Дело другое луковица.
Нет у нее нутра.
Вся насквозь она луковица
до лукомного ядра.
Лукоподобная сверху,
лукичеватая сбоку,
могла бы в себя смотреться
без страха и упрека.
В нас отчужденность, ярость,
едва прикрытая кожей,
геенна в нас гниенья,
анафема анатомии,
а в луковице луковица,
не кишечник скукоженный.
Вот она, многажды голая,
до глубин итомуподобия.
Нет в луковице разлада,
заложен творцом повтор.
Все просто: в одной вторая,
меньшая в большей, так надо,
а далее, в новом круге,
чревата третья четвертой.
Центростремительность фуги.
Эхо, сведенное в хор.
Луковица, как здо́рово:
где сыщешь такой живот!
Весь обернувшись нимбами,
во славе ныне грядет.
В нас — нервы, хрящи и вены,
сало и всякие сальности.
И не дано нам изведать
идиотизм идеальности.