Виктор

Глава 22

Выйдя из ванны, Виктор притих. Не уверена, сделала ли я что-то не так. Я пытаюсь не думать об этом, но мысль цепляется за разум. Даже когда он проводит пальцами по моим волосам, то глубоко задумчив. Жаль, что я не могу прочитать его мысли.

Сейчас мы лежим в постели, смотрим сентиментальный фильм, он кормит меня клубникой. У каждого по чашке горячего шоколада. Он говорит, что мне это нужно, хотя я ненавижу думать о калориях.

Но я также записалась на прием к специалисту несколько недель назад, и мы разговариваем раз в неделю о моих мыслях о еде. Доктор сказал, что это похоже на дисморфофобию. Я вижу искаженное изображение себя, когда смотрю в зеркало.

Мы работали вместе, чтобы помочь мне увидеть себя более здоровой. Итак, я проглотила эти калории.

Когда мы с Виктором вместе, он заставляет меня чувствовать себя спокойной и уравновешенной. У меня нет такого желания контролировать все в своей жизни. Всего на мгновение я отпускаю себя и позволяю ему взять инициативу в свои руки. Танцы — многое значат для меня, и мне нужен контроль. Но когда я заканчиваю тренироваться, то иду к нему.

В конце концов, я засыпаю в его объятиях с мягкой улыбкой на лице. Его губы прижимаются к моим волосам, и это заставляет меня чувствовать себя драгоценной.

— Приятных снов, красавица, — шепчет он.

Тихий звонок вырывает меня из чуткого сна. Это мой телефон. Виктор ворчит, когда я встаю и, спотыкаясь, бреду к своей сумке. На экране высвечивается незнакомый номер. Я нажимаю зеленую кнопку и отвечаю.

— Мисс Фрост? — раздается ворчливый голос на другом конце.

— Да? — нерешительно отвечаю, поглядывая на часы. Балетная ассоциация не может звонить в 5 утра.

— Это полиция Лос-Анджелеса, не могли бы вы подъехать в участок? Нам нужно с вами поговорить. Это срочное дело.

— Что случилось? — как только слова слетают с моих губ, Виктор встает и натягивает одежду. Не слушая, что еще он хочет сказать, выкрикиваю: — Я скоро буду, офицер.

Виктор передает мне платье и свой пиджак, чтобы я могла прикрыться. Мы оба молчим, пока садимся в машину. Его холодное и спокойное поведение пугает меня. Как можно быть таким спокойным после звонка с требованием явиться в полицейский участок? Это что-то серьезное, и я не могу унять дрожь в коленях, даже когда мы въезжаем на парковку.

Я проскакиваю через двери, мимо пустых стульев в зоне ожидания, Виктор следует за мной. Я смотрю на усталую женщину, сидящую за стойкой. От чашки, стоящей рядом с ней, доносится запах старого кофе.

— Я Амайя Фрост. Кто-то позвонил мне и сказал прийти.

Виктор обхватывает меня за талию, крепко сжимая. Звон ключей привлекает внимание к высокому полицейскому, который выходит из двери, жестом пригласив меня подойти. Мы оба двигаемся вперед. Полицейский смотрит на Виктора.

— Сэр, вам нужно остаться здесь. Это не займет много времени.

Я кладу руку на грудь Виктора, чувствуя, как учащенно бьется сердце.

— Все в порядке, просто подожди здесь, — дарю ему улыбку — ложь, потому что в животе поселяется плохое предчувствие.

С каждым шагом, хочется повернуть назад и попросить Виктора держать меня за руку. Но я большая девочка. Я справлюсь.

Меня ведут в небольшую комнату со столом и двумя стульями. Офицер садится на напротив маленького пластикового стула, жестом приглашая меня сесть. На его лице мелькает сочувственное выражение, и он начинает перебирать бумаги.

— Вашего брата зовут Дмитрий Коскович, верно? — спрашивает он.

Мои брови опускаются, и я медленно киваю: — Да, это он.

У меня начинают дрожать руки; я просто знаю, что это за новость. У него неприятности с людьми, на которых он работает. Он не отвечал на звонки, и я не видела его с вечера моего шоу несколько недель назад. Я продолжала говорить себе, что он замешан в наркотиках и скоро объявится… но уже слишком поздно.

— Мне жаль, мисс Фрост. Вчера поздно вечером мы нашли тело вашего брата.

Все остальные его слова заглушаются оглушительным ревом неверия, прокручивающимся в моей голове. Все те разы, когда я могла позвонить и оставить голосовое сообщение вместо того, чтобы в отчаянии вешать трубку. Я могла бы проведать его, но была занята. Была эгоисткой и ставила себя на первое место.

— Могу я его увидеть? — шепчу я, чувствуя, как мое сердце тяжелеет в груди.

Еще один человек покинул меня. Отец ушел, когда я была ребенком, мама со своим новым ухажером путешествует по миру и редко отвечает на звонки. Брат был всем, что у меня осталось.

Офицер чешет затылок, и на его лице появляется серьезное выражение.

— Не уверен, что это хорошая идея. Его идентифицировали по стоматологической карте, — он тяжело вздыхает, и на нас опускается неловкое молчание.

Он был неузнаваем.

Образы его лица проносятся у меня в голове, и я пытаюсь прогнать их. Должно быть, он был напуган. Что за монстры могли сотворить нечто подобное?

Я все еще сижу на неудобном пластиковом стуле в комнате для допросов в течение тридцати минут, пока они разговаривают со мной, получая односложные ответы на свои вопросы. Я не уверена, что могу чем-то помочь.

— Просто найдите того, кто это сделал.

В конце концов, они меня отпускают.

Он был убит. Они не знают, кто это сделал, и, вероятно, никогда не узнают. Он был связан с бандами, и, по их версии, скорее всего, это еще один дилер, которого он облапошил.

Стук моих каблуков — единственный звук, который я слышу, когда иду по коридору обратно в приемную.

Виктор сидит на стуле, барабаня пальцами по коленям. Замечая меня, он бросается ко мне, на его лице написано беспокойство. Он притягивает меня ближе.

— Что случилось? Ты в порядке?

Я не обнимаю его в ответ, просто прижимаюсь к груди и говорю правду.

— Кто-то убил моего брата.

Он мгновение молчит, затем обнимает меня крепче. Я вырываюсь из его объятий.

— Мне нужно домой, — я поворачиваюсь и ухожу, скрывая слезы, которые не перестают литься, а он следует за мной по пятам. Он без вопросов отвозит меня домой.

Мы не разговариваем, не прикасаемся друг к другу.

Просто лежим в моей постели, и я пытаюсь не представлять, как умер Дмитрий, и почему они не смогли показать мне его лицо.

Солнце встает несколько часов спустя, и Виктор садится.

— Мне нужно срочно на встречу, потом я возьму отгул и побуду с тобой.

Я киваю и отворачиваюсь.

Его шаги затихают, и дверь внизу закрывается. Пытаюсь снова заснуть, но это становится невозможным. Я продолжаю спрашивать себя, могла ли что-нибудь сделать, чтобы остановить это. Может быть, если бы я никогда не просила его приходить на мои концерты или больше умоляла уйти из банд.

Когда солнце полностью встает, я сдаюсь, надеваю спортивные штаны и футболку. И снова я избегаю смотреть в зеркало, зная, что под моими опухшими глазами появялись темные круги.

Громкий стук заставляет меня подпрыгнуть, я выглядываю из окна спальни и вижу, что это Дэмиен. Не уверена, хочу ли кого-нибудь видеть сегодня, но стук становится более настойчивым.

— Я иду!

Рывком распахиваю дверь, и Дэмиен протискивается внутрь, отталкивает меня с дороги и запирает дверь. Я отступаю от него, настороженно глядя на него.

— Что происходит? — мое сердце учащенно бьется, и я делаю еще один шаг назад, переводя взгляд с него на замок на двери. Он бросается ко мне и хватает за запястье. — Что ты делаешь? Мне больно.

Я пытаюсь отдернуть руку, но он сильнее меня.

Его слова настойчивы: — Ты в опасности. Собирай сумку. Я могу отвезти нас в безопасное место.

Я снова пытаюсь отстраниться, и он отпускает меня. Виктор причинит ему боль, если узнает, что Дэмиен приходил сюда и схватил меня.

— Я в порядке, — говорю натянуто. — Я защищена.

По крайней мере, я на это надеюсь. Виктор охранял меня, следил за мной. Почему все должно измениться сейчас?

Глаза Дэмиена бегают по сторонам, и он понижает голос, подходя ближе.

— Твой парень — убийца. Пойдем со мной; я знаю кое-кого, кто поможет тебе сбежать.

Я бросаю на него острый взгляд.

— Виктор не мой парень.

Я игнорирую комментарий о том, что он убийца и обхожу Дэмиена, стараясь не показывать, что иду немного быстрее, чтобы успеть дойти до задней двери. Я не успеваю далеко уйти, как тряпка закрывает мне рот и нос, и я инстинктивно брыкаюсь и царапаюсь в попытке освободиться. Стекло разбивается, когда пятка моей ноги обо что-то бьется.

Я поднимаюсь как раз в тот момент, когда все вокруг становится черным.

Моргая, открываю глаза и поднимаю руку, чтобы прикрыть лицо, защищая зрение от слепящего света. Я пытаюсь повернуться, но наручник обмотан вокруг моего левого запястья, приковывая к кровати. Я тяну на себя, надеясь, что он слабый и сломается, но это не так. Рядом со мной тумбочка с часами, я была без сознания несколько часов.

— Доброе утро, принцесса — произносит старый, но знакомый голос с порога комнаты. У меня перехватывает дыхание при виде его темно-каштановых волос, в которых теперь пробивается седина. Высокие скулы — единственное, что я унаследовала, и его горящий взгляд пронизывает меня насквозь. Дмитрий очень похож на него.

— Папа? — я ахаю, и он улыбается, но все, о чем могу думать, это почему?

Почему он не мог приехать и навестить меня?

Почему он просто ушел?

Почему он не мог быть мне таким же отцом, как Дмитрий?

Глядя ему в глаза, я выпаливаю: — Мама сказала, что без тебя здесь безопаснее. Я уверена, она ненавидит тебя.

Может быть, именно поэтому она никогда не остается рядом; я напоминаю ей о нем.

Он вздыхает: — Прости, что прошло так много времени. Я занимался нашим семейным бизнесом. У нас есть враги, и я должен был сделать так, чтобы было безопасно. Мы с Дмитрием расчищали территорию здесь. Семья Петровых пыталась уничтожить нас много лет назад. Но у них не получилось, и теперь мы вернулись сильнее. По крайней мере, так было до тех пор, пока Петров не убил Дмитрия, — он качает головой. — И прости за похищение. Мне нужно было забрать тебя без борьбы.

У меня замирает сердце, когда папа достает папку и садится на край матраса.

— Поэтому у меня были охранники, когда я росла? — спрашиваю, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Да, все были разочарованы тем, что ты попросила своего брата отозвать телохранителей, как только тебе исполнилось пятнадцать, но мы знаем, как обстояли дела. Девочка — подросток, за которой следуют двое мужчин, — отец качает головой с печальной усмешкой. — Они все равно были рядом, но, должно быть, стали расслабляться по мере того, как ты становилась старше. Как будто они доверяли тебе, что ты поступишь правильно.

— Я никогда не знала, кто он… — пытаюсь объяснить, надеясь, что он поверит моей лжи.

Отец отмахивается и берет папку. Он вытаскивает несколько фотографий, на которых Виктор торгует наркотиками, направляет пистолет кому-то в голову и стоит над мертвым телом. Я не смогла смотреть дальше, хотя там было еще много фотографий. Просто потому, что Виктор занимается этими вещами, это не значит, что я хочу быть причастной и особенно не хочу видеть это. Я хотела оставаться в неведении, как это было все это время.

— Пожалуйста, хватит, — тихо прошу я, но отец слышит меня.

— Я пришлю еду. Когда почувствуешь, что готова заключить сделку, дай знать своему другу. Я уверен, ты понимаешь, что поскольку ты была связана с врагом, мне нужно держать тебя взаперти, — он похлопывает меня по ноге и встает.

Я не могу ничего сказать, поэтому отворачиваюсь. Моя жизнь перевернулась с ног на голову с тех пор, как я встретила Виктора.

Я даже неправильно оценила Дэмиена. Каждый мужчина в моей жизни — лжец?

Не уверена, сколько времени прошло, но солнце уже садится. Должно быть, я лежала здесь часами, потерявшись в мыслях. Поднимаюсь, когда слышу, как открывается дверь. Дэмиен входит с подносом и легкой улыбкой, на которую я не отвечаю.

— Я не голодна.

Он ставит поднос на туалетный столик и садится на кровать рядом со мной.

— Я понимаю, что твой день прошел не так, как ты себе представляла, но мы больше не можем тебя защищать. Здесь все будет хорошо. У тебя есть я, и твой папа не оставит тебя.

Я отворачиваюсь и снова смотрю в окно. Пока его рука не ложится на верхнюю часть моего бедра. Пытаюсь отодвинуться, но он прижимает меня к изголовью кровати. Двигаясь ближе, его хватка становится крепче.

— Почему не я? Я был здесь все это время. Мы могли бы быть идеальной парой, — его рука поднимается выше.

— Я всегда видела в тебе только друга, — стараюсь сказать мягко, но он хватает меня за другую ногу и притягивает к себе. Я отталкиваю его свободной рукой.

Тошнотворное чувство поселяется в животе. Я никогда раньше не видела такого взгляда. Его глаза темные, и он облизывает губы. Схватив меня за обе ноги, он снова притягивает к себе. Я даю ему пощечину, открывая рот, чтобы закричать, но он прикрывает его рукой.

— Заткнись нахуй, — что-то в нем ломается; он становится диким, и я борюсь с ним.

Другой рукой он тянет меня за спортивные штаны, и когда они доходят до лодыжек, я пытаюсь оттолкнуть его, но у меня ничего не получается.

Он хватает меня за трусики. Я кричу, горячие слезы текут по моим щекам, но никто меня не слышит. Я зажмуриваюсь, стараясь не думать о том, что сейчас произойдет. Он сильнее меня, и я в наручниках. Я могу продолжать бороться, но он возьмет то, что ему не принадлежит.

В тот момент, когда он раздвигает мои бедра, снаружи что-то происходит. Выстрелы.

Дэмиена оттаскивают, и я сворачиваюсь клубочком. Мое сердце готово вырваться из груди — оно так сильно колотится. Все расплывается, когда в комнату входят еще мужчины, и один из них подходит ко мне.

— Я с тобой, — доносится до меня голос Виктора, когда он натягивает на меня одежду. Я просто рада, что Дэмиен не успел зайти дальше.