Владимир Набоков: pro et contra T2

16

В письме М. Карповичу летом 1941 г. Набоков писал: «…я прохожу через довольно мучительный период, т. к. выяснилось, что приходится переводить не только стихи, но и прозу — например, „Шинель“. Существующий перевод — мерзость и срам…» (BAR. Karpovich Papers. Box 2). В письме M. В. Добужинскому от 25 июля 1941 г. Набоков писал: «…Читаю свои лекции в общем с удовольствием, но мало у меня досуга для собственных трудов и много себе задаю лишней работы, особенно в смысле переводов на англ<ийский>, но что поделаешь, когда существующие переводы (напр., Шинели) не перекладные лошади просвещения, а дикие ослы дикого невежества. Какая небрежность, какая недобросовестность…» (Звезда. 1996. № 11. С. 98). «Муж очень много работает и очень устает, не столько от лекций (их 7 в неделю), сколько от подготовки к каждой лекции: не находя порядочных переводов русских классиков, он сам их переводит для студентов. Только что кончил „Пир во время чумы“ и теперь трудится над „Шинелью“. Так преподавать русскую литературу, конечно, очень утомительно», — писала В. Е. Набокова А. А. Гольденвейзеру 26 июля 1941 г. (BAR. Goldenveyzer Papers. Box 3).