Виллу-филателист

Мне страшно

Можете себе представить — меня назначили вожатым октябрят! Просто назначили, другого слова и не подберешь. Стоило председателю совета отряда назвать мое имя, как все тут же подняли руки. Я, конечно, понимаю: просто все были рады, что их миновал этот удар.

Я пробовал возражать, но куда там!

— Ты однажды починил велосипед нянечкиному Юссю. Ты с этими проказниками умеешь обращаться!

Починил. Конечно, починил. А что мне оставалось делать? Я попробовал проехать на Юссиной трехколеске, а спицы возьми и скривись… Только лицо у Юсся скривилось еще больше. Наплывали слезы и неприятности.

— Ты и Ильме помог спуститься с крыши сарая!

Да, помог. Но сперва я посадил ее туда, чтобы посмотреть, что она будет там делать. Ничего особого делать не стала, взялась реветь. Что мне еще оставалось, как не снять девчонку с сарая!

Начни тут на сборе отряда объяснять оборотную сторону дела! Я умолк и вот таким образом стал вожатым звездочки.

— Что я с ними делать буду? — спросил я председателя совета отряда.

— Ну, дел у тебя по горло! — начал он с превосходством знающего человека.

Я уже принялся искать записную книжку, чтобы занести в нее все умные указания. Но следующие слова Тийта были такие:

— И то, другое, и… Они ведь будущие пионеры и… Ну, все как на наших сборах. Только чуть попроще, играючи… Сам знаешь! Ой, как же это называется? Ага, ненавязчиво! Вот именно!

Ничего я, конечно, записать не смог. Невеликая мудрость и так запомнилась.

Значит, попроще, ненавязчиво, играючи… Гм! Вот и раскидывай умом, как оно быть должно.

Хотел опять расспросить поподробнее Тийта, но он рассердился и сказал, что я ответственный за этот участок работы и что разве у меня нет своей головы на плечах!

Это было уже прямым оскорблением. Голова, по крайней мере, у меня есть. И еще какая! Кто больше всех забивал головой мяч в ворота? У кого в шестом классе самый большой размер шапки?

Я, конечно, понимал, почему Тийт сегодня такой злющий. Ему в дневник записали замечание за невыученный урок. И дома теперь явно поставят крест на хоккее, который он смотрит по телевизору. Так что дело, как говорится, по-человечески совершенно понятное. Но что мне завтра делать с этими первоклашками?

Промучился весь вечер. Голова шла кругом: «Будущие пионеры… Как на наших сборах… Играючи…»

То, что утро вечера мудренее, это я теперь могу каждому подтвердить. Едва успел ополоснуть лицо, как тема сбора была уже найдена. К тому же первоклассная тема! Месяцами проверяемая в нашем отряде. Опыта хватит.

После уроков я смело вошел в первый класс. Моя звездочка, как один человек, тут же вскочила. Надо сказать, что чувство от этого было приятное!

Я прокашлялся и начал:

— Меня зовут Индрек. Теперь я ваш старший брат, и друг, и помощник, и… и тому подобное…

Сразу же пискнул какой-то белобрысый карапуз:

— А кто это итомуподобное?

— Это… так говорят, когда не хотят долго перечислять, когда и так дело ясно, — сказал я с легкой улыбкой превосходства.

— А ты говорил о себе. А ты же не дело! — пропищал тот же карапуз, остальные весело засмеялись.

Это уже походило на придирку. Сказал ему строго, что пусть попридержит язык и не перебивает, когда говорит старший товарищ.

Смех прекратился, и я решил сразу же приступить к теме.

— Самое важное дело — учеба. Поэтому пропесочим сегодня всех двоечников! Так. Кто хочет по этому поводу выступить первым?

Малыши, выпучив глаза и раскрыв рты, смотрели на меня, как мыши на кошку.

Молчание затянулось. Я взял инициативу в свои руки.

— Кто двоечники? Пусть встанут! — потребовал я судейским голосом.

Молчание продолжалось.

— Эти бездельники еще и трусы! — выложил я следующий козырь.

Моя звездочка по-прежнему молчала. Только глаза у них еще больше округлились. Наконец тот же белобрысый карапуз пискнул:

— У нас никто двоек не получал. И троек нет!

Я онемел от такого ответа. Вся моя замечательная превосходная тема грозила лопнуть. Что тут, брат, делать!

— О чем ты говоришь! — начал я укоризненно. — Каждый настоящий школьник иногда все же…

И тут откуда-то из далекого прошлого вспомнилось, что двойки в первом классе и правда шли не очень. Тогда мы еще не были настоящими школьниками!

Так что на помощь! Превосходная тема и впрямь грозила с треском провалиться.

Неожиданно блеснула счастливая мысль. Да, голова у меня действительно высшего сорта!

— Ну ладно! — решил я великодушно. — Тогда представим, что у вас есть двойки. Просто ужасно много двоек! Вот ты, длиннокосая, у тебя по эстонскому одни двойки!

— Не-е-е, не хочу! — сразу же возразила длиннокосая. И ротик у нее скривился, как у нянечкиного Юсся, когда он увидел погнутые спицы.

— Ну ладно, ладно! — стал я быстро успокаивать девчонку. — Представим, что у вас у всех двойки, и вы будете друг друга прорабатывать, а потом каждый пообещает, что он больше…

Дальше я не смог говорить. В классе поднялся такой крик, что он обязательно должен был проникнуть через все стены.

— Не хоти-и-им… дво-о-о-ек!.. — в один голос кричала моя звездочка.

В отчаянье я стукнул ладонью по столу и крикнул во всю мочь:

— Молчать! Немедленно замолчать!

Решающий удар помог. Моя звездочка мигом замолкла. Только бычилась на меня исподлобья.

— Балды! Вы же будущие пионеры… И когда начнете получать двойки, то… тогда должны знать, как надо проводить сбор. Потому и разыграем сейчас так, чтобы…

— Не хоти-и-им… дво-о-о-ек!.. — снова завелся концерт.

Я был в отчаянии.

Когда крик поутих, я сделал последнюю попытку. В нашем отряде Тийт пользуется этим довольно успешно.

— Проработаем быстренько двоечников, и сразу гонять мяч!

Ребятня замолчала. Наверное, переваривала новое предложение.

«Это хороший знак! — подумал я с удовлетворением. — Начинают относиться к делу серьезно».

Вдруг длиннокосая девчонка спросила плаксивым голосом:

— А что, разве сегодня сбора звездочки не будет?

Ну до чего же они еще маленькие и глупые! Когда еще из них выйдут пионеры!

— А это и есть сбор, — попытался я довольно терпеливо объяснить им. — В отряде, в котором я состою, у нас каждый месяц один…

Дальше объяснять было невозможно. Я не слышал собственного голоса. Звездочка орала во весь голос:

— Не хоти-и-им… сбо-о-о-ора!..

Нервы мои были на пределе. Разве можно относиться так к своему старшему товарищу! Это неслыханное нарушение дисциплины. У нас в отряде никому бы не пришло в голову так кричать Тийту. Конечно, мы уже взрослые, знаем, что такое дисциплина. И если сбор не нравится, то сидим молча и тайком играем между собой в крестики-нолики. Они, глупцы, не имеют о дисциплине и понятия. Что в голову взбредет, то и делают. Если не нравится, то и не хотят! Разве так можно!

Я не придумал ничего другого, кроме как показать им кулак и решительно шагнуть к двери.

— Почему ты уходишь? — вслед мне пискнул, видимо, белобрысый.

— А потому, что вы беспросветные тупицы! — бросил я в сердцах через плечо.

Прежде чем за мной захлопнулась дверь, я услышал еще чей-то писклявый голос. Кто-то спросил:

— Из-за того, что у нас нет двоек?

Я был уже в коридоре и со всех ног бежал в раздевалку.

Честное слово, я страшно боюсь идти к своей звездочке! Но скоро этот день опять наступит. Что же мне делать?