Виражи судьбы, или Встреча в Америке

ЭПИЛОГ

Мы вместе вот уже два года. Впрочем, это вовсе не означает, что мы не расстаемся друг с другом. Я остался продюсером и, как говорит Витька, делаю успехи. Катя продолжает петь.

Многие не понимают того, что мы по-прежнему заняты тем же, что и до брака. Конечно, в свое время в газеты просочилась вся эта грязь: певица Катя Спрингс вышла замуж за своего продюсера Константина Черных, хотя ее первый муж, Стэнли Спрингс, генеральный директор преуспевающей компьютерной фирмы погиб не так давно, во время теракта одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Достаточно скоропалительный брак. В каких-то желтых газетенках даже туманно намекали на то, что это неспроста: никак, в скором времени ожидается прибавление. Впрочем, эта версия вскоре отпала. У нас с Катей пока нет детей. Но если ребенок когда-нибудь появится на свет, это будет, наверное, самый счастливый и самый желанный ребенок в мире. Мы с Катей в свое время страдали так сильно, что он просто обязан быть счастливым. Все его возможные и невозможные невзгоды мы искупили собой, всей своей сложной и порой запутанной жизнью наперед.

Мы не всегда видимся так часто, как хотелось бы. Когда я пишу эти строки, Катя, наверное, уже в Париже — там она пользуется большим успехом. Я же пока в Москве. Кажется, отыскал еще один талант, который, может быть, вы вскоре услышите.

Наверное, вы еще не забыли Лену и Витьку. Счастлив сказать, что они вместе. Лена со своим легким характером и несомненным обаянием сумела-таки покорить моего друга и подтолкнула к мысли расстаться с холостяцкой жизнью. Стройные американки — впрочем, национальность в данном случае не имеет особого значения — его больше не интересуют. Недавно у них родился сын, и хотя Витька и ворчит иногда по поводу того, как же ему надоело бегать за «Памперсами», в душе, я знаю, он очень рад этому событию.

Как-то раз, возвращаясь домой, я увидел шедшего мне навстречу очень высокого парня, одетого во все кожаное, несмотря на теплый летний вечер. Конечно же, это был Сергей, которого, впрочем, чаще всего называли Сапог. Я уже давно перестал вспоминать историю нашей с Катей любви с болью и потому охотно проговорил с Сапогом весь вечер в небольшом уютном ресторане, где было меньше шансов, что на меня набросятся всякие желающие получить автограф — создателям звезд иногда приходится нелегко.

Многих друзей из моей студенческой компании я растерял, но так, наверное, и должно быть. Все проходит, и вот такая чисто тусовочная дружба, которую скрепляют только гитара да водка, к счастью, тоже. Сейчас мне не хотелось бы возвращаться к этим шумным компаниям, к вечеринкам, хотя именно с одной из таких вечеринок все и началось.

Самой неожиданной и поначалу неприятной была для меня встреча с Анжеликой. Мы столкнулись с ней нос к носу около метро. Все произошло настолько внезапно, что ни я, ни она даже не успели сделать вид, что не знакомы, и пройти мимо, как это часто бывает, когда встречаешь кого-нибудь малоприятного. Добрую пару минут мы стояли друг против друга совершенно ошарашенные, не зная, что сказать.

Первой пришла в себя Анжелика.

— Ну, здравствуй, — произнесла она и вдруг улыбнулась. Мы так и не виделись со времени нашего с ней развода, а прошло с тех пор уже года два.

Анжелика изменилась. Нет, внешне она совсем не стала старше. Непокорные рыжие волосы все также вились, ниспадая по плечам, зеленые глаза блестели, и точно так же, как раньше, в каждом из них плясало по маленькому чертенку. И все-таки она стала другой. Я сначала даже не сообразил, в чем дело, а потом вдруг понял. Она была строго, но элегантно одета: помнится, это был простой, но очень красивый темно-зеленый брючный костюм из разряда тех, которые обычно носят деловые женщины. Прежняя Анжелика, которая вообще любила показывать достоинства своей фигуры, ни за что бы не надела такой костюм. Что-то зазывное, облегающее, совершенно диких расцветок, но никак не этот.

Поймав мой взгляд, Анжелика усмехнулась.

— Что? Не ожидал? — спросила она. Зеленые глаза весело блестели, она задорно прикусила нижнюю губу и округлила глаза.

— Сменила имидж? — Кажется, это было первое, что я, почти потерявший дар речи, все-таки смог выговорить.

— Бери выше! Я теперь деловая женщина, — гордо сказала Анжелика, нисколько не утратив своей привычки хвастаться. — Послушай, может быть, зайдем вон в ту кафешку? — предложила она.

Я замялся. Кто знает? Может быть, это начало следующего действия, как в спектакле? Может быть, это не случайная встреча, и Анжелика хочет снова меня вернуть?

Кажется, она научилась читать мои мысли.

— Да ладно тебе, — засмеялась Анжелика. — Не очень-то ты меня теперь интересуешь. Или боишься, что завтра в газетах появятся статьи типа «Известный московский продюсер вчера был замечен в кафе «Реал» с рыжеволосой красавицей, которая оказалась его первой женой. Что это — случайная встреча, или Константин Черных вновь возвращается к своей прежней пассии?» Каково, а?

Я рассмеялся, правда, все еще ощущая неловкость.

— Пойдем, — сказал я. — Расскажешь мне о себе?

— Непременно! — заверила Анжелика. — Как ты, кстати?

— Хорошо, — ответил я. А что еще я мог бы сказать? Все было просто прекрасно. Конечно, я очень тосковал по Кате, когда ее не было рядом, но не откровенничать же об этом с Анжеликой.

— Может быть, заказать шампанского? — предложил я.

— С какой стати? — удивилась Анжелика.

— Ну… скажем, за встречу.

Анжелика расхохоталась, закинув голову, отчего ее волосы золотистым дождем рассыпались по плечам.

— Милый мой, — ответила она с мягкой иронией. — Очень сильно подозреваю, что ты не рад меня видеть. Не возражай, я знаю, что это так. Да и я не рада, что встретила тебя. В общем, по-моему, не такая эта встреча, чтобы отмечать ее с шампанским. Хватит с нас по чашке кофе, идет?

Она непринужденно взяла меня под руку, мы выбрали столик в уголке, и я пошел за кофе и пирожными, которые Анжелика всегда любила.

— Ты говоришь, что стала теперь деловой женщиной?

— В общем, да. Давай сначала про тебя, — предложила она. — Как твоя фирма? Процветает?

— Да, как раз сейчас открываем одну новую звезду.

— Новую-сверхновую, — пропела Анжелика, глядя на меня поверх чашки. — Как Катя?

— Прекрасно. Сейчас во Франции с концертами.

— Значит, она не оставила пение?

— Нет, зачем? Хотела, правда, но я ее отговорил. Зачем всю жизнь наступать на горло собственной песне?

— Да, ты прав, — Анжелика призадумалась ненадолго, встрепенулась, попросила у меня сигарету и с удовольствием закурила. — А знаешь, — сказала она весело, пуская дым кольцо за кольцом, — только после того, как мы с тобой развелись, я поняла, что я-то как раз наступала на горло своей собственной песне, представляешь?

Анжелика легко рассмеялась и постучала пальцем по сигарете, стряхивая пепел.

Я невольно заинтересовался.

— Что, не ожидал? — усмехнулась она. — Я же говорю: сама не сразу это поняла. Гонялась все время за красивой жизнью, вот, за тебя замуж вышла, да и до этого… ну, ты знаешь, — она неопределенно помахала рукой, предпочитая не углубляться в эту тему. — И как же я не увидела сразу, что жить такой жизнью — это постоянно зависеть от другого человека!

— А теперь? — спросил я, улыбаясь. Очень уж непривычно было слышать от Анжелики такие речи.

— А что теперь? У меня свое небольшое дело. Не буду вдаваться в подробности, все равно оно тебя, как крупного продюсера, не заинтересует. Скажем так, небольшая фирма, предлагающая услуги переводчиков.

— Неплохое дело, — заметил я.

— Да, — легко согласилась она. — Так что сейчас я все еще молодая, привлекательная, уверенная в себе, нашедшая себя, одинокая и… счастливая, — Анжелика улыбнулась, затем шутя побарабанила пальцами по столу. — А знаешь, без обручального кольца на пальце это получается куда легче.

— Ты молодец, — сказал я совершенно искренне. — И что же, совсем не собираешься замуж?

— Вот еще, — фыркнула Анжелика. — Хватит уж с меня семейной жизни. Ты-то хоть ребенка не требовал, а другой потребует. И тогда все эти грязные пеленки, соски, бутылочки. Бр-р-р! — она энергично поежилась. — Благодарю покорно.

— А Витька-то остепенился, несмотря на то, что говорил так же, как ты сейчас.

— Это его дело, а я — ни за какие коврижки! — Сказала, как отрезала.

Запищал мобильник. Анжелика полезла за ним в сумочку.

— Извини, пожалуйста… Алло! Да, это я. Что? Хорошо, сейчас буду.

— Ну, мне пора, — сказала она. — Не поминай лихом. Надеюсь, больше не увидимся. Мне не хотелось бы этого, честно.

Махнув рукой, затянутой в ажурную перчатку, Анжелика побежала куда-то, и скоро ее рыжие волосы и зеленый костюм затерялись в толпе.

Что ж, я был рад, что у нее все сложилось хорошо… и тоже не хотел бы увидеться с ней когда-нибудь еще. Уж слишком много дурных воспоминаний у меня было связано с Анжеликой.

Я сидел дома, в гостиной, в мягком кресле и курил. Все-таки удивительно, сколько у Кати вкуса. Она полностью изменила здесь обстановку, чтобы та не напоминала нам ни мою жизнь с Анжеликой, ни ее — со Стэнли. Из дома в Нью-Йорке она забрала только одну-единственную вещь: конечно, ту самую картину, на которую я обратил внимание, придя к ней. В доме Стэнли сейчас живет его сын Кевин со своей девушкой. Он прекрасно разбирается в компьютерах и, наверное, пойдет по стопам своего отца. Я сам никогда его не видел, но заочно очень рад за Кевина. Ему пришлось нелегко: потерять обоих родителей, особенно тогда, когда ты еще нуждаешься в их поддержке, — тяжелое испытание.

Я посмотрел на часы. Сейчас семь вечера, значит, в Париже еще только пять. Самое время позвонить своей любимой. Я поскорее набрал Катин парижский номер.

— Костя, здравствуй! — послышался ее радостный голос. — А я как раз хотела тебе звонить.

— Как твой концерт?

— Все прекрасно. Есть у меня одна новость, но не хотелось бы говорить ее по телефону.

— Что-то случилось? — встревожился я.

— Да, но ты, пожалуйста, не беспокойся, новость очень хорошая.

— Скажи, — потребовал я.

— Угадай, — послышалось в трубке.

— Ну, не знаю. Лена звонила?

— Да разве это новость? Она и так звонит по три раза в день.

— Какое-нибудь новое предложение?

— Лучше, гораздо лучше.

— Я сдаюсь.

— Милый, не хотела говорить по телефону, но мне не терпится. В общем, я была у доктора, и он сказал, что я жду ребенка.

Мы еще долго говорили, забыв про то, что я в Москве, а она в Париже. Теперь наша жизнь изменится.

Я вспомнил, как сидел в баре тем теплым дождливым нью-йоркским вечером, когда впервые увидел Катю после долгой разлуки. Как хорошо, что наши дороги, однажды, по нелепой случайности разойдясь, вновь соединились. Теперь мы не расстанемся никогда. И все-таки порой я ловлю себя на странной мысли: хорошо, что все сложилось именно так, а не по-другому. Прошедшие через испытания и выдержавшие их, мы теперь всю жизнь будем держаться друг за друга.

Нам было так нелегко поначалу. Катя не могла забыть Стэнли, казнила себя за то, что решилась поговорить со мной откровенно именно тогда, когда он уже погиб. Она и сейчас не забыла его. Да и нужно ли? Это был прекрасный человек во всех отношениях, который дал Кате то, что, наверное, не смог бы тогда дать я.

В моей же памяти все еще живет брак с Анжеликой. Когда я вспоминаю эти скандалы, особенно последний, после чего она ушла от меня навсегда, до сих пор чувствую боль. Как хорошо, что для нас с Катей все плохое осталось позади! Конечно, на пути двух любящих друг друга людей то и дело попадаются подводные камни, но мы уже достаточно повзрослели для того, чтобы научиться обходить их стороной. У меня и у Кати немало поклонников. Многие из них признаются в любви, пишут откровенные письма, но ни одно больше не поднимает такую волну ревности, как та коротенькая записка на конверте: «Сегодня в шесть».

Я подошел к окну и вдохнул прохладный вечерний воздух, приложил руку к стеклу. «Простым стеклом была моя любовь…» Нет, в этой песне неверные слова.