Видящие: Шаг за Грань (СИ)

Глава 7

Дорель сидел, откинувшись на широкую спинку обтянутого кожей кресла, и барабанил пальцами по резному подлокотнику. Перед ним на столе лежал свежий отчёт. Его содержимое не вызвало особых переживаний, но заставило окунуться в воспоминания.

Марк, единственный сын Дореля, оторвался от работы и присмотрелся к отцу. Меланхолия была редким гостем на строгом лице и обычно посещала Дореля в дождливые вечера, коих было сравнительно мало в Гольсоре — городе вечного лета. Порой Марк дивился предпочтениям своего свиду холодного отца. Дорель никогда не селился в местах с суровым климатом или унылым пейзажем, отдавая предпочтение буйно цветущей зелени и воде. В детстве Марк был убежден, что отец не живёт в вечной мерзлоте только из-за жены, матери его младшей сестры, которая отличалась повышенной капризностью и завышенными стандартами.

— Значит, Кроунеста больше нет, — произнёс Дорель, обращаясь скорее к себе, чем к сыну.

— Там остался рубион, — осторожно заметил Марк, откладывая в сторону хрустальное перо, оставляя на салфетке аметистовые кляксы.

— Да, — подтвердил Дорель и развернул кресло. Из окна его кабинета открывался вид на благоухающий розовый сад — творение его второй жены. Сад был гораздо живописнее своего предшественника в вечно пасмурном Кроунесте, и нравился Дорелю больше.

Марк выпрямился и тоже уставился в окно. Его глаз не особо радовали яркие цвета, но пока мачеха и Миели довольны, то пусть будет так. Марк взволнованно провёл рукой по пшеничным волосам, зачёсывая их назад.

— Голем был стар и никуда не годен, — неожиданно продолжил Дорель, наблюдая за бегущей по садовой дорожке дочерью. — Главное, что мне удалось узнать его строение. Последующая судьба рубиона меня мало заботила.

Дорель резко замолчал и ещё раз взглянул на отчёт. Его люди свою работу знали, но Дорель всё равно был недоволен. Они должны были разыскать следы этих безумных фанатиков, ордена Пустоты, но все ниточки обрывались, одна за другой.

Острая жажда мести вспыхивала в глазах Дореля всякий раз, как он вспоминал довольные рожи еретиков, посмевших насмехаться над Проматерью.

— Отец, — после недолгой борьбы с собой, рискнул обратиться Марк, — я хотел обсудить с Вами приём в честь Дня Рождения Миели.

— Мм?

Дорель не казался заинтересованным в теме, но позволил Марку закончить мысль.

— В этом году ей исполнится пятнадцать, — всеми силами намекал Марк на значимость события. — Готовить ли нам место для посвящения?

Видя, какой улыбкой одарил его отец, Марк внутренне содрогнулся. В горле пересохло и засосало под ложечкой. Марку было уже двадцать, но он до сих пор не мог совладать с тем животным страхом, который накатывал на него в присутствии отца.

Дорель сцепил руки в замок и довольно прищурился, раздумывая, каким людям стоит отослать приглашения на знаменательный праздник. Марк сглотнул. Он хорошо знал это довольное выражение лица. Оно означало вовсе не любовь к дочери, а предвкушение возможностей, распахнувших свои двери.

Покинув в тот день кабинет отца, Марк первым дело подозвал своего слугу. Следовавший за ним тенью человек в чёрной водолазке и шароварах оказался на три шага позади в ту же секунду, низко склонив голову. Слуга был невысок, даже скорее мелковат, особенно на фоне Марка. И, тем не менее, в способностях его сомневаться не приходилось.

— Передай Вивиан, чтобы начинала подготовку. И пусть обойдётся без своих любимых штучек. Лабораторию двое суток отмывали от её последних экспериментов, — тут Марк скривился, вспоминая непередаваемое амбре от экскрементов подопытных. — Сразу после отправляйся к Галирьерру, узнай, как проходят поиски. Мы должны найти Спутник до того, как на него наложат руки Пустые.

— Слушаюсь, — ответил слуга, но не ушел сразу, как того ожидал Марк. — Разрешите?

— Что ещё, Ханари? — Марк остановился и посмотрел на слугу. Капюшон хорошо скрывал лицо человека напротив, оставляя снаружи лишь непокорные платиновые пряди.

— Я склонен сомневаться, что Спутник до сих пор находится в Линии Жемчужного Дракона.

Марк смерил Ханари испытующим взглядом. Ему не нравилось, когда подчинённые сомневались в его решениях. Будь перед ним кто-то другой, Марк приказал бы отправить глупца в ссылку в одну из заброшенных Линий. Но Ханари был с ним так долго, и знал так много, что мудро было бы выслушать верного слугу.

— Предполагаю, — продолжил Ханари, не встретив возражений, — что среди Видящих Мурима кто-то смог выжить, и забрал Спутник с собой.

— И что ты предлагаешь? Если тот Видящий хоть сколько-нибудь умён, он ни за что не вернётся обратно. Как нам его искать?

Ханари улыбнулся. Марк не мог этого видеть, но улыбка слуги стала только шире в предвкушении скорой забавы.

— Если господин позволит своему слуге ненадолго отлучиться, — едва скрывая возбуждение, проговорил Ханари, — то он с радостью возьмёт след и добудет Вам искомое.

Поколебавшись, Марк сдался и махнул рукой. Вреда от поисков Ханари будет всяко меньше, чем от вероятности того, что Спутник мог оказаться не в тех руках. Не в его руках.

Ханари поклонился и провалился в тень, секундой позже появившись уже снаружи роскошного поместья, прямо за высокой оградой. На долгое мгновение он пересёкся взглядом с молодой госпожой, чьи медовые глаза смотрели на него со смесью надежды и ожидания.

Ханари коротко кивнул в знак того, что дело сделано. Миели в ответ медленно моргнула, не привлекая внимания горничной, всюду следовавшей по пятам за молодой госпожой. Девушка сорвала с куста едва распустившийся пурпурный бутон. На своеобразное пожелание удачи Ханари никак не отреагировал и снова провалился в глубину своих теней. У него ещё оставалась пара дел, требующих внимания, перед долгожданным “отпуском”.

“Наконец-то”, - предвкушал Ханари, несясь по теневому царству, — “наконец-то!”

Миели с силой сжала нежные лепестки, сминая сорванный бутон. Смятый цветок упал к её ногам. На персиковых губах заиграла невинная улыбка. Девушка знала, что и горничная, и отец наблюдали за ней, чувствовала сверлящие спину взгляды.

В последнее время Миели было сложнее сдерживать себя. Она понимала, что всему своё время, и стоит проявить терпеливость. Ждать осталось не долго. В день своего пятнадцатилетия Миели станет полноправным членом семьи Савильер, и к тому моменту ниточки власти уже будут у неё в руках. Ханари мог сколько угодно верить в то, что перехитрил и её, и не дальновидного старшего братца, но не долго ему предстояла оставаться столь же наивным.

Миели наступила ножкой в лакированой розовой туфельке на несчастный цветок, растирая листья о каменную брусчатку.

Глава 7.

Это была их пятая или шестая Линия. Рианг и Элен шли бодро, не останавливаясь, чтобы полюбоваться местными красотами или изучить уклад жизни. Выходили из разрыва, шли в выбранную Риангом сторону, снова заходили в следующий разрыв. В каждом из миров они проводили не дольше пары часов, и остановились только раз, когда им повезло оказаться в яблоневой роще. Яблоки были странного, тёмно-синего цвета, но на вкус никак не отличалась от привычных Элен, разве что громче хрустели на зубах. Элен хотела взять парочку фруктов с собой, но Рианг запретил.

За время пути, они почти не говорили друг с другом. Сначала Элен просто тихо злилась, что ею постоянно помыкают, хоть и следовала указаниям без пререканий. Потом, привыкнув окончательно к командному тону, стала присматриваться к мимике, к походке и жестам. Но сколько бы она не сверлила взглядом спутника, Элен не решилась заговорить первой.

Рианг ощущал повышенное к себе внимание, но ему было не до того. Слишком много сил уходило на то, чтобы выбирать среди сотен трещин в Грани именно ту, которая вела в нужную ему сторону.

Не удивительно, что накопившаяся усталость в итоге сделал своё дело. Новая Линия приняла их без особого радушия.

Буря снаружи никак не утихала. Если бы не тусклый свет свечи, чей огонёк дрожал, отбрасывая тени, Элен решила бы, что попала в шторм. Она никогда не плавала на корабле, и не видела моря, но ей так казалось.

Они сидели в пещере, которую сами выкопали в сугробе, когда их выбросило из разрыва в буйство природы. Даже Риангу, у которого был полный комплект одежды, пришлось нелегко в борьбе с холодом, мгновенно пробравшимся под ткань рубашки и тонкой водолазки. Элен, на чьи босые ступни было страшно смотреть, пришлось гораздо хуже. В тонкой маечке и рваных штанах, девушка замёрзла бы насмерть, если бы не пальто.

Пламя свечи не могло согреть их, и Элен чувствовала, что её клонит в сон. Рианг строго-настрого запретил засыпать, но истощение в совокупности с голодом были сильнее.

— Помереть захотела? — довольно грубо выдернул её из дрёмы Рианг.

Элен замотала головой, сбрасывая сонливость. Девушка прижала коленки к груди и попыталась растереть посиневшие ступни.

— Ладно, — обречённо сказал Рианг, нехотя потянувшись к пуговицам рубашки. — Всё лучше, чем заледенеть.

Не понимая, о чём он говорит, Элен непонимающе посмотрела на парня, который начал расстёгивать рубашку. Ничуть не поморщившись от кусачего мороза, Рианг снял рубашку вместе с водолазкой и поманил девушку к себе.

— Так будет теплее.

Элен научилась не думать о причинах и послушно следовать указаниям. Она переползла на другую сторону пещеры и неловко уселась между вытянутых длинных ног. Рианг покачал головой.

— Снимай майку. Кожа к коже.

Рианг был готов к тому, что девушку придется уговаривать, но, на удивление, Элен безропотно стянула предмет одежды, который и так не спасал её, и доверчиво прижалась голой краснеющей спиной к чужой груди.

Не став что-либо говорить, Рианг накинул рубашку на плечи и обхватил тонкую фигурку руками, не забыв прикрыть водолазкой ноги девушки. Не встретив протеста, парень расслабился и опустил подбородок на острое плечо. Постепенно, им становилось теплее.

— Как думаешь, она скоро кончиться?

— Мм, не уверен, — Рианг бросил взгляд в сторону небольшого лаза, который постепенно засыпало снегом. — Может быть, что здесь всегда такая погода, и ветер не утихнет никогда.

— И что будет тогда? — чуть погодя уточнила Элен, неотрывно следя за догорающей свечой.

— Придётся выйти, — ответил парень так просто, как будто говорил о прогулке до соседней лавки. — Я почувствую, если рядом появится трещина.

— А если не появится? — допытывалась Элен, размышляя о том, как короток окажется её путь в этом случае.

Рианг вздохнул. Он и сам думал примерно о том же. Будь он один, смог бы наплевать на всё и добраться до любой ближайшей трещины, или даже рискнул создать её сам. Но Рианг был не один.

— Ты никогда не хотела отомстить? — Рианг задал давно вертевщийся на языке вопрос. Ощутив, как напряглись чужие плечи, он дополнил: — Отцу. Он бросил тебя.

Элен неопределенно хмыкнула.

— Не пойми меня не правильно, — достаточно язвительно начала Элен, но сразу себя одёрнула и продолжила уже нейтральным тоном. — Я была счастлива, что он оставил меня. Отец был не самым приятным человеком, и я бы плюнула ему в лицо, если бы увидела снова. Но я не хочу его видеть. Никогда.

Девушка почесала запястье, сдирая корку с заживающих царапин. Рианг давно обратил внимание на эту странноватую привычку, но решил ничего не говорить.

— Он, наверняка, многое знает, — начал размышлять Рианг, неосознанно растирая холодную кожу под ладонями. — Мог бы обучить тебя.

Элен протестующе фыркнула. Только этого счастья ей не хватало!

— Не кривись. Это важно, в первую очередь, для тебя. Способности Видящего целиком зависят от его родной Линии. Твой отец — единственный, кто может тебе помочь.

Понимание настигло Элен. Девушка нетерпеливо заёрзала на месте. Рианг продолжил, задумчиво выводя невидимые линии на бледной коже.

— Линия в которой ты жила, скорее всего, тебе не родная. Это сложно объяснить, потому что исследований на эту тему было не так много, — Рианг опомнился и неловко провёл рукой по волосам, убирая мешающие пряди назад. — Считается, что способности определяет Линия, в которой ты родился. Но бывали случаи, когда Видящие переселялись в другие Линии, а ребёнок всё равно наследовал способности родной Линии родителя. А бывало, что и нет. Генетиков среди нас не так много, как хотелось бы.

“Гене… Кого?” — Элен зависла, услышав очередное незнакомое слово.

— Поэтому, только твой отец может предположить, — только предположить, — какие способности передались тебе.

Элен глубоко задумалась. Встречаться с отцом у неё не было никакого желания. Но как иначе овладеть своей силой? Едва ли Элен сможет снова провернуть фокус с фантомом. Она понятия не имела, как у неё получилось это в прошлый раз.

— А иначе никак? Я могу как-то сама узнать? По каким-то признакам?

В этот раз задумался уже Рианг.

Его обучали наставники с самого младенчества, и он никогда не задумывался о том, как обнаружить и классифицировать способности другого Видящего. Ной, который был в похожей ситуации, был прирождённым воином, и интуитивно нашёл свой путь без каких-либо подсказок. И то Рианг сомневался, что его способности ограничивались призывом клинка. Тес же, также будучи сиротой, за несколько месяцев странствий и обучения, так и не нащупала свою силу, зато научилась достаточно тонко чувствовать Грань.

— Не думаю, — ответил Рианг с неохотой. — Но попытаться стоит.

Разочарованный вздох потонул в вое ветра.

Они выбрались из пещеры, когда перестал сыпать снег. Ветер по-прежнему сбивал с ног, но идти было гораздо легче, чем раньше. За время ожидания Рианг успел задремать, в то время как Элен растирала пальцы, потерявшие всякую чувствительность, и копалась в воспоминаниях. Она пыталась вспомнить всё, до мелочей, но память подводила её. Словно что-то блокировало воспоминания, оставляя только расплывчатые образы вместо лиц.

Рианг проснулся от лёгкого покалывания в глазах — верный признак того, что рядом открылся разрыв.

Разрыв Грани был в пятиста шагах от них, но и эта дистанция далась им с большим трудом. Когда Рианг схватил Элен чуть ниже локтя, чтобы протащить за собой через Грань, девушка чуть не упала, увязнув в сугробе.

Низкое и звучное “Поберегись!” прозвучало над головой. Элен испуганно шарахнулась в сторону, подталкивая Рианга в спину. В каком-то жалком полуметре за их спинами пронеслась карета, запряжённая двойпарой гнедых лошадей. Возничий взмахнул короткой плетью. Щелчок пронесся по округе, отозвавшись у девушки тошнотой. Рианг не дал Элен осмотреться, и быстро утянул в тёмную узкую щель между трёхэтажными домами, зажав ладонью рот.

— Молчи.

Элен кивнула и убрала чужую руку. Расстояние между стенами не позволяло ей развернуться, чтобы взглянуть на спутника.

— Неудачно, мы попали прямо в город. Нужно привести себя в порядок, — тихо прошептал Рианг и быстро стянул мокрую рубашку. — Меняемся, а я пойду в пальто. Если окликнут — молчи и не поднимай головы, я разберусь. Сначала осмотримся.

— Мы не пойдём к следующему разрыву? — осведомилась Элен, послушно натягивая неприятную, липнущую к телу серую ткань и застёгивая вплоть до верхней пуговицы.

— Не сразу, — последовал ответ, пока Рианг поправлял своё пальто и хлопал по карманам, проверяя содержимое. — Разрыв может появиться где угодно. В городе мы будем выделяться, сначала нужно всё разведать.

Рианг выглянул из-за угла, придерживая Элен за плечи, словно боялся, что она вдруг выбежит на дорогу.

— Не сильно отдалённое для тебя будущее, — пробормотал парень, бегло осмотрев дома и прохожих.

По широкой мощёной дороге носились кареты, толпы людей сновали туда-сюда по тротуарам. Солнца было не видно из-за сплошных серых облаков, но Рианг дал бы не больше трёх часов дня.

Вытянув шею, Элен вперилась взглядом в витрину магазина напротив их закутка. Её не интересовали выставленные на прилавок товары. В прозрачном стекле виднелось отражение тощей, грязной оборванки, с мокрыми сосульками волос на голове. Ворот рубашки спрятал паутинку шрамов на шее и ключицах, но болезненную худобу одежда скрыть была не в состоянии. Впервые за всю свою жизнь Элен ужаснулась собственному виду.

— Я зайду в магазин, — продолжил Рианг, не замечая, что его не слушают, — и узнаю, что с валютой, заодно захвачу нам что-нибудь перекусить. Стой здесь, никуда не уходи, ни с кем не говори. Ясно?

Девушка закивала болванчиком. У неё и самой не было никакого желания покидать пустынный закуток. Риангу оставалось только надеяться, что его послушаются.

С непринужденным видом зайдя в магазинчик следом за тучным мужчиной, Рианг сжал в руке горсть подобранных в камней. Сердце стучало ровно, без колебаний. Отработанная схема действий всегда приводила его к нужному результату.

Тучный мужчина, вместе с другими малочисленными посетителями, встал в очередь вдоль прилавка. Мужчина подергал воротник узорчатой бордовой рубашки, оттягивая шелковый шейный платок. По морщинистому лбу скатилась капля пота. Пухлая рука опустилась в натянутый карман полосатых брюк и с трудом выудила оттуда платок. За платком последовало и остальное содержимое: смятые бумажки, ключи и монетки.

— Ох, даркул меня задери, — охнул мужчина, разочарованно глядя на рассыпавшуюся мелочь.

Прежде чем незадачливый покупатель присел, чтобы собрать с пола свои вещи, Рианг проворно подобрал всё до последней квадратной матово-чёрной монетки.

— Прошу, — обворожительно улыбнулся молодой человек, протягивая горсть монет и ключи.

— Хм, спасибо, — скомкано поблагодарил мужчина, забирая своё добро и подозрительно косясь на незнакомца с удивительным разрезом глаз.

Рианг продолжал доброжелательно улыбаться, пока перебирал в руке маленькие квадратные монеты с круглым отверстием по центру и скруглёнными углами.

Выходя из магазина с бумажным пакетом, в котором лежали странноватые на вид, но довольно популярные круглые булочки, Рианг не обратил внимания на криво повешенную доску, облепленную объявлениями о пропаже людей.

Заглянув в проулок, Рианг разочарованно вздохнул и надкусил чёрствую булочку. Он прислонился плечом к кирпичной стене и начал медленно жевать безвкусный хлеб. А ведь эта рубашка ему очень нравилась.

“Придётся купить новую”, - подумал Рианг, и откусил от булочки ещё один кусок.

***

Она пребывала в сознании всё время своего похищения.

Сначала Элен решила, что это обычное убийство с целью ограбления — стандартная ситуация для Кроунеста, в котором она жила. И хотя Шелия никогда не становилась целью воров, — она была всего лишь призраком и, за редким исключением, её никто не видел, — Элен хорошо знала об этой стороне жизни. Вместо короткого лезвия в боку, её поджидал удар по голове и не очень плотный мешок, судя по всему, из-под картошки. Двое мужчин (Элен определила по голосам) были уверены, что жертва без сознания, не удосужившись проверить.

Девушка не рискнула закричать. Тогда её могли оглушить, на этот раз, наверняка, а уверенности, что кто-то придёт на помощь не было. Болтаясь в мешке, словно пойманный на охоте кролик, она рассудила, что раз её не убили сразу, то это похищение. И точно не с целью выкупа, как предостерегала её когда-то нянюшка.

“Органы, или продажа”, - решила Элен, и прислушалась.

Мужчины молчали, но звуки грохочущих карет было ещё слышно. Они шли вдоль улицы, прячась за домами, пока не начали спускать по лестнице. Уверясь, что никто не следит за мешком с добычей, Элен сунула палец в небольшое отверстие между грубыми толстыми волокнами, собираясь хорошенько его расковырять и отследить путь похитителей.

Её несли по узкой улочке вдоль покосившихся облупленных домиков с заколоченными окнами. Всюду валялся мусор и пахло отходами. Через решётки, вмонтированные в дорогу, вился ядовито-жёлтый дым, мешая разглядеть темные углы. Силуэт, закутанный в коричневый плащ, медленно повернул голову, глядя вслед мужчинам. Его длинные, почерневшие костлявые пальцы медленно поднесли ко рту нечто серое и дергающееся.

“Да, выбраться из этой передряги своими силами будет трудновато”, - поняла Элен, глядя как по щетинистому подбородку человека потекла свежая кровь.

Её сбросили на твёрдый пол прямо в мешке. Элен сцепила зубы и зажмурилась. Обмякнув, она постаралась принять бессознательный вид, в надежде услышать разговор мужчин и узнать точную причину своего похищения.

— Когда там придёт этот? — небрежно произнёс человек, который нёс мешок. — Я хочу побыстрее закончить и убраться из этой клоаки, — на этих словах его заметно передернуло от отвращения.

— Совсем размяк, я смотрю, — хохотнул второй. — Забыл уже, как сидел среди тех бедолаг?

— И с радостью бы не вспоминал, — последовал ответ.

— Этот чудик всегда приходит вовремя, так что заткнись и жди. Не хватало нам нарваться на местных, задетых твоими нелестными высказываниями.

Мужчина что-то проворчал и уселся на скрипнувший деревянный ящик. Элен приготовилась ждать.

За время ожидания, похитители успели два раза разругаться на тему того, есть ли смысл сторожить мешок вдвоём, и не стоит ли кому-то заглянуть в “Резоглота”, местную таверну. Оба хотели выпить, а не дожидаться заказчика. Элен надеялась, что они перебьют друг друга, и у неё появиться призрачный шанс, но нет. Парочка была знакома давно, и подобные перепалки возникали каждый раз, но до поножовщины так и не дошли.

До чуткого слуха Элен донеслись шаркающие шаги. Кто-то шёл к ним, хромая и волоча за собой ногу. Мужчины подорвались и встали рядом с добычей.

— Господин, — вежливо поклонились оба, встречая заказчика.

— Товар? — раздался скрипучий, неприятный голос старика.

— Как и заказывали. Нашли в Низинах, юнец, дали бы не больше четырнадцати.

— Хм-хм, — довольно покивал старик, поглаживая жидкую седую бородку, и вдруг подозрительно прищурился. — Точно?

— Можете сами взглянуть, — нервно предложил мужик и опустился на колени перед мешком, развязывая веревку. — Вот, пожалуйста.

Элен постаралась отключиться и унести свой разум подальше от происходящего. Сухие руки старика щупали её лодыжку, словно это дало бы ему какой-то ответ.

— Девка, — прозвучал вердикт.

Сердце Элен оборвалось и забилось в испуге. Она не знала, стоит ли ей вскочить прямо сейчас, или продолжать притворяться, надеясь на более удобный случай для побега. Увы, секундное замешательство стало ошибкой.

Что-то острое вонзилось в икру, и мышцы налились свинцом. Чувствуя, как сознание уплывает вопреки её воли, Элен услышала только обрывок фразы: “… господин Ильзар ждёт”.

Первым её поприветствовал холодные ветерок, обдувавший не только голые щиколотки и лицо, но и остальное тело — Элен была совершенно нага. Конечности нестерпимо ныли, при попытке шевельнуть пальцами кожу пронзали тысячи иголок. Это пугало, и девушка хотела поскорее перевернуться на бок, чтобы снять напряжение, особенно с поясницы. Элен дёрнулась раз, другой, и широко распахнула глаза, осознав, что связана по рукам и ногам.

Два больших заплывших глаза смотрели на Элен из-под распухших век. В полуметре от её лица бездвижно лежал человек — или он был человеком какое-то время назад. Раскрытый рот из которого несло ночным горшком, вывалившийся посиневший язык и коричневые зубы, точнее, их остатки, поприветствовали соседку со всем великодушием, на которое были способны.

Элен отвернулась. Голова была тяжелой и думала не охотно. Несколько минут ушло на то, чтобы понять, что её руки и ноги привязаны к высокой кровати кожаными ремнями, и сколько бы девушка их не тянула, они не рвались.

Помимо незадачливого друга по несчастью, в мрачной комнате никого не наблюдалось. Небольшая постройка, напоминавшая сарай, была даже меньше винного погреба, и кроме двух кроватей и столика в ней ничего не было.

“Надо было бежать сразу”, - подумала Элен с горечью. Ситуация становилась всё безвыходнее.

Хлипкая дверь скрипнула и покосилась — верхняя петля разболталась и грозилась сорваться. Элен сразу узнала вошедшего по походке, неспешной и шаркающей. Высокий худощавый старик с длинной козлиной бородкой прикрыл за собой дверь и поставил на столик деревянный чемоданчик, обитый ржавыми уголками.

Они смотрели друг на друга. Никто не спешил начинать разговор. Доктор Сагарус ждал, когда его новая жертва задаст типичный набор вопросов: где я, кто вы, что вы делаете. Жертва была в сознании и испытующе смотрела на Сагаруса, чем раздражала и вызывала желание поскорее приступить к работе. Сама Элен думала, почему неразговорчивый заказчик не приступает к делу. Не просто же так он её раздевал и привязывал.

— Ты ничего не хочешь спросить? — сдался Сагарус, вернувшись к разбору чемодана с инструментами. Он по-очереди доставал пилу, молоточек, спицы, тиски, большие щипцы, скальпель, ожидая, что жертва запаникует и порадует его.

— Хочу, — недолго подумав, охотно ответила Элен. — У Вас это работа, или больше хобби?

— Чего?

Сагарус отложил зубило и посмотрел на девушку.

За такой набор костей, обтянутый кожей, испещренной шрамами, ссадинами и синяками, он бы не дал и пары монет. Сагарус не прогнал отбросов взашей только потому, что решил изучить все травмы и попытаться определить, как их можно было получить. Особенно его интересовала сетка шрамов на шее и ключицах, и пальцы на ногах — бледные и покрытые волдырями.

— Обычно — работа, но в этот раз личный интерес. — Сагарус поправил перчатки и с любопытством пощупал большой палец жертвы, избегая волдырей. — Чувствуешь?

Элен прислушалась к собственным ощущениям. Она не заметила бы касания, если бы не тепло, исходившее от рук доктора. Но оно не грело — оно обжигало.

— А так?

Сагарус взял со столика спицу и ткнул прямо в алеющий волдырь, сразу протыкая кожу и доставая до мяса. Элен взвыла сквозь стиснутые зубы и попыталась убрать ногу, но не могла пошевелиться.

— Хм, — Сагарус убрал спицу и склонился над раскрытой тетрадью, куда записывал процесс исследования, — потеря чувствительности. Волдыри. Так-так. Должно быть, это обморожение. Но как? Не в морозилку же в одном из Верхних домов ты залезла. А тут у нас что?

Она не успела оклематься после первого приступа, как её настиг следующий. Сагарус сдавливал левое колено девушки, опухшее, и от того казавшееся в два раза больше правого.

— Такую травму я могу повторить, — задумчиво протянул Сагарус, поглядывая на раскрытый чемоданчик. Он взял в руки молоток, повертел его в руках, и покачал головой. — Нет, им только кости дробить. Тут нужно что-то, что смягчит удар. Наша цель — повредить только мягкие ткани. Знаешь, работа врача не всегда связана с лечением. Иногда клиенты просят подделать их травмы. Рабочие — чтобы получить отгул или выплаты, жёны — ради развода. Но, признаться, воссоздать последствия случайных травм довольно-таки не просто. Ты послужишь мне отличным материалом. Ах, да.

Доктор достал из кармана чёрного халата, на котором кровь была едва заметна, кляп и вставил между зубов забившейся девушки.

Впервые с момента похищения Элен поглотил ужас. После ночи в ледяной пещере и долгой прогулки босиком, у неё началась простуда. Отёк в носу не давал нормально дышать, а в глотку постоянно заливалась вязкая слизь. Теперь, когда во рту был кляп, воздух с трудом попадал в лёгкие, а слизь приходилось сглатывать. Элен поняла, что может задохнуться ещё до того, как её мучитель приступит к делу, и паника захлестнула её, заставляя выгибаться, рваться и пытаться избавить от крепко завязанного кляпа.

Сагарус расплылся в довольной ухмылке. Он потешил своё самолюбие, но мельтешение мешало ему сосредоточиться, поэтому доктор достал наполненный шприц с длинной и толстой иглой, и воткнул его в предплечье девушки почти не глядя.

Элен ничего не замечала, но жар, плавивший её кости, достигнув гноящейся раны на плече, стал последним ударом, и сознание девушки отключилось.

Удовлетворенно хмыкнув и пригладив бородку, Сагарус решительно схватился за деревянную кувалду, стоявшую у входа.

Ей снилось жуткое влажное дыхание на щеке, зловоние и мерзкий вкус озёрной воды во рту. Снилось, что она снова и снова почти тонет, почти захлёбывается, но выживает, чтобы всё повторилось сначала. Тело маленького ребёнка плохо слушалось, а ножки слишком короткие и слабые, чтобы убежать.

Элен пришла в себя ненадолго, ощутив, как что-то холодное и твёрдое вонзилось в плечо. Сагарус склонился над глубокой раной со скальпелем и пинцетом в руках, срезая омертвевшие ткани и вынимая круглые белые зернышки — яйца паразитов. Он шептал что-то об исследованиях, но Элен едва ли могла разобрать речь доктора. До того ясные и понятные слова вдруг обратились тарабарщиной, как будто в голове что-то сломалось.

Лавина образов накрыла Элен с головой. Похороненные воспоминания ранили не хуже скальпеля в руках доктора. Элен хотелось отмахнуться от них, переключиться, не думать совсем, но события того вечера одно за другим всплывали во всей красочности.

Не осознавая, что делает, девушка посмотрела на доктора, который потянулся за очередной своей игрушкой, и, вяло шевеля языком, шептала всякую бессмыслицу.

Сагарус зевнул. Доктор с грустью подумал, что возраст у него уже не тот, и многочасовые операции ему больше не по плечу. В его годы стоит уделять внимание здоровому сну и правильному питанию, а материал может и полежать без присмотра денёк. Жалко было, конечно, отрываться от дел, но глаза требовали отдыха. Сагарусу не хотелось бы пропустить что-то важное из-за банальной усталости.

Наскоро зашив рану, вырезав все затронутые некрозом ткани, Сагарус любовно промыл инструменты и сложил их в чемодан. Ему ещё предстояло позаботиться о прошлом материале, который прослужил совсем недолго и теперь благоухал на всю подпольную операционную.

Но Элен этого уже не видела — она забылась липким сном, в котором её преследовали серые глаза и голос, монотонно повторяющий четыре слова.

***

Рианг пробирался по улочкам Низин, стараясь поменьше глазеть по сторонам. В местной городской застройке не было ничего примечательного, как и в осунувшихся, мрачных лицах жителей. Едва ли кто-то из местных обратил бы на него внимание, но представители закона обычно были гораздо бдительнее. Рианг хотел избежать проблем.

Город был разделён на две части высокой кольцевой стеной и напоминал пирамиду. Риангу пришлось пройти несколько кварталов, прежде чем он наткнулся на широкую лестницу, ведущую наверх, во внутреннюю часть.

Остановившись посреди подъема, Видящий сверился со Спутником. Крохотные серебряные шестеренки с выбитыми на них символами, указали, что до нужной Линии он отсюда не допрыгнет, даже когда полностью восстановить резерв люмов. Нужно пройти еще две или три Линии, чтобы сократить разрыв.

Прислушавшись к себе, Рианг оценил состояние Грани в пределах города. Плотная, не размытая, не тронутая Забвением здоровая Грань. Необходимый разрыв ещё не открылся, но благодаря Спутнику Рианг знал, что ему стоит идти на юг через центр, чтобы не обходить по кругу весь город.

Внизу же, в противоположной стороне, ещё чувствовался след Элен. Он с каждым часом становился тоньше и тоньше, и уже напоминал тонкий волосок. Если Рианг пойдёт по следу прямо сейчас, то, возможно, ещё успеет её нагнать.

“А стоит ли?” — в который раз задумался Рианг.

Он много думал об этом, пожалуй, даже слишком много на его взгляд. Рианг научился искать второе дно во всём, и эта особенно множество раз выручала его. А Элен походила на бомбу с таймером, которая взорвётся в самый неподходящий момент.

“Это уже не важно”, - снова повторил себе Рианг. — “Ушла и ушла. Так даже проще”. Но на сердце было тяжело.

Мимо, перепрыгивая ступени, пронеслась компания из женщины в кожаном доспехе, спрятанном под короткой курткой, и троих мужчин, разительно отличавшихся друг от друга. Они громко ругались, игнорируя сердитые взгляды караульных. Женщина спрыгнула вниз и, обозвав спутников “тремя остолопами”, скрылась за углом.

Проследив взглядом за удаляющейся компанией, Рианг продолжил свой путь наверх.

— Опять эти по улицам шляются. И что только начальник в этих Сорокопутах нашёл? Как по мне, так их лучше в колодки и в карцер, — пробасил караульный своему напарнику, когда шумная компания удалилась.

— Сам знаешь, они у него на особом счету. Особенно эта, стриженная. Она за него всю грязную работёнку выполняет. — Кстати, о работёнке. Я тут слышал, леди из Верхов ищет наемника. Вроде бы, из дома Жевиеров?

Караульный переступил с ноги на ногу, гремя доспехами.

— Та, что в том году отравила сына Мильеров? Опять что-то затевает? Эти богатеи только и знают, как воду мутить. А страже потом разбирайся после их игр, — недовольно ответил напарник, поправляя забрало шлема. — Как их ещё собственный яд не отравил?

— Тс, не чеши бездумно языком, — одёрнул караульный. — Хочешь в клоаке оказаться?

— Упаси Горгонна, — поплевал через плечо мужчина и затих.

***

“Нечем дышать”, - эта мысль была первой, что пришла ей в голову. Тес забила руками и позволила воде вытолкнуть её на поверхность. Откашлявшись и глотнув спёртый воздух, она распахнула глаза, но ничего перед собой не увидела.

Тес барахталась в ледяной воде. Её нога болезненно стукнулась о склизкий подводный камень. Холод пробирал до костей. Одежда неумолимо тянула вниз, но Тес была сильнее. Сделав несколько тяжёлых гребков, Тес нашарила ладонями берег — каменный выступ, резко уходящий вниз, глубоко, что ногами было не достать. Выбравшись из воды, порезав ладони об острые сколы, шатенка легла и выдохнула. Она всё ещё тяжело дышала, и кожу неприятно покалывало. Глаза постепенно привыкли к темноте.

Тес оказалась на берегу крохотного подземного озера, в небольшой пещере. Капельки воды падали и со звоном разбивались о камень. В чернильной воде ничего нельзя было разглядеть. Казалось, глубиной это озеро могло сравниться с океанической впадиной.

— Ной? Рианг? Элен!

Тишина.

Сломанная нога дала о себе знать, и Тес взвыла. В глазах защипало. Она была совершенно растеряна. Как она здесь оказалась? Последнее, что помнила Тес, это огромного голема и злополучную лестницу. Они выбрались? Успели сбежать через разрыв? Тес не знала, и некому было ответить. Но, решив пока не отчаиваться, девушка принялась изучать место, в которое её занесло.

Несмотря на все усилия, ей так и не удалось найти в стенах ни малейшей щели. Она была замурована в холодной сырой пещере. Изо всех сил Тес старалась не поддаваться страху, который уже подбирался к горлу..

Она была во тьме. И она была совсем одна.

Сидя на краю, Тес пыталась смыть солёные слёзы, остудить раскрасневшееся лицо. Она выполняла все рекомендации Мериды — делала ровные глубокие вдохи и выдохи, представляла себя на лесной опушке в окружении милых пушистых зверушек, уверяла себя, что её согревают лучи летнего солнца. Только вот ничего из этого не помогло побороть панику. Тес ни на секунду не могла забыть, что вокруг монолитные каменные стены, что она, скорее всего, на несколько десятков, а то и сотен метров под землёй, что выхода нет, даже намёка на него. Все эти мысли роем крутились в голове, вышибая остатки храбрости.

— Надеюсь, хоть с остальными всё в порядке, — тихо прошептала она, обнимая себя руками и закрывая глаза.

***

Солнце нещадно палило, припекая голову. Яркий свет резал глаза, заставляя Ноя прикрывать их ладонью. Ноги быстро увязли в горячем песке, мелкие песчинки проникли под одежду, обжигая и раздражая кожу. Вокруг, сколько не гляди, не было ничего. Казалось, даже хищники разбежались и попрятались от знойного солнца в надежде, что добыча сама издохнет от жажды или поджариться.

Ной понимал, что ему надо идти. Всегда была возможность наткнутся на хоть какое-то укрытие — крупный камень или захудалый кактус. Если в этой линии водились кактусы. Всё лучше, чем стоять на месте и ждать, когда жара свалит его с ног. Но Ной переоценил себя. Как это часто бывает с самоуверенными странниками пустынь, их быстро накрывает солнечный удар и обезвоживание, лишая сознания и заметая обездвиженные тела жёлтым песком.

Он очнулся, услышав надрывный кашель. Словно человек вот-вот выплюнет легкие, а вместе с ними и все остальные органы в теле, кашель, не дающий ни вдохнуть, ни выдохнуть. Так кашляют те, кому осталось не долго.

Открывая отекшие глаза, Ной ожидал увидеть перед собой старца, который едва ли может самостоятельно выпить воды. Но вместо сухих немощных рук над ним колдовали тоненькие бледные запястья, хозяйка которых положили на его лоб мокрую, но едва ли прохладную тряпку. Неуверенные, шаркающие шаги, громыхание мисками и ложками сопровождали каждое её движение.

В помещении, в котором Ной оказался, царил полумрак. Слабый свет проникал сквозь соломенную занавесь в дверном проеме. Затуманенным взглядом Ной разглядывал хозяйку со спины. Хрупкая, низкая, не складная, с отросшими сальными волосами чуть ниже лопаток. Ребёнок, лет двенадцати, не больше.

— Вам не стоило идти в пустыню без подготовки, — спокойно произнесла незнакомка, помешивая что-то в котелке.

Ной приподнялся на локте, пытаясь получше рассмотреть юную спасительницу. В грязном сером платке на голове, в халате со множеством криво пришитых заплаток, она босыми ногами стояла на деревянном ящике, потому что иначе не дотягивалась до котелка на печи. Её загорелая кожа местами шелушилась и облезала, а местами была покрыта паутинкой тонких белых шрамов.

— Пустыня — не место для одиночек, вы не знали?

Девочка повернулась к нему лицом. Ной знал, что она обращалась к нему, но её тусклые, затянутые белой пеленой глаза смотрели не на него. Даже не сквозь. А туда, куда может смотреть только шаман или провидец. Туда иногда смотрит каждый Видящий — за Грань.

— Вы можете звать меня Санорой, господин странник. Санорой из Белой пустыни.