Визит «Джалиты»

ПРИЗНАНИЕ ГАРБУЗА

Когда однорукий возвратился в кабинет Гурова с бумагой, исписанной каракулями Гарбузенко, Дубцов ещё был там. Схватив бумагу, он запер её в свой заветный портфель.

— Теперь он у нас на крючке: за эту бумаженцию выполнит любое задание. Красные ему не простят ограбления гохрана — это он понимает.

— Ты что? Предлагаешь его выпустить?! — удивился Гуров.

— А что, солить? Ты какие получил инструкции относительно уголовного элемента? Оставить красным в наследство всю заразу, что притащилась за нами в Крым: воров, налётчиков, спекулянтов.

— К Гарбузу это не относится. Он у красных не останется.

— Почему?

— По твоей же логике так получается: если ему красные не простят…

— Логика — это у тебя. Ты у нас Шерлок Холмс. А у меня — психология. Ты был когда-нибудь у Гарбузенко дома? Видел собаку да колясочку из ивовых прутиков — все, что осталось от его детей?

— Проверял. Действительно у него жена и дети — все погибли.

— Так вот: нас с тобой, хоть мы и не воры, Россия вскоре начнёт забывать потихонечку. А этот старый орёл от разбитого гнезда не отойдёт.

Гуров запустил пальцы в бороду и стал ходить по кабинету.

— Ты ещё скажи, отпустить Гришу.

— А Гриша тут вообще ни при чём.

— Ну знаешь, я не Иисус Христос.

— А я думал, наоборот, ты Христос! Он ходил по воде, как посуху, а ты тоже пойдёшь пешком по волнам до самой Турции?

— Не рано ли разогнался?

— Я слов на ветер не бросаю, Гуров, ты меня знаешь, — Дубцов проверил, плотно ли закрыта дверь, и склонился к самому уху Гурова: — Я получил сведения по морскому телеграфу: наши сдали Турецкий вал и откатились к Ющуньскнм позициям. А на причале тысячи беженцев ждут прихода «Спинозы». Но «Спиноза» не придёт — это ты, надеюсь, понял. И нам с тобой для спасения собственной шкуры остаётся только дизельный бот «Джалита» с мотористом Гришей да механиком Гарбузенко, который должен отремонтировать на ней двигатель. Словом, ты как хочешь, а я не намерен становиться к стенке в КрымЧК только лишь потому, что, по твоим непроверенным данным, под видом грека на «Джалите» плыл покойник… болгарин Христов Райко, которого я, кстати сказать, в восемнадцатом году лично уничтожил. То есть сдал французам и получил расписку, что он расстрелян в их плавучей тюрьме по приговору военного суда.

— Что же ты раньше молчал?

— Хотел посмотреть, как ты ловишь коммунистов. Поучиться, — Дубцов мягко, даже как-то нежно улыбнулся.