Видящие: Шаг за Грань (СИ)

Глава 11

— Ты правда не хочешь остаться? — в сотый раз спрашивала Фрез, заламывая пальцы. — Даже не денёчек?

— Не могу, — с грустью отвечала Элен. Она боялась, что если женщина задаст этот вопрос ещё раз, её решимость может пошатнуться, и поэтому старательно отводила взгляд.

Они выбрались на поверхность несколько часов назад. Мэлис утверждал, что Элен лучше пойти к нему, но Фрез убедила доктора, что и у неё дома была аптечка. Мэлис ей не поверил, но решил, что спорить с этой женщиной дальше — себе дороже. Доктор обработал и перевязал новые раны, напоил горькими отварами и теперь отдавал приказы кухарке на кухне.

Элен было невыносимо находиться в доме, и она тихонько выскользнула в садик на заднем дворе. Там стояла каменная скамейка, и всё вокруг поросло сорняками. Вскоре к ней присоединилась и хозяйка дома.

— В этом городе всегда так? — наконец, задала Элен долго мучивший её вопрос.

— Имеешь ввиду, всегда ли мы ловим по канализации сбрендивших учёных? — попыталась отшутиться Фрез. — Бывает. Не слишком часто, но…

— И ты никогда не хотела покинуть его? Уйти туда, где не так много, — Элен попыталась подобрать подходящее слово, — грязи.

Фрез печально улыбнулась, как будто давно смирилась с судьбой, и больше не ждала от жизни ничего хорошего.

— Может быть, ты права, и мне давно следовало уйти. Мэлис часто говорит, что я слишком мягкая для Лэисласса. Но для меня уже поздно.

Элен непонимающе уставилась на женщину. Фрез впервые показалась ей гораздо старше, чем было на самом деле. Мелкие морщинки в уголках глаз и губ, тонкая паутинка шрамов на щеках, и желтоватая кожа. Только карие глаза ещё искрились, но и этот внутренний огонь обещал вскоре погаснуть.

— Я нашла здесь людей, которые в меня верят, и в которых верю я. Обрела семью. Я не могу убежать, поджав хвост, и оставить их здесь, — Фрез встала и со стоном потянулась. — Поэтому, если этот город пойдёт ко дну, я пойду вместе с ним. Но сначала, конечно, попытаюсь его спасти!

Фрез захихикала, словно маленькая девочка, и направилась обратно в дом.

— Посмотрю, не довёл ли Мэлис до слёз мою кухарку. Мы позовём, как всё будет готово.

— Спасибо.

Дверь захлопнулась, и Элен снова осталась одна.

Небо постепенно окрашивалось в розовый, словно краску размазали шпателем по холсту. Солнце пряталось за крышами двухэтажных особняков, похожих друг на друга, словно горошины из одного стручка. Ветер, по осеннему колючий, задувал в уши и заставлял морщиться и вжимать голову в плечи, пряча раскрасневшиеся щеки.

Элен щурилась и подставляла лучам своё бледное лицо, кутаясь в домашний халат. Фрез уже послала слугу, — мальчишку-подростка, — в лавку портного, чтобы найти там что-то подходящее девушке по размеру. А пока ей выделили халат и единственную чистую майку в гардеробе Фрез, которая сидела на Элен, как очень короткое платье, едва достающее до колен.

Крупная птица с коричневым оперением шумно приземлилась на водосток. В широких крыльях виднелись вкрапления белого и чёрного, у из холки торчали три длинных красных пера. Удивительная птица переступила с лапки на лапку, запрокинула голову и мелодично запела, встречая рассвет. Вскоре, издалека послышался ответ, и ещё один, пока город не погрузился в утреннюю симфонию.

— Этот город почернел настолько, что даже птицы боятся петь.

На крыльце возник Мэлис. Между губами он держал сигару, и пытался выбить искры из кремниевой зажигалки в виде латунного ключа.

— Вы их не слышите? — Элен посмотрела на птицу.

Мэлис раскурил сигару и безразлично пожал плечами.

— То, что их слышишь ты, лишь доказывает, что вы не отсюда.

Голос Мэлиса звучал ровно, но Элен ощутила скрытую угрозу и напряглась. Мужчина усмехнулся и выпустил струйку серого дыма изо рта.

— Я не знаю, откуда вы пришли и зачем, но если можете уйти — уходите без оглядки. Мой вам совет.

— Но почему? Я имею ввиду, почему все эти люди не уходят? Почему остаются? Ведь снаружи…

— Ничего нет, — перебил Мэлис и закашлялся, подавившись дымом. Доктор со злостью бросил сигару на землю и растоптал подошвой ботинка, гася крохотные угольки. — Нет ничего за этими стенами, мелочь. Выхода нет.

Элен замотала головой и с жаром воскликнула:

— Но это невозможно! Даже если в стенах нет выхода, можно же через них перелезть. Можно его сделать, в конце концов!

— И что потом?

Элен так и замерла с раскрытым ртом. Мэлис смотрел на неё со смесью усталости и смирения. Доктор присел на корточки и подобрал небольшой камень и взвесил его в руке. Движение, и камень со звоном отскочил от каменной ограды сада на другой стороне.

— Мало кто действительно хочет жить здесь. Кто в здравом уме будет этим доволен? Но миру плевать. Он просто решил, что мы ему не нужны. Человечество больше не нужно. Болезни, голод, смерть — нас загоняли, как скот, пока не остался лишь этот город, “оплот человечества”. Ха!

Мэлис метнул следующий камень и продолжил:

— Это даже не секрет. Ушло то время, когда история была тайной. Верхушка больше не выдумывает оправдания, а просто надеется, что конец придёт не в их смену.

— И не нашлось никого, кто хотел бы что-то изменить?

— Почему же? Нашлись, — Мэлис сплюнул. — Кого-то казнили в назидание. Кто-то предпочёл выйти за стены. По правде, многие в клоаке живут мечтой, что снаружи всё не так плохо. Их никто не держит, они уходят по своей воле. Никто пока не возвращался. И пусть не возвращаются и дальше. Если и есть там где-то место для людей, то пусть лучше оно достанется достойным.

— А Фрез? Она не достойна?

Мелис посмотрел на Элен волком, но вскоре отвернулся, и бросил ещё один камень. Тот пролетел над забором и чуть не разбил окно соседнего дома.

— Этот мир не достоин Фрезер. Никто из нас не заслуживает даже волоска на её голове. И это не пустые слова, мелочь. Ты поймешь меня, если однажды встретишь того, кто сделает для тебя столько же, сколько она для нас.

Поднявшись, Мэлис подбросил последний камень в руке, выбирая цель, примеряясь.

— Люди постоянно приносят в жертву свою свободу ради того, что им дорого. Так уж мы устроены. Гадство! — Камень отскочил от ограды и упал рядом с небольшой каменной чашей, спрятавшейся в высокой жухлой траве. — Я в дом. Ты тоже давай, нечего сидеть на холоде.

— Угу.

— Не “угукай”, а встала и пошла! Есть будем.

— Угу.

Мэлис махнул рукой и захлопнул за собой дверь.

Элен посмотрела на замолчавшую птицу. Та вспорхнула с места и спланировала вниз, рядом с пустой чашей, вокруг которой валялись камушки. Птица поклевала их, поворачивая голову и так, и этак, пока не выбрала самый гладкий и плоский из камней. Подхватив находку клювом, птица шумной взлетела, оставив после себя невзрачное перо.

***

Гордитта расслабленно полулежала на софе, попивая полусладкое вино. Кладовая её дома была уже не столь богата, как прежде, и женщина позволяла себе лишь бокал в день. Ей хотелось растянуть удовольствие на подольше. В детстве Гордитта представляла себе иную жизнь — более роскошную, и в тоже время беззаботную. Но теперь она знала слишком много, чтобы спать спокойно по ночам.

— Ты упустила гримуар!

Гордитта поморщилась и сделала небольшой глоток.

Напротив хозяйки дома стоял сморщенный седой старик в неприглядном замшевом костюме в коричневую полоску. Его лысую макушку прикрывала шляпа-котелок с лентой канареечного цвета. Форгюль презрительно фыркал, щуря подслеповатые от старости глаза.

— Эти сумасшедшие еретики опять оставили нас в дураках, и всё из-за тебя! — Форгюль снял свои пенсне, протёр линзы шелковым платком и вернул на место. — Как ты это объяснишь?

— Имеешь ввиду, как тебе теперь докладывать об этом Дорелю? Уж прости, но мне никакого дела нет до ваших с ним интриг, — пожала плечами Гордитта и закинула ногу на ногу. — Я слежу за тем, чтобы они не попортили эту линию, но и только.

Форгюль скрипнул жёлтыми зубами, но ответить ему было нечего. Гордитта всегда стояла особняком от остального круга, и управиться с ней было сложно. Ни близких, ни друзей, ни амбиций — ничего, чем можно было бы манипулировать, и заменить её было некем. В этой дыре не осталось больше никого.

— Неважно. Я прибыл передать слова Граммы, — Форгюль прокашлялся в кулак и продолжил. — Они предсказали полное закрытие линии через семь месяцев.

Гордитта на мгновение забыла, как дышать. Печальная улыбка появилась на её лице.

— Вот как. Что ж, спасибо, что сообщил.

Форгюль расправил плечи и важно кивнул.

— За сим, удаляюсь. Благодарю за службу кругу.

— Ах, оставь, — отмахнулась Гордитта и сделала глоток вина. — Передавай мой “привет” Вивьен. Пусть поскорее захлебнётся своим ядом, старая кошёлка.

Форгюль усмехнулся и шагнула в разрыв, с облегчением отмечая, что ему больше не придётся возвращаться в это грязное место.

Дождавшись, когда разрыв стянется, Гордитта приказала подать ей закуски и целую бутылку вина.

“А лучше две”, - промелькнуло в голове женщины, и она залпом осушила бокал.

***

Элен украдкой взглянула на своё отражение и внутренне радостно захихикала, словно ребёнок. Быстро отвернувшись, чтобы Рианг не заметил, что она отвлеклась, Элен расправила складки на идеально выглаженных, расширенных к низу, коротких чёрных брюках. Свитер с высоким воротом прятал её тощее тело, и легкие ботинки удобно сидели на ноге. Но больше всего Элен нравилась красная накидка с капюшоном, к которому пришили забавные “ушки”, напоминающие кроличьи. На замечание Мэлиса о том, что это не практично, Фрез только посмеялась и сказала, что мужчины ничего не понимают в одежде.

На счастье Элен, — она опасалась, что он будет против подобных украшений, — Рианг не стал комментировать её внешний вид. Он всё время пребывал в задумчивом настроении и почти не участвовал в сборах. На вопрос об Ильзаре Рианг заверил всех, что на его счёт переживать больше не стоит, но после этого ещё глубже ушёл в себя.

Сейчас они шли по безлюдным коридорам дворца, который находился в самом центре города. Чтобы добраться до него, им пришлось преодолеть десятки лестниц, и Элен готова была поклясться, что она стёрла подошву своих новых ботиночек о бесконечные каменные ступеньки.

Ни Фрез, ни Мэлис не стали их провожать. Им нужно было готовиться к похоронам Жиньи, и Элен подозревала, что Фрез держалась из последних сил, чтобы не скорбеть у всех на виду. Мэлис сослался на больных, чьё лечение он откладывал из-за Элен. Доктор действительно заштопал её на совесть, выдал несколько склянок с лекарствами и наказал принимать. Последнее сопровождалось запугиваниями и угрозами найти и лично добить, поскольку третий раз вытаскивать её с того света он отказался.

— Не витай в облаках, — сухо сказал Рианг, распахнув неприметную дверцу, за которой находилась узкая винтовая лестница. — Сюда.

— Ступеньки? Опять?!

Элен ждала, что Рианг как-то отреагирует на её жалобы, одёрнет или хотя бы обернётся. Она делала это специально, то тут, то там бросала ничего не значащие фразы в надежде, что у неё получиться начать разговор, но Рианг продолжал её игнорировать.

Фрез и Мэлис за столь короткое время успели показать Элен, какими весёлым и занимательным может быть общение с людьми. Сначала было неловко и непонятно, и девушка боялась лишний раз открывать рот, но в какой-то момент Элен осознала, что с большой охотой не только отвечает на вопросы, но и сама их задаёт, и делится своими соображениями, и даже спорит. Волшебное чувство захлестнуло её, и девушка чуть не разрыдалась за обеденным столом от переполнявших её эмоций.

Теперь Элен хотела ещё. Ей нужно было с кем-то говорить, о чём угодно. В голове скопилось столько вопросов, столько мыслей, которыми хотелось поделиться. Но единственный, кто мог бы выслушать её, упорно избегал диалога.

“Наверное”, - с разочарованием думала Элен, — “я ему просто не нравлюсь”.

Элен мало знала о людях, но откровенно глупой себя не считала. Вспоминая сейчас всё, что он когда-либо ей говорил, как себя вёл, как обращался, Элен уверилась, что проблема была не в ней, не в её немногословности — Мэлис доказал это. Просто Рианг не хотел с ней говорить. Наверное, если бы не нужда, он оставил бы её в любой удобный момент. Оставил…

Ах, вот оно что.

Элен показалось, что эта мысль пронзила её так остро, что внутри что-то сломалось. Тяжесть на висках растворилась, развеялся туман. Всё это время она следовала за человеком, который готов был её бросить. Почему она пошла за ним? Только потому что он позвал? Или потому что не осталось выбора? Нет, выбор у неё был. Сколько раз она могла просто сказать “Нет”, и никуда не идти? Да, наверное, она бы умерла, и очень скоро. А может и нет, кто его знает? Теперь уже поздно гадать. Было столько возможностей, но она продолжала упрямо цепляться за совершенно чужого человека. Почему?

“И почему, чёрт возьми, я опять это делаю?”

“Чего я жду от этого?” “Чего я хочу?”

— Элен?

Элен подняла взгляд и потерялась в собственных ощущениях. Рианг смотрел столь пристально, что у неё спёрло дыхание и сбивчиво заколотилось сердце. Это пугало, но в тоже время завораживало своей новизной.

— Мы сейчас выйдем на крышу, — повторил Рианг и указал на люк в потолке. — Держись крепче.

В этот раз Элен нашла в себе силы кивнуть.

Колокольня встретила их холодным безветрием. С площадки, где едва поместилось бы четыре человека, открывался вид на город. Элен раскрыла рот от восхищения и подошла ближе к краю, чтобы оценить расстояние до земли, но стоило девушке увидеть крохотные фигурки людей на площади, как к горлу подступила тошнота.

Рианг резко дёрнул Элен за капюшон и помог сесть на пол подальше от края.

— Боишься высоты?

Отдышавшись и смахнув невольные слёзы, Элен неопределённо мотнула головой.

— Я не знаю. Мне вроде не страшно, но стоило посмотреть вниз, и… — Элен коснулась своего горла, поглаживая отчего-то пульсирующую область под подбородком. — Может это с непривычки?

— Хочешь проверить?

Элен опасливо взглянула на край площадки и поёжилась.

— Пожалуй, не стоит. Точно не стоит. А где разрыв? Куда нам?

Вокруг, как ни посмотри, ничего не было, кроме крыш, до которых никак не добраться. Элен ожидала, что теперь сможет хотя бы почувствовать что-то, проверит свою теорию. Правда ли Грань издаёт звуки? Вдруг Элен не обязательно быть “зрячей”, чтобы находить разрывы и проходить через них? Элен надеялась на это.

Рианг достал из кармана часы, — Элен называла их часами, но на самом деле никогда не интересовалась точным названием, — и сверился с показаниями вращающихся шестерёнок.

— Через пару минут должен появиться около нас. Подождём.

Элен хотелось спросить, как работают эти странные часы, как они способны заранее определять, где появиться разрыв, и как Рианг понимает, какой конкретно им нужен. Но ещё больше ей не хотелось навязывать беседу.

Вязкая неуютная тишина прерывалась изредка долетающими криками прохожих. Элен сидела, прижав коленки к груди и вглядываясь в горизонт, затянутый плотным слоем облаков. Глаза быстро устали, и девушка прикрыла их, положив голову на колени.

— Интересно, смогу ли я вернуться сюда когда-нибудь?

Элен не ожидала ответа, и вздрогнула, когда Рианг заговорил.

— Не стоит привязываться к людям из других линий. Из этого не выйдет ничего хорошего.

— Почему? Мы не можем дружить, если я буду жить в другом мире? То есть, линии, — быстро исправилась Элен.

Рианг задумался и прикоснулся чуть согнутыми пальцами к губам — старая привычка, от которой он никак не мог избавиться.

— Вообще-то, можете. Видящие часто живут в разных линиях, но это не мешает им общаться и встречаться время от времени.

— Тогда почему это плохо?

Элен ловила каждое слово, надеясь вытянуть как можно больше из внезапно разговорившегося спутника. Она успела забыть, насколько красив в действительности его голос.

— Естественная защита Видящих. Хотя, это не совсем корректное название. Стоило бы начать с того, что есть Грань, почему она существует и для чего, и как появились Видящие. Но это подождёт. Отвечая на твой вопрос, существует некоторый… механизм, который работает независимо от нашего желания. Если перейти к сути, простые люди не могут запомнить Видящих. Они забывают о нас, как только мы покидаем их поле зрения.

— Что?

У Элен во рту резко пересохло. Рианг сочувствующе улыбнулся и продолжил:

— Хоть Видящим и дана возможность проходить через Грань, на самом деле, мы не должны этого делать. Главное правило Видящего — не вмешиваться в ход линии.

– “Не вмешиваться”? — Элен наклонилась ближе к Риангу, потому что поднявшийся ветер заглушал его голос. — Как это?

— Каждое событие и решение имеет последствия. Значительные и не особо. Мы приходим и уходим, исчезая из памяти людей, но последствия остаются. Как ты думаешь, что подумают люди, если увидят сгоревший дом, но так и не найдут виновного? Если пропадёт что-то из их вещей? А если это будет что-то значительное? Новое изобретение, глобальные разрушения, революция, война? Когда историки начнут искать причину, и не найдут, что они подумают?

Элен сглотнула.

— Невиновного могут казнить, когда другого незаслуженно вознесут до небес. Всему необъяснимому будут искать объяснение, начнут перекладывать ответственность на потусторонние силы, бога. Как ты думаешь, сколько религий появилось на свет просто из-за того, что какой-то Видящий однажды не прошёл мимо? Много. Гораздо больше, чем мы можем представить, — Рианг проверил часы и тут же решительно их закрыл. — Но мы — не боги. Мы даже не живём в этих линиях достаточно долго, чтобы принять ответственность за свои поступки.

— Поэтому нам нельзя вмешиваться? Потому что это не справедливо? Даже если мы хотим как лучше?

Рианг встал на ноги, и Элен поднялась следом за ним. Сильный ветер трепал её одежду и волосы, подталкивая в спину ближе к краю.

— Ошибка многих Видящих, — Рианг убрал часы в карман и проверил, что карман надёжно закрыт, — в том, что они не задумываются дальше мотива, оправдывая всё самой идеей, упуская из виду простую истину — благими намерениями вымощена дорога в Ад. Принимая решение, будь готов до конца нести за него ответственность.

Элен хотела возразить, сказать, что Рианг противоречит сам себе, ведь ещё вчера он собирался своими руками убить человека, но не успела.

Ветер засвистел и чуть не сбил девушку с ног. В ушах у неё раздался знакомый звон десятков колокольчиков. Элен обернулась.

— Разрыв появился, — оповестил Рианг, смотря на восток, откуда дул ветер. — Нам пора.

Элен ещё раз посмотрела на горизонт, на опускающееся солнце, лучи которого окрашивали небо в оранжевый. Ветер разогнал плотную завесу облаков вдали, открывая взгляду бескрайнюю равнину, на которой то тут, то там мелькали зелёные и голубые пятна.

— Вода, — прошептала Элен и вскинула руку, громкой взвизгнув: — Там есть вода! Рианг, я вижу там птиц, за стеной!

Рианг всмотрелся вдаль и увидел, ещё дальше, за равниной, силуэт леса и гор. То, что раньше было скрыто за облаками, сейчас было, как на ладони.

— Мы должны им рассказать! Им больше не нужно жить в этих стенах.

Элен распирало от волнения. Она была так счастлива, что её первые в жизни друзья могут найти лучшее место для жизни, что не сразу обратила внимание на руку, крепко сжавшую её локоть.

— Элен, — Рианг сохранял спокойствие, — мы не можем.

— Что?

Рианг укоряюще посмотрел на девушку, намекая на что-то. Счастье Элен быстро сменилось разочарованием.

— Но так не должно быть! — Элен беспомощно всплеснула руками. — Если мы не скажем, они могут никогда не узнать об этом!

— Да, — согласился Рианг. — Или узнают, но позже. Мы не имеем право вмешиваться в ход истории, Элен. Это не наше дело.

Внутри Элен всколыхнулись злоба и обида, но они быстро поблекли на фоне разливающейся по венам безнадёжности.

— Нам пора, — с нажимом повторил Рианг и указал на разрыв, мерцающий для него всеми цветами спектра.

Элен чуть отстранилась, ищя взглядом крышу дома, в котором жила Фрез.

— Но я же смогу вернуться, да? Просто посмотреть, — Элен закусила губу. — Убедиться.

Впервые за всё время знакомства Риангу стало жаль эту девушку. Он, как никто, понимал её чувства, и считал себя обязанным уберечь её от тех же ошибок. И потому ещё сложнее ему было дать ответ.

— Эта линия закроется через несколько месяцев, — Рианг вздохнул, собираясь с силами. — Мы не сможем сюда вернуться. Никогда.

Звон колокольчиков заполнил собой вмиг опустевшую голову. Чувствуя знакомую тошноту, Элен взяла дыхание под контроль, не желая устраивать ещё одну сцену.

— Ах, — наконец, сказала она, отводя взгляд. — Вот оно как. Понятно. Я… Хорошо. Да. Тогда, нам надо идти?

Боясь, что посмотрев по сторонам, она передумает и совершит ошибку, Элен зажмурилась и мягко, но настойчиво высвободила руку из захвата. Девушка сосредоточилась на колокольчиках, игнорируя ноющее сердце.

Элен вытянула руку вперёд, туда, откуда шёл звук и дул ветер. Пальцы коснулись чего-то прохладного и гладкого, мягкого, будто густые сливки.

“Интересно, Грань можно попробовать на вкус?”

— Пошли, — уверенно скомандовала Элен и смело шагнула вперёд, ныряя в водоворот звуков.

Рианг, испытывая непривычное ему восхищение и гордость, пошёл следом, оставляя позади увядающий город.

Кудрявый мальчишка в растоптанных ботинках и поношенной футболке, влез на колокольню минутой позже, сжимая в руках забытые гостьей перчатки. Открывшийся ему вид напрочь выбил из головы все мысли, кроме одной: “За стенами есть жизнь!”

***

Тес потуже затянула жгут из собственной майки на сломанной ноге, оставаясь в одном нижнем белье — тяжелая одежда могла утащить на дно и затрудняла движения. Нога дико болела, но выбора не оставалось. Тес должна была что-то предпринять, пока ещё была возможность.

Уровень воды постепенно поднимался. Ледяная вода уже затекала на каменный выступ пещеры, оставаясь в углублениях, образуя лужицы. Это было лишь предположение, но Тес опасалась, что вскоре пещеру зальёт полностью. Но именно это дало ей надежду на спасение. Если вода прибывает, значит где-то внизу есть проход.

Тес как могла отодвигала ужас и страх на задний план, но никак не могла совладать с собой. Одна мысль ужаснее другой закрадывались в сознание и оседали там. Бесконечно множество “если” вертелось в голове.

Но Тес устала бояться.

Размяв руки и плечи, потуже завязав резинкой волосы на затылке, чтобы не мешали, Тес сделала глубокий вдох и выдох. И ещё раз.

Руки дрожали.

Она нырнула вниз, игнорируя боль, работая руками изо всех сил, стараясь растянуть кислород на подольше. В полной темноте, Тес ощупывала руками стены пещеры, пытаясь отыскать отверстие, через которое льётся вода.

Когда воздух кончался, Тес всплывала, глотала ртом новую порцию кислорода, и погружалась обратно. Так повторялось бессчётное количество раз. И с каждой неудачей ком в горле становился больше. Она замёрзла так сильно, что у неё наверняка посинели губы. Ей следовало вылезать из воды почаще, но Тес понимала — если она вылезет, то больше не встанет. Не нырнёт в воду ещё раз.

— Да где же он!

Тес легла грудью на камень, вытянув забившиеся руки. Пол пещеры больше не казался её холодным. Если бы у неё оставались слёзы, Тес зарыдала бы от отчаяния. Но слёзы она уже выплакала, хватит с неё сырости.

Она решила, что это будет последний раз. Пещера была не очень большая, хоть и глубокая. Тес обшарила каждый её уголок, каждый камешек, каждую песчинку на дне. Выхода не было.

Но она не могла этого принять.

“Последний раз”, - говорила себе Тес, опускаясь под воду, — “это последний раз”. И с каждым последним разом, надежда таяла, оставляя после себя только страх.

“Я не хочу умирать вот так”, - захлёбываясь водой, думала она, — “только не так! Только не здесь! Не хочу, не хочу, не хочу!”

Вода прибывала, просачивалась через трещинки в породе, недостаточные даже для того, чтобы просунуть в них руку. Тес сидела по пояс в воде, обхватив себя руками, дрожа от холода. Она больше не чувствовала боли.

Тес хотелось подумать о чём-то хорошем напоследок. О тёплом и ярком, о чём-то приятном. Она думала о том, что бы съела в первую очередь, чем бы наградила себя за старания. Себя нужно уметь хвалить — Тес была в этом уверена.

Тес с удовольствием съела бы что угодно, но больше всего на свете ей хотелось тортик с бананом. На базе, когда Рианг впервые привёл её туда, по этому случаю устроили небольшой праздник, и Мерида приготовила простенький тортик. Смешала сметану с сахаром, выложила в форме печенье и нарезанный банан, щедро смазывая сметаной каждый слой. Тес впервый в жизни пробовала подобное. И хотя потом ей выпадал шанс попробовать много всего вкусного, тот домашний тортик оставался её любимым.

Видимо, ей больше не суждено ещё раз им насладиться.

***

Из сна её вывел кристально чистый звон. Он эхом разнёсся по пещере, оставляя рябь на воде. Тес подняла тяжелые веки и увидела радужное пятно на воде. Оно тускло мерцало, переливаясь и сверкая всплывающими пузыриками. На языке осел солёный привкус.

Словно в забытьи, Тес оттолкнулась ногами ото дна в сторону вязкого пятна, такого тёплого и знакомого. Ни о чём не думая, заворажённая буйством красок, Тес погрузилась в сияние с головой, забыв задержать дыхание, и тут же миллионы пузырьков стали выталкивать её наверх, прочь от угасающего света. Всё дальше и дальше, пока поток не подхватил её ослабевшее тело и не вынес на обжигающе-горячий песок.

— Эй! Ты живая? Э-эй!

Что-то тяжелое ударило её по спине, и Тес раскрыла рот. Вода вылилась на песок. Тес закашлялась, хватая ртом воздух, мотая головой и стуча рукой по песку. В голове взрывались сотни фейерверков.

Откашлявшись, Тес бессильно упала в песок, раскинув руки в стороны, ещё не осознавая, где она и что произошло. Она могла только смотреть в бесконечно голубое небо над головой. Настолько ясное, что в груди всё изнывало от остроты и глубины этого цвета.

— Эй, — снова раздался рычащий, недовольный голос.

Рядом с ней сидел рыжий паренёк с потемневшей от загара кожей и жёлтыми глазами. Его торс прикрывала полосатая шкура, перекинутая через плечо.

— Ты кто вообще, м?