Вита

Часть V

1

Валентин спешит в туалет и понимает, что находится в квартире на Композиторской.

Жанна была любовницей Андрея, вспоминает Валентин, облегчаясь. Андрей отдал Валентину ее фотографии, чтобы их не нашла жена, но та узнала о романе Андрея и ушла от него.

Фотографии и письма нашла Аня.

Валентин идет на кухню выпить воды и вспоминает, как Аня, комкая и разрывая листы, кричала:

— Убирайся к своей чертовой шлюхе и забери ее сраные письма!

«Чьи сраные письма? Я не переписывался с Жанной, — говорит себе Валентин. — Чьи это письма?»

Впервые за годы он не чувствует вины при мысли об Ане. Вспоминая ее крики, Валентин ощущает злость и бессилие. Слыша те крики, он тоже чувствовал бессилие и злость.

Отличная была идея посмотреть «Заворожённого» на ночь.

Кто же та, кого Валентин в приснившемся ему завещании назвал женщиной, с которой переписывался?

Валентин берет телефон и обнаруживает, что сейчас четыре часа ночи. Он видит вчерашнее сообщение Марса:

«Валентин, привет!

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Мое мнение пригодилось тебе хотя бы немного? Верю, что у тебя получится шедевр!

Марс».

Валентин понимает, что не ответил на предыдущее письмо Марса.

В Массачусетсе девять вечера.

— Король грунта, привет! — снимает трубку Марс. — Как дела? Не спится? Муки творчества?

— Марс, старина! Прости, я совсем забыл тебе написать… Мне ужасно неудобно: ты тратил время на мою писанину, а я не удосужился ответить… Тебе удобно говорить?

— Ничего страшного, бывает. Я решил, что ты занят. Я на ужине с друзьями. Если у тебя нет срочных вопросов, созвонимся завтра?

— Конечно, Марс. Прости за беспокойство.

— Но ты понял главную мысль, правда? Нужно индивидуализировать персонажей. История интересная, но пока ощущение, будто письма написал один человек. Понятно, что их и написал один человек — ты, но всё же… Думаю, ты меня понял.

— Спасибо, Марс. Созвонимся завтра.

— Хорошего вечера!

«…Ощущение, будто письма написал один человек».

Марс вновь отвечает сразу:

— Король грунта? Уже соскучился?

— Марс, прости, ради бога, что отвлекаю от ужина. Почему ты называешь меня королем грунта? Я редко играю на грунте. Мы с тобой, если не ошибаюсь, всегда играли на харде…

— А как еще называть человека, который иногда играет левой рукой?

— Я играю левой рукой?

— У сетки. Ты рассказывал, что у тебя была травма левой руки, а до того ты и на задней линии часто играл левой. Помнишь? Или ты, как сороконожка, впал в задумчивость и забыл свои навыки? Ты амбидекстр, как король грунта Рафа Надаль. Это-то ты не забыл? Пожалуй, кое-кому нужно выспаться, дружище…

2

— Да, я почти уверен, что это написал мужчина, — произносит Алексей, разглядывая одно из писем Нины, лежащих на его рабочем столе.

Алексей — почерковед. Порой Валентин обращается к нему за экспертизой.

Алексей говорит:

— Почерк мужской. Буквы некрупные, резко написанные, хотя в целом аккуратные.

Валентин вспоминает приснившиеся ему слова Жанны о почерке Нины.

— Аккуратнее, чем у некоторых женщин, — говорит он.

— Этот мужчина, скорее всего, занимался умственным трудом, был усидчивым и спокойным.

— Левша?

— В этом я уверен. Без сомнений.

— Потому что буквы наклонены влево?

— Или никуда не наклонены. Кроме того, он соединял их чертами. Так делают левши. Они не пишут непрерывно.

— Через несколько букв левая рука наезжает на только что написанное?

— Поэтому у левшей встречаются соединительные черты между буквами.

Алексей просматривает письма Нины и говорит:

— Со временем его почерк становился тверже. Вот первое письмо, а вот последнее. Видишь?

— Я не обращал внимания.

— Потому что ты, подозреваю, не читал эти письма подряд, а чередовал их с ответами второго человека. И тебя занимало содержание, а не исполнение.

— Почему его почерк становился тверже?

— Он мог восстанавливаться после травмы руки. Мог быть переученным в детстве левшой, который во взрослом возрасте решил вспомнить навыки письма левой. Возможен синтез вариантов: переученный левша травмировал левую руку и писал ею, чтобы быстрее разработать.

— Это мог быть правша, захотевший научиться писать левой?

— Он и до первого письма много писал левой. Почерк нетвердый, но навык очевиден.

— Насколько вероятно, что те письма написал автор вот этого?

Валентин кладет на стол одно из своих писем.

— Это писал правша, — говорит Алексей. — Кроме того, этот почерк крупнее, размашистее и увереннее.

— Мог ли один человек написать письма разными руками?

— Амбидекстр?

— Почерк рук амбидекстра ведь не может быть одинаковым?

— Амбидекстр может владеть правой и левой руками одинаково хорошо, но мало кто пишет разными руками одинаково. Гм!.. Взгляни на букву «ё», — Алексей разворачивает листы к Валентину. — Люди пишут ее по-разному. Кто-то ставит две точки, кто-то — черту. Правша всегда ставил черту, видишь? Тот, кто писал левой, иногда ставил точки, но чаще — черту. Например, тут, тут и вот тут.

— То есть оба обычно писали букву «ё» с чертой.

— Теперь посмотри, как правша писал букву «ж». Обрати внимание на деформацию в середине буквы. У левши нечто похожее, но с поправкой на то, что это левша. Технически он писал «ж» так же.

Взгляни на строчные буквы «т» и «ш». Оба ставили черту над «т» и под «ш». Так делают далеко не все.

— Твой вывод?

— Для утверждений мне нужно сравнивать по большему числу позиций. Если не для протокола, то я почти уверен: писал один человек. Амбидекстр.

Валентин думает написать что-нибудь левой рукой и предложить сравнить результат с почерком Нины, однако он не готов обсуждать затруднения с памятью, а этого вопроса при продолжении разговора не избежать.

«Кроме того, — говорит себе Валентин, поблагодарив Алексея и выйдя на улицу, — память-то возвращается, а то и вернулась».

3

По пути домой Валентин перебирает вставшие на место воспоминания.

Вот он в возрасте семи лет показывает одноклассникам, как пишет левой рукой не хуже, чем правой.

То же он делает, когда ему четырнадцать, но Нина Малышкина — девушка, в которую влюблен юный Валентин, — не интересуется этим маленьким представлением. У нее рой поклонников.

Раздосадованный, Валентин решает не демонстрировать навык письма обеими руками. Ни одна из его женщин не знала, что он хорошо пишет левой.

На теннисных тренировках молодой Валентин выполняет упражнения каждой рукой. Новому сопернику он дает понять, будто его уязвимое место — это удар закрытой ракеткой слева. Соперник грузит мяч под левую руку Валентина. Тот перекладывает ракетку в левую руку и бьет не хуже, чем справа. Соперник обескуражен и проигрывает несколько очков.

Лечащий Валентина после первого перелома врач узнаёт, что его пациент — амбидекстр, и включает в комплекс упражнений написание текстов левой рукой.

Андрей рассказывает Валентину о связи с женщиной по имени Жанна. Друзья работают вместе. Жена Андрея бывает в их офисе. Андрей отдает Валентину на сохранение сделанные во время короткого совместного отдыха фотографии Жанны.

Андрей приводит любовницу в компанию друзей. Жанна кажется Валентину красивой, но ему не нравятся ее голос и манера общения.

Вскоре Андрей и Жанна расстаются.

К тому времени Валентин и Аня год не занимаются сексом. После рождения Ивана жена не возбуждает Валентина и не стремится возобновить их половую жизнь.

Валентину неудобно начинать пользоваться услугами проституток в таком, как ему кажется, взрослом возрасте. В пятьдесят шесть он преодолеет это стеснение.

Валентин не смотрит эротику: дома жена, младенец и дочь-первоклассница.

Он находит выход в фантазиях о женщине, которую Андрей запечатлел на фотографиях.

Героиня фантазий Валентина имеет мало общего с Жанной — только внешность. Валентин называет вымышленную любовницу именем девушки, в которую был влюблен в школе, — девушки, из-за которой он обращает мало внимания на женщин, производящих впечатление недоступных.

Разрабатывая левую руку, Валентин в офисе, а иногда и дома, когда семейные спят, пишет себе от лица Нины, а Нине — от своего лица. Валентин описывает, как они с Ниной занимаются сексом во всех мыслимых позах, как Нина хочет еще, как упрашивает Валентина трахать ее снова, как она делится желаниями в предвкушении очередной встречи. Почерк Нины становится тверже, фантазии Валентина — жарче. Вспоминая фразы из писем и мастурбируя, он испытывает нехарактерные для него эмоциональные оргазмы.

Отдыхая с семьей в Анталье, Валентин воображает, будто проводит отпуск с любовницей.

Чтобы добавить страсти, он придумывает импортера итальянской обуви. Воображаемые свидания с Ниной несут печать скорого расставания, письма становятся драматичнее.

Второй перелом тяжелее первого. В поисках стимула для того, чтобы снова разрабатывать руку, Валентин пишет прощальное письмо, за которым должен последовать новый виток мысленного романа с Ниной.

— Убирайся к своей чертовой шлюхе и забери ее сраные письма! — кричит Аня, найдя тайник Валентина.

Со сломанной рукой Валентин не может доказать, что почерк Нины — это его почерк. Аня не знает, что он умеет писать левой рукой. Эта сцена оставляет у него ощущение унижения и чувство злой обиды: Валентин не изменял жене, а та устроила ему скандал, словно он был потаскуном вроде Андрея.

Унижение препятствует возвращению к письмам и не притупляется с годами — после приобретения квартиры в Стамбуле Валентин увозит письма туда, чтобы их не нашла ревнивая Алла.

Обида способствует роману с Инной. Если тебя несправедливо обвиняют, самое время сделать то, в чём тебя заподозрили, иначе за что ты сносишь упреки?

«Валь, прости меня за то, что не поверила тебе», — вот что говорила Аня в фантазиях Валентина, подойдя к нему сзади во время его одинокой прогулки.

Из-за последствий второго перелома Валентину трудно играть левой рукой на задней линии. Он использует левую как ведущую лишь в некоторых ситуациях у сетки. Тогда Марс кричит:

— Валентин Надаль — король грунта!

4

Валентин не считал Нину из своих фантазий Жанной. Ему неинтересно, как сложилась жизнь Жанны после расставания с Андреем, есть ли у нее маникюрный салон и дочь Юля. Валентину безразлично, жива ли Жанна.

Он просит коллег найти информацию о женщине по имени Нина, которая родилась в 1964 году (Валентин помнит, что Нина старше его на несколько месяцев), в девичестве носила фамилию Малышкина и училась в школе №6 в Железнодорожном.

Назавтра Валентину сообщают, что Нина была замужем, родила сына и дочь, умерла в 2020-м под фамилией Шестова и похоронена на Пуршевском рядом со своей матерью.

— Чертов ковид, — говорит Валентин Марии, когда она ставит перед ним тарелку салата. — Оказывается, пять лет назад от него умерла девочка, в которую я был влюблен в школе. Ну, не девочка, а почти бабушка.

— Очень жаль. Вы общались после школы?

— Ни разу.

В субботу на кладбище больше людей, чем было во время предыдущего визита Валентина. Погода солнечная. Валентину весело: он жив.

У администратора Валентин справляется, как отыскать нужную могилу. Постояв у захоронения своих родителей, он идет к могиле Нины.

Участок ухоженный. На фотографии Нине за сорок. Лицо полное, взгляд тяжелый, глаза поблекли. Что случилось с девушкой, в которую был влюблен Валентин?

Вероятно, ее раз-другой предали. Такими были глаза Инны в процессе развода. Кстати, как тепло она отзывалась о Валентине в его сне, любо-дорого было послушать.

Такими были глаза Ани, этой набитой дуры, которая не поверила объяснениям Валентина о происхождении обнаруженной ею переписки.

К счастью, она умерла. Хорошо бы вернуть эти слова в заметку о людях и ощущениях.

Валентин слышит шаги. Кто-то останавливается у него за спиной. Он оборачивается. Перед ним женщина среднего роста в черном пальто. Валентин дал бы ей двадцать пять, но допускает, что она старше. Ее длинные темные волосы собраны в хвост. Лицо у нее открытое, в веснушках — хорошее лицо, незлое.

Вряд ли она из тех, кто быстро дает.

— Добрый день, — произносит Валентин и улыбается.

— Добрый! — говорит женщина и улыбается в ответ. — Вы к маме?

— Простите?

— Вы к моей маме? Здесь похоронена моя мама.

Голос у нее звонкий.

— Нина — ваша мама?

— Да.

Женщина рассматривает Валентина. На нём темные брюки и пальто, бордовый шарф. Его густые светлые волосы зачесаны назад. Валентин знает, что хорошо выглядит.

Он снимает перчатку и протягивает женщине ладонь:

— Валентин. Я одноклассник вашей мамы.

Ладонь собеседницы Валентина узкая, теплая, с коротким красным маникюром.

— Вита. Вы одноклассник моей мамы? Ни за что бы не сказала, что вы ее ровесник.

— Я младше на полгода.

— Думаете, в этом дело?

— А то в чём же?

5

Чтобы не мешать Вите, Валентин ждет на аллее. Напоследок женщина целует изображение матери.

Валентин смотрит на Виту, пока она идет к нему. У нее подвижное и умное лицо. Валентин не назвал бы его красивым.

Вита не похожа на Нину. Лицом и фигурой она напоминает юную актрису, которую Валентин осенью видел в вахтанговском «Онегине» в роли Татьяны.

Вита и Валентин идут к воротам кладбища.

— Мама назвала меня в честь своего одноклассника по имени Валентин. Если вы ее одноклассник Валентин, то меня назвали в вашу честь.

— Я полагал, если девочку хотят назвать в честь мужчины по имени Валентин, то ее называют Валентиной.

— Моему папе не нравилось это имя. В качестве компромисса мама предложила имя Вита. Буквы моего имени взяты из вашего. Понимаете?

Валентину нравится идти рядом с Витой.

— Почему Нина хотела назвать вас в мою честь?

— Вы были ее первой любовью.

Валентин помнит своего разбитного тезку, который нравился Нине.

— Меня, конечно, любили некоторые женщины, но я не знал, что одна из них назвала дочь в мою честь… Выпьем кофе?

Carpe diem.

— Неподалеку от стадиона есть кафе, — говорит Вита.

— Стадион в двух минутах ходьбы от школы, где учились мы с вашей мамой.

— Вы на машине?

— На такси.

Вита садится за руль припаркованного у ворот кладбища красного автомобиля Kia. Валентин располагается рядом с Витой и пристегивается.

— Нина была самой красивой в классе. И в школе. Как сложилась ее жизнь?

— Как у всех. Точнее, как у большинства. Окончила педагогический, работала в школах, в том числе в той, где вы с ней учились. Правда, там всего несколько лет. Вышла замуж, родила моего брата, потом меня. Воспитывала детей и мужа. Родители развелись, мы с братом остались с мамой. Мне было двенадцать. У вас есть дети?

— Дочь и сын.

— Взрослые?

— Дочери тридцать три… скоро тридцать четыре. Сыну двадцать семь.

— Ваш сын на год младше меня.

— Вы выглядите моложе.

— Вы тоже.

Они заказывают латте.

— Вы женаты?

— Я из тех мужчин, которые в браке носят кольцо.

Вита фыркает в кофейную пену. Будь она юной, Валентин расценил бы это как неуважение.

Если оставить за скобками фырканье, Вита пьет кофе бесшумно.

В каком году она родилась, в 97-м? Тогда Валентин жил с Аней и Леной и еще не переписывался со своей левой рукой.

Валентин посмеивается.

— Я гляжу, вы цените напыщенные ответы, — говорит он.

Голубые глаза Виты рассматривают его.

— Сколько колец вы носили? — спрашивает она.

— Три. Женщины всегда хотели за меня замуж. Иногда я был не против.

— Наверное, будет невежливо узнавать у вас подробности.

— Всякий раз я разводился. Как все. Точнее, как большинство. А что насчет вас?

Вита кладет ладони на стол. Качественный красный маникюр короткий — ладони кажутся миниатюрными. На пальцах Виты нет колец.

— Я была замужем. Потом как у большинства.

— Согласитесь, развод за плечами означает, что у человека есть история или несколько.

— Какие у вас истории?

— Первая жена заподозрила меня в измене, которой не было, и я изменил ей со второй. У второй нашли рак. Я устал лечить ее и бросил после выздоровления. Третья моложе меня на пятнадцать лет. Она ушла к своему однокурснику.

— Третья жена моложе вас на пятнадцать лет?

— Она из Нью-Йорка.

— Белая?

— Мулатка цвета вот этого кофе. Kahverengi, как сказали бы в Турции.

— Вы говорите по-турецки? Я давно хочу выучить турецкий. Я переводчик.

— С каких языков переводите?

— С испанского и португальского. Могу с английского. А вы кем работаете?

— Я юрист.

6

В лучах заходящего солнца Валентин и Вита проходят мимо стадиона «Строитель».

— Вы не забыли, где жила моя мама в детстве?

— В двух шагах отсюда, на Транспортной.

Они идут мимо шиномонтажа и продуктового во двор.

— Здесь жил я, на первом этаже. Нина жила в следующем дворе.

— Ваши окна выходили на двор?

— На палисадник с обратной стороны дома. На двор выходили окна Нины.

— Я гостила тут у бабушки. Вы с рождения жили здесь?

— Мои первые годы прошли в коммуналке на Первомайской. Она была напротив библиотеки. В школу я ходил уже отсюда.

Они идут в соседний двор. Валентин понимает: встречным ясно, что он и Вита не местные.

Наверняка Валентин знал кого-то из этих людей или их родственников.

— Здесь жила Нина.

— Да, сюда мы ездили к бабушке. Она ходила в местный храм. Я люблю его.

— Храм было видно отсюда: те дома через дорогу тогда еще не построили. Там было большое поле. Стоишь на одном конце, а на другом — церковь с колокольней.

— Я помню, как строили те дома. Пословицу о том, что жизнь прожить — не поле перейти, вам объясняли на примере того поля?

— Объяснять ее начали, когда перейти поле для меня было непросто. Я рос с ощущением, что жить легко.

— А жить легко?

— Тяжело разгружать вагоны.

— Вы разгружали?

— На первом курсе.

По пути к храму Вита спрашивает:

— Что выращивали на том поле?

— Зачастую кукурузу.

— Храм ведь был действующим в советское время?

— В семидесятые точно. Настоятелями служили один за другим отец и сын. Они похоронены рядом с храмом. Вы переводчик художественной литературы или бизнес-переводчик?

— Я перевожу художественную литературу, но чаще работаю синхронистом и репетитором.

— Это же очень непросто — переводить в моменте?

— Думаю, это легче, чем разгружать вагоны.

Вита улыбается в сумерках.

У храма Валентин дает ей шарф — покрыть голову.

По дороге к кафе, у которого припаркована машина Виты, Валентин говорит:

— Свою историю я вам рассказал, даже три. Какая у вас история?

— Я вышла замуж за чилийца. Он тоже переводчик. Два года прожила в Сантьяго. Мы любили друг друга, как мне казалось. Когда выяснилось, что я не смогу забеременеть, свекровь сказала ему развестись. Мы развелись.

— Мне жаль.

— Это в прошлом. Три года прошло.

— Вы не носили девичью фамилию Нины, верно?

— Я носила папину — Шестова. В браке я была Бревис. Я и сейчас Бревис: не стала заморачиваться со сменой документов.

— Бревис — красивая фамилия.

— Она переводится как «маленькая», «короткая». Мама была Малышкиной, а я Бревис — почти одно и то же.

Вита улыбается, и Валентин улыбается. Подъезжает такси.

— Вы Виталия или Виталина?

— Вита. Но по паспорту Виталия.

Они жмут друг другу руки.

— Приятно познакомиться, Вита.

— Взаимно, Валентин.

«Старый дурак, ты не взял у нее номер, — думает Валентин в такси. — Впрочем, найти в Интернете женщину с такой редкой фамилией нетрудно. Да и что тебе делать с ее номером? Ты учился в одном классе с ее матерью… Вита Бревис, Вита Бревис…»

Имя и фамилия кажутся Валентину знакомыми, но он не может вспомнить, когда и где встречал их.