Ветеран особого подразделения

Пролог Чечня. Итум-Калинский район Август 2001 г

Командир опустил бинокль и задумчиво сказал:

— Сейчас вернутся гонцы и сделаем так: каждый берет по волонтеру и следует до своей позиции. Палыч остается в этой избушке без крыши — обзор здесь отличный, сектор обстрела удобный. Илья возвращается по балочке наверх, Борька занимает позицию метров на тридцать ниже развалин, Юрка спускается до реки и пойдет к селу с юга, я обхожу с востока. Начинаем по моей команде. Вопросы имеются?

— Когда зарплату повысят? — улыбнулся кто-то из приятелей, давая понять, что яснее задачи не бывает.

— Вопрос не по окладу, — посмотрел майор на часы и качнул головой — посланные вниз по лощинке Савельев с Кузьминым задерживались.

Рука его потянулась к плечевому карману, из которого торчал короткий огрызок антенны портативной радиостанции…

И вдруг внизу у реки раздался хлопок. Раскатистое эхо, отражаясь от противоположного склона, многократно повторило резкий звук.

Бойцы, не сговариваясь, бросились к пролому в южной стене; застыли, узрев поднимавшийся от зарослей дым.

Тишину распорол треск двух коротких очередей. Стреляли там же, внизу. И опять над ущельем повисло безмолвие. Тяжкое, давящее и зловещее безмолвие…

Взрыв и стрельба внизу у реки стали неприятным сюрпризом, однако катастрофы в этом бойцы спецгруппы не видели. Ну, нарвались волонтеры Савельев с Кузьминым на дозор, а, может быть, и на всех оставшихся боевиков из банды Чилаева — что ж, иногда и не такое случается в их работе.

Всматриваясь в заросли и слушая тишину, майор с полминуты гонял желваки на скулах. Послать половину группы вниз? Или же спуститься по балке всем?.. Но засевшие там «духи» именно этого и ждут. И встретят «с оркестром» — сомнений быть не может. Они не дураки, воевать умеют и отлично понимают: появление в здешней глухомани российского спецназа не связано с масштабной войсковой операцией, иначе бы в небе кружили «крокодилы», по дороге на вершине хребта пылила бы тяжелая техника, а вниз по склону лавиной стекала бы пехота. Спецназ же в составе небольших групп, как правило, используется точечно. Все эти тонкости они давно знают…

— Ну что, Аркадий? — зашептал над ухом Супрун. — Действуем по плану?..

— Погоди, — мрачно откликнулся тот и, нажав клавишу на рации, позвал: — Сава, что там у тебя? Сава, ответь, Сербу!

Савельев с Кузьминым молчали.

— А слабо вернуться по лощинке наверх, и спуститься опять к реке восточнее села? — предложил Юрка Белый.

Серебров вновь поднял бинокль, посмотрел в указанном направлении. Задумчиво спросил, продолжая мысль капитана:

— И подойти к тем зарослям бережком?

— Ну да! А то здесь и до вечера можно проторчать.

— А если свалим отсюда — до ночи придется бегать по трещинам, — резонно возразил Куценко.

Да, сюрприз не стал катастрофой, но головной боли командиру добавил. Он сунул рацию в карман; ладонь непроизвольно зашарила по одежде в поисках сигарет… Потом поправила разгрузочный жилет и снова обосновалась на рукоятке автомата — курить не хотелось. Необходимо было срочно принимать решение.

Оно уже созрело и оставалось его озвучить. Троих он собирался оставить в развалинах для удержания этой выгодной позиции, с которой отлично простреливался весь склон за исключением низин и заросших кустами балок. А пятеро других, согласно предложению Юрки, обойдут село с востока и подберутся к проклятым зарослям вдоль реки. Конечно, времени группа потеряет много, но другого выхода не было.

Аркадий открыл было рот, но неожиданно подал голос не принимавший участия в обсуждения плана прапорщик Матвеев. Не отрываясь от оптики прицела, он объявил:

— Внимание, граждане! К нам гости. Вижу троих…

«Гостей» глазастый снайпер узрел на приличном расстоянии.

— Ниже, командир. Бери ниже — аккурат посередке: промеж развалинами и бережком. Деревце высокое за ориентир возьми.

— Деревце вижу…

— А правее него залысина без единого кустика. Усек?

— Ну…

— Теперь возьми метров на пятьдесят ближе к нам и ищи. Где кусты пониже, там их головы и мелькают. Видишь?..

Вооружившись биноклем и слушая подсказки Палыча, майор, наконец, заметил движение вдоль лощинки.

— Слушай, их больше, — озадаченно проговорил командир. — Тех, что ты приметил — лидеры. А за ними идет основная группа.

Прапорщик поводил стволом винтовки…

И удивленно присвистнул:

— Ни хрена себе — остатки банды!

— Чего там, мужики? — обернулся от пролома в соседней стене Супрун.

— Да так, Илюха… Одна новость «приятней» другой, — вздохнул Серебров. — То ли в разведку у нас стали набирать дебилов, то ли «духи» размножаются почкованием.

— Сколько?

— Двенадцать насчитал. И еще прут…

В тот же миг очнулся Белый, сидевший у оконного проема восточной стены:

— В селе замельтешил народ. Человек семь-восемь у околицы вижу.

Аркадий метнулся к западной стене, но дежуривший паренек-контрактник успокоил:

— Тут пока спокойно — никого.

— В том-то и дело, что «пока»! — потянул из кармана рацию Аркадий. Встав в полный рост, позвал сержанта: — «Ноль седьмой» — «Сербу».

— «Ноль седьмой» отвечает «Сербу», — прошуршал динамик.

— Наверху спокойно?

— Да. Все нормально.

— Ты вот что… меня отсюда не услышат, поэтому срочно свяжись со штабом бригады и доложи: группа прибыла в заданный район, обнаружен большой отряд боевиков. Как понял меня? Обнаружен отряд из…

В это время взгляд его наткнулся на снайпера. Обернувшись, тот знаками пояснял, что видит еще с десяток бандитов.

— …Отряд из тридцати боевиков — уже есть потери, — прокричал в микрофон майор. — Пусть вышлют пару «вертушек» или перебросят погранцов с ближайшей базы! Как понял?

— Понял вас, «Серб»! Сейчас передам.

— Действуй. И повнимательнее там!..

Командир посмотрел на подчиненных, спрятал рацию и, подкинув, ловко перехватил правой рукой автомат.

— Вы, парни, — указал он на молодых контрактников, — контролируете западное направление и балочку. Запомните: балочка — наше спасение — по ней можно мотануть наверх, если здесь сильно прижмут. Ну, а нам, мужики, придется поработать, — повернулся он к четверым друзьям. — Здесь поработать, удерживая развалины до подхода подкрепления. Возражения имеются?

— Я не против, — отозвался Супрун и передернул затвор автомата.

— А чего тут возражать-то? — облизнув большой палец, поправил регулятор прицела прапорщик. — Дело знакомое.

— Работать, так работать — я всегда «за», — поддержал товарищей Борька Куценко.

Юрка Белый осторожно выглядывал в пролом восточной стены и молчал. Но, вероятно, затылком почуяв выжидательные взгляды друзей, ухмыльнулся:

— А я что? Я на все согласен — были бы деньги!..

Глава первая Краснодар 23–25 июля 2008 г

— Какая на хрен проверка?! — взревел Серебров.

— Спокойно, Аркадий, не кипятись. Обычная и самая заурядная проверка на выдержку, — невозмутимо следил за дорогой Барков. — В наше ведомство людям без таковой не попасть. И ты, должен признаться, неплохо с ней справился. Поверь, более трех дней подобной обработки мало кто выносил. А ты продержался более пяти суток.

— Какого же черта выкобенивался в промзоне?

— А к чему нам лишние уши? Извечный закон безопасности гласит: чем меньше посвященных, тем больший шанс на успех.

— Хорошенькое дело! — вмешался в разговор Супрун. — А тротил в «шестерке»?! Это тоже проверка на вшивость? Или еще какой-нибудь закон?..

— Нет. Тротил для стирки.

— Чего? — хором переспросили спецназовцы. — Какой стирки?!

— Для стирки ваших биографий. Да вы не горячитесь, парни, — примирительно сказал подполковник. И добавил, точь-в-точь повторяя доводы Сереброва: — Какой нам смысл вас убирать или что-то в этом роде?.. При необходимости давно бы убрали — тихо и без шума. Но смысл в том, что такой необходимости нет: во-первых, вы ровным счетом ничего не знаете; а во-вторых, такими людьми не разбрасываются — настоящие профессионалы нынче на вес золота.

— Ну, так расскажи по порядку! А то ни черта не просекаем в ваших играх!..

Станислав достал сигарету, прикурил; включив поворотник, обогнал вереницу длинных фур. И начал неспешный рассказ:

— «Шестерку», как вы заметили, успели подремонтировать — выправили кузов, покрасили, поменяли стекла, придали ей внешний лоск. Хорошая с виду машинка и надо же — без сигнализации! Неплохой вариант для любителей легкой наживы, неправда ли?

Аркадий с Ильей слушали молча.

— Во время ремонта мои люди установили в «Жигулях» взрывное устройство с радио-детонатором, — обернувшись, Барков кинул Супруну какую-то вещицу: — Вот посмотри — ты же специалист в этом деле…

Тот покрутил в руках небольшой, похожий на брелок пульт с усиком антенны и кивнул:

— Да, это коротковолновый передатчик.

— Все верно, — продолжал офицер ФСБ, — я выехал за вами с промзоны спустя минут пятнадцать — просчитать желание бывших пленников выбраться на трассу Новороссийск-Краснодар и нормально перекусить в ближайшем ресторанчике труда не составило. «Шестерку» я обнаружил припаркованной неподалеку от торгового центра станицы Северской и принялся ждать подходящего момента…

— А потом? — не выдержал паузы майор.

— А потом к ней подрулили два подвыпивших парня, поколдовали минут пять над замком дверцы, и уселись в салон с явным желанием угнать.

— Тут-то ты ее и…

— Молодцы, начинаете соображать! — засмеялся Станислав. — Вы правы — тут-то и была приведена в действие адская машинка. И уж простите за цинизм, но я убил сразу двух зайцев: наказал преступников и закрыл уголовное дело о побеге заключенного Супруна из колонии.

— А если этих придурков опознают родственники? — засомневался Илья. — Их же будут искать!..

— Да, некоторое время поищут, но не найдут — трупы уже успеют захоронить. Я подходил к тому, что осталось от машины — там одни угли и головешки. Это, во-первых. А во-вторых, менты быстро установят владельца автомобиля по базе регистрации номерных знаков. И столь же быстро ухватятся за версию относительно второго трупа: Серебров — бывший сослуживец Супруна, накануне приезжал к нему на свидание (это записано в журнале дежурного), и они детально обговорили план побега. После осуществления плана несколько дней где-то скрывались, у кого-то раздобыли тротил и задумали какую-то пакость. И вдруг подорвались в собственной машине в центре небольшой станицы. Чем не замечательная для наших следователей версия?! Так что, все путем, господа…

Он привез их в краевой центр и поселил на южной окраине — в двухкомнатной квартирке неприметного пятиэтажного дома, стоящего по соседству с железнодорожным вокзалом. Показывая временное прибежище, объяснял:

— Холодильник набит продуктами, есть даже пиво и водка. Вот сигареты — курить лучше здесь, потому что балконная дверь не открывается, дабы вы напрасно не светились перед соседями. Комплекты новой одежды в шкафу; обувь в коробках — в прихожей. Шампунь и мыло в ванной; постельное белье свежее. Телевизор и музыкальный центр исправны, но громкость желательно убавлять до минимальной. Вечером перед включением света не забывайте закрывать шторы. В общем, поживите здесь пару дней: отоспитесь, отдохните, придите в себя. На улицу и в подъезд не высовываться, вести себя тихо — словно в квартире никого нет. Входная дверь бронированная — на звонки не отвечать и никому не открывать; я перед визитом обязательно позвоню по телефону и сообщу точное время прихода.

Аркадий осторожно выглянул из-за плотной гардины на улицу и неуверенно предложил:

— Надо бы проинформировать родственников. Они, небось, на ушах стоят…

— Нет, уже не стоят — мои люди виделись с ними, — успокоил Станислав, собираясь проститься с спецназовцами.

— И что же им сказали?

— Почти правду. Во всяком случае, они знают, что вы живы и будут молчать ради вашей же безопасности.

— Моей жене необходима срочная операция, — напомнил Серебров, — а я только в промзоне потерял пять дней. Теперь тут просижу взаперти двое суток…

— Не волнуйся — этот вопрос мы решим в самое ближайшее время. И обследовать ее будут не в Новороссийске, а в Краснодаре — в Южном окружном медицинском центре.

Пожав обоим руки, он покинул квартирку и плотно прикрыл за собой массивную металлическую дверь. Появиться Барков пообещал ровно через двое суток — именно столько требовалось времени для изготовления новых документов.

Оставшись в одиночестве, приятели по очереди отмылись в ванной, приготовили ужин и под отменную закусочку употребили две бутылки водки. Верхнего света не включали — сидели на кухне под маленьким настенным бра и между рюмками негромко вспоминали товарищей. Или размышляли над перспективой предстоящей работы, предложенной Барковым.

— Да… странный мы народ, однако, — качал головой Супрун.

— Чем же странный? — подливал холодной водочки Серебров.

— Психологи поговаривают, будто повоевавший народец делится на три типа. Больше всего так называемых «материалистов», желающих подзаработать, продвинуться по должности, получить звание или орденок. За ним идут «игроки», которых привлекает само действо. Им вечно не сидится дома, не живется в миру и покое. Это знаешь, как с терактами или катаклизмами в курортных районах…

— Не знаю. А что там с терактами?

— Ну, рванет в центре какого-нибудь красивого европейского городка бомба. Или цунами пару тысяч отдыхающих с пляжа смоет… Туристы из нормальных стран туда с полгода ни ногой! А наши наоборот — в очередь в турагентства становятся.

— Понятно. Ну а что и себя представляют последние?

— Все остальные — «служаки». Этих мало.

— Чем же их привлекает война?

— Они просто выполняют приказы. Думаю, мы как раз к ним и относимся. Делать-то больше ничего толком не умеем. Вот прижала нужда — мы опять готовы с головой в самое пекло.

— Не все, — покачал головой Аркадий.

— В смысле? — не понял Илья.

— Четверо под твое определение подходят: ты, Палыч, Борька и я. А вот Юрка Белый… сомневаюсь.

— Юрка, скорее игрок. Смел и азартен был до безобразия. И большой любитель впрыснуть в кровь адреналинчика.

— Ты прав, дружище. Юрка — особый человек. Был… — поднял Серебров наполненную рюмку. — Ну, его мы уже помянули. А теперь давай-ка выпьем за удачу. Нутром чую: Барков задумал что-то необычное, и операция будет не из легких.

— Да, удача в этом деле нам не помешает…

А в два часа ночи, опустошив вторую бутылку, они отправились отсыпаться. И проспали мертвецким сном до обеда следующего дня…

— У вас не будет имен, но беспокоиться по этому поводу не следует. Поверьте, безличие гораздо лучше — вы сами скоро убедитесь. Никто и никогда не должен знать о том, что вы связаны одной веревочкой с Правительством, оплачивающим вашу работу.

— В чем заключается работа?

— Видите ли… иногда возникают нехорошие ситуации, чреватые неприятностями для Правительства: компроматом или другими нежелательными политическими последствиями. В таких случаях приходиться действовать быстро, максимально эффективно и, увы — вне рамок закона. Нет, делать из вас «группу изменений здоровья» — как цинично называют своих профессиональных убийц руководители ЦРУ, мы не собираемся. Самые грязные обязанности вам выполнять не придется. Работа будет почище…

«Мля, так много говорит, а в итоге ничего конкретного! — удивлялся про себя Серебров, потягивая из большой кружки растворимый кофе. — Битый час размазываем дерьмо по стенам, а толку — ноль…»

— …Механизм предельно прост, — продолжал Барков, развалившись в кресле, — свыше по цепочке поступает приказ и, заметьте, не прямо, а через несколько инстанций. Или звеньев — как вам угодно. Каждое звено контактирует лишь с теми, кто находится на ступень выше, и на ступень ниже — проследить всю цепочку практически невозможно. Данное правило также исходит из соображений безопасности. Итак, о деле…

«Наконец-то! — разом допил кофе майор и хлопнул донышком кружки по журнальному столику. — Сейчас, наконец-то, услышим то, ради чего целую неделю живем в подвешенном состоянии».

— …Для начала вам следует набрать небольшую команду. Помниться, ты говорил о своих сослуживцах: прапорщике Матвееве и майоре Куценко…

Аркадий уважительно глянул на Станислава — тот не в первый раз поражал отменной памятью.

— …Я пробил сведения о них через свою «контору» — вполне надежные и подходящие ребята. Матвеев Павел Тимофеевич действительно проживает в Ставропольском крае. Год назад продал свой дом и переехал к сестре в краевой центр, недавно похоронил жену.

— Александру Николаевну? — с тихой растерянностью переспросил Серебров.

— Да, — коротко подтвердил подполковник. И продолжил: — Куценко Борис Иванович около года пробыл в США, но то ли разочаровался в «колыбели демократии», то ли не сумел найти подходящую работу — вернулся в Россию и в данный момент живет по этому адресу… Впрочем, тут вы найдете данные и о Матвееве, — он достал из кармана блокнот, выдернул из него листок и положил на стол. — Здесь все написано. Прочитайте, запомните и сожгите.

— А если они не согласятся? — потянулся к листку Супрун.

— Повидайтесь с ними: поговорите по душам, расскажите об условиях. У обоих неважное финансовое положение и от приличных денег, уверен, не откажутся. И еще… для успешного выполнения задуманной нами акции четверых человек маловато. Хорошо бы найти пятого.

— Был пятый, да погиб в последней операции, — переглянулся с товарищем командир группы. — А с другими офицерами бригады связи у нас нет.

Фээсбэшник понимающе кивнул и пожал плечами: дескать, ладно, проехали…

Майор напомнил:

— Ты хотел рассказать о самой операции.

— Нет, об этом позже, когда команда соберется в полном составе. Зачем забивать голову секретной информацией? Позже, перед отправкой обо всем и узнаете.

— Сколько у нас времени?

— Сутки на обработку каждого. В девять утра двадцать восьмого июля, я жду группу в этой квартире.

Он достал из кейса два пакета. Из первого извлек паспорта, пенсионные удостоверения, страховые полисы и водительские права. Из второго — тугую пачку тысячных купюр. Следом об столешницу звякнула связка ключей с брелком сигнализации…

— Вот ваши новые документы, деньги.

— А это? — кивнул Аркадий на ключи.

— Это?.. Напротив подъезда стоит новая серебристая «десятка» — ключи от нее. Бак полностью заправлен, документы в бардачке. Там же лежит сотовый телефон для экстренной связи… — начал он было объяснять, да заметив настороженные взгляды спецназовцев, громко рассмеялся: — Нет-нет, парни, не пугайтесь — на этот раз машина чистая — никаких адских сюрпризов! Даю слово офицера. Вы нужны нам живыми, здоровыми и бодрыми как пионеры…

Глава вторая Ростовская область 25–26 июля 2008 г

Тянуть с отъездом не стали — времени «шеф» дал в обрез. Вечером собрались, заправили сваренным кофе термос и спустились во двор. Сев в машину, запустили движок, осмотрелись… и осторожно поехали по вечернему городу. С трудом протолкавшись по забитой пробками Красной улице, вырвались на загородное шоссе. На развилке в Калинино подвернули вправо — на трассу «М4». И помчали в Ростовскую область. Таганрог, где после неудачной попытки стать гражданином США обосновался Борька Куценко, находился немного дальше Ставрополя. Потому и решили сначала наведаться к нему, а на обратном пути нагрянуть к Палычу.

Новенькая «десятка» резво бежала по хорошей дороге. Фээсбэшники расстарались и не пожадничали: кондиционер, крутая магнитола, велюровый салон, тонированные стекла… В бардачке и в самом деле лежал сотовый телефон, но звонить с него Барков рекомендовал в крайнем случае. А чтобы спецназовцы не переживали за своих родственников, перед уходом выудил из кармана свой мобильный аппарат и позволил каждому сделать по короткому звонку. Только женам и никому больше. Переговорив с близкими, те и впрямь успокоились…

Ирина успела приглушенным голосом и сбивчиво рассказать Аркадию о том, что выписалась из клиники и находится дома; о подготовке к переезду в Южный окружной медицинский центр; о предстоящем долгом и серьезном обследовании. Анна — супруга Ильи, узнав мужа, всхлипнула и расплакалась, но после мягкого напоминания об ограниченном времени, взяла себя в руки. Вкратце поведала о детях, о родителях, о себе. Попросила побыстрее возвращаться домой… Конечно, по интонации чувствовалось замешательство и непонимание, однако женщины вопросов не задавали и ни словом не обмолвились о природе внезапных и таинственных перемен — видимо, Барков заранее попросил не говорить лишнего…

Проехать предстояло почти четыреста километров. Преодолев половину пути, остановились на обочине, размялись — по очереди спустились к придорожной лесополосе. Потом выпили кофе, выкурили по сигарете. И, поменявшись местами, продолжили путешествие.

Спать совершенно не хотелось — тихая лунная ночь и отличная трасса располагали к разговору. Глядя на бегущее навстречу дорожное полотно, друзья негромко вспоминали молодость, службу в бригаде, последнюю операцию у села Итум-Кале… Так за беседой проскочили Батайск, въехали по мосту через Дон в Ростов и взяли курс на северо-запад — к Таганрогскому заливу.

По спящему приморскому городку колесили дольше часа — искали заученный наизусть Борькин адрес. Отыскав же, припарковали машину возле дома и решили вздремнуть прямо в салоне. Согласно строжайшим инструкциям подполковника ФСБ на глаза семейству Куценко попадаться не следовало, поэтому предстояло дожидаться утра и отловить сослуживца на улице…

Борьку они узнали сразу. Да и немудрено — такого спутать с кем-то трудно: рослый, плечистый, загорелый. Он мало изменился. Разве что раньше имел привычку стричься почти наголо, а теперь отрастил густую шевелюру. Спустившись с крыльца старого краснокирпичного одноэтажного домика, Куцый поглазел на чистое небо, сплюнул на тротуар и куда-то деловито зашагал…

Супрун просиял и открыл дверцу.

Серебров удержал:

— Давай, потихоньку за ним. Отъедем на пару кварталов, там и кликнем. А то, не дай бог, Мария в окно узреет…

«Десятка» медленно ехала в крайнем правом ряду. Посмеиваясь в предвкушении бурной встречи, приятели с интересом наблюдали за сослуживцем. Тот вышагивал своей размашистой походкой у самого края тротуара, размахивал похожими на грабли ручищами, изредка покачивался и пару раз запнулся о неровности бордюрного камня.

Скоро Илюха не выдержал: прибавил газу, нагнал товарища и дважды просигналил. Борька не отреагировал. Тогда Аркадий высунулся в окно и крикнул:

— Эй, дядя, угости импортной сигареткой!

— Иди, воруй!.. — не оборачиваясь, огрызнулся бывший морпех.

— Это вас, гражданин, в Америке научили так со старыми друзьями разговаривать?

Куценко остановился — точно наткнулся на невидимую стену и, прищурившись, подозрительно уставился на донимавших пассажиров «десятки». Через секунду расплылся в счастливой улыбке и, раскидав на два метра ручищи, бросился к ним.

— Садить, подкинем! — хохотнул Супрун. — Как жизнь-то, товарищ майор морской пехоты?

— Да как у Ленина!

— Это как?

— А-а!.. И жрать не дают, и не в землю не закапывают…

Упав на заднее сиденье, тот по очереди обнял приятелей и едва не прослезился от нахлынувших эмоций.

— Ну, братцы!.. Вы не представляете, как я рад! Я ж только на днях вспоминал нашу группу! Какими судьбами, парни? Проездом что ли?..

— Почему проездом? К тебе приехали.

— Вот молодцы! Ну, никак не ожидал такого сюрприза!..

— Ты сегодня работаешь? — перешел к делу Серебров.

— Работаю, — скривился Борис, почесав под майкой брюхо. — Попробую сейчас отпроситься у бригадира ради такого случая. Он мужик строгий, но с понятием.

— А где трудишься? Куда ехать-то?

Морпех махнул вперед:

— Прямо. Работаю в грузовом порту. Здесь все улицы ведут в порт.

Легковушка плавно тронулась и поехала на юго-восток.

— Молодцом, Борька — совсем не изменился! Даже седины в волосах не видать, — развернувшись на переднем сиденье, улыбался Аркадий.

— Да и вы, вроде, ничего — бодренькие. Хорошо там у вас на черноморском побережье! Чистый воздух, галечные пляжи, теплое море… Небось, каждый вечер на набережной пивко потягиваете?

— Почти угадал. А ты чего в Штатах-то не остался — жарко, или водка дорогая?..

— Не-е, водка дешевая; и не хуже нашей. К перекосу привыкнуть не смог.

— К чему?!

— Понимаешь… дороги у них хорошие, а дураков — семеро из восьми. Непривычно и непонятно это для русского человека.

— И какая тут связь? — не понимал майор.

— Ну, коль дороги хороши, так и дураков не должно быть! Согласен?

— А-а… Логично. Ну, прибился бы к нашим. Их там, говорят, жуть сколько.

— А ты бывал там? — усмехнулся Куценко. — Это здесь с нашим менталитетом все просто: случилась беда — зови друзей и сообща решай проблему. А там все по-другому. Все, понимаешь?! Встречаешься утром на работе с мужиками, они скалят в улыбке белые зубы, жмут краба, интересуются твоими делами… А на самом деле каждый за себя и плевать ему на соседа, на коллегу, на товарища. И даже на родственников! И большинство наших в этой уродской стране становятся такими же уродами. Прям болезнь какая-то заразная…

— Да-а… — качал головой Илюха, — у нас тут погрязнее, похолоднее, победнее, а все ж таки свое — родное.

— Это точно. Я как вернулся в Россию, так душой оттаял. И понял: больше отсюда — никуда!

Он и впрямь искренне радовался встрече: с лица не сходила улыбка, глаза горели. Однако кое-что Сереброва насторожило. Во-первых, вид его оказался не таким уж и свежим: изрядная щетина на щеках, красноватые глаза с темными кругами вокруг, грязные засаленные волосы. А во-вторых, едва тот уселся на заднее сиденье, как салон наполнился стойким запахом сурового перегара.

— Выходит, после возвращения жизнь наладилась? — осторожно поинтересовался он.

— Не сказал бы, — протяжно вздохнул Куценко. Радостная улыбка сменилась скепсисом, а затем и глубокой печалью: — С женой еще до отъезда в Штаты перестали понимать друг друга. Я же старше ее на семь лет и когда пришлось уволиться из армии, не стало ни приличного оклада, ни боевых, ни командировочных… Одна пенсия, которой едва хватало на оплату квартиры и обучения дочери. Ну и начались регулярные скандалы — чуть что, Машка орет: «Я не собираюсь записывать себя в старухи! Плевать мне на твой возраст, ранения и прочее! Семье нужны средства — устраивайся на три работы и паши с утра до ночи!..» Пришлось устроиться и пахать.

— И что же — не успокоилась? — оглянулся Илья.

— Где там!.. Бывало, принесешь неплохую премию или калым — так дня не проходит, как она уж все спустила: кофточки, юбочки, туфельки, сумочки… И опять в крик: «Денег в доме нет!» Вот так и жили… Наверное, потому и рванул в Штаты, что здесь ничего не держало. Но все же надеялся: устроюсь, разбогатею, вызову своих и заживем нормально — по-людски.

— Значит, не вышло?

— Не вышло. Когда вернулся, дочь уже стала взрослой — на меня ноль внимания; жена смотрит волчицей, называет неудачником, а сама пьет и пропадает непонятно где чуть не каждую ночь. А в один прекрасный день… в общем, дошло до меня: так больше жить нельзя.

— Что-то я не пойму, — наморщил лоб Аркадий, — ты развелся?

— Конечно! — удивленно отвечал Куценко, будто любой другой вариант был равносилен смерти. — Оформили развод, разменяли наши три комнаты в коммуналке. Жене с дочерью досталась однокомнатная на окраине, мне — заброшенный домишко с удобствами во дворе.

— Видели мы твою халупу. Значит, до сих пор не женат?

— Холост. И, представьте, счастлив.

— О, дает! — не сдержал смешка Супрун. — Наш человек!..

Серебров тоже повеселел:

— Это меняет дело, Борька! Значит, ты живешь один?

— Один, как перст, — проворчал тот и подозрительно поинтересовался: — А чему это вы так радуетесь? Будто я свежий анекдот рассказал.

— Не обижайся, брат — мы ж не бедам твоим радуемся. Просто ехали к тебе с одним предложением, а наличие семьи предполагало некоторые проблемы.

— Нет у меня теперь этой проблемы! Слава богу… Валяйте, предлагайте. Только предупреждаю: законный отпуск у меня осенью, за свой счет из бригады не пускают, а отпроситься смогу на один день — не больше.

— Боюсь, придется тебе увольняться подчистую, — посмотрел Аркадий за окно на просыпавшийся город, на залитые южным солнцем улочки. Впереди уже показались стрелы огромных кранов и портовые сооружения.

— Увольняться подчистую? — непонимаючи, моргал глазищами морпех.

— Ты еще не опаздываешь? — не замечая удивления, спросил Серебров.

— Пока нет.

— Илья, тормозни-ка здесь и подними стекла.

Автомобиль прижался к бордюру под раскидистой кроной каштана, Аркадий обернулся к сослуживцу и начал рассказ…

— Ха!! Напугали ежа голой жопой! — воскликнул Борька, выслушав историю приятелей и узнав суть их сомнений. — Подумаешь, секретная операция. Да если эти парни предлагают хорошие деньги, я ни минуты не стану раздумывать! Сколько они обещают?

— Точной суммы не озвучивали, — признался бывший командир группы. — Вышедший на меня фээсбэшник, уверяет, будто на вознаграждение я сумею оплатить операцию жены — это более трехсот тысяч, и купить отдельную квартиру.

— Ого! А-а… гарантии имеются?

— Договоров и контрактов не подписывали; никаких гарантий, кроме честного слова. Но мужики, судя по первым впечатлениям, крутые и серьезные.

— Ну, если не обманут — я согласен.

— Отлично. Едем в порт…

— Как думаешь его «стирать»? — поинтересовался Супрун, когда крупная фигура Куценко исчезла за дверьми проходной.

— Да вот, сижу, ломаю голову.

— Есть у меня одна мыслишка…

— Предлагай.

— Ты заметил его состояние?

— Еще бы! С жуткого бодуна — руки трясутся, перегаром за версту прет, дня три не брился и под душем не стоял. В какой-то момент я даже пожалел о нашей поездке в Таганрог.

— Вот-вот! И мне показалось, что Борька растерял форму, — согласился Илья. — Но потом присмотрелся — вроде ничего: мышцы не дряблые — видать, работенка не умственная; одышки нет, взгляд осмысленный. Надо бы узнать, в одиночку он водку глушит или с друзьями.

— Зачем это нам?

— Видишь ли… если бы не тот красный вросший в землю домишка и не работа в порту, то нашего Борьку впору записывать в бомжи. Стало быть, и общается в свободное от работы время с такими же.

— Так-так, продолжай, — начиная улавливать логику в рассуждения друга, поторопил Аркадий.

— Вот и надо прощупать почву — может, день-два назад кто из его дружков околел с перепою. Хоронить-то таких не шибко торопятся, стало быть, есть почва для работы мозга.

Серебров с сомнением покачал головой:

— Такое совпадение только по великой случайности происходит. Чтобы срочно понадобился труп, и нате вам — забирайте свеженького. Но мысль интересная…

Глава третья Ростовская область 26–27 июля 2008 г

Куценко появился через полчаса. Взъерошенный и довольный он подбежал к машине и, плюхнувшись на заднее сиденье, выдал:

— Готово! Обрисовал бригадиру грустную историю со смертельным исходом.

— Отпустил? — обернулся Илья.

— Куда он денется?! Отпустил.

— А чего наврал-то?

— Сказал на похороны еду. Чем не уважительная причина?

— И кого будем провожать в последний путь? — улыбнулся Серебров.

Тот отмахнулся:

— Все дружки, слава богу, живы. Бригадир не спрашивал, кто помер — так поверил.

— Вообще-то, одним днем дело не обернется.

— Не обернется, так уволюсь — делов-то!..

«Десятка» медленно отъехала от проходной. Мужчины с минуту помолчали, потом слово взял Супрун.

— Борис, имеется еще одна формальность, которую необходимо выполнить до начала операции. Вот посмотри… — не отвлекаясь от дороги, протянул он бывшему морпеху свой новый паспорт.

Тот полистал документ и воскликнул:

— Х-хе, Балабанов Петр Валерьевич! Ни хрена себе!.. С каких это пор ты им стал?

— С того дня, когда заключенный Супрун Илья Алексеевич бежал из колонии и сгорел в автомобиле вместе со своим закадычным дружком — Серебровым Аркадием Сергеевичем.

В подтверждении этих слов Аркадий развернул перед Борисом свой паспорт. Он глянул на разворот с фотографией и нервно почесал затылок:

— Хотите сказать, что и я должен… типа того… крякнуть?

— Типа да. Таковы условия наших работодателей.

Куценко набычился и примолк. Но раздумывал недолго — стоило машине повернуть на знакомую улочку и остановиться неподалеку от скособоченного строения из рассыпавшегося красного кирпича, как он очнулся. Нахмурив брови, глянул на свою халупу, послал в окно смачный плевок и махнул ручищей-лопатой:

— Да и хрен с ним! Подумаешь, под чужими именем! Значит, и увольняться с порта не придется — верно?

— Видимо, так…

— Я и живу-то почти как бомж — кому мое имя нужно?! Помру, так соседи только через месяц узнают — по запаху. Записывайте! Согласный я…

Совещание в салоне «десятки» длилось минут сорок. Каждый предложил по варианту, после недолгих обсуждений решили действовать по плану Бориса — он, как ни крути, был местным и знавал людей, способных помочь в непростом вопросе.

Сначала заехали в магазин, потом двинулись через центр в зеленый уютный райончик…

— Нет-нет, на следующем повороте… Нам нужна улица Ленина. Ага, вот здесь направо и два квартала прямо, — командовал он Илье, и тот послушно вращал руль в нужную сторону. — Так, приехали. Высаживайте меня здесь, а сами езжайте к тому серому трехэтажному зданию.

— Которое в глубине скверика?

— Точно. Я туда, понятное дело, идти не могу, да и вам обоим светиться не стоит — пусть кто-нибудь один спустится в подвал, и спросите Пашу. Он такой… черноусый, узкоглазый и вечно поддатый. Башкир или татарин, в общем.

— Уверен, что он на месте? — спросил Серебров.

— Сто процентов! Пашка и живет, и работает в подвале. Он там у них незаменимый: сторожит по ночам, зимой кочегарит, а сантехникой занимается круглый год. Больше ему и быть негде, — заверил Куценко.

«Десятка» свернула с дороги и тормознула на стоянке возле скверика.

— Я пошел, — подхватил Аркадий авоську с четырьмя бутылками водки.

Тихо прикрыв дверцу, он проследовал по аллее до крыльца с вывеской «МУЗ 2-я Городская клиническая больница Таганрог Ростовская область», затем повернул направо — к узкой кишке меж клиникой и соседним зданием. Оказавшись во дворе, без труда отыскав служебный вход, натянул на лицо деловую маску и прошмыгнул за скрипучую дверь…

Тусклая лампочка едва освещала стандартный совковый декор: грубо вымазанные синей масляной краской стены маленького холла и лестничных пролетов; насквозь пропитанная влагой и почерневшая старая побелка; местами торчащая из обломанных ступеней ржавая арматура; бессмысленные переплетения каких-то труб, кабелей, щитков. И въевшийся буквально во все запах хлорки.

Майор спустился в подвал, где слезоточивая вонь сменилась «ароматами» формалина и плесени. Такой же крохотный и плохо освещенный холл, что и сверху; коридор вправо, коридор влево. Скорее всего, подвальные помещения в точности повторяли лабиринты других этажей клинической больницы.

Он остановился, не зная, куда повернуть; прислушался…

Из закутков левого крыла доносились обрывки слов — разговаривали двое или трое мужчин.

Стараясь бесшумно ступать по цементному полу, спецназовец направился туда…

Речь становилась отчетливее и громче. Кажется, подвальные «интеллектуалы», самую малость разбавляя мат профессиональным сленгом, рядились каким способом сподручнее отремонтировать лопнувшую трубу: «отхерачить прогнивший кусок ножовкой, захерачить резьбу и нахерачить муфту» или «найти заплатку и просто прихерачить ее сваркой».

Подойдя к помещению, где решался судьбоносный вопрос, Серебров увидел двух пропитых типов неопределенного возраста и непотребного вида — в черных перепачканных спецовках и резиновых сапогах. Оба сидели у дальней стены на корточках, над головами тянулся десяток разнокалиберных труб.

— Привет, мужики, — изобразил пришелец крайнюю занятость и нетерпение. — Мне срочно нужен Павел. По очень важному делу.

Не тут-то было. Тот, что явно не соответствовал озвученному Борькой словесному портрету, одарил непрошенного гостя мимолетным взглядом и снова занялся прогнившей трубой. Второй, весьма похожий на башкира или татарина, проворчал:

— Всем нужен Павел. Чуть шо — Павел. Только Павел один и клонов не имеет.

«Алкаш, взращенный медицинской наукой», — подумал Аркадий и тряхнул авоськой. Бутылки значительно звякнули, выражение лица башкира переменилось.

— Я Павел. Какая у тебя проблема? — поднялся он и отряхнул безнадежно грязные колени.

— На пару слов, — кивнул майор в сторону коридора. А, оказавшись с ним наедине, что-то шепнул на ухо.

— Шо? Не понял… — уставился тот на странного визитера раскосыми глазами.

— Нет, ты не ослышался и все понял правильно, — подтвердил Серебров и для верности показал несколько тысячных купюр. — Плюс два литра водки.

Увидев деньги, Паша стал соображать быстрее:

— А когда он тебе нужен?

— Сегодня. Поздно вечером или ночью.

— Любой?

— Любой. Но мужского пола. И чтоб не хватилось твое начальство.

— Это понятно… Мне и самому начальство аппендикс без наркоза вырежет, если узнает. Ладно, что-нибудь придумаю. Подъезжай часам к одиннадцати вечера. И ты это… пару бутылок не можешь, так сказать… в виде аванса, а?

— Держи, — протянул Аркадий полулитровую бутыль. — Одной хватит в качестве предоплаты. И чтоб никому ни слова.

— Да ты шо! Я молчу как братская могила!..

Борька остался дожидаться в скверике — ему не следовало попадаться на глаза башкиру. Аркадий с Ильей заехали в узкую кишку и свинтили номера с машины. А за три минуты до назначенного времени Серебров исчез за скрипучей дверью служебного входа…

Его не было около получаса. Супрун уже начинал дергаться и пару раз подходил к дверному проему — прислушивался… Но друг просил ждать у машины, и эту просьбу надлежало исполнять как приказ. Таковы были правила.

Но вот, наконец, внутри раздался неровный топот и приглушенный незнакомый голос. Дверь шумно отварилась, и под пыльным желтым плафоном появился большой целлофановый сверток, что тащил на себе какой-то тип. Сзади ему помогал Аркадий.

— Багажник! Открывай багажник, — подсказал он.

Нелегкую ношу упаковали в кормовом отделении, спешно рассчитались с запыхавшимся башкиром, и «десятка» исчезла в кишке…

— Твои соседи спят крепко?

— А чего им полуночничать? Одни старики вокруг, — осматривал диспозицию Куценко.

Основная часть задумки была выполнена, оставалось дотащить «ценное приобретение» до кособокой лачуги, на которую приятели пялились с расстояния семидесяти шагов.

— И все-таки предлагаю не дергаться. Что мы его отсюда не дотащим? — ворчал Илья.

— Дотащим. Но ты не видел этого бугая! — возражал Серебров. — Башкир расстарался и нашел почти такого же кабана как Борька.

— А что там был выбор?

— Еще бы! Туш двадцать рядком лежат. Как на базаре…

— Оппа! — оглянулся морпех. И в тот же миг темный салон осветился фарами ехавшего по улочке автомобиля.

Приятели точно по команде пригнулись и одновременно вспомнили о валявшихся на заднем сиденье регистрационных номерах.

— Черт… Лишь бы не менты, — прошептал Супрун.

Аркадий посоветовал:

— Держи руку на ключе зажигания. Если что — рвем отсюда.

Какая-то легковушка приближалась к серебристой «десятке». Поравнявшись с нею и не выключая двигателя, остановилась.

— Пожадничал твой дружок из ФСБ — не снабдил стволами, — поглаживая пальцами ключ, нащупал Илья ногой педаль газа. — А напрасно.

— Я просил у него пару пистолетов. Не дал… Сказал: «Загубите дело раньше времени».

— Правильно сказал. Уезжают…

Постояв рядом, легковушка двинулась своей дорогой.

Майор осторожно выглянул, проводил ее взглядом и скомандовал:

— За дело, ребята! Мы с Борькой тащим мужика в дом, ты Илюха, поставь на место номера и подходи — понадобится твоя квалифицированная помощь. Вперед!

На выезде из Таганрога вылезла еще одна проблема: справа промелькнул информационный знак «Пост ДПС. 500 м», а впереди показались огни стеклянного «скворечника».

Сидящий за рулем Серебров сбросил скорость и, не оборачиваясь, сказал:

— Придется тебе, Борис, прогуляться с километр пешком.

— Это еще зачем? — воспротивился тот.

— На всякий случай. Вдруг проверят документы пассажиров?.. А ты уже минут пятнадцать как труп.

— Черт с вами… Притормози на секунду, а то и вправду башку об асфальт помну.

Куценко выбрался наружу, захлопнул дверцу и нырнул в придорожный кювет; не разгоняясь, «десятка» поехала к посту…

В ночное время менты тормозили всех подряд. Пришлось навестить дежурного и Аркадию. Старший лейтенант с осоловевшими глазами молча проверил права, техталон, страховку; сделал запись в регистрационном журнале. И, вернув документы, зевнул…

Отъехав на полкилометра, майор опять остановил машину, открыл капот и багажник. Неторопливо проверил уровень масла, долил в расширительный бачок тосол, протер тряпкой стекла…

Скоро из темноты появился «покойник».

— Фу-ух!.. Гадское, доложу я вам занятие — топать ночью по пашне, — брякнулся он на сиденье и принялся вытряхивать землю из кроссовок. — Зато теперь можем спокойно ехать к вашим фээсбэшникам — ближайший пост перед Ростовым, а последний у границы области.

— Рановато пока к ним, — уселся за руль майор.

— А куда же мы сейчас двинем?

— В Ставрополь, — листая подсвеченный фонарем атлас, отозвался Илья.

— Зачем?

— В гости к одному пожилому прапорщику.

Борька расплылся в счастливой улыбке:

— К Палычу, что ли?

— К нему…

«Десятка» плавно тронулась, трижды мигнула левым поворотником и, набирая скорость, заняла правую полосу шоссе…

Друзья уже успели наговориться, да и ночное путешествие располагало не к трепу, а к раздумьям. Серебров смотрел на дорогу, Супрун устроил затылок на подголовнике и дремал. А Куценко, глядя в черноту южной ночи, прощался с необъятными просторами кубанских степей, что на несколько лет приютили после бесконечного скитания по армейским гарнизонам.

В эти же минуты два расчета пожарных машин на одной из узких улочек Таганрога заканчивали тушить то, что осталось от старого краснокирпичного домика. Следующим утром следственная бригада отыщет среди головешек и пепла обугленный труп мужчины. И наскоро опросив соседей с работягами из портовой бригады, сделает очевидный для всех вывод: «Причиной возникновения пожара по адресу… явилось неосторожное обращение с огнем и газовым оборудованием нетрезвого хозяина частного дома. Пожар удалось ликвидировать, других разрушений и жертв нет…»

Глава четвертая Ставропольский край 27 июля 2008 г

Из Ростовской области выбирались той же дорогой: через Батайск и станицу Кисляковскую. Еще затемно доехали до нужной развилки и свернули на трассу «М29»…

В половине четвертого утра остановились в Тихорецке. Перед встречей в больничном морге с башкиром удалось перекусить, но насыщенный событиями вечер и бессонная ночь давали о себе знать — хотелось чего-нибудь пожевать и выпить горячего кофе. А остаток пути, разделенный на равные отрезки симпатичными городками Кропоткин, Армавир и Невинномысск, миновали быстро. И в семь часов въехали в Ставрополь с юга.

— Насколько я помню записи нашего знакомого чекиста, основным ориентиром в поисках адреса Палыча значилась Армянская церковь, — сунул в бардачок атлас Аркадий. И спросил: — Кто-нибудь знает Ставрополь?

Борька пожал плечами. Сидевший за рулем Илья тоже не выказал желания работать гидом:

— Пару раз бывал, но города почти не знаю. А об этой церкви вообще не слышал.

— Ясно, тормози. Пойду приставать к прохожим…

Недавно отстроенное монументальное сооружение отыскалось едва ли не на другом конце города — неподалеку от цирка. А через несколько минут нашли улицу и дом, где проживал Сергей Павлович Матвеев.

— Приехали, — выползая из машины и разминая поясницу, проскрипел Супрун.

Встречаться с Палычем решили по проверенной схеме — припарковали «десятку» во дворе — шагах в тридцати от подъезда, и принялись ждать…

Бывший снайпер не появился ни через час, ни через два. Приятели забеспокоились.

— Наверное, он не работает — торчит дома, довольствуясь пенсией, — предположил Илья.

— Или прохлаждается на даче, — выдвинул свою версию Борис, — видали, какие у них тут дачные массивы в пригороде?..

Серебров вздохнул:

— Придется подниматься в квартиру. Оставайтесь в машине…

Матвеев жил на четвертом этаже. Подойдя к металлической двери, майор позвонил раз, другой, третий… Никто не открыл.

Раздосадованный он уж собирался спускаться вниз, как вдруг уловил то ли шорох, то ли осторожные шаги в прихожей. Приложив ухо к крашенному металлу, прислушался…

Внутри квартиры определенно кто-то был.

«Маленький ребенок? Или престарелая мать Сереги?» — размышлял он, поглаживая пальцем кнопку звонка. Потом осторожно постучал, сопроводив стук вопросом:

— Эй, есть кто дома?

Тишина…

— Мне нужен Матвеев Сергей Павлович.

Аркадий нутром чувствовал, что за дверью стоит человек. Стоит и отчего-то не решается отпереть замок.

— Мы служили с ним в одной бригаде спецназа, воевали в Чечне, — убеждал он невидимого оппонента. — Я проездом в Краснодаре и просто хотел повидаться. Семь лет уж не виделись…

Как не желал нежданный визитер услышать ответ, а внезапно прозвучавший глухой женский голос заставил вздрогнуть.

— Вы кто? — донеслось из-за двери.

— Бывший командир Сергея Павловича.

Женщина не сдавалась:

— Как ваша фамилия?

Серебров закусил губу. Свою фамилию по известной причине называть не хотелось, но и два других наиболее близких друга Матвеева, о которых, возможно, слышала эта странная родственница, находились на таком же нелегальном положении. И никакие иные фамилии в данном случае не помогли бы.

«Ладно, — почесав лоб, решился он нарушить инструкцию Баркова, — в конце концов, при нормальном раскладе и Палычу, и его жене с дочерью объяснят причину смены документов».

— Серебров моя фамилия. Майор Серебров.

Замок тихо щелкнул; между массивной дверью и косяком образовалась узкая темная щель, сквозь которую поблескивала белым металлом цепочка. Несколько секунд дотошная хозяйка изучала внешность гостя, а тот молил бога, чтобы она не потребовала документов, где значились данные совершенно другого человека.

— Так он дома? — поспешил он перейти в наступление.

Однако проверка еще не закончилась.

— В каком году вы с Сергеем демобилизовались?

— В декабре две тысячи первого. После госпиталя.

— Кто еще с вами был в последней операции?

— Илья Супрун, Борис Куценко и… Юра Белый.

— Ф-фух, — выдохнула женщина и сбросила цепочку. Прикрыв же за мужчиной дверь, проворно закрыла все замки и лишь после этого, прислонившись спиной к стене, сказала: — Пожалуйста не обижайтесь за конспирацию, но у нас тут такое творится… Проходите на кухню, я сейчас.

«Да-а… что-то здесь не так», — присел майор на табуретку.

Ждать пришлось недолго — переодевшаяся в свежий халат, хозяйка вернулась и тут же засуетилась у плиты с чайником. По виду ей было около сорока.

— Да вы не беспокойтесь, — остановил Аркадий. — У меня и времени-то особо нет. Лучше объясните, где найти Серегу и… и что у вас стряслось?

Она села за стол, провела ладонями по лицу. Тяжело вздохнула…

— Я его родная сестра.

— Он рассказывал о вас. Кажется, Марина?

— Верно, Марина, — кивнула женщина и вымучено улыбнулась. Но улыбка быстро растаяла: — Несчастье у нас…

Внутри у Сереброва похолодело.

— Что-нибудь с Сергеем Павловичем? — сдавленно прошептал он.

— И да, и нет. В общем, все началось в начале прошлого года… Сережа тогда жил в Пятигорске и надумал продать полученную взамен сертификата квартиру. В общем, собирался переселиться в частный дом…

— Да-да, эту заветную мечту Сергея я помню.

— Он давно хотел домик с участком земли, по соседству с речкой или озером… Он же рыбак заядлый и охотник. Ну, а домик задумал купить здесь под Ставрополем — чтобы быть поближе к дочери и ко мне. Короче говоря, дал объявление в двух ставропольских газетах и буквально на следующий день ему позвонил некий Кирилл — агент из риэлторской компании; долго расспрашивал, интересовался… Потом приехал лично, посмотрел квартиру и пообещал подобрать то что нужно. Сергею он показался серьезным и обязательным человеком — регулярно приходил, отчитывался и даже возил на показы.

Марина все-таки приготовила чай. Да Аркадий и сам уж понял: история злоключений Палыча не уложится в три минуты.

— А дальше? — спросил он, отхлебывая из большой чашки горячий напиток.

— Приблизительно через месяц Кирилл предложил подходящий вариант. Съездили и посмотрели дом в селе Надежда — это в пяти километрах от Ставрополя. Помню, Сергей вернулся довольным — просто светился от счастья: домик в отличном состоянии, большой участок, рядом речушка и множество мелких озер. Но… «Надежда» так и осталась надеждой. Обманули его…

— Как это обманули?

— Вы так удивляетесь, словно живете в другом мире, в другой стране, — печально усмехнулась она. — Вот так просто: взяли и обманули. Предложили подписать два договора — на продажу и на покупку. Ну, брат и подмахнул их, не глядя. Впрочем, документы, скорее всего, были в порядке. А потом началось…

— Что началось?

— Схема обмена была очень сложной. В результате квартиру в Пятигорске Сергей освободил, а в дом въехать не сумел — он оказался проданным дважды.

Аркадий присвистнул.

— Вот сволочи! Ну теперь понятно… А от кого же вы шифруетесь? То есть скрываетесь?

— На том дело не кончилось. Вы же знаете Сергея! Он поклялся найти этого Кирилла, и отвинтить ему голову.

«Очень похоже на Палыча. Он спокоен как индийский слон, пока спит и не рассержен», — подумал майор, допивая остывший чай.

— Горяченького подлить, — спросила женщина.

— Нет, спасибо. Так что же с Кириллом? Нашел его Сергей?

Она опять протяжно вздохнула, потирая пальцами виски:

— Лучше бы не нашел…

«Стало быть, нашел и отвинтил. Сначала яйца, а потом башку…»

Марина покачала головой, словно разгадав его мысли. Две слезинки, не удержавшись, скользнули по щекам.

— Нашел и переломал ему половину костей, — прошептала она одними губами. — Тот в реанимации около месяца провалялся, а потом весь в гипсе… Сейчас, вроде, начал самостоятельно передвигаться…

— Так кто же вам не дает покоя? Следователи или его дружки?

— И те, и другие. У риэлторов, конечно же, были связи во всех инстанциях: в милиции, в прокуратуре, в судах… Началась тяжба, преследования, и Александра — жена Сережина, не перенесла всего этого — сердце не выдержало. Негодяи!! — внезапно выкрикнула женщина и, уронив голову на руки, разрыдалась…

— Так, парни, — плюхнулся Серебров на сиденье и сразу полез в бардачок за атласом, — едем в Минводы! Наш снайпер изволит скрываться в этом чудесном курортном городке у дальней родственницы.

— Скрываться?.. — хором переспросили друзья. — От кого?

— От всех. Едем — по дороге расскажу…

«Десятка» резво летела на юго-восток — навстречу поднимавшемуся к зениту солнцу. Аркадий закончил печальный монолог, Супрун и Куценко переваривали услышанное.

Первым не выдержал Борька:

— Если бы эта история приключилась с кем-нибудь другим, то я бы ржал полчаса. А потом еще час.

— Да-а… не государство, а вертеп, — вынес свой вердикт Илья. — Хорошо в нем живется только козлам и бандитам…

— Ближе к делу, граждане, — поморщился командир группы. — Считаю, что ситуация нам отчасти на руку.

— То есть?

— Серьезный конфликт налицо. А раз так, то Палыча долго уговаривать не придется — это первое. И у следаков лишних вопросов не возникнет по поводу безвременной кончины — это второе.

— Логично, — поддержал подрывник. — Потерял человек веру в справедливость и… Только, знаете ли, я ей богу не отказался бы найти этих уродов. Из-за таких же загремел в колонию!

Куценко сконфуженно примолк; Аркадий посмотрел на друга, на побелевшие костяшки его ладоней, с силой сжимавших руль. И примирительно похлопал по плечу:

— Посмотрим. Сначала надо найти Палыча и переговорить с ним…

Названный Мариной адрес они отыскали среди мелких квартальчиков частного сектора по соседству с аэропортом Минеральных Вод. Оставив машину на узкой улочке, втроем направились к калитке. На участке мотыжила грядки пожилая женщина в светлой косынке.

— Хозяйка, водички попить не найдется? — взявшись за деревянные штакетины, крикнул Серебров.

Завидев незнакомцев, та распрямилась, перехватила поудобнее инструмент и грозно отвечала:

— Идите куда шли.

— Неласково здесь гостей привечают, — проворчал Борька.

— Видать, хорошего не ждут от таких визитов, — предположил Илья.

— А хозяин дома? — поинтересовался Супрун.

Вместо ответа дверь деревянного домишки с грохотом распахнулась — на верхней ступеньке крыльца появился Палыч…

Вряд ли кто-то из троицы предполагал подобное явление — в первую секунду от неожиданности не сработал ни единый из тех навыков, что многие годы усваивались и отрабатывались до автоматизма. Три офицера спецназа, точно под гипнозом, растерянно смотрели в пару черных отверстий стволов охотничьего ружья и не двигались с места…

Первой, закрыв рот тыльной стороной грязной ладони, заголосила женщина в белой косынке.

Следующим пришел в себя Аркадий:

— Здорово, Палыч. Извини, но мы сегодня без бронников, поэтому шмальни лучше по воронам. А лучше прибереги патроны для другого случая.

Сбоку покашлял в кулак Супрун, а Куценко выдавил что-то нечленораздельное и нервно помахал снайперу ладонью-лопатой.

Матвеев медленно опустил двустволку, и друзья увидели его лицо, напрочь лишенное живых оттенков. Бросилась в глаза и шевелюра, ранее отливавшая черной смолью, а теперь ставшая белой.

Ружье гулко стукнуло прикладом о деревянную ступеньку; прислонив его к стене, прапорщик сбежал вниз и трусцой поспешил к калитке. Трясущимися пальцами повернул вороток и бросился в объятия друзей.

Те долго тискали пожилого товарища и молчали, стараясь не замечать стекавших по его щекам слез…

Глава пятая Ставропольский край — Краснодар 27–28 июля 2008 г

— Марьяна, поднеси-ка нам еще бутылочку, — обернулся Палыч к хлопотавшей у плиты женщине. — Нечасто в моей жизни радости происходят.

Та не возражала — вытерев руки о фартук, нагнулась и выудила из недр старинного буфета вторую поллитровку. Поставив на стол, улыбнулась:

— Пейте — ради такого случая не жалко. И закусывайте, как следует, гости дорогие. Он и вправду все больше мрачный ходит. Я и не припомню, когда он в последний раз так веселился…

Теперь друзья услышали историю о квартирных аферистах из первых уст. Как говориться: в красках и деталях. Почти ничего нового не узнали, кроме короткого упоминания о семье дочери Матвеева. Она проживала в квартире мужа, и деятельность банды жуликов их, слава богу, не коснулась. «Господь дал, господь и забрал», — этой фразой прапорщик закончил долгое повествование, имя в виду жилье, полученное в счет армейского сертификата.

— Господь тут не причем. Скорее, мразь и подонки, коих наплодилось в стране без меры, — допил крепкий чай трезвый Серебров (ему предстояло сесть за руль). Вставая из-за стола, предложил: — Пошли, ребята, на воздух. Покурим…

— Ты что же, опять пристрастился, Палыч? — кивнул Борька на сигарету.

— Пристрастишься тут, — проворчал бывший снайпер, выдыхая дым. — Ну, давайте, рассказывайте о главном…

Сидя на лавочке под черешней, майор не стал вдаваться в подробности знакомства с Барковым, а кратко по существу поведал о цели приезда.

— Эвон, чего вы удумали!.. Так, говорите, и я сгожусь? — с надеждой посмотрел на товарищей седой прапорщик.

— Сгодишься — не то слово! — с жаром заверил Илья. — Ты надежный и сто раз проверенный человек, с тобой и нам спокойнее будет. Да и стрелка такого еще поискать надо!

Лицо того озарилось улыбкой. По всему было видно, что душа его оттаивала: неожиданный приезд боевых товарищей, воспоминания о прежней жизни под водочку, уважительное отношение… Что еще надо незаслуженно обиженному пожилому человеку?..

— А чего мне теперь терять-то? — затушил он узловатыми пальцами окурок в старой консервной банке. — У меня ныне два пути: иль помирать, иль все начинать сначала.

Он поднял голову, посмотрел на приятелей благодарным взглядом, набрал полную грудь воздуха и… выдохнул:

— Едем!

— Погоди-погоди, — приобнял его Аркадий, — я не сказал о главном условии.

— Так я и забесплатно согласен, — подивился Сергей Павлович.

— Ну, забесплатно сейчас никто не работает — это первое. А второе — ты разговариваешь с покойниками…

И пожилой мужчина минут пять изумленно хлопал выцветшими ресницами, покуда его посвящали в одну из особенностей предстоящей кампании…

Минеральные Воды и Ставрополь разделяли полторы сотни километров — утром офицеры легко преодолели это расстояние за два часа. Но, засидевшись у родственницы Палыча, выехали поздновато, потому вернулись в краевой центр уже к вечеру. Всю дорогу бурно обсуждали план «стирки» четвертого члена команды, и когда управлявший машиной Серебров тормознул возле бойкого рынка с рядами крохотных магазинчиков, итог подвел чуток перебравший водки Куценко:

— В общем так, командир: находим это осиное гнездо, осуществляем внезапный налет и мочим всех! Потом выбираем одного подходящей комплекции и превращаем его рожу в месиво — чтоб не узнали. Переодеваем в шмотки Палыча, пишем предсмертную записку и сматываемся. Вот… Ну как тебе наш план?

— Отвратительно, как сказал бы один мой умный знакомый из ФСБ, — оценил майор. И добавил: — За исключением идеи о предсмертной записке.

— Чем он тебе не нравится?

— Ни разу не слышал о таком методе самоубийства — мордой об стену, — отвечал Аркадий и, повернувшись к Матвееву, спросил: — Ты знаешь, где искать остальных?

— Нет, — пожал тот плечами.

— Ну, а место жительства этой мумии в гипсе… Как его?..

— Кирилл.

— Да, Кирилл. Тебе известно, где он обитает?

Снайпер кивнул. А Борька снова встрял в разговор:

— Так он уже получил свое. Других бы тоже надо наказать!

— Дело не в наказании. Только через Кирилла мы выйдем на остальную компанию.

— Разумно, — согласился Илья. — А дальше что предлагаешь делать?

— А дальше поступим так…

Через полчаса из толпы, многочисленными ручейками наводнявшей рынок на окраине города, вынырнул Супрун. Держа в одной руке объемный пакет, он скорым шагом направился к «десятке».

— Готово, — доложил он, усевшись в кресло.

— Сколько тебе нужно времени? — запустил движок Аркадий.

— Около часа.

— Нормально. Пока доедем до Кирюши, пока Палыч его обработает… Занимайся.

Легковушка вырулила со стоянки и влилась в поток транспорта, движущегося к центру. Солнце уже спряталось за горизонтом на западе и, копавшемуся в пакете Илье явно не хватало света. Серебров включил маленький фонарь, встроенный в обшивку потолка, направил луч ему на колени.

— Благодарю — так получше, — задумчиво отвечал потомственный интеллигент, волею судьбы попавший в спецназ.

Вытащив из пакета несколько упаковок китайских фейерверков, он сначала сдирал с них бумагу; затем принялся связывать цилиндры толщиной в палец в единую гроздь…

— Здесь, — показал Матвеев на семиэтажное элитное здание.

Во двор въезжать не стали — остановились на значительном расстоянии, дабы не засветиться перед любопытным жильцами.

— Он живет один?

— Один. В новенькой квартирке.

— Соври ему, чтобы открыл дверь, — напутствовал Аркадий снайпера, — типа почтальон или сосед… Когда войдешь — изобрази праведный гнев, только сильно не шуми. А, узнав адрес подельников — выруби на полчасика. Думаю, нам этого хватит.

— Сделаю. А праведный гнев мне изображать не надо; дали б волю — порвал бы козла на фантики! Ждите здесь…

— Ого! раньше я таких гранат не встречал, — посмеивался на заднем сиденье Борька. — Ни за какие деньги не взял бы такую в руки!

— Это почему же? — колдовал над своим изобретением Супрун.

— Дык, все же через задницу сделано! Кастрюля с ручкой, шурупы; запал как свиной хвост торчит…

— Задница, брат — это универсальный интерфейс! — улыбался в ответ подрывник. — Через задницу можно сделать абсолютно все! Хорошо и долго, конечно, работать не будет, но на разок хватит. А нам больше и не нужно. Верно, Аркадий?..

На коленях у него и в самом деле покоилась самая обычная алюминиевая кастрюля с длинной ручкой из жаропрочного пластика. Кастрюля, как кастрюля — в каждом хозяйственном магазине таких с десяток на любой вкус: средних размеров — литра на полтора, с декоративным рифлением на боках, с плотно прилегающей крышкой. Под ручкой Илья лезвием ножа пробуравил отверстие для короткого запала, а внутрь запихал некислую гроздь тех самых — в палец толщиной петард, звучно названных китайскими умельцами «Убойная сила». Вокруг грозди рассыпал с килограмм мелких саморезов из желтого металла, закрыл все это крышкой и накрепко замотал скотчем.

— Мля, противотанковая! — оценил изделие на вес Аркадий.

— Исходя из твоего плана, нам такая и нужна…

— Идет! — вдруг оповестил Куценко.

К машине спешно возвращался Матвеич. Илья выключил подсветку салона, Борька заранее приоткрыл дверцу, а майор крутанул ключ в замке зажигания. И едва товарищ оказался на заднем сиденье, «десятка» стремительно рванулась вперед.

— На следующем перекрестке направо, — подсказывал снайпер дорогу к офису, где обитали его обидчики.

— Кириллу-то по башке хорошо настучал? — выполняя поворот, интересовался Аркадий.

— Нормально — минут сорок у нас есть. Раньше никуда позвонить не сможет — от всех его крутых телефонов остались одни воспоминания.

Приятели беззвучно ржали…

Офисом оказалось прилепленное к жилому дому одноэтажное строение с помпезной внешней отделкой, и вывеской, извещающей о том, что сие заведение называется «Надежность, Доверие, Партнерство» и является «Агентством по операциям с недвижимостью». Пять окон соседствовали с дверью на фасадной стороне, а три выходили на узкую дорожку, ведущую во двор. Напротив офиса на специально устроенной стоянке дожидались своих хозяев четыре новенькие иномарки.

— Борис, проветрись вокруг объекта — глянь в окна, послушай… — распорядился майор.

Тот покинул салон и исчез в сгущавшемся мраке. Жизнь бурлила в тридцати метрах — на хорошо освещенной фонарями и рекламой улице: мимо проносились автомобили, возвращались с работы люди… Здесь же — в закутке меж двух девятиэтажек было темно и тихо.

Морпех появился так же неожиданно, как и исчез.

— Значит так, видите два темных окна? Это левое крыло — там никого. Потом дверь, а следующее окно — подсобка или комната отдыха — черт ее знает… Холодильник в углу, микроволновка на столе, какая-то фигня у стенки с водой… В комнате — не души.

— А дальше? — поторопил Серебров.

— Дальше большое помещение с четырьмя окнами: два выходят сюда и два — в проулок. Вот там и куражится честная компания. Коньяк изволят жрать, суки!

— Сколько их?

— Четверо мужиков и одна девка.

— И четыре иномарки, — со значением напомнил Супрун.

— Верно. Дверь заперта?

— Заперта.

— А окна в большом помещении открыты?

— Одно. Со стороны проулка…

— Ну и что будем делать? — подал голос Палыч. И неуверенно пояснил: — Девок, вроде, в этой артели не было…

Куценко хохотнул:

— Никак пожалел?! Шлюха, небось, по вызову.

— Шлюха, не шлюха — незачем невинных гробить! — повысил голос пожилой мужчина.

— Отставить базар, — осадил командир. — Рановато еще для операции — народу вокруг полно. Подождем…

Около полуночи металлическая дверь открылась и из офиса выпорхнула нетрезвая девица. Следом вальяжной походочкой выплыл подвыпивший молодец. Оба уселись в пятую модель «БМВ» и умчались в ночь.

— Ну вот, Палыч, и сбылось твое пожелание, — посмотрел на часы майор. — Невинных жизней наш террористический акт не унесет. Подъем, спецназ! Пора браться за дело…

Роли были распределены заранее. Аркадию Илья вручил небольшой ящичек с шестью вертикальными трубами — салютными «пусковыми установками», купленными вместе с «Убойной силой». Сейчас эту дрянь покупают многие и устраивают показательные салюты в честь собственного дня рождения или годовщины свадьбы. Вот и майору надлежало установить ящик подальше от офиса, но не для празднования грядущего Дня десантника, а ради маскировки грохотом взрыва кастрюли. Ну и для отвлечения внимания запоздавших прохожих зевак. Борька с Палычем расходятся в разные стороны и секут за обстановкой. Сам Илюха приводит в действие самодельную гранату и забрасывает ее в открытое окно обитаемого офисного помещения. Тонкая защитная сетка от москитов в данном случае — не помеха.

Слаженная работа закипела ровно в полночь.

Стоя возле угла пристройки, Супрун дал отмашку Сереброву и тут же подошел к нужному окну. Чиркнув зажигалкой, поджег фитильный огрызок, немного выждал и с размаху швырнул ее внутрь.

Присев у стены, исполнил обряд взрывников и артиллеристов: заткнул уши и открыл рот…

Первым звонко бабахнул и ушел в небо заряд из Аркашиной шестиствольной пушки — видать, фитиль там оказался чуток покороче. И не успел он расколоться на тысячу разноцветных звезд, как шарахнуло за спиной Ильи. И шарахнуло не слабо: все четыре окна вылетели наружу, потух свет, резко пахнуло гарью.

Не теряя времени, капитан влез в окно и включил фонарь, купленный на том же рынке. Сквозь едкий дым луч выхватил из темноты одно окровавленное тело мужчины, рядом ворочался и стонал другой; надо было срочно найти третью жертву — убедиться, что опасности нет. Но сзади вдруг послышался шорох. Резко обернувшись, подрывник увидел спрыгивающего с подоконника Сереброва.

— Что у тебя? — прошептал тот, хотя необходимости в соблюдении тишины не было — на улице грохотал и сверкал салют.

— Двоих нашел. Посмотри, что с ними… Ага, вот и третий — у дивана.

С полминуты ушло на осмотр тел. Один убит наповал; второй дышал, но лицо изуродовано разлетевшимися в момент взрыва саморезами. А вот третий заполучил сильную контузию и других повреждений почти не имел.

— Этот сгодится, — кивнул Аркадий. — Пойду, открою дверь Палычу…

Вскоре снайпер писал под лучом фонаря предсмертную записку, а майор с капитаном волокли контуженного афериста на улицу. На крыльце сделали короткую остановку, ощупали его карманы и выудили ключи от машины. Супрун нажал кнопку снятия с сигнализации. Одна из трех иномарок ойкнула и мигнула фарами.

— Порядок. Тащим к «Мерседесу»…

Короткий двойной свист оповестил команду о завершении операции: Борька выбежал из-за угла и прыгнул в «десятку»; Палыч вразвалочку покинул офис с бутылкой коньяка в руке и, повинуясь знакам Ильи, поплелся к иномарке.

— Представляешь, Илюхина бомба жахнула, а пузырек уцелел, — делился он неизгладимым впечатлением, занимая место рядом с бессознательным мужиком.

— Бывает, — запустил двигатель Серебров. — Ты вот что… найди-ка его бумажник и достань документы: техталон, права… Не дай бог, менты остановят… И приведи в порядок его рожу — кровь из носа и ушей хлещет.

Взяв документы, прочитал:

— Минц Александр Натанович…

Черная представительская иномарка вырулила на дорогу первой, «десятка» не отставала. Прихлебывая из бутылки коньяк, Матвеев глазел по сторонам и указывал путь.

— Тут сейчас чуток покружим и аккурат выберемся на улицу Ленина. Прямо-прямо… сейчас пересечение с трассой на Ростов будет… Вот она — видишь?

— Вижу. Куда рулить-то?

— Прямо. До круглой площади.

— Площадь… Теперь куда?

— Налево — тут другой дороги и нет.

Майор повернул руль, однако дежуривший на площади с круговым движением милицейский пост заинтересовался «Мерседесом» — мент сделал отмашку. Пришлось прижиматься к обочине и тормозить.

— Добрый вечер, — ответил на приветствие Аркадий и протянул целую стопку документов: — Тут и хозяина, и мои.

— А где хозяин? — справился лейтенант.

— Да вон сидит. Точнее, спит…

— Привет, командир! — донеслось с заднего сиденья.

Пригнувшись, дорожный страж заглянул внутрь. Палыч обнимал уронившего на его плечо голову парня и размахивал початой бутылкой.

— Командир, не хочешь угоститься? Отличный коньяк! От чистого сердца предлагаю!..

— Отмечали день рождения друга, — виновато пояснил Серебров, — ну и Александр Натанович малость переборщил — с кем не бывает?..

— Вы сами-то как себя чувствуете? — не торопился отдавать документы дэпээсник.

— Я не употребляю — печень барахлит. Могу дыхнуть.

— А как на счет углубленного анализа?

— Легко. Я за свои слова отвечаю — только время потеряете.

— Ладно, и так вижу. Всего хорошего…

— Ф-фух! — сунул майор документы в карман и захлопнул дверцу. — Едем дальше…

«Мерседес» мигнул поворотником, плавно набрал скорость и покинул площадь. Метрах в ста пятидесяти дожидалась «десятка»…

Выбравшись из города, километров шесть ехали узкой дорогой по лесу, потом через спящие дачные массивы, пока не оказались на пустынном берегу озера Кравцова.

— Переодевайся, — скомандовал майор.

— Дык, великоваты мне будут его шмотки, — слабо возражал снайпер, послушно расстегивая ремень на брюках.

— Давай-давай! Все снимай, вплоть до трусов. Он теперь — ты. А ты до утра — он.

— Или поедешь нагишом, — опять прыснул смехом Борька.

Илья тем временем обшаривал берег в поисках подходящего булыжника…

Через четверть часа имитация самоубийства завершилась. Раздевшись, морпех затащил парня, облаченного в одежду отставного прапорщика на глубину, перекрестился и отпустил обремененное булыжником тело.

— Нескоро всплывет, — доложил он, вернувшись на берег. — А когда всплывет — никто не признает.

— По машинам, братцы, — пульнул в воду окурок майор.

Куценко прыгал на одной ноге, торопливо просовывая другую в штанину. Прислонившись задницей к капоту импортной машины, спросил:

— Трофей-то с собой забираем?

— Да. Согласно нашей задумке Саша Минц успел до взрыва свалить из офиса. А куда уехал — вопрос третий. Все, парни — в путь! Нам еще час по проселкам кружить до нормальной трассы. Утром мы должны быть в Краснодаре…

В Краснодар въехали в шестом часу утра, не испытав боле ни одного приключения: ни милицейских проверок, ни поломок, ни прочих неожиданностей. Город только посыпался, улицы еще были пустынны. Миновав центральную часть, свернули к вокзалу; нырнув в тоннель, пересекли железную дорогу и разыскали утопавшую в зелени пятиэтажку…

— Наше временное прибежище. Проходите… — открыл дверь двухкомнатной квартирки Серебров. — Барков обещал появиться к девяти. А пока можно принять душ, расслабиться.

— И нормально позавтракать, — добавил Илья, прямиком направляясь на кухню…

Станислав был как всегда точен: без четверти девять предупреждающее SMS-сообщение по телефону и ровно через пятнадцать минут звонок в дверь. Войдя в залу, он поздоровался за руку с каждым и познакомился с теми, кого видел впервые.

— Что ж, поздравляю — с начальным этапом вы справились успешно, — довольно потягивал он предложенный Ильей кофе.

— Слушай, во дворе стоит черный «Мерс», — вспомнил Аркадий, — надо бы от него избавиться.

— Согласен — менты определенно будут его искать, — усмехнулся подполковник. — Ведь после взрыва в офисе «НДП» вся милиция Ставрополя поставлена на уши.

— Какого «НДП»?..

— Агентства «Надежность, Доверие, Партнерство».

— Ого! — опешивший Серебров почесал шрам на щеке и переглянулся с товарищами, — вот это оперативность!..

— Ничего удивительного, это часть нашей работы — первыми узнавать о подобных происшествиях. К слову, акция в офисе была проведена на приличном уровне — других версий у следственной бригады, кроме той, что подкинули вы, практически нет. Версия очень удобна: никакой политики и не так сильно отдает криминалом, как бандитские разборки и прочее. А о том, чтобы этот «Мерс» исчез, я позабочусь — не волнуйтесь.

— Что у нас дальше по плану?

— Дальше? — фээсбэшник допил кофе, аккуратно пристроил чашечку на журнальном столике и глянул на часы: — Половина десятого… через час мы должны быть в аэропорту. Значит так, господа, насколько я понимаю, все вы согласны принять участие в секретной операции, разработанной в одном из департаментов ФСБ. Верно?

Мужчины переглянулись; отрицательного ответов не последовало.

— Что ж, принимаю ваше молчание за согласие. Отныне никаких просьб, ходатайств, жалоб и заявлений не принимается. Задачу группе определят не из легких, но вполне посильную для таких профессионалов, как вы. Вопросы имеются?

— Куда летим? — равнодушно спросил Серебров.

— Северо-западное побережье Каспийского моря. Точнее узнаете позже…

Ровно в одиннадцать небольшой реактивный лайнер взлетел с полосы военного аэродрома, расположенного на северной окраине Краснодара. Помимо экипажа из двух пилотов и миловидной молоденькой стюардессы, на борту находились пятеро: подполковник Барков и бывшие спецназовцы.

Станислав листал небольшую записную книжицу, Аркадий смотрел на проплывавшие внизу облака. Супрун зачитался найденным в салоне журналом; Куценко (видно как всегда по утрам) налегал на минералку, что в изобилии приносила стюардесса. Матвеев откинул спинку кресла и пытался задремать…

Однако всех четверых вчерашних неудачников не оставляла мысль о превратностях судьбы. Каждый думал об этом на свой лад; каждый вспоминал то, чего достиг и приобрел в прошлые годы, и оценивал глубину той пропасти, в которую угораздило свалиться. Но при этом каждый надеялся подняться, собрать в кулак волю и вновь карабкаться вверх.

Все это являлось результатом амбиций — зримых или неосознанных, но так или иначе присущих любому сильному человеку. А именно таких и подыскивал Станислав Барков для осуществления грандиозных своих планов…

Глава шестая Дагестан; Каспийск 28 июля 2008 г

— Каспийск, — шепнул Аркадий Илье, когда самолет, снижаясь, выполнял очередной разворот.

Зная, что приятель не раз бывал в Дагестане, тот незаметно кивнул…

Шасси плавно коснулись бетона; лайнер закончил пробег по полосе, свернул на рулежную дорожку и остановился напротив левого крыла аэровокзального комплекса. К опускавшемуся трапу тотчас подлетел «уазик» — буханка темно-зеленого цвета.

— Выходим, граждане пассажиры, и занимаем места в служебном транспорте, — весело командовал Барков. — Извиняйте, что встречают не с лимузином — нельзя нам привлекать к себе внимание. Да и ехать всего десять километров.

— Махачкала, — спускаясь по короткому трапу, прочитал надпись на аэровокзале Палыч. — Эко ж нас занесло!..

«Буханка» покинула перрон через ворота, вырулила на трассу и резво понеслась к видневшемуся вдали Каспийску…

Ранее в небольшом городишке размещалась секретная база «Каспийских монстров» — экранопланов различного назначения и тоннажа. Сейчас от того полета передовой инженерной мысли остались лишь воспоминания, да восьмисотметровая бетонная площадка вдоль берега, ныне занятая военными судами на воздушной подушке.

Проехав центр городка, «буханка» нырнула под шлагбаум и оказалась на территории военного завода, что краем примыкал к ограниченной волнорезами бухте.

— Вот мы и на месте, — указал на какое-то строение подполковник.

Машина тормознула у крыльца кирпичного здания, прилепившегося между громадным корпусом цеха и старым заводоуправлением.

— Это местная гостиница, — пояснял Станислав, поднимаясь по ступеням, — для вас приготовлены двухместные номера.

— Гостиница? — недоумевал Серебров, — а когда же стартует операция?

— Всему свое время. Для начала вам необходимо восстановить физическую форму, подготовиться; кое-что узнать из той области, которой раньше не касались.

На первом этаже было устроено кафе. Проходя мимо, фээсбэшник обмолвился:

— Ваш столик под номером «7». Четырехразовое усиленное питание. Обед в тринадцать тридцать…

Два номера на втором этаже располагались по соседству.

— Здесь все необходимое, — продолжал вводить в курс Барков, — в шкафах найдете свежие полотенца, комплекты спортивной одежды, а также повседневную камуфляжку без знаков различия для занятий в классах и на полигоне. Обувь на нижних полках. В холодильниках минеральная вода, йогурты и прочая полезная снедь. Телевизоры, кондиционеры, туалеты, душевые кабины — в свободное время (а оно будет только вечером) все к вашим услугам. Связи с внешним миром, разумеется, нет и, полагаю, вы понимаете, почему…

Вскоре он распрощался. Не надолго. Дал полтора часа на то чтобы принять душ, переодеться в спортивные костюмы и пообедать в кафе. А в четырнадцать десять назначил встречу внизу — у крыльца гостиницы.

Пунктуальный Станислав курил, сидя на лавочке под кустом сирени.

— Начнем с элементарной необходимости — с короткого медицинского осмотра, — улыбнулся он, выбрасывая окурок и приглашая следовать за ним.

Медсанчасть оказалась рядом, стоило свернуть по асфальтовой дорожке вправо и пройти с полсотни метров.

Несколько докторов уже ждали прибывших новичков в своих кабинетах. Невропатолог, терапевт, ларинголог, окулист, стоматолог — молчаливые «узкие специалисты» со знанием дела крутили спецназовцев и так, и сяк; выслушивали дыхание, сердцебиение; проверяли давление, зрение, слух. Последним этапом стал визит к начальнику медицинской службы; тот листал свеженькие медкнижки — просматривал записи докторов, задавал пару дежурных вопросов и визировал общее заключение.

— Ну, как мои пациенты? — заглянул к нему после осмотра фээсбэшник.

— По-разному. С одним общим явным недостатком: все здорово подрастеряли форму. Зато ни грамма лишнего веса. Двоим рекомендую курс витаминов, укрепляющих сердечную мышцу…

Подполковник поднял вопросительный взгляд.

— Матвееву и Сереброву, — уточнил доктор, положив на стол пару пластиковых контейнеров с таблетками. — Первый, судя по кардиограмме, недавно перенес сильный стресс; к тому же возраст… Второму необходим хороший отдых. Так что от больших нагрузок им лучше воздержаться. Остальные здоровы и дней за десять восстановятся.

— Благодарю вас, доктор, за советы. На хороший отдых у нас категорически нет времени. Впрочем, и десяти дней на восстановление формы — тоже. Постараемся уложиться в пять…

Из медсанчасти Баков привел группу на местный стадион, состоящий из небольшой футбольной площадки и десятка снарядов: брусьев, перекладин, колец…

— Периметр этого стадиончика равен пятистам метрам, — объявил он, выуживая из кармана секундомер. — Нормативы одного километра помните?

— Для нашего возраста — минут пять, — расчетливо приврал Палыч.

— За пять минут километр можно пройти пешком, — засмеялся подполковник. — Три минуты двадцать секунд. Куценко и Супрун бегут два круга и стараются уложиться в норматив. А Матвееву с Серебровым довольно и одного круга за две минуты. Приготовились…

Уложиться в норматив удалось только Илье — в колонии приходилось ежедневно вкалывать: загружать в вагоны мешки с цементом, выполнять обязанности разнорабочего на стройках или заниматься благоустройством зоны. Отчасти это помогло держаться в тонусе.

Аркадий финишировал, «прихватив» восемь лишних секунд. Да, иногда по ночам он совершал стайерские забеги после удачных экспроприаций денежных знаков у криминальных элементов Новороссийска, однако нещадное злоупотребление никотина и жизнь впроголодь давали о себе знать.

Третьим, с запозданием на четверть минуты, закончил забег Борька. Тут все было ясно как день: вместо былых тренировочных заплывов в бассейне, Куцый «упражнялся» в пивных и прочих дешевых забегаловках. Пропитой организм напрочь позабыл о серьезных нагрузках, мышцы стали дряблыми, дыхалки не хватало. И даже регулярный физический труд в портовой бригаде положения не спасал.

Последним пришел Палыч. Именно пришел, а не прибежал. Половину единственного круга он с горем пополам сохранял приемлемую скорость; затем заметно сбавил темп. А метров за сто до финиша и вовсе сдался…

Станислав спрятал секундомер и с минуту ждал, пока мужчины откашливались, отплевывались и восстанавливали дыхание.

— Неплохо. Для первого раза неплохо, — явно завысил он оценку. — И все же настоятельно порекомендовал бы вам забыть о сигаретах на время подготовки и проведения операции. Мы будем бегать кроссы дважды в день: утром — во время физической зарядки, и вечером — перед ужином. Поверьте, хорошая форма вам пригодиться. Ну, отдышались?

— Почти, — кивнул Серебров. — Какие нас ждут мучения? Огласи, пожалуйста, весь список.

— В пятнадцать тридцать начало занятий на закрытом стрельбище. В семнадцать — единоборства в спортзале. В восемнадцать — кросс. В восемнадцать тридцать — ужин.

Потирая поясницу, снайпер тяжело поднялся и проворчал:

— Первое и последнее мне нравится. А остальное…

— Как, по-вашему, почему многие наемные убийцы предпочитают новейшим системам старенький «ТТ»?

Палыч скривил в раздумье губы и предположил:

— Проверенная, надежная машинка. Сбоев при стрельбе не дает, мощный патрон — пуля некоторые броники прошивает…

«Курсанты» расположились в удобных креслах. Инструктор по пулевой стрельбе расхаживал вдоль стола, на котором были разложены пистолеты разнообразных импортных и отечественных систем. Занятия проводились прямо в тире — в начале длинного бетонного сооружения, пристроенного к одному из бывших заводских цехов. Барков сидел поодаль — в таком же кресле и опять листал записную книжицу, изредка делая на страничках пометки…

— Не совсем так, — возразил инструктор — невысокий молодой человек лет тридцати. — Во-первых, «ТТ» легко достать — купить на черном рынке или у любого чернокопателя. Во-вторых, к нему полно боеприпасов. В-третьих, большинство стволов не числятся ни в одной пуле-гильзотеке, и невозможно по номерам отследить, откуда произошла утечка оружия. Ну и последнее достоинство — тут я с вами согласен — хорошая пробивная сила пули. Действительно, прошибает легкие бронники. Так что дело вовсе не в отменных качествах и надежности — в этом смысле «ТТ» отнюдь не превосходит «ПМ», — подытожил наставник и с улыбкой признался: — А будь я киллером, то выбрал бы для своих темных делишек «наган». Какого-нибудь одна-тыща-девятьсот-сильно-затертого года.

— Это почему же? — подивился выбору пожилой снайпер.

Молодой коллега со знанием дела пояснил:

— Не дает осечек — достаточно второй раз нажать на спусковой крючок, а не дергать затвор. Всегда готов к бою — не нужно загонять патрон в патронник и снимать с предохранителя. Не оставляет гильзу на месте преступления. А по мощности патрона, пожалуй, не уступает «ТТ».

Занятия в тире начались с инструктажа по мерам безопасности. Затем слово взял Станислав и пояснил, что по условиям операции каждый волен выбрать любое оружие из самого распространенного и ходового. Никаких специальных систем и навороченных новинок! Исключение делалось только для снайпера — ему предлагалось две бесшумные отечественные разработки: ВСС «Винторез» и ВСК-94. С обеими автоматическими винтовками Палыч был знаком и воспринял новость с явным удовольствием. Потом инструктор раздал патроны и, разбившись попарно, спецназовцы минут тридцать упражнялись в стрельбе, показав в целом неплохие результаты.

Прапорщик Матвеев спорить с молодым человеком не стал — с «наганами» никогда не сталкивался. Зато вмешался Серебров, до того молча слушавший диспут:

— Прежде чем идти на дело и дырявить заказанного клиента, не забудь отстрелять свой «наган», а то в самый последний момент обнаружишь «солдатский» ствол старого образца вместо «офицерского». Это первое возражение. Второе: в отличие от плоских пистолетов револьверы не приспособлены для скрытного ношения. И третье: гильз твой «наган» не оставляет — это точно. Но если случится заминка и увязнешь в перестрелке — пиши пропало и оставляй седьмую пулю в барабане для себя.

— Интересное мнение. Поясните, товарищ майор, — удивленно попросил парень.

— Все просто, потому что перезаряжать свою хрень умучаешься! Это тебе не одним движением вогнать запасной магазин в рукоятку…

Спор на том не угас. Сидевший в углу Барков безмолвствовал, однако по нарисованной на лице ухмылке было видно: навыками и знаниями членов группы он доволен. Особенно его порадовал снайпер: опробовав обе винтовки, тот с любого положения лупил по мишеням без промаха. И даже инструктор, прощаясь с группой, не удержался от комплимента — пожимая прапорщику руку, промямлил:

— Не хотел бы я оказаться среди тех, против кого вас готовят…

Однако в спортзале триумф Матвеева сменился конфузом. Причем полным. Он никогда не любил силовых единоборств, предпочитая разбираться с противником на расстоянии прицельного выстрела.

Как ни странно, но лучше всех продемонстрировал свои способности Куценко. После разминки инструктор — высоченный амбал лет тридцати пяти, стал по одному вызывать «курсантов» на ринг. Палыч продержался ровно десять секунд, Илья — полминуты. Аркадий старался выдерживать дистанцию, но пропустил сокрушительный удар в челюсть и едва не улетел за пределы ринга. Благо кулачищи амбала были облачены в тренировочные перчатки, а головы спецназовцам предусмотрительно «обули» в защитные шлемы. А вот здоровяк Борька приятно удивил и провел трехминутный раунд достойно: вовремя уходил от ударов и захватов, ставил блоки, да и сам неплохо атаковал. Опять подвела дыхалка — в конце поединка зашелся в кашле и хрипе…

Но Барков остался доволен.

— Подведем предварительные итоги, — молвил он, провожая группу в гостиницу. — Для силовых структур вы еще не потеряны, однако поработать предстоит немало! И я этим делом займусь — обещаю.

— На сегодня все? — устало спросил Серебров.

— Сейчас второй километровый кросс.

— Опя-ять?!

— Кросс два раза в день — я же предупреждал. Потом ужин и личное время. Отмывайтесь, отсыпайтесь… отдыхайте, одним словом. Да, чуть не забыл! В девять вечера в кафе дополнительный легкий ужин: соки, творог, фрукты. Советую не отказываться — вам необходимо восстановить недостающий вес и набраться сил. Это рекомендация начмеда.

— Что завтра по плану?

— В семь утра подъем; пятнадцать минут на водные процедуры, затем физзарядка и кросс. В восемь завтрак, а через полчаса начало занятий: до обеда вам предстоит пострелять, вспомнить азы подрывного дела и снова попотеть на ринге в спортзале.

— А потом?

— После обеда я отведу вас в секретный док.

— В док?.. — удивились спецназовцы.

— Да, в док. Там предстоит постигать новую науку. Скучно не покажется — обещаю…

Глава седьмая Дагестан; Каспийск 29–30 июля 2008 г

Вечерний кросс группа провалила — никто из спецназовцев не уложился в нормативное время. Даже Палыч с Серебровым, опять бежавшие вдвое меньшую дистанцию.

Зато спали все четверо как убитые. Какой к черту дополнительный ужин! После кросса завернули в кафе, чтоб лишний раз не подниматься и не напрягать гудящие от усталости ноги. Потом кое-как ополоснулись под душем и попадали на кровати, даже не вспомнив о телевизорах…

А утром вставали, тихо матерясь. Болела каждая мышца!

Поглядев на них, Барков сжалился:

— Ладно, господа пенсионеры, сегодня устроим легкую пробежку без секундомера. Пошли…

Занятия в тире прошли по старой схеме, разве что теперь стреляли по движущимся мишеням. И опять результат порадовал Станислава.

В классе, оборудованном для изучения взрывных устройств, он не остался — представив подопечных новому преподавателю, куда-то отлучился. А те вынуждены были полтора часа внимать монотонному голосу лысоватого мужичка в потертом костюме. Хорошо, что в группе был настоящий спец с инженерным образованием. Наставник быстро раскусил глубочайшие познания Илюхи в саперно-подрывном деле и, завязав с ним беседу, остальных почти не донимал.

В спортзал шли за Барковым как на плаху.

— Станислав Львович, вы бы замолвили за нас словечко, — гундосил Палыч, картинно держась за сердце.

— Перед кем?

— Да перед этим шкафом! А то ведь, неровен час, завтра на корячках в вашу бурсу приползем. Если вообще встанем…

— Вы про витамины не забываете? — напомнил тот.

— Пью ваши пилюли после еды. Как прописал доктор…

— Ясно. Хорошо Сергей Павлович, я попрошу снизить нагрузку. Но только на один день. Завтра спуску не дам!

Дальним торцом огромный док примыкал к закрытой волнорезами бухте.

— Прошу, — открыл перед спецназовцами металлическую дверь подполковник. И заходя следом в темное нутро, негромко предупредил: — Этой учебной базой руководит опытный подводник — герой Советского Союза. Постарайтесь быть корректными и серьезными — шуток он не понимает. Дело свое знает, любит и требует такого же отношения от других. Договорились?

— А у нас есть выбор? — вздохнул Серебров и зажмурился от ударившего в глаза яркого света.

Из темного коридора они попали в помещение, похожее на учебный класс — десяток столов со стульями, доска и плакаты, вдоль стен стенды со всевозможными прибамбасами для подводного плавания.

Скоро появился преподаватель — пожилой мужчина с армейской выправкой, со звездой героя на груди и колоритной внешностью: высокий, широкоплечий, загорелый; с пышными, как у моржа усами.

— Знакомьтесь, товарищи курсанты — Анатолий Яковлевич, — представил его Барков и, устроившись на «камчатке», достал заветный блокнотик.

— Вылитый дядька Черномор! — шепотом оценил Куценко.

— Прошу садиться, — огласил тот аудиторию густым басом, расправил богатые усы и начал занятие, безбожно — на кубанский манер, коверкая букву «г»: — Сегодня нам надлежит изучить снаряжение для подводного плавания. Различают два вида подобного снаряжения: основное и дополнительное. Основное снаряжение обеспечивает жизненные функции человека под водой. К нему относятся дыхательные аппараты, маски, дыхательные трубки, ласты, гидрокостюмы…

Аркадий виновато покосился на обалдевших товарищей. Несколько дней назад никому из них и в голову не могло придти, что на старости лет снова доведется взять в руки оружие и подставлять головушки под пули. Ну, с этой перспективой кое-как свыклись — в конце концов, не впервой. И вдруг нате вам, заполучите сюрприз: «Сегодня надлежит изучить снаряжение для подводного плавания». Приплыли…

— …Дополнительное снаряжение служит для ориентировки под водой и обеспечения безопасности. К этой группе относятся: глубиномеры, подводные часы и компасы, водолазные ножи, лаги и прочее. Предметы основного подводного снаряжения входят в так называемые комплекты, которые подразделяются на комплект № 1 и комплект № 2. Нас с вами интересует первый, так второй предназначен для продолжительного пребывания под водой…

— Слава богу, — пробормотал Палыч. — Не хватало нам по дну морскому путешествовать…

Дядька Черномор бубнил давно заученный материал без остановки. Иногда он походил к одному из стендов и величественно указывал перстом на тот или иной «экспонат», подкрепляя показ фразами об исключительной важности данной вещицы для выживания подводного пловца. Прошествовав мимо огромного черного костюма с какой-то фигней на груди, знатный подводник «успокоил»:

— Это снаряжение с аппаратом замкнутого цикла дыхания серии ИДА, не выдающее пловца пузырьками выдыхаемого воздуха. Мы изучать его не будем, так как высадка на территорию противника планируется ночью…

Друзья удивленно переглянулись.

— …А вот здесь представлен автономный дыхательный аппарат из семейства АВМ, — ткнул пальцем усатый инструктор в двухбалонный акваланг. — Он прост и надежен, многократно проверен в деле и практически не имеет нареканий. По сравнению с кислородным аппаратом акваланг обладает рядом преимуществ: постоянная готовность к работе — достаточно открыть вентили баллонов и взять загубник; безопасен при зарядке и в использовании на глубинах до сорока метров; исключает отравление кислородом или углекислым газом…

С каждой фразой лицо Матвеева стремительно теряло живые краски.

— …Прыгать с аквалангом не рекомендую — ушибете затылок о легочный автомат или потеряете маску. Погружаться следует медленно, и как только вода покроет голову, опытный пловец останавливается для проверки легкости дыхания и отсутствия подсоса воды…

— Что он сказал? Покроет голову?.. — беспокойно переспрашивал у соседей Палыч. И, получив подтверждение, округлял глаза…

— …При передвижении под водой следует обязательно выполнять нескольких правил. Правило первое: всегда держаться вместе — в пределах видимости. Второе: при возникновении проблем подавать ближайшему товарищу знак.

Для демонстрации Черномор почему-то выбрал именно Матвеева. Подойдя к нему, положил руку на предплечье и дважды резко сжал ладонь, от чего сухопутный прапорщик съежился и втянул голову в плечи.

— Поняли? Дважды — это просьба о помощи! А троекратное сжатие означает: «Внимание! Посмотри туда». И в заключение первой части нашей лекции несколько слов о подводном единоборстве — вряд ли вам это пригодится, но информация лишней не бывает. Все разговоры про подводные «дуэли» на ножах — байки для голливудских фильмов и той доверчивой публики, что их смотрят. И здесь следует помнить о следующем: побеждает тот, кто нападает первым. Ведь на глубине из-за повышенного давления даже незначительное касательное ножевое ранение (абсолютно неопасное на суше) вызывает сильнейшую кровопотерю, в считанные секунды сводящую на нет все боевые навыки пловца. Недаром самый популярный способ суицида — лежа в наполненной ванной перерезать себе вены. Теперь последнее из основных правил подводного боя: беречь спину. В снаряжении боевых пловцов для большей свободы движений все трубки выведены назад. И если кто-то незаметно подберется сзади — вы лишитесь кислородного баллона…

После короткого перерыва группа вновь собралась в классе. Черномор где-то задержался, и снайпер решил воспользоваться моментом для выяснения жизненно важного вопроса.

— Станислав Львович, — обратился он к сидевшему на заднем ряду куратору, — а ежели я плаваю как утюг?! Что же, на верную погибель меня отправите?

— Почему на погибель? — отложил тот блокнот. — У вас будет отличное снаряжение с запасом воздуха в две тысячи литров.

— А что же до цели нашей операции нельзя посуху добраться? Обязательно сто верст лягушками бултыхаться?..

— Ну, зачем же ловить акул на живца? Да и не проплывете вы столько!

Матвеев позеленел.

— Акул?! — не то икнул, не то подавился он.

— Нет, акулы в каспийской луже не водятся. Слышал, правда, разок, будто какие-то ученые выловили представителя реликтового вида. Но, по-моему, ее величина была не больше журналистской утки. В любом случае беспокоиться по этому поводу не стоит — для перемещения под водой на значительные расстояния существует малые и сверхмалые субмарины. С одной из них вас сейчас и познакомят.

— О господи!.. — простонал прапорщик.

Спустя десять минут Барков и Анатолий Яковлевич повели группу по извилистым коридорам. Миновав несколько промежуточных помещений, спецназовцы оказались в сумрачном прямоугольном зале величиной с тот стадиончик, где приходилось накручивать кроссы. Черномор щелкнул рубильником, под потолком вспыхнули мощные лампы. Перед мужчинами предстало нутро огромного дока…

Вдоль боковых стен тянулись бетонные «тротуары», шириной около пяти метров; меж ними рябила и отсвечивала сотнями бликов темная вода. К тому «тротуару», на котором стояли и в растерянности крутили головами четверо приятелей, был пришвартован аппарат странного вида: отливающий темной краской монолит, напоминавший исполинскую торпеду или крохотную подводную лодку.

— Когда-то в благословенные времена наша страна построила более десятка подобных сверхмалых судов для разведывательно-диверсионных целей. Нам удалось спасти лишь две единицы, — с грустью произнес Станислав, и его мягкий баритон разнесся по доку многократным эхом. — С большим трудом нашли средства, отремонтировали и переоснастили — установили самое новейшее оборудование. И вот перед вами модернизированный вариант подлодки «Тритон-2». Управляет аппаратом один человек из передней кабины, рядом с рулевым находится еще одно место; плюс четыре пассажира, размещенных попарно в кормовом обитаемом отсеке. Общая длина судна — десять метров, ширина почти два; полное водоизмещение — пятнадцать тонн; скорость подводного хода — около шести узлов, дальность плавания наши инженеры слегка увеличили, и на сегодняшний день она составляет сто пятьдесят километров. Или семьдесят пять, дабы после высадки диверсантов вернуться в базу. Лодка способна погружаться на пятьдесят метров. Ну и последнее из замечательных характеристик: конструкция обеспечивает хорошую маневренность, минимальный уровень шума механизмов и интенсивности магнитных и физических полей, что делает «Тритон» практически незаметным для противолодочных сил противника.

— Так вы это… для нас, что ли, эту хреновину приготовили? — встревожился пожилой снайпер.

— Для вас, господа. А для кого же еще? — не сдержал улыбку подполковник. И поспешил успокоить: — Лодка успешно прошла испытания после ремонта и уже использовалась в двух операциях — все системы работают отлично, без сбоев. Управлять ей будет наш проверенный человек — профессионал своего дела. Но для начала о ней более подробно расскажет уже знакомый вам преподаватель-инструктор подводного плавания. Прошу вас, Анатолий Яковлевич…

Скромно стоявший неподалеку Дядька Черномор поправил висевшую на груди золотую звездочку и шагнул к группе.

Расправил ладонью усы и начал:

— Подводной лодкой «Тритон-2» или проектом «908» изначально занимались в конструкторском бюро завода «Гатчинский металлист». Закончили проект в Питерском КБ морской техники «Малахит». Ну, а эту модификацию довели до ума наши секретные специалисты. Перед вами окончательный вариант носителя шести водолазов, размещенных в прочной, заполненной водой кабине…

— Как это «в заполненных водой»?! — возмутился Палыч.

— Сейчас расскажу подробнее, — спокойно отвечал Черномор, вероятно, не в первый раз сталкиваясь с сухопутным контингентом. — По большому счету семейство «Тритонов» не является подводными лодками в привычном понимании. Это, скорее, «благоустроенное» средство буксировки боевых пловцов и их снаряжения. То есть, сначала лодка с экипажем погружается на небольшую глубину, где происходит заполнение внутренней кабины водой, затем клапан закрывается и герметизирует кабину, с тем, чтобы давление внутри оставалось постоянным, независимо от глубины дальнейшего погружения. Таким образом, прибыв в заданную точку, подлодку можно покинуть без всяких шлюзовых камер и также незаметно вернуться обратно. Ясно?

— Ни хрена не ясно. А дышать-то чем?

— Во время транспортировки до места высадки, экипаж использует дыхательную смесь из бортовой системы. А перед высадкой переходит на смесь из аквалангов или на кислород из аппаратов замкнутого цикла дыхания. Теперь ясно?

— Ясно, — пробурчал прапорщик. И тихо добавил: — Что я буду первым, кто перепутает эти долбанные трубки…

Черномор рассказывал о чуде подводной технике до самого вечера. При этом он расхаживал по ее горбатой спине и сопровождал рассказ действиями: открывал и закрывал люки кабин, похлопывал ладонью или притопывал ногой по электромоторному или приборному отсекам…

Перед ужином Барков повел группу на стадион, где снова заставил пробежать километр без зачета времени. А у гостиницы распрощался со словами:

— Там в ваших номерах — в платяных шкафчиках, лежат на полочках плавки. Не забудьте их надеть к завтрашним занятиям…

После приема пищи в кафе за столиком № 7, слегка озадаченные предстоящим купанием спецназовцы поднялись на второй этаж, приняли контрастный душ… И внезапно поняли, что чувствую себя намного лучше, чем сутки назад. Спать не хотелось, усталость отступила, головы посвежели, а курить не тянуло.

Глава восьмая Дагестан; Каспийск 31 июля 2008 г

Третий день стартовал традиционно.

Барков сдержал слово и заставил всех четверых бегать вокруг футбольной площадки на время. Правда перед этим поинтересовался у Матвеева и Сереброва их самочувствием.

Теперь в норматив уложились двое: Илья и Аркадий. Куценко не дотянул пяти секунд; Матвеев приотстал, однако выдержал ровный темп бега и на шаг не сбился. Это уже было достижением.

— Неплохо, — констатировал подполковник, пряча хронограф в карман.

И снова тир с еще более усложнившейся задачей. Стрельба велась по движущимся мишеням, но бетонный «мешок» погрузился во мрак, а свет загорался лишь на короткие доли секунды.

— Как результаты, — поинтересовался фээсбэшник по окончании полутора учебных часов.

— Между «хорошо» и «отлично», — отрапортовал молодой наставник.

Станислав похвалил:

— Молодцы. А сейчас вами займется инструктор по единоборствам. Да! и сегодня скидок на усталость не ждите…

Амбал взялся за курсантов основательно: вначале устроил интенсивную получасовую разминку, затем по двое приглашал на ринг для тренировочных спаррингов, а завершил тренировку личной проверкой готовности.

Им опять изрядно досталось. Но, во-первых, этот шкаф только тем и занимался, что каждый день оттачивал бойцовские навыки. А во-вторых, сегодня они все-таки выглядели получше: дыхание не сбивалось с первых же минут, внимание и реакция обострились, резкость движений сохранялась до конца боя.

— Один молодцом, — указывая на Куценко, докладывал инструктор куратору группы. — Если бы не его возраст — поднатаскал бы и взял в сборную Дагестана. Остальные — рукопашники среднего уровня.

Барков по пути к месту следующего занятия посмеивался:

— А высшего нам и не нужны! Это ж как сообщающиеся сосуды: если в одном прибавится, то в другом обязательно убудет. Верно? Мы специально подыскивали людей, у которых были бы в равной степени развиты и сила, и навыки, и память, и интеллект…

Следующие два часа предстояло провести в доке, причем Анатолий Яковлевич поджидал курсантов не в аудитории, а возле борта подводной лодки. Рядом суетились два помощника, одетые в черные обтягивающие гидрокостюмы.

— Сегодня займемся практикой, — громогласно объявил Черномор. — Сначала научимся правильно обращаться с аквалангом.

Далее все происходило как в тумане. Под монотонную речь преподавателя помощники выволокли из металлических шкафов четыре акваланга.

— …Напомню еще раз: аппарат состоит из следующих основных узлов: легочного автомата, редуктора, баллона с угольником, баллона с вентилем, резиновых башмаков под основание баллонов, подвесной системы, двух хомутов и шлангов…

Проворные ребята сопровождали речь практическим показом.

— …Перед спуском под воду необходимо произвести рабочую проверку акваланга, для чего следует отрегулировать редуктор на установочное давление; открутить контргайку на предохранительном клапане…

— Помедленнее, я записываю, — в полголоса ерничал прапорщик.

— …Вращая корпус клапана против часовой стрелки, найти положение, в котором клапан начинает срабатывать…

— Анатолий Яковлевич, — вдруг перебил Барков, — давайте оставим эти премудрости для тех, кто мечтает о дайвинге или собирается стать профессиональным подводным диверсантом. Мы обеспечим наших ребят подготовленными и проверенными аппаратами, не так ли?

Герой Советского Союза осекся и утвердительно кивнул. Станислав же, вероятно, занимая более высокое положение, благожелательно улыбнулся:

— А потому предлагаю сразу перейти к практической части. Извините, Анатолий Яковлевич, времени у нас маловато…

Практическая часть заключалась в следующем: курсантов заставили раздеться до плавок, ассистенты помогли экипироваться аквалангами, ластами и масками; потом и сами надели аппараты. Преподаватель-инструктор осмотрел снаряжение и приказал всем шестерым спускаться под воду.

Первыми к короткому трапу подошли помощники. За ними спустились: Серебров, Супрун и Куценко. Палыч долго топтался у края бетонного «тротуара», смешно шлепая ластами по бетону и с опаской наблюдая за лучами двух фонарей, беспорядочно шарившими в жутковатой и мутной бездне. Но все же пересилил страх и последовал за товарищами…

Через двадцать минут тренировочный заплыв закончился — шестеро мужчин снимали снаряжение, обтирались полотенцами и делились впечатлениями. Кажется, трое из четверых были довольны подводной прогулкой; снайпер же отмалчивался и настороженно поглядывал по сторонам, точно ожидая очередного подвоха…

И интуиция его не подвела — спустя четверть часа под сводами дока загрохотал бас Черномора:

— Внимание! Начинаем вторую часть практических занятий. Четверо курсантов в снаряжении занимают места в кормовой кабине подводной лодки. Один из помощников управляет «Тритоном», второй сопровождает его под водой и подстраховывает выход. Глубина учебного плавания — пять метров…

Скоро трое спецназовцев сидели в кормовой кабине и, отпуская шуточки, призывно махали сквозь два открытых люка Матвееву. Тот неуклюже топтался у передней открытой крышки и что-то бубнил о полоумных самоубийцах…

Запихнув в чрево субмарины перепуганного строптивца, старый морской волк отпускал последние реплики:

— Запомните: перед выходом нужно открыть вентиль акваланга, сделать глубокий вдох от бортовой системы и поменять загубники…

Все это время Барков сидел на лавочке у шкафчиков со снаряжением и что-то строчил шариковой ручкой в блокноте. Когда лодка отвалила от «стенки» и начала погружение, поднялся и стал прохаживаться вдоль воды. Остановился лишь однажды, резко обернувшись на шум разъезжавшихся в стороны створок, открывавших сообщение дока с бухтой.

— Переживаешь? — справился Анатолий Яковлевич.

— Просто у меня нет времени на поиски замены, — пожал тот плечами.

— Да, программа подготовки слишком сжата. Никогда еще не доводилось готовить пловцов за двое суток.

— Мне нужны не пловцы. От вас требуются всего две вещи: чтобы они не паниковали в закрытой кабине «Тритона» и чтобы после высадки успешно добрались до берега.

— Не дрейфь — все будет в норме. Трое держатся отлично, четвертый — тот, что постарше, тоже не подкачает. Отчислять необходимо тех, которые дергаются и, теряя контроль, вытворяют глупости. А у этого железные нервы.

«Тритон» исчез из поля зрения. Отныне о его наличии и движении можно было догадаться лишь по жгутам водяных вихрей, поднимавшимся к поверхности. Учебная миссия состояла из двух этапов. Во время первого лодка на небольшой глубине должна покинуть док, плавно развернуться на девяносто градусов вправо, пройти около трехсот метров и у ближайшего волнореза лечь на дно. На втором этапе курсанты под присмотром сопровождающего снаружи опытного пловца покидают кормовую кабину и под водой возвращаются в док. Для этого в экипировку всех четверых помимо глубиномеров и часов были включены фонари и компасы…

В томительном ожидании по краю «тротуара» прохаживались оба: и Станислав Львович, и Анатолий Яковлевич.

Поглядев на часы, Барков спросил:

— Сколько им потребуется на возвращение?

— Отлично подготовленные пловцы на коротких дистанциях развивают скорость до полутора метров в секунду. Хорошо подготовленные до метра.

Подполковник поморщился: его подопечные вряд ли прошли хорошую подготовку.

— Ну, а твои ребята плывут со скоростью не более полуметра в секунду, — понимая его озабоченность, уточнил старый подводник. — Значит, после высадки им понадобится десять минут…

С момента открытия створок прошло четверть часа. Четверка спецназовцев не появилась.

Нервно поглядывая на часы, Барков закурил…

Через двадцать пять минут Анатолий Яковлевич ткнул пальцем вниз и радостно доложил:

— Вижу! Вижу свет фонарей!

— Ну, слава богу!..

Вскоре пятеро мужчин устало поднялись по трапу на «тротуар».

— Трое покинули кабину нормально, а четвертый запутался в привязных ремнях. Пришлось помогать, — освобождаясь от причинадалов, объяснял причину задержки сопровождавший группу помощник. Кивнув на Куценко, похвалил: — У этого прекрасная техника, осталось подтянуть дыхалку — шел с хорошей скоростью не более пяти минут. В целом группа действовала грамотно: держались вместе, направление выдерживали.

Помогая измотанному прапорщику, Станислав уточнил:

— Замечания, рекомендации для группы имеются?

Помощник вспомнил:

— Имеется одно пожелание.

— Говорите — это единственная тренировка и исправить недочеты возможности не будет.

— Фонари включили при входе в док. Это правильно, но лучами шарили во все стороны, включая поверхность. А в ночное время это равносильно провалу.

— Да, серьезная ошибка, — согласился Дядька Черномор и, обращаясь к курсантам, пробасил: — Запомните, луч фонаря должен быть направлен вперед и вниз, чтобы не демаскировать себя! Иначе скрытность с секретностью можете засунуть собаке под хвост!..

— Итак, настало время ознакомить вас с главной задачей, — просто и без помпы сказал Барков.

На последнее перед кроссом и ужином занятие группа собралась в просторном, залитом дневным светом кабинете. Сам Станислав по привычке ходил, заложив руки за спину вдоль торцевой стены, на которой висел белоснежный экран; рядом на письменном столе стоял готовый к работе проектор.

— Полагаю, для вас не станет неожиданным тот факт, что по ряду направлений наше Правительство сотрудничает с Соединенными Штатами, — продолжал подполковник. — И самое важное из направлений — предотвращение создания некоторыми из государств оружия массового поражения…

«Начал издалека, — мысленно поежился Серебров от осознания того, в какое из «направлений» ему с компанией товарищей угораздило вляпаться. — Ну, хорошо, а мы-то четверо тут с какого боку? Мир, что ли, должны спасать от стран-изгоев?..»

— …Нас и в самом деле не устраивает подобное вооружение соседних стран. Особенно тех, где заправляют исламские радикалы. Сейчас лидеры этих государств с нами дружат, улыбаются, но никто не в силах предугадать их поведения в случае появления в арсеналах ракет с ядерными боеголовками. И, конечно же, основной головной болью в разрешении данного вопроса является Иран…

«Уже теплее. В смысле понятнее. Интересный закручивается сюжет: занятия с аквалангами, легкая подводная лодка; Иран, имеющий выход на Каспийское море… Сейчас щелкнет клавишей и на экране появится береговая черта».

Так оно и вышло. Барков закончил мотаться вдоль стены и подошел к проектору. На экране высветилась незнакомая прибрежная карта. Яркий свет в кабинете сменился приглушенным — изображение прояснилось, стало четким и понятным.

— Дагестан, — прочитал сидевший рядом с Серебровым Палыч.

— Верно, Дагестан, — взял со стола указку подполковник и ткнул в изображение небольшого населенного пункта: — А точнее юго-восточное каспийское побережье Дагестана — окрестности поселка Белиджи. Вот поселок, а в восьми километрах российско-азербайджанская граница. Где-то здесь, — кончик указки повторил плавные изгибы береговой черты, — и начнется ваша операция. Но вначале немного предыстории…

И вновь Станислав сцепил ладони за спиной и размеренно вышагивал по кабинету, отчетливо проговаривая каждую фразу:

— Технология производства ядерного заряда — уже не тайна за семью печатями. Сегодня в этом не разбирается только ленивый. Сложность остается лишь в приобретении высокообогащенного урана. Ну, а если террористам каким-либо образом удалось бы его раздобыть, то собрать простейшее ядерное взрывное устройство можно в любой приличной автомастерской. Посему предотвращение попыток экстремистов заполучить основной компонент является последним рубежом защиты, ключевым фактором, препятствующим воплощению ядерного терроризма в жизнь. Так вот… несмотря на наши гарантии, американцы все же сомневаются в надежности и неприступности российских хранилищ с оружейным плутонием, высокообогащенным ураном и небезызвестным полонием-210, который используется для детонации ядерных боеприпасов. Понятно, что об их инспекциях на сверхсекретные хранилища не может быть и речи: в одних сферах мы равноправно сотрудничаем, а в других противостоим друг другу…

— Ага, знавали мы таких друзей! Со здоровенным кольтом в кармане, — прошептал снайпер. — Токо отвернись и получишь пулю в затылок!

— …Недавно совместной российско-американской комиссией по предотвращению ядерного терроризма утверждена некая секретная программа. Моей службе поручена разработка и организация операции под кодовым названием «Тебриз». Суть операции сводится к следующему: специально созданный отряд американского спецназа эмитирует террористическую группу и пересекает нашу южную границу с целью проникновения на один из объектов производства и хранения радиоактивных компонентов ядерного оружия. Где именно они пересекут рубеж, какой изберут маршрут и цель — мы не знаем — таковы первоначальные условия. В соответствие с планом операции в это же время наша группа, — Барков красноречиво повел рукой, указывая на спецназовцев, — эмитирует террористов, якобы уже захвативших два контейнера с ураном и пытающихся доставить бесценный груз до Азербайджано-Иранской границы. Извините…

От долгого монолога он закашлялся и потянулся к бутылке с минеральной водой. Глотнув из горлышка, вытер платком губы, отдышался.

— А в чем прикол-то? — спросил Куценко. — Просто дотащить металлические ящики до границы?

— В принципе, да, — поставил бутылку на стол фээсбэшник. — Однако обязан предупредить: на легкую прогулку по солнечному Азербайджану не рассчитывайте. Во-первых, каждый ящичек (даже пустой!) весит двадцать пять килограммов. А, во-вторых… Дело в том, что изначально американцы хотели проконтролировать бдительность только наших спецслужб. Мы согласились, но взамен потребовали дать нам возможность проверить бдительность спецслужб НАТО.

— Кажется, это именуется встречной проверкой, — вставил Илья Супрун.

— Совершенно верно. И главная сложность состоит в том, что условия испытательных миссий по обоюдному согласию сторон будут очень жесткими — максимально приближенными к реальности.

— Это означает… — начал было Серебров.

Но Станислав опередил:

— Да, Аркадий. И сейчас я обязан раскрыть все карты. Это означает одно: мы сделаем все для обнаружения и уничтожения их группы; американцы вылезут из кожи, чтобы уничтожить вас. Полагаю, теперь понятно, почему я искал профессионалов высочайшего уровня и стирал ваши биографии. Официально вы уже мертвы, родственники отчасти морально подготовлены, и смерть во время операции не вызовет широкого резонанса. Именно поэтому всем четверым объявлено неплохое по нынешним временам денежное вознаграждение — по десять миллионов рублей.

Он помолчал, всматриваясь в лица сидевших перед светившимся экраном мужчин. Затем добавил:

— И последнее. Для проверки боеготовности наших спецслужб мы обозначили американцам четыре объекта — их группа имеет право напасть на любой из них. У нас есть уверенность, что затея провалится — объекты действительно охраняются прекрасно. Но… чем черт не шутит — один шанс есть даже у сидящего на электрическом стуле. Оттого и вам, мужики, надлежит расстараться. Нашей стране не помешает лишний раз утереть нос этим высокомерным пиндосам, верно? Задача будет считаться выполненной в том случае, если группе удастся дотащить контейнеры до контрольной точки у границы Ирана. Деньги вручат вам лично по возвращению. Или передадут семьям тех, кто не вернется…

Закончив со вступительной частью лекции, Барков вернулся к проектору. На экране появилось побережье Азербайджана.

— После распада Союза немалая часть Краснознаменной Каспийской флотилии досталась Баку, — снова вооружился он указкой. — Флагман — бывший сторожевик «Бакинец», несколько малых кораблей и целая прорва катеров: ракетных, противолодочных, сторожевых…

Сложно было представить, чтобы этот древний и плохо вооруженный флот засек в своих водах мини-субмарину и каким-то чудом нарушил планы руководства ФСБ. Однако Станислав предостерег:

— Наибольшую опасность на первом этапе для вас представляет бригада патрульных кораблей. В ее состав входят три сторожевых катера (сархад катерляри) проекта 205Б и четыре американских патрульных катера двух типов — «Поинт» и «Сильвер Шип». А так же не следует забывать о секретной войсковой части № 641.

— Что за часть? — воспользовался паузой Серебров.

— Аналог наших диверсионно-разведывательных центров по подготовке боевых пловцов. Этих ребят могут сравнительно быстро перебросить в любую точку побережья. К тому же военное и политическое руководство Баку уверенно следует в фарватере США и НАТО — в стране действует не менее десятка учебных центров, где заправляют натовские инструкторы. А не так давно на Каспии под предлогом противостояния «международному терроризму» проводились совместные учения азербайджанских ВМС с SEAL — подразделением американских «морских котиков».

Поглядев на мрачных спецназовцев, видимо и без того обескураженных необходимостью начинать операцию с неприятного и малознакомого дела, он решил не сгущать краски:

— И все же уверен, проблем с подводным плаванием вдоль берега и высадкой у вас не будет. Противолодочной авиации в составе Вооруженных Сил Азербайджана нет. Ну и в целом, скажу следующее: не смотря на превосходство над флотами Казахстана и Туркмении, азербайджанский военный флот так и не стал серьезным силовым фактором на Каспии.

— Где находится контрольная точка? — спросил Аркадий.

— Район, ограниченный тремя горными пиками, — подполковник включил следующий кадр и очертил указкой треугольник на рельефном изображении южного Азербайджана. — Охрана одной высоты была бы для американцев слишком легкой задачей, а площадь этого треугольника — почти двадцать квадратных километров. Для выполнения задачи вам достаточно оставить контейнеры в любой точке означенной зоны и включить встроенный в один из них радиомаяк.

— Когда стартуем?

— За сегодняшнюю ночь лодку скрытно отбуксируют к этому мысу, — показал он на выступающую в море часть побережья южнее Дербента. — Вас доставят сюда же вечером. Погрузка и старт, как только стемнеет. То есть ровно через сутки.

— А где предстоит высадиться?

— Как я уже говорил, подлодка должна вернуться, поэтому дальность плавания ограничена семьюдесятью километрами. Следовательно, десантирование произойдет приблизительно здесь.

Кончик указки застыл у ровной линии Азербайджанского берега вдали от населенных пунктов.

— Спокойное безлюдное местечко, — показывал подполковник предполагаемый путь группы до заданного района: — Маршрут пройдет сначала по равнинной, затем пересеченной местности. Вот поглядите: сплошные ущелья и горы, много лесов. К слову, мы снабдим вас самой подробной картой и всем необходимым для успешного завершения операции. Ну и последнее, — открыл он дверцу шкафа. — Заветный груз, который надлежит скрытно протащить по территории Азербайджана около четырехсот километров.

На нижней полке стояли два серых контейнера с ярко желтыми знаками, предупреждающими о радиационной опасности.

— Примерьтесь к их весу, не стесняйтесь, — пригласил Барков, но, узрев настороженные взгляды, выудил с верхней полки какую-то штуковину, похожую на маленький радиоприемник с электронным дисплеем. Включив его, показал мужчинам: — Это надежный и высокочувствительный дозиметр ДКГ-02У. Посмотрите… сейчас он показывает значение естественного фона — ноль целых тринадцать сотых. Теперь берем любой из наших чемоданчиков… — он с трудом переставил один из контейнеров на стол, открыл замок специальным ключом и положил дозиметр внутрь. — Как видите, значение не изменилось. Таким же образом обследуем и второй… Вот, пожалуйста, результат — и здесь ноль целых тринадцать сотых! Оба контейнеры чистые.

Глава девятая Северо-западное побережье Каспийского моря 1–2 августа 2008 г

Последний день пребывания на секретной базе разительно отличался от других. Утречком сатрап Барков по обычаю заставил пробежаться вокруг футбольной площадки, но после плотного завтрака сжалился: объявил отдых и привел в небольшой кинозал, где спецназовцы с удовольствием посмотрели две комедии Гайдая. Потом был отменный обед с изобилием мясных блюд и с экзотическими коктейлями, содержащими массу калорий. После обеда они поднялись в номера и с удовольствием растянулись на кроватях, проспав без задних ног до ужина.

— Ну что, господа военно-диверсионные туристы, готовы? — наведался ближе к вечеру Станислав.

— Смотря к чему, — недовольно прогудел Матвеев. — Ежели опять дыхалку рвать на стадионе, то…

— Нет, Сергей Павлович, стадиона больше не будет. Меня интересует готовность к операции.

Мужчины молчали.

— Стало быть, готовы, — усмехнулся фээсбэшник. — Тогда вот что… в кормовом отсеке подлодки вам предстоит просидеть семь часов — прочистите как следует ваши кишечники, а через двадцать минут спускайтесь вниз…

— Заботливые, мать вашу! — поплелся прапорщик первым выполнять «указание».

Спустя полчаса небольшой автобус и УАЗ с вооруженной охраной выехали с базы. Преодолев полторы сотни километров, свернули с дороги и поплелись по проселку вдоль берега.

— Где? — стоя рядом с водителем, спросил Анатолий Яковлевич одного из своих помощников.

— В пятистах метрах западнее устья Самура.

Отыскав нужное место, остановились на пустынном берегу, выключили габариты с фарами. Сумерки постепенно сгущались, однако до наступления полной темноты оставалось не менее получаса.

В салоне автобуса с зашторенными окнами включили свет; Дядка Черномор и два пловца принялись с помощью шампуня надевать на спецназовцев гидрокостюмы с «вантусовым эффектом» подкладки, исключающей переохлаждение.

— Теперь по сто грамм на дорожку, — подошел к готовым бойцам подполковник. Усевшись на сиденье, раскрыл кейс, вынул пластиковую бутыль с прозрачной жидкостью и завернутые в целлофан бутерброды с черной икрой. Раздав всем шестерым (два инструктора готовились отправиться в путешествие в носовой кабине «Тритона») по стаканчику, разлил равные порции со словами:

— Водичка теплая — двадцать три градуса, но бултыхаться в ней семь часов — не шутка. Поэтому нужны калории. Ну, за удачу, друзья мои!

В пластиковой бутылке оказался чистейший спирт. Маханув его и закусив бутербродами, профессиональные пловцы подхватили резиновые мешки с тяжелыми контейнерами, спецназовцы взяли такие же мешки с вещами, оружием и снаряжением. Выбравшись из автобуса и, попрощавшись с руководством, направились к полоске мокрого от накатывавших волн песка. Зайдя по колено в воду, дружно остановились, водрузили на ноги ласты, ополоснули маски, приготовили фонари.

И спустя полминуты исчезли в темнеющем море…

До поселения на секретной базе Каспийска, лишь двоим из четверых доводилось пользоваться аквалангами. Куценко в бытность службы в батальоне морской пехоты изредка баловался подводной охотой с компанией местных военачальников. Вторым счастливчиком был Супрун, бравший напрокат аппараты во время отдыха с семьей на побережье. Для Сереброва и Матвеева это погружение стало вторым после вчерашнего тренировочного заплыва в бухте.

Сегодня все выглядело иначе и во сто крат сложнее: неспокойное по сравнению с тихой бухтой море; жуткая темень, рассекаемая лучами шести фонарей; лежащая где-то на дне подлодка, которую надо найти и которая потащит их в глубь пугающей бездны. И набитые амуницией тяжелые водонепроницаемые мешки, завязанные таким образом, чтобы внутри остался воздух для создания нейтральной плавучести. Однако «багаж» все одно мешал плыть, а вес его оставался приличным. Из-за этого обстоятельства Анатолий Яковлевич в последний момент распорядился не надевать поверх гидрокостюмов грузовых поясов…

Один из опытных пловцов вел за собой остальных; другой, отставая на полкорпуса от Палыча, плыл последним. Перед погружением Черномор предупредил: «Тритон» лежит в двухстах метрах от берега на небольшой глубине. И эти двести метров сегодня казались куда большим расстоянием, чем вчерашние триста…

Наконец луч лидера выхватил из темной мути знакомые очертания горбатой спины десятиметровой подлодки. Пловец подал знак, и спецназовцы устремились к кормовой кабине. Сообща открыли два люка; оставили сверху поклажу и попарно спустились вниз. Разместившись на сиденьях, подключились к бортовой дыхательной системе. Приняли от пловцов мешки, уложили их рядом и задраили крышки обоих люков.

С минуту сидели в кромешной тьме, а когда загорелись лампы дежурного освещения, осмотрелись — в этой тесной могиле под толщей воды предстояло провести треть суток.

Скоро лодка качнулась раз, другой… Путешествие в неизвестность началось.

Движение внутри замкнутого пространства почти не ощущалось и только из-за переборки, отделявшей кормовую кабину от электромоторного отсека, доносился слабый гул…

Благодаря новизне ощущений, первые два часа для Аркадия пролетели быстро. Плотно прилегающий к телу гидрокостюм с пористой поролоновой подкладкой не позволял воде циркулировать и отнимать тепло. Задница от жестких сидений не изнывала, потому как грузового пояса не было, а воздушная прослойка в складках костюма и в порах подкладки создавала положительную плавучесть — Сереброва тянуло вверх, и голова не упиралась в крышку люка только благодаря привязному ремню. Конечно, неподвижное пребывание в этой клетушке удовольствия не доставляло, но клаустрофобией, вроде, не страдал — можно и потерпеть. В крайнем случае, протяни руку — открой клапан выравнивания давления, затем крутани вентиль замка и выбирайся наружу. Делов-то…

Супруном находился рядом и тоже чувствовал себя нормально. Встречаясь взглядом с другом, он поднимал вверх большой палец — дескать, все путем и настроение как у новорожденного головастика. Сквозь отверстие в разделительной переборке было видно затылки Борьки и Палыча. Куценко сидел спокойно, а пожилой Матвеев поначалу крутил башкой и нервничал, потом затих. Смирился.

Вторая пара часов отличалась от первой: свежесть впечатлений сменилась томительным ожиданием. Тяжелее всего далась третья четверть путешествия — мужчины ощутили усталость. Нет, не ту усталость, что наступает от физического перенапряжения, а усталость мышц и суставов. Крохотная неудобная кабинка не дозволяла распрямить колен и вытянуть ноги. И это многократно усиливало желание поскорее открыть люки и вырваться на свободу.

Матвеев в такие моменты опять крутился, нервничал. Несколько раз он оглядывался, и командир замечал в тусклом свете дежурного освещения его затравленный взгляд, с красноречивыми безмолвными вопросами: за что же это мне на старости лет? И когда же все это кончиться?! На исходе шестого часа Аркадий просунул в отверстие руку, тронул его за плечо и показал сначала на запястье, потом поднял вверх два пальца: потерпи мол, приятель, осталась пара часов…

Последний отрезок заточения Серебров и сам еле выдержал. Порой так и хотелось плюнуть на все и выскочить наружу — к свежему воздуху, к пространству. К свободе!

Перетерпел. Заставил себя перетерпеть. Ведь отматывая пленку назад, получалось, что именно он ездил по югу страны в поисках друзей и уговаривал принять участие в авантюре. Сам и заварил эту чертову кашу!

Об окончании подводного путешествия «Тритона» они догадались по двум легким толчкам — лодка легла на дно.

Дежурное освещение трижды погасло и включилось. Согласно наставлениям преподавателя со Звездой Героя на груди это означало: давление выровнено; можно переходить на дыхательную смесь от автономных аппаратов и покидать кабину.

Наконец-то!

Четверо обитателей кормовой кабины привели в действие акваланги и поменяли загубники; открыли оба люка. Снаружи появились сопровождавший ребята с фонарями и приняли багаж, помогли выбраться наружу.

Господи, до чего же приятно поработать суставами и размять затекшие мышцы! И уже не смущают ни темнота, ни тяжесть наполненных снаряжением мешков, ни предстоящий путь до берега — все это представляется сущей ерундой. Главное — свобода и возможность двигаться!..

Старший из профессиональных пловцов еще разок жестами напомнил о том, что не следует шарить лучами фонарей по верху и, указав направление, медленно поплыл к берегу. Остальные двинулись за ним…

Плыли в трех-четырех метрах от дна. При этом наручные глубиномеры показывали значение в двадцать метров.

Через четверть часа дно резко пошло вверх. Перед подъемом лидер остановился, дал отдышаться и приказал погасить свет, оставив в действии лишь свой фонарь. Последний отрезок шли плотно друг к другу, ориентируясь на единственный луч…

Наконец, над головами заиграли желтые блики — отражение чуть освещенного дна. Серебров понял: глубина небольшая, скоро берег. И действительно, лидер замедлил движение, высунул из воды голову, осмотрелся… Подал знак остальным и погасил источник света.

На месте!

Все дружно приняли вертикальное положение, сорвали с лиц маски, освободили рты от надоевших загубников и глубоко вдохнули свежий морской воздух.

Не верилось, что мучительное испытание позади.

Палыч тихо матерился; Куценко отплевывался, Супрун вытряхивал из уха воду.

— Пошли — времени до рассвета мало, — распорядился старший.

И верно — небо на востоке становилось фиолетовым.

Шестеро мужчин сняли с ног ласты и двинулись к пустынному берегу. Выйдя на сухой песок, спецназовцы стащили гидрокостюмы; пловцы помогали: развязали резиновые торбы и подавали одежду, обувь и сумки со снаряжением. В освободившиеся мешки предстояло запихать гидрокостюмы, акваланги, маски и все то, что для задания уже не пригодится…

— Удачи вам, мужики, — прощались пловцы и пожимали бывшим пассажирам руки.

— И вам счастливо!

— Удачного возвращения!..

Подхватив багаж, «экипаж» субмарины направился к воде и скоро исчез из вида.

— Ну что, граждане? И нам пора в путь-дорогу, — взвалил на спину тяжеленный рюкзак с контейнером Аркадий.

— Поехали, — взялся за второй Палыч.

Борька с Ильей подобрали две сумки, и вся компания дружно зашагала вверх по уходящей от моря тропинке…

Глава десятая Северо-западное побережье Каспийского моря 2 августа 2008 г

Палыч шагал первым.

Одет он был в самый простецкий наряд: затертые камуфлированные брюки, легкая брезентовая куртка с капюшоном, завернутые болотные сапоги. За плечами видавший виды рюкзачок и дерматиновый чехол для рыболовных снастей, из которого «красноречиво» торчала оконечность складного спиннинга. Там же — в чехле покоилась разобранный «Винторез».

Шедшего следом Сереброва тоже с легкостью можно было принять за рыбака, однако одежка его немного отличалась, дабы не вызывать вопросов относительно подозрительной схожести. Старенькие серые брюки, заправленные в обычные резиновые сапоги; зеленая болоньевая ветровка; выцветшая панама, что носят погранцы или военнослужащие в южных группировках. Вместо рюкзака — рыбацкий ранец на дюралевом каркасе.

Третьим, сгорбившись под тяжестью ноши, плелся Куценко. Любопытный наблюдатель наверняка подумал бы, что в прорезиненном мешке за спиной удачливого рыболова как минимум полтора десятка килограммов некислого улова. Хотя вид его скорее напоминал туриста: кепка с измятым длинным козырьком, спортивный костюм неброской расцветки, раздолбанные кроссовки.

Замыкал шествие Супрун. Этот при ходьбе опирался на алюминиевый рыбацкий сачок, тоже изрядно наклоняя корпус вперед под изрядным грузом. Болотного цвета куртка, полинялые черные джинсы, высокие армейские ботинки…

При каждом имелся комплект документов граждан Азербайджана, у каждого в бумажнике или просто в кармане лежали местные манаты и американские доллары. Были еще припрятаны в одежде и российские загранпаспорта с простыми отметками о въезде — гражданам из большинства стран СНГ, гостившим в Азербайджан до девяноста дней, виза не требовалась. А в случае пребывания в стране более месяца, надлежало зарегистрироваться в органах полиции, но «командировка» не предусматривала и такого длительного срока. Группа планировала справиться с заданием дней за десять-двенадцать…

Они шли на юго-запад.

Где-то в тринадцати километрах параллельно берегу тянулись железная дорога с Апшеронским каналом; а вдоль линейных ориентиров плотно «сидели» населенные пункты, которые предстояло аккуратно огибать сторонкой. Дальше, если миновать Хачмас с юга и протопать еще с десяток верст, придерживаясь того же направления, аккурат выйдешь к ущелью реки Карачай. Замечательное ущелье: глубокое, лесистое, безлюдное. Вот туда-то и держала курс группа, ведомая Серебровым. Туда, потому что по ущелью, напрочь лишенному селений и пестрящих делянок, спецназовцы планировали добраться до перевала. А за перевалом петляло следующее ущелье — такая же дикая пойма другой реки. И если пропереть по ее берегу с полсотни километров, окажешься точно в центральной части Азербайджана. А уж оттуда до обозначенного Барковым района меж тремя горными пиками — рукой подать.

Таков был план на ближайшие трое суток. А пока «рыбачки» шли гуськом по неприметной тропинке, с каждым шагом удаляясь от берега Каспия…

— Ни хрена не понимаю, — опустил взятый на прокат у Палыча прицел Аркадий. — Железку прошли. Теперь, судя по карте, должен быть канал — ровнехонько в пяти километрах к юго-западу от шпал с рельсами. А его нет! Будто землекопы засыпали перед нашим приходом…

Отмахав пятнадцать километров, группа расположилась на привал на невысоком лесистом взгорке. Последний час ненавистные контейнеры перли Борька с Илюхой; сбросив их, они в изнеможении попадали в траву. Пока рузья отдыхали, Матвеев с Серебровым улеглись чуть выше и обозревали местность, по которой предстояло идти дальше. Вроде, все сходилось, кроме того, что куда-то подевался Самур-Апшеронский канал. Будь он проклят…

— Ну и черт с ним! — махнул рукой снайпер. — На кой ляд он нам сдался?! Можа карта нам подсунули устаревшую. Можа азеры и вправду его закопали… Вона впереди и распадок видать! Значит, правильно рулим — прям на ущелье.

— Так-то оно так. Да только фээсбэшники не такие люди, чтобы не знать о засыпанном канале. Наверняка бы предупредили.

Отдохнув и поменявшись «багажом», они продолжили путь. Пока все складывалось удачно: ранее незаметно пересекли «железку» и идущую вдоль нее асфальтовую дорогу; теперь петляли меж сел, выбирая распадки и прочие естественные низинки. При этом на свое счастье не встретили ни одной живой души. Серебров по-прежнему надеялся пересечь канал, но на пути лишь однажды попалась неширокая канава, больше смахивающая на сработанный лопатами арык…

В два часа дня группа вплотную подошла к началу ущелья, готовясь увидеть текущую навстречу реку. Однако вместо реки заметили километровое озеро и впадавший в него махонький ручеек. Неподалеку раскинулся крупный поселок; дно ущелья пестрело обработанными полями, а по обоим берегам ручейка петляли ленточки хороших асфальтовых дорог.

— Что за чертовщина?! — опять полез за картой майор.

— Не сходиться? — присел рядом Супрун.

— Ничего общего! Сходство только в двух отрогах, образующих ущелье.

Подрывник сравнил местность с нанесенным на бумагу рисунком, почесал затылок и согласился:

— Пожалуй, ты прав. Куда-то исчез канал, и вот это шоссе мы не пересекали. А населенный пункт определенно должен быть севернее.

— Можа наши водолазы малость заплутали? — встрял снайпер. — А что? Запросто! Не доехали до нужного места или наоборот — перестарались. А мы теперь гадай, куда кривая вывела…

Посовещавшись, они все же решили идти этим ущельем. В конце концов, выдерживая юго-западный курс, группа обязательно упрется в перевал. Ну, перемахнут его восточнее или западнее намеченной точки — что с того? Потом восстановят ориентировку и исправят закравшуюся погрешность.

Озеро решили обойти по правой дороге — она казалась менее оживленной. Выскочили из лесочка, спустились с возвышенности и друг за другом засеменили к трассе, аккуратно огибавшей каменистую гору. Быстренько прошли опасную равнину, на которой не спрячешься от любопытных глаз — ни куста, ни взгорка. Поднялись по невысокой насыпи, ступили на асфальт…

— Как без штанов на площади! — озирался по сторонам Борька. — И сколько нам топать у всех на виду?

— Самому бы кто подсказал, — проворчал Серебров. — Не отставай!..

— Мишина впереди, — подсказал Илья.

Навстречу катила светлая легковушка.

Разговоры прекратились. «Рыбаки» выровнялись в колонну и прижались к обочине.

— Кажись, полиция, — шепнул Матвеев, узрев на крыше мигалки.

— Неслабое начало! Первая же встреча с аборигенами и такая «удача»!..

Хранители правопорядка промчались мимо.

Мужики повеселели, отпустили пару шуток, да вдруг примолкли — полицейское авто с азербайджанскими номерными знаками притормозило и в два приема развернулось на узкой дороге.

— Можа утюг позабыли выключить?

— Такие не забудут. Приготовились, парни!..

Обычная проверка документов затянулась. Полистав паспорта повстречавшихся на шоссе мужчин, трое полицейских не спешили ехать своей дорогой. Один почти без акцента интересовался местом жительства. Второй, смешивая слова из двух языков, спрашивал об улове. Третий — старший по возрасту и званию, подозрительно косил из машины и связывался с кем-то по рации…

Пистолеты имелись у каждого из спецназовцев — выхватить из-под одежды и выпустить по паре пуль — труда бы не составило. Однако Барков предупреждал: старайтесь не засвечиваться; не хватайтесь за оружие по любому поводу, а используйте малейший шанс для мирного разрешения проблемы.

— А лицензия на рыбную ловлю у вас есть? — оскалился золотыми фиксами полицейский.

— Так мы ж с берега. С отмели кутума донками таскали, — уверенно парировал Палыч — единственный настоящий рыбак из всей компании. — У нас и лодок-то нет.

— А почем я знаю, есть они у вас или нет…

«Зря он про лодки», — поморщился Серебров, выуживая из заднего кармана джинсовых брюк несколько скомканных купюр.

Шагнул к вымогателю, протянул деньги:

— Ребята, нам еще полдня до дома топать. Может, договоримся, и разойдемся с миром, а?..

— Не знаю, — пожал плечами молодой азербайджанец, — пойду, спрошу у старшего…

«Не взял, урод. Хотят раскрутить на крупную сумму».

Офицер нехотя выбрался из машины, подошел и на плохом русском «загадочно» промямлил:

— Можем и договориться. Если ловили с берега — обижать не станем — сойдемся на пятидесяти долларах. Ну, а если у вас собой резинка…

— Нет у нас никаких лодок! — опять завелся Матвеев. И скинув с плеч рюкзачок, показал: — Вот смотри!..

И тут же, приметив свирепый взгляд Аркадия, замолчал.

Однако было поздно. Кивнув на тяжелую поклажу Ильи и Борьки, офицер хитро улыбнулся:

— А у этих что за спиной? На Каспии с берега столько и за неделю не натаскаешь.

— Ладно, мужики, давайте обойдемся без досмотра, — снова полез Серебров по карманам. — Сколько с нас?

— Это зависит от того, что у вас в рюкзаках, — сменив улыбку на строгость, отрезал старший. И приказал одному из помощников: — Ну-ка, посмотри.

Дело принимало хреновый оборот. «В такой ситуации и Барков не возразил бы против экстренных мер», — быстро рассудил майор и незаметно переместился вбок, чтобы никто из азеров не помешал воспользоваться оружием.

Младший полицейский чин неторопливо шарил в вещах Палыча, другой развязывал Борькин рюкзак, в котором находился один из двух металлических контейнеров.

Супрун снял с плеч тяжелую ношу, медленно распрямился и посмотрел на командира…

«Да, Илюха, другого выхода нет, — красноречиво кивнул Аркадий. — Бери того, что слева от тебя».

Бросив в пыль обочины и свою поклажу, он заложил руки за спину и вздохнул, демонстрируя покладистость с готовностью подчиниться любому решению стражей. Сам же осторожно нащупал рукоятку спрятанного сзади за поясом пистолета…

В эту секунду его тихо толкнул плечом снайпер и указал глазами вправо. На дороге показался автобус — старенький «пазик».

«Черт, как не вовремя! Не заладилась операция с самого начала. Не заладилась…» — покосился Серебров на молодого полицейского. Тот почти справился с узлом рюкзака. Еще несколько секунд и перед стражами откроется борт серого контейнера с ярко желтым знаком «Осторожно, радиация!». Опасность, о которой предупреждал знак, была интернациональна и понятна без надписей представителю любой страны.

Автобус приближался.

«Быстрее! Быстрее проезжай!» — обняла ладонь пистолетную рукоятку, палец мягко лег на спусковой крючок.

Полицейский растянул полинялый брезент и заглянул внутрь, когда ПАЗ почти доехал до стоявших на обочине мужчин.

И вдруг произошло то, чего никто из спецназовцев не ожидал: поравнявшись с группой мужчин, автобус резко тормознул, из открывшейся двери посыпали вооруженные бойцы в бронниках и масках; трое полицейских выхватили пистолеты.

— Лечь! Руки за головы! — истошно орал офицер. — Лечь я сказал!

В одно мгновение все четверо уперлись носами в землю у края шоссе. Их окружили бойцы неизвестной спецслужбы, недвусмысленно направив в головы автоматные стволы. Полицейские сноровисто защелкивали на запястьях задержанных наручники…