Вилла «Роза»

Глава 14 Мистер Рикардо в замешательстве

Рикардо провел беспокойную ночь. Его мучили тайны – одна мрачней другой. В данный момент его занимал Гарри Ветермил. Рикардо повторял и повторял это имя, пытаясь осознать новую зловещую версию, которую выдвинул Ано, и если он прав, то придется смириться с таким выводом. Конечно, Ано может ошибаться. Но даже если это ошибка – как ему вообще пришло в голову заподозрить Гарри? Что подтолкнуло его к мысли об этом бедняге с разбитым сердцем? И когда? В памяти Рикардо стали оживать некоторые воспоминания – например, завтрак на вилле «Флёр». Ано упорно твердил, что рыжую женщину нужно искать в Женеве, он вполне отчетливо выразился, что любое послание – письмо, телеграмма – из Экса в Женеву даст ему шанс наложить лапу на убийцу, находящегося в Эксе. Уже в самом начале расследования он вышел на дом в Женеве и постарался изолировать его от ненужного внимания. И – практически сразу заподозрил Ветермила. Недюжинный ум и дерзость – да, эти два качества Ано признал за преступником. Только сейчас Рикардо понял суть разговоров Ано тогда, во время ленча, и после. Он усыплял бдительность Гарри, заставляя его расслабиться, опутывал, пускал в ход все меры предосторожности; с тонким мастерством он вынуждал его отойти в сторону. И все это делалось для того, чтобы спасти жизнь Селии там, в Женеве. Вдруг Рикардо почувствовал, как волосы его стали дыбом. Да ведь он сам был вместе с Гарри в ночь убийства! В игорном зале! Они вместе пошли в отель!

Гарри Ветермил не может быть виновен! Но тут он вспомнил, что они расстались довольно рано. Они разошлись в десять часов в холле, и каждый отправился к себе в номер, у Ветермила было достаточно времени, чтобы прийти на виллу «Роза» и сделать свое черное дело. Он мог отправиться до двенадцати часов, если все заранее было подготовлено, если все шло так, как было запланировано. Рикардо вздрогнул, вспомнив, как тщательно было спланировано преступление и как Гарри беспечно с ним болтал, когда они бродили между игорными столами на вилле «Флёр». Рикардо любил людей, склонных к эксцентричности, но не в такой же степени. У него были старомодные представления о нормах и порядочности, и соприкосновение с бесчеловечной жестокостью причиняло не только моральные, но даже физические страдания. Поразительно… как безмятежно Ветермил шел с ним рука об руку и разговаривал, хотя всего через час ему предстояло совершить гнусное преступление. При мысли об этом Рикардо стало не по себе. Должно быть, Ветермил каждую минуту с бьющимся сердцем думал: «А вдруг я что-то не предусмотрел, а вдруг случится что-нибудь непредвиденное?» А ведь в поведении его не было заметно ни малейшего волнения, ни хотя бы намека на беспокойство.

Рикардо то и дело ворочался с боку на бок. Его мысли переключились на трагическую, одинокую фигуру Селии Харланд. Он вспомнил, какая нежность отразилась на ее лице, когда на вилле «Флёр» она встретилась глазами с Гарри, сидевшим напротив за столом для баккара. Рикардо вдруг понял, почему она так отчаянно вцепилась в рукав Ано. Он не просто спас ей жизнь. Все ее иллюзии, вся вера рухнула, она, жестоко израненная, была погребена под обломками, а детектив Ано поднял ее и поставил на ноги. Она встретила человека, которому могла доверять не меньше, чем ньюфаундленду, как она тогда уточнила. Мистер Рикардо до утра думал о Селии, потом заснул и проснулся оттого, что возле кровати стоял Ано.

– Вы мне нужны, – коротко сказал сыщик.

Рикардо послушно встал, и через несколько минут они вышли на улицу. Фасад отеля смотрел на склон горы Монревар, окна номера Рикардо выходили на другую сторону. От входной двери дорога проходила вдоль здания, заворачивала за угол и сливалась с другой дорогой, которая вела в город, пересекая раскинувшийся позади отеля сад. Они пошли в ту сторону. Садовая ограда справа от них становилась все выше и выше. Они вышли к крутой лестнице, сокращавшей путь до дороги, и Ано остановился.

– Видите? На той стороне нет домов, одна только стена. За стеной сад, там крутой спуск к дороге. Этому пролету лестницы соответствует лестница в том саду. На верху лестницы часто дежурит сержант, но вчера в три часа здесь никого не было. Позади нас стена гостиничного сада. Оглянитесь, видите? Нас из гостиницы не видно, вокруг ни души – нет, вон кто-то взбирается на холм, но мы простояли здесь вполне достаточно, чтобы вы успели меня зарезать и вернуться на веранду пить свой кофе.

Рикардо отпрянул:

– Марта Гобен! Так это случилось здесь?

Ано кивнул.

– Когда мы вернулись с вокзала в вашей машине, мы прошли мимо Гарри Ветермила, который пил кофе на веранде. Он уже знал, что Марта Гобен приезжает.

– Но вы оградили дом в Женеве, позаботились о конспирации. Как он мог узнать? – воскликнул несчастный Рикардо, мозги которого уже не успевали переваривать все новые повороты и изменения.

– Я оградил дом непосредственно от него – он не осмеливался связываться с сообщниками, вот что я хочу вам напомнить. Он даже не мог дать им знать, что они не должны с ним связываться. В результате он получил телеграмму! Она была составлена очень старательно. Разумеется, они заранее уговорились, как зашифровать сообщение. Вот как это выглядело. – Ано достал из кармана клочок бумаги и прочел копию телеграммы: «Агент появится в Эксе в пятнадцать ноль семь, чтобы договориться о покупке вашего патента». Телеграмму отправили с Женевского вокзала в двенадцать сорок пять, через пять минут после того, как отошел поезд, увозивший Марту Гобен в Экс. А подал ее человек, по описанию весьма напоминающий Ипполита Тейса.

– Безумный поступок, – сказал Рикардо.

– Но что еще им оставалось делать? Они не знали, что Гарри Ветермил под подозрением. Гарри и сам об этом не знал. Но даже если бы знали, им пришлось бы пойти на риск. Представьте себя на их месте. Они прочли мое объявление в женевской газете. Его, конечно, заметила и Марта Гобен, любопытная особа, которая регулярно следит за соседями. Они увидели, что она уезжает, а это удивительное событие, учитывая, что ее муж прикован к постели, как мы знаем из ее письма. Ипполит следует за ней на вокзал, и она на его глазах берет билет до Экса и садится в поезд. Он, должно быть, сразу смекнул, что она видела, как Селия входила в их дом, и теперь едет в Экс с сообщением. Надо было всеми средствами помешать ей сообщить эту информацию. Значит, несмотря на риск, нужно было послать телеграмму Гарри.

Рикардо не мог не признать столь весомый аргумент.

– Ах, если бы вы вовремя прочли телеграмму! – воскликнул Рикардо.

– О да, – согласился Ано. – Но она была подана без четверти час. Ее тут же отправили Ветермилу и одновременно послали копию в префектуру. Но первой пришла телеграмма.

– А когда Ветермил ее получил? – спросил Рикардо.

– В три. Мы в это время уже уехали на вокзал. Ветермил сидел на веранде, туда ему принесли телеграмму. Принес официант, который хорошо запомнил этот эпизод. У Ветермила в распоряжении было семь минут плюс то время, которое Марта будет ехать от вокзала до «Мажестик». Что он делает? Первым делом бежит в вашу комнату, скорее всего еще не зная, что делать. Он бежит, чтобы убедиться в том, что полученная информация верна.

– Вы уверены? Почему? Мы же с вами вместе были на вокзале. Откуда вы знаете?

Ано достал из кармана коричневую лайковую перчатку.

– Вот почему я знаю.

– Это ваша перчатка, так вы вчера сказали.

– Да, сказал, но перчатка не моя, – спокойно отреагировал Ано. – Ветермила. Видите, на подкладке его инициалы. Я забрал ее из вашей комнаты после того, как мы вернулись с вокзала. До этого ее не было. Он заходил в вашу комнату! Нет никакого сомнения: он искал телеграмму от Марты Гобен. На наше счастье, он не проверял ваши письма, иначе эта бедная женщина не смогла бы нам помочь – даже после смерти.

– Так что же он сделал? – жадно спросил Рикардо.

Хотя Ано был рядом с ним все то время, что они ехали с вокзала, и до приезда экипажа с трупом Марты Гобен, он не сомневался, что Ано все сумеет объяснить.

– Он вернулся на веранду, размышляя, что делать. Ветермил увидел, как мы приехали с вокзала и пошли к вам в номер. Марты с нами не было, следовательно, рассудил он, она вскоре появится. И понял, что у него есть единственный шанс. Марта не должна с нами встретиться, не должна рассказать то, что ей известно. Он побежал к садовой лестнице. Из окон отеля его не было видно. Скорее всего, он спрятался за деревьями так, чтобы наблюдать за дорогой. Вот подъезжает экипаж; в нем сидит женщина – по ее одежде сразу видно, что она не из тех, кто останавливается в «Мажестик», мосье Рикардо! Кучер клюет носом на козлах, не обращая ни малейшего внимания на то, что она умоляет его поторопиться. Лошадь идет шагом. Ветермил просовывает голову в окно и спрашивает, не едет ли она к мосье Рикардо. Она беспокоится о своих четырех тысячах и потому отвечает «да». Может быть, он влез в экипаж, может быть, нанес удар с дороги, сильный и точный удар. К тому времени, как экипаж наконец доехал, он уже сидел на веранде.

– Да, это та дерзость, о которой вы говорили, которая сделала возможным это преступление, та же отвага, которая толкнула его искать помощи у вас. Невероятная дерзость! Неслыханная!

– О кет, в вашей стране было нечто похожее, – отозвался Ано. – На улице раздается крик о помощи. Когда на крик сбегаются люди, они видят человека, склонившегося над трупом. Это тот самый человек, который звал на помощь, и в то же время он и есть убийца. Я это вспомнил, когда у меня возникли первые подозрения относительно Ветермила.

Рикардо пылко спросил:

– Но когда, когда вы его заподозрили?

Ано с улыбкой покачал головой.

– В свое время узнаете. Я капитан корабля. Но я немного вам помогу, дам вам подсказку. Слушайте! Недюжинный ум и дерзость – да, в этом Ветермилу не откажешь. Однако не он главное действующее лицо в этом преступлении, я в этом уверен. Он не более чем инструмент.

– Инструмент? Кто же его использовал?!

– Наша милая нормандская крестьянка, мосье Рикардо, – сказал Ано. – Да, она ключевая фигура – жестокая, опытная, безжалостная, эта странная женщина Элен Вокье. Вы удивлены? Сами потом убедитесь! Главный тут не мужчина, очень умный и безумно дерзкий, а наша обиженная крестьянка.

– Но она на свободе! – закричал Рикардо. – Вы ее отпустили!

– Как бы не так! – фыркнул Ано. – С виллы «Роза» ее отправили прямиком в участок. И с тех пор она находится там под большим секретом.

Рикардо был изумлен.

– Вы уже тогда знали о ее виновности?

– Она же сразу солгала мне, давая описание Адели. Помните, она сказала: черноволосая женщина с глазами-бусинками. А я за пять минут до этого нашел рыжий волос. – Он порылся в записной книжке и достал конверт, в котором хранил длинный рыжий волос. – Но я отправил ее в участок не только потому, что она солгала. Из комнаты мадемуазель Селии пропала баночка с кремом.

– Значит, Перрише был прав.

– По большому счету Перрише был неправ, потому что распустил язык. Я был уверен, что в баночке с кремом спрятаны бриллиантовые серьги, которые мадемуазель Селия носила постоянно.

Они подошли к скверу перед зданием водолечебницы. Рикардо плюхнулся на скамейку и отер лоб платком.

– Я совсем запутался, – простонал он. – Голова идет кругом. Я уже не понимаю, где нахожусь.

Ано стоял над Рикардо и улыбался. Ему нравилось замешательство компаньона. Оно ему льстило.

– Я как-никак капитан корабля, – сказал он.

Рикардо было досадно видеть эту улыбку, и он сбивчиво заговорил:

– Я был бы очень признателен, если бы вы рассказали, как вы все это раскрыли. Что поведал вам маленький салон в первый день расследования? Почему Селия бежала – сначала из салона по траве к машине, потом из экипажа к дому на озере? Почему она вчера не сопротивлялась? Почему не звала на помощь? Что в показаниях Элен Вокье правда, а что ложь? Почему Ветермил на это пошел? О, есть еще сотня мелочей, которых я не понимаю.

– А подушки, а обрывок бумаги и алюминиевая фляжка? – Выражение торжества исчезло с лица Ано. Он заговорил с искренним дружелюбием. – Вы должны простить меня, что я некоторое время держал вас в неведении. Видите ли, мосье Рикардо, во мне тоже есть артистическая жилка. Я не хочу испортить замечательную историю, которую, надеюсь, нам расскажет Селия. А уж после этого я вам расскажу, какие свидетельства нашел в той комнате и что меня так озадачило. Интересна не столько эта головоломка и ее разгадка, – скромно сказал он. – Интересны люди. Мадам Довре, невежественная старуха, суеверная богачка, впрочем щедрая. А эта ее страсть к общению с мадам Монтеспан и прочими знаменитостями из прошлого? И ее желание видеть рядом девичье личико? Элен Вокье, горничная, которая после шести лет верной службы получила отставку и вынуждена теперь ублажать и одевать в изысканные наряды ту, что заняла ее место. А судьба самой девушки? Бедное дитя, обожающее красивые наряды. Дитя из богемы, она выросла среди трюкачей. Она освоила все их трюки. Ей приходится выбирать между жульничеством и постоянной нищетой и голодом, но она, несмотря на отчаянное свое положение, ухитрилась сохранить простоту, деликатность и непосредственность, которые должны были бы сгинуть в этой атмосфере. Наконец, Гарри Ветермил, человек, падкий на искушения, преуспевающий и талантливый.

Вообразите, что он должен был почувствовать тогда в комнате мадам Довре, которую он убил понапрасну, чей окоченевший труп лежал тут же под простыней… а я на его глазах поднял дощечку и стал одну за другой вынимать драгоценности… В той самой комнате, которую он незадолго до того всю перерыл. Что он должен был испытать! И не подать виду! О, люди – вот самая интересная часть этой истории. Давайте послушаем, что случилось в тот ужасный вечер. А головоломка может подождать.

Рикардо решил, что Ано прав. Небывалая, ужасная история, случившаяся во вторник на вилле «Роза», постепенно разворачивалась перед ним, затмевая все головоломки. Но рассказа о происшедшем ему еще пришлось какое-то время терпеливо ждать.

Беда в том, что Селия в первое время боялась засыпать. Ей было страшно спать даже при включенном свете и в присутствии сиделки. Как только глаза начинали слипаться, она через силу их раскрывала и заставляла себя глядеть на свет. Ибо стоило несчастной заснуть, как ей сразу снился тот страшный вечер и последующие два дня. От ужаса она с криком просыпалась. Но в конце концов молодость, крепкий организм и здоровый аппетит помогли ей справиться.

Она рассказала о своей роли в этой истории, все-все, что тогда произошло. Была одна ужасная сцена в кабинете следователя мосье Флерио, когда ей пришлось встретиться с Гарри Ветермилом, и она, заливаясь слезами, на коленях умоляла его сознаться. Потому что он долго не поддавался. А потом в деле появился неожиданный поворот. Адель Россинол, или, точнее, Адель Тейс, жена Ипполита, была по уши влюблена в Гарри Ветермила. Он был необычный человек – холодный, черствый и тем не менее умеющий нравиться женщинам. И когда Адели рассказали, что Гарри ухаживал за Селией, ее захлестнула ревность и жажда мщения. Ано не слишком удивился. Он знал, каковы преступницы: жестокие, страстные, коварные. В полицию на рю Иерусалим не раз приходили анонимные письма, написанные женским почерком: доносы на возлюбленных, совершивших кражу. Короче, у него не оставалось иллюзий о роли этой фигуры в преступлении. Адель Россинол поспешила во всем сознаться, чтобы отплатить Гарри сполна. В конце концов сдался и сам Ветермил. Сломленный ежедневными допросами, он тоже признался. Единственной, кто твердо стоял на своем и отрицал участие в преступлении, была Элен Вокье. В чем бы ни признавались другие, ее тонкие губы оставались плотно сжаты. Неделю за неделей она спокойно и почтительно, с каменно неподвижным белым лицом смотрела на следователя, изображая образцовую служанку, знающую свое место. Но и без ее помощи все удалось прояснить. И Рикардо взял на себя труд записать эту историю.