образом переместив меня назад во времени, что-то вроде путешествия в генетической памяти.

Ночь. С небес медленно слетает Шелки… Кемп осознал с содроганием, что это первый Шелки, спустившийся на землю, — тот, который якобы был создан в лаборатории.

Затем вид города в метеорите Глиса. Космические Шелки и он среди них — по крайней мере так казалось. Возможно, это был его предок, с его трансформированными клетками — память ДНК — РНК о прежних телах.

Затем снова космос. Бело-голубое Солнце вдали. Другие Шелки вокруг него в темноте. Все они счастливы.

У Кемпа было ощущение, что это было давно, двадцать или более земных тысячелетий назад, до контакта с Ниджанами.

Затем последовала более примитивная картина. По его впечатлению — миллионы лет назад. Что-то — он, но другой, меньше, менее разумный, какое-то существо — прилипло к небольшому камню в космосе. Темнота.

Биллионы лет. Но не темнота, а яркий свет. Где? Невозможно поверить. В Солнце? Видимо, да.

Было слишком жарко. Он брошен в огромном извержении материи в далекую темноту.

Брошен раньше.

Когда он углубился в еще более давнее время, Кемп почувствовал себя каким-то образом связанным с Г’Тоно и другими Ниджанами чем-то, что бы он назвал умственной связью. Из-за этой тонкой взаимосвязи он мог чувствовать бедствие Ниджанов с безопасного расстояния во времени.

Тогда возможно, что он был единственным живым существом, которое было свидетелем разрушения Вселенной диаметром в восемь биллионов световых лет.

Глава 31

Начало было очень похоже на то время, когда цикл системы предательства был смещен к максимуму во время их второй схватки с Г’Тоно.

Быстро наступил момент, когда все связанные тела Ниджанов достигли границы между сверхмалым и сверхбольшим. Но к этому времени у жертв не было выбора. Это был круг уровневой логики в его максимальном значении, действующий через бесчисленное количество индивидуумов, каждый из которых был потенциалом этого предельного состояния.

В каждом камне содержится история Вселенной; каждая форма жизни — часть единого целого. Дотронься до источника этой эволюции в живом создании или в камне — и оно будет вспоминать.

Для миллионов Ниджанов это был конец. Процесс, который происходил, не поддерживал тождества.

Сначала каждый Ниджан был отдельным объектом, живым существом, с местом расположения и массой; затем центральный мозг Ниджанов, который имел способность перемещать отдельного Ниджана в пространстве, попытался переместить его одновременно во все пространства. Тут же вся нация Ниджанов была разбросана на составляющие атомы. В момент, когда все Ниджаны стали величиной с Вселенную, Вселенная перевернулась, перешла в состояние стабильности, совершенного порядка, который присущ точке величиной с атом, на которую не влияют другие атомы.

Это не был феномен сокращения. Лучшая аналогия — выворачивание наизнанку.

Кемп сам почувствовал, как его мысль увеличивается вместе с Ниджанами до размеров Вселенной.

Мысленно став больше пространства и времени, Кемп огляделся. Он тут же что-то увидел в темноте. Он отвлекся и забыл о точке, которая была Вселенной. И она исчезла.

Крошечное пятнышко света, Вселенная, мигнуло и исчезло.

Кемп осознавал исчезновение частью своего ума, но он просто не мог сразу отвлечься от того, что видел.

Он смотрел на «дерево».

Он был в такой отдаленной точке, в такой бесконечности по отношению ко всему, что видел золотое дерево.

Он постарался заставить себя оторваться от него.

Когда Кемп наконец был в состоянии еще раз подумать об исчезновении Вселенной, его заинтересовало, как долго это происходило? Тысячу, миллион, триллион лет, или это вообще не заняло никакого времени?

Может быть, в будущем, когда он достигнет этой точки не искусственным перемещением, а ростом, он сможет сосчитать время протекания этого феномена.

Он все еще думал об этом, когда вдруг почувствовал нестабильность своего положения. Он подумал: «О, я снова инвертируюсь».

Первым подтверждением его нестабильности было то, что дерево исчезло. К нему пришло осознание того, что, возможно, у него лишь секунды, чтобы найти Вселенную. Как искать Вселенную?

Как потом Кемп понял, это не было большой проблемой. Всеобщий смысл уровневой логики основывался на уверенности, что все жизненные формы знают источник происхождения вещей и сама природа их структуры уравновешивает их с другими предметами.

Нет такого момента, с которым не взаимодействовали бы камень, мельчайшее насекомое, растение, крупинка песка.

Когда Кемп вспомнил свою Вселенную, она начала взаимодействовать с ним, превращаясь в сущность, в которую, он знал, она должна была превратиться. И вдруг она появилась — точка золотого, яркого света.

Кемп чувствовал по взаимодействию, что она все еще изменяется внутри себя, отвечая на его вселенскую память. К нему пришла мысль: «До того как она возвратится в изначальное состояние, почему бы мне не изменить ее?»

Времени на обдумывание не было. Сейчас или никогда. Навсегда.

Ниджаны?

До какой-то степени он мог понять, что они считали необходимым защищать себя и пространственно-временную протяженность, уничтожая расы, которые были способны противостоять их гегемонии. Так что они были не так виновны, как он думал раньше. Но вселенной не нужна раса, которая может разрушить ее.

Он отказался вспоминать о Ниджанах.

А как насчет людей, Избранных Людей и космических Шелки?

Кемп мгновенно решил: в его Вселенной они все становятся земными Шелки со способностью изменяться в любые формы и готовые вести благотворительную политику всюду в космосе.

И все без исключения они поймут метод контроля пространства Ниджанами, но их возможность взаимодействовать с космосом практически не нужна для транспортации. Ни один Шелки не становится субъектом уровневой логики. И еще — Шелки бессмертны.

И вновь Земля и Солнце над ней.

Хорошо ли это? Не было никого, кто бы мог сказать ему «да» или «нет».

Вспышка, совершенный порядок — свет в темноте. В этот момент другая цветная точка достигла состояния инверсии.

Для Кемпа это было возвращением к малым размерам. Что-то, чему невозможно было сопротивляться, захватило и вытолкнуло его.

Когда он снова мог воспринимать, вокруг него была покрытая звездами Вселенная.

Он ощутил, что он где-то в космосе, его ниджанское тело невредимо. Для этой сверхчувствительной формы, понял он теперь, ориентация в космосе была инстинктом. Он понял, где он, Земля — там. Кемп проделал операции Ниджанов по контролю пространства и начал взаимодействовать с другим пространством, удаленным на много световых лет от него, но он чувствовал его существование. Кемп проделал вместе с этим пространством процесс инверсии, превратился в точку, превратился в себя, превратился в точку… во что-то, что являлось ничем по отношению к чему-то.

И он шагнул через восемьдесят тысяч световых лет, оказался перед Чарли Бакстером и сказал ему:

— Не посылайте корабль за мной. Он мне не понадобится.

Бакстер смотрел на него, глаза его блестели.

— Нэт, — тихо сказал он, — ты сделал это. Ты победил.

Кемп не ответил сразу. Его мучил вопрос. Поскольку Вселенная была разрушена и вновь восстановлена, то означало ли это, что он был свидетелем и участником формирования второй протяженности?

Или первой?

Он почувствовал, что это вопрос, на который он никогда не узнает ответа.

Кроме того… может, это все было фантазией, родившейся в его мозгу, пока он был без сознания, странным сном?

Справа от него было большое окно, смотревшее на балкон, на который могли садиться Шелки. Кемп вышел на балкон.

Была ночь. Древняя луна плыла по черному небу, и над головой светили созвездия, расположение которых он так хорошо знал.

Стоя здесь, Кемп почувствовал возбуждение, сознание окончательности своей победы.

— Я собираюсь к Джоанн, — сказал он Чарли Бакстеру, который вышел за ним.

Когда Кемп оказался в знакомой Вселенной, приближаясь к Земле, он подумал, что у него есть много что рассказать своей любимой.

(перевод: Милорадова Л.)