Ветер шумит в тополях

СЦЕНА 4

Густав и Рене. Рене читает, Густав рассматривает развернутую карту. Оба краешком глаза молча следят друг за другом. Статуя собаки теперь находится совсем рядом со стулом Густава, который поглядывает то в карту, то на верхушку холма. Не вполне понятно, разговаривает он сам с собой, с Рене или с собакой.

ГУСТАВ: Так вот… Мы находимся здесь… Тополя… наверху. Если идти по дороге, придется делать крюк минимум километров в шестьдесят… Глупо… Надо бы срезать. Держим курс на самый большой склон. Все время прямо… через шестьсот метров — перепад высоты, вполне осуществимо.

РЕНЕ: Теперь это ваша собака-компаньон?

ГУСТАВ: Да, она меня успокаивает. И потом она слушает молча и никогда не возражает.

РЕНЕ: Но, в отличие от Фернана, вы же осознаете, что она — каменная?

ГУСТАВ: Да, да, не беспокойтесь. Это просто предмет, который меня успокаивает.

РЕНЕ: Вот как!

ГУСТАВ: Семьдесят пять лет!

РЕНЕ: Простите?

ГУСТАВ: Мне семьдесят пять. Незачем спрашивать о моем возрасте у Мадлен!

РЕНЕ: Но я и не…

ГУСТАВ: Оставьте! Она мне сказала! В любом случае я всё равно выгляжу моложе вас. Максимум на шестьдесят, все говорят!

РЕНЕ: Это возраст Фернана! Из нас троих он самый молодой.

ГУСТАВ: Да, еще и повязка придает ему такой вид… более моложавый!

Появляется Фернан. Он потрясен.

ФЕРНАН: Нужно убираться отсюда как можно быстрее!

ГУСТАВ: Вполне осуществимо.

РЕНЕ: А в чем дело?

ФЕРНАН: Знаете, кто пришел на смену Мерсье?

РЕНЕ: Нет.

ФЕРНАН: Пенто. Подполковник Франсуа Пенто. Прибыл сегодня утром.

ГУСТАВ: Я знал одного Пенто. Он погиб в Эльзасе.

РЕНЕ: Это другой.

ФЕРНАН: Да, это другой. И мне известна дата его рождения. Он родился 12 февраля.

РЕНЕ: И что из этого?

ФЕРНАН: 12 февраля!

РЕНЕ: Ну да, это что, плохо?

ФЕРНАН: В один день со мной! У него та же дата рождения, что у меня! Известно вам, что это означает? Ваша подружка Мадлен решила пожертвовать мною. День 12 февраля займет Пенто. Я пропал!

РЕНЕ: Мне кажется, вы придаете слишком большое значение этой истории с днями рождения, Фернан.

ФЕРНАН: Было когда-нибудь, чтобы мы праздновали два дня рождения одновременно?

РЕНЕ: Не припомню.

ФЕРНАН: Так я вам скажу точно, что такого не было никогда. И вы полагаете это чистой случайностью?

РЕНЕ: Мне трудно поверить в то, что сестра милосердия отбирала бы обитателей заведения в соответствии с днями их рождения. Конечно, я могу ошибаться, но…

ФЕРНАН: Вам трудно поверить, но, тем не менее, это так.

ГУСТАВ: Сестра милосердия, которая в большей степени…

ФЕРНАН:…Женщина, возложившая на себя моральную ответственность и якобы руководствующаяся милосердием; сегодня она решает отправить меня к праотцам. Надо сматываться отсюда.

ГУСТАВ: Я готов! Карта изучена. Я готов.

ФЕРНАН: Видел я этого Пенто. Здоровенный детина… весельчак. Непотопляемый дредноут. Куда мне с ним тягаться…

ГУСТАВ: А не свести ли нам с ним счеты?

ФЕРНАН: Это мысль!

РЕНЕ: Постойте, постойте, вы совершенно спятили!

ФЕРНАН: (указывая на собаку) Что она там делает? Ходит теперь за вами хвостом?

ГУСТАВ: Нет, нет, это я туда ее подвинул.

ФЕРНАН: Говорю я вам: пора уносить ноги. Может, вы следующие в списке, как знать!

РЕНЕ: Успокойтесь, Фернан, вы в любом случае уйдете до 12 февраля следующего года.

ФЕРНАН: А до тех пор стану агонизировать! Сгорать на медленном огне! Вы этого хотите?

ГУСТАВ: (Рене) У вас что, нет сердца?

ФЕРНАН: Уходить надо немедленно.

ГУСТАВ: Он прав. Позвольте мне изложить свой план.

ФЕРНАН: Я вас слушаю.

Густав встает прямо напротив тополей.

ГУСТАВ: Все время прямо!

ФЕРНАН: Отлично!

РЕНЕ: Все время прямо, все время прямо… А что там прямо?

ГУСТАВ: Тополя!

ФЕРНАН: А Мадлен — шлюха!

Рене берет карту.

РЕНЕ: Покажите-ка мне карту… Постойте, так я ничего не вижу. Надо взять очки… Тут река? Как вы собираетесь через нее перебраться?

ГУСТАВ: Вплавь.

РЕНЕ: Мне очень жаль, но я плавать уже не могу.

ГУСТАВ: Вся задержка — только из-за вас.

ФЕРНАН: Может, вброд можно перейти.

РЕНЕ: А если в этот момент с вами случится обморок?

ГУСТАВ: Если… если… если…Разумеется, в подобных условиях придется ограничиться пикником.

РЕНЕ:…Надо идти по дороге.

ФЕРНАН: По дороге? Отлично.

ГУСТАВ: Ну, уж нет, старина, нельзя соглашаться со всеми подряд!

РЕНЕ: (с картой в руках) Пожалуйста, давайте попытаемся рассуждать спокойно. Итак, начать надо с этой небольшой дороги и на четвертом километре срезать через лес. Это сэкономит нам добрый час… Затем следует снова вернуться на прежнюю дорогу, что позволит нам подкрепиться в Созей-ле-Потье… небольшой крюк, согласен, но зато можно воспользоваться мостом… Перейдя реку, мы получаем две возможности: либо снова срезать через лес, но тогда надо взбираться на холм, либо…

ГУСТАВ: Разве вы руководите операцией?

РЕНЕ: Пардон?

ГУСТАВ: Вы выбираете маршрут, определяете порядок вещей, вы взяли на себя руководство операцией.

РЕНЕ: Да нет, я просто…

ГУСТАВ: Прошу, прошу, полковник.

РЕНЕ: Густав, вы злоупотребляете моим терпением…

ГУСТАВ: Созей-ле-Потье! Почему, собственно? У вас там друзья или что? Мне лично нечего делать в этом Созей-ле-Потье!

РЕНЕ: Мне тоже там нечего делать! Вы же сами хотели идти наверх! Так и ступайте без меня. Простите, Фернан, но в эту «тополиную» прогулку вы отправитесь без меня.

ФЕРНАН: И речи быть не может. Все вместе или никто.

ГУСТАВ: Само собой: либо вчетвером, либо никто.

РЕНЕ: Вчетвером? Почему вчетвером?

ГУСТАВ: Включая собаку.

ФЕРНАН: Вместе мы начали на этой террасе, вместе и закончим под тополями.

ГУСТАВ: И вам прекрасно известно, что так будет.

РЕНЕ: Ладно, послушайте: я больше не могу.

ФЕРНАН: А Мадлен — шлюха!

ГУСТАВ: (резко забирает карту из рук Рене) Вы ведь для нас балласт, верно? Скажите спасибо, что мы вас вообще берем.

ФЕРНАН: Маршрут Рене мне кажется более удачным, Густав. Если бы можно было избежать водных путей…

ГУСТАВ: (перед картой) Если все согласны с тем, чтобы превратить это путешествие в оздоровительную прогулку, я присоединяюсь.

РЕНЕ: Я даже не уверен, что сумею пройти четыре километра по ровной дороге.

ГУСТАВ: Конечно, сумеете…Так, ну что?… Дорога… Затем переходим мост, как три разгулявшиеся барышни, отлично… Но тут опять река! Ее-то придется переходить.

ФЕРНАН: А Мадлен — шлюха!

РЕНЕ: (он обескуражен)…Да, придется…

Густав показывает ему карту.

ГУСТАВ: Сами поглядите: если идти по дороге, а потом вдоль реки, мы делаем крюк почти через весь департамент… На это и трех месяцев не хватит. Нет, в Созей-ле-Потье вы зайдете в другой раз.

ФЕРНАН: Можно построить плот.

РЕНЕ: Плот!

ГУСТАВ: (чуть подумав) Вы заберетесь мне на закорки.

ФЕРНАН: Что?

ГУСТАВ: Речушка-то маленькая, а в это время года ее и вовсе можно перейти вброд. Я вас по очереди и перенесу

Густав садится на корточки перед Фернаном.

ГУСТАВ: Ну, давайте, попробуем. Забирайтесь.

ФЕРНАН: Вы уверены?

ГУСТАВ: Забирайтесь, говорю я вам.

Фернан обхватывает торс Густава ногами, а шею — руками.

ФЕРНАН: Так?

ГУСТАВ: Так вы меня задушите… Вот так лучше.

ФЕРНАН: Не очень- то удобная позиция.

ГУСТАВ: Для меня тоже… Попробуйте-ка упасть в обморок.

ФЕРНАН: Вы хотите, чтобы я потерял сознание?

ГУСТАВ: Притворитесь.

ФЕРНАН: Вообще-то я дорожу моментами ясного сознания, но, если вы настаиваете…

Фернан притворяется, что падает в обморок.

ГУСТАВ: (сам на грани апоплексического удара под тяжестью Фернана) Отлично… Вот так… (Рене) Что скажете?

РЕНЕ: Ничего. Я ничего не скажу…

ГУСТАВ: (Фернану) Так хорошо… Отлично, Фернан, можете слезть… Фернан?

РЕНЕ: Теперь он на самом деле отключился.

ГУСТАВ: (Шатается) Черт, он тяжелый.

РЕНЕ: Я вам помогу.

ГУСТАВ: (надеется привести Фернана в чувства) С тыла, мой капитан…

ФЕРНАН: Нет, нет, все в порядке… я притворялся…

Фернан слезает со спины Густава. Густав потягивается.

ГУСТАВ: (Рене) Теперь ваша очередь.

РЕНЕ: Что?

ГУСТАВ: Ваша очередь. Попытайтесь залезть мне на спину. Плыть вы не можете, значит, я должен вас перенести.

РЕНЕ: Нет, я могу идти по воде. Вы правы, в это время года уровень воды — низкий.

ГУСТАВ: Вы уверены?

РЕНЕ: Уверен.

ГУСТАВ: Потому что я никогда не оставлю раненого в беде… И отлично смогу…

Показывает на свою спину.

РЕНЕ: Все в порядке, не беспокойтесь.

ГУСТАВ: (у него болит спина) Ладно! Одну проблему решили.

РЕНЕ: Не проще было бы использовать веревку?

ФЕРНАН: Так нужна же веревка.

РЕНЕ: Без нее не обойтись…

Заходит в сторожку и гордо возвращается оттуда с веревкой.

РЕНЕ: Ага!

ГУСТАВ: Покажите-ка!

Густав берет веревку и со всех сторон ее разглядывает.

РЕНЕ: И что вы на это скажете? У меня ощущение, что это именно веревка.

ГУСТАВ: Да нет, я просто проверяю ее… (растягивает веревку, чтобы проверить прочность) Нормально.

Отдает веревку Рене.

РЕНЕ: Теперь мы сможем вскарабкаться на самые крутые склоны в единой связке, даже если кто-то из нас упадет или оступится. Нам все же предстоит преодолеть шестьсот метров перепада высоты, огромное расстояние. Проведем эксперимент… Давайте, Фернан… (Рене обвязывает веревку вокруг талии)… Это должно быть не слишком длинно, но и не слишком коротко….Теперь вы, Густав.

Густав берет веревку посредине.

ГУСТАВ: Я должен быть первым в связке, но ладно…

РЕНЕ: Это проба, эксперимент, вы непременно будете первым в связке. А Фернан в середине…

ФЕРНАН: Я встаю в середину?

РЕНЕ: Нет, не сейчас, встаньте в конец, сейчас только пробуем… Вот так делается узел…

ГУСТАВ: Вы занимались альпинизмом?

РЕНЕ: Когда был молодым.

ГУСТАВ: Давно это было.

Рене показывает, как делается узел. Фернан берет другой конец веревки и пытается повторить. Густав в середине с веревкой в руках.

ГУСТАВ: А я, как последний кретин, остаюсь с веревкой в руках.

РЕНЕ: Нет! Надо было обернуть ее вокруг себя! Фернан, отдайте ему конец, чтобы он обвязался.

ФЕРНАН: Мне удалось завязать узел.

РЕНЕ: Нестрашно! Потом снова завяжете.

Густав берет конец веревки и обвязывает ее вокруг талии.

ГУСТАВ: (самому себе)… Как глупо, я же должен быть во главе.

РЕНЕ: Вы и будете во главе! Я только показываю вам, это проба!… (Рене показывает ему, как вяжется узел). Оборачиваете вокруг себя…вот так… и пропускаете веревку вот сюда…

ГУСТАВ: (по-прежнему сам с собой) Я стараюсь, но всё это бессмысленно, я же буду во главе связки.

РЕНЕ: Густав, черт подери! Я просто вам показываю, больше ничего.

ГУСТАВ: Да, да, прошу прощения, продолжайте. Вижу, что этот фокус со связкой вам удается, предоставляю вам руководство операцией.

Густав обвязан веревкой.

РЕНЕ: А теперь вы, Фернан.

Фернан берет веревку и снова завязывает узел.

ГУСТАВ: (Фернану) Видели, как я сделал? Потому что в серединке будете вы.

ФЕРНАН: Погодите, пока что я пытаюсь завязать узел…

РЕНЕ: (Фернану) Вот так…Проденьте конец веревки в петлю… Хорошо… Ну вот, связка готова!

ГУСТАВ: Да, но мы-то знаем, что это не имеет ровно никакого значения, поскольку Фернан будет в середине, а я во главе.

РЕНЕ: Да! Да! Вы будете во главе, Фернан в середине, а я последним! Вы довольны?

ГУСТАВ: Оооох!…Перспектива путешествия нервирует вас, правда?

ФЕРНАН:…Извините, мне нужно немножко прилечь…

Фернан падает на свой стул, увлекая за собой других. Все молча сидят на своих привычных местах, связанные веревкой.

ГУСТАВ: Нам понадобится провизия.

ФЕРНАН: По вашему мнению, на сколько дней?

РЕНЕ: Два, если не все три.

ГУСТАВ: (Рене) Предлагаю вам взять провизию на себя.

РЕНЕ: Почему это?

ГУСТАВ: Потому что вы — специалист по пикникам.

РЕНЕ:…С моей стороны, отправиться с вами — чистое безумие, должен вам сказать.

ФЕРНАН: Одеяла, не забудьте взять одеяла.

ГУСТАВ: Ладно, когда мы выступаем?

РЕНЕ: Нужно время, чтобы всё организовать, не знаю… Через три дня, восемнадцатого.

ГУСТАВ: Выходить надо ночью.

РЕНЕ: Ночью? Почему ночью?

ФЕРНАН: Да, почему ночью?

ГУСТАВ: Потому…Чтобы никто нас не увидел…

ФЕРНАН: Никто нас и не увидит, если мы срежем путь через поля.

ГУСТАВ: Да нет, я говорю о выходе из приюта… по дороге из дома.

ФЕРНАН: Тогда лучше на рассвете… выйдем на рассвете…

ГУСТАВ: На рассвете! Отлично. На рассвете — годится!

РЕНЕ: Очень хорошо.

ФЕРНАН: Нет, вы только подумайте… Пенто. Подполковник, как и я. Хотел бы я знать его послужной список. Я же получил первый приз по окончании Консерватории… и уцелел под Верденом.

РЕНЕ: Ах, так вы музыкант? Вы никогда мне не говорили.

ФЕРНАН: Пианист, я — пианист! Мне пророчили большое будущее.

РЕНЕ: Забавно: когда я был маленьким, я учился играть на аккордеоне… У меня неплохо получалось.

Густав и Фернан молча на него смотрят.

ФЕРНАН: Ничего другого не умею делать, кроме как играть на фортепьяно. Сегодня попытался играть, но на втором такте со мной случился обморок. Большая помеха для концертирующего музыканта.

ГУСТАВ: Если это может вас утешить, скажу, что немного найдется профессий, которым это не было бы помехой.

ФЕРНАН: Лучше было бы мне остаться у сестры.

РЕНЕ: Что же вам помешало?

ГУСТАВ: Вы не знаете его сестру!

ФЕРНАН: Нет, всё дело в ее муже… Он такой болван! Кончалось всегда тем, что я притворялся, будто у меня обморок, и падал головой в тарелку: только бы его не слышать. Поэтому я предпочел приехать сюда.

ГУСТАВ: И были правы! С нами вам лучше.

ФЕРНАН: Да, но сегодня меня решили отправить подыхать, как последнего бездомного бродягу!

РЕНЕ: Никто не позволит вам подохнуть, Фернан.

ФЕРНАН: Вы не знаете Мадлен.

РЕНЕ: Я больше не говорю ни слова, а то вы решите, что я ее сообщник.

ГУСТАВ: Дело в том, что относительно Мадлен вы не слишком-то надежны.

РЕНЕ: Вы видите.

ГУСТАВ: Сознайтесь, что вы все время ее защищали.

ФЕРНАН: В то время как она настоящая шлюха.

РЕНЕ: Мне она кажется скорее милосердной.

ГУСТАВ: А что такое милосердие?

РЕНЕ: Вот именно. Отдаваться душой и телом ради людей пропащих, вроде нас.

ГУСТАВ: «Душой и телом»! Опомнитесь! Она милосердна по-мещански.

РЕНЕ: То есть?

ГУСТАВ: Она делает это, чтобы хоть чем-то себя занять. Разве вы не видите, как она собой довольна? Прямо исходит собственными благодеяниями. Вроде тех мещанок, которые отдают бедным грязные галстуки своих муженьков. Такие люди дают не из милосердия, а из ужаса перед бесхозяйственностью. Так и Мадлен.

РЕНЕ: Вы не можете ей за это пенять, она помогает ближнему.

ФЕРНАН: Она его убивает!

ГУСТАВ: Она не помогает ближнему, а создает себе из этого удовольствие.

РЕНЕ: Но в этом случае все довольны.

ГУСТАВ: Тем более, что чаще всего ближний — последний дурак.

Фернан падает в обморок.

РЕНЕ: Снова отключился. Это случается всё чаще.

ГУСТАВ: Риска никакого нет, он в связке.

ФЕРНАН: С тыла, мой капитан… Мы зайдем с тыла…

ГУСТАВ: Уже лучше.

ФЕРНАН: (приходит в себя) Извините меня… Вы согласны, что это случается всё чаще?

ГУСТАВ: Я не замечаю!

РЕНЕ:…Нет… Это случается часто, но не всё чаще.

ГУСТАВ: (Фернану) Почему вы всегда говорите «Зайдем с тыла, мой капитан», когда приходите в себя?

РЕНЕ: Военное воспоминание…

ФЕРНАН: Ах, я такое говорю? Я не отдаю себе отчета.

ГУСТАВ: А кто был этим капитаном?

ФЕРНАН:…Большая, изумительная… С потрясающей грудью… Словно два снаряда 75 калибра!

РЕНЕ: То есть капитан артиллерии…

ФЕРНАН: Ах, нет, нет…Модистка из Мобежа. Я познакомился с ней во время увольнительных. Ей хотелось, чтобы я называл ее «мой капитан», это ее возбуждало! Ох, и славно мы с ней повеселились…

РЕНЕ: (он пытается понять) Но в каких же обстоятельствах вы говорили ей «Мы зайдем с тыла, мой капитан»?

Густав и Фернан удивлены вопросом Рене.

ГУСТАВ: Ну, Рене!

РЕНЕ: (он, наконец, понял) Ах, простите, простите…Да, разумеется!

ФЕРНАН: Ладно! Пойду к себе, полежу…Пенто уже завладел территорией, я чувствую. Как теперь развязать ваш узел?

РЕНЕ: Очень просто, надо потянуть за веревку…

Он развязывает узел, Фернан уходит.

ФЕРНАН: Увидимся за ужином и продолжим разговор.

РЕНЕ: До скорого.

Густав и Рене отвязываются. Густав как будто хочет убедиться, что Фернан ушел.

ГУСТАВ: Он пропал…

РЕНЕ: Пропал!

ГУСТАВ: А тут еще эта мания всё время нас спрашивать, чаще или не чаще его обмороки…

РЕНЕ: Однажды он просто уйдет от нас вот так, посреди фразы. Вместо знака препинания. Я иду с вами наверх ради него.

ГУСТАВ: Скажите мне, Рене, когда вы выходите на улицу, чтобы прогуляться…

РЕНЕ: Да… Кстати, мне уже пора.

ГУСТАВ: Вы встречаете людей?

РЕНЕ: Вы хотите сказать, встречаю ли я на улице людей? Да, случается.

ГУСТАВ: И что вы… что вы делаете?

РЕНЕ: Я здороваюсь… да, часто я здороваюсь украдкой.

ГУСТАВ: Ладно, понятно… А как вы здороваетесь? Просто киваете головой, вот так?

РЕНЕ: Да, вот так, одним движением.

ГУСТАВ: И они не заговаривают с вами? Никак не обращаются к вам?

РЕНЕ: Редко, крайне редко… Но иногда бывает.

ГУСТАВ: Хорошо, хорошо…Нет, я ведь, как вы знаете, мы об этом прошлый раз говорили, давно уже не выхожу, просто хотел узнать, не изменилось ли чего.

РЕНЕ: Нет, всё осталось, как было, кивок головой или слово приветствия. Знаете, вещи такого рода, как правило, не меняются.

Густав упражняется в кивке головой

РЕНЕ: Что это вы делаете? Тренируетесь?

ГУСТАВ: Вот мы вами встречаемся!

РЕНЕ: Ну?

ГУСТАВ: Мы друг друга не знаем, сделаем вид, что случайно встретились на улице, пошли!

РЕНЕ: Ну, если это доставит вам удовольствие.

Рене удаляется и затем возвращается к Густаву, чтобы с ним «встретиться». Густав как будто уже разучил свое движение головой.

РЕНЕ: (дойдя до Густава)… Аааа…Старина Густав, как дела? Давненько мы с вами не видались. Что нового?

Довольный свой игрой, Рене смеется. Густав — нет. Рене отдает себе отчет, что вел себя нетактично.

РЕНЕ: Хотите, попытаемся выйти вместе?…Я буду вас сопровождать. Сейчас как раз время, когда вы, может быть, увидите мою юную учительницу.

Затемнение