Ветра Унтара (СИ)

ТУМАН БЕСПАМЯТСТВА

Южный тракт пролегал в Алъерь из Купеческой Гавани через Южные Чучи, Большие Поля и Темный Лес. Некоторые намекали, что это не самый удобный торговый путь, но была еще Северная дорога к морю, и они вполне могли пользоваться ей. Чуть ли не на пару дней пути верхом, а для повозок — на четверть луны, тянулся Темный лес, самый огромный лес в королевстве, он окружал северо-восточную сторону Гор и не имел ничего примечательного, кроме того, что поставлял корабельную древесину, которую каждую осень сплавляли в Гавань по реке Ааге. За лесом начинались Большие поля, сплошь усыпанные хуторами и деревеньками, их жители круглый год кормили столицу дарами плодородных земель, груженые обозы один за другим спешили на запад. Оттуда, с запада, в Южный тракт вливалась дорога из дальнего Озерья, дорога, ведущая не только в Синий лес, но и в самое дорогое нашим сердцам место — в Туон. Где-то по правую руку лежал злополучный Желтый лес, но пока мы могли смело позабыть о нем. Все дикое и таинственное нашей земли оставалось за спиной, Южный тракт, широкий и основательный, направлялся вглубь королевства. Там, на другом его конце лежал и Алъерь — шумная, праздная столица, и Кивид — город мастеров, артелей и фабрик.

К вечеру следующего дня наши лошади заметно сдали, да и мы сами едва не падали от усталости. Когда показались Большие поля, стало ясно, что первая же деревня просто обязана нас приютить. Ни воды, ни пищи уже не оставалось, и даже выносливым кунтовским лошадям требовался отдых.

Мы спешились у первого же дома, что стоял почти у самой дороги. Сады вовсю цвели, но покой и благость майского деревенского вечера никак не относились к тому, что происходило с нами, к пыльной и длинной дороге, к усталым лошадям, принадлежащим мокролапым кунтам, к нашим мозолям и босым ногам Эрика. Тело совершенно отвыкло от путешествий верхом, оно ныло и разламывалось на части. Казалось, сил на любезности уже не хватит, и мы неуверенно застыли перед калиткой. Взоры сами собой остановились на Ив.

— Ладно, пойду, — Ив отряхнулась и аккуратно собрала растрепанные ветром белые волосы.

— Подожди, я с тобой, — Эрик разогнул спину, кряхтя, толкнул калитку, и они с Ив растаяли в облаке цветущих яблонь.

Эмиль стонал и растирал поясницу. Его совсем не радовала перспектива провести еще пару-тройку дней в седле.

— Это никуда не годится, надо тренироваться хотя бы иногда, — сказала я.

— Этой тренировки нам за глаза хватит, — ответил Эмиль. Он прошелся вдоль кустов смородины, разминая ноги, погладил золотую гриву кобылы и сказал:

— Итта, я все время думаю об этом… Мне кажется, только ты знаешь, что делать, но почему-то молчишь.

— Эмиль, ты же понимаешь…

— Скажи правду, — он подошел ко мне, обнял и заглянул в глаза, — ты ведь догадываешься, какой ветер принадлежит тебе?

— Каждый из нас догадывается, Эм. — Мне не хотелось об этом говорить, — Но сейчас главное не это. Я думаю о том же, что и ты: ведь мы так и не знаем, как одолеть ветра.

— И все-таки?

— Давай потом, а? Я жутко устала!

— Хитришь, темная дева, хитришь… — Эмиль улыбнулся так, как умеет только он, прижал меня к сердцу. Пахло яблоками…

В таких случаях Ив была просто необходима. Ее дар не оставлял сомнений в том, что пища и кров нам обеспечены. Конечно, можно было просто выложить свои амулеты. По закону, человек, предъявивший Розу Ветров, мог рассчитывать на любую помощь со стороны королевских подданных. Но гораздо интереснее было наблюдать, как Ив очаровывает своим даром каждого, кто встретится на ее пути. И сегодня исключений не намечалось. Ив и Эрик вернулись вместе с хозяйкой дома. Женщина средних лет улыбалась и вытирала о передник перепачканные в муке руки.

— Входите, входите! — любезно сказала она и всплеснула руками. — Лошади! Какие прекрасные лошади! Только две?

— Да, — ответил Эмиль, — две, они очень устали, в дороге мы уже дважды видели солнце в зените. Хорошо бы их напоить.

— Разумеется, молодой человек, сейчас придет мой сын и позаботится о лошадях, — в ее голосе слышалось замешательство, женщина удивленно посмотрела на Эмиля, потом на Эрика, потом снова на Эмиля и обратилась к Ив:

— Деточка, я живу на свете уже немало весен, но такого я еще не видела.

— А что не так? — не поняла Ив.

— Но они же совершенно одинаковые!

Эрик улыбнулся.

«Если бы!» — подумала я.

— Они близнецы, — объяснила Ив, — разве вы никогда не видели близнецов?

— Признаться, нет… Но что же вы стоите? Не стесняйтесь, проходите в дом, мы живем у самой дороги, у нас часто бывают гости.

К концу ужина пришел Тис, сын хозяйки, крепкий широколицый парень с огромными руками и тяжелой поступью. Он выглядел, как настоящий кузнец, но оказалось — немногим старше нас и работает пастухом на западе Больших Полей. Тис оглядел нас без особого доверия и сдержанно произнес:

— Кобыла у вас хорошая, а жеребца не худо бы подковать, не то начнет хромать на правую ногу.

И больше он не произнес ни слова. У нас тоже не было особого расположения болтать, хотелось только одного — лечь куда-нибудь и больше никогда не подниматься.

Хозяйка отвела нам с Ив отдельную комнату, и объяснять ей что-либо было бы глупо. Ребята спали за тонкой деревянной стенкой, и мы вполне могли слышать друг друга. Я легла и сразу почувствовала, что ноги гудят, но это приятно, потому что теперь все тело расслабилось и можно забыться хотя бы до утра. За другой стенкой разговаривали мать и сын, я прислушалась, они говорили о нас.

— Не нравятся мне эти гости, — сказал Тис, — кто они такие?

— Говорят, в столицу едут.

— С оружием? Мама, где ты видела девушек с самострелами?

— Да я и одинаковых мальчиков никогда не видела.

— Вот то-то же! Я вот что тебе скажу. Сегодня у ручья я встретил Паура. Говорили: «Пропал Паур вместе с теми…», а тут, гляжу, идет. Идет, не идет, а вроде у воды топчется. Я — к нему. Он не узнал меня, но, клянусь, он не был пьян! Его глаза точно ничего не видели, и он не мог произнести не слова, а только мычал… Видимо я испугал его, он взмахнул руками, отошел и упал на спину. Я попытался поднять его, и тогда, знаешь, что он сделал? Он укусил меня за руку! Вырвался и, падая, заковылял в лес. Это был не Паур, хотя он выглядел точно как Паур. Я испугался и побежал домой, а тут — эти. Мама, гони их, клянусь зарей, они колдуны, ведь ты сама знаешь, не бывает одинаковых людей.

— Ну вот! Еще этого нам не хватало! — проворчал за стенкой Эмиль. Я услышала, как он заворочался и загремел ботинком об пол.

— Пожалуй, королю стоит подумать о том, чтобы открыть в этой дыре хоть какое-нибудь учебное заведение, такого темного народа я еще не видел. Мало того, что девчонки ночуют отдельно, так еще и колдунами нас выставили! — возмущенно пробасил Эрик.

— Эй, — постучала я в стенку, — тише вы, слушайте, что он говорит!

— А что тут слушать? Все равно ничего хорошего не скажет.

— Эрик, если не умеешь думать, не мешай хотя бы Эмилю! — рассердилась я.

— Эр, и в самом деле, помолчи, давай послушаем, — поддержал меня Эмиль.

— Что? — спросила Ив, — Эрику опять досталось? Не шумите, а! Если я сейчас не усну, завтра мой дар ослабнет, и тогда нас точно выгонят.

— Завтра мы сами уедем, — сказала я, — спи.

Ребята замолчали, но больше Тис не рассказывал ничего интересного. Он долго говорил о чем-то другом, но когда я уже начала засыпать, то услышала, что разговор вернулся к Пауру и к нам.

— Мама, я говорю тебе, наши гости принесут нам несчастье, гони их.

— Завтра они уедут сами.

— Завтра может быть поздно, в Криволесье происходят какие-то странные вещи. Говорят, на дальних пастбищах пропали люди. Они исчезли, и скот словно с ума сошел. Кого-то нашли в лесу, и, говорят, они ведут себя точно как Паур. А еще, — Тис заговорил еле слышно, — толкуют, что всему виной туман, застилающий по ночам поля, будто бы колдовство там какое-то, огни или духи, но люди становятся точно неразумные дети или начинают двоиться, как эти верзилы.

— Сынок, люди много чего придумывают, все это неправда. Иди, ложись, завтра к вечеру опять твоя смена, а на нашем огороде тоже есть работа. Ложись спать.

Вскоре лампа погасла. Я подождала, пока все уснут. Ив тихонечко сопела под стеганой циновкой, я встала и выскользнула в сени. Малая луна меня выручила, она светила в открытые окна и мне удалось добраться до арбалетов так, чтобы никого не разбудить. Я отодвинула рюкзаки и дрожащими руками сняла приклад со своего арбалета. Сердце остановилось. На моем арбалете светилась руна тумана беспамятства.

— Вот и началось, — услышала я за спиной. Эмиль, заспанный и растрепанный, стоял сзади и спокойно почесывал локоть, — я разбужу Эра, одевайся.

— Пусть Ив спит, — попросила я.

Сонный Эрик тер глаза и ничего не мог понять.

— Что за ведьма? — ворчал он. — Какого лешего вам понадобилось меня будить?

— Тише, ты! Поднимешь весь дом! — сказал Эмиль. — Держи плащ!

— Куда вы собрались?

— На охоту! — я протянула ему свой арбалет. — Смотри!

— Грязные волколаки! — воскликнул Эрик, сон слетел с него враз, и глаза сверкнули поярче Малой луны. — Туман беспамятства! Вот это да! Ну, что, темная дева, гроза дигир и неразумных мальчишек, пора поразмяться, как думаешь?

— Не до шуток! — сказал Эмиль. — Возьми оружие! — Последнее замечание было излишним, Эрик уже откопал в вещах свой клинок и вооружился арбалетом.

Когда ребята выводили из стойла лошадей, в доме загорелся свет.

— Ну вот, пожалуйста, допрыгался, — проворчал себе под нос Эмиль и крикнул, — Эр, скорее открывай ворота!

— А Ив?

— У нее дар, — сказала я, — ее даже разбудить не посмеют.

— Будем надеяться, — сказал Эрик и вспрыгнул на лошадь.

— Юго-запад, — скомандовала я.

— Судя по Малой луне, это там, — указал Эмиль, — Держись крепче, Итта, и смотри за арбалетом. Ну, да будет так!

Я обхватила Эмиля покрепче, и мы понеслись по направлению к ветру. Тис выбежал на крыльцо.

— Мы вернемся, — крикнула я, но он только удивленно раскинул свои огромные, как у кузнеца, руки.

— Зря мы оставили Ив, — сказал Эмиль, но было уже поздно. Малая луна, благословением Хранителя Гор, освещала нам дорогу. Я чуяла направление так хорошо, как никогда. Там, в ложбине, далеко за пастбищами и Криволесьем, мрачною тушей ворочался туман беспамятства. Он нашел свой арбалет, его тянуло и тащило нам навстречу, но он сопротивлялся, потому что знал, что я уже вижу светящуюся руну на своем прикладе…

Деревня кончилась, дорога нырнула в кривоствольный березняк. Лошади ступили в траву и помчались ночной стрелой по Большим полям. Пашни сменялись пастбищами и до самого горизонта перетекали в дикие луга. Тихим сном дышала трава, лежали в полном безмолвии дали. Никакой тревоги, ни одного намека на то, что поля почили в беспамятстве и все живое утратило сознание времени бытия. Но сердце не обманешь, оно в страхе билось на волю: «Спешить!»

Небо у края подернулось бирюзою, обещало скорое майское утро. В этом наивном обещании застыл силуэт Темного леса, где за сотнею верст осталась Запретная Земля. О, как я раскаивалась в том, что не расспросила Хранителя Гор о тумане беспамятства, ведь я догадывалась, тут Эмиль прав, я с самого начала догадывалась, что это мой ветер…

Чем ближе мы были к туману беспамятства, тем сильнее мне казалось, что моя кожа становится тонкой, тоньше крыльев ночной бабочки, что руки слабеют и плащ Эмиля выскальзывает из-под них. Окраина поля вдруг превратилась в склон, склон — в ложбину, и мы увидели внизу бурое живое озеро, стекающее меж деревьев в траву. Пена грязных облаков, испражнения болота Желтого леса мигали бледными огнями, точно поглотили гигантскую стаю светлячков! Это был туман.

Он закручивался, бурлил и ворочался как живое существо. Он тоже был в смятении, его тянул арбалет Отуила. Сопротивляясь, волшебство уплотнялось, тужилось и извивалось узорами бурых изгибов. Стало страшно.

— Стойте! Не приближайтесь к ложбине! — крикнула я.

Лошади встали. Ребята, не сводя глаз с волшебного ветра, как по команде взялись за лямки арбалетов. Я понимала — окажись мы внутри бурого чудища, откуда не возьмись приползшего в мирное Криволесье, память оставит нас навсегда, мы превратимся в бессмысленные, ни живые и ни мертвые существа. Что делать дальше, я не знала.

Эрик смотрел на туман во все глаза, отсутствие инстинкта самосохранения давало ему преимущество испытывать иные чувства, кроме страха. Эрик, как я рада, что ты не покинул меня. Эмиль оглянулся, его серьезное лицо обеспокоенно напряглось, и потому брови сдвинулись и проступили скулы. Тебе бы сладко спать на моем плече, воин. «В твоей голове слишком много лишнего…», — вспомнила я слова Хранителя Гор. Так и есть.

— Очнись! — крикнул Эрик. — Дальше-то что?

«Если б я знала!» — подумала я и ляпнула:

— Я промчусь на лошади сквозь него и выпущу весь колчан. Эмиль, слезай!

— Еще чего! — глаза Эмиля стали темнее моих. — С какой стати это должна делать ты?

— Я думала, ты понимаешь! Арбалет рассчитывает на мои силы, это закон! Так что прыгай!

Эмиль знал закон, он обхватил меня за плечи и спрыгнул в траву, только ладонь, моя ладонь, осталась в его руке. Эмиль сомневался.

— Отпусти. Когда придет твое время, ты поймешь, что должен все сделать сам.

— Эй, вы чего там? — Эрик на своей кобылице гарцевал по склону и не спускал с тумана глаз. — Слушайте, по-моему, ему не нравится наше присутствие. Нервничает, грязная лужа!

— Я не пустил бы тебя одну, темная дева…

— Знаю… — ответила я, и Эмиль отпустил меня.

— Взведи затвор как следует! — посоветовал он, — ты должна быть быстрой, как птица!

— Я и есть птица!

Мой конь по-дружески разделил со мной этот опасный путь, ведущий прямо вглубь тумана беспамятства. Я взвела затвор и почуяла, как в ложбине запахло страхом. Что ж? Волосы — под капюшон. Я уже обняла коня за шею, как вдруг Эмиль ухватил уздечку.

— Стой! Я передумал! Какого лешего ты морочишь мне голову, Итта? С разгону тебе не прицелиться! Да и лошадью надо кому-то управлять… — Эмиль вспрыгнул на коня позади меня. — Хочешь стрелять сама — стреляй, но я буду держать тебя. Еще не хватало!

— Но Эм…

— Не спорь, ты не справишься одна верхом и с арбалетом. Готова?

— Эр! — крикнула я. — Если что — зовешь на помощь! И не лезь в туман, слышишь, не лезь!

— Да вы очумели! — воскликнул Эрик, но мы уже его не слушали.

Туман сам приближался к нам, Эмилю осталось только пустить коня галопом. Хотелось зажмуриться, но тут уж вряд ли. Надо было видеть цель и стрелять. Конь легко спустился с откоса. Бурое тело тумана вспыхнуло бледными огнями. Эмиль покрепче прижал меня к себе, и мы врезались в склизкое нутро так, как будто бухнулись в мокрое ватное одеяло. Стало совсем темно, вокруг нас закружились холодные огни. Лошадь задрожала и встала на дыбы. Эмиль удержал меня и прошептал мне прямо в ухо:

— Пространство высасывает меня из седла…

— Что? — не поняла я, и тут же почувствовала, как присосками окружается мозг, и острые иглы выдавливают из него его содержимое.

Я вскинула арбалет, пространство качнулось. Ведьмов затвор!

Стрела свистнула, пронзила мглу и через мгновение вернулась в колчан. Ничего не произошло.

— Давай все разом!

Все пять стрел врезались в туман и вернулись.

— Эм, поворачивай к ведьмам отсюда!

— Я не могу, я теряю сознание…

— Эм! — я схватила его руки, съезжающие с моих плеч, и тут огни стали приближаться. Туман сгущался вокруг нас, иглы заворочались в голове, я взвыла и стала задыхаться…

— Какого лешего вы тут стоите? — как эхо услышала я знакомый голос, и из глубины огней выскочил Эрик на своей кобылице. — Жить надоело?

Он схватил коня за уздечку и выдернул нас из центра тумана.

— Вот ведьма, в мозгах будто рыбы плавают! Н-о-о! Н-о-о! Пшли! Быстрее, милые! — я слышала Эрика и чувствовала, что нас выносит из тумана…

Прояснилось. Эмиль сидел на земле. Рядом наш конь бил копытом и мотал головой. Эрик держал меня на руках, разглядывал мое лицо и бесцеремонно тряс за плечи.

— Отпусти, — сказала я.

— Знаешь, темная дева, ты напугала меня…

— Эм?… Не пострадал?

— По крайней мере, ругаться еще не разучился, — ответил Эрик.

— Проклятые ведьмы, — в подтверждение процедил Эмиль. — Хранитель Гор мог быть и помногословнее!

— Да что у вас там произошло? Кто-нибудь мне может сказать? — Эрик и так уже долго терпел и теперь он хотел знать, как мы умудрились позорно попасть в лапы беспамятных чар.

— А ничего, — вымолвила я, наблюдая, как туман победно разлегся под нами, — все стрелы полетели в ветер и вернулись ни с чем.

— Ну и кудесник этот Отуил, — высказался Эрик.

Уж точно кудесник! Навязал узлов, любо-дорого, а мы — распутывай! Ребята держали лошадей и смотрели на туман. Туман подполз ближе, он сгущался, ветер, нагоняющий его, уже касался наших лиц, но сам ветер был не опасен, и мы все смотрели и смотрели.

— Да-а-а, задача! — протянул Эрик, — Ты, Итта, памятью своей, гляжу, не дорожишь совсем?! Уж и вспомнить нечего?!

— Лучше бы дельное что сказал…

— Дельное? Пожалуйста! Выстрели в него сверху, прямо в центр! Чего стоять-то, комаров дразнить?

Попробовать? Я подняла на локоть арбалет, туман вздрогнул и остановился. Ах, вот как! Боишься? Держи! Ветер ударил нам в лица и ровно пять стрел ответили ему, они легли точно по центру и все до единой вернулись в приклад. Туман распластался по земле, плавно, как подброшенный за кончики плед, прошел волной, но тут же выровнялся, собрался в тугое одеяло и, подминая под себя низколесье, пополз на нас.

— О, Малая луна, благословение Хранителя Гор, помоги!

Туман бурлил и рябил огнями, они собирались в рисунки и испуганно разбегались. Казалось, здесь, в ложбине, варится ядовитый шоколадный крем. Ведьмово колдовство, оно готово было раскроить голову каждому и высосать из нее память о жизни, и оно приближалось, словно предлагало принять новый бой.

— Эм, — взвился Эрик, — али тебя умыть? Приходи-ка в себя, слышь! Возникла необходимость логического мышления.

— Сам знаю! — Эмиль смотрел на туман усталым тяжелым взглядом. — У него должно быть слабое место, обязательно должно быть!

— Это ж тебе не дракон, чтоб слабое место на пузе прятать! — Эрик взялся за уздечку. — Давай-ка на коня, Итта! Хоть от деревни подальше уведем!

— Не спеши! — отозвалась я. — Я попробую снова…

Воцарилось молчание, только лошади фыркали, с опаской взирая на грязное, исчерченное мигающими огнями месиво. Эрик потуже сдвинул брови, зыркнул на меня из-под этого густого сооружения и выдал серьезно и увесисто, как будто и не Эриком вовсе был:

— На месте Хранителя Гор, я бы сказал тебе: Итта, — себе верь! Если секрет есть, ты должна знать об этом, не думать да гадать, а просто знать! Ведь так? Выброси из головы все лишнее и послушай свой дар. Давай, не суетись! Мы его подразним пока, а ты включай свой аппарат на всю катушку!

Что и говорить, совет был дельный, даже Эмиль с неподдельной тревогой уставился на брата. Уж не наглотался ли тот тумана и не спутал ли чего? Ты, Итта — глупая девчонка, только и можешь, что крыльями без толку махать, а как на счет сосредоточиться?

Я чувствовала туман, мой ветер беспамятства, который чуть не угробил нас с Эмилем и с которым я должна была сражаться один на один. Он тревожился, я не нравилась ему, он показывал мне знаки, но он врал мне, это я уже знала. Ладно, что дальше? Я старалась не думать, а просто делать то, что подсказывает интуиция. Я взяла арбалет, чтобы открыть приклад. Ребята старались не шевелиться. Ну вот, опять отвлекаюсь. Тяжелый арбалет стал вдруг легче пушинки, он сам просился мне в руки и предлагал снять пружину. Пружина полетела в траву, туман остановился и замигал страхом. Руна горела, как самая светлая звезда. Руна! Символ! Знак! О, как все просто! Вмиг для меня открылась истина тайны. Теперь только я одна во всем свете знала, как одолеть ветра Унтара. Вот почему Хранитель Гор сказал, что нам будет легче, чем Отуилу. Арбалет подсказывал тайну, но ее надо было суметь услышать, для этого и требовался мой дар, древний дар иттиитов.

Тайна оказалась проста, как и все тайны. Руна состояла из огней, огней тумана беспамятства, а это означало, что спутник ветра: огни, полынь и даже, наверное, галочья стая и есть его слабое место, его мишень. Огни внутри тумана слагались в фигуры, и одна из этих фигур и была руной, мишенью ветра. Четыре стрелы — в вершины, и одна, та самая, единственная — в центр. Вот почему туман старался обмануть меня и прятать главную фигуру среди других.

Но теперь — все, поздно, теперь ему только и оставалось, что считать свои последние минуты, те, за которые я успею различить на нем волшебную руну. Снова вскинула я на плечо арбалет, легкий, как флейта Эмиля, снова замер приклад. Я ждала, туман вернулся назад, в ложбину, и тихо залег там как провинившийся пес. По его телу, по бурой вздрагивающей массе, бежали огненные рисунки, и мне не надо было много времени, чтобы вычислить мишень. Первая вершина заалела, лишь только я направила на нее прицел. Выстрел. Стрела вонзилась в огни с шипением кипящей серы, вторая со свистом пошла наискосок. Третья легла точно в основание фигуры. Четвертая… четвертая пролетела мимо, она ударила прямо в центр, туман побледнел, и движение внутри него остановилось. Это и была главная стрела. Осталась одна, она настигла последнюю вершину руны, и тогда все стрелы вернулись в колчан. Руна тумана беспамятства, выжженная на арбалете растаяла и исчезла, подобно третьему глазу Хранителя Гор. Раздался острый и отчаянно пронзительный звук, вздох кларнета, а, может, флейты пикало на глиссандо. Туман изрыгал из себя последние волны колдовства, но нам уже можно было не опасаться того, кто прозрачными клубами дыма расползался по мокрой от утренней росы траве, того, кто засыпал навечно в ложбине Больших полей на окраине Криволесья…

Солнце вставало. По проселочной дороге ленивый пастух гнал коз, бабы громыхали ведрами, а коровы мычали под тяжестью утреннего молока. Деревня проснулась, петухи на заборах уже успели рассориться, пели соловьи, сады дышали утренней прохладой. Меня радовало все, все приносило какое-то неизъяснимое удовлетворение и теплым парным молоком переполняло мою душу сознание того, что произошло. Я всего лишь победила туман беспамятства, но мне казалось, что я спасла мир. Все представлялось мне в каком-то новом свете. Мы возвращались с уверенностью, что теперь стали на шаг ближе к тайне ветров Унтара. Эмиль обнимал меня, и счастье неторопливо перетекало от него ко мне. Эмиль сказал лишь то, что я прекрасная из воительниц и раз уж я принадлежу ему, он не оставит меня без присмотра, потому что я все-таки своенравная и бесшабашная. Я знала — Эмиль ругал себя за то, что мы полезли в туман. Но он не говорил об этом, и правильно: портить такое прекрасное утро было бы глупо. Если бы еще Эрик хоть на минуту воздержался от комментариев, можно было бы целиком, без остатка, раствориться в этом блаженстве.

У калитки спала собака, вернее пыталась спать, потому что спать ей мешала половина деревни, столпившаяся и галдящая во дворе. Я даже не сразу поняла, что это шумное собрание крестьян и крестьянок с вилами и лопатами в нашу честь.

— А вот и слава! — съязвил Эмиль. — Вернее обратная ее сторона!

— Вот тот, который с вилами, уж точно не нуждается в автографе! — с уверенностью сообщил Эрик.

— Что скажем? — спросила я.

— Правду, — ответил Эмиль, и помог мне слезть с коня, — бедные кони, они так и не отдохнули.

— Эти? — указывая на нас, спросил какой-то местный тяжеловес.

— Они самые! — Тис вышел из толпы.

— Колдуны?

— Ага, — сурово сказал Эрик и сплюнул для убедительности, — страшные маги, лучше не приближаться!

— Эр, — я схватила его за рукав, — ты что? Они же убьют тебя!

— Еще посмотрим! — громко сказал Эрик, — И это вместо благодарности! Да я…

— Эй, парень, ты полегче! — люди расступились и пропустили вперед кряжистого мужика, с двумя морщинами поперек переносицы и тяжелым подбородком, судя по всему управляющего, — Крестьяне шуток не любят, да и странности всякие тоже. Так что лучше говорите по делу. Верно что вы колдуны?

— Нет, — ответил за Эрика Эмиль, — мы не колдуны, мы служим королю Кавену, а значит и его верноподданным.

— Королю? — послышалось из толпы. — Не больно-то вы похожи на королевских гвардейцев!

— А что, ростом не вышли? — поинтересовался Эмиль.

Шутка удалась, и крестьяне невольно заулыбались. Можно было поспорить на счет возраста или богатырской силы, но ростом ребята наверняка превосходили любого гвардейца.

— Мы не знаем, кому вы служите, но только ночью вы покинули дом, приютивший вас, и отправились в поля. Так?

— Именно так, — Эмиль неторопливо расстегивал крепежи плаща.

— У нас объявилась какая-то нечисть, пропали люди и скот. Никто, кроме пастухов, не полезет в ложбину по доброй воле. Разве что тот, кто причастен к этому делу. Мы считаем, что так оно и есть.

— Гляди-ка, а они не такие уж дураки, — сказал Эрик и, чтобы выглядеть поувереннее, сунул руки в карманы.

— Проблем с нечистью у вас больше не будет, — серьезно продолжал Эмиль, — а что касается нас, мы сейчас уйдем из деревни.

— Ну уж нет! Так мы вас не отпустим! — по совершенно понятным причинам крестьяне негодовали и в страшных событиях последних ночей винили нас, другого объяснения они найти не могли. Мужики сурово насупились, бабы сердито тараторили, но и те и другие ждали, что скажет управляющий.

— Слушай, а где Ив? — спросил меня Эрик, он оглядывался все время, но Ив нигде не было. — Пойду, поищу ее.

Он двинулся было к дому, но люди обступили нас со всех сторон, загородив Эрику дорогу.

— Еще чего? — грозно забасил он, и рука по привычке легла на рукоять клинка. В тот же миг четверо мужиков схватили Эрика под локти, я зажмурилась. Только не хватало драки!

— Мне надо найти малышку, разве не ясно? — если Эрик что-то задумал, то по дороге к цели он напрочь перестает отдавать отчет в том, что он делает. Абсолютно не понимаю, как он прошел тест на самообладание, без которого ни о какой Белой Гильдии не может быть и речи.

— Да брось, Эр! Успокойся! — посоветовал брату Эмиль, как будто ничего особенного не происходило. Мой друг не торопился, ведь был еще один шанс, и я тоже об этом помнила.

Эмиль расстегнул плащ, пристально оглядел управляющего и, наконец, извлек на свет малахитовую, увенчанную медными звездами Розу Ветров. Лицо управляющего стало озадаченным, он все понял, но, увы, я прекрасно чувствовала это, он не поверил нам. В его представлении Белая Гильдия Короля выглядела несколько иначе. Закон обязывал его отпустить нас, а собственные рассуждения уверяли в обратном, управляющий колебался.

Туман беспамятства мог нам дорого обойтись. Крестьяне были настроены серьезно, и управляющий склонялся не в нашу пользу. Я посмотрела на Эмиля: «Что дальше?». Ни моя Роза Ветров, ни Эрика не изменила настроения толпы, они мало в этом понимали, управляющий так и сказал, что они задержат нас до приезда королевского секретаря. А это означало, что мы не только опоздаем в Алъерь, но и потеряем уйму времени. Кроме того, была еще одна проблема, на этот момент ни у кого из нас не было сопроводительных бумаг. Мы начали это дело сами, и объяснить это королевскому секретарю будет стоить не только трудов, но и драгоценного времени.

Вещи нам вернула хозяйка, она ничего не сказала, но я чувствовала, что она верит нам и сожалеет о происшедшем. Куда же, действительно, подевалась Ив? Ее-то они не могли задержать. Мы спросили хозяйку, он она только пожала плечами. Она нас обманывала, но добиваться правды у нас не было возможности. Нас определили под стражу и повели прочь от дома, где жил Тис. Лошади остались у ворот. Если бы только кунты знали, как незаботливо мы обращаемся с их королевским подарком!

Эмиль и не думал посвящать управляющего в события прошедшей ночи. Он прекрасно понимал, что тогда нас точно сочтут колдунами, и не только усилят охрану, но и вызовут чего доброго гвардейцев, и все — пиши пропало, этим дуболомам и подавно ничего не объяснишь. Поэтому Эмиль придумывал легенду попроще, а пока он этим занимался, Эрик шумел, как стадо разъяренных кабанов, и если бы не крестьянские парубки, он вряд ли бы сдвинулся с места. Меня никто не трогал, только женщины смотрели в мою сторону с ужасом и удивлением. Все-таки Эрик прав — на редкость темная деревня.

— Ведьмова дыра! Запереть в сарае Белую Гильдию! Я уже начинаю жалеть о том, что тумана больше нет! — Эрик пнул со всей силы крепко запертую дверь. — Где же Ив? Не может быть, чтобы она проспала наше триумфальное возвращение. Надо было спросить у крестьян.

— Ну да, если они о ней ничего не знают, то стоит им об этом сообщить! — съязвил Эмиль, он стоял у окошка и наблюдал, как крестьяне делят между собой дежурство у наших дверей.

— Не волнуйся, — успокоила я Эрика, — с ней все в порядке. И потом, по большому счету, вся надежда только на нее. Эмиля не станут слушать, управляющий считает, что Роза фальшивая, он послал в Алъерь писаря, но, я думаю, это затянется на четверть луны.

— Ты серьезно считаешь, что мы не сбежим отсюда сегодня же ночью? — Эрик, в отличие от меня, был в этом твердо уверен.

— Отсюда сбежать еще можно, — сказал Эмиль, — но вернуть лошадей… Я не знаю… Эрик, придется сделать отдельную вылазку, ну примерно как в Туоновскую обсерваторию. Если тогда получилось, то почему не повторить? План был хороший.

— Да, но тогда был Тигиль, и лестница, между прочим, тоже! — идея ползать по крышам мне не понравилась. Мне, но не Эрику.

— Это лучшая мысль, которая приходила тебе в голову за последнее время, братишка! — Эрик растянулся на сене и зевнул. — У меня в рюкзаке уйма веревок.

С этой неутешительной перспективой я уснула и проспала до самого вечера.

Ближе к ночи, когда стемнело, Эмиль разбудил меня и сказал, что крестьяне сменили стражу, и вполне можно начинать вылазку. Надо было добраться до дома и выкрасть из-под носа Тиса наших лошадей. Это означало вязать узлы и протягивать веревки, а потом красться, точно воры, до самого края деревни, до дороги. Единственное, что утешало — при удачном стечении обстоятельств, мы оказывались сразу на Южном тракте.

Пролезть в слуховое окно оказалось не так-то просто, а уж тем более сделать это тихо. Крыша была худая, Эмиль осторожно добрался до конька и накинул веревку на громоотвод.

— Эй, — Эрик подошел к самому краю и заглянул вниз, — а куда подевалась стража?

— Ее нет? — удивилась я.

— Тихо вы! — Эмиль посмотрел вниз, потянул веревку, громоотвод лязгнул, отогнулся и выбил черепицу прямо у него из-под ног. Эмиль не удержался, взмахнул руками и свалился с крыши прямо в огород. Послышалась забористая ругань, шорох, чужие голоса и, наконец, среди этого шума я услышала голос Ив.

— Давай вниз, — Эрик уже втиснулся обратно в слуховое окно, — там Ив!

Двери в сарай были открыты, на пороге стояла Ив и держала керосиновую лампу.

— Ив! — Эрик кинулся, было, к ней, но она его отстранила.

— Собирайтесь! — холодно сказала она.

— Что случилось? — Эрик оторопел.

Но Ив не удостоила его ответом, она вышла из сарая, и вслед за ней вышли мы. Во дворе дома управляющего стояла наша стража и придерживала под уздцы наших лошадей, вещи были собраны, на плечике Ив покоился ее арбалет. Эмилю досталось примерно так же, как нам в ловушке Песчаной скалы, с той лишь разницей, что камней в огороде было поменьше. Он заработал синяк на спине и расцарапал бок, но это я выяснила потом, а сейчас Эмиль собирал наши вещи и крепил рюкзаки лошадям на спины, он догадывался, что произошло, но удивления от этого не убавилось.

Ив прекрасно слышала, как мы вернулись с полей, она видела, что происходило во дворе, и знала, что мы справлялись о ней у хозяйки. Ив была дома, и хозяйка не выдала ее. Вечером эта милая женщина помогла Ив найти нас, ну а с охранниками Ив договорилась сама. Молодые парни не спускали с нее очарованных глаз и нельзя сказать, чтобы Эрик был в восторге от этого. Так мы обошлись без путешествия по крышам и королевского секретаря и уже через четверть часа были на приличном расстоянии от Криволесья. Все закончилось вполне удачно, если не считать того, что Ив обиделась не на шутку. Она не разговаривала с нами до самого Алъеря, и даже Эрик ничего не смог изменить.