Виконт, который любил меня

Глава 6

Не успел он войти, как Кейт ощутила его присутствие. И попыталась уверить себя, что это пустяки. Просто он невероятно красив, и, разумеется, любая женщина должна сразу же его заметить.

Он опоздал… но не слишком. Сопрано только что пропела первые ноты арии. Поэтому он, стараясь ступать как можно тише, скользнул на стул в первом ряду, где сидели его родные.

Кейт, сидевшая в последнем ряду, притихла как мышка в полной уверенности, что виконт вовсе не заметил ее. Он даже не взглянул в ее сторону, и, кроме того, слуги потушили свечи, так что комната погрузилась в романтический полумрак. Наверняка ее лицо оказалось в тени!

Во время исполнения Кейт старалась смотреть только на мисс Россо. Однако настроение ее ухудшалось с каждой минутой, поскольку певица не сводила глаз с лорда Бриджертона. Сначала Кейт посчитала, что это ей кажется, но примерно в середине вечера поняла, что сомнений быть не может. Всем своим видом Мария Россо словно излучала недвусмысленное предложение.

Кейт не понимала, почему это так ее раздражает. В конце концов, она получила еще одно неопровержимое доказательство того, что виконт действительно похотливый распутник, каким его изображает светская хроника. Ей следовало бы злорадно посмеиваться. Чувствовать себя отмщенной.

Но вместо этого ее мучило разочарование. На сердце легла неприятная тяжесть, отчего она даже слегка осела на стуле.

Когда концерт закончился, Кейт невольно заметила, что сопрано, грациозно поклонившись аплодирующей публике, бесстыдно шагнула к виконту и наградила его очередной манящей улыбкой, из тех, которые Кейт никогда не сможет усвоить, даже после уроков целой дюжины оперных певиц. Сразу становилось ясно, чего хочет добиться Мария этой улыбкой.

Господи Боже, да этому человеку вовсе ни к чему гоняться за женщинами. Они практически падают к его ногам.

Омерзительно! Воистину омерзительно!

И все же Кейт не могла не смотреть.

Лорд Бриджертон ответил певице таинственной полуулыбкой и, протянув руку, отвел с ее лица выбившийся из прически черный локон.

Кейт вздрогнула.

Теперь он наклонился, что-то шепча ей на ухо. Кейт почувствовала, как ее собственные уши буквально вытянулись в их сторону, хотя на таком расстоянии было невозможно что-то расслышать.

Но разве всепожирающее любопытство можно назвать преступлением? И…

Боже, неужели он поцеловал ее в шею? Отважиться на такое в родительском доме? Впрочем, строго говоря, Бриджертон-Хаус – его дом, но здесь жили леди Бриджертон и все остальные ее дети. Любой мужчина в таких обстоятельствах должен соблюдать правила приличия.

– Кейт! Кейт!

Пусть это легкий поцелуй скорее прикосновение губ, но все же, – поцелуй.

– Кейт!

– Да? Что случилось?

Кейт, подскочив от неожиданности, повернулась к Мэри и наткнулась на раздраженный взгляд.

– Прекрати следить за виконтом! – прошипела Мэри.

– Я не… то есть, конечно, ты права, но ты видела это! – яростно прошептала Кейт. – У него нет ни капли стыда!

Она снова оглянулась на виконта. Тот все еще флиртовал с итальянкой, очевидно, не обращая внимания на окружающих.

Губы Мэри сжались в тонкую линию.

– Я считаю, что его поведение не должно нас касаться, – выдавила она наконец.

– Разумеется, должно. Он хочет жениться на Эдвине.

– Наверняка мы этого не знаем.

Кейт вспомнила свой разговор с лордом Бриджертоном.

– Я бы сказала, что это вполне вероятно.

– Тем не менее оставь его в покое. Уверена, что он не желает иметь с тобой ничего общего после этой истории в Гайд-парке. И кроме того, здесь полно холостых джентльменов. Тебе следует забыть об Эдвине и поискать кого-то для себя.

Кейт почувствовала, как уныло опустились плечи. Сама мысль о попытке привлечь поклонника казалась невыносимой. Кроме того, всех мужчин интересовала только Эдвина. И хотя сама она не желала иметь ничего общего с виконтом, ее больно укололи слова Мэри о полной уверенности в том, что это виконт не желает иметь с ней ничего общего.

Как раз в этот момент Мэри властно схватила Кейт за руку.

– Пойдем, – тихо велела она. – Нужно поздороваться с хозяйкой дома.

Кейт поежилась. Леди Бриджертон? Ей предстоит познакомиться с леди Бриджертон? Матерью виконта? Трудно поверить, чтобы у такого создания, как он, вообще была мать!

Но воспитание есть воспитание, а хорошие манеры еще никто не отменял. Как бы Кейт ни хотелось выскользнуть в холл и исчезнуть, необходимо поблагодарить хозяйку за прекрасный вечер.

А вечер действительно был прекрасным. И хотя Кейт было до ужаса противно это признать, тем более что эта особа буквально вешалась на шею виконту, все же голос у нее поистине ангельский.

Мэри решительно повела падчерицу вперед и дождалась своей очереди, чтобы подойти к виконтессе, прелестной женщине со светлыми волосами и глазами. Даже странно, что она, такая миниатюрная, произвела на свет настоящих гигантов. Должно быть, сыновья удались в своего покойного отца.

Виконтесса тепло сжала пальцы Мэри.

– Миссис Шеффилд, – весело воскликнула она. – Как я рада снова видеть вас! Я часто вспоминала нашу беседу на балу у леди Хартсайд и счастлива, что вы смогли принять мое приглашение.

– Мы и подумать не могли, чтобы провести этот вечер где-то еще, – заверила Мэри. – Позвольте представить мою дочь.

Она сделала знак Кейт, которая выступила вперед и послушно присела.

– Приятно познакомиться с вами, мисс Шеффилд, – вежливо заметила леди Бриджертон.

– Вы оказали мне большую честь, пригласив в свой дом, – ответила девушка не менее учтиво.

Леди Бриджертон показала на стоявшую рядом девушку:

– А это моя дочь Элоиза.

Кейт приветливо улыбнулась новой знакомой, показавшейся ей ровесницей Эдвины. Лицо Элоизы Бриджертон осветила широкая дружеская улыбка, и Кейт немедленно прониклась к ней симпатией.

– Рада знакомству, мисс Бриджертон. Это ваш первый сезон?

Элоиза кивнула:

– Мой официальный дебют состоится только в следующем году, но мама разрешает мне посещать вечера и балы в Бриджертон-Хаус.

– Счастливица! Я сама бы не прочь посетить прошлогодние балы. Все казалось мне таким незнакомым, когда я весной прибыла в Лондон. Имена и лица смешались. Я просто была не в силах запомнить каждого.

– Видите ли, – усмехнулась Элоиза, – моя старшая сестра Дафна начала выезжать два года назад и так подробно описала мне всех и вся, что, похоже, я без труда узнаю каждого.

– Дафна – это ваша старшая дочь? – поинтересовалась Мэри.

Виконтесса кивнула:

– В прошлом году она вышла замуж за герцога Гастингса.

– Наверное, вы были безумно рады! – улыбнулась Мэри.

– Разумеется. Он герцог, но, что всего важнее – хороший человек и любит мою дочь. Надеюсь, что остальным моим отпрыскам также повезет в браке.

Леди Бриджертон слегка склонила голову набок и снова обратилась к Кейт:

– Насколько я поняла, мисс Шеффилд, ваша сестра не смогла приехать?

Кейт едва сдержала стон. Очевидно, леди Бриджертон уже видит Энтони и Эдвину стоящими у алтаря!

– Боюсь, на прошлой неделе она сильно простудилась.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросила леди Бриджертон тоном заботливой матери.

– Нет, совсем ничего, – заверила Мэри. – Она уже почти здорова. Но я посчитала необходимым продержать ее в постели еще день. Не хотелось бы, чтобы болезнь вернулась.

– Вы, разумеется, совершенно правы, – улыбнулась леди Бриджертон. – Очень жаль. Мне так хотелось поближе познакомиться с вашей младшей дочерью. Ее ведь зовут Эдвина, не так ли?

Кейт и Мэри кивнули.

– Я слышала, что она настоящая красавица, – заметила леди Бриджертон, но смотрела при этом на своего сына, беззастенчиво флиртовавшего с итальянкой. Смотрела и неодобрительно хмурилась.

Кейт стало нехорошо. Почему-то к горлу подкатила тошнота. Если верить последним выпускам «Уистлдауна», леди Бриджертон твердо вознамерилась женить сына. И хотя виконт не из тех людей, которые способны склониться перед волей матери, да и кого угодно, если уж на то пошло, Кейт интуитивно чувствовала, что при необходимости леди Бриджертон может надавить на любого.

Еще немного поболтав ни о чем, Мэри и Кейт оставили леди Бриджертон приветствовать остальных гостей. Вскоре их осадила миссис Федерингтон, которая, как мать трех незамужних дочерей, всегда находила, что сообщить Мэри по самым различным вопросам. Однако сегодня дородная особа не сводила глаз с Кейт.

Кейт немедленно принялась изобретать возможные пути отступления.

– Кейт! – прогремела миссис Федерингтон, с давних пор считавшая, что имеет право обращаться к дамам Шеффилд просто по именам. – Как удивительно видеть вас здесь.

– Почему же, миссис Федерингтон? – озадаченно спросила Кейт.

– Неужели не читали сегодняшнюю светскую колонку леди Уистлдаун?

Кейт обреченно улыбнулась, боясь, что иная реакция оскорбит миссис Федерингтон.

– Вы говорите о небольшом инциденте с участием моей собаки?

Брови собеседницы подскочили на добрых полдюйма:

– Судя по тому, что я слышала, это трудно назвать небольшим инцидентом.

– Поверьте, особенного значения это не имеет, да и последствий никаких не вызвало, – твердо заявила Кейт, хотя, по правде говоря, с трудом сдерживалась, чтобы не отчитать назойливую сплетницу.

– Должна сказать, что леди Уистлдаун была не права, называя Ньютона псом неизвестной породы. Всем известно, что он чистокровный корги.

– О, это совершенно не важно, – отмахнулась Мэри, выступив наконец на защиту Кейт. – Удивительно, что Ньютон вообще оказался достоин упоминания в газете.

Кейт изобразила широкую улыбку, прекрасно понимая, что и она, и Мэри бессовестно лгут. Пес сбил с ног Эдвину, и та едва не утонула. Мало того, виконт промочил ноги, вытаскивая Эдвину на берег. Вряд ли этот случай может считаться незначительным. Но если леди Уистлдаун предпочла не излагать детали, Кейт, разумеется, тем более не собиралась просвещать миссис Федерингтон.

Та открыла рот, очевидно, готовясь произнести длительный монолог на тему важности хорошего воспитания, или хороших манер, или еще чего-то хорошего, поэтому Кейт поспешно выпалила:

– Могу я принести вам лимонад?

Обе матроны согласились и поблагодарили ее. Кейт с облегченным вздохом ускользнула. Вернувшись, она невинно улыбнулась и сказала:

– К сожалению, у меня только две руки, так что придется вернуться за лимонадом для себя.

С этими словами она вновь ушла.

Немного постояла у стола с лимонадом, на случай если Мэри смотрит в ее сторону, после чего выскочила в холл, где уселась на заваленную подушками скамью, ярдах в десяти от музыкального салона, и наконец-то вздохнула свободно. Леди Бриджертон велела открыть стеклянные двери салона, ведущие в небольшой садик на задах дома, но стояла такая духота, что даже легкий ветерок почти не освежал помещения. Кейт посидела немного, радуясь, что остальные гости предпочли не выходить в холл. Но тут до нее донесся знакомый голос, сопровождаемый мелодичным смехом, и она с ужасом сообразила, что лорд Бриджертон и его будущая любовница оставили музыкальный салон и идут прямо сюда.

– О, только не это! – простонала она. Не хватало еще, чтобы виконт наткнулся на нее! Сама она знала, что покинула салон по собственной воле, но виконт, возможно, посчитает, что она сбежала от гостей, будучи социальной парией, отверженной, и что все общество придерживается того же мнения, что и он: Кейт Шеффилд – непривлекательная, наглая девица, представляющая угрозу для общества!

Угроза?!

Кейт сжала зубы. Не скоро, очень не скоро она простит ему это оскорбление, если простит вообще!

Но все же она очень устала. Не было сил встречаться с этими людьми именно сейчас. Поэтому она подхватила юбки, чтобы не споткнуться, и нырнула в дверной проем рядом со скамьей. Если повезет, он и его возлюбленная пройдут мимо, и она сможет спокойно вернуться в музыкальный салон.

Закрыв за собой дверь, Кейт наскоро огляделась. На письменном столе горела лампа, и когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что находится в чьем-то кабинете. Вдоль стен стояли полки с книгами, но их недостаточно, чтобы считаться библиотекой Бриджертонов. К тому же главное место в комнате занимал массивный письменный стол. На столешнице аккуратными стопками лежали бумаги, посредине стоял письменный прибор: перо, чернильница и пресс-папье.

Очевидно, это кабинет человека, привыкшего упорно трудиться.

Кейт подошла к столу и с любопытством провела пальцем по краю. Здесь слабо пахло чернилами и совсем немного – трубочным табаком. Но так или иначе, а комната ей понравилась. Уютная и практичная. Здесь можно проводить часы в ленивых размышлениях.

Но едва Кейт прислонилась к столу, наслаждаясь покоем и одиночеством, раздался ужасающий звук.

Щелканье замка.

Отчаянно охнув, она нырнула под стол, скорчилась в три погибели и возблагодарила Бога, что стол сделан из цельного дерева, а не покоится на тонких ножках.

Едва смея дышать, она прислушалась.

– Но я слышала, что именно в этом году пресловутый виконт Бриджертон решил добровольно сдаться священнику и пойти к алтарю, – сказал певучий женский голос.

Кейт прикусила губу. В певучем женском голосе отчетливо слышался итальянский акцент.

– И откуда вы это слышали? – спросил виконт, сопровождая свои слова очередным ужасающим щелканьем замка.

Кейт мучительно поморщилась. Какой кошмар! Она заперта в одной комнате с парочкой любовников! Хуже этого уже ничего быть не может!

Нет, может! Если ее здесь застанут! Правда, от этого ее нынешнее положение лучше не стало!

– Весь город только об этом и говорит, – пояснила Мария. – Все считают, что вы решили остепениться и выбрать себе жену.

Виконт ничего не ответил, но Кейт могла поклясться, что слышала, как он пожал плечами.

– Возможно, мне давно было пора это сделать, – пробормотал Бриджертон.

– Вы просто разбиваете мне сердце, милорд!

Кейт затошнило от омерзения.

– Ну-ну, моя милая синьорина…

Звук поцелуя…

– …мы оба знаем, что ваше сердце невосприимчиво к любым моим махинациям.

Далее послышалось шуршание: очевидно, Мария кокетливо отстранилась.

– Но я не ищу мимолетных романов, милорд. Разумеется, при этом не настаиваю на свадьбе, это было бы крайне глупо с моей стороны, но если найду себе покровителя, то, скажем так… не на месяц-другой, а на возможно долгий срок.

Шаги. Должно быть, Бриджертон старается подобраться к Марии как можно ближе.

– Не вижу, в чем проблема, – хрипловато прошептал он.

– Ваша жена может посчитать это проблемой.

– Мужчина оставляет любовницу только в одном случае: если он влюблен в жену, – усмехнулся Бриджертон. – А поскольку я не намерен выбирать жену, в которую мог бы влюбиться, не вижу причин лишать себя общества прелестных женщин вроде тебя.

И после этого он хочет жениться на Эдвине?!

Кейт больно прикусила губу, чтобы не закричать. Если бы она не сидела в лягушачьей позе с руками, обвивавшими щиколотки, возможно, восстала бы, подобно разъяренной фурии, и убила бы негодяя.

Далее последовали некие неразборчивые звуки, которые, как отчаянно надеялась Кейт, не были прелюдией к чему-то более интимному.

Однако уже через секунду виконт громко осведомился:

– Хотите что-нибудь выпить?

Мария пробормотала что-то утвердительное, и решительные шаги Бриджертона отдались эхом в комнате, все больше приближаясь…

О, только не это!

Кейт заметила графин, стоящий на подоконнике прямо напротив того места, где она пряталась. Если он, наливая вино, будет стоять лицом к окну, значит, все обойдется, но стоит ему повернуться, и…

Она застыла. Как мрамор. Забыла о необходимости дышать.

Широко раскрытыми, немигающими глазами (интересно, могут веки при моргании шуршать?) она с ужасом наблюдала за высокой фигурой Бриджертона, прекрасно видной с ее наблюдательного пункта под столом.

Бокалы слегка звякнули, когда он поставил их на подоконник, и, вынув пробку из графина, налил в каждый на два пальца янтарной жидкости.

«Не поворачивайся! Только не поворачивайся!»

– Все в порядке? – окликнула Мария.

– В полном, – кивнул Бриджертон. Поднял бокалы, что-то напевая себе под нос, и стал медленно поворачиваться.

«Иди к Марии! Иди к Марии!» – мысленно взмолилась Кейт.

Если он сейчас вернется к Марии, ей ничего не грозит. Но если повернется и сделает хотя бы шаг, она, можно считать, мертвец.

У Кейт не было ни малейших сомнений в том, что виконт прикончит ее. Странно, что он не попытался сделать это на прошлой неделе, после истории с Ньютоном!

Он медленно повернулся. И оцепенел.

А Кейт попыталась найти хоть одну причину, почему смерть в возрасте двадцати одного года не столь уж скверная штука.

Энтони прекрасно сознавал, зачем привел Марию Россо в свой кабинет. Ни один мужчина, в жилах которого течет кровь, а не водица, не останется равнодушным к ее чарам. Роскошное тело, пьянящий голос… и он по опыту знал, что ее прикосновения любого сведут с ума.

Но, жадно разглядывая шелковистые черные волосы, пухлые губки и огромные глаза, вспоминая, как желание охватывало его при виде других частей ее тела, таких же полных и упругих, он понимал, что использует эту женщину. Использует, чтобы получить наслаждение. Но при этом не испытывал ни малейших угрызений совести. Ведь она тоже по-своему использовала его! И он щедро вознаградит ее, осыпав драгоценностями, выделив квартальное содержание и сняв роскошный дом в фешенебельном, но не слишком, квартале города.

Нет, если ему было не по себе, если его терзают мрачные мысли, если так и подмывает пробить кулаком чертову кирпичную стену, то лишь потому, что он использовал Марию для того, чтобы выбросить из головы Кейт Шеффилд. Он больше не желал просыпаться и мучиться неудовлетворенным желанием, зная, что причиной всему Кейт Шеффилд. Энтони мечтал погрузиться в другую женщину, пока самая память о сне не рассеется, не канет в ничто.

Потому что, Богу известно, он вовсе не собирается осуществлять на деле эту эротическую фантазию. Кейт Шеффилд даже не нравится ему! При мысли о том, чтобы оказаться с ней в постели, его обдает холодным потом, даже если спираль желания скручивает его внутренности в клубок.

Нет, этот сон может осуществиться, только если он будет гореть в лихорадке… а возможно, и она тоже… и при этом их забросит на необитаемый остров, или наутро ему будет грозить казнь, или…

Энтони содрогнулся. Этому просто не суждено случиться.

Но, ад и проклятие, эта женщина, должно быть, приворожила его. Другого объяснения этому сну… нет, кошмару, просто не существует. И кроме этого, даже сейчас он мог поклясться, что ощущает ее запах, сводящее с ума сочетание лилий и мыла, тот манящий аромат, который преследовал его, когда они гуляли в Гайд-парке.

Подумать только, он наливает в бокал лучшее виски для Марии Россо, одной из немногих знакомых ему женщин, которые умеют оценить и хорошее виски, и дьявольское опьянение, которое за этим следует… и все, о чем он может думать – о проклятом запахе Кейт Шеффилд. Да, она сейчас в его доме, за что он готов убить матушку, но это по меньшей мере абсурдно!

– Все в порядке? – окликнула Мария.

– В полном, – ответил он так неожиданно сухо, что немедленно стал напевать, пытаясь немного расслабиться.

Потом повернулся, желая вернуться к ожидавшей его Марии.

Опять этот проклятый запах! Лилии! Он мог поклясться, что это лилии. И мыло. Лилии – это интригующе, но мыло – вполне разумно. Столь практичная женщина, как Кейт Шеффилд, наверняка моется каждый день.

Но почему-то нога замерла в воздухе, и шаг получился не обычным, широким, а мелким и нерешительным. Он никак не мог найти источник запаха и продолжал поворачиваться, поводя носом. Здесь просто не может быть лилий. И все же этот аромат…

Но тут он увидел ее.

Под своим письменным столом! Не может быть!

Конечно, он спит и видит привычный кошмар. И если закрыть, а потом вновь открыть глаза, она исчезнет.

Энтони моргнул.

Кейт осталась на месте.

Кейт Шеффилд, самая невыносимая, раздражающая, дьявольски наглая особа во всей Англии, скорчилась под столом, подобно лягушке.

Чудо еще, что он не уронил бокалы с виски!

Их взгляды встретились, и он заметил, что в ее широко распахнутых глазах плещутся страх и паника. Вот и прекрасно! Ей следует бояться его! Он выдубит ее проклятую кожу, пока она не покроется кровавыми рубцами.

Какого черта она здесь делает? Неужели для ее кровожадной натуры недостаточно облить его грязной водой из Серпентайна? Или она не удовлетворилась попытками испортить его отношения с Эдвиной? Теперь ей понадобилось еще и шпионить за ним?!

– Мария! – воскликнул он, подвигаясь к столу, пока не наступил на руку Кейт. Не так, чтобы сильно, но она тихо взвизгнула.

Энтони даже зажмурился от удовольствия.

– Мария, – повторил он, – я вдруг вспомнил о неотложном деле, которое необходимо немедленно завершить.

– Именно этим вечером? – с сомнением переспросила Мария.

– Боюсь, что так. Уф!

– Вы, кажется, вскрикнули? – удивилась Мария.

– Нет, – солгал Энтони, опасаясь, что задохнется. Кейт успела снять перчатки и сейчас вонзила ногти ему в ногу. Острые, как кинжалы!

По крайней мере он надеялся, что это ногти. Вполне возможно, она пустила в ход зубы.

– Уверены, что ничего не случилось? – допытывалась Мария.

– Совсем…

Боль резко усилилась: похоже, Кейт серьезно взялась за дело.

– Ничего!

Последнее слово больше походило на рычание. Он инстинктивно дернул ногой, ударив во что-то, подозрительно походившее на ее живот.

При обычных обстоятельствах Энтони скорее умер бы, чем ударил женщину, но этот случай был исключением. Мало того, он испытал странное удовольствие, отомстив ей по заслугам. Подумать только, она самым бессовестным образом вцепилась в его ногу!

– Позвольте проводить вас до двери, – предложил он Марии, стряхивая Кейт со своей щиколотки.

Но глаза итальянки горели любопытством.

– Энтони, под вашим столом сидит какое-то животное! – сообщила она, шагнув вперед.

Энтони коротко хохотнул:

– Можно сказать и так.

Кулак Кейт с силой опустился ему на ногу.

– Это собака?

Энтони серьезно подумывал ответить утвердительно, но даже он не был настолько жесток. Кейт, очевидно, оценила столь нехарактерный для него такт, потому что отпустила его ногу.

Энтони воспользовался свободой и быстро вышел из-за стола.

– Надеюсь, вы не посчитаете непростительной грубостью, если я не провожу вас до музыкального салона?

Она рассмеялась: тихий чувственный звук, предназначенный, чтобы обольстить его.

– Я взрослая женщина, милорд, и сумею благополучно пройти такое короткое расстояние.

– Простите меня?

Она вышла в дверь, которую он придержал для нее.

– Подозреваю, на свете нет женщины, которая не могла бы простить вам все за эту улыбку.

– Вы редкая женщина, Мария Россо.

Итальянка снова рассмеялась:

– Очевидно, все же недостаточно редкая.

Она выплыла в холл, и Энтони решительно захлопнул за ней дверь, после чего, словно сам дьявол сидел за его плечом, повернул ключ в скважине и спрятал в карман.

– Вы! – прогремел он, четырьмя длинными шагами сокращая расстояние между ними. – Немедленно покажитесь.

И поскольку Кейт не спешила выходить, он нагнулся, схватил ее за руку и вытащил из-под стола.

– Объяснитесь! – прошипел он.

Затекшие ноги Кейт едва ее держали, но она умудрилась сохранить равновесие.

– Это несчастная случайность, – пояснила она, схватившись за край стола.

– Странно, почему эти два слова с поразительной частотой слетают с ваших губ?

– Но это правда, – запротестовала она. – Я сидела в холле…

Она сглотнула слюну. Он сделал еще шаг и теперь был близко, очень близко.

– Я сидела в холле, – хрипло повторила она, – и услышала ваши голоса. Я просто хотела скрыться от вас.

– И поэтому вломились в мой личный кабинет?

– Я не знала, что это ваш кабинет! Я…

Кейт судорожно хватала ртом воздух. Теперь лацканы его фрака почти касались лифа ее платья. Она понимала, что он делает это намеренно, желая запугать ее. Унизить.

Однако сознание этого не помогло унять бешеный стук ее сердца.

– А мне кажется, вы знали, что это мой кабинет, – пробормотал он, медленно проводя пальцем по ее щеке. – И возможно, вовсе не собирались избегать меня.

Кейт снова сглотнула, больше не пытаясь сохранить даже видимость самообладания.

– Ммм? – промычал он. Палец скользнул к подбородку. – Что вы на это скажете?

Кейт приоткрыла губы, но не смогла бы выговорить ни единого слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. На нем не было перчаток: должно быть, снял их, чтобы ласкать Марию, и его прикосновение действовало с такой силой, что она задрожала. Оказалось, что она способна дышать, только когда палец замирал. Но стоило ему шевельнуться, и у нее перехватывало дыхание. Кейт не сомневалась, что ее сердце бьется в одном ритме с его пульсом.

– Может быть, – прошептал он, оказавшись так близко, что его дыхание целовало ее губы, – вы желали совершенно иного?

Кейт попыталась покачать головой. Но мышцы отказывались ей повиноваться.

– Уверены?

На этот раз собственная голова предала ее и сама собой качнулась из стороны в сторону. Виконт улыбнулся. Оба знали, что эту партию выиграл он.