Видящие: Шаг за Грань (СИ)

Глава 8

Воздух в операционной был сухим и душным, и Элен не могла ни уснуть, ни проснуться. Собственный кашель и першение в пересохшем горле будили её. Ноги ниже колен онемели, как и левая часть тела вместе с рукой. Девушке оставалось только бездумно сжимать и разжимать кулак и вертеть кистью в кожаном наручнике. Она делала это бездумно, и протерла собственную кожу почти до мяса.

Элен скучала по своему молчаливому соседу и завидовала ему. Он легко и быстро отделался. Ушел почти невредимым. И будь у Элен хоть капля сил и выдержки, она бы откусила себе язык, чтобы захлебнуться кровью, и больше не ощущать всей этой боли. Но Элен была трусихой, и никогда бы не решилась даже попробовать.

Очень хотелось есть.

Желудок сводило, он уже начал растворять сам себя. Элен могла поклясться, что её запястья никогда не были настолько тонкими. Она могла увидеть, как сердце слабо бьется о грудную клетку, сотрясая ребра. Кривые, неправильно сросшиеся когда-то кости. На одно ребро больше с правой стороны. Отросток был небольшим, едва доходил до середины нормальной длины.

Элен подумала, что если она ещё немного похудеет, то сможет выдернуть руки из оков, смочив их собственной кровью. Может быть, она и сейчас смогла бы такое провернуть, если немного прижмет большой палец…

Рывок, второй.

Кожу на запястье жгло, и приходилось выворачивать руку. Элен стиснула зубы и продолжила вертеть рукой, растирая до красноты кожу, вытягивая ладонь. Потянув изо-всех сил, чуть повернув корпус, Элен ошутила, как смещается сустав, и как кожаный наручник постепенно соскальзывает.

Со стоном, сорвавшимся сквозь стиснутые зубы, Элен выдернула руку из оков и с блаженством размяла плечо и локоть. Она почесала щеку, убрала волосы назад, растерла другую руку. Большой палец начал синеть и опухать, но её это мало волновало. Предстояло освободить вторую руку. Ремешки быстро расстегнулись, за ними те, что на ногах.

Элен перекатилась на бок и, не удержавшись, упала на холодную землю. Тогда она осознала, что ей перебили колени — Элен не могла их даже согнуть. Но сдаваться на полпути девушка не собиралась. Теперь, когда она почти выбралась.

Дверь была закрыта снаружи, но Элен была к этому готова, хоть и ощутила укол досады. Вовремя пришла мысль, что верхние петли разболтались, и если она только сможет открутить нижние, то дверь легко откроется, несмотря на замок.

Крупные ржавые петли сидели на таких же ржавых саморезах, но сидели глубоко. Глупо было искать инструмент, хотя сгодился бы даже нож. Элен посмотрела на свои руки.

Элен сломала три ногтя, один почти на пополам, прежде чем железо поддалось. Ей не пришлось выкручивать до конца — под собственным весом дверь с грохотом повалилась, выдрав с корнем щеколду снаружи.

Сарай стоял в закутке, и со стороны улицы его прикрывали ящики. Не знающий пройдёт мимо и не заметит. Элен боялась, что на грохот могли сбежаться люди, но всё было тихо. Лишь иногда слух тревожили звон и скрежет.

Элен ползла вперёд, гадая, успеет ли укрыться до того, как маньяк вернется. Поймают ли её его подельники? Может, какой нищий перережет ей глотку. Не из милосердия, а чтобы не занимала место.

Каждое движение усугубляло и без того сводящую с ума боль. Шов на плече разошелся и кровил, палец распух, и ноги тащились за телом безвольным хвостом.

Шум становился отчетливее. Элен могла различить топот (не меньше десятка человек), звон стали, свист стрел и трель спускаемой тетивы. За углом шла битва, безмолвная и ожесточённая, не похожая на пьяные потасовки ночных гуляк. Спрятавшись за ящиками, Элен прижала руки ко рту, боясь, что стоны и тяжелое дыхание выдадут её.

Разумеется, это было невозможно — никто из сражавшихся не мог сравниться с девушкой в остроте слуха. Сражение постепенно продвигалось ближе к тупику, в укромной нише которого притаилась операционная доктора Сагаруса, известного в Нижнем Лэислассе пришивателя конечностей. В Верхнем Лэислассе Сагарус имел несколько иную славу. Его звали тогда, когда заканчивалась работа наёмников. Иными словами, Сагарус был чистильщиком, и имел с этого солидный заработок, позволявший ему нанимать головорезов попроще, чтобы без труда получать любой необходимый ему, или его заказчику, материал. Но если подпольный доктор и имел какую-то связь с происходящим той ночью в клоаке, то разве что весьма отдалённую.

В отличии от Верхов, Низины были бедны и никем не охраняемы. Здесь всем заправляли небольшие группировки — воры, наёмники, контрабандисты. Они делили территорию, словно стаи диких животных, грызлись за неё, легко заключали союзы против общего врага, и также легко друг друга предавали. Здравомыслие здесь было пустым звуком, а сострадание — не более, чем сказка для немощных и обездоленных, в которую, правда, никто не верил.

Это была одна их тех темных ночей, когда “Белые Стрелы”, умельцы по части бесшумных убийств, столкнулись с малочисленными “Сорокопутами”, ведущими бизнес в относительно благополучных районах Низин. “Сорокопутов” знали хорошо — дюжина умелых бойцов и странноватых личностей, еще несколько лет назад бывших одиночками. Сорокопуты не любили мелкие дрязги. Спокойный бизнес радовал их больше разборок в вонючей клоаке. Любым, кто тревожил их покой, выносился скорый и суровый приговор.

Фрез вонзила изогнутый кинжал под ребра, ощутила, как по рукам пробежала теплая жидкость, и с хлюпаньем выдернула оружее, чтобы перерезать горло подкравшемуся с тыла врагу. Мимо уха просвистел арбалетный болт. Мет подмигнул в ответ на возмущенный взгляд, брошенный в его сторону.

— Уши надеру! — пригрозила Фрез, занося кинжал для броска.

Зазубренное лезвие воткнулось в грудь мелкого, но проворного убийцы. Мужчина закашлялся, подавившись собственной кровью, и свалился на землю. Он был последним в шайке. Остальные, если и были поблизости, не рискнули вступить в открытое противостояние.

Фрез пнула ещё тёплое тело и с усилием вытащила застрявшее по рукоять оружие. Женщина утерла пот со лба и тут же выругалась. Теперь её лицо украшал бордовый отпечаток.

— Красотка, ничего не скажешь.

Завир, высокий и тощий, словно жердь, мужчина, поправил повязку на светлых волосах и встряхнул плетью, состоявшей из острых металлических пластин. Плеть, повинуясь руке хозяина, изогнулась змеёй и собралась в тонкий длинный меч.

— В следующий раз, — Фрез посмотрела на Мета и продемонстрировала ему свой кинжал, — это прилетит тебе в голову.

— Да брось, ты меня любишь, — весело отмахнулся Мет и вернул арбалет на пояс. — Где там Бардок? Опять в люк провалился?

— В ягодицу твои шуточки, шкет, — раздалось откуда-то со стороны, — и болты туда же.

Из-под груды деревянных обломков вылез коренастый бородатый мужичок, шириной плеч не уступавший медведю. Латы, утыканные шипами, заскрипели, когда Бардок попытался размять плечи. На его пальцах блеснули тяжелые кастеты.

— Хать тьфу! Эти трусы никогда не сражаются честно! Вечно тычут в меня этими своими зубочистками. Прошли славные времена, когда всё решал удар кулака!

— Тебя попробуй ударь голыми руками, — фыркнул Мет, — сразу пару дырок в себе соберёшь.

Бардок вскинулся, готовый показать, сколько именно отверстий появляется после его крепкий объятий.

— Тише! — прикрикнула Фрез, вглядываясь во мрак тупика, в котором они оказались.

Мужчины напряглись.

Жалобный стон и пыхтение отчётливо прозвучали в тишине. Мет схватился за арбалет, но Фрез остановила его. Парень кивнул и отступил. Фрез перехватила кинжалы и, крадучись, двинулась во тьму тупика. Бесшумно ступая по запылившимся каменным плитам, Фрез прокручивала кинжалы в руках, разминая пальцы. Она не ждала нападения. Если кто и мог оказаться в тупике, то только член “Белых Стрел”, раненый и напуганный. Его стоило добить, чтобы не оставлять хвосты.

Остановившись в метре от стены, Фрез расслабилась и недоуменно покосилась на товарищей. В тупике никого не было. Ей, конечно, могло послышаться, или же звук шёл с той стороны стены, всякое бывает в клоаке.

Фрез убрала кинжалы за пояс и выпрямилась, разминая шею. Стоило ей повернуть голову в сторону, как целая пирамида пустых ящиков покачнулась и посыпалась прямо на женщину.

— Фрез!

— Поберегись!

Фрез отскочила назад, хотя верхний ящик всё же ударился о скрещенные над головой руки и разбился в щепки.

— Раздери тебя медведь! — воскликнул Бардок, подбегая к куче досок. — Цыплёнок, ты там как?

— В норме, — преувеличенно бодро отозвалась Фрез, отбрасывая обломки в сторону. — Крысы мне в сапог, вы только поглядите! Тут всегда стоял сарай?

— Боюсь, не только сарай, — хмуро заметил Завир, указывая на тело, лежавшее среди мусора. — Ещё один труп?

— Бедняжка, — покачал головой Бардок, бросив сочувствующий взгляд на тощие руки и ноги. — Клоака — не место для детей.

— Эй, — привлек всеобщее внимание Мет, присевший на корточки возле тела. — Она ещё дышит.

***

Её разбудили. Кто-то громко спорил, мешая спать. Она не понимала слов, голова гудела растревоженным ульем. Губы пересохли и в горле неприятно саднило.

— Вылечи её, Мэлис!

— Я тебе не волшебник, Фрезер!

— Но ты доктор! Значит, пока она жива, можешь её спасти.

— Я… Сколько раз повторять, что мои возможности ограничены? Ты видела её? Я даже не знаю с чего начать! Даже если я залечу внешние раны, в её состоянии шанс выжить минимален.

— Но он есть! Так что перестань заговаривать мне зубы и займись делом!

— Да, чтоб тебя!

Элен открыла глаза. Прямо на неё смотрел совершенно незнакомый мужчина с длинным тонким шрамом поперек переносицы. Её сознание перемкнуло.

Элен попыталась вскочить с места, но боль в ногах прострелила до позвоночника, и она неуклюже свалилась с кровати на ковёр.

— Тише, тише, — затараторила Фрез, подскочив к больной, и с лёгкостью подняла ту на руки. — Ты в безопасности, успокойся. Мы поможем. Ну же, давай. Вот так, ложись. Хорошо?

— Чёрт, Фрезер, ты кого притащила? — заворчал мужчина проведя рукой по ёжику коротких песочных волос.

— Мэлис, рот.

— Не затыкай меня, Фрезер. Я тебе не мальчик на побегушках, как тот смазливчик. — Мет не мальчик на побегушках, сколько раз повторять!

— Значит, ты признаёшь, что он смазливый?

— Это тут каким боком?! Что ты прицепился к его внешности?

— Тебя всегда тянуло на этих… сахарных мальчиков.

— Да как ты смеешь? Ты просто невыносим!

— Стараюсь.

Элен пыталась удержать себя в сознании. Она ощущала слабость во всём теле, страшно хотелось есть и пить. Из-за бессмысленной попытки побега в глазах потемнело, отчего все прикосновения ощущались гораздо острее. Кто-то сидел рядом и ощупывал её шею и голову. — Вы доставили мне массу хлопот, Фрезер, — уже спокойнее сообщил Мэлис, проверяя у больной наличие травм в области затылка. — Завалились ночью, переполошили патрульных. Вам повезло, что я был дома.

— Прости, — глухо извинилась Фрез, отворачиваясь и пряча руки за спину.

— Забыли. Так, а теперь давай-ка ты откроешь глаза, мелкая. Давай-давай. Вот так, открывай. Видишь свет? Отлично, зрения не лишилась, это было бы прискорбно. Видишь мои руки? Что ж, я ожидал этого.

Элен видела размытые высветленные очертания предметов и не более. Слепота, как ни странно, почти не пугала её. Уши чутко улавливали малейшие колебания и подсказывали, сколько в комнате человек, насколько она большая и что происходит снаружи.

— Хм, осмотрим левую часть. На груди и спине остануться шрамы, их не свести никаким зельями, края ран уже стали понемногу затягиваться. Шов накладывали второпях, но умело. Возможно, на какое-то время потеряешь чувствительность левой руки. Глаза, так-так, — Мэлис замолк, холодными пальцами оттягивая веко девушки и разглядывая глазное яблоко, — рано пока делать выводы. Я закапаю тебе одно лекарство, но глаза нужно будет держать открытыми. Не вздумай их закрыть до моего возвращения.

Элен вздрогнула, когда чужая рука уверенно схватила её за подбородок и запрокинула голову назад. Девушка распахнула глаза и тут же об этом пожалела — теплая жидкость страшно щипала. Удовлетворённо хмыкнув, Мэлис встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Фух, ушёл, — облегченно выдохнула Фрез и уселась на стул у кровати. — Ты как? Нет, стой! Глупый вопрос задала. Конечно же, тебе не сладко. Забудь. Я — Фрезер, Фрезер Сорокопут. Это, правда, не совсем моя фамилия. Что-то вроде клички. Но меня все зовут просто Фрез! А ты?..

— Элен. Просто Элен.

— Рада знакомству, “просто” Элен! Ты извини за сцену, что мы тут устроили. Старые повраги, всё такое.

— Я… понимаю.

Элен понимала. У неё сложилось впечатление, что все друзья должны спорить. Ной и Тес часто спорили. Наверное, это признак доверительных отношений. Стал бы иначе этот доктор пускать их посреди ночи? Наверное, не стал бы.

Воспоминания о товарищах кольнули под сердцем виной. Рианг, наверное, обыскал уже пол города. Им стоит поскорее встретиться, чтобы не прозевать нужный разрыв. Элен надеялась, что его ещё не было, и им не придётся ждать слишком долго. Рианг говорил, что в Линиях с плотной Гранью они появляются не так часто.

— Элен, я всё хотела спросить, откуда у тебя…

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалилась целая толпа людей.

— Фрез, эта дамочка пытается нас убить!

— Да что ты заладил, Бардок? “Убить, убить”. Я нам работу нашла, а ты меня ещё в чём-то обвиняешь, — тоненько пискнула невысокая женщина с толстой медной косой, перекинутой через плечо.

Элен старалась не дрожать, но подобное столпотворение пугало её.

— Фрез, ну хоть ты скажи ей, что это полное безрассудство! — захныкал Мет, приземляясь на пустующее кресло в углу.

— Жинья, что случилось? — прямо спросила Фрез, не скрывая раздражения.

Жинья вскинула пухлый подбородок и уперла руки в широкие округлые бедра.

— В нашем обычном кабаке один из этих, верховных чистоплюев, искал людей, работёнку одну сделать. Я и вызвалась. Дело плёвое.

— Так это же хорошо, — Фрез перевела неуверенный взгляд на Бардока. — В чём подвох?

— Хорошо то, хорошо, только вот…

Жинья не договорила и потупилась.

— Ну?

— Да с душком дело-то оказалось, — вклинился Бардок и сплюнул прямо на ковёр. — Говорю тебе, с душком!

— Надо проверить катакомбы. Ту часть, что под поместьем заказчика, — Мет не скрывал беспокойства и нервно стучал пяткой по полу. — Он сказал, что кое-что там потерял, но…

— Но что забыл благородный в катакомбах, — закончила мысль Фрез и закивала. — “Это” надо умертвить, надеюсь?

Жинья и Бардок переглянулись, и Фрез почуяла неладное.

— В том-то и дело, что “это” надо поймать живым. Желательно, невредимым.

Все замолчали. Фрез напряженно обдумывала ситуацию.

Им и раньше поступали сомнительные заказы. Сбежавшие рабы, любовницы, жены и дети — кого только не “теряли” благородные особы из Верхнего Лэисласса. Разве что совесть свою не теряли. Обычно, Фрез лично принимала решение — браться за работу, или нет. Интуиция подсказывала ей, что заказчик темнит, раз не удосужился даже состряпать историю про глупую дочь и её любовника. В последний раз “дочерью” оказалась куртизанка, а роль любовника исполнял любитель отведать женских прелестей. На тарелочке. Женщине повезло, что державший её в плену мужчина слишком уж дорожил своей красавицей, чтобы позволить ей сбежать. Теперь прелестная Лийя работала подавальщицей в одном из кабаков Сорокопутов. Славная оказалась дамочка.

— Мы пойдем сегодня, — решила Фрез и встала. — Только мы четверо. Завиру будет не развернуться в катакомбах. Ох, чуют мои ягодицы, не к добру это.

Фрез виновато посмотрела на замершую на кровати девчушку.

— Поправляйся. Не переживай, Мэлис — хороший доктор. Он меня столько раз с того света вытаскивал! Проведаю тебя, как вернусь.

Элен кивнула, и хотя она плохо видела и почти ничего не чувствовала, ей показалась, что теплая рука погладила её по волосам, и от того на сердце стало тепло.

Элен выполняла все указания доктора, вплоть до глубины вдохов. Мэлис крутился вокруг больной, оказывая ей максимум своего внимания. Теперь, когда не-друзья покинули его дом, он спокойно делал то, что от него требовалось. Мэлис не мог в полной мере лечить свою подопечную, пока за спиной маячила эта женщина и смотрела на него тоскливым взглядом побитого щенка, думая, что этого никто не замечает.

— Что ж, с перевязкой и зельями закончили. Давай проверим твоё зрение.

Элен кивнула и открыла глаза. Зрение стало гораздо чётче. Девушка выдохнула. Всё это время она боялась, что так и будет жить в белом размытом мире, но усилиями доктора, ей стало лучше, за что Элен была до глубины души благодарна.

— Скажи, что ты видишь?

Элен моргнула, пытаясь сфокусироваться.

— У Вас необычные глаза, — отметила Элен, — вот такие.

Девушка прикоснулась пальцами к уголкам своих глаз, растягивая их в разные стороны, превращая в узкие щелочки.

— Хах, ну спасибо, — Мэлис отодвинулся и горько усмехнулся. — Второй человек, который это заметил.

Элен не стала уточнять и просто улыбнулась. В этот момент мрачный доктор отчего-то показался ей до жути уязвимым.

Мэлис посмотрел на девушку и внутренне ужаснулся. Её улыбка была искажена с левой стороны, где кожа была покрыта пятнами тёмно-серого цвета, а волосы на голове потеряли густоту. Пятна покрывали собой плечо и руку девушки до локтя.

— Я помогу тебе лечь, — прочистив горло, оповестил Мэлис, неловко протягивая руки, — тебе нужно отдохнуть.

— Спасибо, — поблагодарила доктора Элен, но не смогла скрыть дрожь.

Мэлис сглотнул горечь на языке.

— Мне нужно отлучиться, — сказал утром Мэлис, поправляя сумку с лекарствами на плече. — Опять у чьего-то отпрыска сыпь по всему телу. Не иначе как воспаление хитрости. В общем, до вечера меня не жди. Где лекарства ты знаешь. Не забывай есть каждые три часа.

На стол, рядом с часами, приземлилась стеклянная банка темно-коричневого цвета.

— Это на случай обострения. Боль пройдет, но может помутнеть рассудок, имей ввиду.

Элен убедила доктора, что всё помнит, ничего не забудет, и дальше уборной — ни ногой. Благо, колени ей залечили, остались только страшные синяки, и ходит приходилось, опираясь на трость, но это уже были мелочи. Правда, левая нога всё ещё плохо слушалась и отстреливала болью в бедре.

Утром Элен смогла сама дойти до ванной комнаты, чтобы смыть всю грязь и пот. После помывки короткие волосы требовали расчески. За этим она обратилась к хозяину, попросив выдать ей ещё и зеркало. Нехотя, но доктор отдал ей желаемый предмет и сразу скрылся за дверью в свою комнату. Увидев своё отражение, девушка едва заметно вздрогнула. Почти чёрный синяк покрывал левую сторону лица, радужка глаза поблекла, а уголок губ не поднимался, из-за чего улыбка выглядела болезненной и кривой.

А раньше ей казалось, что её уродство не могло стать хуже.

***

Рианг сидел на мягком диване в одной из гостиных огромного вычурного особняка в Верхнем Лэислассе. Служанка в простом сером платье-халате подала ему нечто, что здесь именовали чаем, но что пить Рианг был не готов. Зеленоватая жидкость пахла жжёной травой и кислятиной.

Напротив, обтянутая с головы до пят в змеиную кожу, сидела немолодая женщина. В её высокой прическе притаились шпильки, вырезанные из белых костей. Видящий не хотел думать о том, чьи кости пошли на изготовление украшения.

— Пригласила я Вас, — жеманно протянула женщина, поворачиваясь так, что из разреза подола выглянула ножка, обтянутая коричневым чулком, — чтобы попросить об услуге. Весьма деликатного характера.

— Я Вас внимательно слушаю.

Хозяйку одного из самых богатых домов Лэисласса приятно обнадёживала вежливая улыбка на лице молодого человека. Будь Гордитта на десяток лет помоложе, несомненно купилась бы на откровенную лесть, сквозящую в каждом мимолетном изгибе бровей.

— Есть один человек, — издалека начала Гордитта, внешне сохраняя расслабленный вид, — которого мы предпочли бы… более не встречать, если вы понимаете, о чём я.

— Разумеется, — ничуть не смутился Рианг, подозревая, какого рода проблемы обычно возникают у подобных людей.

— Славно, — сухо сказала Гордитта, поджимая губы, разочарованная тем, что её небольшую шалость оставили без внимания. Женщина махнула рукой слуге, до этого незаметно притаившемуся в углу. Мужчина в костюме покорно отмер и протянул Рианг запечатанный конверт из плотной бумаги. — Попрошу сжечь сразу после прочтения.

— Обязательно.

— Что же касается оплаты…

— Одно одолжение, никаких денег, — позволил себе перебить заказчицу Рианг, чем заслужил холодный взгляд. — Маленькая блажь с моей стороны. Уверен, такой пустяк ничего не будет стоить столь великородной и почётной леди.

Слова Рианга потешили самолюбие Гордитты, и хозяйка благодушно разрешила ему продолжить.

— Я бы хотел попасть в ратушу. Ненадолго, но без сопровождения.

Гордитта задумалась. В ратуше Лэисласса не было ничего особенного. Конечно, как любой дом Верхнего города, ратуша была весьма богата украшена, но если бы Риангу нужны были деньги, проще было запросить нужную сумму у неё. Получить какие-то документы? Связи Гордитты это позволяли. Но нет, ему нужно было попасть именно в здание. Зачем?

Гордита не стала задавать этот вопрос.

— Признаю, просто провести Вас в ратушу достаточно просто, но оставить без сопровождения? Я не могу гарантировать, что за время визита никто не заинтересуется вашей персоной, вы же это понимаете?

Рианг растянул губы в довольной ухмылке, слегка прищурившись.

— Считаю, мы договорились. Прошу позволить мне покинуть Вас, леди.

Гордитта чинно кивнула, и Рианг поспешил покинуть её дом, спрятав конверт во внутреннем кармане пиджака.

Рианг остановился в небольшом трактире, расплатившись фальшивыми монетами. Ему не нравилось злоупотреблять подобным, но годы странствий приучили к тому, что есть “необходимое зло”. Он перестал чувствовать за него вину довольно давно.

Той ночью Риангу не давало спать странное предчувствие. Как будто что-то, или кто-то, с огромной жаждой крови, сидело совсем рядом. Но каждый раз, когда это чувство обострялось, Рианг ничего не находил. Обыск комнаты не увенчался успехом. Но оно было совсем рядом, будто в соседней комнате.

В два часа ночи, когда посетители разошлись, а хозяева уже давно спали, Рианг не выдержал и, скрипнув зубами, пошёл на обыск. На другом конце коридора была одна не пустующая комната, но кроме сопящей старушки под слоем одеял и пледов, Рианг ничего не нашёл. Затем шли соседние помещения. Уборная, кладовая, пара пустых номеров. Ничего не давало повода для опасений, и всё же Рианга не отпускал неясный страх. Изучив верхний этаж, он спустился на первый. Там, после внимательного осмотра каждой мелочи, видящий нашёл, то что искал. Или ему так сначала показалось.

От двери, ведущей в подвал, несло сыростью и запахом гнилого мяса. Рианг не ощущал от этого места такого сильного беспокойства, как раньше. И всё же, он решил проверить, что находилось по ту сторону. Обычная кладовая с испорченными продуктами? Вполне возможно. Рианг вернулся в комнату за рюкзаком, по привычке на скорую руку застелил кровать и вернулся на первый этаж.

Вонь распространилась по всему залу. Мог ли хозяин выбрасывать туда объедки и мусор?

“Запах слишком специфичный”, - решил для себя Рианг и достал фонарик Элен — его собственный уже разрядился. — “На короткую прогулку должно хватить”.

Подвал был небольшой — каморка два на два. На крюках подвешены ощипанные птицы, мешки с крупой на полу, банки и бутылки на полках. Совершенно обычная кладовая, если не учитывать ещё одну неприметную дверь, заставленную пустыми ящиками.

Рианг обратил ящики в пыль, не утруждая себя их перестановкой. Люмы в теле требовали действий. Рианг старался не расходовать их попусту, но у частиц было своё мнение на этот счёт.

Если припомнить, в храме на него часто смотрели с осуждением за то, что он считал люмы живыми. У Рианга всегда было ощущение, что частицы внутри него обладали сознанием. Возможно, это всего лишь воображение, но ему было комфортно думать в подобном ключе. В конце концов, все те, кто насмехался над ним, умерли. Не это ли доказательство его правоты?

За дверью начинался коридор с низким потолком. Риангу, даже с его ростом, пришлось согнуться, чтобы протиснуться внутрь. Коридор шёл вдоль стены, разделяющей город на две части. Иногда он чуть расширялся до полноценных комнат. Потолок в них поддерживали многочисленные деревянные подпорки, гниющие от вечной сырости. От вони, царившей здесь, вставали дыбом волосы.

Сцена, которую Рианг увидел, выбравшись в очередной подземный зал, была до тошноты жуткой. Спрятавшись за углом, Рианг наблюдал, как человекоподобное существо с идущим вдоль позвоночника костяным гребнем, разрывало в клочья пса, грызло его кости и с наслаждением слизывало стекающую на пол кровь.

Рианг собирался уже вернуться обратно во мрак коридора, слившись с каменными стенами, как пара жёлтых глаз с горизонтальным зрачком уставилась прямо на него. Монстр смотрел на Рианга, углубляясь в сознание, словно проверяя

“Он определяет во мне хозяина”, - понял Рианг. Было ясно, что ничем хорошим эта проверка для него не кончится. Рианг сжал оставшиеся монеты в ладони. Повинуясь его воле, люмы переплавили металл, изменяя его форму.

Бросок.

Монстр заверещал. От его крика задрожали подпорки, с потолка посыпались камни и комья грязи. Пока внимание монстра было отвлечено острой, но не смертельно опасной иглой, торчащей из глазницы, Рианг скрылся в коридоре. Видящий быстро преодолел расстояние до выхода и закрыл проход, надёжно запечатав щели, расплавив руками железную окантовку двери.

Прислонившись к стене, Рианг вздохнул, убирая со лба прилипшие волосы.

“Это не моё дело”, - повторял себе Рианг, пряча фонарик в рюкзак. Он повторял это себе и выходя из трактира, и проходя по сонным улочкам гниющего изнутри города. — “Это не моё дело”.