Владыки «Железного Дракона»

Глава 7

В подзорную трубу Брокрин наблюдал, как орнитоптер отчалил от палубы «Гром-Макара» и направился к «Железному дракону». Крупный, напоминающий глыбу аппарат казался слишком громоздким, чтобы летать и уж тем более совершать внезапные резкие маневры, коих был полон его нынешний рейс. Движущийся орнитоптер напоминал огромное насекомое, порхающее по небу, безо всяких усилий ныряя и уклоняясь по пути.

Орнитоптер поддерживали в воздухе два двиргателя, установленные по бокам корпуса, крупный пропеллер в центральной части аппарата сразу над рулевой кабиной отвечал за направление движения, а в качестве руля использовался стальной штурвал в высоко расположенном хвостовом отделе. В целом размерами орнитоптер лишь слегка превосходил канонерку Грундстока. Аппарат не был разработан для ведения боя: его арсенал мог похвастаться только несколькими газовыми карабинами по обе стороны отсека, служившего одновременно и трюмом, и каютой. Его истинное назначение состояло в проведении разведки для «Гром-Макара». Орнитоптер заранее добывал для фрегатов информацию и избавлял крупные корабли от неблагоприятных ситуаций, перевозя членов команды и различное имущество. Капитан Ольгерд немалые средства потратил на приобретение машины и был ею очень горд, он нередко говорил, что наступит время, когда каждое крупное харадронское судно начнет извлекать пользу из подобных аппаратов.

Сегодня из машины Ольгерда несомненно извлекал пользу Брокрин. Подав сигнал «Гром-Макару», он попросил перевезти с помощью орнитоптера капитанов обоих фрегатов на «Железный дракон», чтобы обсудить дела. Он знал, что капитанам подобная причина покажется слишком размытой, но чего ему сейчас меньше всего хотелось, так это чтобы какой-нибудь чрезмерно любопытный член команды догадался, откуда дует ветер. Грокмунд и так от возбуждения едва ли не вприпрыжку передвигался по кораблю, не хватало, чтобы его настроение передалось остальным. Ольгерд и Кьёнелль имели право знать о нынешнем положении дел. А сохранят ли они информацию в тайне или поделятся с командой, останется на их усмотрение.

– Скоро прибудут, – сообщил Мортримм, – Ольгерд хорошую штуковину себе приобрел. Боги упасите признаться в этом при нем.

Брокрин облокотился на планширь. Его глаза блуждали от одного края палубы к другому. Капитан наблюдал, как офицеры делали все возможное, чтобы экипаж не расслаблялся. Брокрин видел косые взгляды членов команды, бросаемые в его сторону, и ему казалось, будто он слышит, как дуардины тихо перешептываются между собой. Кто-то проговорился, и весть о сокровище Грокмунда распространялась по кораблю. Он знал, что Хоргарр и Ворки будут держать язык за зубами, сомневался, что вина лежит на Друмарке. Готрамм был еще молод и горяч, но Брокрин считал парня достаточно умным, чтобы разболтать все арканавтам. Лодри? Появление подрывника на палубе само по себе выглядело необычно, а появление трезвого подрывника и вовсе было знаковым событием. Нет. Главными подозреваемыми становились логистикатор и сам Грокмунд, и между этими двумя Брокрин был больше склонен считать виновником первого. Скагги. Дуардин с финансовым чутьем преступного гения и моралью голодной крысы. Если логистикатор увидит способ направить развитие событий в нужную ему сторону, он воспользуется им быстрее, чем кто-либо успеет выговорить «клятвопреступник».

Брокрин скривился, завидев Скагги на носу корабля. Тот внимательно следил за орнитоптером, который отдалялся от «Дрон-Дураза».

– Эта затея с золотом крайне заманчива, – поделился мыслью Мортримм и выгнул спину, прохрустывая позвонками, – будь я моложе и глупее, то поставил бы на эту авантюру не раздумывая. – Он улыбнулся и подмигнул Брокрину. – Увы, я уже достаточно видел и знаю, что громкие и большие планы остаются таковыми только на словах. Всегда следует быть осторожным. Порою пари можно проиграть, просто заключив его.

– Многим юнобородым дуардинам еще предстоит выучить этот урок, – кивнул Брокрин.

– Лишь бы прожили достаточно, чтобы его усвоить, – ответил Мортримм, – иногда проигрыш не оставляет ничего, с чего можно было бы начать заново.

– Вот поэтому опытные не торопятся раскрывать карты, ждут подходящего момента. – Брокрин указал на отчаливший с «Дрон-Дураза» орнитоптер. – Представь, что случилось бы, проведи мы собрание на земле, где кому-нибудь могла прийти в голову идея разделить команды. Готовые следовать за Грокмундом летят одним путем, несогласные – другим. – Рука капитана сжалась в кулак. – Не для того я не скормил «Железного дракона» Газулу, чтобы меня отстранила голосованием собственная команда. Быть может, здесь, в облаках, сумасбродные мысли и обойдут их головы стороной.

– Засунь Скагги в карцер, – посоветовал Мортримм, – тогда, глядишь, сумасбродные мысли перестанут распространяться.

Навигатор говорил веселым тоном, но в его глазах не было ни капли юмора.

– Это заставит флот принять решение немедленно, заставит их выбирать, когда многие еще не решили, как поступить. Нет, запереть Скагги я не смогу, – Брокрин улыбнулся, затем рассмеялся, – выбросить за борт – да, но не запереть.

Мортримм тяжело вздохнул и облокотился на планширь.

– Этот вариант мне нравится еще больше. Будь у Скагги семья, они бы благодарили нас на коленях за то, что мы избавили их от кровопийцы.

– Больше на эту тему ни слова, – оборвал Брокрин, – не то искушение меня заест окончательно.

Капитаны фрегатов сидели по обе стороны от Брокрина, а Грокмунд излагал им свое предложение. Нынешнее собрание было куда меньше первого: помимо трех капитанов и эфирного химика, в каюте Брокрина присутствовали только Скагги, Хоргарр и Мортримм.

В конце своего рассказа Грокмунд подытожил общую картину перед командирами флота Барак-Зилфина:

– Жила остается собственностью Барак-Урбаза. Это не подлежит обсуждению. Чтобы удовлетворить интересы моего города, четвертая часть добытого вами эфирного золота также будет передана Барак-Урбазу. Таким образом, три четверти остаются вам, вашим командам и поручителям.

Капитан Кьёнелль указал на крошечный слиток, который Хоргарр получил из образца Грокмунда.

– Выходит значительная сумма, если руда действительно так богата, как показали опыты.

– Оценке Хоргарра можно верить, – подтвердил Брокрин, – ценность золота ни на йоту не меньше той, что мы вам сообщили.

Капитан Ольгерд почесал стальную накладку на пустой левой глазнице. Необъяснимо, но факт: когда он погружался в глубокие раздумья, накладка начинала ощутимо зудеть.

– Капитан Брокрин, ты вроде как явно выступаешь против этого плана. Однако же сам подтверждаешь слова Грокмунда о том, насколько ценна его находка. Я вижу здесь некое противоречие.

– Никакого противоречия нет, если принять во внимание другие факторы, – объяснил Мортримм, – неустойчивая природа руды…

– Каждый корабль, выходя из порта, допускает возможность попадания в ту или иную катастрофу, – проворчал Скагги, указывая на Грокмунда в качестве живого примера, – целая экспедиция Барак-Урбаза сложила головы, за исключением одного. Им не понадобилось забивать трюмы золотом – их перебили все равно. Да, риск наличествует, но подумайте о возможной выгоде!

– Я люблю золото и готов отправиться за ним даже в не самые полезные для моего здоровья авантюры, – покачал головой Кьёнелль, – но и мне не по себе от идеи превратить собственный корабль в летающую бомбу.

Ольгерд хлопнул в ладоши, широкая улыбка растянулась над его бородой.

– Это легко поправимо. Погрузим все золото на один корабль, оставив на нем минимальную команду. Другие два судна на безопасном расстоянии обеспечивают эскорт. Разумеется, – уточнил он, глядя на Брокрина и Кьёнелля, – тому, кто предоставит свое судно, будет полагаться дополнительная компенсация.

– В жиле хватит золота, чтобы забить до отказа все три корабля, – напомнил Грокмунд, – глупо оставлять такое состояние.

– Обещаешь-то ты много, мастер Грокмунд, – заметил Кьёнелль, – но я до сих пор не услышал, где твое богатое месторождение находится. Все, что у нас есть, – это слова.

– Ему причитается четверть, – сказал Ольгерд, – стал бы он уговаривать весь флот ради того, чтобы заработать какие-то гроши?

Брокрин внимательно рассматривал Грокмунда.

– Я думаю, нашего друга скорее интересует признание, нежели богатство, – указал он на обработанный слиток, – дуардин, открывший новый вид эфирного золота, будет прославлен и в своем клане, и в гильдии.

Внезапно Скагги осенило, и его глаза засверкали.

– Кодекс предусматривает возмещение непрогнозируемых издержек! – сообщил он, повернувшись к Грокмунду, но произнося слова достаточно громко, чтобы его услышали все. – Сюда входит не только спасение с «Бурекола», но также расходы на дорогу к месторождению, – перечислял он, радостно улыбаясь всем трем капитанам. – Более того, с учетом уже имеющихся у нас сведений под прогнозируемую опасность попадают потенциальный ущерб кораблю и команде, что также является основанием для получения компенсации. И, как вы можете догадаться, все это будет вычтено из причитающейся Барак-Урбазу части.

Брокрин оторопел от методов, которыми Скагги собирался дробить долю Грокмунда. Аренда кораблей, пошлины, обязательства, длинный список жульнических изворотов кусочек за кусочком пожирали предназначившуюся Барак-Урбазу прибыль. И чем сильнее уменьшалась эта сумма, тем внушительнее становилась окончательная прибыль, которая предназначалась флоту Барак-Зилфина. Скагги говорил, и Грокмунд выглядел все смиреннее. Может, из боязни потерять месторождение от бесконечных промедлений, может, из-за того, что жажда славы перевешивала жажду наживы, эфирный химик, казалось, был готов принять любые условия, которые помогут ему заручиться поддержкой пусть даже и малочисленного флота.

Когда у Скагги не осталось никаких сомнений в собственной победе, в беседу вмешался Хоргарр. Меж вытянутых пальцев главный двиргателист держал крохотный кусочек эфирного золота.

– Прежде чем вы на что-либо согласитесь, позвольте показать, во что вы ввязываетесь, – произнес он.

Дуардинам пришлось хорошенько прищуриться, чтобы разглядеть золотое пятнышко, которое Хоргарр положил на стол.

– Капитан, я попрошу тебя убрать слиток.

Он дождался, пока Брокрин спрячет золото в сундук, и жестом приказал всем отойти от стола. Убедившись, что места освободилось достаточно, он вынул из-за пояса небольшой молоток. Держа лицо как можно дальше от инструмента, он обрушил молоток на кусочек.

Каюту разорвал оглушительный грохот, который сопровождался слепящей вспышкой света. Словно кто-то выстрелил из залповой пушки прямо в помещении. Когда дуардины наконец проморгались и пляшущие пятнышки света перестали мельтешить перед глазами, они ошарашенно уставились на щербатые остатки капитанского стола. Твердое и неподатливое стальное дерево почернело и покорежилось, а в середине дымился кратер, почти пробивший мебель насквозь. Большая часть рукояти молотка валялась на полу, а от места, где должна была находиться головка инструмента, поднимался дым. Главный двиргателист прижимал ушибленную до самой кости руку к туловищу, массируя раненое место.

– Вы видели, как мало мне потребовалось, – произнес он, – и не забывайте, что это было обработанное золото: куда более стабильное, нежели газ, который вы собираетесь провозить в трюмах.

Скагги рассыпался в возражениях, не желая терять расположение Ольгерда и Кьёнелля. Грокмунд поддерживал его что было мочи, но довольно скоро тщетность их потуг стала очевидна. Демонстрация Хоргарра оказалась сильнее даже самых убедительных доводов.

Мгновение спустя дверь в каюту распахнулась, и вбежавший внутрь Готрамм с мрачным лицом уставился на покореженный стол.

– Мы слышали взрыв.

Брокрин окинул взглядом других капитанов:

– Небольшой урок по оценке рисков. Думаю, здесь мы закончили.

Готрамм ничего не понял, однако выражения лиц Грокмунда и Скагги наводили на мысль, какой состоялся урок и как он повлиял на итоговое решение. Спорить было поздно: Брокрин переиграл всех, кто думал иначе. Готрамм опомнился и торопливо обратился к Ольгерду:

– Если заботишься о рисках, то тебе стоит переговорить с пилотом. Мы заметили штормовой фронт на горизонте. Приближается быстро. Если не хотите пережидать непогоду на «Железном драконе», лучше поторопиться к орнитоптеру.

Капитаны извинились и поспешили за Готраммом вверх на палубу. Наблюдая за ними, Брокрин подумал, что Ольгерда и Кьённеля страшил не столько шторм, сколько то, что их ожидает, останься они пережидать непогоду на броненосце. Сейчас ими владела трезвая рассудительность, но выдержит ли она напор Скагги, если логистикатор получит второй шанс, они не знали. И действительно, стоило Грокмунду и Скагги проследовать за капитанами, их шаг ускорился еще сильнее.

Брокрин подождал, пока процессия скроется из виду, затем искренне поблагодарил Хоргарра.

– Теперь можешь хвастать, что сумел утереть нос Скагги в денежных вопросах.

Главный двиргателист продолжал потирать руку.

– Я сам не ожидал, что так громыхнет, – признался он, – теперь Скагги, скорее всего, заново пересчитает ценность Грокмундовой руды. И назовет сумму, которая покажется убедительной даже мне.

– Ты слишком долго латал этот корабль, чтобы позволить ему разлететься на куски, – заметил Мортримм, – мастер своего дела должен гордиться плодами своих трудов и беречь их.

– А навигатор должен быть наверху и прокладывать курс, – напомнил старому дуардину Брокрин и хлопнул его по плечу. – Одна буря миновала. Теперь позаботимся о той, что на подходе.

Когда капитаны фрегатов ступили на палубу «Железного дракона», небо было кристально чистым, с парой белоснежных пятнышек облаков. Брокрин прикинул, что совещание длилось не более часа, а с момента, как Готрамм сообщил о приближении бури, прошло от силы пять минут. Однако, когда он поднялся на палубу убедиться, что капитаны благополучно улетели, его взору предстало небо, затянутое беспросветными тучами. Маскирующая пелена враждебной стихии полностью закрыла полуденное солнце.

Брокрин повидал немало штормов, но никогда еще ему не доводилось наблюдать столь черной и агрессивной лавины облаков, как та, что неслась на его крошечный флот сейчас. Экипажи не успевали подготовить корабли к встрече с ливнем. Ольгерду и Кьёнеллю удалось забраться в орнитоптер до того, как их накроет стеной дождя, но опередили они стихию лишь на мгновение. Стоило небольшому транспорту оторваться от броненосца и устремиться к ближайшему из фрегатов, как по палубе «Железного дракона» застучал грязный дождь.

Брокрин поморщился: вода смердела. От нее разило собачьей слюной, казалось, сдобренной для пущей едкости запахом залежалого мусора. Сами капли отливали масляным блеском: когда палуба просохнет, на ней наверняка останутся жирные разводы. Брокрин возвел глаза к небу. Его команда и так будет не в восторге от того, что он отклонил предложение Грокмунда, а приказ отдраивать палубу еще сильнее подпортит им настроение. В какой-то момент ему показалось, что среди туч он увидел некое волнообразное движение, но он счел это плодом воображения. Но когда он сосредоточил зрение на круживших вокруг флота темных облаках, по его телу пробежала холодная дрожь. Воображение с ним не играло. В буйстве шторма что-то скрывалось. Что-то гладкое и продолговатое, очертаниями напоминавшее змею. Оно совершало странные размашистые движения из стороны в сторону, появляясь и вновь скрываясь в облаках.

– Олафссон! Живо передай фрегатам! – завопил Брокрин дуардину на баке. – Это не просто буря: в ней кто-то есть.

Аррик и его команда, заслышав голос капитана, тут же перешли в боевую готовность. Канониры заняли позиции у Погибели Газула, прочесывая взглядами шторм в поисках первой цели. Опытные охотники заприметили мелькающие движения и, не ослабляя бдительности, переговаривались, гадая, что может скрывать в себе буря.

– Вероятно, харкракен, – доложил Аррик подошедшему к ним Брокрину. – Они любят устраивать логово в самой гуще туч и нападают на тех, кого не забрала непогода.

Брокрин снова заметил движение среди облаков: нечто странное скользило по воздуху, как змея по земле. Брокрин не понаслышке знал о харкракенах: еще юнгой ему не раз доводилось отбиваться от них. Кто бы ни прятался среди тяжелых туч, его поведение не было похоже на поведение харкракена, и двигалось существо совершенно иначе.

С фрегатов передали световые сигналы: там приняли сообщение Олафссона. Нечетко, но Брокрин мог видеть, как они начали готовить орудия на своих палубах. Были заметны абордажные секиры и небесные пики: не одному лишь Аррику пришли в голову мысли о харкракене. На «Железном драконе» Готрамм и Друмарк готовили своих бойцов. Небесные стражи арканавтов прикрепили к поясам тяжелые цепи на случай, если их обовьет щупальце, так уменьшались шансы чудовища оторвать их от корабля. Двиргателеводам Хоргарра требовалось сохранять мобильность, поэтому им пришлось довольствоваться более легкой привязью, достаточной, чтобы противостоять ветру, но никак не голодному хищнику.

– Ольгерд, дьявол тебя побери! Не вздумай взлетать!

Это Мортримм. Не сдержавший эмоций навигатор заметил вопросительный взгляд Брокрина и указал на «Дрон-Дураз». Брокрин ощутил ту же смесь раздражения и беспокойства, видя, как орнитоптер оторвался от палубы фрегата и взял курс на «Гром-Макар». Ураганный ветер швырял маленький транспорт, словно рыба поплавок, и орнитоптер, со скоростью улитки двигаясь к цели, заметно терял высоту.

В тот момент, когда транспорт в очередной раз попытался взлететь вверх, существо в облаках перешло в атаку. Из гущи туч выползло скрученное в кольца щупальце, развернулось и обвилось вокруг орнитоптера. Все произошло за секунду. Ревущий ветер заглушил скрежет сминаемого металла, а крики обреченного дуардина поглотил грохот грома. Черное щупальце обхватило летательный аппарат туже, деформировав корпус судна и разрушив каюту. Брокрин видел, как огрызнулись огнем газовые карабины, выстрелив прямо в сжимавшиеся рядом с ними кольца. Существо не выказало ровно никакого беспокойства и продолжало все сильнее сдавливать стальной хваткой летучий транспорт, превращая его в лепешку. От орнитоптера оторвался пропеллер и, кувыркаясь, полетел прочь. Остатки машины существо утащило наверх, черное щуппальце втянуло их в бурю, и орнитоптер исчез из виду.

Фрегаты открыли по чудовищной твари беглый огонь. Крупные и малые орудия давали залп за залпом: разлаженный оркестр из грохочущих выстрелов и вспышек пороха, слишком запоздалый, чтобы спасти орнитоптер, и слишком малозначительный, чтобы отомстить за него.

Дуардины «Железного дракона» вносили посильный вклад в шквальный огонь, целясь в мимолетные движения, что разрывали плотную мантию черных облаков. Брокрин слышал, как рядом Аррик приказывал охотникам быть начеку и использовать небесный крюк не раньше, чем появится сама цель. Нет смысла применять гарпун ради одного щупальца. Если дуардины хотят пригвоздить чудовище наверняка, нужно отыскать его туловище, центр всех щупалец.

Из глубин бури на флот обрушились новые кольца. Брокрина ужасало то, что щупальца не появлялись из-за облаков, а словно обретали плотность прямо из них. Чернее заслоняющих небо туч, конечности чудовища выбросились вперед, сверкнув над «Дрон-Дуразом». Гигантское кольцо обвилось вокруг кормы судна и сломало руль, лишив фрегат возможности двигаться. Зажатый одной конечностью корабль принялось терзать множество других. Послышались вопли членов команды: их разбивало об пол и швыряло за борт. Настил палубы покорежило и раздробило могучими ударами, обнажились бимсы, подпорки и прочие внутренние конструкции в прямом смысле взятого в кольцо корабля.

Все больше и больше щупалец, раскручиваясь, обрушивались на судно, чудовище совсем не замечало отчаянной пальбы с «Гром-Макара» и «Железного дракона». Темная разрушительная мощь молотила по фрегату от носа до кормы, будто издевался над попытками «Дрон-Дураза» вырваться из хватки. Щупальца скользили по разорванному настилу, опутывали опорные элементы корабля. Они выворачивали шпангоуты, вырывали их из крепежей, волокли по палубе, а затем выбрасывали в хищные облака. Те бимсы, что не поддавались давлению, лишь становились удобной точкой опоры для неистовствовавшего ужаса. Брокрин ожидал, что чудовище покажется из сердца бури, что вес фрегата вытянет его на обозрение. На то же самое рассчитывали канониры Аррика, громко произнося клятву отмщения за гибель корабля.

К их удивлению, щупальца начали рывками поднимать фрегат вверх. Причиной тому была активность колец вокруг носовой части. Судно накренилось набок. Покатились обломки и сбитые с ног дуардины. Исполинский монстр будто подтягивал плети-щупальца к себе, задирая нос фрегата еще выше.

– Вон он! Завис прямо над «Дрон-Дуразом», – воскликнул Аррик, и его слова послужили канонирам приказом.

Погибель Газула, словно разозленный пес, рявкнула, и гарпун с обсидиановым наконечником отправился прямо в указанную цель. Вслед за снарядом змеей бросилась вперед тяжелая цепь, виток за витком, звено за звеном.

Но небесный крюк, к великому разочарованию Брокрина, пронзил лишь тучи над «Дрон-Дуразом». За толстым слоем облачной черноты не оказалось никакого туловища, никакой чудовищной цели, достойной шипастого наконечника копья. Небесный крюк беспрепятственно продолжил полет, не пробивая ничего, кроме бури, пока его инерция не иссякла и снаряд не упал. Аррик сыпал ругательствами, но не забывал о главной задаче, и теперь канониры торопливо крутили лебедку, возвращая обратно цепь и гарпун.

Брокрин не стал им мешать; он отошел от планширя и поспешил на помощь Ворки. Тот координировал действия эфирных механиков в двигательном отсеке и отрывисто отдавал приказы двиргателистам. Ворки хотел выжать из броненосца максимальную скорость и как можно быстрее долететь до подвергшегося нападению фрегата.

Спасение, а не месть, вот о чем мог сейчас думать Брокрин, подгоняя броненосец туда, где в отчаянии бились с бесконечными щупальцами Кьёнелль и остатки его команды, разрубая черное гнездо колец всем доступным оружием. Очереди из залповых карабинов на корпусе «Гром-Макара» проложили тропу сквозь извивающийся поток щупалец. Брокрин заметил, как шквальный огонь оторвал одну из конечностей и та, продолжая буйствовать, упала на палубу своей добычи. Отделенный от туловища обрубок длиной в несколько ярдов поднялся и, проявив отвратительное упорство и жизнеспособность, начал орудовать самостоятельно. Словно огромный питон, обрубок обрушил поток змеиной ярости на команду Кьёнелля, разметая одних и увеча других.

Скрипевший от давления «Дрон-Дураз» сотрясла дрожь, провозглашавшая печальный конец фрегата. Смертоносные щупальца переломили судно надвое, искореженный киль утратил всякое подобие формы. «Дрон-Дураз» начал разваливаться на части, рассыпаясь ужасным дождем из кусков металла и кричащих дуардинов. Из облаков вынырнули новые щупальца и принялись отлавливать все, что падало вниз, хватая сталь и дерево с не меньшей яростью, чем мясо и кости. Чтобы опутать несколько целей сразу, некоторые конечности исполинского существа даже разделялись на самостоятельные отростки.

Продолжая рвать «Дрон-Дураз» на части, чудовище выпустило из облаков еще больше щупалец, которые теперь угрожали «Гром-Макару». Тревожные возгласы прозвучали и на «Железном драконе»: несколько конечностей устремились к кораблю Брокрина. Немыслимо огромный, бесконечно ненасытный, сокрытый в тучах ужас не собирался ограничиваться одной жертвой, но вознамерился схватиться также и с остатками флота.

– Оно в облаках! – услышал Брокрин голос Ворки, когда его первый помощник разрядил оружие в огромные щупальца над их головами.

Капитан поднял глаза: выстрел сверкнул, попав в извивающееся месиво, из которого в воздух пролилось несколько капель зловонной жижи. Брокрин также отметил, как ничтожен пистолет против врага такой исполинской величины. Не успел дуардин и глазом моргнуть, как ранение от пули затянулось, кровотечение прекратилось и конечность вновь стала невредимой. Вокруг раны завихрился черный туман, он закрыл место попадания и укрепил его.

Туман придал ему форму!

Невероятная догадка, осенившая Брокрина ранее, оказалась страшной правдой. Неудивительно, что канониры Аррика не попали в туловище монстра. Никакого туловища не существовало. Враг вовсе не прятался за облаками, подражая харкракену. Он и был облаками, самой бурей! Щупальца воплощали ее стихийную ярость, сплетаясь из тумана и пара и обретая плотность, форму и мощь. Равно как эфирное золото добывалось из небесных жил, так и монстр отделял себя – свою сущность – от бушующей стихии, доводя ее до концентрации, при которой он обретал способность убивать.

– Отбить абордаж! – приказал Готрамм арканавтам, когда клубок щупалец набросился на броненосец.

В их положении команда звучала совершенно абсурдно, однако сами эти слова, так хорошо знакомые каперам, вызвали мгновенный отклик. Многочисленные тренировки и боевые учения были не напрасны, и дуардины тут же привычно схватились за копья и секиры. Громовержцы Друмарка поддержали ребят Готрамма огнем, решетя щупальца непрерывным потоком выстрелов.

– Готовьсь! Пли! – отдал приказ Аррик.

Погибель Газула во второй раз выпустила острое копье во врага. Сейчас канониры не пытались поразить невидимое туловище, а вместо этого выбрали целью плотный клубок новых щупалец, образовавшихся в сердце бури. Расписанное рунами острие прошло сквозь корень сплетения зловонных конечностей, перерубив не меньше полудюжины. Отсеченные части попадали вниз. Вся буря словно забурлила от упоения боем.

Казалось, харадронцы поняли, как причинить существенный вред кошмарной стихии, но шторм тут же заставил их поплатиться за подобные мысли. Целый лес щупалец оплел «Гром-Макар», закрыв копошащейся стеной практически весь корпус. Баковая пушка огрызнулась в ответ, превратив одну из конечностей в зловонный фонтан брызг, но даже удара такой силы оказалось мало, чтобы высвободиться из неумолимой хватки. Щупальца-лианы с невиданной яростью сжались вокруг своей жертвы. Корабль зазвенел выстрелами и воплями дуардинов: команда фрегата что есть сил пыталась спасти судно, но им нечего было противопоставить сокрушительным объятиям чудовища. С треском и скрипом «Гром-Макар» был перемолот в щепки.

«Железный дракон» продолжал битву. Но теперь он сражался в одиночестве.

– Будь ты проклято, нечистое отродье! – взревел Готрамм, обрушивая секиру на толстое кольцо щупальца.

В лицо ему брызгала маслянистая жидкость, мерзкая и затхлая, как зловонный дождь, но он рубил вновь и вновь. Он поднял голову и крикнул арканавтам:

– Эта штуковина уничтожила два корабля. Но пока мы можем сражаться, третьего ей не видать!

Слова Готрамма вдохновили арканавтов с удвоенными силами броситься в атаку. Каперы сражались в самом центре болота темных колец, колыхавшихся и сочившихся отвратительной жижей. На расстоянии щупальца выглядели гладкими и идеально ровными, но при ближайшем рассмотрении они оказывались ужасающими. По всей длине открывались и закрывались пасти с чувствительными усиками по бокам. Рябые глазные яблоки на вершине зрительных стебельков изучали дуардинов монструозным взглядом. Находились на черной поверхности и другие, не поддававшиеся определению органы: бугорки, сквозь которые пробивались кости, словно скелет, стремившийся разрастись за пределы кожи. Пульсировали густым ихором вены. Каждый раз, когда новое щупальце обрушивалось на палубу, по мускулистым и жилистым кольцам, полным нечестивой мощи, пробегала рябь.

Вот каким был тот ужас, который ныне видел в «Железном драконе» новую жертву. Готрамм не единожды задумывался, как встретит свой конец проклятое судно. Ему всегда казалось, что это произойдет в когтях Газула или под ударом шар-бабы, когда у поручителей Брокрина наконец лопнет терпение и они пустят корабль на металлолом. Но он даже представить себе не мог, что броненосец разорвет на части живая буря. Вот уж поистине странный конец. В голове пронеслась туманная мысль: если вдруг его любимая Хельга услышит о его гибели, как долго будет она горевать об утрате, прежде чем начнет новую жизнь? Узнает ли вообще, почему он не вернулся, или решит, что он нашел свое счастье где-то в другом месте?

Пучок усиков шлепнул Готрамма по голове, скрипнул по шлему и прилип к лицу. Капер взревел от ярости и перерубил щупальце, к которому они крепились. Усики и глазной стебель упали на палубу, извиваясь в собственной требухе. Готрамм припечатал их тяжелым сапогом, уничтожив остатки жизни в пытавшейся уползти прочь мерзости. По всей палубе происходило то же самое: арканавты и члены команды рассекали щупальца и растаптывали обрубки, пока те не успели спастись.

– Заряжай! Залп! – пронесся сквозь гущу боя громкий голос Друмарка, эхо от его приказа потонуло в реве громовержцев.

Отряд Грундстока шинковал щупальца-лианы, превращая их в фонтаны крови с примесью ошметков плоти.

Буря продолжала посылать новые потоки щупалец: они царапали двиргатель и обвивали кормовую и носовую части броненосца. Несмотря на жесткий отпор дуардинов и уклонные маневры Брокрина, исполин не отступал от своей цели поглотить «Железного дракона».

Вдруг Готрамм заметил торопившегося к «Погибели Газула» Хоргарра. Главный двиргателист прижимал к груди небольшой, похожий на ящичек предмет. Хоргарр что-то сказал Аррику, и в следующую секунду оба дуардина уже крепили ящичек к обсидиановому наконечнику гарпуна.

В третий раз снаряд отправился навстречу буре. На сей раз копье летело лениво, будто сонно. Охотники Аррика понизили мощность пусковой установки и еще сильнее замедлили гарпун, проведя какие-то манипуляции с цепью, что приковывала его к кораблю. Они хотели привлечь монстра медленной приманкой. Готрамм догадывался об их стратегии, но не имел ни малейшего представления о цели.

Ответ пришел в тот же момент, как черные щупальца обвились вокруг гарпуна и сжали его в медвежьей хватке. Небеса разорвал апокалипсический взрыв, полностью подавивший рокот бури. Готрамму припомнился жуткий грохот в каюте капитана – звук был тот же, только в тысячу раз громче. Взрывная волна тряхнула «Железный дракон» несколько раз, затем броненосец плавно пришел в равновесие, и лишь двиргателеводы с небесной стражей еще некоторое время хаотично болтались на привязях.

А после взрыва все стихло. Готрамм посмотрел вокруг: Погибель Газула не просто уничтожила щупальца, которые захватила на небесный крюк. Саму бурю буквально растворило взрывом, расчистился огромный кусок пространства, за которым не было ничего, кроме чистейшей голубизны открытого неба. Атакой дуардинов стихию разорвало на лоскуты, раскидало отдельными островками. Там, где сияние неба прорезало черные облака, они, казалось, недовольно шевелились. Островки попытались приблизиться друг к другу, соединиться, стать плотнее – схожим образом из облаков материализовывались ужасные щупальца, – но чья бы воля ни поддерживала в буре жизнь, она иссякла. Черные облака судорожно задрожали и растворились окончательно.

Жуткие конечности исчезали вслед за породившими их тучами, и на «Железном драконе» зазвучали радостные возгласы. Щупальца теряли былую подвижность, их движения становились все медленнее, очертания истончались и утрачивали плотность, обращаясь в дым. Совсем скоро от них остался лишь зловонный пар, скудные миазмы, быстро выгоравшие под теплыми лучами солнца.

Несколько минут дуардины посвятили празднованию победы. Но затем их сердца омрачились. Они обратили взгляды туда, где пали их товарищи. Харадронцы склонили головы, отдавая безмолвные почести тем, кто доблестно сражался на сбитых фрегатах.

Готрамм сжал кулаки.

– Ваша жертва не будет напрасной, – принес он клятву, пробегая рукой по бороде. Клятву мертвым.