Вита

Часть II

1

Над Балканами самолет трясет. Стюардесса падает на пассажиров. Турки через проход от Валентина молятся вслух.

После двух стаканов колы — Валентин пьет ее лишь в самолетах, вознаграждая себя за отсутствие страха полетов, — он не сходил в туалет. В совокупности с простатитом это доставляет Валентину неприятные ощущения.

Справа сидит турчанка лет двадцати восьми — судя по короткой юбке и тяжелому макияжу, эскортница, которая не прочь найти клиента на обратном рейсе. Во время очередного скачка она хватает Валентина за локоть и стонет.

От тряски у Валентина эрекция, которая из-за полного мочевого пузыря не приносит удовольствия.

— Не волнуйтесь, — произносит Валентин по-турецки. — Мы не разобьемся.

— Ох, я надеюсь, — говорит женщина и сжимает локоть Валентина сильнее.

— Turkish Airlines не падают.

Самолет проваливается в очередную воздушную яму. Пассажиры вскрикивают.

— Боже, боже… — шепчет собеседница Валентина.

— Как вас зовут?

— Лина.

— Редкое имя.

Проститутку, с которой Валентин занимается сексом в Стамбуле, зовут Нил. Это имя встречается в Турции чаще.

Валентин договорился с Нил увидеться завтра вечером.

— А вас как зовут?

— Валентин.

— Это популярное имя в России?

— Мужчин с моим именем больше, чем женщин с вашим.

— Вы прекрасно говорите по-турецки.

— Научился у красивых попутчиц.

Самолет проваливается.

— Господи, только бы долететь, только бы долететь… — говорит Лина.

— Как насчет ужина после приземления?

— Вы уверены, что мы приземлимся?

— Гарантирую, если согласитесь на ужин.

Carpe diem.

У Лины мягкое для турчанки лицо, чуть полная фигура, глаза с поволокой, качественный маникюр. Наверняка она бреет между ног.

Валентин говорит:

— Пятьсот долларов за то, что случится после ужина. Вдобавок я гарантирую безопасность вашего полета. От этого предложения невозможно отказаться.

Лина улыбается. На следующем ухабе она утыкается в плечо Валентина.

Валентин не отличает замужних от незамужних, но шлюх снимать умеет. Сказывается, что он несколько лет был женат на шлюхе.

— Я летел в Нью-Йорк, и самолет трясло гораздо сильнее. Я думал, мы рухнем в океан. Нынешняя тряска — ерунда.

— Как вы не сошли с ума от страха?

— Пообещал себе, что, если долечу, поцелую женщину, которая мне нравилась.

— И вы сделали это?

— Еще как.

Валентин помнит, что неоднократно рассказывал эту историю. Он не помнит, обещал ли себе подобное.

Рывок самолета, и рука Лины случайно касается эрегированного члена Валентина.

— Вау! — говорит Лина.

После ужина она неоднократно произносит эту реплику. Валентин представляет, что каждым толчком внутри Лины причиняет боль Марии, которая оказалась замужем, и Тине, которая оказалась чертовой шлюхой, и Алле, которая не позвонила ему.

Лобок Лины выбрит. Валентин берет ее сзади, потом сажает на комод и трахает стоя. Они перемещаются на кровать, и Лина скачет на Валентине. Он трахает ее в миссионерской позе дольше, чем она продержалась сверху.

После оргазма Валентин помнит имя Лины.

— Если ты в сорок пять настолько хорош, то каким же ты был в двадцать?!

Валентин не называл свой возраст. Он улыбается в темноте.

Вызвав такси, Валентин оставляет Лине шестьсот долларов и берет у нее номер телефона.

2

Квартира Валентина в европейской части города. На подъезде к дому свет фар выхватывает из темноты знакомые магазинчики, светофоры, скамейки, изгороди. Всё засыпано снегом и выглядит непривычно.

В предыдущий раз Валентин видел снег в Стамбуле два года назад.

Он давно не нуждается в сексе два дня подряд и отменяет встречу с Нил.

Выйдя под снег, Валентин вспоминает, что раз в пару лет видит во сне, будто за главным зданием МГУ расположен не Ботанический сад, а занесенный снегом заброшенный квартал с каменными домами. Туда Валентина приводит кто-то из университетских друзей. Ему нравится, если удается повидать кого-то из умерших, например Сергея.

Валентин перестал общаться с Сергеем из-за пристрастия того к алкоголю. Сергей умер от цирроза печени.

Ночью голос во сне Валентина произносит:

— Вдруг это конец?

Валентин просыпается. Действительно, а вдруг?

В чьей-то автобиографии он прочел, что Бог дарит хороший день перед смертью. Может, вчера и был хороший день Валентина — его последний хороший день? Он снял молодую женщину, у него был секс, он видел укрытый снегом Стамбул.

Чего еще желать? Любимой у Валентина не будет. Нянчить внуков не его мечта, да их и нет. И какая возня с внуками, если Валентин даже не прочитал сообщение с конкретикой о ситуации Ивана, которое вчера прислала Лена.

Валентин поворачивает голову на подушке и смотрит в окно. Снег идет. Наверняка башня Беязыт освещается красным. Завтра будут пробки.

Чья это была автобиография? Кого-то из рок-динозавров. Кита Ричардса? Оззи Осборна? Стивена Тайлера?

Дальше ничего не будет, полагает Валентин. За углом, за поворотом, как написал Давид Самойлов (это Валентин помнит), тьма без времени и воли.

Post mortem nihil est. После смерти ничего нет.

Засыпая, сознание будто перестает существовать. В миг смерти перестает — не до утра, а навечно.

Смерть — это сон. Omnes una manet nox. Всех ожидает одна ночь.

Как назло, Валентина прорвало на латинские фразы в отсутствие Андрея.

Валентин уверен: в момент смерти не происходит ничего мистического. Солнце не встает на западе, женщина в черном не берет человека за руку — ничего такого; лишь останавливается сердце, и умирает мозг.

Утром Валентин достает из шкафа гостевой спальни пуховик, кальсоны и зимние ботинки.

Занятия в школах отменены. Дети и взрослые играют в снежки.

Жена богатого турка не такая стерва, какой могла бы быть. Ее дети молчаливы. Ласло нахваливает Валентина и Фатиха — директора стамбульского офиса Валентина. Им удается согласовать план работы и размер гонорара.

Валентин обедает с Ласло и Фатихом у станции метро Aksaray. Там самые вкусные в городе чечевичный суп и шашлык из печени.

Вечером Валентин разбирает шкаф, из которого утром достал теплую одежду. Он обнаруживает полотенца, постельное белье, пару новых сорочек, теннисные мячи, сломанный чайник, документы по турецким судебным делам, элементы женской одежды. Какие-то из последних принадлежали Тине, другие — Алле. Перечисленное лежит вперемешку с коробками из-под бытовых приборов.

Валентин решает убрать ненужные вещи в коробки и выбросить утром перед тренировкой.

В коробке из-под чайника Валентин находит листы бумаги. Он разворачивает верхний:

«Дорогая Нина,

это мое последнее письмо. Жаль, что наши отношения заканчиваются…

Точнее, мне не просто жаль! Мое сердце разрывается, буквально разрывается, когда я думаю, что другой будет смотреть в твои смеющиеся глаза, держать тебя за руку, называть милой, целовать тебя и делить с тобой постель, наслаждаться твоим дивным телом… Представлять это выше моих сил.

Иногда я думаю, что мне легче было бы убить тебя или себя, чем жить в мире, где ты существуешь, но не со мной.

Я согласен поставить точку. Не пиши мне, и я не стану писать тебе.

Но знай, что когда-нибудь и где-нибудь, пусть даже в редких снах одного из нас, мы с тобой, ты и я, будем вместе и будем счастливы. И как же это будет прекрасно, боже…

На какую-то часть я всегда буду твоим и только твоим.

Верни мне, пожалуйста, мои письма. Из нас двоих несвободен я, и, раз мы расстаемся, мне хотелось бы получить письма назад.

Прощай.

Твой Валентин. 25 декабря».

3

Прочитав письмо, Валентин думает раскупорить бутылку турецкого вина — подарок бодрумского пятизвездочного отеля, где он жил после развода с Тиной.

Валентин редко употребляет алкоголь и отдает предпочтение красному вину старше себя, но сегодняшний случай особый.

Всё же Валентин воздерживается: утром тренировка. Он открывает стеклянную бутылочку лимонада.

Письма пожелтевшие и мятые. Некоторые порваны и склеены скотчем.

Они сложены в обратном хронологическом порядке. Кое-где вместе с числом и месяцем указан год — 1999-й. Первое письмо датировано 10 января — Валентин переписывался с Ниной на протяжении года.

И не только переписывался: Валентин видит, что они с Ниной часто обсуждали, каким жарким был секс во время очередной встречи.

Почтовых конвертов в коробке нет — есть конверт с брендом фирмы Валентина. Внутри конверта фотографии Нины в розовом купальнике.

Женщина на снимках выглядит так же, как героиня снов Валентина: веселый взгляд карих глаз, рыжие кудри до плеч, длинный нос с горбинкой, большая грудь, почти не прикрытая лифчиком купальника на завязках.

Судя по письмам, Валентин и Нина встречались в отелях.

Валентин не чувствует узнавания, читая взаимные признания и свои слова о мечте уйти от Ани и о нежелании оставлять детей.

В начале сентября они с Ниной обсуждали недавний отпуск в Анталье. Валентин не помнит этой поездки. Как он отправился на море без Ани, Лены и Ивана? Наверное, придумал командировку в Турцию.

Валентин помнит почерк Нины.

Он давно подметил, что знал почерк каждой женщины хуже, чем почерк ее предшественницы.

Спустя сорок лет Валентин помнит почерк Валентины — округлый, детский. Помнит, как Валентина зажимала ручку между большим и указательным пальцами.

Он помнит почерк Нинель, который разбирал во время учебы в аспирантуре.

Аня оставляла Валентину записки, любила разгадывать кроссворды. Они вели тетрадки с рецептами.

Это воспоминание отдает горьким и сладким. Надо же, Валентин жил с женой и детьми. Валентин, Аня и Лена читали вслух книги, играли в домино, шашки, «Монополию» и в игры на приставках Dendy и Sega. Валентин ушел из семьи, когда Ивану было два года, — тот не принимал участия в этих формах досуга.

Валентин подходит к окну. Двор, ограда, автомобили и всё вокруг в снегу.

«Снежинки на ресницах таяли, — вспоминает Валентин, — и зачарованно читали мы красивый незаконченный роман про любовь без измен».

Почерк Тины Валентин видел считанное число раз и не узнал бы.

Почерк Нины аккуратный, прямой или с небольшим наклоном влево, с частыми линиями между буквами. Память Валентина ассоциирует этот почерк с рыжеволосой женщиной из снов.

На протяжении двух лет после развода к Валентину ночами пробиралась Тина. Он просыпался с ощущением утраты.

После второго развода Валентину снилась Инна. Она молча стояла рядом. Иногда Инна была мертвой. Валентин чувствовал себя большим негодяем, чем наяву.

В течение месяца после смерти Ани Валентин видел ее каждую ночь.

Все бывшие, кроме Нины, ушли из его снов.

4

Валентин видит беспокойные сны, но утром чувствует себя отдохнувшим.

Он фотографирует письма и снимки Нины. Это профессиональная привычка: утрата существующего лишь в оригинале документа безвозвратна.

На улице пасмурно, морозно. Валентин обсуждает погоду с привратником.

В кафе рядом с теннисным клубом Валентин ест яичницу с бастурмой и просматривает электронную почту. Он вновь пренебрегает сообщением Лены с деталями ситуации Ивана.

Почему письма оказались в Стамбуле? Валентин полагает, что спрятал их от Аллы. В отличие от Тины она владеет русским, в отличие от Нелли и Евы жила с Валентином, в отличие от Инны ревнива.

Валентин тренируется у нигерийца-левши. Уходящую подачу тренера во второй квадрат сложно принять. Валентин пытается принимать левой рукой. Однажды у него получается прием навылет — тренер аплодирует. После следующей подачи тренера Валентин отправляет мяч в сетку. Он возвращается к игре правой, которая подвижнее дважды сломанной левой.

Передают сильный ветер и снегопад. После тренировки Валентин меняет сегодняшний авиабилет на завтрашний. Он идет в торгово-развлекательный центр A Plus неподалеку от станции Ataköy Marmaray и там за чаем читает письма в хронологическом порядке.

Оказывается, Валентин познакомился с Ниной в новогоднюю ночь на чьей-то даче.

В письмах не указано, чья это была дача. Валентин не помнит, где провел новогоднюю ночь четверть века назад. У него было много друзей.

Пришедшая без спутника Нина сидела рядом с Валентином и его семьей. Под утро, когда дети, Аня и добрая половина гостей спали, Валентин и Нина целовались на засыпанном снегом балконе.

Валентин взял у Нины номер телефона (carpe diem), снял люкс, и они переспали. Валентин удивлен: он считал, что изменил Ане лишь с Инной.

Нина и Валентин стали переписываться и встречаться для секса.

Валентин не помнит события, о которых читает.

В письмах они не упоминали фамилию Нины. Без фамилии найти человека трудно.

Письма кажутся Валентину сентиментальными. Он не помнит, чтобы так нежно относился к женщине. Даже с Валентиной, своей студенческой любовью, он был менее ласков.

Любил ли он Валентину? Она вызывала у него умиление и желание.

Любил ли Валентин Нинель? Ему нравилось бывать у нее, когда ее муж уезжал в командировки.

Нату — дочь худрука? Валентину нравилось жить у нее.

Аню? Валентин любил их быт.

Инну он обожал трахать. Валентину кажется невероятным, что можно на протяжении восьми лет хотеть женщину едва ли не каждый день.

Любил ли Валентин Еву? Он хотел роман с француженкой.

Если Бог решит подарить Валентину хороший день, то пусть ему позвонит Тина — девятая, последняя.

Как выяснилось, десятая. Доказательства существования Нины низводят чертову американскую шлюху до самого маленького числа.

5

Валентин писал Нине на листах из школьных тетрадей. Он помнит: Аня покупала больше тетрадей, чем было нужно Лене.

Нина писала на листах А4. Как Валентин понял из писем, она работала секретарем в модельном агентстве. Наверняка Нина пользовалась офисной бумагой.

Валентин не допустил бы, чтобы письма любовницы приходили домой. Вот почему в коробке, где лежали письма, нет почтовых конвертов.

Письма мог доставлять курьер. Вряд ли Валентин пользовался услугами курьера своей фирмы: тот догадался бы, какого рода письма возил, и знал бы, где работала любовница начальника. Валентин осторожен с личной информацией.

Курьер был внешним. Курьеров могло быть несколько.

Прощальному письму предшествовало обсуждение ухажера Нины. Ему было двадцать шесть. Ровесник Нины, он был холост и бездетен. Фирма, где он работал, импортировала обувь из Италии.

Тот парень, писала Нина, предлагал жить вместе, путешествовать вместе и всё делать вместе. Валентин ей этого не предлагал.

Чем она зацепила Валентина? Почему до сих пор снится ему?

Судя по переписке, у них была отличная сексуальная совместимость. Письма Нины полны воспоминаний о том, как Валентин брал ее на кровати, подоконнике, раковине или в прихожей очередного гостиничного номера. Эти описания заводят его. Двадцать шесть лет назад общение с женщиной, которая была без ума от секса с ним, должно было возбуждать Валентина донельзя.

Нине пятьдесят два. Как сложилась ее жизнь? Она вышла за парня, занимавшегося импортом из Италии?

Снится ли ей Валентин?

Под снегом он направляется к метро.

Нина может выглядеть старше, чем Валентин. Кто знает, скольких детей она родила импортеру, занималась ли спортом и как вообще провела четверть века.

Валентин садится в поезд до центра. Тирамису в итальянском ресторанчике на следующей станции стоит лишней тренировки.

В переписке с Ниной будто бы не хватает чего-то. Может, у Валентина неполный пакет писем?

Запивая тирамису латте, Валентин понимает, что ему может помочь давний партнер по теннису. Его зовут Марс, он профессор кафедры славистики Вайнделлского университета в Массачусетсе.

6

В Америке утро. Жаворонок Марс отвечает на звонок:

— Ба, король грунта! Ты наконец-то прилетел? Когда играем?

— Марс, привет! Напомни, откуда лозунг «В Америке снова утро»?

— Из предвыборного ролика Рейгана. Ты решил баллотироваться в президенты? Тут есть ограничения для тех, кто родился за пределами Штатов… Не помешало бы показаться избирателям, заодно проветришься. Carpe diem.

— Как ты сказал?

— «Лови момент». Из Горация. Это мой девиз, один из моих девизов. Наряду с «Mars longa» и «Марс сраму не имет». Итак?

— Надеюсь в ближайшее время занести наш матч в календарь. Как поживаешь?

— Как обычно: преподаю, пишу монографии, играю в теннис. Ты в Москве или в Стамбуле?

— Ненадолго в Стамбуле.

— Наслаждаешься погодой?

— Город засыпан снегом едва ли не по пояс.

— Ничего себе! Когда это такое бывало?

— Слушай, Марс, есть пара минут? Я не отвлекаю тебя от утренних дел?

— Валентин, я весь внимание.

— У меня неожиданный вопрос. Так вышло, что я пишу роман. В нём мужчина и женщина посылают друг другу письма. Периодически они встречаются и так далее, но роман состоит только из писем.

— Эпистолярный роман? Звучит заманчиво! Ты подыскиваешь издательство?

— Это следующий шаг. Пока пытаюсь понять, хороший ли получается текст. Кажется, будто чего-то не хватает, но взгляд у меня замылился. Ты согласишься прочесть? По объему это не «Война и мир». Буду очень признателен за твое мнение.

— Присылай, конечно! В ближайшее время оценю. Ты меня заинтриговал. Не знал, что у тебя есть литературные наклонности.

— Я сам не знал. Жди на этой неделе.

— Я в нетерпении! Но подумай и о встрече с избирателями или хотя бы с читателями. Буду рад.

— Марс, ты настоящий друг.

Валентин тщетно ищет в Интернете подвластный ему способ автоматического преобразования рукописного текста в печатный. Придется сделать это вручную.

В сообщении Лены есть ссылки на материалы дела и на судебные акты. Валентин пересылает ссылки юристам для подготовки проекта кассационной жалобы.

Он пишет Лене: «Привет! Позвони, когда будет удобно».

Лена звонит через несколько минут:

— Привет, пап. Как дела? Уже вернулся из Стамбула?

— Привет, принцесса. Меня завалило снегом. Тут третий день подряд метет.

— Вот это да! Играешь там в снежки?

— С молодыми турчанками, да. Ловлю мгновение, как говорит дядя Андрей Кириллов. Я отправил материалы ребятам. Сколько у Ивана денег?

— Он не сказал. Мне кажется, немного.

— Контакты кредитора?

— Ваня считает, что они не согласятся на рассрочку.

— Попытка не пытка. Ладно, скажу своим поискать.

Валентин подключается к офисному компьютеру и в скан-копии своего старого загранпаспорта находит отметку о въезде в Анталью в августе 1999 года.

Перед сном Валентин перепечатывает несколько писем. Это умиротворяющее и приятное занятие.

В письмах Валентина есть выражения, которые он использует. Прочти ему кто-то эти тексты без указания автора, Валентин догадался бы, чьи они, однако он не помнит ни романа с Ниной, ни того, как писал ей.

7

Утром снег не идет, но лежит. Валентин завтракает дома и печатает.

Когда приходит время ехать в аэропорт, Валентин проверяет, перекрыты ли газ и вода, убирает письма, фотографии Нины и планшет в рюкзак, спускается на лифте, прощается с привратником и идет к метро.

В дороге Валентин перечитывает письма. У него вновь ощущение, словно в них чего-то не хватает. Оснований считать, что часть переписки пропущена, мало: письма следовали через два-три дня и чаще.

В самолете рядом с Валентином сидит грузный турок его возраста. Бог дарит красивую незнакомку в соседнем кресле раз в жизни.

Алла не позвонит. Побеспокоить Еву и Нелли Валентин не решился.

За сотни полетов ему попалась одна красивая женщина — вероятность соседства с красивой незнакомкой составляет менее одного процента. Этой вероятностью Валентин воспользовался на все сто.

«Если ты в сорок пять настолько хорош, то каким же ты был в двадцать?!» — вспоминает он.

Валентин повторяет про себя пункт 4 списка, который ведет по рекомендации Паса: «Ощущение, когда мной восхищается женщина гораздо моложе меня».

После слов Лины Валентин испытал разновидность этого ощущения, которая бывает, когда так отодрал женщину в два раза моложе, что она выдохлась первой.

Валентин отодрал ее без виагры. Взял и отодрал, несмотря на простатит; несмотря на то, что ему почти шестьдесят; на то, что сын не любит его, а он не любит сына; на то, что ни одной бывшей Валентина нет до него дела, а у женщины, которую он полгода думал пригласить куда-то, оказались муж и ребенок.

Несмотря на то, что Валентин ничего, кроме имени и цвета купальника, не помнит о женщине, которую годами видит во сне.

Несмотря на то, что жена, с которой он собирался состариться и которой не думал изменять, оказалась чертовой шлюхой.

Несмотря на то, что Валентин не представляет себя в отношениях.

Несмотря на всё дерьмо, он взял и отодрал женщину на тридцать с лишним лет моложе его. Отодрал так, что ей понравилось. Пусть даже она была эскортницей, которую он снял во время турбулентности.

И то хлеб.