Ветер рвет паутину. Повесть

ОТРЯД ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

Вот это новость! Председателем совета дружины в нашей школе был Димка Петрищев, долговязый веселый восьмиклассник, баскетболист и забияка. Его знали и любили все, от октябрят до выпускников-комсомольцев. Даже для Веньки его слово было законом: не помню случая, чтобы он с Димкой спорил. Но Димкин отец был военным, его перевели в другой город, и мы остались без председателя. А через несколько дней, как-то под вечер, Венька прибежал к нам и прямо с порога зло бросил:

- Знаешь, кого председателем совета дружины выбрали? Генку Козлова.

- Плохо? - спросил я.

- Плохо, - твердо ответил Венька.

- А ты где был? Ты ведь тоже член совета дружины. Чего не сказал?

- Не было меня, - огорченно вздохнул Венька. - Я на стройку ездил, мы с Дмитрием Ивановичем еще на той неделе договорились. Откуда же я знал, что они станут председателя выбирать? Вот и получилось, что из нашего класса никого не было. А Глафира Филипповна что о нем знает? Отличник, поговорить умеет… Вот и выбрали.

Я вспомнил, как Генка, насмешливо щурясь, спрашивал у меня про крестик, и вяло сказал:

- А чего теперь говорить? Пусть работает…

- Пусть работает, - махнул рукой Венька.

Назавтра Генка пришел в школу с тремя красными нашивками на рукаве.

- Уже нацепил, - презрительно пробормотал Венька и отвернулся.

Ребята бросились поздравлять Генку: что ни говори, а приятно, когда председатель совета дружины в твоем классе учится. Только мы втроем его не поздравили - Венька, Алеша и я. Но он, по-моему, даже не заметил этого. Он довольно улыбался и то и дело, словно невзначай, косился на свои нашивки. А потом, когда все успокоились, строго сказал:

- Вениамин, сегодня после уроков оставь отряд: Разговор есть.

И загадочно прищурился. Девчонки тут же принялись расспрашивать, о чем разговор, но больше из Генки не удалось вытянуть ни слова.

После той драки Генка впервые обратился к Веньке. Но как обратился! «Вениамин…» Сроду его никто так не называл, даже учителя. «Оставь отряд…» А что стоило просто сказать: «Ребята, давайте останемся, нужно поговорить». Неужели эти нашивки его за одну ночь говорить по-человечески отучили? Или он Веньке свою власть хочет показать?

Раздумывать над этим мне было некогда - начались уроки. А после уроков в классе остался весь отряд: Генка напустил на себя столько таинственности, что всем просто не терпелось узнать, о чем разговор.

- Строить на линейку отряд или так обойдется? - ехидно прищурился Венька.

- Обойдется, - махнул рукой Генка и уселся за учительский стол. Он обождал, пока ребята перестали возиться, усаживаясь, а потом торжественно сказал: - Дело вот какое. Вчера мы решили ко Дню Советской Армии присвоить нашему классу звание «отряда - спутника семилетки».

- Ура! - заорал Слава Кирильчик и изо всех сил бабахнул крышкой парты, а девчонки захлопали в ладоши. Генка просто расцвел: он, видно, ничего иного не ожидал.

- Погодите шуметь! - осадил всех Венька. - Кто это решил?

- Совет дружины, - приглаживая волосы, ответил, Генка. - А тебе что, не нравится?

- А предложил кто? - гнул свое Венька.

Генка покраснел.

- Я предложил, кто ж еще… в соседней школе знаешь сколько - десять «отрядов-спутников»! А у нас ни одного. Ну, я и предложил.

- И правильно сделал, - снова заорал Славка. - Первыми на всю школу будем! Ай да мы, ай да молодцы!

Венька побледнел и вышел из-за парты.

- Замолчи ты, молодец… - отрывисто бросил он. - Не на футболе. А вот ты, - Венька вплотную подошел к столу, за которым сидел Генка, - скажи: ты с нами посоветовался? Ты точно знаешь, что мы этого звания заслуживаем?

Генка с удивлением посмотрел на Веньку, потом на нас.

- А чего тут советоваться? - пожал он плечами. - Я же вас не на выговор тяну. Славка, небось, все сразу понял - первый «отряд-спутник» в школе! Всех ребят - в «Книгу пионерской славы»! Это ж почет какой! А ты, как всегда, ерепенишься. Самолюбие заело, что не ты, а я предложил?

Девчонки на задних партах зашушукались. Генка дело говорил. Всех в «Книгу пионерской славы»! Первый «отряд-спутник» в школе! Вот здорово!

- И чего ты к нему придираешься?! - крикнул Славка. - Он за весь класс болеет, а ты…

Но Венька на него не обратил внимания. Он наклонился над столом и, глядя Генке прямо в глаза, негромко спросил:

- Слушай, кого ты обманываешь?

Генка отшатнулся. Славка Кирильчик растерянно заморгал и прикрыл рот рукой.

- Никого я не обманываю! - вскочил со стула Генка. - Чего ты пристал? Я в жизни никому не врал, понял. Был бы вчера на совете дружины, сам послушал бы. «Присвоить отряду 7-го «А» звание «спутника семилетки». Решение совета дружины зачитать на торжественном сборе, посвященном Дню Советской Армии».

- Да я не об этом. - Венька криво усмехнулся. - Что такое решение было, я не сомневаюсь. Но зачем ты обманул совет дружины? Разве мы лучшие в школе? Разве мы достойны звания «спутника семилетки»?

В классе было тихо, ребята с интересом следили за разгорающимся спором. Я видел - за Веньку пока меньшинство, слишком заманчивым было то, о чем говорил Козлов.

- А разве недостойны? - Генка снова сел на свое место и достал расческу. - Какой первый закон у «отрядов-спутников»? «Из класса в класс - всем классом». А у нас с учебой совсем неплохо. И помогаем тоже. Ты вот, например, с Алешкой Саше Щербинину помогаешь. Опять же дела у нас всякие есть? Есть. По металлолому первое место, по макулатуре. Машину будем собирать. И еще тимуровцы…

- Это какие еще тимуровцы? - У Веньки круто взлетели вверх брови.

- Да вот Щербинин же… - Козлов кивнул в мою сторону.

От стыда я сквозь землю готов был провалиться. Значит, не дружба, а просто тимуровская работа, да? Лишь бы звание отряду, да? Но ведь неправда, неправда это!

- Ты Сашку не тронь, - с угрозой сказал Венька и сжал кулаки. - Ты его уже тронул недавно… Хватит! Славы тебе захотелось: был, мол, председателем совета дружины Димка Петрищев, ни одного «отряда - спутника семилетки» не было, стал Генка Козлов - сразу появились. Да вот еще Славке Кирильчику у знамени сфотографироваться захотелось и в «Книгу пионерской славы» попасть. А за что? За двойки по алгебре и физике? Или за то, что, когда все металлолом собирали, он в кино отправился? За это тебе, Славка, - Венька круто повернулся к Кирильчику, - почетное звание присваивать? Или, может, за то, что ты, - он снова в упор посмотрел на Генку, - отказался Лене Черноусик задачу по геометрии объяснить? Помнишь, почти весь класс тогда задачу не решил, и ты сказал, что не решил. А потом нам Григорий Яковлевич из-за тебя двойки поставил. Ведь ты на пятерку ответил, решена у тебя была задача. Это, по-твоему, и есть: «Все за одного, один за всех»? Мы по такому закону живем?

У Генки покраснели уши.

- Чего ты меня той задачей попрекаешь? - угрюмо сказал он. - Мне ведь потом Григорий Яковлевич пятерку на двойку переправил. При чем тут «отряд-спутник»?

- При том самом, - отрезал Венька. - Думаешь, я не хочу, чтоб наш отряд первым был? Только это один обман получается. А врать мы не хотим. Разве что Славка…

- Да отстань ты, - жалобно простонал Славка. - Ну вас с вашим «спутником» вместе! И так проживу.

- Нет, не проживешь, - сказал Алеша и тоже вышел к столу. - Правильно Венька говорит, ребята. Ну какая нам радость от этого звания, если мы его не заслужили? Да мне просто стыдно будет сказать, что я из «отряда-спутника». Дружбы у нас настоящей в классе нет, дела интересного - ни одного, больше разговоры. Надо, видно, совету дружины свое решение отменить. Подвел ты, Генка, ребят.

- Ничего не подвел, - огрызнулся Генка. - И вообще, что это вы такое развели? «Обман…» «Не заслужили…» Никто никого не обманывал. Есть указание создавать в каждой дружине «отряды - спутники семилетки». Вот мы и будем создавать. Я думал с нашего класса начать. Не хотите - не надо. Присвоим 7-му «Б». Или 5-му «А». А у них, думаете, лучше, чем у нас?

- А если не лучше, зачем же присваивать? - крикнула со своего места Тома.

- Я уже говорил, указание есть, - упрямо повторил Генка. - От районного совета пионеров.

- Что-то ты не то говоришь, - улыбнулся Алеша. - Знаем мы эти указания. Самым достойным звание «Спутников» присваивают. А мы еще, как видишь, недостойны. Нам соревноваться с другими классами надо, чтоб на «орбиту» выйти. Правильно? Вот и давайте подумаем, как соревноваться.

- А готовеньких липовых званий нам не нужно, - вставил Венька. - Вот как только Славка, не знаю. - Он никак не мог простить Славке его «ура!».

Славка аж позеленел от злости.

- Слушай, - заорал он, - ты вот меня еще раз тронь, я в тебя чернильницей запущу, понятно!

Генка постучал по столу. Он сидел бледный и кусал губы. Когда все успокоились, хрипло спросил:

- А как остальные? Согласны?

- Нет, не согласны. С тобой не согласны, - уточнила Тома. - Мы за Веньку и Алешу. Работать надо, а не о званиях думать.

- Правильно! - радостно крикнул я и хлопнул партой. - Молодец, Томка.

Генка зло прищурился:

- Ты бы лучше помолчал, работничек. В классе без году неделя… Хвалить нас будут или ругать - тебе все равно.

- Нет, не все равно, - давясь от несправедливой обиды, ответил я. - Мне, может, и несть пионерская, и отряд наш дороже, нем тебе, хотя ты с ребятами с первого класса учишься, а я их совсем недавно узнал. Понял? Потому что я их всех люблю, а ты никого. Ты только самого себя любишь, да и то, наверно, раз в год.

- Ну, себя-то он любит чаще, - презрительно сказал Венька. - Ладно, ребята, будем считать, что с этим покончено. Я сам сегодня же с Глафирой Филипповной поговорю, пусть совет свое решение отменит. А мы давайте действительно подумаем, чем дальше заниматься будем.

- Верно!

- Что ж, думайте, - пренебрежительно вздернул плечами Генка. - А мне еще в 6-ой «В» на сбор отряда надо.

Он встал из-за стола, взял портфель и, не попрощавшись, вышел из класса. Ребята молча смотрели ему вслед.

А потом мы всем отрядом составляли свои обязательства. Чего только в них не было! И с ученьем всем подтянуться, особенно Славке, и никому списывать не давать, и металлолом, и деревья. А про машину записали отдельно: собрать грузовик к концу учебного года и на сборке работать всем. Это Алеша предложил. И это будет наше самое главное дело.

Машину эту, между прочим, мы уже осматривали. Невеселое, я вам скажу, зрелище. За школьным гаражом стоит на чурках рама без кузова, с погнутой кабиной и сорванными дверцами. А под капотом вместо двигателя - целый сугроб снега. Наверно, надо быть такими отчаянными автолюбителями, как Ленька и Алешка, чтобы верить, что когда-нибудь это железо может превратиться в машину.

Алешка на ней просто помешался. По целым часам он роется в горе металлолома за сараем, совершает какие-то таинственные путешествия по гаражам, о которых нам почти ничего не рассказывает, а портфель и карманы у него вечно набиты всякими железками. Венька и Шурик Бусыго тенью ходят за ним и даже на переменках читают толстые автомобильные книги. С некоторых пор у нас все разговоры вертятся вокруг свечей, прокладок и заднего моста. Передний почему-то никого не интересует.

Девчонки фыркают и злятся, им скучно.

- Вы индивидуалисты, - с трудом выговаривая непривычное слово, кричит нам Томка, когда через несколько дней на большой перемене мы собираемся у машины. - И ничего у вас не получится. Вашу машину надо сдать на строительство нефтепровода «Дружба». Может, из нее металла хоть на двадцать сантиметров труб выплавят…

В глубине души я, да, наверно, и не один я, с ней согласен. По всем нам очень не хочется огорчать Алешу, Веньку, Леньку. Ведь даже мечтать о своей машине и то здорово!

Поэтому мы стоим и молчим. И только Козлов вдруг поддерживает Тому.

- Краше в гроб кладут, - насмешливо говорит Генка.

После того как мы отказались от звания «отряда - спутника семилетки», которое Генка для нас выпросил в совете дружины, он держится особняком. На каждой перемене уходит в другие классы, после уроков у него тоже куча всяких дел. Он - единственный, кто о машине никогда даже не заикался. Просто странно, что сегодня Генка к ней подошел. И высказался.

Алеша бледнеет от бешенства.

- Венька, скажи ему, - говорит он и отчаянно трет тряпкой, смоченной в керосине, бурую ржавчину на раме.

Венька разгибается и говорит:

- Это машина. Понял? И она будет бегать. Понял? И мы на ней поедем в путешествие. В Сашкино Качай-Болото. Это уже решено. А если не веришь, убирайся! Без тебя обойдемся. И без твоих указаний тоже.

Девчонок Венька успокаивает мгновенно:

- Чем орать, лучше бы за дело взялись. Нам ведь сорок вещевых мешков нужно будет. Ну, хоть бы тридцать. Вот и сшили бы. Машины в школьной мастерской есть? Есть. А ты, - он поворачивается к Томе, - шить умеешь, сам видел. И Ленка умеет. Вот и научите остальных.

- А материал где взять! - растерянно спрашивает Тома. - Нитки?

Венька задумчиво трет лоб, и все хохочут. На нем остаются длинные грязные полосы. Как когда-то, 1 сентября, когда он на экскаватор забрался.

- Сколько это будет стоить? - наконец спрашивает он. - Ну, катушки, нитки, материал?

Тома долго шепчется с девчонками, спорит, доказывает что-то и в конце концов называет такую цифру, что у Веньки брови взлетают под шапку.

- Слушай, - с изумлением говорит он, - а ты не того… Не из бархата ли их задумала шить, рюкзаки-то?

- Из сатина, - раздельно выговаривает Тома. - Меньше не получится.

Мы озадаченно переглядываемся.

- Что за шум, а драки нет? - слышим мы Денькин голос, и он входит в круг, к машине. - Держи, Алеша. - Ленька протягивает Алеше связку медных трубок, две лампочки и одну фару, а лицо у него чернее тучи. - Нашел двигатель, - говорит он, и Алеша подпрыгивает от радости. - Постой, постой, рано еще радоваться. Не дают. А двигатель хороший, после капитального ремонта.

- Где? - выдыхает Алеша.

- В тресте зеленых насаждений. Там у них машина стоит, ржавеет. Старая-престарая, еще хуже нашей. А двигатель - чудо. Сам смотрел.

- Ну и что? - подгоняет его Венька.

- А то самое, - отвечает Ленька. - Пошел к управляющему. Дайте, говорю, двигатель, пионеры машину собирают. А он ни в какую. Машина, говорит, еще не списана и числится как государственное имущество. А поскольку числится, отдать ее не имею никакого полного права. Вот ты с ним и толкуй, с бюрократом окаянным.

Ленька сбивает на затылок шапку и вздыхает.

- Придется в горком комсомола идти, - торопливо говорит Алеша. - Пусть оттуда нажмут. Если им двигатель не нужен, что ж он, ржаветь должен?

- Обожди, - останавливает его Венька. - Мы сами сходим к этому управляющему. А уж если не поможет, тогда и в горком пойдем. Верно я говорю?

- Верно, - соглашается Ленька. - В горком надо, ребята, в самую последнюю очередь идти. Уже когда совсем ничего больше сделать нельзя будет. Ну, а что у вас теперь стряслось, что вы так галдели?

Венька объясняет ему насчет рюкзаков. Вожатый прикидывает в уме и соглашается:

- Что ж, подсчитано правильно. Примерно столько и нужно. И еще четыре раза по столько, чтоб для нашего путешествия продуктами запастись, горючим. Даром ведь никто не даст.

- Ну, это мы соберем, - говорит Генка. - Мне мама десять рублей даст. А попрошу - и двадцать.

- А мне не даст, - резко отвечает Венька. - Да я у нее и просить не буду.

- И я не буду, - тихо говорит Тома.

- И правильно сделаете, - кивает Ленька. - Просить у родителей не будем. Что вы, маленькие, что ли?

- А где ж мы возьмем, если родители не дадут? - растерянно спрашивает Генка.

- Заработаете, - отвечает Ленька и весело смотрит, как вытягиваются у нас лица.

- Где? В школьной мастерской? - запальчиво говорит Венька. - Так мы же там пока одну стружку делаем. Берем кусок металла и превращаем его в стружку. За нее никто гроша ломаного не даст. Пользы-то никакой…

- На первых порах и это нужно. Ты что, хотел сразу сложнейшие детали делать? Сначала молоток научись в руках держать, напильник… А деньги мы заработаем не в мастерской, а на заводе радиодеталей, - выждав, торжественно говорит он. - Там нужны рабочие - упаковывать в ящики мелкие запасные части. Работа простая и легкая, два дня в неделю по два часа. Все сорок человек. За пять месяцев можно заработать и на рюкзаки, и на бензин. И даже на конфеты.

И Ленька оглушительно, совсем как дядя Егор, хохочет и подмигивает нам.

- А кто нас туда пустит, на завод? - уныло говорит Венька и с надеждой смотрит на Леньку.

- Пустят, - отвечает он. - Комитет комсомола завода попросил дирекцию, и вам разрешили. Только если будете работать как следует. Иначе раз-два вытурят.

Он расстегивает пальто, достает из пиджака узкую бумажку и поднимает ее над головой.

- Вот пропуск. На весь отряд. Через два дня на работу!

От радости все мы - и мальчишки, и девчонки - орем что-то невразумительное и тормошим Леньку так, что он вертится волчком. А потом торопимся в класс - даже отсюда слышно, как в школе оглушительно трезвонит звонок.