Викинг. Во власти огня

Эпилог

Месяц спустя

Ад — это не место внутри земли.

Это место в тебе.

В каждом вздохе, в котором больше не было смысла.

В каждом дне, в котором больше не было ни запахов, ни вкусов, ни красок.

Оставались только знакомые голоса и лица, ради которых я продолжала двигаться и что-то говорить.

Я бы хотела умереть вместе с ним… но не могла себе позволить сделать это, потому что знала: Варг будет злиться, ведь вся его жизнь была войной, и я не могла позволить себе опустить руки.

Ради него.

Ради Ромки, которого нашли в ледяной проруби без сознания.

Он был жив. Но замерз настолько, что шансов на спасение почти не было.

Прошел уже месяц, как он был в коме.

Прошел один месяц, как я потеряла смысл жизни, оставаясь здесь лишь потому, что не могла оставить частично парализованного инсультом Бьёрна.

Его спасли. Но левая часть была обездвижена, и здоровяк не собирался делать ничего, чтобы помочь себе подняться на ноги.

Не могла оставить парней, которые все дни и ночи проводили в клинике рядом с нами: со мной, Ромкой и Бьёрном.

На плечи Лекса легла забота не только о своем квартале, но и о квартале нордов.

И он нес эту ношу достойно, повзрослев и поседев за один день.

Еще один немыслимо страшный день, который подкосил всех.

Я не представляла, как он держался.

Как мог не спать сутками напролет, всё контролируя и убирая с дороги всех, кто был причастен.

В этом ему помогал Псих с той кровожадностью и азартом маньяка, на которые был способен лишь он один.

Благодаря Психу мир узнал, что в смерти дяди Лёши был виновен мистер Чжоу.

Как и в десятке преступлений, которые пытался скинуть на появление Психа в городе.

Благодаря умению убеждать и калечить мир узнал, что взрывное устройство в Чертог принесла Дэми Роуз.

Я не спрашивала, что с ней сделали.

Мне было достаточно того, что она попала в руки Психа.

Погибли многие среди викингов.

Почти никого не осталось в живых из тех игроков, кого держали внизу.

Саша чудом осталась жива лишь потому, что была на кухне с остальными девушками. Лекс предоставил ей небольшую уютную квартиру в русском квартале.

Джо и Лаки стали работать в ресторане викингов, не торопясь вернуться в семью, хотя теперь могли свободно это сделать.

…Никто не говорил о Варге в прошедшем времени.

Потому что вера не погибала.

Не тонула.

Не горела.

Я знала, что Женя задействовал все службы, все свои связи, не позволяя никому отдыхать и отлучаться от места взрыва и реки, пока не найдут его… не найдут хоть что-нибудь…

Знала, что он расколол весь лед на реке, пытаясь отыскать под ним хоть что-нибудь.

Что он поднял останки корабля со дна, но все, кого находили, были чужими.

А я закрывала глаза ночами, и мне казалось, что я слышу его смех.

Что я слышу его шаги в коридоре клиники, где теперь жила, выбегая босая и больше не чувствующая холода, пытаясь его отыскать.

Я бегала по этажам и звала его до хрипоты, заставляя всех проснуться.

Я звала его, когда меня пытались в чем-то убедить и отвести обратно в палату.

Звала, когда мне снова ставили укол, от которого я проваливалась в черное небытие, где хотела остаться навсегда… Только утро снова наступало, убивая меня солнечными лучами и тем, что весь этот мир продолжал жить так, словно ничего не случилось.

А я смотрела и не понимала, как без него солнце светит и дует ветер.

Как без него идет снег?

Как мои ноги не подгибаются и руки продолжают двигаться?

Как мое мертвое сердце продолжает стучать, похожее на часы, в которых села батарейка?..

Я всё ждала, когда стану тенью и рассеюсь по свету.

И тогда смогу отыскать его.

Чтобы просто обнять.

Крепко-крепко.

А Варг всё поймет без слов.

Без единой буквы — о том, как сильно и безумно я его люблю.

Эту любовь я видела в отражении каждого печального взгляда, направленного на меня.

В прикосновениях чужих рук и мягких голосах, которые пытались убедить в том, что нужно учиться жить иначе.

Глупые.

Разве они не видели, что меня больше не было?..

— Вот, — Лекс положил передо мной длинный конверт с каким-то надписями на темно-синем фоне, но во мне ничего не дрогнуло.

Не родилось даже интереса, чтобы понять, что это и для чего нужно мне.

— Ты летишь в Россию. К своей семье. Самолет сегодня вечером.

В груди заныло так, что я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании.

Раньше я не думала, что душевная боль может быть сильнее физической.

Что она может сжирать тебя изнутри сутками, неделями, месяцами, не убивая до конца лишь для того, чтобы каждый новый чертов день отгрызать по кусочку памяти и светлых воспоминаний, превращая твою жизнь в черное месиво из боли.

Это Лекс убедил моего папу вернуться на родину хотя бы временно, пока в квартале снова не станет мирно и уютно, как было раньше.

И папа согласился.

Они оставили наш дом и всё, что было в нем, чтобы забыться и попробовать начать жить заново. С чистого листа.

— Я не оставлю Ромку и Бьёрна, — хрипло отозвалась я.

— Ромка не один. Он с нами. А я не маленький, чтобы меня оставлять.

Я вздрогнула, услышав голос Бьёрна, и тут же подскочила с кровати, чтобы помочь ему пройти в свою палату, обхватывая за когда-то мощный торс.

Это была его первая попытка пройти, используя одну здоровую ногу и руку, и в сердце защемило, что он сделал это ради меня.

Трагедия убила нас тоже.

От былого Бьёрна не осталось ничего, кроме пронзительных глаз и твердого, упрямо взгляда.

Он похудел и осунулся так, что Лекс таскал его на руках, как ребенка, и сейчас его тело дрожало в попытках удержать себя, потому что не слушалось.

Мужчина тяжело опустился на кровать рядом со мной, неожиданно протягивая руку и сжимая мою ладонь в своей.

— Ты должна поехать, Лиз. На день, неделю, полгода или навсегда…

— Я не оставлю вас! Потому что вы тоже моя семья!

— Не оставишь, упрямица! Ты вернешься новой и сильной и поможешь мне вернуть себя прежнего тоже! Говорят, что на родине даже земля обладает особенной силой! Наберись этой силы, запасись ею столько, чтобы поднять на ноги и меня!

Я закусила губу, смотря сквозь ресницы в пол.

Впервые мне захотелось рыдать.

Выть.

Кричать.

Я не позволяла себе делать это с того самого дня… Не могла позволить быть слабой и перестать верить в то, что Варг вернется. Вернется!

— У нас остался ресторан. У нас есть эта клиника. И квартал нордов, который ждет, когда мы возьмемся за дело. Но сначала нам нужно самим твердо встать на ноги. Тебе. Мне. И Ромке. Поезжай домой, Лиза. Это важно.

Бьёрн приобнял меня рукой, взъерошив при этом волосы, и попытался улыбнуться.

Не сказать чтобы у него получилось, но это тронуло меня до глубины души.

Мужчины не уходили до тех пор, пока я не собралась.

Хотя какие могли быть сборы, когда из одежды у меня было только то, что на мне? Никакого багажа, никаких сумок. Только документы, которые принес Лекс, и билеты.

— Когда я вернусь, хочу, чтобы ты вышел встречать меня. Сам.

— Договорились, — Бьёрн пожал протянутую мной руку и подмигнул, и на душе стало легче. Совсем чуть-чуть.

Прежде чем уехать, я заглянула к Ромке, поцеловала его в холодные щеки и прошептала:

— Не оставляй меня одну. Вернись в мир. Вернись к нам.

Каждый день я ждала чуда.

Что Ромка очнется, откроет свои глаза, а в моем сердце кольнет от боли, потому что он был так похож на Варга.

Я молилась, чтобы в один день случилось именно так, и тогда день станет по-настоящему прекрасным.

Но Рома продолжал спать своим страшным сном, не реагируя больше ни на кого, и я боялась думать о том, что слова дока окажутся страшным пророчеством, когда он сказал, что Рома был привязан к Варгу эмоционально.

Слишком привязан.

Поэтому сейчас он потерял свой ориентир в жизни, не понимая, как реагировать на этот мир.

Но главное, что Ромка был жив!

А значит, надежда всё еще была.

Я спускалась вниз с тяжелым сердцем, боясь оставлять квартал нордов.

Знала, конечно, что мне сообщат любую новость, но всё равно было не по себе.

Не проходило и дня, чтобы Лекс не предлагал вернуться в родной район, где жило только русскоговорящее население, но я каждый раз отказывалась.

Мое сердце было здесь.

У входа в клинику, куда теперь переместился центр викингов, стояла незнакомая машина, перегораживая мне путь.

Но паники не было, потому что задняя дверь приглашающе распахнулась, и показался Псих, махнув рукой:

— Запрыгивай, воительница. Отвезу тебя.

Я села без пререканий, хотя в голове промелькнула запоздалая мысль о том, что Лекс не предупреждал, что в аэропорт меня отвезет именно этот маньяк симпатичной наружности.

— Хорошо выглядишь, Лиза.

— Врешь.

Мужчина хохотнул и широко улыбнулся:

— Узнаю старую подругу.

— Я тебе не подруга. И никогда ею не была, — проговорила я без особых эмоций.

Нет, я не собиралась его злить или задевать.

Просто говорила правду без попытки приукрасить ее и смягчить красивыми, но пустыми словами.

Улыбка Психа стала куда мягче, пока он смотрел на меня, не отрываясь и явно думая о чем-то своем.

— Меня восхищает твоя сила духа, Лиза.

— Сама в шоке, — пробормотала я, глядя вперед на дорогу и с удивлением понимая, что при всём своем отношении к Психу я не чувствовала себя рядом с ним скованно или в опасности.

— Хочу подарить тебе кое-что, если ты позволишь.

Мужчина иногда походил на фокусника тем, что вечно доставал что-то интересное или страшное из своих многочисленных карманов на одежде.

Вот и сейчас он полез в карман рубашки, извлекая из него подвеску на тонкой цепочке.

Подвеску в виде топора с узорами, которые украшали всех викингов.

— Я пойму, если ты откажешься, — быстро проговорил Псих, разворачивая ладонь ко мне и глядя в мои глаза, где, кажется, отразилось слишком много эмоций. — Я понимаю, что это слишком личное, и, поверь, не хочу причинять тебе лишнюю боль. Просто я увидел его и решил, что хочу подарить именно тебе.

— Мне нравится, — выдохнула я хрипло, стараясь проглотить колючий ком в горле. Получилось не сразу. — Спасибо тебе.

У меня дрожали пальцы, когда я потянулась к подвеске, касаясь к ней трепетно пальцами, а Псих развернул мою ладонь, чтобы вложить свой подарок.

— Пусть тебя не вводит в заблуждение его размер — топор настоящий, — Псих провел подушечкой указательного пальца по лезвию, откуда тут же пошла кровь. — Очень острый. Поэтому носи осторожно.

Я только кивнула, тут же склоняя голову, чтобы надеть неожиданный подарок, который пришелся по душе настолько, что я не смогла бы заговорить, чтобы выразить это словами.

— Позволь, я помогу тебе.

Мои пальцы дрожали настолько сильно, что я никак не могла справиться с застежкой, и была благодарна Психу, когда тот пришел мне на помощь.

— Я даже имени твоего не знаю, — пробормотала я, когда он помог, и прохладная подвеска коснулась кожи, собирая мое тепло, на что мужчина только дернул плечами.

— Это не важно. Где-то меня называли Гангстером. Психопат мне тоже вполне подходит, как и маньяк. Черт, связавшись с вашей компанией, я стал слишком сентиментальным! — он криво улыбнулся, но сейчас мне казалось, что он сделал это искренне, без своего любимого вычурного театрального пафоса. — Дружбу этих парней ничего не сломало. Беды только укрепляют их.

Я кивнула, пытаясь улыбнуться, но губы задрожали.

— Мы наказали всех, кто был виновен в беспорядках, Лиза.

— Я знаю. Всё это затеял Чжоу?

Псих отрывисто кивнул.

— Надо признаться, что его план был почти идеален. Он сумел посеять смуту среду индусов и арабов. Убил Алексея Морозова и думал, что ослабит веру русских в их главу. Но быстро понял, что связь русских и нордов куда сильнее, чем он думал изначально. Никто не верил в их дружбу. Но когда он увидел, что одна беда только сплотила два квартала, то понял, что разбить их не получится. Только убрать.

Я тяжело сглотнула, но молча слушала.

— То, что натворил его сын, в планы Чжоу не входило. Это была осечка. Камень, о который он споткнулся. Убрать нордов было проще, чем русских, потому что все они были в одном месте. Поэтому всё и произошло так.

Тяжело было думать об этом, поэтому, чтобы отвлечься, я покосилась на Психа, который сегодня был облачен в яркий пиджак, расшитый многочисленными вышивками в виде драконов.

— Хоть ты получил то, чего хотел, и стал владеть клубом.

Псих только пожал плечами, глядя вперед, когда я стала обращать внимание на то, что дорога, по которой мы едем, ведет явно не в сторону международного аэропорта.

Не то чтобы я знала абсолютно все дороги, просто район Ванкувера был совсем другой.

— Куда мы едем? — в голосе появилось сквозившее напряжение, когда я заглянула в спокойное лицо Психа.

— В новую жизнь, Лиза.

За то время, что мы ехали, чего только я ни передумала!

И про похищение.

И про слова Психа о том, что ему нужна такая же девушка.

И про то, что излюбленные игры этого маньяка еще не окончены.

И даже про то, что, возможно, всему виной был не Чжоу, а именно Психопат!

Не было только одного — страха.

Поэтому, когда город остался позади и молчаливый Псих улыбнулся мне, кивая вперед, я увидела взлетную полосу и небольшой самолет.

Такие самолеты называют частными.

— Кто куда летит? — сухо поинтересовалась я, приподнимая бровь, на что мужчина улыбнулся сладко и загадочно.

— Пара. В Россию.

Ах вот оно что!

Решил полететь со мной?

— Не думаю, что тебе понравится в России зимой. И потом, мы не пара.

Псих только улыбнулся в ответ и вышел из машины, чтобы обогнуть ее и услужливо открыть дверцу с моей стороны.

— Надеюсь, ты умеешь летать без парашюта, потому что в полете я тебе организую этот незабываемый аттракцион, — проговорила я злобно, но он в ответ только рассмеялся, кивая на самолет.

— Идем, Лиза.

В этой ситуации убежать не получится.

Да и оружия у меня с собой не было. Кроме мини-топора на шее.

Псих вошел в самолет, принявшись что-то говорить пилотам, а я остановилась рядом, не торопясь подходить и раздумывая над тем, как поступить в этой ситуации.

Успею позвонить Лексу? Или Жене?

Но что они смогут сделать, будучи на другом конце Ванкувера?

Просто убежать?

За мной стояла машина, и моих лошадиных сил явно не хватит, чтобы скрыться от нее.

Сесть посреди взлетной полосы и устроить забастовку?

Силы у Психа было явно куда больше моей, и ему не составит труда сгрести меня, чтобы затащить в самолет насильно.

Последняя мысль сгинула так неожиданно, словно лопнула, и тело тряхнуло, потому что меня обняли сзади.

Одной рукой, но так сильно и отчаянно, что я задохнулась.

Не от боли.

Не от паники.

От аромата, который окутал меня, заставляя сердце заколотиться.

Холодный, любимый аромат, который всегда казался мне таким знакомым и стал настолько родным, что голова пошла кругом.

Я могла бы вырваться, могла бы резко развернуться, но блаженно замерла, боясь, что этот неожиданный волшебный миг моей больной фантазии растворится слишком быстро!

Я бы хотела остаться в нем навечно, чтобы только снова поверить в то, что мой белокурый холодный варвар вот так может стоять сзади, обнимая так, как мог делать только он один!

Такой высокий, что я прислонилась к нему всем телом, задрожав и ощущая, как горькие слезы потекли по щекам.

А ведь доктор говорил, что мне нужно принимать таблетки, чтобы не сойти с ума.

Только, кажется, теперь было уже поздно.

Впервые за долгий страшный месяц я смогла вдохнуть полной грудью и блаженно улыбнулась.

— …Не уходи никуда, — прошептала я, ощущая, как за мной раздался легкий, до боли любимый смех:

— Теперь не сможешь выгнать даже бомбой, Холодное сердце.

Это просто не могло быть правдой!

Я обернулась настолько резко, что перед глазами все поплыло, но он поймал меня, как делал всегда, прижимая к своей груди, где колотилось его сердце.

Живое!

Настоящее!

В такт с моим, которое заходилось от истерики, не в силах поверить сразу, что всё это не бред, не сон и не плод моего больного разума.

Я не смогла даже вскрикнуть!

Кинулась к нему, обхватывая трясущимися руками, и хватала судорожно воздух, чтобы мои легкие скорее наполнились ИМ!

Его теплом, его ароматом, его стоном, с которым он подхватил меня, поднимая над асфальтом.

«Мой! Мой! Мой!» — бешено колотилось внутри с потоком сумасшедшей крови, пока я целовала его лицо, будучи не в силах остановиться!

Я боялась остановиться!

Боялась разжать руки и отпустить его от себя!

Даже если всем телом ощущала, как он обнимает меня в ответ, потому что тоже боится проснуться.

— Полегче, ребята, а то вы смущаете моих пилотов, — услышала я бодрый голос Психа за спиной, но даже тогда не смогла обернуться на него, чтобы увидеть обворожительную улыбку, потому что смотрела только на своего варвара, отмечая теперь, как он осунулся, похудел. Как на его лице появились шрамы, которые тянулись по шее и скрывались за привычной тонкой черной кофтой.

…И не было одной руки.

— В самолете есть отдельная комната, если что! Можете ни в чем себе не отказывать!

Варг улыбнулся, склоняясь надо мной, а я прижалась к нему, судорожно выдыхая.

Живой!

Настоящий!

Из плоти и крови!

Мой ледяной монстр, мой нерушимый воитель, которого не смогли убить ни огнем, ни пулями!

— Но как?.. — только и смогла выдохнуть я с дрожью, на что Варг улыбнулся, кивая на цветущего Психа, чья улыбка светила ярче солнца:

— Он и правда псих! До сих пор не признался даже мне, как смог найти меня и притащить к себе, чтобы об этом не узнал даже Женя.

— Но почему не сказал нам?

— Я никому не доверяю, Лиза. Хотел лично убедиться в том, что война кланов будет окончена, — пожал плечами мужчина, а я только ахнула:

— Ты подозревал Лёшу и Женю?!

— Не то чтобы подозревал. Просто хотел убедиться, что всё на самом деле в их отношениях настолько красиво и радужно, как это казалось с первого взгляда.

— Убедился? — криво хмыкнул Варг.

— Да. Обещаю, что пообщаемся, когда я прилечу к вам в Россию на следующий Новый год, а пока время не ждет! Пора на посадку!

— А ты?

— Я бы непременно полетел с вами сейчас, но не успел найти костюм стюардессы нужного размера, — усмехнулся этот ненормальный, кивая нам на трап: — Вперед, ребята!

**********************

Спустя полгода. Норвегия

— О боже мой! Он плывет! ПЛЫВЕТ!

— Любимая, осторожнее!

Варг тут же кинулся ко мне, широко улыбаясь, пока я неловко и совсем неумело кинулась к борту нашей арендованной небольшой лодки, чтобы увидеть его — огро-о-омное чудо света — самого настоящего кита!

— Он в три раза больше лодки!

— Лиза, если будешь так верещать, рыбка может испугаться, — рассмеялся за моей спиной Бьёрн, который и сам мало чем отличался от ошарашенной меня и восторженного Ромки. Даже бросил свой спиннинг, чтобы увидеть эту самую «рыбку».

Ромка не визжал, как я, но тут же упал на колени у борта, свешиваясь так, что запросто мог вывалиться.

Я бы переживала за него, если бы не знала, что он сам плавает как рыбка.

В его глазах был такой восторг и любовь, что едва ли их можно было передать словами.

Настоящий кит плыл по направлению к нему!

И не один, а с китенком!

Седой пожилой мужчина с аккуратной густой бородой и заправской трубкой истинного моряка широко улыбался, наблюдая за нами с мостика, где управлял судном, и быстро что-то заговорил, раскрывая ладони и разворачивая их вниз.

— Он говорит крепче держаться? — посмотрела я быстро на Варга, который опустился рядом со мной, обнимая здоровой рукой, потому что никак не мог привыкнуть к протезу, каким бы современным он ни был, опасаясь, скорее всего, что именно это со мной и произойдет — я просто вывалюсь за борт от переполняющих эмоций.

— Нет, говорит похлопать ладонями по воде.

Варг сделал это первым, а за ним я и даже Бьёрн.

Мы и представить не могли, что это станет приглашением к общению с китами!

Они подплыли настолько близко, что стали огромной тенью под лодкой, выставляя свои мокрые огромные бока, которые можно было погладить.

Это было что-то невероятное!

Великаны напоминали ручных котов, которые, несмотря на свои размеры, как любое разумное существо, любили ласку и были не прочь пообщаться с мелкими людьми.

Особенно это нравилось малышу-китенку, который подставлял то один бок, то другой на радость Ромке, который старательно чесал его мокрые и на удивление теплые бока, смеясь от восторга.

— Они восхитительные! — ахнула я, когда киты неторопливо поплыли дальше по своим делам прямо под лодкой, такие огромные, неторопливые и прекрасные.

От них веяло умиротворением и добром, и малыш показал, что разделяет мои эмоции в полном объеме, когда принялся активно шевелиться. Прямо под ладонью Варга.

Пошел месяц, как движения малыша стали ощущаться, и меня каждый раз умиляла реакция Варга на это — как он замирал и переставал дышать, гладя мой живот и нашего малыша.

Для него это было что-то свыше.

Наш малыш.

Наш маленький викинг, который набирался эмоций рядом с нами и своими дядями вот уже второй месяц.

Псих и в этом не остался в стороне.

Привез Бьёрна в Норвегию, едва ли не скрутив его насильно, потому что здоровяк, конечно же, был категорически против и не представлял, что его здесь ждет.

Из-за этого пришлось ехать и Лексу.

Но так было даже лучше.

— У Бьёрна и без того сердце слабое, нужно подумать, как лучше показать ему Варга, — говорила я Психу по телефону, ожидая мужчин в нашей арендованной, но невероятно уютной квартире на берегу моря, где было всё так просто, но так мило моей душе.

Варг называл это скандинавским стилем.

— Разберемся по ходу дела, — хмыкал на другой стороне линии Псих, а потом привез Лекса и Бьёрна настолько пьяными, что те едва могли ходить.

Особенно Бьёрн, который и без того с трудом стоял на ногах!

Они рыдали, словно дети, когда увидели Варга.

Обнимали его и не верили в то, что не спят, а я рыдала вместе с ними, с улыбкой думая о том, сколько будет эмоций, когда они проснутся утром и поймут, что всё это не сон.

А Ромку мы забрали сразу же.

И всё-таки док был прав: его связь с братом была настолько сильной и яркой, что Ромка пришел в себя, стоило его только начать готовить к переводу в Норвегию.

Псих и здесь постарался, убедив всех в том, что он нашел лучшую на свете клинику, в которой его поставят на ноги.

Этой клиникой стала волшебная, неторопливая и уютная Норвегия, где каждый день мы выходили к воде, чтобы порыбачить и посмотреть на китов.

Ромка снова стал улыбаться, а Варг каждый вечер готовил собственноручно ужин из пойманной рыбы, хоть и постоянно ворчал, что его протез жутко неудобный и только вредит.

С такой «диетой» Бьёрн очень быстро набрал привычный вес, стал активно заниматься собой и теперь передвигался уверенно на своих ногах.

Вот только левая рука пошаливала и иногда не слушалась.

Лексу пришлось возвращаться в Ванкувер через неделю, но теперь он был как никогда полон сил и снова хохотал своим низким раскатистым басом, от которого дрожали стекла на окнах.

Женя всё узнал по скайпу, в первую секунду шарахнувшись и побледнев, а потом еще долго ругался на русском, принявшись пить водку прямо из горлышка. Но его можно было понять!

Скоро улететь в Ванкувер должен был и Бьёрн.

Он говорил, что пора возвращаться к делам и раскручивать ресторан, в котором хозяйничал на кухне Лаки, а в зале — Джо, который стал дизайнером и создал подобие Чертога, только в сто раз лучше, но мы-то знали, что дело в Саше.

И в том, что она должна была родить со дня на день.

Я искренне радовалась, когда представляла, как она увидит Бьёрна в его былой форме и снова всё придет на круги своя.

Хотя нет.

Станет в сто раз лучше!

Потому что мы снова были все вместе, мы были рядом, справившись даже со смертью, чтобы обрести выстраданное счастье!

Теперь у нас был новый Чертог без кровавых игр, который ждал, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Еще больше книг Вы можете найти на сайте Knigki.net