Ветры Куликова поля

«В ПОТЕ, В ПЫЛИ, В ДЫМУ, В ПЛАМЕНИ…»

еще сто лет, весь XVII век, прошли для России в безуспешных попытках выйти к морям. Были удачи у Черного моря, у Балтийского тоже, но удачи временные.

Весной 1637 года донские казаки вместе с запорожцами захватили сильную турецкую крепость Азов. Крепость стояла на берегу Дона, недалеко от впадения реки в Таганрогский залив, и запирала выход в Азовское море. Овладев крепостью, казаки на стругах, запорожцы на чайках — гребных одномачтовых судах — совершали дерзкие набеги на владения турок и крымских татар. Турки двинули к Азову сухопутное войско. Видя, что крепость не удержать, казаки предложили ее царю Михаилу Федоровичу Романову, деду Петра I. Дело было такое, что для решения его созвали земский собор — выборных от дворян, купцов и посадских; подобное собрание избирало в цари самого Михаила Федоровича, первого из династии Романовых. В свое время казаки атамана Ермака Тимофеевича завоевали для Ивана Грозного Сибирское ханство. Теперь царю предложена вражеская твердыня на юге.

Но новый подарок был насколько желанным, настолько и опасным. Могла начаться из-за него война с Турцией. Земский собор от Азова отказался. По прошествии пяти лет казаки ушли из Азова, крепость снова стала турецкой…

При следующем Романове — Алексее Михайловиче, отце Петра русские войска предпринимали действия в Прибалтике: осадили Ригу, взяли в 1656 году Кокенгаузен на Западной Двине, что впадает в Рижский залив. Город этот в древности назывался Кукейносом, был центром княжества, в котором жили русские и латыши и правил которым князь Вячко, погибший в рукопашной схватке с ливонскими рыцарями еще до Ледового побоища. Надеясь, что город останется русским, немецкое название упразднили и дали название новое — Царевичев Димитриев. Взятый тогда же город Динабург (теперь латышский Даугавпилс) переименовали в Борисоглебск. Давая городам имена русских святых, Алексей Михайлович подчеркивал их принадлежность к России. Эти названия продержались недолго — завоеванные города в 1661 году пришлось отдать шведам.

В ту пору Швеция была одной из самых сильных держав Европы. Правили ею воинственные короли-полководцы; они ни с кем не хотели делить Балтийское море. К концу XVII века оно стало полной собственностью шведов. Не только русские были оттеснены от его берегов, но и поляки, и немцы. Устья почти всех немецких рек, впадающих в Балтийское море, оказались в руках шведов; лишились прежних владений на Балтике датчане.

Петр I, став русским царем, получил, таким образом, в наследство противника более сильного, чем тот, с которым вели борьбу его предшественники. Все же он решился воевать со шведами. Война, названная Северной, длилась 21 год. Закончилась она блестящей победой русских.

Если человек хочет извлечь для себя что-либо полезное из прошлого, он, изучая жизнь замечательных людей, непременно должен обратиться к личности Петра I. Титул «Великий» преподнесло ему правительство, сенат. Но такое слово ставили рядом с его именем и люди, чья объективность вне сомнения. «…Действительно великий человек…» — писал о Петре Фридрих Энгельс. «…Везде Петра Великого вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени; я не могу сам себя уверить, что один везде Петр, не многие; и не краткая жизнь, но лет тысяча…» — писал о Петре Михаил Васильевич Ломоносов.

По-своему интересен и Карл XII — противник Петра, король Швеции. В описаниях западных историков он предстает блестящим полководцем. Основания к такой оценке были, особенно на первых порах его полководческой деятельности. Полезнее же, поучительнее будет, если судить о нем как о человеке, имевшем все и растерявшем многое, низведшем свою страну из державы великой в государство рядовое. А Петр имел очень мало, с малым начиная, он вывел Россию в державы, без участия которых не решались мировые дела. И сделал это, говоря словами Ломоносова, за «краткую жизнь». Царствование Петра длилось 35 лет. Каждый год из них стоил пяти, может быть, и десяти допетровских.

Как правило, люди, которые в раннем возрасте прошли через трудные обстоятельства, получают преимущества перед теми, для кого жизнь была легка и беспечна. Только что выкованная, раскаленная сабля погружается в ледяную воду, и если не треснет при этом, закаляется до изумительной крепости. Клинок, не видавший закалки, будет перерублен закаленным оружием. Как с этим правилом соотносятся Карл и Петр?

Когда Карлу было шестнадцать лет, в Стокгольм, в столицу Швеции, приехал герцог Гольштейн-готторпский Фридрих, которому надо было жениться на старшей сестре Карла. Два титулованных гуляки, сдружившись, дали волю своим страстям. Выходкам «этих друзей не было конца: то в сеймовой зале устроят охоту за зайцем; то днем въедут вместе торжественно в Стокгольм, причем герцог и вся свита в одних рубашках с саблями наголо, с криком и гамом; то пойдут вечером гулять по городу и бить стекла; потешались и тем, что срывали парики, шляпы, выбивали миски из рук пажей, разносивших кушанье, колотили мебель и выбрасывали за окна, однажды переломали все лавки в церкви и заставили всех молиться стоя; несколько дней сряду друзья забавлялись тем, что отсекали саблями головы баранам и телятам, пригнанным для этой потехи во дворец; пол и стены королевских комнат были улиты кровью». (С. М. Соловьев. «История России»).

Чем занимался в таком возрасте Петр? С большой неохотой исполнял он дела, положенные по ритуалу царю, — прием послов и своих государственных лиц, молебствия в церквах, выезды в монастыри. Он, верно, вовсе не появлялся бы в Кремле, если бы не настояния матери. Сняв дорогое царское облачение, Петр тут же устремлялся в Преображенское, к своим потешным полкам. Село это и дворец в нем построены были отцом Петра, большим любителем соколиной охоты. Здесь, на берегу Яузы, в 7–8 километрах от Кремля, царская охота делала остановку и отдыхала. Здесь же на дворах содержались сотни соколов, кречетов, ястребов и жили сокольники, учившие птиц и ухаживавшие за ними.

Алексей Михайлович, сам потешаясь охотой, завел для потехи маленького Петра, для его забавы потешных солдат с игрушечными ружьями и пушками. Солдаты были взрослые — из царских конюхов, спальников и иных дворцовых людей, были сверстники Петра — дети дворян, горожан, иноземцев, живших в Москве. К тому времени, о котором рассказ, потешные полки имели настоящее оружие, в том числе ружья и пушки; на берегу Яузы стояла крепость, обнесенная рвом, валом и забором, поблизости размещались казармы. Постоянно шли военные игры: потешные учились штурмовать крепость, оборонять ее, ходить в атаки, стрелять. Слово «потешные» придется заключать в кавычки, так как Преображенский полк и Семеновский полк уже стали силой, далекой от потехи; они превращались в самые боеспособные полки русской армии.

К юному Петру пришло еще большее увлечение — флот. Началось с того, что царю-подростку привезли из Франции астролябию — прибор, с помощью которого определялись широты и долготы в астрономии. Как пользоваться астролябией, в Кремле никто не знал. Нашелся в Москве голландец Франц Тиммерман, он познакомил Петра с начатками навигационного дела. В амбаре на глаза Петру попался заваленный всякой рухлядью старый английский бот. Тиммерман объяснил, что эта лодка может ходить под парусом против ветра. Бот починили, и Петр со своим учителем плавал по Яузе. Раздражала узость воды. Петру сказали, что есть в 120 верстах от Москвы Плещеево озеро — широкое, полноводное. Отпросившись у матери на богомолье в Троицкий монастырь, будущий адмирал, не заезжая к монахам, махнул до самого Переяславля-Залесского.

После Яузы озеро показалось необъятным и величественным. Катание по нему под парусом при свежем ветре доставляло неизъяснимое удовольствие. Незамедлительно началось строительство пристани и дворца на берегу; на ближнем холме поставили многопушечную батарею. И самое главное, под руководством другого голландца, корабельного мастера Бранта, плотники взялись за постройку двух малых фрегатов и трех яхт.

Петр уже умел работать топором, мастерком, молотом. У него был свой инструмент для двенадцати ремесел. Сам не отходя от дела, он торопил других, чтобы ускорить первое плавание — с высадкой десанта, с абордажным боем, при громе корабельных пушек… Потешная флотилия даст начало русскому военно-морскому флоту, как станут родоначальниками русской гвардии Преображенский и Семеновский полки.

Боярин на коне, XVII в. Старинная литография.

Итак, в шестнадцать лет потехи у двух будущих противников были разные. Чем займутся царь и король в семнадцать? Чтобы не прерывать рассказ о Петре, немного подождем с рассказом о Карле.

Петр в юности не был властолюбив.

Участие в управлении государством от его имени осуществляли родственники по материнской линии и близкие им вельможи. А между тем страсти, разгоревшиеся в борьбе за трон, не затихали. К трону рвалась Софья, старшая дочь умершего Алексея Михайловича — от первого брака; у Петра была другая мать — Наталья Кирилловна Нарышкина. Софья опиралась на родню своей умершей матери, на Милославских, на других бояр, рассчитывавших получить от Софьи больше, чем дал бы Петр. Противникам Петра удалось привлечь на свою сторону стрельцов, использовав их недовольство непорядками в стрелецком войске.

Стрельцы — пехота, похожая по привилегиям на дворцовую гвардию, — жили с семьями в своих московских слободах, службу совмещали с ремеслами и мелкой торговлей. Во времена Ивана Грозного стрелецкие полки были серьезной силой, теперь же, из-за того, что военному делу не учились, а начальники не знали новых приемов боя, они во многом уступали не только войскам западных стран, но и потешным войскам Петра.

Первый раз стрельцы взбунтовались, когда Петру было десять лет. Взбунтовались они из-за того, что их командиры присваивали солдатские деньги, брали стрельцов на свои работы, били. Требовали стрельцы выдать на расправу жадных притеснителей. Гнев стрельцов обрушился на бояр Нарышкиных, на родню матери Петра. В тот раз, попутно с неугодными полковниками, стрельцы изрубили саблями двух братьев Натальи Кирилловны, подняли на копья их сторонника князя Долгорукого, убили других бояр и думных дьяков. Кремлевский двор, заполненный толпой стрельцов, знамена, бой барабанов, крики, окровавленные бердыши, глумление над истерзанными телами — все это было на глазах мальчика, стоявшего с матерью на высоком дворцовом крыльце. И все это запечатлелось в памяти на всю жизнь.

Стрельцы московских полков, XVII в. Старинная литография.

Офицеры — «начальные люди» московских стрелецких полков, XVII в. Старинная литография.

Прошло с тех жутких событий семь лет. Петра женили на красавице Евдокии Лопухиной. Фактом женитьбы Нарышкины (теперь вместе с Лопухиными) подтверждали право Петра на единоцарствие: он человек самостоятельный, степенный, Софье нет необходимости вмешиваться в государственные дела[13].

Софья понимала: власть ускользает.

Стрелецкие начальники готовили против Петра заговор. Созревал заговор плохо. Основная масса стрельцов не хотела вмешиваться в распрю Софьи и Петра. И тогда им объявили, что найдено письмо, из которого следует, что в ночь на 8 августа «потешные конюхи» из Преображенского придут в Кремль, чтобы перебить царских детей от первой жены Алексея Михайловича. Сообщение возымело действие обратное, оно испугало стрельцов возможностью кровопролитной усобицы, ведь у Петра были теперь такие войска, в которых каждый — от рядового до полковника — не пожалеет за Петра жизни и никогда не изменит ему.

Стрельцам было приказано собраться в Кремле. Они собрались, решив держаться нейтралитета. Но случилось так, что в Кремль приехал спальник Петра Плещеев. Заговорщики, чтобы подогреть страсти, стащили его с лошади, сорвали саблю, начали избивать. Приняв это за начало бунта, двое верных царю стрелецких командиров поскакали в Преображенское предупредить царя, что «на него и на его мать умышляется смертное убийство».

«Но не один Мельнов и Ладогин спешили в Преображенское со своим изветом. Вечером вельможи узнали, что в Кремль пускают только самых известных и доверенных лиц у правительницы Софьи. Это так встревожило людей, державших сторону Петра, что они отправились немедленно в Преображенское. Немного за полночь, когда Петр спал уже крепким сном, его будят и говорят: приехали из Москвы стрельцы и другие люди с известием, что множество стрельцов собрано в Кремле, хотят приходить в Преображенское бунтом. Испуганный царь вскочил с постели как был и прямо на конюшню, сел на лошадь и в ближний лес, куда ему уже принесли платье. Одевшись, поскакал с постельничим Гаврилою Головкиным, карлою и одним из изветчиков стрельцов к Троице, куда приехал около шести часов утра в сильной усталости и только что успел войти в комнату, как бросился на постель и, заливаясь слезами, рассказал о своей беде прибежавшему архимандриту Викентию и просил у него защиты» (С. М. Соловьев «История России»).

«Шапка Мономаха меньшего наряда». Изготовлена для венчания Петра, так как одновременно царем провозглашался и брат по отцу Иван, венчанный старой «шапкой Мономаха».

Торжественная церемония в Московском Кремле, XVII в. Старинная миниатюра.

Троицкий монастырь (ныне Троице-Сергиева лавра в Загорске) имел высокие каменные стены, запасы продовольствия и пороха. Он был не только жилищем монахов, но и отличной крепостью на подступах к Москве. Во времена польской интервенции, во времена Лжедмитрия, Троица выдержала 16-месячную осаду врага, имевшего много орудий и 7 — 10-кратное численное превосходство. Испуг Петра прошел, когда в Троицу начали прибывать его сторонники — вельможи, приехала мать с Евдокией, а главное, пришли потешные войска и стрельцы Сухарева полка. С ними да за крепкими стенами можно было противостоять сильному врагу.

День ото дня в Троицу прибывало все больше различного народу. Пришли иностранцы, жившие в Москве в Немецкой слободе. Среди них был стрелецкий полковник Патрик Гордон. Шотландец по национальности, военный по профессии, он рано покинул свою страну; сначала служил в польских войсках, в шведских, потом перешел на службу к Алексею Михайловичу. Петра с Гордоном связывали особые отношения: умудренный годами и битвами шотландец руководил мальчиком в его занятиях с потешными, он был первым наставником будущего победителя шведов.

Уход к Петру полковников-иностранцев совсем деморализовал стрельцов. Страшась жуткой расправы, они потребовали у Софьи выдать им руководителя заговора окольничего Федора Шакловитого, начальника Стрелецкого приказа. Софье ничего не оставалось, как выполнить это требование.

Шакловитого, других важных заговорщиков доставили к Петру в Троицу. После допросов и пыток преступники были казнены. В ссылку, в глухие далекие городки, отправились под конвоем князья и бояре, державшие сторону Софьи. Саму Софью заточили в монастырь.

Юный Петр с потешными полками на учении. Миниатюра из «Жития Петра Великого», XVIII в.

Когда Петр возвращался из Троицы в Москву, стрельцы встречали его необычным ритуалом: вдоль дороги были расставлены плахи с воткнутыми в них топорами, стрельцы лежали на плахах и вопили о помиловании.

Так в сентябре 1689 года семнадцатилетний Петр утвердился на российском троне. Начиналась жизнь не менее трудная, чреда событий не менее опасных, пора решений во сто крат сложнейших.

Отъезд Петра из Преображенского в Троицу иначе, как паническим бегством, не назовешь. Бросил мать, бросил жену. Ускакал от преданных, хорошо вооруженных людей. То был единственный случай, когда Петр струсил. Случай этот кажется невероятным, если знаешь, с каким бесстрашием и самообладанием Петр I встречал все последующие опасности.

Теперь пора бы возвратиться к рассказу о семнадцатилетнем Карле. Но придется еще немного подождать. Его семнадцатилетие совпало с началом Северной войны. А о Северной войне говорить еще рано. Петр I старше Карла XII на десять лет. И нам надо хотя бы кратко знать, чем был занят Петр эти десять лет — до войны со шведами, до того, как его противник станет совершеннолетним.

Старинный герб Воронежа. Льющаяся из сосуда вода объясняет, что город стоит на реке.

Русская галера, 1696 г. Старинная гравюра.

В 1695 году Петр совершил поход на Азов, на крепость турок в устье Дона, которую его дед не принял из рук казаков. Турки и крымские татары по-прежнему разбойничали на южных границах России, опустошали украинские земли. Людям нужна была защита от врагов. А может ли молодой царь, известный играми с потешными и распрей с сестрой, защитить? Надо было доказать — может! В случае удачи были бы достигнуты и другие цели. Россия получила бы крепость, опираясь на которую можно продолжить продвижение к черноморским берегам. И еще — в борьбе с боярами Петр рассчитывал на служилых дворян, на людей, получавших за службу царю землю; в центре страны земли уже розданы, если закрепиться в Причерноморье, будет чем привлечь к себе новых сторонников.

Поход 1695 года закончился тем, что русское войско вернулось в Москву с одним пленным турком. Крепость взять не удалось.

Неудача не обескуражила Петра. Он был из тех редких людей, которые действуют тем энергичнее, чем больше опасности и неудачи. В устройстве русского войска обнаружилось много плохого. И попытка взять крепость только атакой с суши оказалась негодной. Азов, осажденный с берега, постоянно получал помощь с моря; к Азову подходили турецкие корабли с подкреплениями, порохом, продовольствием. Остановить их было нечем.

С невероятным напором Петр готовился к новому походу. В Воронеже и в других местах за зиму построили больше тысячи стругов, 2 многопушечных корабля, 4 брандера и 23 галеры. Весной 1696 года флот по Дону, сухопутное войско степью снова двинулись на Азов.

Окружив крепость орудиями, русские принялись бомбардировать ее. Начали делать подкопы под стены, чтобы взорвать там пороховые мины. Казаки на стругах атаковали турецкие суда, разгружавшиеся у крепости. Многопушечные корабли и галеры преградили турецкому флоту вход с моря в Дон.

Дело было сделано. Турки перед штурмом сдались — при условии свободного пропуска гарнизона с оружием и имуществом в Турцию.

В этот раз русское войско возвратилось в Москву вовсе без пленных. Но в торжественной церемонии солдаты волочили по земле шестнадцать вражеских знамен. Недоверие, настороженное отношение к Петру сменялись удивлением. Шутка ли? Непобедимые турки биты!

Копейщик иноземного полка на русской службе, XVII в. Старинная литография.

Мушкетер иноземного полка, XVII в. Старинная литография.

Мушкетон и патронная сумка пехоты.

Второй Азовский поход и год его — 1696-й надо считать той точкой во времени, с которой началась в истории России Петровская эпоха — пора, когда за год делалось столько, сколько раньше и за десять не успевали. Подобно тому как за одну зиму, в морозы, метели, непогоду был построен Азовский флот, так будет делаться и все прочее — в невероятном, сверхчеловеческом напряжении. Основные тяготы и лишения, как всегда, падут на простых людей, на крестьян, на посадских. Но и дворянам, и потомкам великих князей придется считаться с характером Петра. К примеру, сыновья вельмож, посланные в Голландию учиться корабельному делу, отказались работать на верфи плотниками, и Петр, узнав об этом, приказал отрубить им головы. Только голландский закон спас молодых дворян от казни. А сам Петр? Будет отдавать распоряжения, сидя во дворце? Он будет всегда в самом напряженном месте, говоря словами Ломоносова: «…в пыли, в дыму, в пламени». При первой осаде Азова Петр не только руководил всей артиллерией, но сам снаряжал гранаты, наводил орудия, стрелял. «Зачал служить с первого Азовского походу бомбардиром» — так написал впоследствии о себе царь, и это была точная запись. Во втором походе шкипер Петр Алексеев вел по Дону отряд в восемь галер, он находился на галере «Принципиум», которую сам и строил. За взятие Азова отличившихся повысили в чинах — шкипер Петр Алексеев, царь Петр Алексеевич, стал капитаном.

Большой парусный корабль в разрезе, XVII в. Старинный рисунок.

Многие люди, не разделяя крутых мер Петра, порицая частые жестокие решения, все равно шли за ним на штурмы бастионов, на абордаж кораблей, на тяжкий труд, так как видели в его деятельности великую пользу России.

Петр вел и в науку. А часто гнал в нее, угрожая ленивым боярским сынам кнутом и даже топором. Разумных же, деятельных увлекал к знаниям своим примером. Он учил учиться быстро, не прерывая работы, пользоваться для приобретения знаний любой подвернувшейся возможностью. Прежде чем стать великим государственным деятелем, Петр стал великим учеником. Он хотел, чтобы о его ученичестве знали все, и слал из-за границы письма, запечатанные печатью с такой надписью: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую».

В страны Западной Европы царь отправился сразу же после Азовских походов. Там он надеялся найти союзников для борьбы с Турцией. Вынужденный задержаться у немцев в Кенигсберге, он учится артиллерийскому делу. Подполковник фон Штернфельд, знаток этой науки, выдал Петру свидетельство: «…в непродолжительное время, к общему изумлению, такие оказал успехи и такие приобрел сведения, что везде за исправного, осторожного, благоискусного, мужественного и бесстрашного огнестрельного мастера и художника признаваем и почитаем быть может». В Голландии Петр, работая плотником на верфи, изучит практику кораблестроения, а в Англии — теорию, да так, что по его проектам и расчетам впоследствии будут построены прекрасные корабли. В Амстердаме он находит время побывать в анатомических кабинетах ученых Рюйша и Боергава; биолог Левенгук, открывший мир микробов, покажет ему свои микроскопы. В мастерской голландского гравера Петр сам делает гравюру; на бумажной фабрике, присмотревшись к мастеру, отольет безупречный лист бумаги. В Лондоне на монетном дворе, которым заведовал знаменитый физик Ньютон, Петр будет разбираться в устройстве машины для чеканки денег.

И не выезжая за границу, Петр знал, что Россия сильно отстала от передовых стран. Увиденное за границей потрясло его. Потрясло дистанцией, которую Россия должна пройти, чтобы стать вровень с сильнейшими державами. Надо догонять других не только в торговле, но и в промышленности, в науке, в культуре. И в первую очередь нужны для этого свободные, просторные морские дороги.

Он вернется на родину, и поедет смотреть, как строят корабли в Воронеже, и напишет оттуда в письме одному из соратников: «…облак сомнения закрывает мысль нашу, да не укоснеет сей плод, яко фиников, которого насаждающи не получают видеть». Финиковые пальмы начинают плодоносить не раньше как через двадцать лет после посадки. Человек, посадивший дерево, может и не дождаться его плодов. У Петра сомнения: будут ли сделаны хорошие корабли, будет ли при его жизни у России военно-морской флот? Но вера в возможности России крепкая. «Обаче надеемся на бога с блаженным Павлом, — пишет он в следующей строке, — подобает делателю от плода вкусити».

Был и другой «облак сомнений». Петр вернулся из-за границы, не сумев собрать союз против Турции, а собрал он союз против Швеции. Уже говорилось, что Швеция к концу XVII века одна владела Балтийским морем. И вот русский царь Петр I, саксонский курфюрст Август II (он же и король Польши), датский король Фридрих IV заключили в 1699 году соглашение против шведского короля Карла XII. Союзники обязались выступить против шведов в следующем году. Одновременно. «Облак сомнения» успеет ли Россия заключить к тому времени мирный договор с Турцией? Русские и турки с Азовских походов находятся в состоянии войны. Воевать сразу на Черном море и на Балтийском нельзя не хватит сил. И нельзя долго оттягивать войну против шведов — Август и Фридрих могут отказаться от союза. Тогда будет упущена редчайшая возможность нанести шведам поражение. Политическая обстановка в Европе едва ли когда будет такой благоприятной для России. В другое время на помощь Швеции пришли бы такие могучие державы, как Англия, Голландия, Франция. А сейчас им не до Швеции и не до России. В Испании умер бездетный король, королевский трон в той стране пустует. Многие европейские державы готовятся к войне между собой и за трон, и за испанские колонии.

Упражнения с ружьем по прусскому уставу. Старинный рисунок.

А Карлу XII в это время было семнадцать лет. Он не переставал буйствовать, повергая в уныние придворных и правительство. Дело дошло до того, что священники в стокгольмских церквах начали произносить увещевательную проповедь, смысл ее заключался в словах: «Горе стране, в которой король юн!»

Возможно, Карл безобразничал и хулиганил из-за того, что не находил другого выхода своей энергии. Правительство умело вело государственные дела, и на власть Карла никто не покушался. Рудники и заводы — железные и медные — работали хорошо: металлами, изделиями из них, в том числе оружием, шведы торговали со всей Европой. Армия была великолепной, с опытными генералами. Военный флот — не хуже: 42 линейных корабля, 12 фрегатов да еще 900 торговых судов, которые в любой момент можно вооружить артиллерией; в Стокгольме не надо было искать человека, который знал бы, как пользоваться астролябией, город и страна полнились мореходами. Все отлажено, все в порядке. Королю, кроме как развлекаться, кажется, делать нечего.

Но не зря среди развлечений Карла была рубка голов телятам и овцам. Он мечтал о военной славе, о победах над соседями, чтобы к подвигам Карлов X и XI прибавить свои. И вот такая возможность возникла. В Стокгольме снова появился герцог Фридрих. На этот раз он бежал из своего крохотного государства Шлезвиг-Гольштейна, что приютилось у южной границы Дании. Герцог, надеясь на покровительство шведов, ввел свое войско в спорный приграничный район, а датский король, тоже Фридрих, зная, что теперь за ним Россия и Саксония, решительно изгнал гольштинцев и занял спорную землю своими отрядами. Для Карла это было сигналом к свершению мечты. А тут еще саксонский курфюрст — он же польский король — Август двинул войска в Ливонию, дошел до Риги и осадил в ней шведский гарнизон.

Известие об этом Карл получил во время охоты.

— Сначала я покончу с одним, — сказал он, — а потом поговорю и с другим.

Вечером Карл побывал у бабушки и сестер, сказал, что поедет развлечься. Бабушка и сестры спали ночь спокойно, они и не догадывались, что гуляка превратился в полководца, что во главе 15-тысячного войска той же ночью он устремился в Данию.

Переправившись на кораблях через неширокий пролив из Швеции в Данию, войско Карла осадило Копенгаген — датскую столицу. Большая часть войска датчан находилась в Шлезвиг-Гольштейне, город некому было защищать. И Фридрих IV предложил Карлу XII мир, признав все притязания гольштинского тезки и обязуясь заплатить ему 200 000 талеров. Естественно, Дания отказалась от союза с Россией. Это произошло как раз в тот день, когда Петр получил сообщение о подписании мирного договора с Турцией. Вот как досадно получилось — Россия вступала в войну со шведами, уже лишившись одного союзника.

Все эти события происходили весной и летом 1700 года. Поэтому русские войска смогли только в октябре подойти к шведской крепости Нарве и осадить ее. Одновременного удара по шведам не получилось. Надо ли говорить, как это было плохо.

«Покончив с одним» — с датским королем, — Карл XII получил возможность «поговорить и с другим». Под «другим» он имел в виду Августа, осадившего Ригу. Саксонский курфюрст, то есть князь, был сильный и большого роста. Август и Петр — рост русского царя известен — однажды в знак дружбы обменялись шляпами, камзолами и шпагами, одежда пришлась каждому впору. Но Август не отличался храбростью. Узнав, что шведское войско плывет на кораблях в Ливонию, а с войском сам Карл, курфюрст снял осаду Риги и отошел он нее — уклонился от неприятного «разговора».

Старинный герб Таганрога. Город заложен по указу Петра I в 1698 г.

Высадившись в Пернове (теперь эстонский город Пярну), Карл не мешкая двинулся к Нарве «говорить» с третьим противником.

Марш шведов был скорый. Заканчивался он в сильную метель, когда за двадцать шагов ничего не было видно. Незамеченными шведы приблизились к русским позициям и внезапным нападением обратили в бегство несколько полков пехоты и конницы. Бежать надо было через реку. Кавалеристы спасались вплавь, пехота ринулась на мост, тот не выдержал скопления людей, обвалился, множество солдат упало в воду. Шведы с берега расстреливали тонущих из ружей, по словам Карла, «как уток».

Преображенский полк и Семеновский полк, в отличие от других, не дрогнули, стойко отбивали шведов. Крепко держалась дивизия раненого генерала Вейде. (Сын иностранца, жившего в Москве, Адам Вейде был в потешных войсках Петра, там он постигал вместе с царем военное дело.)

Шведов было раза в четыре меньше, чем русских. К тому же, разграбив русский лагерь, солдаты нашли запасы вина и напились до потери боеспособности. В этот момент Карл XII был так же близок к победе, как и к поражению. Но командовавший русским войском герцог де Кроа не смог установить связь с дивизией и полками, стоявшими твердо, и поспешил капитулировать. Карл, зная состояние своего войска, так обрадовался, что обещал пропустить русских восвояси с оружием; всю ночь шведы наводили мост, чтобы поскорее спровадить русских от Нарвы.

Еще до рассвета гвардейские полки — Семеновский и Преображенский — в полном порядке переправились на правый берег реки Нарвы. И тут Карл нарушил обещание: остальные полки должны были перед мостом складывать оружие. Больше того, шведский король оставил у себя в плену генералов и офицеров — около 700 человек. Достались шведам 145 пушек, 28 мортир, 6 гаубиц — вся русская артиллерия — и 20 знамен. Полное поражение русских. Стремительная победа шведов.

Европа славила юного — уже восемнадцатилетнего — полководца Карла XII. Петр I, хотя и был во время сражения в Новгороде, подвергался осмеянию. На шведской медали, выбитой в то время, он был изображен греющимся у своих пушек. «Это Петр стоит и греется» — гласила надпись; на другой стороне медали Петр бежал и утирал слезы — шапка падает с головы, шпага брошена.

Карлу громкая победа у Нарвы сослужила, однако, недобрую службу. Он самым серьезным образом поверил в свою полководческую звезду, в непогрешимость своих суждений и действий.

Шведская монета риксдалер с изображением Карла XII, 1718 г.

В нем поселилось самое страшное для военачальника — пренебрежение к противнику. «Нет никакого удовольствия, — говорил он, — биться с русскими, потому что они не сопротивляются, как другие, а бегут; если бы Нарва была покрыта льдом, то нам едва ли бы удалось убить хотя одного человека».

«Никогда не пренебрегайте вашим противником, — советовал Александр Васильевич Суворов, — но изучайте его войска, его способы действия, изучайте его сильные и слабые стороны». «Я против того, — говорил Георгий Константинович Жуков, — чтобы отзываться о враге, унижая его. Это не презрение к врагу, это недооценка его».

Умудренные генералы советовали своему королю идти в глубь России. Деморализованное русское войско бредет к Новгороду, артиллерии у русских нет, как нет командиров. Самое время нанести окончательный удар Петру. Появившись перед Москвой, шведы ободрят врагов царя. Софья заперта в монашеской келье, но дух ее не сломлен. И не все стрельцы истреблены. Ропщут крестьяне, обремененные военными поборами. И горожане тоже.

Карл соглашался с такой оценкой обстановки. Больше того, он считал положение Петра совсем никуда не годным. Поэтому поход на Москву отложил на недалекое будущее, на то время, когда разделается с Августом. В такой очередности действий был и резон: приструнив Августа, шведы обезопасят себя в дальнем походе на Москву от нападения саксонских войск с тыла; саксонские войска были боеспособнее русских и — теоретически — могли нанести такой удар.

После Нарвы Карл направил свое победоносное войско в Польшу, чтобы разделаться там с саксонскими войсками. А с поляками Карл надеялся не воевать, лишив польской короны Августа и передав ее кому-либо из своих сторонников.

Как воспринял Петр полную конфузию своих войск под Нарвой? Так же, как неудачу первого похода на Азов. Он не впал в уныние, не опустил руки, не отказался от намерения пробить выход к Балтийскому морю. Петр понимал, что виктория шведов мало чего стоит. Такую армию, какая была у русских под Нарвой, разбить легко. Еще раз перед Петром осветились печальным светом пороки и неустройства российской жизни. Петр, начав войну со шведами, должен был одновременно повести войну с врагом внутренним — с отсталостью страны и с теми, кто был доволен существующим положением.

Российского врага петровских дел можно представить в облике длинноволосого, длиннобородого боярина; он в тяжелой высокой шапке, в дорогом кафтане — с полами до пят, рукавами до колен; тучный, неподвижный, с одной мыслью в голове — не пропустить вперед кого-либо из иного рода, с одним чувством в сердце — удержать при себе богатство и еще прибавить; готового зарубить топором, отравить ядом, задушить цепкими пальцами того, кто попытается изменить его полудикое существование.

Собственными руками Петр отрезал бороды, обрывал непомерно длинные рукава и полы кафтанов, злобно-опасных лишал и головы. Главной силой, которую Петр направил против реакционного боярства, были служилые дворяне и купцы-промышленники. Он помог им окрепнуть и увеличиться численно. Перед дворянами и купцами Петр распахнул ворота к богатству и славе. Привилегии князей и бояр, которые те получали по наследству, при Петре мог получить и «худородный». Нужно только быть преданным делу Петра, не жалеть для службы ни своей жизни, ни жизни других. И еще непременное, очень важное условие: приносить тому делу видную пользу. Последнее условие сужало ворота богатства и славы перед глупыми, ленивыми, неумелыми.

Если проследить взлеты государств в самые разные эпохи, мы непременно увидим во главе их умных, энергичных, высокоодаренных деятелей. И еще непременно увидим вокруг таких деятелей — на различных ключевых должностях — людей тоже высокоодаренных, умных, энергичных. Не бывает так, чтобы во главе государства был гений, а его окружение состояло из посредственных лиц. Не бывает и обратного — глава державы лицо посредственное, а окружение талантливое. Не бывает по очень простой причине: посредственный руководитель боится талантливых, он не только не приближает их к себе, а всячески травит, изводит, унижает; у него зависть к ним и постоянное опасение, что кто-то из них займет его место. А гений не опасается такого. Гений ищет себе подобных. И дело процветает.

Руководителем, который не боялся умных, энергичных людей, так как сам обладал выдающимся умом и энергией, был Петр I. К руководству важными делами России он привлек одаренных князей, бояр, дворян. К ним прибавил и «худородных» — таких, как Александр Данилович Меншиков, Никита Демидович Демидов. Первый был сыном дворцового конюха, торговал с лотка пирогами на базаре. Второй — мастер-оружейник.

Меншиков начал службу потешным солдатом в Преображенском полку, а дослужился до генералиссимуса. Острый ум и редкостная храбрость помогли ему стать выдающимся кавалерийским начальником. Он одним из первых получил высший российский орден Андрея Первозванного. Он стал первым, кому был пожалован титул князя, до этого княжеский титул был только наследственным.

Никиту Демидова Петр увидел, когда осматривал, проездом в Воронеж, оружейный завод в Туле. У царя испортился английский пистолет. Демидов взялся починить его. Возвращаясь с воронежской верфи, Петр заехал за пистолетом. Поблагодарив мастера, царь посетовал, что русские не умеют делать такие. Демидов на это хмыкнул. Петр не любил хвастунов, мгновенно впал во гнев и хотел побить Никиту. Тогда мастер вынес пистолет с поломкой. Оказалось, что он сделал Петру новый, такой же. Петр обрадовался и запомнил мастера.

Пистолеты кавалеристов.

На втором году войны со шведами на Урале был построен государственный чугуноплавильный завод, царским указом его передали Никите Демидову. К концу жизни Демидов построил 25 чугуноплавильных, железоделательных и медных заводов. За верное служение он получил дворянское звание.

Петр нашел талантливых людей и для себя и оставил их во множестве на будущие времена. В Азовском походе отличился матрос Семен Руднев — его потомок Всеволод Федорович Руднев будет командовать в бою с японской эскадрой крейсером «Варяг». Денщик Петра I Василий Иванович Суворов сам станет генералом и даст России сына — генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Знаменитый полководец Петр Александрович Румянцев, адмиралы Сенявины — они тоже унаследуют любовь к родине, жажду служить ей от своих отцов — сподвижников Петра…

Так, получив в руководство деятельных людей, Россия после нарвского поражения принялась строить заводы — металлургические, пороховые, оружейные, суконные, полотняные, чтобы были пушки и якоря, ядра и картечь, паруса для кораблей и мундиры для солдат. На реках, несущих воды в Неву, следовательно, в Балтийское море, строили верфи, чтобы, когда придет время, не мешкая, по речной воде направить корабли в просторное море. Вовсю работала воронежская верфь, на многие километры по Дону стояли фрегаты, галеры, транспортные суда — они тоже помогали воевать со шведами. Карл XII звал турецкого султана напасть на Россию с юга. Султан не решался, боялся, что воронежские корабли придут в Стамбул — Константинополь. В Преображенском полку, в Семеновском готовили офицеров для армии. В только что открытых навигационной и математической школах учили морских и артиллерийских командиров…

Но Петр не был бы Петром, если бы отложил активные военные действия до того времени, когда будут в достаточном числе командиры и обученные солдаты, пушки и ядра, порох и корабли. Как только основное войско шведов во главе с Карлом углубилось в Польшу и начало гоняться там за саксонским войском Августа, Петр отдал приказ возобновить нападения на шведские крепости и отряды у Финского залива.

Саксонское войско терпело одно поражение за другим, но лишь в 1706 году Карл принудил Августа к капитуляции. Шведы подошли к городу Лейпцигу. В своих наследственных владениях курфюрст не решился воевать — боялся, что Карл отберет их. Август отказался от польской короны, согласился заплатить шведам крупную сумму за издержки, которые те понесли в войне. И так же, как датчанин Фридрих, немец Август разорвал союз с Россией. Курфюрст, чтобы уверить Карла в дружбе, подарил ему шпагу Петра. (Помнишь, курфюрст и царь обменялись шпагами перед войной со шведами — тоже в знак дружбы?)

Петр I был проницательный политик. Он знал, что рано или поздно с Августом это случится. Чтобы случилось как можно позже, помогал ему деньгами, войсками, припасами. И вот теперь, в шестой год войны, русские остались со шведами один на один.

Но шведы уже не были так смертельно опасны, как прежде. Русские подучились воевать. С 1701 по 1705 год войска Петра отбили у шведов старые русские крепости Ям, Копорье, овладели крепостью Мариенбург, потом взяли Дерпт, Нарву и Иван-город, Митаву. Очистили от вражеских флотилий Чудское и Ладожское озера. А самое замечательное — взяли штурмом крепости Нотебург и Ниеншанц.

Нотебург — старинная русская крепость Орешек — стоял там, где Нева вытекает из Ладожского озера. А Ниеншанц стоял при впадении Невы в Финский залив. Овладев этими крепостями, русские овладели всей Невой и получили выход в Балтийское море. После долгих-долгих лет северный участок древнего пути из варяг в греки обрел прежних хозяев. Петр переименовал Нотебург в Шлиссельбург — Ключгород; имелся в виду ключ от выхода к морю.

Вот сколько успели русские, пока Карл побеждал в многочисленных боях саксонцев и менял в Польше короля.

Тут нам придется коснуться еще одной грани петровского гения. Он умел стремительно развивать первоначальный успех. Другой на его месте укрепил бы получше Шлиссельбург и Ниеншанц, посадил бы в них сильные гарнизоны и на этом счел бы дело сделанным. Петр же по взятии Ниеншанца приказал немедленно строить новый город России — Санкт-Петербург. Сначала он отводил ему роль торгового и военного порта, но вскоре определил его столицей государства.

16 мая 1703 года на острове в устье Невы начались работы, которые с каждым днем ускорялись и расширялись, перекинулись на другие острова и на оба берега. Тогда же Петр приказал строить каналы для соединения Невы с Волгой. Новый город — главный порт России — нужно было как можно скорее связать с внутренними областями страны. К слову сказать, строителем Вышневолоцкой водной системы, удобной водной дороги, был Михаил Иванович Сердюков. Петр заметил умного Сердюкова, мордвина по национальности, когда тот был в лавке приказчиком; впоследствии выдающийся гидротехник царским указом был записан в новгородские купцы.

Столицы не строят, чтобы, построив, отдать врагу. Закладкой города в опасной близости к шведам Петр извещал и Россию, и враждебную Швецию, и всю Европу о том, что русские возвратились на балтийский берег и твердо встали на нем.

Карл XII, узнав о строительстве Санкт-Петербурга, сказал высокомерные слова: «Пусть царь трудится над закладкой новых городов, мы хотим лишь оставить за собой честь впоследствии забрать их».

Чтобы не дать Карлу такую честь, в самом городе построили крепость — Петропавловскую, морские подступы тоже прикрыли крепостью — Кронштадтом, Коронным городом (первоначальное название — Кроншлот, Коронный замок).

Кронштадт построили на острове Котлин. Остров расположен в Финском заливе так удобно, на таком удалении от берегов, что каждый корабль, который направится к Петербургу, должен пройти вблизи кронштадтских пушек. Если это будет корабль врага, артиллеристы превратят его в щепы.

В июне 1705 года к Санкт-Петербургу направилась шведская эскадра 24 вымпела. Истребить русских солдат в городе, взять в плен и разогнать рабочих-строителей, сжечь пожаром уже построенное такая цель была у противника. Но прежде надо было взять Кронштадт. Корабли остановились у Котлина и принялись обстреливать крепость. Кронштадт имел меньше орудий, чем шведская эскадра, однако отогнал корабли. Шведы повторили атаку и попытались высадить десант. Русские солдаты контратаковали десантников. В жестоком бою противник потерял около 600 человек. Эскадра после такого урока ушла в море и больше не появлялась.

Пищаль «Троил», отлитая мастером Яковом Дубиной в 1685 г. Вес 402 пуда. Старинная литография.

Пищаль «Перс», отлитая мастером Мартьяном Осиповым в 1686 г. Вес 353 пуда. Старинная литография.

Медленно, но неотвратимо приближалось время решающего события Северной войны Полтавской битвы. Ни Петр, ни Карл еще не знали, что она случится. У Петра было желание окончить войну. Он рассчитывал заключить мир со шведами, отдать им и Дерпт, и Нарву, оставив за собой, на худой конец, лишь старинные владения русских. Карл же о мире не помышлял, его занимал поход на Москву. Растрачивать силы на то, чтобы вести бои у Финского залива, он не хотел, ведь после взятия Москвы все крепости — и Нарву, и Копорье, и Нотебург — вместе с Санкт-Петербургом и Кронштадтом он и так получит. Король ничуть не сомневался, что возьмет российскую столицу. О русской армии он продолжал судить по первой встрече с ней у Нарвы.

В странном состоянии пребывают тщеславные, заносчивые люди, им не хочется уязвлять самолюбие неприятными для себя фактами, и они живут так, будто неприятного не было. Вот и Карл жил так, будто не знал, как русские взяли Нарву во втором походе. А там было, что ни эпизод, то удар по королевскому самолюбию и самомнению.

Прежде Нарвы петровские войска взяли Дерпт. Победителям достались там шведские знамена и запасы мундиров. Меншикову пришла мысль переодеть несколько русских полков в шведскую форму. Они пойдут с развернутыми знаменами к крепости — будто помощь; такую помощь гарнизон Нарвы ждал со дня на день от Шлиппенбаха — командующего шведскими войсками в районе Финского залива. Для убедительности русские полки в русских мундирах завяжут «бой» со «шведами», будто не пускают их к крепости… Петру это понравилось. Он даже взялся командовать «шведами». Игра началась.

Комендант Нарвы генерал Горн, который оборонялся в ней и в первую осаду, разглядев в подзорную трубу «своих», выслал из крепости несколько сот пехоты и конницы, чтобы ударить по русским с тыла и тем облегчить прорыв подкрепления в Нарву. Как только истинные шведы отдалились от крепости, в тыл им ударили драгуны и солдаты Преображенского полка. К этому удару прибавился удар с фронта силами и русских и «шведов», врага охватило смятение. Мало кому удалось прорваться назад в Нарву, многие сдались в плен, в том числе подполковник, руководивший вылазкой.

Несколько дней русская артиллерия стреляла в город бомбами и пробивала ядрами бреши в стенах. Штурм, невероятно яростный, длился всего 45 минут. И Нарва пала. На другой день, видя безнадежность сопротивления, сдались шведы в Иван-городе.

В боевом журнале Петра записаны трофеи, взятые в двух крепостях: мортир, гаубиц и пушек 634, ядер пушечных 81 396, ручных гранат 41 334, пороху 11 174 пуда, ружей, мушкетов и карабинов 11 570, пистолетов 1592 пары, шпаг и багинетов[14] 4198…

Западноевропейские пушка и гаубица. Старинная гравюра.

Фитильная пищаль, пороховница, сабля с ножнами — русское оружие, XVII в.

Вспомнил ли Карл свою медаль с Петром, утирающим слезы, когда слушал донесение о потере Нарвы? Вряд ли. Говоря словами Петра, «пред их (шведов) очами гора гордости стала», из-за которой они у русских ничего хорошего не видели и в эту пору.

Объективные наблюдатели думали о России уже по-иному. Английский посол доносил из Москвы в Лондон, что Петр «… мощью собственного гения, почти без посторонней помощи, к 1705 году достиг успехов, превосходящих всякие ожидания, и вскоре, конечно, возведет свое государство на степень могущества, грозную для соседей».

«Могущество, грозное для соседей», достигалось огромным напряжением народных сил. Поздравляя царя со взятием Нотебурга, Андрей Андреевич Виниус, ведавший изготовлением пушек, писал ему: «…Господь… даровал нашей новой слезами окропленной артиллерии и порохам победительную силу». Фраза эта была верна лишь отчасти. Новая артиллерия (старая досталась шведам у Нарвы) кропилась не только слезами, но орошалась потом и кровью крестьян и рабочих, которые работали на заводах и в рудниках, как на каторге; она была осыпана проклятьями попов и монахов, так как из-за недостатка меди на пушки переливали колокола, снятые в церквах и монастырях.

Пехотинцы-фузилеры. Старинная литография.

Фузилер Преображенского полка. Старинная литография.

Офицер Семеновского полка. Старинная литография.

Мы говорили: Петр распахнул перед дворянством и купечеством ворота к богатству и славе. Славу энергичные люди приобретали неутомимой деятельностью на различных поприщах. А как приобреталось богатство? Большей частью за счет нещадной эксплуатации простого люда, за счет взяток, вымогательства, присвоения казенного добра и казенных денег.

Виниус, когда русские потеряли всю артиллерию, смог так наладить дело, что уже через год армия получила 300 пушек. И он, в прошлом переводчик, получил дворянское звание. Но вскоре Виниуса изобличили во взяточничестве. Денег он набрал так много, что, страшась царского гнева, бежал в Голландию. Петр жестоко карал казнокрадов, видя в них разорителей государства. И для вороватых вельмож их плутни не всегда сходили благополучно. Петр Петрович Шафиров, в молодости переводчик у иноземного торговца, был крупным дипломатом, его гражданский чин вице-канцлера соответствовал военному чину генерал-фельдмаршала. Но за хищение государственных средств Шафиров был приговорен к смертной казни, которую, правда, заменили ссылкой. Быть бы казненным князю Александру Даниловичу Меншикову: ведая строительством Петербурга и Кронштадта, он так много наворовал, что жил роскошнее всех в России, роскошнее самого царя и царской семьи. Каким-то особым нюхом он почувствовал, что приходит конец и воровству и жизни, тогда побежал к Петру, сам рассказал о хищениях и, обязавшись вернуть присвоенное, вымолил прощение.

Так наживали богатство приближенные царя. Пропорционально чину воровали у государства, обирали простых людей другие должностные лица. К лихоимству «начальных лиц» прибавлялась тяжелейшая работа. На заводах Демидова работало 38 тысяч крестьян. Совершенно бесправные, собственность горнозаводчика, они не видели просвета в мрачном существовании. За ослушание, за протест — побои кнутом и еще более тяжелая работа в рудниках без выхода на поверхность земли, на белый свет.

Гренадер Преображенского полка — солдат, вооруженный гранатами. Впоследствии гренадеры — отборные войска. Старинная литография.

Русские воины: гренадер (слева), бомбардир (справа), два фузилера (в центре), драгун. Старинная акварель.

Барабанщик Преображенского полка Старинная литография.

Мушкет — огнестрельное оружие с фитильным замком.

Каждые десять крестьянских дворов обязаны дать в армию солдата, каждые двадцать — работника на завод, на верфь, на прокладку каналов, на строительство Санкт-Петербурга. Эта норма повторялась по мере прибавления дел в государстве. Петр приказал дворянам, боярам, церквам и монастырям объединяться в компании для строительства флота; число кораблей определялось числом крепостных крестьян у компании: на каждые 8—10 тысяч крестьян полагалось построить, оснастить и вооружить один большой корабль.

Было одно спасение от изнурительной жизни — бежать на Дон к вольным казакам. И люди бежали — в одиночку, с семьями, укрываясь от погони сначала в лесах, потом в степных оврагах. Добраться бы до вольных краев — там тебя не выдадут. Это великое право казачество получило от прежних царей в обмен на обязательство нести военную службу в тревожных окраинах России. Казаки берегли его как залог своей собственной вольности. Но разве Петр мог смириться с тем, что заводы, строительства и даже армия теряли таким образом людей? Последовал царский указ о поимке и возвращении беглых прежним хозяевам. Указ пролетел горячей искрой над порохом народного недовольства. И порох взорвался.

…Михаил Федорович Романов, дед Петра I, стал царем, когда затухали остатки восстания Ивана Исаевича Болотникова. Алексей Михайлович Романов, отец Петра, воевал со Степаном Тимофеевичем Разиным. И вот теперь началось народное восстание против Петра. Вспыхнули бунты в Башкирии, в Астрахани, самый грозный — на Дону. Во главе восставших казаков и бедноты встал атаман Кондратий Афанасьевич Булавин.

Заветным желанием всех восстававших в России на протяжении веков было одно: посадить в Москве своего, крестьянского царя. Такого, который знал бы, как нелегко живется простому народу. Царь дан от бога, от бога он справедлив, только вот не ведает, что творят бояре и князья, дьяки и воеводы, купцы и промышленники. Но и против несведущего царя воевать нельзя — нарушишь божью волю, будешь на том свете лизать горячую сковороду…

В каждой крестьянской войне выдвигалась какая либо наивная идея, оправдывавшая борьбу с существующим царем. Теперь распространилась своя легенда. Петр — это вовсе не Петр, а кто-то другой. Когда настоящий Петр ездил за границу, там немецкая царица опоила его зельем, спящего положила в бочку, утыканную внутри гвоздями, бочку забила и кинула в море. Вместо Петра приехал в Москву немец. Потому-то нынешний царь так любит иностранцев, а русских людей заставляет носить немецкое платье, брить усы и бороды.

Кто-то верил в эту выдумку, кто-то не верил, но легенда освобождала от страха в противозаконном деле, она отпускала грехи, которые совершатся в схватках с царскими людьми.

Карл XII. Старинная акварель.

Северная война. Военные действия 1708–1709 гг.

Карл XII уже начал поход на Москву. Грозовая туча надвигалась черным краем на северо-запад России. Шведский король после захвата Москвы намеревался расчленить Россию на несколько княжеств — отрубить великану руки, ноги, голову… С разрубленным-то справиться легче. Сколько сил ушло, сколько крови было пролито ради объединения разрозненных русских княжеств в единую державу! Разве можно допустить, чтобы исполнился замысел Карла? Русская армия приготовилась сражаться с опасным врагом.

В такое-то время на Дону началась своя внутренняя война. Булавинцы — многотысячные отряды — расправляются с карателями, которые ловят беглых, со своими притеснителями — казацкой старшиной. Берут Черкасск — столицу Донского края, разбивают наголову сильные царские отряды. И уже идут 5 тысяч мятежных людей во главе с самим Булавиным к Азову, чтобы отнять крепость у Петра, очистить от царских войск низовья Дона.

Петр, как и иные правители всех времен и всех народов, пользовался властью своего класса и исполнял его желания. А класс русских дворян в ту пору не помышлял об освобождении крестьян и облегчении их жизни. Чтобы крепостное право было отменено, понадобится еще одна грандиозная крестьянская война Емельяна Пугачева, да еще поражение помещичьей России в Крымской войне. Это будет лишь через полтора века. На успехи булавинцев Петр ответил ожесточенными карательными мерами.

Мы оставили Кондратия Афанасьевича Булавина на подходе к Азову. Раньше туда на помощь гарнизону пришли царские войска. Булавинцы были разбиты. Сам атаман вскоре погиб. Потерпели поражение другие отряды восставших. Внутренняя война оканчивалась.

Первым в России титул графа получил генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев, но не за победы над шведами, которые он одерживал, а за то, что быстро подавил восстание в Астраханском крае.

Надо ли говорить, как был доволен Петр, особенно тем, что сохранилась Азовская крепость. Она давала опору флоту, флот же угрожал Турции, если бы та начала войну против России. О том, какая это была сила русские корабли, можно судить по любопытному факту. Не без участия шведов на базарах Константинополя распространился слух, что Петр в Азове готовится к морскому походу. Поднялась паника. Богатые горожане начали со всем имуществом перебираться на азиатский берег, город наводнили беженцы из других приморских селений. У дворца султана собирались толпы людей и требовали защиты. Русскому послу Петру Андреевичу Толстому едва удалось успокоить визиря и доказать, что слухи о недружелюбии Петра ложные.

Неоценимую службу сослужит Азов русской армии в Прутском походе. Отдав Азов Турции, Петр тем спасет войско, оставшееся без продовольствия и окруженное многочисленными турками и крымскими татарами. Но это будет в 1711 году. Сейчас год 1708-й…

Карл XII с 50-тысячным войском в начале года занял город Гродно. Перед Петром и его военачальниками генерал-фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым, который командовал пехотой, и генералом от кавалерии Александром Даниловичем Меншиковым, который командовал конницей, встала трудная задача — определить, куда поведет Карл свою армию от Гродно. Он мог пойти в Прибалтику, чтобы отогнать русские войска от Финского залива. Мог пойти на юг, в земли Украины, чтобы усилиться за счет войск гетмана-изменника Мазепы и вовлечь в войну турок. Но оба эти движения отдаляли честолюбивого Карла от главной цели войны — взятия Москвы. Вернее всего, шведы пойдут прямо на восток — к Смоленску и далее на столицу России.

Пока не стали абсолютно ясными намерения шведского полководца, русским приходилось готовиться к отпору на всем протяжении западной границы. Армия заняла оборону по широкому фронту, готовая быстро сосредоточиться на угрожаемом участке. Населению приграничной полосы заранее было приказано спрятать излишки хлеба и сена в лесах, а при подходе неприятеля самим уходить в укромные места. Шведы везли с собой только трехмесячный запас продовольствия и корма лошадям. В российских пределах на пути к Москве должна была открыться перед армией Карла пустыня.

Русский канонир — артиллерист. Старинная литография.

Пушка «Орел», отлитая мастером Мартьяном Осиповым в 1692 г. Старинная литография.

Молодой Петербург, старинные Новгород, Псков, Смоленск, Можайск, Тверь и Серпухов окружили себя укреплениями. На основных дорогах, по которым враг мог двигаться в глубь России, были сделаны завалы, засеки, сооружены опорные пункты. Жители знали, что предпринимать при подходе шведов, как обороняться, кому подчиняться в воинских делах. Особо тщательно готовилась оборона Москвы. Укреплением Твери на севере от столицы и Серпухова на юге ставились преграды врагу, если бы он, не одолев Можайска, попытался подойти к Москве кружным путем. Петр заранее расписал действия военных и гражданских начальников города. Были определены секретные пункты, куда надлежало вывезти из Кремля русские святыни и церковные драгоценности. Это распоряжение не оставляет никакого сомнения в том, что Петр не обольщался победами над противником у Финского залива и считал Карла грозным врагом.

Еще до подхода Карла к русской границе Петр снова попытался заключить мир со шведами. Посодействовать этому он просил и Англию, и Голландию, и Пруссию, но все влиятельные страны отказали в посредничестве. Они не хотели усиления России — это во-первых; во-вторых — и эта причина, возможно, была более важной — не хотели освобождать Карла от войны на востоке Европы; он, освободившись, не стал бы сидеть сложа руки, вмешался бы в дележ испанского наследства, который уже ожесточился до военных столкновений. Европа боялась Карла.

Меншиков Александр Данилович. Старинная гравюра.

Чтобы понять мудрость полководцев или их промахи, чтобы представить обширность и сложность военного театра, значение боев и сражений, их взаимосвязь и влияние на последующие события, надо хорошо знать карту, научиться читать ее. Советую тебе, читатель, если ты не сделал еще этого, изучить карту Северной войны. Посмотри карту на стр. 151. Особо внимательно разберись в той ее части, где обозначены действия шведов и русских в 1708–1709 годах. Наш разговор теперь о событиях решающего времени.

Синяя стрелка, обозначающая действия шведов, устремилась от Гродно к Сморгони, затем к Минску, затем к селению Головчино… Карл XII ведет свою армию на восток. Теперь уже нет сомнений — король решил достичь Москвы кратчайшим путем.

Карл не просто ведет армию. Он гонится за армией Петра, чтобы, настигнув, дать генеральное сражение и в нем истребить, пленить основную массу русских войск. У Карла, пожалуй, есть для этого какие-то возможности. И Петр, не желая рисковать, отходит в направлении на Смоленск. Но отходит тоже не просто, а ведет упорные бои с передовыми частями шведов, заставляя их атаковать русских или в укреплениях, или на речных рубежах; атакующие в таких боях несут большие потери. Изматывать врага в боях, истреблять вражеские отряды налетами украинской и калмыцкой конниц, заставить врага топтаться в землях, где не найти ни еды людям, ни корма лошадям, где население ведет партизанские действия, — так была задумана русскими военачальниками эта часть Северной войны. Конечно, если бы прорыв шведов к Москве можно было бы сдержать лишь генеральным сражением, русские приняли бы генеральное сражение.

Знамя Воронежского полка.

Кавалергард — конный гвардеец русской армии. Старинная акварель.

Первая встреча двух армий произошла 3 июля у селения Головчино. Для русских она сложилась неудачно. Доверившись рассказу перебежчика, Шереметев и Меншиков усилили свое правое крыло. А Карл атаковал середину — дивизию генерала князя Репнина. На рассвете, когда шел дождь и местность была закрыта туманом, шведы подобрались к речке, за которой стояли русские, и открыли ураганный огонь из пушек. Под прикрытием артиллерийского огня они навели в болотах понтонные мосты, переправились по ним через топи, речку перешли вброд и с азартом начали бой. Несколько часов прошло в ожесточенной схватке. Одна дивизия не могла сдержать главные силы шведов, помощи от соседних, фланговых дивизий не было — их отделяли от центра топкие болота, и Репнин отступил, бросив свои пушки. В позиции русской армии образовалась брешь. Вся армия тоже была вынуждена отступить. Новую оборонительную позицию она заняла на левом берегу Днепра.

Петр сурово обошелся с Репниным за отступление и потерю пушек. Князя судил военный суд, Репнин был разжалован из генералов в рядовые. Но в целом царь был доволен исходом первого столкновения. Он писал одному из своих сподвижников: «…неприятель… под Головчином потерял половину драбантов своих (которые все офицеры майорского рангу), тако ж генерал Врангель убит и два полковника, прочих офицеров со сто на месте побито (кроме драбантов) и больше тысячи рядовых; ранены генерал от пехоты, также офицеров и рядовых зело много…»

Карл хотя и выиграл бой, ни радости, ни огорчения от него не испытывал.

Короля занимали другие мысли: скоро ли подойдет к главным силам вспомогательный корпус? Генерал граф Адам Левенгаупт давно уже вышел из Риги с огромным транспортом боеприпасов, артиллерии и продовольствия. Не так нужны добавочные солдаты или орудия, очень нужна еда. Армия съела свои запасы и теперь голодает. А голодные солдаты воюют плохо. Как ни велико было желание преследовать Петра, Карл вошел в Могилев, оставленный русскими, и стал ждать Левенгаупта.

Пушка, изготовленная на Олонецком заводе, 1723 г.

Ружейный замок искусной работы.

Фузея.

В ожидании прошел месяц — неспокойный, в постоянных налетах легкой конницы русских, в гибели фуражиров, пытавшихся искать пропитание у жителей, в неизвестности о судьбе транспорта — конные отряды русских перехватывали курьеров противника.

И тут снова сказался характер шведского короля. Ждал долго, надо бы еще подождать, но Карл не выдержал и, покинув Могилев, переправился через Днепр.

Синяя стрелка от Могилева пошла на юго-запад, а затем, словно устыдившись, что отклонилась от истинного пути на Смоленск, круто взлетела на север. Стрелка остановилась у селения Стариши. От Старишей она повернула на сто восемьдесят градусов и, уже не делая крутых поворотов, как говорится, прямым ходом стала спускаться к Полтаве.

Изменчивые движения синей стрелки предполагают какие-то важные события. Они на самом деле произошли.

Пока Карл стоял с армией в Могилеве, русская армия с помощью белорусского населения возвела за Днепром надежные укрепления. Атаковать их — значит потерять много солдат, и Карл пошел в обход. Однако Петр, поняв маневр противника, успел переместить свои главные силы так, что они снова оказались на пути шведов. Правда, позиция теперь была не такая крепкая, но и не слабая, она прикрывалась двумя речками. Карл и на этот раз хотел проскользнуть мимо русской армии — повернул круто на север, в район Стариши — Соболево (поворот мы видели на карте).

Крестьяне, увидев шведов на полпути к Старишам, поспешили к Петру с известием. На коротком военном совете было решено атаковать авангард шведов: авангард далеко оторвался от главных сил, бой с ним обещал быть успешным.

В ночь на 30 августа войска генералов князя Голицына и Флюка напали на шведов. Ожесточенный бой длился всего два часа. Русские солдаты дрались с такой отвагой, что от авангарда ничего бы не осталось, если бы сам Карл не поспешил ему на помощь. Голицын и Флюк в порядке отошли к своим главным силам, потеряв около 400 человек. Потери шведов были очень большие — около 3000 убитых, не считая раненых.

«…я, как и почал служить, — писал о том бое Петр, — такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал (дай боже и впредь так!), и такого еще в сей войне король шведской ни от кого сам не видал. Боже! Не отъими милость свою от нас впредь».

Знамя Преображенского полка.

Петр радовался самой неподдельной радостью. Непобедимые шведы жестоко побиты! По этой же причине Карл рвал на себе волосы, бил себя кулаками в лицо, вел себя так страшно, что самые именитые генералы боялись подойти к нему.

Потеряв большую часть авангарда, Карл вел армию по-прежнему на север. Уже недалеко было селение Стариши. Король надеялся миновать его и двигаться дальше — на Смоленск.

Русская армия тоже шла в район Стариши — Соболево. Петр опередил Карла. Перейдя за Старишами через реку, войска Петра заняли за рекой оборонительные позиции и принялись укреплять их. А перед Старишами остался отряд прикрытия — драгуны (этот род войск передвигался на лошадях, как кавалерия, а воевал в пешем строю, как пехота).

Видно, Карл не остыл от обиды, нанесенной ему Голицыным и Флюком, хотя прошло с того боя десять дней. Король, узнав, что русские драгуны преградили дорогу его армии, бросился во главе кавалерийского полка отомстить русским. Надо отдать должное королю — он не боялся ни пули, ни сабли.

Драгуны Петра отличались выучкой и стойкостью. Они не дрогнули, не побежали — встретили лавину шведской конницы хладнокровными залпами. Падали лошади атакующих и люди, на них налетали последующие ряды. Замешательство увеличилось тем, что под Карлом была убита или ранена лошадь. Король оказался спешенным перед строем драгун. Быть бы Карлу в плену, если бы проворный драбант-телохранитель не успел посадить его на свою лошадь.

Бомбардир. Старинный русский лубок.

Пистолет кирасира — воина тяжелой конницы.

Схватка длилась тоже около двух часов. И драгуны вышли из боя, когда на дороге появились главные силы шведов. Русский отряд прикрытия, отбивая налеты шведских кавалеристов, отступил за Стариши к своей армии. Потери русских были небольшие — около ста человек. Шведы снова потеряли очень много — около полутора тысяч…

Любопытно, в этом бою Петр увидел Карла с довольно близкого расстояния.

Шведский полководец привел свою армию в район Старишей. Генералы и солдаты ждали от короля важного решения — что делать дальше? Дать ли генеральное сражение русским, стоявшим за рекой в укреплениях? Вернуться ли в Могилев и дождаться там Левенгаупта? Карл принял третье решение, совершенно неожиданное для всех, — повернуть на юг, идти в земли Украины. Корпус Левенгаупта пусть догоняет армию.

Король-полководец никому не объяснил ни тогда, ни позже, почему он поступил так, а не иначе. Историки старого времени и нового лишь догадываются о причинах неразумных действий.

Шведские солдаты: артиллерист (сидит), гренадер (в центре), драгун. Старинная акварель.

Давай и мы, читатель, вместе поищем те причины.

Почему Карл не захотел дать генеральное сражение Петру? Видимо, боялся. Шведская армия в двух недавних боях потеряла почти 5 тысяч человек. И это не встретившись с главными силами русских. Огромные потери озадачили Карла. Подобного с его войском еще не случалось. Он, конечно, не сомневался, что сражение выиграет. Но понимал, что погубит в нем много своих солдат, к Смоленску ему придется идти с жалкими остатками армии, а они не смогут взять этот город-крепость. Даже если возьмут, то уж к Москве вести будет некого. Так что лучше пока не ввязываться в генеральное, то есть главное, сражение.

А что повлекло Карла на юг? Мазепа? Крымские татары? Турки? Да, они. Но если бы только они, шведы не направились бы на Украину так поспешно. И Мазепа, и крымские татары, и турки сидят по своим домам. Придут ли шведы к ним месяцем раньше или месяцем позже, от этого ничего не изменится. Значит, не эта причина главная.

Тогда, верно, Карл поспешил увести армию от голода и начавшегося ненастья? Хлеба давно нет, деревни кругом сожжены. А на Украине села нетронутые, еда в изобилии. Надо подкормить изголодавшееся воинство, дать отдых под теплой крышей.

Но вот какая штука: крышу над головой шведы могли получить, вернувшись в Могилев. И там же получили бы еду. Левенгаупт совсем недалеко, он в нескольких дневных переходах от Могилева. Многие тысячи телег везут продовольствие; пройдет самое большее неделя — и развязывай мешки, разбивай бочки, насыщай желудки… В Могилеве армия не только подкормилась бы, но и увеличилась бы на 16 тысяч человек, на целую треть! С такой армией можно было дать и генеральное сражение…

Об этих выгодах Карл знал сам, о них ему говорили генералы на военных советах. И все же он не пошел в Могилев. Он быстро движется на юг, будто с горы катится, в район Костеничи — Мглин.

Совсем уж загадочно получается! Может быть, король сошел с ума? Ведь, уйдя от Старишей, он, ко всему прочему, отдал корпус Левенгаупта на расправу Петру…

Генерал Левенгаупт схватился за голову, когда королевский курьер привез ему приказ следовать вдогонку уходящей армии.

Так в чем же, в конце концов, дело? Дело, считают многие историки, в чванливости Карла. Названный в своем отечестве и на западе Европы великим полководцем, утверждая себя таковым в истории Швеции и Европы, он не может позволить себе понятного движения, марш к Могилеву равносилен для него отступлению. К слову сказать, великие полководцы но боялись отступлений. Отступление тоже военный прием. Не однажды бывало и до Карла и после него, что именно отступление (конечно, временное) давало победу в войне. К Могилеву идти стыдно, атаковать русских боязно, на месте не сидится, так двину на юг. Ну и капризуля этот король шведов!

Четверть века спустя, как кончится Северная война, в Швеции будут изданы мемуары Левенгаупта под названием «Вредные последствия самодержавия и горькие плоды злобы». Мудрый генерал изложит потомкам свое, как говорится, компетентное мнение о Карле XII. А сейчас Адам Левенгаупт находится в ужасном расстройстве. Шесть сотен километров — от Риги — прошел обоз, вверенный ему. По пути ничего не пропало с телег, растянувшихся вереницей в полсотни километров. И вот, когда, казалось, встреча со своими близка и можно сдать государственное имущество интендантам, встреча отдалилась на неопределенное, тревожное время.

Обратись, читатель, к карте. От Западной Двины через Оршу к деревне Лесной, что неподалеку от города Пропойска, тянется синяя стрелка с надписью «Левенгаупт». У Лесной стрелка кончается. Там же есть крестик — условное обозначение важного сражения. Красный цвет на карте — русский. Крестик красный, следовательно, победили в сражении русские. Матерью Полтавской победы назовет Петр эту победу.

Мы знаем, что войска Петра и войска Карла, еще готовясь к боям в районе Стариши — Соболево, переправились через Днепр. Карл теперь переправился и через реку Сож — приток Днепра. Значит, Левенгаупту, чтобы соединиться с Карлом, нужно переправить обоз через обе реки. Хлопотное дело — переправа огромного транспорта под угрозой налета неприятеля! Всю энергию, всю осторожность, всю хитрость употребил опытный генерал, чтобы не попасть под удар русских. Начнись сражение, Карл не придет на помощь — он сейчас в Костеничах. Это километров полтораста от Лесной. (Найди Костеничи на карте. Они нам понадобятся еще раз.)

А Петр в это время во главе корволанта находится между Днепром и Сожем. Царь крайне озабочен нехваткой сведений о Левенгаупте. К Днепру, по правому берегу которого где-то движется обоз, посланы разведывательные отряды, они шведов пока не обнаружили. Но вот привели к Петру торговца (не белоруса, пришлого), и тот сказал, что шведы по правому берегу Днепра идут к Орше. Петр не догадывался, что говорил со шпионом Левенгаупта.

Корволант — что это такое? Это большой отряд, способный быстро передвигаться; он не имеет обоза, все грузы везет на вьюках, пехота в нем посажена на лошадей. В корволанте Петра было около 7 тысяч кавалеристов и около 5 тысяч пехотинцев… А где сейчас главные силы русской армии? Они во главе с генерал-фельдмаршалом Шереметевым, двигаясь параллельно шведской армии тоже на юг, заняли городок Почеп.

Карл в Костеничах. Шереметев в Почепе. Петр подошел к Орше. Левенгаупт еще три дня назад в полусотне километров южнее Орши, у Шклова, переправился через Днепр и теперь буквально крадется, чтобы избежать встречи с русскими. Шведские разведчики высланы во все стороны, им приказано все видеть, но самим оставаться невидимыми. Но разве утаишь такой транспорт от человеческих глаз? Когда Петр у Орши начал было переправлять войска на правый берег, крестьянин по фамилии Петрович рассказал, что своими глазами видел шведов на левом берегу.

Корволант, легкий отряд, бросился в погоню за Левенгауптом. Разведку на этот раз возглавил сам Меншиков. Очень скоро неприятель был обнаружен. Оказалось, что шведов не 8 тысяч, как предполагали раньше, а 16, ровно вдвое больше. Надо было хотя бы сравняться в численности со шведами. Петр послал приказ генералу Родиону Христиановичу Боуру — спешить к Лесной; драгуны Боура действовали в тылу главных сил шведов и в это время находились ближе других русских войск к корволанту.

Бомбардир русской армии. Старинная акварель.

Левенгаупт, увидев русских, тотчас же отправил часть транспорта с наиболее ценным грузом к Пропойску. На охрану его выделил трехтысячный отряд, сам же с 13 тысячами занял оборону у деревни Лесной. Шведы приготовились умереть, но дать возможность обозу дойти до армии. Из оставшихся телег было сооружено скорое укрепление — вагенбург.

Сражение началось в полдень 28 сентября. Русские атаковали шведов и целый час бились с их передовым отрядом. Наконец остатки отряда откатились к главной позиции, и началась схватка основных сил. Успех приходил то на одну сторону, то на другую. Русские сражались бесстрашно, но и шведы стояли насмерть. Русским было что взять. Шведам было что не отдавать. К пятому часу боя шведы отошли к вагенбургу, но у русских не было сил, чтобы теснить их дальше. Противники так устали в непрерывном штыковом бою, что, разделенные нешироким пространством, отдыхали, не имея сил причинить друг другу какой-либо вред.

Шведы ждали, когда вернется от Пропойска отряд, сопровождавший транспорт. Русские ждали отряд Боура. Первыми подоспели драгуны, и Петр, поправив строй полков, снова велел атаковать. И снова началась рукопашная схватка. К шведам тоже пришла помощь. Лишь ночь остановила кровопролитие.

Утром нового дня Петр решил возобновить сражение. Но шведов не оказалось на прежнем месте. Тихо стояли запорошенные снегом телеги. Недвижные тела убитых тоже покрылись снегом. Он пошел ночью. Потом подул ветер, закружилась метель. Под ее прикрытием шведы незаметно снялись и отошли к Пропойску.

Левенгаупт рассчитывал, оторвавшись таким образом от русских, переправить по мосту через Сож остатки своего корпуса и ту часть обоза, которая ушла к реке перед сражением. Но расчет оказался напрасным — мост был разрушен. Перед ним на правом берегу стояли, насколько видел глаз, телеги, а на левом берегу разъезжали русские всадники, их было много — около тысячи.

Солдаты Левенгаупта выпрягали из телег лошадей, взбирались на них и скакали вниз по течению реки, ища безопасную переправу. За ними бежали пешие. Сзади на отступавших шведов наваливалась волнами кавалерия, посланная Меншиковым в погоню. Калмыцкие всадники прочесывали кусты и леса, вылавливая прятавшихся там шведов.

Казак поражает врага пикой. Старинный русский лубок.

Так закончилось сражение. Победителям достались огромные трофеи: 44 знамени, 17 орудий и 7 тысяч телег с боеприпасами и продовольствием. Потери в людях противник понес ужасные: 8 тысяч было убито у Лесной и полтысячи во время преследования отступавших. В плен попали 45 офицеров и 700 солдат.

Русские потеряли чуть больше тысячи убитыми и около 3 тысяч ранеными.

«Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало; к тому же еще гораздо меньшим числом будучи пред неприятелем» — так писал впоследствии Петр о разгроме шведов у маленькой деревушки.

В странах Западной Европы — к удивлению своему и к неудовольствию — вынуждены были отметить появление нового полководца царя Петра I, имевшего пока чин полковника.

Мы говорили, что за потерю пушек у селения Головчино был разжалован в рядовые генерал Репнин. У Лесной солдат князь Аникита Иванович Репнин дрался так храбро и самоотверженно, что Петр вернул ему прежнее звание и прежнюю должность.

…Карл, сидевший в Костеничах почти полмесяца, наконец дождался Левенгаупта. К армии шведов прибавилось около 7 тысяч измученных солдат. Голод в армии не кончился. Пушек и боеприпасов не стало больше. Война в России совсем не была похожей на войну в Саксонии.

Осень 1708 года принесла еще одну радость Петру, а Карлу еще одно несчастье. Тринадцатитысячный корпус шведов, действуя из Финляндии, попытался взять Петербург. Войска генерал-адмирала Федора Матвеевича Апраксина отбили попытки шведов переправиться через Неву, а затем разбили неприятеля, уничтожив треть корпуса. Опасаясь полного разгрома, шведы поспешили погрузиться на корабли и уплыли восвояси. У того отступления осталась в истории особая примета — перед отплытием шведы убили 6 тысяч своих лошадей, не имея возможности взять их с собой.

Казачья (слева) и гусарская (справа) сабли с ножнами, XVIII в.

Обратимся снова к карте Северной войны. Синие стрелки — движение шведов — охвачены с обеих сторон красными стрелками, движением русских. Шведская армия от Старишей до самой Полтавы шла как бы по коридору, стены которого — русские войска. Западная стенка — это действия русской кавалерии; кавалерия мешает шведам искать продовольствие, а также следит, чтобы не подошла к Карлу помощь из Польши. Красные стрелки справа — движение главных сил русской армии. Главные силы выполняют и главную задачу — не пускают шведов на восток, к Москве.

Москва не выходит из головы короля Карла. Мы с тобой, читатель, рассуждали, почему Карл вдруг поспешно двинулся от Старишей на юг? Тогда в его воспаленном мозгу была одна здравая и опасная для русских идея. Карл полагал, что, метнувшись в район Костеничи — Мглин — Почеп, он оставит русскую армию далеко позади себя. А оставив далеко позади себя, повернет у Мглина и Почепа круто на восток. И свободно выйдет на дорогу, ведущую к Москве через Брянск и Калугу. Не так уж глупо будет с нашей стороны предположить, что ради этого он наделил корпус Левенгаупта ролью приманки. Такой дорогой приманки, на овладение которой Петр бросит главные силы. Пока главные силы русской армии будут заняты Левенгауптом, армия шведов и выйдет на московскую дорогу.

Этот план Карла был очень рискованный. Полководец, если наше предположение верно, не решился даже сказать о нем своим генералам, они отговорили бы самонадеянного короля. Рассказ о дерзком замысле Карл откладывал на то время, когда шведы будут маршировать к Москве, а Петр со своей обманутой армией будет пытаться догнать их… Для наших рас-суждений интересно вот еще что: Петр, полагая, что у Левенгаупта 8 тысяч, отрядил против них 12—13-тысячный корволант. А если бы он сразу знал, что шведов вдвое больше, 16 тысяч? Сколько тогда бы он взял с собой кавалерии и пехоты? Тысяч 30, не меньше? Главные силы русской армии на самом деле были бы заняты уничтожением шведского корпуса…

Выходит, что замысел Карла сорвался лишь из-за того, что русские невольно преуменьшили численность корпуса Левенгаупта? Нет. Петр, Шереметев, Меншиков ни за что не отступили бы от своей тактики заслонять главными силами дорогу на восток. Обоз Левенгаупта постарались бы уничтожить иным способом.

Драгун. Старинный русский лубок.

Итак, Карл спешил к Костеничам, а параллельно шведской армии на юг спешила армия Шереметева. Русские шли быстрее шведов. Собираясь повернуть из Костеничей на Брянск, Карл узнал, что сделать это нельзя — в Мглине и Почепе уже были русские.

Началась для шведской армии и ее полководца настоящая война. Ты, читатель, верно помнишь, с какой быстротой Карл действовал в 1700 году против датского Копенгагена, против русских у Нарвы? В его военном таланте все отметили быстроту. Но теперь быстрее действуют русские военачальники — и в разгадке неприятельских замыслов и в движении войск.

Карл должен был бы понять это и искать какой-то новый прием для поворота на московские дороги. Но 10 октября он, повторяясь, из Костеничей спешит к Новгороду-Северскому. А русская армия, тоже повторяясь (ей-то повторение приносит успех), занимает город раньше неприятеля. Дорога на Москву — в этот раз через Курск, Орел, Тулу — опять закрыта.

Приближалась зима. Надо было подыскивать для армии зимние квартиры. Карлу увести бы армию с Украины в Польшу. В Польше король Станислав Лещинский, он посажен на трон Карлом. Так что шведская армия могла там удобно зимовать, пополняться новыми солдатами, довооружаться. Но Карл в Польшу не пошел. Все блага он рассчитывает получить на Украине от гетмана Мазепы, в том числе и казацкое войско (гетман — высший чин у казаков).

Петр еще ничего не знает об измене и тоже рассчитывает на гетманское войско. Раскрыть измену помог случай. Меншиков позвал Мазепу в свою ставку для обсуждения дел. Мазепе показалось, что проницательный князь проведал о сговоре с Карлом, и гетман прикинулся больным, таким больным, что попы собираются соборовать его — готовить к смерти. Ничуть не сомневаясь в истинности такого сообщения, Меншиков поехал проститься с верным слугой Петра. Тут уж Мазепа не выдержал и ускакал с двумя тысячами казаков к Карлу.

Войны не бывали без измены, как и без крови. Измена опаснее прямого нападения. Это удар неожиданный, исподтишка. Во все времена измена считалась самым подлым делом. Наказание за измену всегда самое суровое… Мазепа прибыл в ставку Карла 29 октября. Военный совет русской армии уже 30 октября принял решение уничтожить резиденцию гетмана — городок Батурин. Этой мерой достигалось следующее: были бы пойманы ближайшие сторонники гетмана; колеблющиеся казаки, размышлявшие, на чьей стороне быть, остались бы на стороне царя; были бы уничтожены большие запасы пороха и продовольствия, приготовленные в городке для шведов.

Конный гренадер. Старинный русский лубок.

Посмотри еще раз карту Северной войны. Найди Батурин. Обрати внимание на синюю — шведскую — стрелку, идущую мимо Новгорода-Северского. Она изогнулась к Батурину. Это Мазепа после встречи с Карлом идет со шведским войском к своей резиденции. В небольшой, но теперь такой важный городок, упирается острым концом и стрелка красная. Кавалерия Меншикова, продолжая победный путь от Старишей, уже 31 октября окружила стены Батурина.

Сторонники Мазепы на предложение сдаться ответили туманно и ворот не открыли. А медлить было нельзя. Петр слал к Меншикову одного гонца за другим, и в каждом новом письме росла тревога царя — успеет ли князь разрушить гнездо измены до подхода шведов? После двухчасового штурма Батурин пал — крепость была не сильная, а многие казаки, охранявшие ее, перешли на сторону Меншикова.

Шведское войско не застало у Батурина русских. И самого городка не было, его остатки догорали и дымились, пророча бесславную участь своему хозяину.

Так, второй раз за осень, Карл XII мог получить для своей армии продовольствие и боеприпасы, но не получил.

Сгорел порох, сгорел хлеб. Но войско-то казацкое, разбросанное по городам и городкам Украины, не сгорело. Значит, армия шведов получила подкрепление? Нет.

И подкрепления не получила. Мазепа, воспитанный при польском дворе, не знал украинский народ, не понимал, как крепки духовные и кровные связи украинцев и русских. Он остался одиноким в измене. В украинских церквах прокляли гетмана-иуду, в селениях и городах люди писали Петру письма о верности союзу с Россией, о ненависти к иноверным захватчикам шведам.

Отряд казаков, бывший с Мазепой, таял, как снег в жаркую весну. Узнав о намерении Мазепы отдать Украину под власть польского короля Станислава Лещинского, даже самые верные сподвижники гетмана переходили с повинной к Меншикову и Шереметеву. Полковник Галаган привел в русскую армию свой тысячный отряд не просто готовым сражаться на стороне Петра, а с семью десятками пленных шведов, которых казаки взяли в бою по дороге.

Старинный герб Полтавы.

На зиму шведская армия перешла в район Ромны — Гадяч. Русская армия тоже передвинулась на юго-восток и заняла города Сумы, Лебедин, Ахтырку. Русские гарнизоны укрепились в Миргороде и Полтаве. Найди эти пункты на карте. Если учесть, что кавалерийские отряды Меншикова и казаки нового гетмана Ивана Ильича Скоропадского совершали многочисленные рейды по тылам противника, шведы зимой наступившего 1709 года были в окружении. А зима выдалась суровая, выпадали такие дни в этих обычно теплых местах, что птицы замерзали на лету. Отряды шведских фуражиров, рыскавшие по округе в поисках еды, гибли не только от сабли, но и от холода.

Командование русской армии по-прежнему навязывало шведам отдельные бои и избегало генерального сражения, которого так хотел шведский полководец. Время развязки приближалось, и Петр хотел перед решающими событиями покрепче измотать противника.

В начале зимы главные силы русских двинулись на Гадяч, занятый шведами. Карл, узнав об этом, поспешил к Гадячу из своей ставки в Ромнах тоже с главными силами. Двое суток шведы простояли в открытой степи на морозе, ждали, когда русские подойдут к городу и начнут штурмовать его, — тут-то Карл и навалился бы. А Шереметев в это время вел свою армию назад, в Лебедин. И в это же время сильный русский отряд, воспользовавшись уходом короля из Ромен, взял город. Операция, так хорошо разыгранная, была задумана военным советом русской армии. Полководец Карл получил еще один удар по самолюбию — это в придачу к убитым и обмороженным солдатам.

Жажда мщения поторопила Карла, не дождавшись тепла, попытаться отбросить русских от линии Сумы — Ахтырка и тем открыть себе дорогу на Москву через Белгород.

Первым перед шведами оказался городок Веприк. Под защитой невысокого вала и неглубокого рва, занесенного снегом, в нем оборонялось полторы тысячи солдат и несколько сот казаков с тремя пушками. Шведы окружили крепостцу двумя полками пехоты, тремя полками кавалерии и пушками. Карл послал коменданту Веприка подполковнику Юрлову предложение сдаться. В противном случае король обещал повесить подполковника на городских воротах. Мужественный Юрлов послал королю достойный ответ: «По велению моего государя я должен защищаться до последней возможности, и, зная, что король уважает храбрость, я не верю, чтобы его величество проявил, в случае победы, такую жестокость».

Ответ подхлестнул самолюбие Карла.

5 января он сам поспешил к Веприку, захватив еще артиллерии и драгунский полк. На вторичное предложение сдаться осажденные ответили стрельбой из всех трех пушек. Весь день четыре шведские батареи осыпали городок ядрами и бомбами. Утром 6 января тремя колоннами с разных сторон шведы бросились на штурм. Случилось так, что одна колонна подошла к валу раньше других, и Юрлов, сосредоточив все силы на ней, обратил ее в бегство. Атака других колонн тоже была отбита. В этом бою были израсходованы последние боеприпасы. После третьего предложения Карла Веприк сдался.

За взятие крохотного городка шведы заплатили невероятно высокую цену: у них было убито и ранено 46 офицеров и больше тысячи солдат. Ранения получили принц Вюртембергский, генерал Штакельберг, а фельдмаршал Реншельд был контужен. В штурме участвовал сам король, поэтому и другие знатные особы соревновались между собой в отваге. Шведский историк писал об осаде городка: «Потери при штурме Веприка можно сравнить с потерями в большом сражении. Особенно печально для шведов было то, что они потеряли при этом цвет своего офицерства. Между тем после опустошений, произведенных в армии морозами, теперь еще меньше, чем прежде, допустима была напрасная трата людей».

Настойчивый штурм Веприка раскрывал ближайший замысел Карла. В третий раз он пытается нащупать место для поворота на Москву. (Первый раз шведы хотели повернуть на Москву в районе Мглин — Почеп, второй — у Новгорода-Северского.) Ответом на замысел Карла было перемещение главных сил русской армии из Сум в Ахтырку. Дорога через Белгород была закрыта. К слову сказать, очень важная дорога. Шведы пришли бы по ней сначала к Воронежу, а там верфь, потом бы достигли Тулы, а там оружейные заводы.

В общих чертах всю кампанию с осени 1708 года до весны 1709 года можно представить как бесплодную попытку шведов прорваться сквозь русскую армию на какую-либо московскую дорогу. Три рывка на запад — у Почепа, Новгорода-Северского и Ахтырки — это несбывшиеся планы Карла XII. Шведского полководца можно представить человеком, который молотком загоняет гвоздь в доску. Но в доске оказывается скрытый твердый сучок — и гвоздь, соприкоснувшись с ним, изгибается.

В конце апреля 1709 года Карл сосредоточил армию у Полтавы. Взятием Полтавы он думал получить следующие выгоды: открыть путь на Харьков — для очередной, четвертой, попытки повернуть на Москву; открыть дороги, ведущие на юг — к крымским татарам и туркам; получить боеприпасы и продовольствие, которых, по словам Мазепы, в Полтаве запасено большое количество; перед походом на Москву поднять дух в своих уставших войсках, ободрить сторонников Мазепы, склонить поляков, крымских татар и турок к активным действиям против русских; известить Европу о том, что звезда полководческой славы по-прежнему сияет ему, Карлу XII; понудить своих соотечественников еще туже затянуть пояса и терпеливо ждать, когда Россия заплатит шведам за их долготерпение золотом и серебром, хлебом и мехами, другим добром.

Русский артиллерист. Старинная акварель.

А жили шведы в то время очень плохо, война истощила страну. Все мужчины в возрасте до сорока лет были под ружьем, даже на металлургических заводах работали женщины, денег в казне у государства не было, долг Швеции заимодавцам составлял 7 миллионов талеров. Это очень много. Серебряный талер весил 30 граммов, значит, шведы задолжали 210 тонн серебра. Для сравнения вспомним 200 тысяч талеров, которые были уплачены датчанами герцогу Фридриху, приятелю Карла, после того как Карл осадил и взял Копенгаген. Шестью тоннами серебра заплатили датчане за мир со шведами.

Крепость Полтава стояла на правом берегу реки Ворсклы, при слиянии с ней реки Коломак. Место самой крепости было высокое, а между возвышенностью и рекой тянулись топкие болота. В крепости — за земляным валом, дубовым палисадом и рвом — оборонялись 4200 солдат и 2500 вооруженных жителей. У них было 28 орудий. Командовал гарнизоном храбрый полковник Алексей Степанович Келин.

Карл в разговоре со своими генералами назвал Полтаву «ничтожной» крепостью и уверял их, сомневавшихся, что она падет при первом же выстреле.

Сначала шведы попробовали взять крепость прямой атакой. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. И противник вынужден был вести осадные работы. Шведы ночами прокладывали ко рву и валу апроши — зигзагообразные траншеи, по которым можно подобраться к крепости перед штурмом. Русские ночами же совершали вылазки из Полтавы, сбивали пикеты, истребляли работавших или разгоняли их, разрушали сделанное.

Осада затягивалась. Нетерпеливый Карл то назначал неподготовленные штурмы, то приказывал быстрее копать траншеи. И слал к Келину барабанщиков-парламентеров с требованием сдаться.

Русские и украинцы, оборонявшиеся в крепости, отбивали штурмы с большим уроном для шведов. А барабанщиков возвращали королю с однозначными ответами.

Восьмой по счету барабанщик передал Карлу следующее: «Мы уповаем на бога, а что объявляешь ты, мы через присланных, коих семь имеем, известны; тако же знаем, что приступов было восемь и из присланных на приступы более 3000 человек при валах полтавских головы положили. И так тщетная ваша похвальба; побить всех не в вашей воле состоит, но в воле божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет».

Хотя осажденные несут потери меньшие, чем атакующие, гарнизон Полтавы заметно редел. Подходили к концу боеприпасы. Уже приходилось рубить на картечь железо, мешать с камнями и такими зарядами бить по врагу. Поскольку крепость была окружена со всех сторон, у русского командования для связи с гарнизоном оставалось единственное средство — пересылка писем в пустых бомбах, в полых ядрах. Последнее послание Нелина было тревожное — крепость могла пасть.

Мушкетон — короткий мушкет и офицерская шпага, изготовленная на Олонецком заводе в 1711 г.

Чтобы облегчить положение осажденных, Меншиков напал на близкий к Полтаве городок Опошню. Шведы перебросили часть войск туда, но, прогнав Меншикова, снова вернули войска на осаду Полтавы. В середине мая удалось переправить в крепость отряд Алексея Головина — 1200 человек. Храбрецы перешли вброд Ворсклу, преодолели километровую полосу болот и оказались перед шведами. Все русские были одеты в шведские мундиры, а Головин по-немецки объяснил неприятельскому офицеру, что отряд идет на земляные работы к крепостному валу. Шведы вскоре поняли, кто перед ними, вспыхнул штыковой бой. Потеряв три десятка солдат, заколов до двух сотен шведов, отряд пробился к воротам крепости. Радости гарнизона не было конца — такая прибавка бойцов! К тому же каждый солдат принес с собой по мешочку пороху.

Карл, который никак не хотел отказаться от высокомерного отношения к русской армии, узнав о прорыве Головина, вынужден был сказать непривычное для себя: «Я вижу, что мы научили русских воевать». Секретарь короля записал и эту фразу в дневник — для истории. Но король не подозревал, что произнес слова действительно исторические, вещие. Оставались считанные дни до битвы, в которой русская армия объявит о себе, как о первоклассной армии Европы.

Петру, Шереметеву, Меншикову было ясно, что двухмесячная осада Полтавы скоро должна закончиться. Но чем?

Взятием крепости? Для русских это плохо, потому что дает много выгод Карлу.

А если Карл отступится от Полтавы? Если он снимет осаду? Что дальше в этом случае будут делать шведы?

Первое: они попытаются вызвать русских на генеральное сражение.

Есть и второе. Ни поляки, ни турки, как доносят дипломаты, не торопятся к Карлу. Шведы по-прежнему в одиночестве. А их армия совсем уже не та, что выходила из Гродно в поход на Москву. Она уменьшилась численно. Ее воинский дух ослаб. Она уже почти год на голодном пайке. У нее крайне мало пороху. Под давлением этих обстоятельств Карл может отбросить замашки великого героя и уйти от Полтавы в Польшу. Вот какой исход может быть: вместо генерального сражения марш на запад, через Днепр, в земли Лещинского.

Полтавское сражение. Бой на редутах. Утро 27 июня 1709 г.

У А. В. Суворова есть замечательный афоризм: «Недорубленный лес снова вырастает». Под недорубленным лесом подразумевается недобитый противник. Суворов — как бы ни устали его солдаты, как бы ни были плохи дороги, снег ли валил, дождь ли хлестал, пекло ли солнце — при называл, несмотря ни на что, истреблять или брать в плен отступающего врага. Иначе лес снова вырастет.

Вот и Карла с его армией никак нельзя выпустить в Польшу. Он ведь не захочет мира. Чудовищное самомнение и самолюбие короля! Лишь только подкрепится армия, он поведет ее опять на Москву. Значит, русским войскам снова мучиться в непрерывных походах и боях, городам снова готовиться к осадам, крестьянам снова сидеть с имуществом в глухих лесах… Если бы только это! У Англии и Голландии кончается война с Францией за испанское наследство. Французский король друг Карла. Французы помогут шведам и деньгами, и войском. Продолжение войны со шведами будет тяжелее этого тяжелого начала.

Да, время подошло… 6 июня Петр приказал гетману Скоропадскому занять со своими казаками все переправы на реках, через которые шведы могли уйти в Польшу. 7 июня царь отправил письмо Апраксину: «Получили мы от вас еще письмо и пункты, но нынче вскоре ответствовать не можем, понеже сошлися близко с соседьми и, с помощью божиею, будем, конечно, в сем месяце главное дело с оными иметь».

Предельно краткий ответ свидетельствовал, что Петр целиком занят подготовкой к решающему сражению.

Старинный герб Бендер. Гербовый орел России означает победу над шведами, а «печальный» лев — поражение короли Карла XII.

Мы, читатель, снова обратимся к картам. Без них не увидеть грозного сражения. На этот раз карты крупного масштаба. На них обозначены реки, леса, болота, поля, деревни. Попробуй в своем воображении представить ту местность. Она, со своими особенностями, может стать союзником полководца, а может стать и врагом — в дополнение к армии неприятеля. Ты, верно, помнишь: шведы выиграли бой у Головчина. Там Репнину, на дивизию которого обрушился Карл, не смогли помочь соседние дивизии, они были отделены болотами. Но болота не возникли вдруг. Шереметев и Репнин сами выбрали позицию с большим изъяном. И поплатились за это. Выбор позиции для русских войск у Полтавы был сделан безукоризненно. Петр обладал дарованием безошибочно чувствовать выгоды местности.

Русская армия, когда положение Полтавской крепости стало особо опасным, заняла позицию на левом берегу Ворсклы, напротив города. Так она стояла некоторое время, прикрываясь от внезапного нападения шведов рекой и болотами. Болота и река в одинаковой мере служили и шведам защитой от русской армии. Но вот Петр приказал переправлять пехоту и конницу на правый берег. Теперь, когда решено открыть генеральное сражение, ничто, никакие преграды не должны помешать русскому удару.

Петр действует сейчас очень осторожно. От селения Крутой Берег к селению Черняхово армия двинулась в ночь на 19 июня. Переход совершается под прикрытием реки, болот и ночной темноты. Это не считая специальных отрядов, которые следят за шведами и готовы первыми принять на себя их удар.

Для переправы через Ворсклу выбраны три брода: Семенов, Ташенков, Лыкошин и мост, что выше по течению, у деревни Петровки. Переправа вблизи неприятельской армии, полководец которой может действовать стремительно, — дело серьезное в высшей степени. Тут тоже приняты меры предосторожности. К Петровке были заблаговременно посланы 12 драгунских полков и 3 полка пехоты. На возвышенном берегу реки вдоль всей деревни они соорудили 17 редутов. Редут от редута расположен на расстоянии ружейного выстрела. Между редутами устроены куртины в виде тупых углов. Куртины своими концами до редутов не доходят, следовательно, между редутами и куртинами есть проходы.

Что такое редут? Это полевое укрепление, состоящее из земляного вала, впереди и позади которого вырыты рвы. Редут может быть четырехугольным, может иметь и больше углов — все зависит от местности, на которой он устраивается. Редут — это маленькая земляная крепостца. Обороняются в ней одна-две роты, 120–240 человек. А что такое куртина? В данном случае земляной вал со рвом впереди; за куртинами, за земляными валами тоже оборонялась пехота или драгуны. Понятно, почему редуты отстоят один от другого на полет ружейной пули: атакуя, противник бросится на куртины, как на слабейшие участки обороны, тогда из редутов — справа и слева — посыплются в него пули. А проходы между куртинами и редутами сделаны для того, чтобы обороняющиеся могли контратаковать противника, не пробираясь при этом через свои валы и рвы.

Знамя Белгородского полка.

Полевое укрепление у деревни Петровки имеет и общее название — тет-де-пон. В переводе с французского tete — голова, начало, a pont — мост. В переводе с военного языка петровских времен на современный военный язык тет-де-пон — предмостное укрепление.

Итак, опираясь на тет-де-пон, русская армия 20 июня без осложнений переправилась через Ворсклу и встала у деревни Семеновки. Тут тоже сразу же пошли в дело кирки и лопаты: новый лагерь был укреплен рвами и валами, ведь до Полтавы, до шведского лагеря, всего 8 километров.

Малое расстояние, отделявшее теперь шведов от русских, обеспокоило и Карла. Поскольку гарнизон Полтавы держался уже на тонком волоске, королю показалось, что Петр немедленно бросится на помощь крепости. Шведский полководец построил армию к бою. Сутки она ждала сражения. Но кроме разведывательных отрядов, иные русские к шведам не подходили. Можно представить, сколько сарказмов высказал Карл XII по адресу Петра I, который опять воздержался от решительных действий…

Два следующих дня 21 и 22 июня были днями двух ожесточенных штурмов Полтавы. Чувствуя неизбежность скорого сражения, Карл не хотел оставлять у себя в тылу крепость: в разгар битвы ее гарнизон мог ударить шведам в спину.

Оба штурма были отбиты. Отбили бы герои третий штурм? Вряд ли. Уже дети и женщины подносили солдатам на валы снаряды, бревна и камни. А пороха в Полтаве оставалось всего полторы бочки. Шведы не знали, что положение осажденных настолько бедственное, но Карл не назначил третий штурм по причине, хорошо ему известной, — у шведов тоже кончался порох; в Полтавской битве они смогут стрелять лишь из четырех орудий, для остальных не будет зарядов…

Интересная подробность: фельдмаршалы армий-противниц — Шереметев и Реншельд — договорились начать сражение 29 июня. Обе стороны обязались до этого дня не чинить друг другу никаких неприятностей. Что это? Дань рыцарским обычаям? Взаимная боязнь случайностей, могущих возникнуть до главной битвы? Видимо, обе причины, сложившись, привели противников к такому, по современным понятиям наивному, договору.

Карл, несомненно, к двум причинам прибавлял и третью, заключавшуюся в тактике шведского войска. Шведы вели бой в линейных боевых порядках — армия выстраивалась двумя линиями, по три шеренги в каждой линии. Такое построение давало шведам возможность стрелять в противника сокрушительными, густыми залпами — одновременно стреляли тысячи ружей. Если противник, несмотря на гибель многих и многих, все же атаковал шведов и сминал их первую линию, в дело вступала вторая линия. Новые залпы второй линии неизбежно опрокидывали противника. Противник пускался в бегство, тогда с флангов шведских линий на его разгром бросалась конница. Но чтобы вести бой в линейном боевом порядке, Карлу нужно условие: армия противника должна собраться в одном месте, иначе не в кого будет стрелять из тысяч ружей. Договоренность фельдмаршалов это условие предоставляла.

24 июня к Семеновке подошел с отрядом своих казаков гетман Скоропадский. Казаки стерегут броды и лодки на Днепре, а этот отряд будет участником Полтавской битвы.

Приход казаков неожиданно повлиял на здоровье Карла XII. Ночью их небольшой кружок сидел у костра, не подозревая, что шведский король сам выехал посмотреть расположение русских войск. Из темноты хорошо видно тех, кто на свету. Карл выстрелил. Один казак был убит. Другие мигом выстрелили туда, откуда прогремел неожиданный выстрел. Шведы ускакали. Король привез в свой лагерь казацкую пулю. Медик вытащил ее из королевской ноги, но после операции Карл не мог ни ходить, ни сидеть в седле. Командовать Полтавской битвой ему придется с носилок и коляски.

Еще в сражении с Левенгауптом Петру открылась выгода лесистой, пересеченной местности. Такая местность, в отличие от ровной и пустынной, становилась союзницей русских, так как мешала шведам действовать в линейных боевых порядках. Русская армия вечером 25 июня перешла на позицию у деревни Яковцы. Петр, как увидим, выбрал для своей армии место почти идеальное. Недостатки его были исправлены инженерными работами.

Давай, читатель, рассмотрим место будущей схватки двух могучих соперников.

В тылу русских, за их спиной, высокий обрывистый берег Ворсклы. Это значит, что шведы не могут напасть на русский лагерь сзади, из-за реки.

Левый фланг русских войск упирается в густой, малопроходимый лес, который тянется до самой Полтавы. Это значит, что противник не может напасть на левый фланг русских.

На правом фланге природной защиты нет. Но это и не страшно. Ведь шведы пойдут к русским позициям не с севера, а с юга.

Противник не может внезапно атаковать русских и с западной стороны — там лес, он занимает пространство от деревни Тахтауловой до деревни Малые Будищи.

Между этим лесом и русским лагерем простирается широкая, ровная поляна. На ней-то Карл может построить свою 30-тысячную армию в две линии и применить проверенную в победных боях тактику.

На заветную поляну шведы попадут, только пройдя по чистому месту между лесом Малых Будищ и лесом, что тянется от Яковцев к Полтаве. Ширина этого коридора полтора километра. Это очень узко для прохода 30 тысяч…

Петр, выбирая место будущей битвы, решил коридор еще сузить — редутами.

Посмотри, как расположены редуты. Карта на стр. 170–171. Фронтальная линия из 6 редутов. Перпендикулярна к ней фланговая линия из 4 редутов. Зачем Петр велел возводить укрепления в таком порядке?

Шведы опасны, когда движутся в боевых построениях. Редуты, перекрывающие коридор, между лесами должны разорвать боевые порядки шведов, раздробить их строй. Но как мы знаем, из редутов ведется огонь. Значит, неприятель уже здесь, не дойдя еще до главных позиций русской армии, не только нарушит строй, а понесет потери. Русские солдаты будут стрелять навстречу шведам из фронтальных редутов и в правый фланг из фланговых, расположенных вдоль дороги Полтава — Петровка. (Найди редуты и дорогу на карте.)

Конечно, редуты не смогут остановить шведов. Неприятель в конце концов, рано или поздно, преодолеет их — эту передовую позицию русской армии. После этого он двинется к укрепленному лагерю — к главной позиции Петра. Тут встретит шведов своим ударом русская артиллерия — 72 орудия, обеспеченная порохом, ядрами и картечью.

Таким образом в основную схватку шведы войдут уже изрядно потрепанные. Главным силам русской армии будет легче справиться с ними.

Вот так (а вернее — очень похоже) рассуждал полководец Петр I, готовясь к великой битве.

Не лучше ли было сразу, без рассказа о замысле Петра, повести рассказ о самой битве? Нет. Как бы ни был точен и правилен замысел, битва в чем-то проходит по-иному. Но именно хороший замысел приносит победу. Поэтому надо знать и то и другое.

Петр, как уже говорилось, сосредоточил свою армию у Яковцев под вечер. Конец дня был выбран для того, чтобы шведов удержала от нападения темнота, а не только джентльменское соглашение. Вечер и всю ночь войска укрепляли свой лагерь — возводили ретраншемент[15]. Уже третий раз русские копают берега Ворсклы. Тяжелая это работа — в считанные часы переместить горы земли.

А нужно ли торопиться с укреплением нового лагеря? Ведь до начала сражения еще три дня!

«Полтавская битва». Фрагмент гравюры с картины А. Коцебу, 1867 г.

На войне просто необходимо делать все как можно быстрее. И в этот раз такая истина получила веское подтверждение. К шведам перебежал унтер-офицер Семеновского полка Немчин. Карл, получив сведения о расположении и боеспособности русских войск, об инженерных работах, которые еще не закончены, решил забыть уговор фельдмаршалов и напасть на русских раньше срока — внезапно.

Петра известили о бегстве предателя в пятом часу утра 26 июня. С того часа русские получили приказ быть готовыми к бою. И без того напряженные работы на передовых редутах еще больше убыстрились. Все, что можно было изменить, менялось, чтобы снизить цену сведений, полученных шведами от перебежчика. Предвидя, что Карл нанесет главный удар по рекрутскому необстрелянному полку, переодели его солдат в зеленые мундиры Новгородского полка, известного шведам своей боевой выучкой, новгородцы же оделись в серые кафтаны новобранцев; так преимущество, которым владел противник, превратилось в ловушку для него…

Днем Петр произвел смотр войскам. 42 тысячи солдат и офицеров увидели своего полководца. Он был одет в темно-зеленый мундир с широкими красными обшлагами — такую одежду носили офицеры гвардии. Большой, на большом коне, Петр под крики «ура» объезжал полки и артиллерийские позиции. Побывал Петр у солдат, строивших редуты. К офицерам гвардии царь обратился с речью:

— Вам известно, что кичливый король войску своему расписал уже в Москве квартиры; генерала Шпарра пожаловал уже губернатором московским и любезное наше отечество определил разделить на малые княжества и, введя в оное еретическую веру, истребить. Оставим ли такие ругательства и презрение наше без отмщения?

По поручению командиров гвардии Петру отвечал генерал Михаил Михайлович Голицын, отличившийся в разгроме шведов у Лесной:

— Великодержавный царь-государь! Ты видел труд и верность нашу, когда через целый день в огне стояли, шеренг не помешали и пяди места неприятелю не уступили; четыре раза от стрельбы ружья разгорались, четыре раза сумы и карманы патронами наполняли; ныне же войска те же и мы рабы твои те же. Уповаем иметь подвиги ныне, как и тогда.

Смотр войскам проводил и Карл. Его, полулежавшего на носилках, несли вдоль строя полков. Шведы тоже кричали «ура» своему полководцу. Речь перед войсками король закончил приглашением офицеров на пир победителей в шатрах московского царя:

— Он приготовил нам много кушанья. Идите же завтра туда, куда ведет вас слава!

О чем думали шведы в ночь перед жестоким разгромом? Верно, вспоминали родину и родных, которых не видели десяток лет… Что снилось голодным шведам? Может быть, пир в русских шатрах, обещанный Карлом? Успели ли они во сне сесть за столы, налить вино, выбрать кусок еды пожирнее? Верно, не успели. Та ночь была коротка. Уже в два часа, в темноте, Карл двинул армию к русским позициям. Тысячи солдатских сапог, тысячи конских копыт сотрясли землю. Движение огромной массы услышали и увидели русские разведчики. Гонец поскакал к Петру…

Обратимся к карте. Из лагеря у Полтавы армия шведов, обойдя лесной выступ, чистым полем идет на север. Впереди движутся колонны пехотных войск, позади — тоже в колоннах — конница. Так, в узких построениях, Карл думает быстро пройти коридор, стены которого — леса. Миновав коридор, шведы перестроятся из колонн в широкие линии и атакуют главную позицию русских.

Ты, читатель, конечно, рассмотрел на карте положение русских редутов. Сейчас в них находятся 2 батальона пехоты — 1200 солдат и 40 офицеров. За редутами заняли позицию 17 полков конницы. Основной массой конницы командует отважный Меншиков; кавалерия первой встретит армию врага. Конной группой на правом фланге, у деревни Малые Будищи, командует Скоропадский. Казаки следят, чтобы какой-либо отряд шведов не обошел Будищенский лес с запада и не вышел бы затем у Семеновки к русскому укрепленному лагерю; казакам надлежит также истреблять неприятеля, когда он попытается укрыться в Будищенском лесу или побежит с поля боя.

От флангов русской конницы навстречу шведам устремлены две короткие стрелки. Это Меншиков, как только разведка обнаружила движение неприятеля, поставил все свои полки перед линией редутов. Шведская кавалерия обогнала свою пехоту, тоже выдвинулась вперед. И уже в третьем часу утра перед редутами закипела сабельная схватка.

Главные силы русской армии в это время приводятся в боевую готовность. Рассмотри на карте укрепленный лагерь русских.

Конница Меншикова дралась так хорошо, что вся армия шведов почти остановилась. Фельдмаршал Реншельд понукал свою кавалерию и послал на помощь ей несколько пехотных полков. Натиск шведов после этого усилился. Русская конница постепенно стала отходить. В азарте боя Меншиков слал к Петру гонцов с просьбой тоже дать пехоту. Храброму князю казалось, что здесь, у редутов, уже на передовой позиции можно нанести шведской армии решительное поражение. Петр следил за событиями без горячности и приказал Меншикову придерживаться принятой военным советом диспозиции кавалерия должна после схватки перед редутами отойти к главным силам.

Знамя Черниговского полка.

Шведы между тем подошли к фланговым редутам, что располагались вдоль дороги Полтава — Петровка. Два передних укрепления не были достроены до конца, на это не хватило времени, и шведы взяли их. За недостроенными и взятыми редутами противнику открылись другие. Карлу сообщили об этом и о потерях при взятии недостроенных редутов. Король принялся размышлять — что делать? Атаковать редуты значит понести потери. Обтечь их справа и слева, около лесов, очень опасно: армия разорвется на две части. Карл приказал атаковать редуты. То с криками, то молча бросались шведы в атаку, но из-за земляных валов летели пули, а когда шведы, презирая смерть, добегали до валов, натыкались на русские штыки.

Карл отдал новый приказ армии: плотнее сомкнуть ряды и обойти редуты, прижимаясь к Будищенскому лесу.

Первыми этот маневр начали исполнять кавалеристы. На карте поворот армии Карла обозначен двумя синими стрелками.

Повернув на запад, кавалеристы противника попали правым флангом под огонь редутов поперечной линии. Когда же они миновали зону обстрела и повернули на север, к опушке Будищенского леса, там наткнулись на конницу русских. Меншиков, как мы знаем, после боя перед редутами отходил к своим главным силам. Но, разгадав намерения Карла, отход приостановил и перекрыл проход у лесной опушки.

Снова разгорелся сабельный бой. Русские конники в этот раз вовсе остановили шведов. У Меншикова опять появилась уверенность, что он, получив в подкрепление пехоту, разобьет шведскую армию на передовой позиции. К Петру был отправлен гонец. Вместе с просьбой дать пехоту он вез знамя, отнятое у врага солдатом Авраамом Ивановичем Антоновым. За первым трофеем Полтавской битвы Меншиков отправил к царю еще тринадцать знамен и штандартов как доказательство возможной победы.

Пока скачут к Петру гонцы с трофеями, а Карл озадачен остановкой армии, мы последим за крайней правой колонной шведской пехоты, которой командует генерал Росс, и за крайней правой колонной кавалерии, которой командует генерал Шлиппенбах. С этими опытными генералами произошли большие неприятности.

Вместе со всей армией Росс и Шлиппенбах еще затемно повели колонны к русским позициям. Именно эти колонны и наткнулись на первые редуты. Выбив русских из двух недостроенных, они бросились на штурм третьего и четвертого. Русские ударили по атакующим из пушек картечью, из ружей. Солдатам редутов помогли подоспевшие драгуны, и шведы, не выдержав губительного огня, откатились в лес, что правее дороги Полтава — Петровка.

Лавина шведской армии налетела на гранитную скалу. Скалой были продольные редуты. Левая часть и середина лавины остались западнее их, правая часть — Росс и Шлиппенбах — отскочила на восток. Опасения Карла сбывались — армия разорвалась. Пусть не пополам, чего очень боялся король, но тоже опасно.

Лес правее дороги Полтава — Петровка укрывал резервный отряд шведов. Резерв, войска Росса и войска Шлиппенбаха оказались в стороне от главных событий. На нашей карте эти бездействующие шведы обозначены фигурками конных и пеших воинов.

Петр, получив шведские знамена, опять не согласился с мнением Меншикова. Приказ Петра был почти прежний: русской коннице постепенно отходить к главной позиции. Новое же заключалось в том, что в командование конницей вступал Боур, а Меншикову надлежало с 5 конными полками и 5 пехотными батальонами разгромить Росса и Шлиппенбаха.

Петр I в Полтавской битве. Фрагмент гравюры с картины А. Коцебу «Полтавская битва», 1867 г.

Генерал Боур незамедлительно начал исполнять приказ — отходить от редутов к правому флангу русского укрепленного лагеря. Отход Боура показан на карте тремя пунктирными линиями.

Вернемся к Меншикову. Движение его отряда показано красной стрелкой, которая идет от левого фланга русского укрепленного лагеря. Генерал от кавалерии князь Александр Данилович Меншиков со своими офицерами и солдатами действовал так вдохновенно и неудержимо, что в короткое время разбил несколько эскадронов Шлиппенбаха, а самого генерала взял в плен. Затем отряд Меншикова неожиданно для себя наткнулся на резерв шведов.

В том резерве было 4 тысячи солдат. Но, разгоряченный удачами раннего утра, Меншиков без промедления налетел и на этого врага. «Московиты их мужественно атаковали. Шведы столь же стойко сопротивлялись, но были вынуждены податься, — писал впоследствии шведский историк. — Князь Меншиков совершенно уничтожил этот отряд, перебив одних и пощадив немногих».

Генерал Росс, чувствуя, что Меншиков скоро доберется и до него, отошел еще глубже в лес, ближе к Полтаве. Росса охватило отчаяние. Он не знал, как ему избежать гибели и соединиться с королем, которому нужен в эти решающие часы каждый солдат. Утро 27 июня кончилось. Начинался грозный день развязки. И невозможно было не ощущать этого.

Меншиков тоже чувствовал, что вот-вот грянет самое важное. Он приказал командирам отряда преследовать шведов, а сам поспешил к главным силам, зная, что его храбрость и умение будут нужны там.

Росс еще надеялся соединиться с Карлом. Надежда была такой сильной, что он перестал трезво оценивать обстановку. Увидев вдалеке преследователей, подумал, что это шведы, и послал на разведку некоего капитана Функа. Функ, приблизившись к всадникам, заметил среди них Шлиппенбаха и очень обрадовался — наконец-то появились свои! Капитан и представить не мог, что такой известный генерал в плену. Функ тоже был взят в плен. Войско Росса тем временем было окружено.

Полтавское сражение. 27 июня 1709 г. Разгром армии шведов.

Остатки шведской пехоты во главе с Россом вырвались из кольца и побежали к Полтаве. Генерал надеялся спастись в укрепленном лагере, из которого шведы всего несколько часов назад вышли «туда, куда их вела слава». Но и эта надежда Росса оказалась тщетной. Героический гарнизон Полтавской крепости в тот великий день нашел в себе силы, чтобы сделать вылазку и захватить лагерь. Генерал Росс, увидев в своем лагере русских, больше уже не пытался бороться и сдался в плен.

Итак, с двумя колоннами шведской армии и ее резервом покончено. Колонн было десять. Что делают теперь оставшиеся восемь? Смотри карту на стр. 170–171.

Мы, читатель, снова у редутов. Уже четвертый час Карл топчется перед ними. Конечно, это сказано не в буквальном смысле слова. У Карла болит раненая нога, и короля возят в коляске. Топчется — в буквальном смысле — шведская армия. Но вот замечено — русская армия отходит! Мы знаем, что Родиону Христиановичу Боуру приказал отходить Петр. Карл и Реншельд этого не знают. Им кажется, что конные полки русских отступают. Моментом отступления необходимо воспользоваться — гнаться за отступающими и, не отставая ни на шаг, ворваться за ними в русский лагерь.

Но как гнаться? Между шведами и русской конницей линия поперечных редутов. Одна за другой следовали атаки шведов на эти редуты. Атаки яростные, отчаянные. И безуспешные.

Армия Карла уже не в колоннах, она развернута фронтом к линии русских укреплений. И король, видя, что редуты еще долго не взять, приказывает своим солдатам идти между редутами, по трехсотшаговым промежуткам между ними.

Идут шведы коридорами смерти. Справа, слева бьют русские ружья — чуть ли не в упор. Страшная картина! Можно было бы восхититься этим отчаянным движением. Можно было бы, если бы держались шведы такими молодцами в каком-либо правом деле. Мы восхитимся русскими. Восхитимся двумя батальонами — это 1200 солдат и 40 офицеров, из которых многие и многие полегли, захлестнутые лавиной врагов, но исполнили долг свой мужественно и самоотверженно.

Миновав линию поперечных редутов, шведская армия шла близко за русской конницей. Пыль, поднятая копытами лошадей, пушечный дым окружали шведов непроницаемой тучей. Скоро должен быть русский лагерь. Но где он? Неприятель не заметил, как приблизился к главным русским укреплениям. Шведы правым флангом оказались в ста шагах от них. И тогда русские пушкари ударили по врагу свинцовой картечью. Огонь был такой губительный, смятение шведов так велико, что, повинуясь давлению правого фланга, вся армия бросилась в Будищенский лес. На карте этот панический бросок в сторону изображен широкой прерывистой стрелой. Прямоугольник с синими точками — это шведы стоят у леса и приводят себя в порядок.

Во всех больших сражениях Карл XII сам непосредственно командовал войсками. И не только в больших, но и в таких, как штурм крохотного Веприка. В этот раз армией командует фельдмаршал Реншельд, ибо король не может ходить. И сидеть на лошади не может. Но он, находящийся в коляске-кресле, получает все донесения и отдает распоряжения.

А какова роль Петра в битве, гремящей у берегов Ворсклы? 26 июня, когда распределяли армию по начальникам, полковник гвардии Петр I взял под свое управление первую дивизию. «Фельдмаршал и генералитет просил его царское величество, чтоб в баталию не приобщаться, — записано в русской истории Северной войны, — на что Петр изволил сказать, чтоб о том более ему не говорили». Забота о сохранении жизни Петра понятна. Петр подвергнется в бою смертельной опасности — одна пуля пробьет его шляпу, вторая — седло, третья ударится в крест на груди. А сколько пролетят совсем близко? Но Петр будет рисковать жизнью, как великий полководец: бывают моменты в битве, когда военачальник должен выходить в первые ряды бойцов.

Итак, Петр — командир дивизии. Он будет командовать и батальоном пехоты. Он же командующий всеми русскими войсками. Перед решающей схваткой со шведами Петр скажет фельдмаршалу Шереметеву:

— Господин фельдмаршал! Поручаю вам мою армию и надеюсь, что в начальствовании оною вы поступите согласно предписанию, вам данному, а в случае непредвиденном — как искусный полководец. Моя же должность надзирателя за всем вашим начальствованием и быть готовым на сикурс во всех местах, где требовать будет надобность и нужда.

В этих словах и роль Петра в битве, и весь его характер. Он опирается на своих даровитых помощников, но все видит сам, все знает и готов «на сикурс», то есть на помощь — делом, советом или приказом.

Портрет Петра I. Художник И. Никитин, первая четверть XVIII в.

Вот и теперь, наблюдая за шведами, остановившимися на лесной опушке, Петр хочет определить, что предпримет противник. Вдруг Карл уклонится от сражения? Он же должен, наконец, понять, что за утренние часы шансы победить русских сильно уменьшились. Если шведы начнут сейчас уходить к Днепру, остановить их будет трудно. Русская армия в ретраншементе, в укреплениях за валом и рвом. Понадобится время, чтобы полки вышли оттуда, построились, приготовились к погоне за врагом. И вот мчатся посыльные к Скоропадскому — смотреть за переправами еще пуще. На усиление казаков послан Волконский с 6 драгунскими полками. Головин с 3 батальонами ушел через Яковцы к монастырю — держать дорогу на Полтаву. Самое же главное — армии приказано выйти из ретраншемента и строиться на поляне. Для охраны лагеря оставлено 8 батальонов пехоты и батальон гренадер, этот отряд можно будет при необходимости использовать как резерв главных сил.

Шереметев не одобрил приказов Петра. Он хотел сохранить всю армию в одном месте, а Петр значительные силы послал на второстепенные участки.

— Больше побеждает разум и искусство, нежели множество, — оправдывался царь перед командующим.

А фельдмаршала тревожило не только уменьшение численности главных сил перед решающей схваткой, но и то, что схватка произойдет на чистом месте, — прежде предполагалось встретить атаку шведов в укреплениях.

Русские полки строились в прекрасном состоянии духа. Воины рвались в битву. Оставленные в резерве били челом Петру, чтобы взял их в дело. Все понимали великое значение предстоящего часа. И собственная жизнь казалась — командиру ли, солдату — не очень уж высокой ценой за право быть в грозном бою.

Зная силу полкового товарищества, Петр приказал построить армию в две линии, так, чтобы в первой линии был первый батальон, а во второй линии — второй батальон того же полка. Если передний батальон окажется в беде, помощь ему придет от своих же, из второго батальона.

Пехота — 42 батальона под командованием фельдмаршала Шереметева — образовала середину строя. На правом фланге разместились 18 драгунских полков под командованием генерала Боура. На левом — 6 драгунских полков под командованием генерала Меншикова. Впереди поставили артиллерию. Артиллерией командовал генерал Яков Вилимович Брюс; почти одногодок Петра, он мальчиком был в потешных полках и, как многие сподвижники царя-полководца, прошел почти через все сражения новой русской армии.

Давай перечислим полки, вставшие перед шведами. Идет восьмой час утра. В восемь станет ясно, что шведы не думают уходить за Днепр. Обе армии сойдутся в яростной битве. Кто же из русских участвовал в ней?

Начнем с правого фланга, как на перекличке.

Конные полки: гренадерский Рожнова, гренадерский Роопа, Московский, Владимирский, Сибирский, Нижегородский, Вятский, Белозерский, Невский, Архангелогородский, гренадерский Кропотова.

Пехотные полки: гренадерский Бильса, Преображенский, Семеновский, Ингерманландский, Астраханский, гренадерский князя Репнина, Киевский, Шлиссельбургский, Нарвский, Новгородский, Бутырский, Московский, Сибирский, Псковский, Казанский, Вологодский, Нижегородский, гренадерский Буша.

И снова конные полки, левофланговые: Ярославский, Новгородский, Вологодский, Ингерманландский, Киевский, лейб-регимент.

Вот так они стояли рядом друг с другом — десять тысяч человек в первой линии, столько же во второй… Что такое лейб-регимент? «Лейб» по-немецки «тело», от этого слова происходит первая часть названия войск — телохранителей монарха; «регимент» — это «полк». А что за войска гренадеры? Сначала так называли пехоту, вооруженную гранатами, потом вообще отборные войска; их, как правило, в бою ставили на флангах; фланг, край строя, наиболее уязвим при атаке противника, вот гренадерами и укрепляли их. В армии Петра это правило тоже соблюдено.

На опушке Будищенского леса Карл строил свою армию, она заметно уменьшилась после боев у редутов. Середину шведского строя заняла пехота — 15 батальонов. На правом фланге встали 6 кавалерийских полков, на левом — 5. Вторая линия у шведов получилась тощей, всего 3 пехотных батальона. Еще раз телохранители провезли перед армией в коляске Карла. Он еще раз напомнил войскам их прошлые громкие победы, славу, известную всей Европе, и призвал к новым подвигам.

Прекрасной была речь Петра перед полками:

— Ведало бы российское воинство, что оный час пришел, который всего отечества состояние положил в руках их: иль пропасть всем, или в лучший вид отродитися России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быть за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский.

…О Петре ведали бы известно, что ему житие свое не дорого, только бы жила Россия…

В восемь утра шведы двинулись от леса к середине поляны. Русская армия тоже, как только обнаружилось движение неприятеля, пошла вперед. Она остановилась, когда расстояние, отделявшее ее от шведов, сократилось до полета пули. Русские безмолвно стояли. Земля глухо гудела под ногами шагавших шведов. Гул заглушило грохотом — в противника ударили пушки. Картечь сбивала ряды неприятеля, ядра разбрасывали солдат в стороны. Тут же на смену убитым выходили вперед бойцы задних шеренг, и армия Карла, казалось, была неуязвима для русских снарядов. Шведы вскинули ружья для залпа. Одновременно взлетели дымки у русских ружей. Обе армии после густых залпов бросились друг на друга. Завязался рукопашный бой по всей ширине строя.

Дрались везде яростно — штыками, палашами; потеряв оружие — просто голыми руками.

Жесточайшая схватка кипела на участке Новгородского полка. Именно здесь, где должен был стоять полк новобранцев, шведы наметили прорвать русский строй и выйти сквозь брешь в тыл русской армии. Ты, читатель, помнишь: в кафтаны новобранцев оделись солдаты-новгородцы. Но и они, не новички в бою, не смогли сдержать мощного натиска. Строй батальона распался. Тогда Петр, зорко следивший за битвой, поскакал ко второму батальону новгородцев и повел его в контратаку. Неприятеля удалось остановить, затем отбросить. Строй русской армии был восстановлен и выровнен.

Это был важный момент, и вся русская армия перешла в наступление. Меншиков и Боур напали на фланги неприятеля, русская конница начала выходить в тыл шведского войска.

Ожесточение боровшихся еще больше возросло. Шеренги шведов прогибались, разваливались. Обе стороны, словно ветер судьбы пролетел над ними, ощутили близость развязки.

Нужно было совсем немногое, чтобы чувство обреченности, охватывавшее шведов, превратилось в паническое желание выжить. Это немногое случилось. Карла несли в носилках между шеренгами, как вдруг прилетело пушечное ядро и ударило в носилки. Карла вышибло на землю. Солдаты, видевшие это, решили, что король убит. Их охватил ужас. Карла не убило. Он был жив. Он велел, чтобы его подняли на скрещенных пиках. С высоты король кричал:

— Шведы! Шведы!

Эти крики отчаяния, заглушенные выстрелами, стуком и лязгом холодного оружия, воплями раненых, никто не слышал. Тут появился около короля фельдмаршал Реншельд.

— Ваше величество, наша пехота потеряна! — проговорил он. Что-то заставило его оглянуться назад. — Спасайте короля! — выкрикнул фельдмаршал.

Совсем близко он увидел русских. Реншельд ринулся к кучке шведов, еще державших порядок, но ничего уже нельзя было поправить. Русские солдаты пробились к фельдмаршалу и пленили его. Шведская армия побежала с поля боя к Будищенскому лесу. Там неприятель надеялся, как и ранним утром, найти спасение.

К 11 часам решающая битва была выиграна Петром. И это при том, что вторая линия русской пехоты (кроме батальона новгородцев) так и не обнажила оружия.

После полудня 27 июня по русской армии было отдано множество приказов: искать короля Карла XII (живого или мертвого), подобрать раненых на поле боя, рыть могилы для убитых, сосчитать пленных и трофеи — знамена, пушки, другое оружие и имущество, отнятое у шведов или брошенное ими при бегстве, готовить праздничный обед офицерам и солдатам, известить Москву и всю Россию о победе…

В Москву было отправлено и такое предписание: «По получении сего сделайте тотчас монету серебряную весом в десять фунтов, а на ней велите вырезать Июду, на осине повесившегося, и внизу тридесят сребреников лежащих и при них мешечек, а назади надпись против сего: „Треклят сын погибельный Июда еже за сребролюбие давится“. И к той монете, сделав цепь в два фунта, пришлите к нам на нарочной почте немедленно». Монета, а точнее, медаль предназначалась изменнику Мазепе, который с отрядом запорожских казаков помогал шведам в отгремевшем сражении.

Медаль «За Полтавскую баталию».

Как ни странно, среди множества разнообразных приказов, отданных по армии, не было только одного: преследовать бегущего противника. Посмотри карту Северной войны на стр. 151. От Полтавы к небольшой крепостце Переволочне, что на Днепре, проложена пунктирная линия остатки шведской армии во главе с Карлом и Мазепой бегут по берегу Ворсклы. Остатки весьма немалые — 16 тысяч! До сих пор среди историков нет единого мнения, почему Петр и Шереметев не дали приказа на преследование сразу, как противник побежал. Мы, читатель, порассуждаем и об этом. А сейчас заглянем на пир победителей.

Пиры царя Петра обросли в истории легендами и анекдотами. Многие из них на самом деле были примечательны и удивительны… В третьем часу дня, после молебна, русские генералы и офицеры, возбужденные и счастливые, сели в палатках обедать. Петр за свой стол усадил не только доблестных помощников, но и знаменитых пленников: фельдмаршала графа Реншель да, генералов Шлиппенбаха, Росса и Гамильтона, был тут принц Вюртембергский, первый министр шведского государства граф Пипер, служивши еще Карлу XI. Петру было известно, что шведский король в канун битвы речь перед армией закончил приглашением всех «в шатры московского царя». Московский царь, конечно же, не упустил случая начать застольную речь возвращением в день вчерашний:

— Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед, и вы по обещанию в шатры мои прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер мой не пожаловал, в чем пароля своего не сдержал. И его весьма ожидал и сердечно желал, чтобы он в шатрах моих обедал, но когда его величество не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах моих отобедать.

Ирония Петра адресовалась не столько шведским военачальникам, сколько Карлу. Царь был великодушен к пленникам. Восхвалив Реншельда за храбрость и мужество, он подарил ему свою шпагу. Под праздничный грохот пушек Петр поднял тост за учителей воинского дела.

— Кто эти учителя? — спросил Реншельд.

— Вы, господа шведы! — ответил Петр.

— Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей, — горько отшутился плененный фельдмаршал.

На самом деле, «благодарность» учеников учителям была страшной. В битве погибли 9234 шведских солдата и офицера. 2977 человек пленено. Захвачено 137 знамен и штандартов, в том числе 6 знамен королевской гвардии. К этим числам скоро прибавятся новые — вечером 27 июня генералы Боур с драгунами и Голицын с гвардией были посланы преследовать разбитого противника. 28 июня в погоню за уцелевшими шведами отправится с конными полками Меншиков.

Потери русской армии были намного меньше шведских. Убитыми она потеряла 1345 человек и ранеными 3290.

Русских воинов похоронили 28 числа на поле боя в двух братских могилах. Над могилами насыпали высокий холм, на верхушке поставили большой дубовый крест.

16-тысячное войско шведов со всей возможной поспешностью бежало к Переволочне, чтобы там переправиться через Днепр. Карл долгое время был в обморочном состоянии. Когда он пришел в себя, то хотел повернуть войско назад и дать Петру новое сражение. Но король совсем скис, узнав о пленении лучших генералов.

— Делайте что хотите, — ответил он на разумное предложение отступать дальше.

Днепр, манивший шведов надеждой на спасение, открылся перед ними широкий, спокойный, совершенно пустынный. Городок Переволочна лежал кучей дымящихся развалин. На реке ни лодки, на берегу ни бревна, ни доски, никаких средств для устройства переправы…

Запорожцы, бывшие с Мазепой, наконец отыскали в прибрежных кустах несколько спрятанных лодок. Повозку Карла поставили передними колесами в одну лодку, задними в другую, лодки связали, и этот катамаран двинулся, пересекая Днепр. Король шведов уплывал, забрав с собой серебряную столовую посуду и деньги, взятые у саксонцев после победы над курфюрстом Августом. Мазепа прихватил два бочонка золотых монет. Побитый король и бывший гетман нуждались в средствах — путь их лежал во владения турок, а турецкие вельможи даром ничего не делали и для титулованных особ.

Начальствовать над войском, оставшимся на левом берегу Днепра, Карл поручил генералу Левенгаупту. Приказ был такой: переправиться через реку и идти во владения крымского хана. Наладили жиденькое подобие моста, он рухнул, как скопились на нем солдаты, назначенные сопровождать короля. Опытный Левенгаупт, возможно, что-нибудь придумал бы для спасения войска, но времени для этого судьба отпустила ему крайне мало. Три часа спустя, как переправился король, на приднепровских холмах показались русские всадники. Их было немного, они таяли в наступавших сумерках и совсем исчезли в ночной темноте. А на рассвете 30 июня всадники уже стояли по гребням всех холмов. С высот доносились до шведов звуки труб и барабанов.

Левенгаупт приказал шведам строиться, готовиться к бою. Несколько тысяч солдат встали под знамена. Но большая часть войска осталась безучастной к приказу: солдаты или лежали, или сидели на земле, или стояли в апатии, некоторые пытались переплыть через реку. Разнесся слух, что Меншиков прибыл с 30 тысячами и готовится саблями и пиками гнать шведов в воду.

Генералы, посовещавшись, послали к Меншикову парламентера с предложением о перемирии. Князь ответил, что говорить о перемирии уже поздно, и потребовал капитулировать, пригрозив в противном случае истребить всех.

И шведы сдались. 9-тысячный русский корпус без боя пленил 14 тысяч шведов. К знаменам, взятым у Полтавы, прибавилось еще 127. К 4 пушкам, захваченным в сражении, прибавилось еще 28.

Подытожим потери шведов. Убито 9234 человека. Взято в плен 18 794, в их числе офицеров 1160. Взято знамен и штандартов 264. Орудий — 32.

Сюда же надо добавить разгром 2-тысячного отряда, сопровождавшего Карла. Генерал-майор князь Григорий Семенович Волконский настиг его со своими конными полками у реки Южный Буг.

Итак, от 50-тысячной армии шведов, шедшей на Москву, не осталось ничего.

Нет, мы ошибемся, если скажем так. Армия уничтожена, пленена, но жив и на свободе ее полководец — король Карл XII. Ему удалось убежать от русских и на Днепре, и на Южном Буге. Этот факт надолго затянет войну России и Швеции.

…В числе петровских нововведений были пышные торжества, знаменующие победы в боях и сражениях. Если раньше Москва встречала победителей колокольным звоном и столами, на которых бояре и купцы выставляли угощение и питье всем желающим, то теперь встреча войск превращалась в нарядное представление, в котором торжественное сочеталось с шуточным, реальное с аллегорическим, а действующими лицами представления были все — от царя до пленников.

Триумфальное шествие в Москве 21 декабря 1709 г. — празднование Полтавской победы. Фрагмент гравюры А. Зубова, XVIII в.

Великую Полтавскую победу Москва праздновала в конце декабря 1709 года. Хлопот перед этим было великое множество. В окрестности Москвы свозили из других городов шведов, плененных у Лесной и Полтавы, — 22 085 человек. В слободках размещались полки победителей. На улицах строили триумфальные ворота — с золочеными украшениями, лентами, картинами и надписями, поясняющими значение картин.

21 декабря толпы москвичей увидели великолепный парад. Шествие открыли трубачи и литаврщики в нарядных мундирах. За ними доблестный генерал Голицын вел батальон Семеновского полка, отличившийся в битве при Лесной. Далее везли пушки и несли знамена, взятые там же. Затем шли пленные шведские офицеры. Замыкал шествие второй батальон семеновцев. Так закончилась часть парада, посвященная разгрому корпуса Левенгаупта.

Восторженными криками встретили москвичи гвардейцев Преображенского полка. Народ невольно притих, когда пошла длинная колонна офицеров, плененных у Полтавы и Переволочны. В ее середине везли шведские пушки, несли знамена и другие трофеи, в том числе носилки, с которых Карл произносил речь перед армией накануне битвы. Колонну замыкал первый министр Швеции граф Пипер, он был самым высоким по чину пленником. Затем шли еще русские полки. А позади всех ехал полководец царь Петр I — в седле, простреленном шведской пулей, на том же коне, на котором в трудные минуты Полтавской битвы вел в атаку второй батальон новгородцев…

Триумф победителей продолжился новогодним празднеством — с угощением народа, с елками, с пушечной и ружейной пальбой, с фейерверком и пирами.

А до всех этих торжеств были отмечены различными наградами герои Полтавской битвы. Фельдмаршал Шереметев получил от царя «великие» деревни с крестьянами; деревень и ордена Андрея Первозванного удостоился генерал князь Репнин; генерал Брюс был награжден орденом; князя Меншикова объявили вторым фельдмаршалом… «Так же и иные многие повышены чинами и пожалованы вотчинами, и всех штабных и обер-офицеров жаловал государь золотыми портретами с алмазы».

Было награждение всех участников битвы памятной медалью. На ее лицевой стороне изображен Петр, на оборотной — сражающаяся пехота на фоне Полтавы и надпись: «За Полтавскую баталию». Офицерам вручались золотые медали; солдатам серебряные. Солдаты были награждены еще деньгами — от месячного до полугодового жалованья.

Разгром шведов под Полтавой принес новые чины и Петру. В битве он был полковником гвардии, этот чин равнялся генерал майору обычных войск. Теперь за «храбрые кавалерские подвиги и в делах воинских мужественное искусство» правительство присвоило ему армейский чин генерал-лейтенанта и флотский чин контр-адмирала (следующий за чином капитана, который был у Петра со второго Азовского похода).

Можно произвести в генералы каждого офицера, но это не повысит боеспособность армии, — высокий чин должен быть обеспечен знанием военного дела, военного искусства и мужеством того, кому он дан. Раздача чинов и наград после Полтавской битвы с этой точки зрения не была расточительной. Армия заслужила их. Новые чины и награды соответствовали ее возросшей боеспособности. Было бы справедливо, если бы чин фельдмаршала дали и Петру. Петр I, готовя сражение с Карлом XII, сделал большое открытие в военном искусстве. Известный военный писатель того времени француз Роканкур так сказал о нем: «Сделанные Петром распоряжения не были ли предупреждением и уроком для других армий? Следует отметить в этом Полтавском сражении новую тактическую фортификационную комбинацию, которая была прогрессом и в тактике, и в фортификации. Петр, отбросив рутину, которая с древних времен принуждала армии оставаться неподвижными за ретраншементами в длинных линиях, прикрыл фронт своей пехоты редутами, разделенными значительными интервалами. Этим именно способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла XII…» Да, Петр был достоин высшего военного чина. Но существовал порядок, введенный самим Петром, по которому не разрешалось скакать через чины.

Старинный герб Нарвы.

Известия о завершении Полтавской битвы долетели до стран Западной Европы. И ошеломили всех. Особо удивительной казалась капитуляция шведов у Переволочны. «Может быть, в целой истории не найдется подобного примера покорного подчинения судьбе со стороны такого количества регулярных войск» — так высказывались военные специалисты и государственные деятели на Западе.

Словно по мановению волшебной палочки, изменилось отношение к русским послам в европейских столицах. Им улыбались, навязывались к ним с дружбой. Восстановился противошведский союз; Дания, Саксония и Польша снова объявили войну Швеции; Станислав Лещинский бежал, польская корона вернулась Августу II.

Интересная подробность: на новых переговорах курфюрст нет-нет да и бросал взгляд на шпагу царя; то была шпага, которую Петр дарил Августу при заключении первого союза. Август потом отдал ее Карлу, подтверждая отказ от союза с Петром. Шведский король с петровской шпагой был в Полтавской битве и потерял ее там. Русские солдаты, собиравшие оружие после битвы, нашли знаменитую шпагу, вернули своему царю. Конечно, Петр не случайно взял на переговоры эту шпагу. Она была укором Августу, поспешившему примириться со шведским королем.

Северная война. 1710–1721 гг.

Самому Петру шпага напоминала о необходимости надеяться на себя и не верить в прочность договоров. Теперь, после победы, задачи русской дипломатии усложнятся. У России прибавится врагов — явных и тайных. Великие державы зорко следят за соседями, не дают им набраться силы. Англия, Франция, Австрия примутся делать все возможное во вред России, чтобы ослабить ее, осложнить ее отношения с другими странами…

Однако все будет тщетно в этом старании. Удержать Россию в прежнем положении уже никто не мог. Она не бочком пролезала — твердым шагом выходила в великие державы. Очень точную запись об этом сделал герцог Луи Сен-Симон, приближенный французского короля: 1709 год «…принес полное изменение положения на севере Европы: упадок, чтобы не сказать уничтожение Швеции, которая так часто приводила в трепет весь север и не раз заставляла дрожать империю и австрийский дом, и необычайное возвышение другой державы, доселе известной лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исключением своих ближайших соседей».

Мы с тобой, читатель, говоря о значении Полтавской победы, должны помнить, для чего Петр начинал Северную войну. Он начинал ее, чтобы пробить для огромной, многонациональной России выход к Балтийскому морю и тем двинуть вперед экономику и культуру страны. Все девять лет — у Головчина, у Старишей, у Лесной, у Батурина, у Веприка — русская армия с помощью казаков, партизан Белоруссии и Украины сражалась за право страны пользоваться своим древним торговым путем. В день Полтавской битвы, спустя несколько часов, как окончилась она, царь послал письмо генерал-адмиралу Апраксину на Неву с такими словами: «Ныне уже совершенной победой камень в основание С.-Петербурга положен». Еще не остыв от боя, имея перед глазами страшные картины людской гибели, Петр определил созидающее значение Полтавской битвы. В грохоте орудий, в свисте картечи, в сверкании штыков и сабель трудился каменщик. Он гранил гранитный монолит, чтобы положить его в основание мирной постройки.

Знаменитый философ и писатель Франции Вольтер спустя несколько десятилетий после Полтавской битвы, когда Петра уже не было в живых, начнет писать «Историю России при Петре Великом». Если Петру сразу после победы был виден только фундамент российской постройки, то Вольтер будет видеть многое из уже возведенного, и это даст ему право сказать о Полтаве вот что: «Из всех сражений, обагрявших когда-либо кровью землю, это единственное, которое… послужило к счастью людей, потому что оно даровало царю свободу благоустраивать огромную часть света. Ни одна война, бывшая между нынешними народами, не искупила хотя бы малым добром причиненное ею зло, а следствием Полтавского сражения было шествие наипространнейшей империи».

Девять долгих тревожных лет, мужественно пережив разгром под Нарвой, Россия шла к военной победе. И одержала ее.

Но война продолжалась. После двухнедельного отдыха войска под командованием Меншикова прямо от Полтавы двинулись в Польшу, чтобы изгнать шведов из этой страны, а войска под командованием Шереметева пошли в Лифляндию, чтобы изгнать шведов из Риги. Основные силы русской армии теперь сосредоточивались у Финского залива, на балтийских берегах.

Продумывая план военных действий на Балтике, Петр главной их целью считал не территориальные приобретения, а мир со Швецией. Мир, который шведы в конце концов должны будут принять. Карл XII все еще надеется поправить свои дела и оставить за собой прежние владения. У Швеции могучий флот хозяин Балтийского моря; военные действия идут не в Швеции, а вдали от нее; Карл рассчитывает на помощь великих держав, он надеется также склонить к войне с Россией Турцию… Зная надежды Карла, зная его сумасбродное упрямство, Петр решил изгнать шведов из всех восточных и южных портов Балтийского моря, занять Финляндию, которая тоже принадлежит шведам, и с территории Финляндии, опираясь на Аландские острова, высадить десанты в Швеции вблизи Стокгольма. Иными словами говоря, перенести войну на территорию врага. Дела предстоят нелегкие. Но иначе с войной не покончить.

Изгнанию шведов из Финляндии в плане Петра отводится особое значение. Первое, что мы уже знаем, — с территории Финляндии можно перенести военные действия в саму Швецию. Второе — Финляндия кормит шведов мясом и молоком; лишившись этого продовольствия, шведы станут сговорчивее. Третье — при заключении мира со Швецией можно будет вернуть ей финские земли и тем несколько успокоить самолюбие шведских правителей.

Военные действия 1710 года были успешные. Шведы были изгнаны из Ревеля, Риги, Пернова, Аренсбурга, а также из Выборга и Кексгольма. Найди, читатель, эти города и крепости на карте на стр. 103.

«Предестинация» («Предвидение») — 58-пушечный корабль, построен Петром I «со товарищи» в 4698–1700 гг. в Воронеже. Старинная гравюра.

Выборг на северном берегу Финского залива, Кексгольм на западном берегу Ладожского озера (старинный город Корела). Изгнание противника из этого района обезопасило Петербург от нападения с севера. Не угрожает Петербургу и нападение с юго-запада: южный берег Финского залива, Моонзундские острова и Рижский залив тоже под контролем русских войск. И еще очень важное — во всех перечисленных приморских крепостях, где стоял шведский флот, теперь находятся русские корабли.

«…Кампания нынешнего лета, — восторженно писал представитель союзной Петру державы датский посланник Юст Юль, — закончилась так счастливо, что о большем успехе нельзя было и мечтать. В самом деле, в одно лето царь взял восемь сильнейших крепостей… Ему больше ничего не оставалось завоевывать. Успех был тем беспримерное, что при взятии… крепостей было меньше расстреляно пороху, чем в ознаменование радости по случаю всех этих побед и при чашах в их честь».

Все шло хорошо, если не считать медлительных действий союзников — Августа и Фридриха. В конце концов, можно было согласиться и с их медлительностью войска саксонцев и датчан все же удерживали около себя шведские отряды, что облегчало действия русской армии. Все шло хорошо. 1710 год заканчивался внушительными итогами.

Старинный герб Петербурга. Красное поле щита напоминает о кровопролитных сражениях на берегах Невы; якоря двух видов объясняют, что город морской и речной порт; скипетр означает, что город столица России.

Но вдруг в ноябре Турция объявила войну России. Первым вестником ее стали крымские татары, совершившие в ту осень набег на Украину и разорившие земли до Белой Церкви и Харькова. Карл XII, сидевший у турок больше года, с самого бегства от Полтавы, все-таки уговорил султана воевать с русскими. Пугал властителя турок тем, что Петр, уладив дела на Балтике, пойдет на юг, займет Крым, а потом доберется и до Константинополя. Уязвлял душу султана напоминанием об отнятом русскими Азове. Обещал, когда турки в союзе со шведами осилят Россию, отдать Турции южные польские земли… Один Карл не подбил бы турок на войну. Подталкивали Турцию к войне с Россией французы и англичане.

Поход Петра во владения турок Прутский поход — был неудачный. С военной и политической точек зрения он очень интересный, поучительный, но говорить о нем у нас с тобой, читатель, сейчас нет возможности. Отметим лишь, что 50-тысячной русской армии противник противопоставил армию в 190 тысяч. Однако не столько численный перевес врага, сколько недостаток продовольствия принудили Петра отдать туркам Азов и тем, по существу, исчерпать войну. Карл тогда получил очень малое — обязательство не чинить препятствий шведскому королю, когда он поедет от турок через Польшу восвояси. Карл этой договоренностью не воспользовался, он еще несколько лет будет сидеть во владениях турок и подбивать султана к войне с Россией.

Война с турками на два года замедлила действия русских на Балтике. Самые боеспособные войска пришлось перебрасывать с берегов Балтийского моря на берега черноморские. Потом они возвращались обратно. И все это пешком.

Вот и вспомнишь промедление Петра с преследованием шведов, когда те побежали от Полтавы. Почти на сутки опоздал приказ. Почти сутки получил неприятель в подарок. Для короля Карла XII они оказались спасительными. А если бы погнались за шведами сразу, глядишь, и король был бы пленен.

Промедление Петра историки объясняют по-разному. Автор знаменитой «Истории России» С. М. Соловьев но этому поводу сто с лишним лет назад писал: «Но где король? Часть шведов ушла, не преследуемая. Неожиданное счастье так поразило, что забыли о необходимости преследования…» У одного из советских военных историков читаем: «Для того чтобы организовать преследование, Петру нужно было пойти наперекор взглядам многих его помощников, в особенности иностранцев, проникнутых господствующими на Западе идеями предоставления врагу „золотых мостов“ отступления, пришлось бы нарушить также и старинные традиции русских людей, которые привыкли пировать после боя; значит, это была известная дань духу времени».

Трудно согласиться и с первым объяснением — очень уж оно просто, и со вторым — очень оно мудрено. У Лесной были те же «русские люди, которые привыкли пировать после боя», однако там они не сели пировать, а пустились в погоню за ухолившим противником. Нельзя поверить, что Петра смутили «традиции» русских и «идеи» иностранцев. Петр, когда того требовал здравый смысл, пренебрегал любыми традициями и идеями. Яркий пример тому — переливка монастырских колоколов на пушки.

54-пушечный корабль «Полтава», построен в 1712 г. в Петербурге. Старинная гравюра.

Адмиралтейство в Петербурге. Гравюра А. Зубова, XVIII в.

Термином «золотой мост» обозначался беспрепятственный путь, который предоставлялся победителем побежденному для отступления. Бывают в военных действиях и такие случаи, когда выгодно, чтобы противник убежал. Но Петр-то не хотел, чтобы шведы убежали. Если бы хотел, разве он приказал бы разрушить переправы на Днепре и сторожить броды? Промедление с приказом о преследовании, видимо, можно объяснить тем, что Петр понадеялся на огромное расстояние, которое отделяло бегущего Карла от турецких владений, — «далеко не убежит». Пленение казалось таким очевидным, что для Мазепы приготовили иудину медаль. (Мазепа вскоре умер, медаль осталась без законного владельца.) Что еще могло подвести Петра в его расчетах? Он, верно, не допускал, что Турция после Полтавской битвы окажет дружелюбие шведскому королю и склонится к войне с Россией. Логика подсказывала ждать нападение турок, когда еще не были разбиты шведы. Султан же, как оказалось, мало считался с логикой…

Война всегда тяжела для народа. На войне гибнут люди — самые работоспособные, истощается хозяйство, не строится то, что должно быть построено. Петр, обладавший всеми качествами великого полководца и организатора вооруженных сил, рожденный, казалось, для войны, войну не любил. Он прибег к ней, как к крайнему средству, чтобы были у государства морские пути. Петр говорил: «Какой тот великий герой, который воюет ради собственной славы, а не для обороны отечества…» Карл Маркс, изучая историю России, сделает такую запись об итогах Северной войны: «Петр I завладел всем тем, что было необходимо для естественного развития его страны». Суждение Карла Маркса для нас очень важно, оно определяет военные усилия Петра как необходимые, справедливые.

Вся Северная война была справедливой для народов России. Справедливый характер войны не исключал военных трудностей, бед и лишений, они продолжались еще десятилетие и после великой Полтавской победы.

Петербург еще строится, но к нему уже приходят корабли. Картина В. Серова «Петр I», 1907 г.

Если помнишь, читатель, царь за Полтаву получил новые чины — генерал-лейтенанта и контр-адмирала. Хотя сухопутный чин был выше морского, Петр велел над своей палаткой у Полтавы поднять флаг контр-адмирала. Во все стороны — на сотни, на тысячи километров — простиралась суша, а в потоках ветра вился и трепетал морской флаг. Он словно оповещал доблестных полтавских бойцов, что новым театром борьбы будет море. И вот борьба эта после возвращения русских войск с юга на север началась.

Двухлетний, по существу, перерыв, вызванный Прутским походом, не изменил военный план Петра. Конечной целью действий на Балтике оставалась высадка десантов в Швеции, а ближайшей — занятие северного берега Финского залива, овладение крепостями Гельсингфорсом и Або. Для достижения конечной цели и ближайшей одной армии было недостаточно, нужен был еще флот.

Все приморские крепости и порты на южном берегу Финского залива взяты сухопутными войсками. Северный же берег без содействия флота занять невозможно. Почему?

Южные и юго-западные берега Балтийского моря плоские, песчаные. Они довольно густо заселены, и, значит, есть там дороги, по которым легко передвигаться войскам. Совсем иной характер берегов Финляндии и Швеции. Они высокие, гранитные. Дорог мало, а те, что есть, узкие, каменистые, неудобные. Их обступают густые леса со множеством речек и озер. Войскам, особенно обозам, в такой местности передвигаться крайне трудно. Поэтому самый простой способ достичь приморской крепости — доставить к ней войска, боеприпасы и продовольствие морем. А для этого, естественно, нужны корабли и суда.

Интересная закономерность: говорить о деле образно, афористично может лишь человек, который не просто знает, а вложил в то дело душу, живет им, им страдает и радуется ему. Слушая плоские речи, наборы стандартных слов, мы прощаем их говорящему, считая, что он не красноречив. А красноречие-то рождается в деле. Преданность делу рождает прекрасные слова о нем. Матери, лаская любимых детей, без труда говорят трогательно и нежно…

28-пушечный фрегат «Архангел Михаил», 1702 г. Старинная гравюра.

Бригантина, 1710 г. Старинная гравюра.

Петру принадлежит сравнение армии и флота воюющего государства с двумя руками человека. «Всякий потентат (владетель), который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет». Горе однорукому. С двуруким ему не справиться.

Швеция была двурукой. Руки ее были сильные. Минуло десять лет борьбы, и у России одна рука — сухопутная армия — налилась крепчайшей силой. Вторая рука — флот — наберет такую же силу во втором десятилетии Северной войны. Русский флот на Балтийском море к концу жизни Петра I станет самым могучим — 48 линейных кораблей и фрегатов, 28 тысяч моряков! Но мы в 1713 году. И русский корабельный флот по численности в три раза меньше шведского.

Линейные корабли в основном делает Адмиралтейская верфь в Петербурге. Главным строителем там Федосей Моисеевич Скляев, бывший подручный корабельного плотника, произведенный Петром в офицеры. Есть и другие русские мастера. Корабли их постройки не уступают лучшим иностранным. У первых балтийских кораблей звучные, победные названия: «Полтава», «Нарва», «Ревель», «Шлиссельбург»… Есть корабль с именем старой российской столицы — «Москва», есть с именем любимой жены Петра — «Екатерина». Но мало их еще. Они не могут пока рассчитывать на успешные действия в море — шведы уничтожат их. Петр посылает верных людей за границу, чтобы там прикупить корабли. Строительство своих, покупка чужих — все совершается медленно. И выходит, что вера Карла XII в свой флот обоснованная. Шведский флот — господин Балтийского моря. Он не допустит русские десанты ни к берегам Финляндии, ни, тем более, к берегам Швеции.

Адмирал Франц Яковлевич Лефорт командовал флотом во 2-м Азовском походе. Старинный портрет.

Бытует грубоватая, но верная поговорка: «Сила есть, ума не надо». Ощущение собственной силы очень часто притупляет ум, лишает осторожности, вызывает пренебрежительное отношение к действиям, придуманным другими. Уверенные в могуществе своих кораблей и фрегатов, Карл и его адмиралы не удосужились вникнуть поглубже в особенности Балтийского моря. А Петр, генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, другие русские морские начальники, располагая слабым корабельным флотом, над особенностями Балтики размышляли.

Одна из важных особенностей Балтийского моря — это шхеры. Гранитные массивы Финляндии и Швеции, спускаясь в море, словно разбиваются о волны — у берегов великое множество островков, островов, скал, подводных камней. Шхеры располагаются почти вдоль всего северного берега Финского залива, прерываясь лишь у Гангутского полуострова. Финские шхеры смыкаются с Абоскими шхерами в Ботническом заливе. Устье Ботнического залива как бы перегорожено Аландским архипелагом — несколькими большими островами и тысячами маленьких и совсем крохотных островков. Это тоже шхерный район, западная часть которого примыкает к берегу Швеции. Получается, что шхеры тянутся чуть ли не от самого Кронштадта и чуть ли не до самого Стокгольма. Фарватеры в шхерах мелководные, извилистые, похожие на лабиринты. Большие корабли там не могут плавать. Но малые корабли и суда — гребные и парусно-гребные — в шхерах ходят. Петр и Апраксин решили (в прибавку к корабельному флоту) построить галерный флот и с его помощью добраться шхерами до Стокгольма. Галеры должны принудить короля Карла XII, шведское правительство к миру.

Галеры, как мы знаем, строили еще для второго Азовского похода. Эти суда длиной до 50 и шириной до 7 метров ходили на веслах и под двумя косыми парусами. Они имели от 16 до 24 пар весел; каждым веслом гребли несколько солдат. Галера вмещала 300 человек, а малая быстроходная галера — скампавея — 200. Вооружались эти корабли пушками: одной большой — 24-фунтовой и несколькими мелкого калибра. При таком слабом артиллерийском вооружении экипаж галеры мог победить в схватке с кораблями противника лишь абордажным боем. Что такое 24-фунтовая пушка? В фунтах выражался калибр орудия. Определялся он весом чугунного ядра. Фунт равен 400 граммам. Значит, ядро самой большой галерной пушки — 24-фунтового калибра — весило 9,6 килограмма. А что такое абордажный бой? Это бой на палубе корабля, когда корабли противников сцепляются и команды вступают в рукопашную схватку.

64-пушечный корабль «Москва», 1715 г. Старинная гравюра.

У русских корабелов был пятнадцатилетний опыт галерного дела. И к весне 1713 года шхерный флот был готов. Как только вскрылась Нева, он с десантом в 16 тысяч человек двинулся из Петербурга в Кронштадт, а оттуда к Гельсингфорсу. Петр намеревался за лето вытеснить шведские войска из всей Финляндии, в крайнем случае отогнать их в северные районы страны. Четко вырисовывались этапы кампании: в то время как галеры движутся к Гельсингфорсу морем, по суше к этой крепости идет сухопутный корпус, вышедший из Выборга; сухопутные войска вместе с галерным флотом овладевают Гельсингфорсом; крепость превращается в морскую базу русских войск и флота; для ее защиты от нападения шведов с моря устанавливаются на близлежащих островах артиллерийские батареи, в крепости создаются запасы продовольствия и пороха; сухопутные войска и флот продолжают движение на запад и овладевают крепостью Або на берегу Ботнического залива; в то время как продолжается вытеснение сухопутных войск неприятеля с территории Финляндии, русский галерный флот перебрасывает из Гельсингфорса в Або продовольствие и боеприпасы; в Або, таким образом, создается еще одна база русской армии и флота; из Або русские переносят военные действия на территорию Швеции.

Многое из этого плана удалось. Гельсингфорс был занят. Або — тоже. Шведский корпус, насчитывавший 15 тысяч человек, терпел одно поражение за другим и все лето и осень отходил на север Финляндии. Зимой произошло самое тяжелое для шведов сражение. У деревни Лапполы, недалеко от города Вазы, генерал Михаил Михайлович Голицын нанес сильнейший удар неприятелю: шведы там потеряли свыше 5 тысяч убитыми, 535 пленными; вконец деморализованные остатки корпуса ушли в безлюдные леса.

Почти все удалось из плана, намеченного Петром на 1713 год. Не удалось лишь одно: галерный флот не смог доставить в Або продовольствие и боеприпасы. Пришлось на зиму оставить в Або небольшой гарнизон, достаточный лишь для защиты самой крепости, а войска, предназначенные для действий на шведской территории, отвести в Гельсингфорс. Там находилось в достаточном количестве продовольствие, фураж и порох.

Почему галерный флот не дошел до Або? Потому что у Гангутского полуострова, где прерываются шхеры, путь галерам преградила шведская эскадра — 12 больших кораблей, почти тысяча орудий крупного калибра… Время было осеннее, близился ледостав в Финском заливе, пришлось борьбу со шведской эскадрой отложить до новой навигации. Галеры ушли в Кронштадт. В шхерах остался небольшой отряд гребных судов под командованием опытного капитан-командора Матвея Змаевича: по приказу Петра капитан-командор исследовал — на будущее! — фарватеры.

Посмотри карту Северной войны на стр. 193. Найди Гельсингфорс, Або, город Вазу и деревню Лапполу. Проследи по красным стрелам движение русских войск. Война, гремевшая в дальних от Швеции краях, в полутора тысячах километров, что отделяли Полтаву от Стокгольма, теперь подошла к шведам очень близко: до шведской столицы от Або двести пятьдесят километров, от Вазы, занятой русскими, до шведского города Умео — всего сотня.

Сражение при Гангуте. 26–27 июля 1714 г.

Население Швеции, многие годы страдавшее в тяготах непонятной войны, роптало и требовало мира. Шведское правительство решило собрать съезд представителей народа, чтобы он повелел начать мирные переговоры с Россией и передал бы правление страной сестре Карла XII Ульрике Элеоноре.

В это же время Петр обратился к шведам с универсалом — царским письмом, в котором говорилось о желании русских кончить войну, о несговорчивости короля — он не однажды отвергал мирные предложения. Заканчивался универсал предупреждением: если «оное наше великое доброжелательство презрено будет и от того зло королевству шведскому от приближающегося воинского пламени произойдет, то сим объявлением пред богом и светом будем оправданы».

Принцесса Ульрика Элеонора очень боялась братца, все еще обитавшего у турок, и отказалась делать что-либо помимо его воли. От Карла пришло грозное повеление сенату — не лезть в королевские дела. Вместо мира в Швеции объявили новый набор солдат. Война продолжалась.

Зима с 1713 года на год 1714-й прошла в приготовлениях обеих сторон к борьбе на море.

У шведского флота были две основные задачи: одна — противодействовать флоту датчан, если тот предпримет высадку десанта на шведский берег; другая — воспретить галерному флоту русских подвоз войск, продовольствия и боеприпасов в Або.

Шведские адмиралы поделили свой флот на две неравные части. Ту, что больше, отдали под командование вице-адмиралу Ватрангу, воевавшему против Апраксина.

Наступила весна 1714 года, и Ватранг, торопясь снова занять позицию у Гангутского полуострова, уже 25 апреля был на месте. Грозная эскадра — 17 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских корабля, несколько галер и шхерботов, — как и в 1713 году, перегородила дорогу русским галерам. В то же время отряд шведских кораблей — несколько галер и шхер-ботов — под командованием контр-адмирала Таубе занял позицию у Аландских островов. Это на случай, если какие-то русские галеры все же прорвутся через эскадру Ватранга и дойдут до Або.

Шведы поторопились с выходом в море. Восточная часть Финского залива освобождается ото льда гораздо позже западной, и шведы об этом знали. Поторопились потому, что очень уж боялись прорыва галерного флота.

Генерал-адмирал Апраксин вышел из Кронштадта только 20 мая, выйти раньше не позволили льды. 99 галер и скампавей двигались тремя отрядами: авангард, кордебаталия, или центр, арьергард — по 33 корабля в отряде. На буксире у галер и скампавей карбасы и «островские» лодки. «Провиантские суда» на буксире и у бригантин. Великое добро перевозится по морю: продовольствие, боеприпасы, оружие, снаряжение, корм для лошадей. На галерах и скампавеях 15 тысяч десанта…

Правда ведь, есть некоторое сходство Апраксина с Левенгауптом? Не устроят ли шведы русским на море что-то похожее на Лесную? Датчане вывели в море только 6 кораблей, и шведы это знают. Они могут усилить Ватранга по крайней мере еще пятком линейных кораблей, оставив против датчан десяток… А галерный флот движется медленно: суда тяжело нагружены, дуют западные ветры и нагоняют лед, чаще приходится идти на веслах, чем под парусами, скопления льдов приходится обходить, и прямой путь становится извилистым, требует больше сил и времени.

На охране галерного флота русский корабельный флот — 9 линейных кораблей, 4 фрегата и 4 шнявы. Но шведы не показываются. А показались наконец защитительные шхеры. Корабельный флот, отсалютовав на прощание, пошел в Ревель. Моряки Апраксина продолжали нелегкий путь. В Гельсингфорс флот прибыл 11 июня.

Получилось так, что в апреле и мае вице-адмирал Ватранг и генерал-адмирал Апраксин почти все знали друг о друге. Шведские фрегаты, посланные на разведку в залив, перехватили немецкие торговые суда, шедшие из Петербурга, на судах были очевидцы всех русских приготовлений и действий. А к Апраксину бежали с корабля самого Ватранга два матроса-датчанина. Но главное знание противников друг о друге было прежнее, прошлогоднее: русские будут идти мимо Гангута, а шведы будут там сторожить их. Больше того, что уже придумано обеими сторонами во взаимный вред, ничего пока не придумать. Все решится при тесном соприкосновении флотов.

Галерный флот с десантом после короткого отдыха в Гельсингфорсе, оставив там «провиантские суда», двинулся к Гангутскому полуострову. 25 июня он сосредоточился в бухте у селения Тверминне. Дальше дороги нет. Ее загородил Ватранг.

Посмотри карту полуострова Гангут (Ханко). Гангутом называется и мыс, которым полуостров заканчивается. Обрати внимание на узкий перешеек, которым полуостров соединяется с материком. Северо-западнее Гангута есть остров Падва, между ним и полуостровом множество островков — у западной стороны Гангута снова начинаются шхеры. Все эти детали местности будут важными в предстоящих событиях, так что ознакомься с ними внимательно.

«Баталия при мысе Гангут». Гравюра А. Зубова, XVIII в.

Федор Матвеевич Апраксин постоянно держит связь с Петром, который находится в Ревеле на корабельном флоте. У генерал-адмирала Апраксина несколько вариантов прорыва через шведский заслон: дождавшись штилевой погоды, когда корабли шведов будут стоять неподвижно, с обвисшими парусами, обогнуть Гангут мористее неприятеля, то есть дальше от берега, со стороны моря; установить батареи на мысу и отогнать от берега корабли неприятеля артиллерийским огнем; затем галеры обогнут мыс у самого берега; ночью или в тумане напасть на шведскую эскадру, частью галер завязать абордажные бои, а частью в это время пройти мимо Гангута; русский корабельный флот пусть «учинит диверсию» — завяжет бой с кораблями шведов, отвлечет их с позиции, тогда галеры пройдут опасное место; корабельный флот и галерный флот общими силами нападут на шведскую эскадру и уничтожат ее.

У всех этих соображений были явные изъяны. Беспрепятственно обойти шведскую эскадру в штиль не удастся, в ее составе 6 галер, которые крупнее русских и вооружены каждая десятком пушек, еще гребной 18-пушечный фрегат «Элефант» и шхерботы. Установка батарей на Гангуте — дело долгое, крупных орудий у Апраксина нет, их надо везти из Ревеля. Атака на шведские корабли галерами грозит русским большими потерями и в судах и в людях. Помощь корабельным флотом тоже не бесспорна: шведский флот в линейных кораблях на треть больше русского. К тому же шведы неоднократно вели разведку вблизи Ревеля, прощупывая возможность напасть на этот порт, а в нем стоят шесть еще не вооруженных линейных кораблей, они сделаются добычей шведского нападения, если боеспособные корабли уйдут к Гангуту. Да и отыщется ли фарватер для больших кораблей в шхерах у Тверминне? Иначе русский корабельный флот не сможет соединиться с галерным для совместного нападения на шведов.

Обстановка, как видим, сложилась для русских неблагоприятная. Любые возможные действия против шведов грозят большими жертвами. Будь Гангут последним звеном Северной войны, можно было бы — ради окончания войны — принести и жертвы, они были бы оправданны. Но проход галерного флота в Або — цель промежуточная: флот и десант должны прийти туда, не потеряв высокой боеспособности. От этого зависит вся последующая борьба.

Очень многое решалось в лето 1714 года у Гангутского плеса, у чистой воды, не засоренной шхерами. И 20 июля в Тверминне по просьбе Апраксина прибыл на галере Петр. На следующий день он сам произвел рекогносцировку неприятельского флота, а днем позже осмотрел Гангутский полуостров.

С прибытием Петра спокойное течение событий у Гангута было прервано. 24 числа Ватранг объявил на своей эскадре тревогу — с полуострова в сторону моря полз густой дым, шведский флотоводец решил, что русские подожгли лес, чтобы в дыму прорваться сквозь строй его кораблей. Однако дым возник по другой причине.

Мы знаем, что капитан-командор Змаевич еще в минувшем году исследовал Гангут и прилегающие к нему районы. Теперь капитан-командор обратил внимание Петра на перешеек полуострова шириной чуть больше двух километров. Можно было замостить перешеек бревнами и перетащить по ним галеры с восточной стороны полуострова на западную сторону — спустить их на воду уже в шхерах. 23 июля полторы тысячи солдат десанта начали валить лес, выжигать кусты и пни на месте будущей «переволоки»; этот дым и встревожил шведов. Тогда же всего в миле от шведских кораблей, укрывшись за шхерными островками, встал сторожевой галерный отряд — 15 скампавей. А тут еще к Ватрангу пробрались через оцепление два местных рыбака и рассказали ему о строительстве помоста. Это сообщение усилило беспокойство шведов.

Ватранг знал, что галеры можно перетащить через перешеек. В прошлом, 1713 году, опасаясь именно этого, шведы стояли не у мыса Гангут, а напротив селения Тверминне, поблизости от перешейка, в той бухте, где теперь сосредоточился русский галерный флот. Ватранг очень жалел, что переменил стоянку, он счел это своей оплошностью. А почему шведский адмирал не поставил эскадру в 1714 году на старом месте? Узнав еще весной, что у русских сотни гребных кораблей и судов, Ватранг боялся их атаки в районе, где маневрирование больших кораблей затруднено шхерами. Вот и встал на широком чистом плесе.

Но у Ватранга был припасен ответ на попытку русских перетащить галеры по суше — он тут же направил отряд гребных кораблей под командованием контр-адмирала Эреншельда к тому месту, где галеры спускались бы с помоста в воду. В отряд Эреншельда входили парусно-гребной фрегат «Элефант», 6 галер и 3 шхербота. Корабли вооружены 120 пушками, их экипажи насчитывают около тысячи человек. Отряд вскоре подошел к перешейку с запада и приготовился расстреливать галеры при спуске их с помоста.

Чуть раньше гребного отряда от эскадры Ватранга отделился отряд под командованием вице-адмирала Лилье — 8 линейных кораблей, фрегат и 2 бомбардирских судна. Он получил приказ идти к Тверминне, запереть галеры в бухте и расстрелять их из орудий.

Сам Ватранг остался у мыса Гангут. Прежняя мощная стена шведского флота, загородившая плес, укоротилась больше чем на половину. Теперь проход у мыса сторожат 7 линейных кораблей, 2 фрегата и шхербот. Ватранга тревожило, что у него почти не осталось гребных судов. И он послал приказ на Аландские острова контр-адмиралу Таубе — немедленно идти к Ган-гуту. Напомню, Таубе стоял со своими галерами в районе Аландо-абоских шхер.

Отдав эти распоряжения помощникам, Ватранг остался доволен собою. Русский флот зажат в тиски. На западную сторону его не пустит Эреншельд. На восточной стороне грозный Лилье; закрыв выход из бухты, он побьет галеры ядрами.

Что же в это время делается у русских моряков и десантников?

На перешейке полным ходом идет сооружение «переволоки». Однако шведы ошибаются, думая, что русские хотят перетаскивать свой флот по суше. Петр предполагал перетащить несколько скампавей, чтобы «учинить диверсию». Внезапно появившись в тылу у шведской эскадры, скампавей должны были вызвать замешательство, привлечь к себе какие-то неприятельские корабли и тем ослабить главные силы шведов на плесе. И вот «переволока» еще не готова, а «диверсия» уже «учинена» — гребные суда шведов ушли с выгодного места.

Петр еще не знает об этом. Он вместе с Апраксиным и другими начальниками обедает на галере князя Голицына, командующего десантными войсками. Обедают на галерах, что сгрудились в бухте Тверминне, капитаны и офицеры, матросы и солдаты. 25 июля, воскресный день. Хотя враг рядом, настроение у всех приподнятое, праздничное. Но вот над морем и берегом раскатились орудийные выстрелы. Стреляют пушки шведов, у русских таких крупных и басовитых нет. Вскоре прибыло донесение от сторожевого отряда: по сторожевым скампавеям стрелял шведский корабль из отряда Лилье. Отряд двинулся на юго-восток от Гангута. А куда? Это пока неизвестно. Не хотят ли шведы пересечь залив и напасть на русские корабли в Ревеле? Гораздо вероятнее другое: они хотят запереть галеры в бухте. Петр приказал Апраксину приготовить флот к уходу в шхеры, сам же поспешил к сторожевому отряду.

С высокого островка Петр увидел, как корабли Лилье медленно (ветер был тихий) движутся вдоль опушки шхер. Конечно же, они пошли к Тверминне… Не было около мыса гребных судов. Куда делись гребные суда? Позже Петр получит донесение о движении их к «переволоке».

Вот бы побыть в те часы с Петром, посмотреть на него! Мы увидели бы флотоводца, энергичный ум которого напряженно анализирует перемену обстановки и находит в ней путь к победе. Мудрые приказы вице-адмирала Ватранга — на самом деле роковая ошибка. Шведский флотоводец ослабил силы в самом важном месте. И Петр, взволнованный близостью успеха, хочет проникнуть мыслью в будущие действия флотов, чтобы ничем не испортить выгоду момента: подобного момента может не быть весь остаток войны.

Шведские корабли перегораживают теперь только часть плеса. Ветер дует все тише и тише. Ночью будет полный штиль. Полное безветрие продлится до полудня. Петр, Апраксин, другие морские начальники русских заблаговременно справились об особенностях погоды в здешних местах. А ничто так не зависит от погоды, как парусный флот…

Первые военно-морские флаги России, учрежденные Петром I. Флаг военного флота России назывался андреевским по имени св. Андрея Первозванного, который считался покровителем государства.

Между сторожевым отрядом и главными силами флота с поспешностью ходят шлюпки — Петр советуется с Апраксиным, посылает распоряжения. Одно из них — направить к стоянке сторожевого отряда авангардный отряд, еще 20 скампавей. Петр уже твердо уверен, что галеры и скампавей успешно пройдут мимо неподвижных кораблей Ватранга.

Если до вечера 25 июля действия и намерения сторон были неясны противникам, то с вечера противники все знали о намерениях друг друга, ибо все делалось на виду. «К вечеру ветер совершенно стих, — запишет Ватранг в корабельном журнале, — причем мы заметили, что много галер, числом около 20, надвигались с восточной стороны, по которым наши корабли открыли огонь». Шведы поднимут паруса на кораблях, попытаются приблизиться к галерам, чтобы отогнать их в шхеры подальше от плеса. Но ветра не было. Шведы во втором часу ночи встали на якорь. И если до этого их корабли были расположены линией, что благоприятствовало артиллерийской стрельбе, то теперь они стояли в беспорядке.

Мы ничего не говорим об отряде Лилье. Где он? Линейные корабли и бомбардирские суда не дошли до Тверминне. Заштилели на половине пути. Ветер и тут подвел шведов. Вернее, их подвело безветрие. Еще вернее — подвело незнание климатических особенностей района, в котором они властвовали веками. Русские галеры, во избежание неприятностей, начали вытягиваться из бухты, чтобы при опасности легко уйти в шхеры.

Петр в ночь на 26 июля не сомкнул глаз. В 6 утра к нему прибыл Апраксин. Был туман. В начале девятого часа видимость улучшилась. И тогда авангард двинулся на прорыв. Скампавей — одна за другой, строем кильватер — вышли из-за островков. Гребцы мощно работали веслами. Галеры неслись в середину шведских кораблей. Шведы поняли: русские жаждут абордажного боя. Артиллеристы приготовились побить скампавеи до того, как они сблизятся с кораблями.

Движение авангардного отряда в середину шведского строя было хитростью. Хитрость была мала и непродолжительна. Но она все же сбила с толку неприятеля. Шведы бросились от пушек к шлюпкам с запозданием, лишь тогда, когда увидели, как скампавеи вдруг круто повернули к югу, обходя корабли мористее, то есть дальше от берега.

Сотни пушек стреляли с линейных кораблей по скампавеям. Но ядра не долетали до целей. Спущенные на воду шлюпки тянули на буксирах громады линейных кораблей, гребцы выбивались из сил, чтобы приблизить корабли к скампавеям, но все усилия были тщетными. Отряд, невредимый, уже выходил на западную сторону Гангута, где снова начинались шхеры.

Воодушевленный успехом авангарда, Петр двинул на прорыв сторожевой отряд — 15 скампавей.

«Мой корабль, — записано в журнале Ватранга, — был взят на буксир тремя шлюпками и одним шхерботом, а сбоку шла наша большая шлюпка, буксируя меня с возможной скоростью, но все же я не мог подвергнуть галеры серьезному обстрелу, хотя и стрелял в них из пушек. Чем ближе я со своим кораблем и другие наши суда подходили к ним, тем дальше они уходили в море и скрывались за островами, проходя мимо нас».

Сторожевой отряд, двигаясь мористее, чем двигался авангард, тоже благополучно прошел 15 миль чистой воды и вошел в шхеры.

«И хотя неприятель, — записано в журнале Апраксина о прорыве второго отряда, — более трудился — корабли свои буксировал, к тому же начался быть малый ветер, что более неприятелю дало способ, и шли к нашим скампавеям и из пушек стреляли, однако ж наши, несмотря на то, шли на гребле зело порядочно и в шхеры вошли, и с первыми (с авангардом) соединились благополучно».

Было 11 часов дня. Петр и Апраксин хотели было пустить на прорыв основную часть галер. Но не решились. Ощутились дуновения ветра. Еще слабые и краткие, они после полудня должны были усилиться. Шведские корабли обретали способность двигаться. А это было опасно.

35 русских гребных корабликов из 99 миновали шведскую преграду. Чтобы представить обстановку, в которой будут прорываться остальные 64, посмотрим, что делали все шведские флагманы во второй половине дня 26 июля.

Мы говорили, что Ватранг вызвал к Гангуту с Аландских островов отряд гребных судов контр-адмирала Таубе. Галеры и шхерботы были невероятно нужны именно теперь, именно в этом месте. Таубе обладал всеми качествами показного героя. Он доносил правительству о своих победах над русскими галерами еще в апреле, хотя русские, как мы знаем, вышли из Кронштадта лишь во второй половине мая. Теперь же он, зная о великом числе апраксинских галер, не торопился присоединиться к Ватрангу. Шел медленно. Далеко вперед выслал шхербот для разведки. Случаю было угодно, чтобы с этого шхербота увидели отряд Змаевича. Скампавеи капитан-командора несколько раз выстрелили, и шхербот повернул, унося с собой весть о прорыве русских. Храбрый Таубе со всем отрядом поспешил не на помощь к Ватрангу, а к Аландским островам. От островов вскоре перебрался к шведскому берегу, оправдывая себя тем, что его маленькому отряду все равно не справиться с русскими.

Контр-адмирал Эреншельд, как было приказано, дошел до места, где русские мостили «переволоку», и приготовился поражать галеры ядрами, людей — картечью. Ночь прошла спокойно для Эреншельда, а утром он был озадачен сильной артиллерийской стрельбой на Гангутском плесе. Галер на помосте не было, и Эреншельд, будучи настоящим моряком, обеспокоился бездействием своего отряда. От Ватранга никаких приказов не поступало. Контр-адмирал сел в шлюпку и сам направился к командующему эскадрой, к Гангуту. Шлюпка Эреншельда, как и шхербот из отряда Таубе, тоже чуть не наткнулась на передовые скампавеи. Видя вереницу русских кораблей, контр-адмирал понял, что совершилось худшее, что стоять у «переволоки» теперь нет никакого смысла и надо уводить отряд, чтобы шхерами выйти на чистую воду и соединиться с Ватрангом. Фрегат «Элефант», галеры и шхерботы двинулись на северо-запад, к острову Падве.

Самый сильный отряд шведов под командованием вице-адмирала Лилье, как мы знаем, хотел заблокировать русский галерный флот в бухте Тверминне, но из-за штиля не дошел туда. Утром Лилье, заслышав стрельбу на плесе, обратил взоры на запад и увидел на мачте флагмана сигнал — возвращаться к Гангуту. Исполнить приказ было непросто. Лишь с ветром корабли сдвинулись с места. К Ватрангу они приблизились только вечером.

Ватранг, чувствуя, что Лилье из-за наступающего штиля не сможет дойти до линии его кораблей, сам двинулся к Лилье. Но этот маневр был неудачен: легкие корабли выдвинулись вперед (им хватило ветра), а тяжелые остались почти там же, где стояли, — близко от берега. Шведским адмиралам рисовалась картина: русские галеры во тьме ночи подбираются к одиноким линейным кораблям, берут их на абордаж, поджигают, а затем огибают мыс… И Ватранг приказал отбуксировать корабли подальше от берега.

Петра и его помощников, следивших за действиями шведов, снова охватило волнение близкого успеха. Теперь открылась дорога у самого берега. 64 галеры могли обогнуть мыс прибрежным фарватером.

Ночь. Штиль. Линейные корабли, фрегаты и бомбардирские суда шведов до светлого времени, до первых дуновений ветра уже ничем не могут помешать русским галерам. Но есть отряд Эреншельда. Вот он способен изменить всю обстановку в корне — придет к мысу и загородит собой брешь между берегом и линейными кораблями. О том, что Эреншельд встал у «переволоки», Петр узнал утром, когда пошел на прорыв отряд Змаевича. Капитан-командор получил строжайший приказ Петра — заблокировать гребные корабли неприятеля и «чинить над ними воинский промысел».

Змаевич исполнил только первую часть приказа — загородил шведам выход из шхер; сделать это было сравнительно легко, потому что Эреншельд у острова Падве попал в лабиринт, фарватер из которого был только на юг. Этот-то путь и перегородили плотной стеной скампавеи Змаевича. Капитан-командор отправил Петру донесение: шведы «уйти не могут». Чинить же воинский промысел, то есть сражаться, отряд не мог, в абордажном бою очень важен маневр, а гребцы невероятно устали.

Веря опытному моряку, Петр все же сам отправился к «переволоке». Там, увидев все своими глазами, он совершенно уверился в успехе всей операции.

Ночь на 27 июля выдалась темная. К тому же опустился густой туман. Галеры в тишине и осторожности подтянулись из бухты к месту, где прежде стоял сторожевой отряд. Все было готово к броску мимо шведского флота. Но Апраксин опасался, что в такой темноте трудно будет миновать подводные камни и скалы. В 3 часа на военном совете было решено: начать прорыв на рассвете, идти фарватером у самого берега.

Утро настало. Туман рассеялся. Галеры ринулись на запад. Авангардом командовал генерал Вейде, центром — сам генерал-адмирал Апраксин, арьергардом — генерал Голицын. Гребцы-солдаты знали, что от их работы зависит теперь успех всего дела и собственная жизнь зависит. Понукать никого не приходилось, все действовали на пределе человеческих возможностей. Надо было проскочить у мыса до того, как шведы прибуксируют туда корабли.

Повторилась картина вчерашнего утра. Беспрерывно гремели пушки, ядра не долетали до галер. Шлюпкам опять пришлось тащить корабли — в этот раз к берегу. Гиганты с обвисшими парусами опять ничего не могли поделать с галерами.

«Баталия при мысе Гангут». Фрагмент гравюры М. Бакуа, XVIII в.

«…К нашему величайшему огорчению, — записано в журнале обескураженного Ватранга, — и эта масса галер прошла мимо нас, несмотря на то, что наши корабли довольно близко подошли к ним и обстреливали их из пушек».

Несчастье постигло лишь одну галеру. Она села на камни. Половину ее экипажа сняли проходившие мимо суда. 186 человек попали в плен к шведам.

Это была микроскопическая плата за колоссальный успех — 98 галер с 15-тысячным десантом, продовольствием и боеприпасами вышли на беспрепятственную дорогу к крепости Або. План Петра и Апраксина был выполнен блестяще.

В ужасно горестном состоянии был флотоводец Ватранг. Четыре месяца простоять с эскадрой в море, запирая дорогу в Швецию, и так открыть ее противнику! Страх перед правительством заставлял искать способ к реваншу. И уже возникла в больной голове адмирала мысль о походе на Ревель, чтобы там уничтожить русский корабельный флот. Но мысль эта уступила место другой — пока шведы, с сомнительными шансами на успех, будут воевать у Ревеля, русские галеры захватят Аландские острова и высадят десант вблизи Стокгольма. 28 июля Ватранг снялся с якорей и поспешил к берегам Швеции. Перед этим он отправил в свою столицу донесение: «Какую глубокую душевную боль причиняют мне эти несчастные события, наилучше знает всевышний, которому известно, с каким рвением и с какими усилиями я старался выполнить возложенные на меня обязанности и как я усиленно старался отыскать неприятельский флот. Но счастье не хотело улыбнуться нам, и мне, вместе со всеми другими, к нашему великому прискорбию и огорчению, пришлось видеть, как неприятель со своими галерами прошел мимо нас в шхеры, причем огорчение наше усугубляется еще тем, что мы находимся в полной неизвестности о судьбе эскадры шаутбейнахта (контр-адмирала) Эреншельда… Неприятель, по-видимому, уже овладел Абоскими и Аландскими шхерами, и так как вследствие недостатка лоцманов нам представляется невозможным занять позицию в Аландских шхерах, то я не вижу более осторожного исхода, как направиться со всей моей эскадрой в такое место в шведской стороне, откуда наилучшим образом было бы защитить себя от пагубных намерений противника против столицы государства». Попутно Ватранг известил жителей Аландских островов о приближении к ним русских. Население в панике побежало на материк. Да, мужество изменило шведскому флотоводцу. Русские, достигнув Або, при всем желании не могли сразу начать действия против Стокгольма — для подготовки их нужно было время. Слова о том, что шведский флот «усиленно старался отыскать неприятельский флот», — неправда. Галеры месяц стояли в Тверминне, отделяло их от шведской эскадры всего несколько миль. Знал Ватранг и о горестной судьбе Эреншельда…

Адмирал Федор Алексеевич Головин, участник Азовских походов. Старинный портрет.

Вернемся к 27 июля. Отряд Змаевича накануне блокировал в шхерах отряд Эреншельда. Теперь к месту блокады подошли все галеры. Положение шведов сделалось совершенно безнадежным. Эреншельд, однако, не думал сдаваться. Решение было таким: драться до последней возможности.

Шведские корабли встали полумесяцем, уперев фланги в острова. В центре первой линии был фрегат «Элефант», справа и слева от него — по 3 галеры. Во второй линии были 3 шхербота.

Очень грамотно построил оборону мужественный Нильс Эреншельд. Фланговые галеры стоят у отмелей так, что преграждают дорогу в тыл отряда. Если русским все же удастся зайти в тыл, то их встретят там шхерботы — это полтора десятка пушек. Центральное положение «Элефанта» позволяет ему бить из своих орудий — 18 штук — по русским галерам, если они сблизятся с галерами шведскими. Шведские же галеры — на каждой 16 пушек — способны прикрыть артиллерийским огнем свой флагманский корабль. Самое же выгодное для шведов то, что они заняли позицию в узком месте, где может действовать лишь небольшая часть русских кораблей; основная часть флота будет пассивным наблюдателем боя.

Генерал-адмирал Апраксин выделил для боя авангард в составе 23 скампавей. Командует ими Петр I, контр-адмирал Петр Михайлов — так именовал себя сам царь, когда исполнял нецарские дела. Авангард построился тремя отрядами: в центре 11 скампавей и на флангах по 6 скампавей в двух линиях. Петр на своей галере находится непосредственно за центром.

У шведов 116 пушек. Одновременно могут стрелять только 58, то есть пушки одного борта, того, который обращен к русскому флоту. На русских кораблях 28 пушки. Огневое превосходство — у шведов.

Желая избежать ненужных жертв. Петр послал Эреншельду предложение сдаться бел боя. Швед отклонил его. И тогда, в третьем часу дня, на мачте галеры Апраксина поднялся синий флаг, а с палубы ударила пушка. Это были сигналы к атаке.

Шведы отбили две атаки скампавей, нацеленные в центр. Тогда было решено атаку направить на фланговые галеры. Офицеры десанта плыли впереди скампавей на шлюпках, стоя на носу с обнаженными шпагами, — готовился абордаж.

Артиллерийский огонь неприятеля уже заметно ослаб: орудийная прислуга понесла потери в первых атаках, корабли от частой стрельбы окутались дымом, а дым мешал целиться. Преодолевая яростное сопротивление шведских моряков, русские взбирались на галеры, схватывались врукопашную. Одна за другой галеры были заняты. Уцелевшие шведы перебрались с них на «Элефант» и продолжали сражаться там.

Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин. Старинный портрет.

О беспощадности боя можно судить по тому, что контр-адмирал Эреншельд получил семь ран. в том числе тяжелую — в бедро. Русские солдаты карабкались на «Элефант» с обоих бортов. Задержав их на какие-то минуты, шведы спустили шлюпку, положили в нее своего адмирала и. отчаянно работая веслами, попытались уйти за острова и тем избавить храброго начальника от плена. За беглецами погнался в шлюпке капитан Ингерманландского полка Бакеев. Шведов догнали. Плененный адмирал был возвращен на корабль, с мачты которого уже спустили шведский флаг. Петр, руководивший тушением пожара на «Элефанте», отнесся к пленнику не менее великодушно, чем к пленникам, взятым у Полтавы. Ранами Эреншельда занялся врач самого царя…

«…Хотя неприятель, — записано в журнале Петра о Гангутском сражении, — несравненную артиллерию имел перед нашими, однако ж, по зело жестоком сопротивлении, перво галеры одна по одной, а потом фрегат флаги опустили; однако ж так крепко стояли, что ни единое судно без абордирования от наших не отдалось».

Из 941 человека шведы потеряли убитыми 361, ранено было 350, 230 взято в плен невредимыми.

У русских было убито 127 человек, ранено 342. (К этим потерям надо прибавить 186 человек, взятых в плен Ватрангом на галере, застрявшей в камнях у Гангута.)

Шведам в качестве трофея досталась одна галера. А в Петербург были отправлены 10 трофейных кораблей — весь отряд Эреншельда.

Через неделю после победы у Гангута Апраксин начал занимать Аландские острова. Боев здесь не было. Жители, как мы знаем, бежали на материк. Еще раньше бежал из Аландских шхер гребной отряд Таубе. Ватранг к Аландам идти не решился.

90-пушечный корабль «Лесное», 1718 г. Старинная гравюра.

Памятная медаль (лицевая и оборотная сторона) в честь победы при Гангуте.

Швецию охватила тревога. На защиту Стокгольма спешно стягивались войска. Собиралось и вооружалось ополчение. Чтобы королевское правительство отчетливее представило, какая беда грозит стране, Петр приказал высадить десант на территорию Швеции.

Генерал Головин с тысячным отрядом на 9 скампавеях переправился через Ботнический залив из города Вазы в город Умео. Жители и гарнизон бежали, оставив город подожженным. Головин в свою очередь сжег окрестности, перехватил в заливе несколько грузовых судов противника и вернулся в Або.

Была уже середина октября — с ненастной погодой, штормовыми ветрами. Боевые действия пришлось закончить. Заливы скоро замерзнут. До ледостава надо было подготовить к зиме базы в занятых городах Финляндии.

Зима 1714–1715 года как бы давалась шведскому правительству и королю Карлу XII для размышлений. Размышлять было над чем: десант в Умео — это только начало, а дальше будет горше.

Европа уже привыкла к победам русских в Северной войне. И все же она не смогла сдержать нового удивления, узнав о сражении при Гангуте. Могущественный флот шведов, вековечный хозяин Балтийского моря, оказался бессильным перед искусством флотоводцев России и храбростью ее солдат. Хотя ни один линейный корабль шведов не был ни взят, ни потоплен, русские сделали, что хотели, — войска и флот России приблизились к Стокгольму, и впервые в истории Швеции солдаты противника вступили на ее землю.

Адмиралы приморских стран, изучая поход галерного флота, как бы впервые узнали о балтийских шхерах и боевых возможностях галер, способных перевозить войска, грузы, высаживать десанты, воевать с большими кораблями. Пренебрежительное отношение к галерам сменилось уважительным.

Люди военные и политики победу при Гангуте сравнивали с победой у Полтавы. В Полтавской битве была подорвана мощь сухопутных войск шведов, в Гангутском сражении звание непобедимого потерял шведский флот.

Петербург отметил первую викторию на море большими торжествами. Под грохот крепостных орудий, встреченные множеством яхт и лодок, в Неву вошли победители и побежденные. Впереди 3 русские галеры с отличившимися при Гангуте солдатами и моряками. За ними 10 шведских судов с плененными командами — шхерботы, галеры и фрегат «Элефант»; шведские флаги опущены, над ними подняты флаги России. За фрегатом следовала галера Петра и еще 2 скампавеи.

Улицы города, украшенные арками с цветами, лентами и картинами, подчеркивали значение и суть праздника. Толпы людей высыпали на набережные смотреть приятное зрелище. Примечательна была картина, на которой орел держал в когтях слона. «Орел не мух ловит» — гласила надпись. Имелся в виду российский гербовый орел и шведский фрегат, название которого «Элефант». «Элефант» значит «слон».

Суда подошли к пристани. Петр, солдаты-преображенцы, солдаты-астраханцы, затем и пленные сошли на берег. После того как шведские корабли были отведены на середину Невы и поставлены в том же порядке, как стояли в бою, началась вторая часть парада — сухопутная, славившая войска, разбившие шведов в Финляндии. Впереди шел отряд Преображенского полка, за ним несли шесть десятков неприятельских знамен и везли 18 пушек, за трофеями маршировали две роты Астраханского полка, затем шло около полутысячи пленных солдат и матросов, после рядовых пленников маршировали две роты преображенцев, а за ними двигались пленные офицеры, последним в этой группе был контр-адмирал Эреншельд. Замыкал шествие еще один отряд преображенцев во главе с Петром.

После парада был торжественный обед. Петр посадил рядом с собой за стол Эреншельда. Воевали Петр Михайлов и Нильс Эреншельд в одинаковом звании — контр-адмирала. А обедали в разных. Сенат присвоил Петру за Гангут чин вице-адмирала.

Как за Полтавскую битву, так и за победу у Гангута все офицеры получили памятную золотую медаль, а солдаты и матросы — серебряную.

Итак, Петр I торжествовал новую, на этот раз морскую победу. А где же Карл XII? Чем он занят осенью 1714 года?

С самого бегства от Полтавы шведский король сидел в турецких владениях, в городе Бендеры. Мы уже говорили, что этим сидением он все же ввязал турок в войну с Россией. Однако в итоге Карл не получил желаемого. Турция и Россия заключили мирный договор. По одной из статей договора, как уже говорилось, русские обещали свободный проезд Карлу в Швецию по территории Польши. Шли годы, а Карл не торопился на родину. Ему все казалось, что он снова убедит султана воевать с Россией — и тогда возникнет обстановка, в которой можно будет взять реванш за Полтаву. И за Гангут тоже. Карлу хотелось вернуться к своим подданным в прежнем, не увядшем венке непобедимого полководца.

На султана давили дипломаты Франции, сторонники бежавшего из Польши Станислава Лещинского, бежавшего с Украины Мазепы. Все обещали султану легкую победу в новой войне. Все клялись осыпать турок — после поражения России — золотом и серебром, прибавить к их владениям многие и многие земли. И возник момент, когда недалекий турецкий властелин готов был начать новую борьбу с Петром. Но он вовремя одумался. И даже испугался Петра. А испугавшись, велел Карлу XII уезжать домой.

Смешно и нелепо, но Карл отказался ехать в Швецию. Началось трагическое выселение из турецкого дома скандального жильца. Султан отправил в Бендеры крымского хана — уговорить короля ехать. Но Карл сговорился с ханом, и тот стал убеждать султана оставить шведского короля при себе. Султан послал строжайшие указы и хану и королю. Король и хан продолжали гнуть свое. Султан послал совсем строгое повеление. Тут уж хан испугался и принялся собирать Карла в дорогу. А Карл не испугался, опять отказался ехать, набросился на турецких чиновников с обнаженной шпагой…

Что было делать туркам? Вязать коронованную особу не полагается. Тогда турки уничтожили продовольственные амбары шведов, сожгли запасы сена, а дом, в котором жил Карл, и прилегающую местность, где размещались несколько сот соотечественников короля, окружили 12-тысячным войском. Расчет был на то, что голод и жажда сдвинут Карла с насиженного места.

Карл нисколько не огорчился происходящим, он почувствовал себя в прекрасной обстановке войны. Король приказал застрелить лошадей, в том числе скакунов, подаренных султаном, и приготовить из них солонину. Вокруг дома были вырыты укрепления, установлены две пушки.

Из пушек, из ружей шведы побили множество турок. Турки после этого привезли свои пушки. Ядрами и картечью они выгнали Карла XII с его несчастными приближенными из окопов. Король отдал приказ отступать в дом. Пришлось туркам стрелять по дому, они подожгли его зажигательными снарядами. Но Карл не думал сдаваться — задыхаясь в дыму, отстреливался из окон. Когда огонь охватил все помещение, король хотел перебежать в другое, и тут его, перебегавшего, схватили янычары. Великий полководец король шведов Карл XII, потеряв в сражении четыре пальца, кусок уха и кончик носа, был посажен в тюрьму в Бендерах.

Верно, Карла пришлось бы силой отрывать и от тюремной решетки, чтобы отправить на родину, но, став узником, король совершенно лишился возможности травить султанскую душу своими советами. И в ноябре 1714 года Карл объявился в Штральзунде, городе-крепости на немецком побережье Балтийского моря. Штральзунд еще принадлежал шведам и был осажден датскими и прусскими войсками — союзниками русских. Оборону крепости возглавил теперь сам Карл. Тут репутация короля несколько поправилась, так как союзники сумели взять крепость лишь в конце 1715 года. Дело, правда, было не в мудром начальствовании Карла, а в том, что союзники русских воевали из рук вон плохо, хуже, чем в начале Северной войны…

Все имеет конец. Северная война тоже подходила к концу. Карл XII понял, что его дело безнадежно проиграно. Уполномоченные шведского правительства и уполномоченные русского правительства весной 1718 года встретились на Аландских островах, чтобы выработать мирный договор.

Этот факт взвинтил королей и министров Западной Европы. Испанское наследство уже было поделено, и они, свободные от ратных дел, еще азартнее ввязались в дипломатическую войну, которая была постоянной тенью Северной войны. Всем хотелось из мира России со Швецией извлечь выгоды для себя. Основное желание западных стран заключалось в том, чтобы не дать усилиться России, чтобы Швеция осталась значительной державой, чтобы Россия и Швеция постоянно соперничали и не имели бы ни сил, ни времени вмешиваться в спорные дела Европы. Союзники России, естественно, жаждали еще и территориальных приобретений. Причем готовы были получить их в ущерб России, вынесшей тяготы Северной войны на своих плечах. Карл XII, зная явные и тайные намерения ближних и дальних соседей, позволял себе затягивать переговоры, торговаться по каждому пункту будущего соглашения.

По сравнению с первым периодом войны у Петра союзников было теперь вдвое больше: к королю датскому Фридриху, а также к курфюрсту саксонскому и королю польскому Августу прибавился Фридрих Вильгельм — курфюрст бранденбургский и король прусский, да еще Георг — курфюрст ганноверский и король английский. Четыре короля (из которых трое немцы) представляли в союзе семь государств, восьмое государство — Россия. Вот какая силища была против Швеции! Но она никак не проявляла себя, связанная по рукам и по ногам желанием союзников уберечь врага от полного разгрома. Правда, иногда все курфюрсты и короли дружно начинали замахиваться на шведов, но было это не всерьез, а ради того, чтобы не испортить на будущее отношения с Петром. В Европе было всеобщим желание остаться с Россией в дружественных отношениях, каждый монарх понимал, что если будет в союзе с Россией, то может жить спокойно. Вся Европа была заинтересована и в торговле с Россией, в ее хлебе, в ее, говоря современным языком, стратегическом сырье — лесе, пеньке и льне, в прекрасном уральском железе, без которых не построишь хорошего корабля и не сможешь оснастить его.

И все же, несмотря на противодействие влиятельных держав, переговоры продвигались вперед по русскому плану. Ожидалось, что осенью 1718 года мир будет подписан, — Карл уже согласился на присоединение к России Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии и части Финляндии (с городами Выборгом и Кексгольмом — Корелой). Но тут произошло такое, что затянуло Северную войну еще на три года. При осаде Фридрихсгаля, норвежской крепости, Карл XII был убит ружейной пулей. Зачем король оказался в Норвегии? Норвегия была тогда владением Дании; воюя там, шведский король воевал с датчанами. Он рассчитывал преподнести своему народу Норвегию как компенсацию за территории, возвращенные и переданные России.

Известие о гибели Карла XII и об избрании его младшей сестры Ульрики Элеоноры королевой перечеркнуло многое в замыслах европейских дипломатов и задало им работу новую. Перечеркнутыми оказались переговоры русских и шведских дипломатов на Аландских островах — королева и ее новое правительство отказались говорить о мире на условиях, согласованных ранее с Карлом XII.

Ульрика Элеонора держалась так, будто она, и никто другой, выиграла сражения у Полтавы и Гангута. Новые уполномоченные шведов, приехав на Аландские острова, предложили русским совершенно наглые условия. Королева не была бы храброй, если бы союзники России не склонились к сепаратному миру со Швецией; Англия пошла еще дальше — обещала шведам помощь деньгами и военным флотом, из союзника России стала ее врагом. Будущее вырисовывалось такое: Фридрих, Фридрих Вильгельм, Август и Георг получают от Ульрики Элеоноры земли и города на южных берегах Балтийского моря и выходят из войны; Швеция продолжает войну с одной Россией, получая денежную и военную помощь от Англии.

Дипломатический пожар, после того как плеснули в него масло, заполыхал еще жарче. Послы, вельможи, министры, сами короли сражались друг с другом во многих бескровных битвах, объединялись во временные союзы и разваливали их, перестреливались посланиями, секретными письмами, подкупали влиятельных лиц в чужих правительствах, подсылали друг другу ложные известия, чтобы сбить с толку соперника, — очень уж хотелось погреть руки на углях затухающей войны.

Между тем не без помощи русских дипломатов подо все козни врагов России начала подводиться могучая мина — наметилась женитьба гольштинского герцога Карла Фридриха на дочери Петра I Анне Петровне. Слухи об этом потрясли Ульрику Элеонору и ее сторонников как в Швеции, так и в других странах.

Герцог Карл Фридрих был сыном того самого Фридриха, с которым накануне Северной войны Карл XII во дворце рубил саблями головы телятам и за которого вышла замуж старшая сестра Карла. Поскольку Фридрих умер, претендентом на шведский престол по мужской линии стал именно Карл Фридрих, племянник Карла XII. Претендент в шведские короли обещал своему будущему тестю Петру I, в случае овладения троном, вечный мир и вечную дружбу, удовлетворение всех желаний России на берегах Балтики. Сватаясь, Карл Фридрих открывал перед Петром перспективу строительства канала на земле Шлезвиг-Гольштейна, по которому русские корабли плавали бы из моря Балтийского в море Северное и обратно, не выплачивая пошлин датчанам за пользование их проливами. Разумеется, Россия и Швеция, объединенные родственными узами, со своими армиями и флотами держали бы в своих руках всю Европу.

Династическая мина действительно была мощной. Но в сложившейся обстановке она еще не могла сработать. Тем более что вскоре Ульрика Элеонора уступила шведский трон своему мужу Фридриху, принцу гессенскому, который, как пишут историки, очень нравился шведам.

Ужасно много в те времена было коронованных Фридрихов. Это имя пришло из древнегерманского языка, «фрид» — «мир», «рик» — «богатый»; миромбогатый, мирообильный — так можно перевести имя нового шведского короля. Но и он не торопился оправдать свое имя и договориться с Петром об окончании войны.

Что же оставалось Петру? Ничего иного, как с присущей твердостью показать правителям Швеции пагубность их политики. Вот он-то оправдывал свое имя, которое произошло от греческого слова «петрос», что значит «камень». К этому времени корабельный флот Петра насчитывал 39 кораблей. (У шведов было на один меньше, 38.) По-прежнему шведы сильно уступали русским в численности гребных судов.

Объединив действия корабельного флота и галерного флота, Петр в течение трех навигаций нанес противнику ряд отрезвляющих ударов на его территории.

В 1719 году произошел первый бой русских и шведских парусных кораблей. Генерал-адмирал Апраксин получил сведения о том, что из Пиллау в Стокгольм вышел отряд неприятеля в составе линейного корабля, фрегата и бригантины. Генерал-адмирал послал наперехват семь кораблей во главе с капитаном 2 ранга Наумом Акимовичем Сенявиным. Русские обнаружили шведов недалеко от острова Эзель (теперь эстонский остров Сарема). Противник шел без флагов. Сенявин пустился вдогонку за ним и приказал на своих кораблях поднять флаги Швеции. Приняв русский отряд за свой, неприятельский командир капитан-командор Врангель поднял на мачтах шведские флаги. Тогда Сенявин у себя сменил флаги на русские и пошел на неприятеля в атаку. Началась артиллерийская стрельба ядрами и картечью. Вскоре шведы, потеряв почти полтысячи человек, сдались. У Сенявина погибло лишь 9 моряков. Плененные вражеские корабли были отведены в Петербург.

Сражение при Гренгаме 27 июля 1720. Гравюра А. Зубова, XVIII в.

Петр очень обрадовался «доброму почину российского флота». На радостях произвел Сенявина через чин, сразу в капитан-командоры. Очередные чины получили все офицеры, бывшие в Эзельском сражении. К слову сказать, в числе первых русских адмиралов были Наум Акимович Сенявин и Иван Акимович Сенявин, братья, начавшие военную службу в бомбардирской роте Преображенского полка.

Англичане не только обещали помощь Швеции, но и прислали ее в Балтийское море — эскадру под командованием адмирала Норриса. Эскадра вместе со шведскими кораблями должна была оборонять побережье страны от русских десантов — то-есть должна была выбить из рук Петра средство, которым он понуждал шведское правительство к окончанию войны. Однако, как видим, ни сами шведы, ни англичане не смогли остановить русский флот.

В 1720 году Норрис со своими кораблями уже весной показался перед главной базой русского корабельного флота в Ревеле. Петру и Апраксину были известны новые намерения англичан — не только препятствовать высадке десантов в Швецию, но и уничтожить при случае русский флот. О том, что моряки России не боятся Англии, генерал-адмирал Апраксин уведомил адмирала Норриса письмом: «…Я надеюсь, что ваше высокоблагородие от здешних мест и крепостей их будет держаться в пристойном отдалении. Приближение ваше к укреплениям здешних мест может быть принято нами за явный знак неприязни и мы принуждены будем употребить надлежащие меры предосторожности».

Норрис грозил русским у Ревеля, в Финском заливе. А через Ботнический залив, в Умео, шел 7-тысячный десант русских. Захватив два города и сорок деревень, десант затем без потерь вернулся в Вазу. Петр писал одному из своих соратников: «Партия наша под командою фон Менгдена в Швецию впала и паки счастливо через море перешла к своим берегам. Правда, хотя не гораздо великий неприятелю убыток учинен, только слава богу, что сделано перед глазами помощников их, и чему препятствовать ничего не могли».

«Помощники их» — англичане в том же году оконфузились еще раз, а русский флот вписал тогда в книгу своей славы новую блестящую страницу.

Пленные шведские фрегаты в Неве, 1720 г. Гравюра А. Зубова, XVIII в.

В начале лета большая часть русских галер ушла с Аландских островов в Гельсингфорс. Шведский вице-адмирал Шеблат, стоявший с эскадрой на охране побережья, воспользовался этим и занял острова. Значение Аландского архипелага в действиях русского гребного флота было очень важным. Петр приказал Голицыну, а он в то время командовал галерным флотом, снова прогнать шведов из шхер.

Неприятельская эскадра — линейный корабль, 4 фрегата, 3 галеры, шнява и несколько шхерботов — стояли в довольно широком проливе между большими островами. Эскадра Голицына — 61 галера и 29 «островских» лодок — приближалась к противнику шхерным фарватером с северо-востока. Голицын намеревался атаковать шведов. Но атаке мешал сильный ветер. Пришлось остановиться. Во время стоянки военный совет решил, что будет лучше, если подойти к островку Гренгам — он в шести километрах от шведских кораблей — и атаковать из-за этого островка.

На рассвете 27 июля галеры и лодки пошли в назначенное место. В это же время к островку приблизились и шведы. На свежем ветру, на широкой воде неприятельские корабли легко маневрировали, их 156 орудий могли нанести большие повреждения галерам. И Голицын, который оказался таким же хорошим флотоводцем, как полководцем, приказал отходить в узкости. Шеблат, разгоряченный видом уходящих галер, ринулся со всей эскадрой за ними.

Пройдя несколько миль от Гренгама, галеры втянулись в узкий проливчик между островами Бренде и Флисе. Туда же, можно сказать, протиснулись шведские корабли. Тут-то Голицын прекратил отход и велел галерам и лодкам контратаковать. Два фрегата были взяты на абордаж, когда пытались встать поперек пролива, чтобы бить в галеры бортовыми залпами. Еще два были взяты на абордаж на ходу: солдаты Голицына, невзирая на стрельбу из пушек, на штыки и сабли шведов, перебрались на вражеские корабли с галер и опустили неприятельские флаги. Линейный корабль с Шеблатом и малые суда шведов воспользовались усилившимся ветром и оторвались от погони.

Но и так победа была блестящая. 4 фрегата и больше сотни орудий на них, четыре сотни пленных — этим можно было гордиться. Интересно, что Гренгамское сражение произошло в тот же день, что и Гангутское — 27 июля. А разделяли их шесть лет… В память о Гренгаме, как в память о Полтаве и Гангуте, все участники сражения были награждены медалями.

Над английской эскадрой, над ее адмиралом после Гренгама иронизировали во всей Европе. В самой Англии тоже иронизировали, припомнив Норрису, что весь урон, который он смог нанести России, выразился в сожжении избы и бани на острове Нарген, что недалеко от Ревеля. Шведское правительство и королевская чета — Фридрих и Ульрика Элеонора — с грустью должны были признать, что от Петра им никуда не деться, что никто не спасет их в войне, уже много раз проигранной. Время, когда Петр довольствовался бы прибавлением к России небольших территорий у Финского залива, безвозвратно прошло. Огромной многонациональной России нужны многие гавани и порты, нужен протяженный берег как гарантия спокойного пользования Балтийским морем. Петр во главе русских солдат и матросов за два десятка лет войны приобрел право на мир, полезный своей стране.

В конце апреля 1721 года шведы сели за стол переговоров в финском городке Ништадте (недалеко от Або). Опять королевские дипломаты начали тянуть время, выдвигая множество неприемлемых или просто странных условий. К примеру, предлагали записать в мирном договоре, что Швеция отдает России Петербург. Но как шведы могли отдать то, чего у них не было? Русские дипломаты терпеливо разъясняли шведским дипломатам тщетность их уловок и тщетность надежд выторговать что-то — все отвоеванное у Швеции (за исключением Финляндии) должно отойти к России, у Швеции и без того достаточно морского побережья.

К дипломатическим разъяснениям снова пришлось прибавлять десант генерала Ласси. 5 тысяч пехоты и полтысячи казаков на 60 галерах в середине мая достигли Швеции. Отряд прошел побережьем три сотни километров, в этой полосе он разогнал все гарнизоны, захватил 40 судов и множество других трофеев. В это же время готовился к выходу в море корабельный флот — 27 линейных кораблей, 12 фрегатов, 3 бомбардирских корабля и еще сотня галер и скампавей. Казаки уже в 1719 году были на окраинах Стокгольма, Ульрика Элеонора тогда просила Петра остановить их на пороге столицы, и Петр остановил. Но теперь — шведы поняли это — терпение царя иссякло, своими кораблями и галерами он потопит, сожжет, пленит шведский флот и высадит войска в Стокгольме. Для Фридриха и Ульрики Элеоноры все кончится — Петр, захватив Стокгольм, сделает королем Швеции Карла Фридриха, герцога гольштинского, и этим — за один раз — уладит все русско-шведские дела… Затягивать переговоры было смертельно опасно, и 30 августа 1721 года в Ништадте шведы поставили свои подписи под мирным договором.

Важнейшая статья договора гласила: «С шведской стороны уступаются царскому величеству и его преемникам в полное, неотрицаемое, вечное владение и собственность завоеванные царского величества оружием провинции: Лифляндия, Эстляндия, Ингрия, часть Карелии с дистриктом (округом) Выборгского лена, со всеми… правами и доходами». Основная часть финской территории, занятая русскими войсками, возвращалась Швеции. Была в договоре статья, способствовавшая торговле между двумя странами, а следовательно, и миру между ними: «Королевское величество имеет право в вечные времена свободно закупать хлеб в Риге, Ревеле и Аренсбурге ежегодно на 50 000 рублей беспошлинно, кроме тех чрезвычайных случаев, когда вывоз хлеба из России будет запрещен всем народам». Для спокойствия Ульрики Элеоноры и Фридриха вписали в договор и такую статью: «Его царское величество наикрепчайше обещает, что он в домашние дела королевства Шведского, яко в форму правительства, и в акт наследства, от чинов государства единогласно соизволенные и присягою укрепленные, мешаться не будет…»

Первым о подписании мира узнал в России Петр. Случайностью это не было. Заблаговременно он дал наказ уполномоченным в Ништадте: «Сие известие мне первому привезть в Петербург, понеже не чаю, кто б более моего в сей войне трудился…» Пакет с договором Петр получил на пути в Выборг. Это было 3 сентября. А четвертого числа Петербург охватили волнение и радость: в Неву вошла бригантина, каждую минуту с нее палили из трех пушек; на палубе стоял счастливый Петр и в промежутках между залпами объявлял людям об окончании войны… Двенадцать драгун с белыми перевязями через плечо, с белыми знаменами, украшенными изображением масличных ветвей и лавровых венков, предваряемые трубачами, повезли сообщение о мире по всему городу. Толпы повалили к Троицкой пристани встречать царя.

От реки царь и знать, сопровождаемые бегущим народом, поехали в Троицкий собор на молебен. Там морские начальники России и министры попросили Петра принять чин адмирала.

По выходе из собора на площадь, запруженную людьми, Петр поздравил всех со «счастливым вечным миром», затем зачерпнул из кадки ковш вина и выпил его за здоровье российского народа. Толпа ответила криками «Да здравствует государь!», ударили в крепости пушки, стрельнули из ружей выведенные на площадь полки — началось чуть ли не месячное празднество и веселье. Самым довольным в эти дни — и веселым тоже — был царь Петр. «Сия радость, — говорил он о завершении войны со шведами, — превышает всякую радость для меня на земле».

В том же Троицком соборе, где Петру преподнесли чин адмирала, 22 октября было сделано новое подношение ему, но уже не как строителю флота и флотоводцу, а как главе государства, выведенного им на широкую дорогу истории. Сенат преподнес Петру титул Отца Отечества, Петра Великого, императора Всероссийского.

Титул «император» обозначает более высокую степень власти, чем титулы «король» и «царь». И многие европейские короли встретили возвышение Петра в монархическом чине неприязненно. При английском дворе говорили, что их монарх давно уже мог бы именоваться императором, а император Австрии не захотел признавать за Петром нового титула, долгое время именовал его устно и письменно по-прежнему царем. Но в конце концов монархи успокоились. Да и как было не успокоиться? Дело состояло не в титуле Петра, а в том, что есть Россия, к которой уже нельзя относиться без почтения.

Два века Русское государство было отгорожено от морей. Казалось, за это время можно было русским превратиться в сухопутный народ, проникнуться боязнью моря, страхом перед его стихией. Но народ хранил память о плаваниях предков по древнему пути «из варяг в греки», и родство россиян с морем восстановилось, чтобы уже не ослабевать в веках.

Маскарад в Москве по случаю подписания Ништадтского мира, 1722 г. Фрагмент гравюры, XVIII в.

Летом 1723 года из Москвы, из самой середины России, на берега Невы был привезен ботик, в котором плавал Петр в юности. Ботик починили, обили медью; готовились торжества в честь Балтийского флота. Праздник начался спуском ботика на воду. И как коснулось днище невской волны, грянул оглушающий залп со всех кораблей флота. «…Он разразился в воздухе подобно страшному грому и молнии, потому что в течение одной минуты выпалено было из полуторы с лишком тысяч пушек». В ботик сели все знаменитые адмиралы России, в том числе и Петр. Адмиралы гребли веслами, Петр был кормчим. Когда ботик подошел к кораблям, те, в знак великого почтения и уважения, спустили перед ботиком флаги.

— Смотрите, как дедушку внучаты веселят и поздравляют, — сказал тогда Петр адмиралам. — От него… флот на юге и севере, страх неприятелям, польза и оборона государству.

Петр еще раз в тот день назвал ботик дедушкой русского флота.

— Здравствуй, дедушка! — обратился он к нему с тостом. — Потомки твои по рекам и морям плавают и чудеса творят!

Эти слова обращают и нас, советских людей, к истокам нашей силы на морях и океанах.

Есть у Петра Великого поучение, направляющее нашу деятельность и в будущее: «Надеясь на мир, не ослабевать в военном деле».

Кирасир гатчинских войск, XVIII Старинная литография.