Византийская ночь

13

Всадники пустили коней шагом.

- Ты все лучше держишься в седле, - заметил Валент.

- Последние дни мы даже спали верхом, - гордо ответил мальчик.

- Молодец. Быстро учишься. Рыва неплохо вас тренирует.

Амвросий довольно заулыбался. Полез в седельную сумку. Достал кусок козлятины. Понюхал. Мясо пахло дымом и дубленой кожей. Попробовал. Принялся грызть. Валент посмотрел на него с заботливой насмешкой. Скривил тонкие губы.

- Будешь? Есть еще, если ты свое доел.

- Благодарю. Наслаждайся сам.

Миновали лес. Вверх потянулись желтоватые луга. Неровным горизонтом заиграли вдали вершины карпатских гор.

- Эти великие горы, от которых мы видим лишь часть, названы по имени дакийского племени карпов. Они обитали в этих местах задолго до прихода римских легионов Траяна[122]. Эта страна называлась Дакией.

Мальчик слушал. Валент рассказывал дальше.

Долгие столетия этот край жил собственной жизнью. Лишь изредка проникали сюда путешественники из цивилизованного мира на юге. Карпы считались одним из самых воинственных племен обитавших за Дунаем. Вместе с другими даками они вторгались в пределы Римской империи. Дакийское царство угрожало безопасности римского государства. Император Траян завоевал его в долгой и кровопролитной войне. Погиб царь даков Децебал. Пала столица Дакии Сармизегетуза. Только карпы остались в своих горах. Много веков никому не удавалось их покорить. Некоторые их старые крепости восстановили склавины, новые хозяева гор и равнин Дакии.

- А куда они делись? - вдруг спросил Амвросий.

- Кто?

- Карпы, - малыш бросил в траву обглоданную кость. Отхлебнул воды из просмоленной берестяной фляги.

- Их сменили готы. Потом здесь прошли гунны. Рассказывают, что они все превратили в пепел. Только затем эту землю заселили склавины. Никто мне так и не объяснил, когда и как это произошло. Есть племя карпан, но они веры и языка того же, что и все склавины. Название их только из-за гор происходит…

- А большие они, эти горы?

- Да, они велики и тянутся полукругом от Дуная до севера и дальше на восток. Есть еще большое ответвление на запад. Эти горы надежно закрывают плодородную низменность.

Валент достал лепешку. Начал есть, кладя в рот кусочек за кусочком. Кислый теплый квас приятно щекотал горло.

Они пересекли овраг, в котором бежала речушка. Золотистые кроны опять укрыли их от лучей солнца.

Амвросий принялся рассказывать о святилище Перуна. Сбивался. Повторялся. Говорил восторженно. Теребил уздечку, дразня послушного мерина. Тот шевелил ушами, отгонял хвостом мух и мерно покачиваясь, нес седока вперед. Римлянин ехал рядом, слушал, любовался природой, размышлял. Он давно полюбил такие прогулки, но лишь в последние недели начал брать с собой мальчика.

- Значит, пораженный молнией дуб почитается особо? Именно дуб? - переспросил Валент. Сделал удивленное лицо. Подумал: «Как все здесь походит на север Италии. Только травы пахнут немного иначе».

Амвросий с упоением принялся объяснять:

- Да, а еще из него делают амулеты, посохи, жезлы, стрелы. Дуб - дерево Громовержца. Если бог грома сам избирает дерево, то из него волхвы мастерят кумира. Ставят его в святилище или на открытом месте. Только не в низине, а на высоте. Низина - место Велеса.

- Ты любознателен.

Мальчик залился краской. Заулыбался смущенно. Валент, обычно сухой на слова, уже хвалил его сегодня дважды.

- Хорошо, что ты все хочешь понимать. Не упускай ничего. Помни, знания пригождаются, даже самые странные на первый взгляд, - приемный отец улыбнулся морщинками под умными глазами. - Хочу отметить твои успехи. Ты стал неплохо читать. Однако то, как ты пишешь, поражает меня. Разобрать твоих букв не в силах даже бессмертные боги.

Мальчик пожал плечами. Стоило ли говорить, что он вообще не мог еще писать сам? Все, что выходило у него пока - это переписывать. Однако он уже неплохо разбирал чужие строки. Быстро, необыкновенно быстро постигал он главную премудрость цивилизации.

Лиственные деревья стали чередоваться с хвойными.

- Перун сын Сварога, главнейшего из богов, - продолжал Амвросий свой рассказ. - Он подарил людям первый плуг и кузнечные клещи. Он научил выплавлять медь, а потом и железо. Но, говорят, воины почитают Перуна больше Сварога. Перун - воин. Отец-Сварог полагается на него, а сам предается покою.

«Он стал очень серьезным», - заметил Валент. Мальчик вырос, но еще более он изменился с того дня, как римский изгнанник впервые увидел его. Теперь малыш все сильнее походил на римлян эпохи язычества и республики, какими представлял их себе Валент. Мальчик сутками пропадал в лесу, удил рыбу, боролся, учился владеть дротиками и луком. Валент обучал приемного сына совсем немногому: чтению и письму, правилам латинской речи и культуры. Все остальное ребенок постигал от жизни, какой представала она на этой земле.

Они объехали заросшее кустами пространство. Опять пошли одни лиственные деревья. Дышалось легко. Солнце светило мягко. Лучи его путались в облаках и ветках.

Амвросий рассказывал уже о других божествах.

- Скажи, а какое место в пантеоне здешних богов занимает Христос? Тебе известно слово «пантеон»? - спросил римлянин. Потеребил курчавую бороду, чтобы спрятать лукавую улыбку.

Мальчик на мгновение растерялся. Почесал за ухом, размышляя.

- Склавины не знают и не чтят этого, самого доброго из богов. Разве тебе этого не известно? Они говорят, что римские боги живут только в Византии, а здесь правят свои духи и божества. Но Спаситель остается в моем сердце.

- Подходящее место. В голове ему делать нечего, - засмеялся Валент, глядя на удивленное лицо ребенка.

- Почему ты так говоришь! - возмутился мальчик. - Иисус сотворил столько чудес и умер на кресте за наши грехи!

Валент повернул коня.

- Не сердись. Я не проверяю твою веру. Я сомневаюсь в ее необходимости. Ты должен учиться сомневаться. Не принимай все на веру, особенно когда речь идет о невероятных вещах. Это касается и здешних легенд. Сомнение помогает нам постигать действительное и отметать ложное, - Валент сделал красивый жест рукой, словно отбрасывая нечто легкое.

- Не понимаю этого, - растерялся Амвросий.

- Рано еще. Дослушай и объясни другое.

- Хорошо, - согласился мальчик, все еще пытаясь понять слова Валента. Чему же верить, если во всем сомневаться? Разве это разумно - сомневаться? Разве не достаточно просто узнавать новое?

Римлянин продолжал:

- Есть еще одно правило, которое ты обязан знать. Не нужно всякий раз отстаивать то во что веришь, то, что знаешь, в чем убежден. Это может быть небезопасно. Понимаешь?

- Этого я тоже не понимаю! - воскликнул Амвросий.

Валент ласково улыбнулся. Потер шею бурого коня.

- Просто запомни. Обдумаешь после. Уверен: судьба занесет тебя когда-нибудь в пределы римского государства. Неосторожное слово, особенно брошенное в споре, обходится в жизнь. Это ты понимаешь?

Мальчик серьезно посмотрел на собеседника. Поджал губы. Забытые, но еще недавние душевные раны взвыли с неистовой болью. Он все понял. Он ничего не забудет из этих слов.

- И еще. Всякий спор отнимает много душевных сил. Трать их не понапрасну. Пусть все сказанное тобой будет полезно. Стремись к этому.

- Хорошо, - согласился юный собеседник. В голове его еще звенело: «Это ты понимаешь?»

Валент пустил коня рысью. Деревья вокруг понеслись быстрее. Одно. Второе. Третье. Еще и еще. Сухие ветви захрустели на земле. Желтые листья ярче зашелестели в ушах. Амвросий шлепнул по крупу мерина. Бросился догонять. Закричал:

- Я буду драться! Я никому не позволю унижать меня. Никому!

- Не сомневаюсь! - засмеялся Валент.

Они поравнялись. Перешли на шаг.

- Взрослеть среди варваров: отличная школа. С жадностью бери все уроки. Для характера - это лучшее. Но теперь объясни мне, зачем все эти воинственные посвящения? Рыва мне этого не рассказал. Он что-то задумал? Что? Чего этому рыжему псу возиться с вами так помногу?

Амвросий пожал плечами, подбирая слова для ответа.

- Так что, он тебя сделает воином? Верно?

- Да, дружинником, как и всех нас, - признался мальчик.

- Главное, чтобы не скоро. С обычаями этих мест я не спорю, - многозначительно заметил римлянин. С подозрением заглянул в чистые глаза юного всадника. Улыбнулся. Подобрал плащ.

Поехали дальше.

Треск птичьих голосов наполнял воздух. Он был прохладен и чист. Не ощущалось тяжелых ароматов княжеского городища. Запахи осеннего леса успокаивали, придавали легкость движениям и мыслям. «Вот бы скорей стать взрослым, скорей набраться силы и боевого мастерства», - думал Амвросий. Ему казалось тесно в хрупком теле ребенка. Он мечтал. Как и многие сверстники, он желал подвигов, добычи и славы. За год с лишним он почти совсем забыл о своей прежней жизни. Лишь редкие моменты воскрешали в душе старую боль.

Спешились. Напоили лошадей у ручья.

- Вон! Вон туда посмотри! - закричал Амвросий.

Бурый медведь покачиваясь шел к воде чуть выше по течению.

- На медведей я не охочусь, - сурово заметил римлянин. Забрался на коня. Потрогал притороченный к седлу топорик.

- А Рыва охотится, - грустно сказал мальчик.

- Рыва? Может быть. Едем.

Медведь принялся пить, изредка поднимая голову. Он явно ощущал себя в полной безопасности. Они спустились ниже по течению и поехали дальше по дикой тропинке.

- Мы не заблудимся?

- Нет. Я уже бывал тут.

Амвросий вспомнил как часто в это лето отлучался Валент. Он много ездил по делам с Всегордом. По обрывкам фраз мальчик знал: отца занимали горные крепости, проходы и какие-то ловушки. Но не об этом хотел сейчас спросить маленький римлянин.

- У меня есть вопрос, - сказал он серьезно, как взрослый.

Валент удивленно поднял голубые глаза. Брови поплыли вверх на круглом лбу. Коротко остриженная голова наклонилась набок.

- Вопрос… - растерялся Амвросий.

- Спрашивай смело.

- Объясни… Вот мы варвары, а живем среди римлян…

Валент от всего сердца расхохотался, откинувшись в седле.

- Я… Ой! Я хотел сказать…

- Мне вес понятно: римляне среди скифов.

- Да. Но почему? Разве это правильно? Ведь…

- Они воюют с империей, - закончил за него приемный отец.

Мальчик кивнул. Торопливо добавил:

- Склавины против римского цезаря, а мы им помогаем.

- Тебя волнует, почему? Нет ничего проще. Мы - это мы, а цезарь Тиверий - это цезарь Тиверий. Нам до него дела нет. Свыше того: он не желает нам добра. Он нам не друг. Вспомни, кем ты был в империи? У меня тоже есть счеты с нашим славным государством.

Амвросий не имел никаких счетов с Византией, но не стал возражать. Главное для него стало понятным. Он не обязан следовать чуждым и ненужным правилам. Он сам по себе. Он хозяин своей судьбы, в той мере, насколько позволяют боги. Он друг друзьям и недруг тем, кто тверд в своей неприязни.

Внезапно лес кончился. Но вместо обычной тишины до слуха всадников донесся топот тысяч копыт.

- Это интересней медведя! Вперед!

Они остановились под последними деревьями, так чтобы оставаться незамеченными. Перед ними открылся огромный луг по которому неслись сотни коней и кобылиц с жеребятами. Амвросии раскрыл от удивления рот. Усталость рассеялась. Ее оттеснило нахлынувшее изумление. Это были дикие лошади!

- Нравится? - спросил Валент.

- Да! Откуда они?

- Посмотри, какие красавцы. Это из табунов самого императора, должно быть. Их гонят сюда. В наших конюшнях только кони и мерины. Остальные лошади обитают на воле. Тут они встретят зиму. Нравятся?

- Конечно! Их ведь ловят, когда надо и объезжают. Я видел, как пригоняли жеребцов в городище. Но сколько же их…

Шум стих. Лошади пронеслись в сторону заката.