Висимские рассказы

Коза

В кабинет начальника Инспекции Госпожнадзора капитана Коняева без стука вошёл пожарный с погонами старшего сержанта. Это был водитель ГАЗика Никита Нагорный.

– Товарищ капитан, ну, мы едем или нет? – укоризненно спросил он. – Машина давно у подъезда, а вас никак не дождусь. Время идёт, а нам ехать не близко.

– Да-да, Никита Иванович, сейчас едем.

Коняев неспешно собрал бумаги на рабочем столе, что-то сунул в портфель, остальное исчезло в необъятных глубинах старинного несгораемого сейфа – достопримечательности кабинета. Накинув плащ, Коняев вышел.

У подъезда, действительно, стоял, пофыркивая, маленький юркий ГАЗик.

– Ну, поехали! – скомандовал Коняев, взгромоздясь на сиденье рядом с водителем.

Вначале, в границах города, ехали почти молча. Только Нагорный иногда отпускал крепкое словечко в адрес недисциплинированных водителей. Но стоило выехать за город, и Нагорного, известного всем шутника и балабола, словно прорвало – анекдоты и весёлые истории посыпались из него, как из рога изобилия. Коняев сначала прислушивался, поддакивал, улыбался там, где считал необходимым, но вскоре, усевшись поудобней и не обращая внимания на сильную тряску, уснул.

А Нагорный же всё рассказывал и рассказывал анекдоты. Так незаметно, через полтора часа они прибыли к месту назначения. Деревенька, куда они приехали, была небольшая, но имела и почту, и школу, и, до сегодняшней ночи, небольшой магазин. А сегодня ночью случилась беда – магазин сгорел. Что послужило причиной пожара, и должен был выяснить капитан Коняев. Взяв портфель с документами, он неспешно направился к сгоревшему магазину, бросив на ходу Нагорному:

– Я нескоро, так что можешь поспать.

Никита Иванович вышел из ГАЗика, обошёл вокруг него, попинал колёса, открыл капот и проверил состояние двигателя, потом, закрыв капот, залез обратно в кабину и приготовился поспать. Но через 2–3 минуты в дверцу кто-то нерешительно постучал. Нагорный открыл глаза. Возле машины стояла сгорбленная старушка, державшая на привязи серую козу.

– Чего тебе, мамаша? – поинтересовался Нагорный.

– Милок, купи козу, – ответила старушка, – я недорого возьму – рублей десять.

Нагорный заинтересованно приоткрыл дверцу ГАЗика.

– А что так дёшево, мамаша? Больная она у тебя, что ли?

– Да почему же больная – здоровая. Хорошая коза, Манькой зовут. Она и молочко скоро давать начнёт, и козляток нарожает. Опять же на мясо можно, если что.

– Ну, вот, такая хорошая коза, а вы её, мамаша, продавать вздумали. Самой пригодится. А мне – то, вроде, она и ни к чему, – Нагорный закурил папиросу.

– Дак ить и мне она теперь уже ни к чему, – упорствовала старушка, – помирать мне пора, а за Манькой присмотреть некому. Я уж всю деревню обошла – никому не надо. У всех своей скотины полно.

– Да ты не спеши, мамаша, помирать-то, ещё пожить надо.

– Говорить оно, конечно, легко, но я точно знаю – помру скоро, – старушка смахнула с глаз набежавшие слёзы. – Купи, милок, не пожалеешь, – снова предложила она.

Нагорный вылез из машины, подошёл к козе. Та, нисколько не пугаясь, ткнулась мордочкой ему в руку.

– Вот видишь, признала тебя. Купи, а?

Нагорный снял фуражку, почесал затылок.

– Ну, ладно, уговорила. Всё равно праздники скоро – мясо понадобится.

Порывшись в карманах и насобирав десять рублей, он рассчитался со старушкой. Она заметно обрадовалась и, пряча деньги в какой-то потайной карман, тихо сказала, ни к кому не обращаясь:

– Вот и на похороны денежки будут…

Нагорный же, получив от старушки козу с привязанной за рога верёвкой, походил с ней по полянке, понаблюдал, как она аппетитно ест траву. Потом привязал козу сзади к ГАЗику, потрепал её за уши:

– Ты тут попасись, отдохни в тенёчке, а я пока в кабине посплю.

С этими словами он залез в кабину и через пару минут крепко заснул.

Прошло полтора часа.

– Ну, всё, я закончил. Можно и до дому, – открыв дверцу и размещаясь в кабине, громко сказал вернувшийся Коняев.

Нагорный встрепенулся, потряс головой, изгоняя остатки сна, и завёл мотор.

– Домой так домой. Домой – это хорошо, – радостно воскликнул он и придавил педаль газа. – Домой даже лошадь быстрее бежит, вот и мы мигом домчимся.

Коняев внимательно посмотрел на Нагорного и с опаской выдавил через стучащие зубы:

– Ты в канаву куда-нибудь не залети.

– Не бойтесь, товарищ капитан, больше скорость – меньше ям.

– Ну – ну, – только и сказал в ответ Коняев и надолго замолчал.

А Нагорный, весело насвистывая, крутил баранку. Проехали уже около половины пути по ухабинам и колдобинам просёлочной дороги, когда Нагорный вдруг резко затормозил и, выскочив из машины, побежал назад. Вышел из машины и Коняев и, как всегда, неспешно подошёл к стоящему в остолбенении Нагорному.

– Что случилось, Никита Иванович? Задавил кого, что ли?

Нагорный показал на верёвку, одним концом привязанную к машине, а другим концом к окровавленным грязным рогам, валяющимся поодаль.

– Ё-о-о…, – только и смог выдавить он из себя.

– Что это? – не понял Коняев.

– Коза…

– Какая ещё коза, что за шуточки?

– Манька, – простонал Нагорный и, обхватив голову руками, сел на обочину.

Коняев стоял рядом, недоумённо переводя взгляд то на Нагорного, то на привязанные рога. Прошло несколько минут, прежде чем Нагорный, немного придя в себя, закурил и подробно рассказал Коняеву о своей покупке и о том, что покупку эту он привязал к машине, а потом, по всей вероятности, раздолбал о колдобины, вплоть до самых рогов. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Коняев смог осмыслить всё произошедшее и сказать Нагорному:

– Я не знаю, как реагировать. Честное слово. И козу до слёз жалко, и смеяться до слёз хочется. Ты уж не серчай, Никита Иванович.

– Да ладно… – махнул рукой Нагорный и растоптал брошенный окурок.

Встав, он отвязал от машины верёвку с рогами и со злостью отбросил её в придорожные кусты.

– Поехали!..

Всю оставшуюся дорогу они проехали в полнейшей тишине, думая каждый о своём: Нагорный – о бедной Маньке, кусочки которой разбросаны по просёлочной дороге, а Коняев – о скором отдыхе и сытном ужине.