Весь в моей любви

Глава 18 Самая тяжкая ноша – плохие новости

По пути к дому матери я по примеру Марка занималась дыхательной гимнастикой собственного изобретения, чтобы не струсить раньше времени. Я позвонила маме по сотовому, сказав, будто собираюсь обсудить детали свадебной церемонии. Мама пришла в восторг, вообразив грядущее венчание века. Как-то неловко отнимать у нее такую радость… Постараюсь обратить внимание на плюсы: несколько недель я была помолвлена с прекрасным парнем. Для меня это огромный прогресс: большинство любовников с самого начала не давали никаких обещаний.

– Я сейчас, – сказала мать, впустив меня в дом. – Проходи в гостиную. Хочу тебе кое-что показать.

Диван в гостиной оказался завален каталогами и журналами для невест, как будто замуж собрались не меньше десятка женщин. Секунду я смотрела на них, затем присела. Будучи помолвленной всего восемь дней, я никак не предполагала, что за столь короткий срок мать провернет впечатляющий объем работы, словно ждала этого события всю жизнь. Как только сообщу неприятную новость, тут же предложу всем вместе отправиться в отпуск – мне, маме, тетке Марни и дяде Верну. Поедем куда-нибудь, где давно мечтали побывать. Мы…

– Ну-ка, Саманта, закрой глаза, – сказала мать из коридора.

– Зачем?

– Я приготовила тебе сюрприз. Закрой глаза.

– Ладно. Закрыла.

– Правда закрыла?

– Да, мама, правда. Вокруг темно и страшно.

– Ой, какая ты глупышка! Теперь смотри. Открыв глаза, я увидела мать, с милой улыбкой державшую в руках собственное подвенечное платье.

– Прежде чем ты что-нибудь скажешь, – продолжала она, – знай – это всего лишь один из вариантов. Не хочешь, не надевай. Я решилась предложить…

– Оно прелестно.

– Тебе правда нравится? Не из вежливости хвалишь?

– Очень нравится. Изумительный наряд. Платье и в самом деле было очень изящное: сверкающий корсаж, сплошь расшитый крошечными бусинками, рюмочкой выступал из широкой юбки со вставками и украшенным бисером треном.[17]

– Я много лет берегла его в надежде… но это тебя ни к чему не обязывает. Твоя свадьба, тебе самой решать, что надеть.

– Роскошное платье! Настоящее чудо…

– Как я рада! Остается подогнать по тебе, но, уверена, платье и так прекрасно подойдет. Просто… прелестно.

Господи, это обещает стать настоящим кошмаром. О чем я только думала? Очевидно, ни о чем, и впереди множество веселеньких часов расплаты за собственную глупость. Но пора выполнять задуманное. Продолжать цепляться за роман, который ничем хорошим не кончится и даже не существует в реальности, означает лишь длить агонию. Решайся ради матери и ради себя. Единственный выход – разрубить запутанный узел.

– Мама!

– Да?

– Нам нужно поговорить о свадьбе.

– Конечно, дорогая. Дай-ка я присяду. У меня здесь несколько каталогов, возможно, тебя что-то заинтересует.

Разложив на стуле платье, мать уселась на диван, сияя как новобрачная. Я почувствовала себя человеком, который, подманив щенка, заигрывает с ним, подает малышу надежду и забывает о нем, едва выйдя из зоомагазина, даже не взглянув на беднягу второй раз.

– Ты, правда, не против надеть это платье, Саманта?

– Платье замечательное, с удовольствием надену, но, мама…

– Знаешь, Саманта, прежде всего давай посмотрим, как оно тебе придется.

– Что, прямо сейчас? Может, сначала поговорим?

– Позволь мне хоть приложить его к тебе.

– Мама…

– Ну, порадуй меня. Я ждала этой минуты тридцать четыре года.

Мать уже стояла у дивана с платьем в руках.

– Погоди, дай же сказать…

– Саманта, хоть раз сделай так, как я прошу.

Как это – хоть раз?

– Ну ладно…

– Вот и хорошо. Пойдем в твою комнату, там большое зеркало.

Мать пошла первой, я поплелась за ней, – все как всегда, давно установленным порядком.

– Встань напротив зеркала и увидишь себя целиком.

– Так вот для чего служат зеркала, оказывается…

– Придерживай здесь и здесь, а я посмотрю, как оно получится.

Приложив платье, я оценивающе посмотрела в зеркало, и у меня захватило дух. У мамы тоже.

– Идеально, – выдохнула мать, и была права. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, платье оказалось первым предметом одежды, по поводу которого наши мнения совпали: простое, элегантное и по-своему сексуальное – как в старых фильмах. Такой наряд выбрала бы Джинджер, собравшаяся замуж за Фреда. Платье сидело отлично, будто по мне шили.

– Представь, какой красавицей ты пойдешь к алтарю, – услышала я мамин голос.

Я невольно представила, ничего не смогла с собой поделать. Есть что-то гипнотическое в процедуре примерки подвенечного платья перед зеркалом.

В воображении возникла картина: я – невеста, героиня дня, под звуки музыки иду к алтарю сквозь толпу гостей; все взгляды прикованы ко мне, люди, подталкивая друг друга локтями, шепчутся, как я ослепительно хороша, и взор жениха полон восхищенного обожания.

– Волосы можно зачесать наверх, украсить гипсофилой и прикрепить простую вуаль, – добавила мать.

Облако мелких белых цветов гипсофилы. Да, и маленький букет в руке… Саманта, очнись, у тебя нет жениха и в обозримом будущем не предвидится венчания, разрезания свадебного торта и осыпания новобрачных рисом.

– Мам, насчет венчания…

В зеркале я встретилась с ней взглядом. Такими глазами мать не смотрела на меня с тех пор, как… я даже не могу припомнить у нее такого выражения лица. Даже морщины разгладились. Я уже забыла, когда в последний раз видела мать счастливой… Вот-вот предстоит убить ее радость, как я делаю всю жизнь… Уставившись в пол, я не решалась поднять головы, силясь произнести слова, которые давно собиралась сказать.

– Да? – отозвалась мама таким мягким и спокойным голосом, что я невольно подняла глаза. При мысли о том, как изменится мамино лицо при новом потрясающем известии, я пала духом.

– Мы хотим самую скромную, церемонию, – буркнула я.

Сияющая мать не могла оторвать взгляд от моего отражения в зеркале.

– Все будет, как захочешь, Саманта, ты же знаешь.