Властелин ДНК

Глава 6 Дозы генов Как смертоносные обезболивающие, парадокс предотвращения и «ледяной человек» Эци меняют лицо современной медицины

Каждый год умирает не одна тысяча людей, еще больше – заболевают, и все из‑за того, что принимают лекарства, точно следуя указаниям врачей.

Дело тут вовсе не в недосмотре докторов. В подавляющем числе случаев выписанные дозы точно соответствуют нормам, рекомендованным производителями лекарств и общепринятым в медицинской практике. Настоящая причина всех этих непредвиденных бед – в человеческих генах. Из‑за разницы в геноме все мы немного по-разному усваиваем лекарства: у некоторых из нас наследственная предрасположенность разлагать лекарства лучше, чем у остальных людей. Причина тут далеко не всегда в самих генах. Зачастую разница кроется в числе копий тех или иных генов, важных для усвоения определенных лекарств. Не у всех людей геном одинакового размера. У кого-то немного больше, у кого-то, наоборот, чуть меньше. И это, кстати, еще один фактор, который делает всех нас немножко разными. Или даже не немножко. Невозможно узнать, что именно вы лично унаследовали от предков, не пройдя генетическое тестирование или секвенирование.

Если у человека потерян кусочек генома, отвечающий за один из важных этапов развития, или еще какой-то, влияющий на здоровье, такое изменение, скорее всего, приведет к развитию того или иного синдрома. А вот если речь, наоборот, идет о лишних копиях фрагментов ДНК, последствия предсказать почти невозможно.

Иногда такой лишний участок ДНК не играет никакой роли, а иногда он кардинально меняет всю жизнь своего обладателя. Так, лишние копии генов запросто могут превратить самые распространенные лекарства в смертельно опасные. Мы уже знаем: все, что мы делаем в жизни, влияет на наш геном, и это влияние не менее важно, чем наша наследственность. И прием лекарств тут – совсем не исключение.

В моей практике был один очень печальный случай. Маленькая девочка по имени Меган умерла после самого обычного удаления миндалин. И дело было не в том, что ее организм не перенес анестезию или хирургическое вмешательство. Операция прошла успешно, и уже на следующий день Меган отправили домой. Погибла девочка потому, что врачам даже в голову не пришло посмотреть на гены Меган.

Если бы не эта трагическая случайность, она могла бы прожить всю жизнь, так и не узнав о том, чем генетически отличается от других людей. У Меган была совсем небольшая дупликация в геноме. Такие же есть у миллионов других людей. Все дело в том, где она, эта дупликация, сидела в геноме Меган. Вместо двух копий гена CYP2D6 (по одной от каждого из родителей) у Меган их было три.{74}

После операции, чтобы облегчить боль, врачи часто назначают пациентам кодеин. Но в результате мутации небольшие дозы кодеина превращались в организме Меган в большие дозы морфина. Причем очень быстро. В итоге доза лекарства, которая у большинства детей снимала боль и помогала восстановиться после операции, у Меган привела к передозировке и смерти девочки.

Страшнее всего в этой истории то, что подобное бывает не так уж и редко. Почти 10 % европейцев и целых 30 % североафриканцев исключительно быстро усваивают лекарства{75}. А причина – в небольших вариациях их генов. Именно поэтому в 2013 году в США в итоге запретили использовать кодеин после тонзиллэктомии (удаления миндалин) и аппендэктомии (удаления аппендикса).{76} Правильное решение, особенно когда речь идет о лечении детей. Однако, учитывая, сколько всевозможных лекарств и генов взаимодействуют подобным образом, это – всего лишь капля в море. А потому до сих пор во многих случаях лекарства не лечат, а калечат.

С другой стороны, примерно 10 % представителей некоторых этносов, наоборот, очень медленно метаболизируют определенные лекарства. На деле это значит, что стандартная доза кодеина вообще не подействует. Послеоперационный период для таких людей может стать невероятно тяжелым, даже если они, тайком от врачей, принимают больше обезболивающих, чем им назначили. Сегодня уже существуют методы определения скорости – слишком большой или слишком малой – метаболизма некоторых лекарств, включая опиаты. Для этого нужны сравнительно простые генетические тесты. Но вряд ли врач вам их назначал, прописывая опиаты вроде кодеина в виде тиленола‑3.

Так почему же эти тесты не используются повсеместно? Хороший вопрос, и я настоятельно рекомендую вам задать его своему врачу, когда он попытается в следующий раз выписать вам или вашим детям сильнодействующие лекарства.[16]

Безусловно, то, что опасно для одних, совершенно безвредно для других. И для многих людей кодеин был и остается хорошим и надежным средством обезболивания.

Мы постепенно входим в мир, где нет стандартных доз для лекарств, нечувствительных к особенностям генов конкретного человека. И я очень надеюсь, что этот переход произойдет как можно скорее. Ведь тогда каждый будет получать рецепт, учитывающий множество индивидуальных генетических факторов, и в итоге принимать оптимальную дозу лекарства.

Кроме стандартных доз лекарства, помогающих большинству, но далеко не каждому, постепенно меняется и представление о том, какую роль геном играет в профилактике тех или иных заболеваний. И для этого я расскажу вам о Джеффри Роузе и о его удачно названном «парадоксе предотвращения».

Часть докторов занимается клинической практикой, а часть – медицинскими исследованиями. Не все способны делать то и другое одновременно. А те, кто способны, не всегда хотят.

Но для некоторых из нас, и для меня тоже, возможность увидеть, как наша научная деятельность улучшает жизнь пациентов, бесценна. К тому же иногда это позволяет понять то, что не очевидно исследователю, запершемуся в стенах лаборатории.

Джеффри Роуз был одним из лучших в мире специалистов по хроническим сердечно-сосудистым заболеваниям и ведущим эпидемиологом своего времени. Он вполне мог бы и не заниматься практикой в госпитале Святой Марии, расположенном в лондонском районе Паддингтоне. Тем не менее Джеффри продолжал лечить больных и не оставил это благородное занятие, даже ослепнув на один глаз после жуткой автомобильной аварии. Как он не раз говорил коллегам, он продолжал практику, дабы быть уверенным, что его эпидемиологические теории находят свое подтверждение в реальной жизни{77}. Лучше всего Роуз известен, пожалуй, благодаря его идеям всеобщей и повсеместной профилактики сердечных болезней. Однако сам он осознавал тщетность таких программ. Он сформулировал это как парадокс предотвращения: перемены образа жизни, которые снижают риск болезни для всей популяции, не приносят пользы многим конкретным людям.{78} При таком подходе во главу угла ставится успех всей программы в целом и игнорируются нужды тех, кто не попадает в генетическое большинство. Другими словами, лекарство от всех болезней, придуманное для мужчины-европейца ростом 1,70 м и весом в 84 кг, лично для вас может оказаться бесполезным или, как мы видели на печальном примере маленькой Мэган и кодеина, даже смертельным ядом.

Несмотря на это, средней уровень здоровья людей значительно возрос именно благодаря таким общим мерам. Например, прививкам, скажем, от ветрянки. Однако врачи лечат не целые популяции, а вполне конкретных людей, но руководствуются при этом информацией, полученной в результате популяционных исследований. Поэтому-то кодеин и использовали как обезболивающее после тонзиллэктомии у детей. Ведь в большинстве случаев он очень помогает.

Один из примеров парадокса предотвращения – то, что происходит в первые недели с людьми, у которых нашли «плохой» холестерин, ЛПНП. Им прописывают рыбий жир. Исследования показали, что употребление рыбьего жира (он богат омега‑3-жирными кислотами, его добывают из макрели, сельди, тунца, палтуса, форели, печени трески, даже китовой ворвани) существенно понижают уровень ЛПНП.{79} Однако оказалось, что у людей с одной из вариаций гена APOE4 уровень холестерина при добавлении в пищу рыбьего жира наоборот резко увеличивается. Выходит, в зависимости от того, какие у человека гены, рыбий жир может или понизить уровень холестерина, или повысить. А ведь рыбий жир – далеко не единственная пищевая добавка, которую миллионы людей съедают каждый день по всему миру. По приблизительным расчетам, почти половина американцев принимает те или иные пищевые добавки, чтобы здоровым и естественным путем предотвратить угрозу болезни.{80} Ежегодный рынок БАД в США составляет 27 млрд долларов. А руководств и рекомендаций о том, как следует принимать витамины и добавки, не так-то и много. Поэтому меня очень часто спрашивают, есть ли от их использования толк, и если да, то сколько и что надо принимать. Обычно мой ответ содержит слова «это зависит от». Существует много причин принимать или, наоборот, не принимать пищевые добавки или витамины. Вам сказали, что вам чего-то конкретно не хватает? Ваша генетическая наследственность требует принимать повышенное количество витаминов? Или, что еще более важно, вы беременны?

Лучше всего проследить, как сочетание определенных генов и витаминов способно предотвратить некоторые врожденные заболевания, на примере беременных женщин и младенцев. И что бы это сделать, отправимся в начало ХХ века. Там, в этом путешествии в прошлое, я познакомлю вас с одной очень хитрой обезьянкой.

Один из самых значимых прорывов в области предотвращения врожденных пороков начался с Люси Уиллс и ее обезьянки. Вся эта история великолепно показывает: то, что «хорошо для большинства в большей части случаев», порой совершенно не работает или даже вредит определенной части популяции.

Как и многие другие молодые люди, родившиеся на рубеже ХХ века и мечтавшие стать врачами, Люси Уиллс была увлечена теориями Фрейда и жаждала посвятить карьеру науке и искусству психиатрии. Люси училась в Медицинской школе для женщин Лондонского университета, а школа эта тесно взаимодействовала с больницами в Индии. И вот наша героиня получила грант на поездку в Бомбей. Проект был направлен на тогда еще малоизученное заболевание – макроцитарную анемию беременных. При этом недуге у некоторых беременных наблюдалась слабость, быстрая утомляемость и онемение кончиков пальцев.{81} А Люси быстро поняла про себя очень важную вещь. Оказалось, она просто обожает тайны. А все, что было известно про загадочную болезнь, – это то, что у страдавших ею красные кровяные тельца были вздувшимися и бледными. Но почему? Учитывая, что недуг затрагивал по большей части женщин из бедных семей, Уиллс предположила, что дело в питании. В те времена, ровно как и сейчас, для бедняков свежие фрукты и овощи были гораздо менее доступны. И уж точно так было с работницами текстильных заводов, которых изучала Люси.

Чтобы проверить свою гипотезу, она стала кормить беременных крыс примерно тем же, что ели больные женщины, и у крыс довольно быстро развились те же симптомы. Более того, таких же изменений красных кровяных клеток удалось добиться и на других лабораторных животных.

После этого Люси стала «наращивать» диету подопытных животных – так, как сегодня педиатры рекомендуют приучать малышей к новой еде. Она добавляла в рацион новые продукты по одному, чтобы точнее понять, что же дает желаемый результат.

Люси понимала, что полноценное здоровое питание наверняка решит проблему. Но понимала она и то, что не в ее силах обеспечить каждую индианку правильным, полноценным питанием. Поэтому ей нужно было найти именно тот элемент рациона, нехватка которого вызывала болезнь, ведь тогда его можно было бы специально давать беременным женщинам.

Но, несмотря на все ее усилия, определить этот элемент никак не удавалось – до тех пор, пока одна из подопытных обезьян не съела немного мармита (пищевого спреда, который делают из дрожжевого экстракта).

Люси очень тщательно фиксировала в лабораторном журнале все, что она делала, однако никаких записей относительно того, где обезьяна добыла мармит, в ее журнале нет. Можно только предположить, что предприимчивый зверек просто стащил часть завтрака Люси.

Если вы британец или хоть когда-то жили в одной из стран, входивших в Британскую империю, вы наверняка знаете, что такое мармит. Эту липкую, соленую, темно-коричневую массу, которую можно сильно любить или люто ненавидеть, делают из концентрата пивных дрожжей. Продается мармит под множеством названий, но спутать его нельзя ни с чем.

Этот продукт по вкусу далеко не каждому, но есть люди, которые без него чувствуют себя глубоко несчастными. В рационе британских солдат мармит играл значительную роль в течение обеих мировых войн. А когда в 1999 году во время конфликта в Косово мармита стало не хватать, солдаты и их жены провели успешную подписную кампанию и вернули его на полевые кухни.{82}

Известно, что в мармите полным полно фолиевой кислоты. И как Люси Уиллс быстро поняла, увидев стремительное выздоровление обезьянки, наевшейся мармита, в фолиевой кислоте и кроется решение проблемы макроцитарной анемии беременных.

Ученым понадобились еще два десятилетия, чтобы разобраться, почему именно фолиевая кислота так хорошо помогает при этом заболевании. Теперь мы знаем, что она необходима при быстром делении клеток. Плод тратит все запасы этого вещества, что и вызывает анемию будущей матери.

В 1960‑х годах было сделано еще одно открытие. Оказалось, что нехватка фолиевой кислоты может приводить к дефектам развития нервной трубки (ДНТ). При этом в центральной нервной системе возникают размыкания, которых там быть не должно. Так, например, происходит у страдающих расщеплением позвоночника. И последствия могут быть от ничтожных до смертельных. Именно поэтому врачи часто выписывают фолиевую кислоту женщинам детородного возраста, даже если они еще не беременны, ведь недостаток фолиевой кислоты приводит к ДНТ уже в первые 28 дней развития плода, а в такие сроки многие женщины и не подозревают, что уже беременны. Еще фолиевая кислота позволяет в некоторых случаях предотвращать преждевременные роды, врожденные пороки сердца и, согласно одному из последних исследований, даже аутизм.{83}

Если, зная все это, вы все равно не в состоянии заставить себя съедать по утрам бутерброд с мармитом, не огорчайтесь. Фолиевая кислота в большом количестве присутствует еще и в чечевице, спарже, цитрусовых и многих типах зелени.

Американский Колледж акушерства и гинекологии рекомендует всем женщинам в детородном возрасте принимать не меньше 400 мкг фолиевой кислоты в день. Однако рекомендация эта подходит только средней женщине со средними генами. А как мы уже не раз убеждались, никакого среднего человека не существует.

Эти предписания не берут в расчет одну из самых часто встречающихся генетических особенностей. Почти у половины людей свой особый вариант гена метилентетрагидрофолатредуктазы – MTHFR. А ген этот чрезвычайно важен в метаболизме фолиевой кислоты.

Чего мы до сих пор не знаем, так это почему у многих женщин, принимавших фолиевую кислоту до и во время беременности, дети все равно рождаются с ДНТ{84}. По всей видимости, при некоторых отклонениях в MTHFR или других связанных с ним генах 400 мкг в день совершенно недостаточно, а потому, дабы избавиться от всех проблем, следует принимать еще больше фолиевой кислоты. И многие врачи теперь рекомендуют так и делать – в надежде предупредить ДНТ. Перестраховаться.

Однако, прежде чем бежать в аптеку, поразмышляйте вот о чем. Избыток фолиевой кислоты может замаскировать наличие другой проблемы – дефицита кобаламина, или витамина В₁₂. Проще говоря, пытаясь предотвратить одну проблему, вы невольно создадите другую. В клинической практике еще категорически недостаточно данных, чтобы уверенно говорить о том, какие кратко– и долговременные риски влечет за собой избыточное употребление фолата. Так что на самом деле правильная перестраховка такова: принимайте любые дополнительные вещества, только если вы абсолютно уверены, что это нужно вам и вашему будущему малышу. И тут уж точно не лишнее хорошенько присмотреться к своему геному.

До недавнего времени ученые не могли понять, какая версия гена MTHFR сидит в вашем геноме. А теперь они это могут. Появились способы определения разных вариантов этого гена, и такое тестирование даже иногда включается в пренатальную диагностику. Во время такого пренатального скрининга ищут тысячи мутаций в сотнях самых разных генов. И если вы собираетесь рожать, обязательно спросите врача о возможности сделать такие анализы.

Впрочем, не стоит удивляться, когда ваш доктор не сумеет сказать ничего определенного по результатам коммерческих тестов, таких как на MTHFR. Стоимость подобных анализов в последнее время резко упала, только вот врачи еще не успели научиться пользоваться этими данными.

В частности, многие гинекологи до сих пор не до конца поняли необходимость индивидуального подхода к каждой женщине – раньше они все делали совсем по-другому, да и учили их тоже совершенно иначе. Однако постепенно врачи все больше узнают про разные гены, способные влиять на состояние их пациентов, например, такие как APOE4. И про вещества, прием которых может по-разному сказываться на здоровье, скажем, про рыбий жир. Так что медицинский мир меняется. И происходит это быстрее, чем можно бы было ожидать.

Понимание важности подобных открытий привело к возникновению новых отраслей науки, таких как фармакогенетика, эпигеномика и нутригеномика. Все эти дисциплины пытаются определить, как гены влияют на человеческую жизнь, и наоборот.

Теперь вы довольно много знаете о том, какую роль играют гены в наших пищевых потребностях. Но есть и еще одна вещь, которую стоит обдумать, прежде чем в следующий раз принимать пищевые добавки.

А теперь позвольте мне слегка отвлечься и рассказать вам о том, что такое витамины и откуда они берутся.

Может, вы в последнее время чувствовали себя неважно. Или дали себе обещание начать новую жизнь в новом году. Или, начитавшись про правильное питание, решили заняться собственным весом. Или плохо высыпаетесь по ночам. Не важно, по какой причине, но почти наверняка вы принимаете витамины или растительные пищевые добавки. А может, не принимаете, но уже думали о том, чтобы купить какую-нибудь.

И не одну, а две. Или три. Или семь!

Но приходилось ли вам задумываться, откуда берутся все эти таблетки и капсулы? Откуда взялся витамин C в таблетке, дающей сладкий шипучий напиток?

Готов биться об заклад, что кто-то из моих читателей только что сказал «из апельсина».

И в таком ответе нет ничего удивительного. Компании, производящие эти товары, обычно изображают на упаковках апельсины и другие цитрусовые. Как будто они по утрам собирают сочные спелые фрукты в апельсиновой роще, а потом с помощью какой-то магии превращают каждый апельсин в шипучую таблетку.

На самом деле витамины, которые вы и ваши дети пьете по утрам, делают примерно так же, как лекарства. С одной стороны, это хорошо. Такое стабильное производство практически гарантирует, что витамины и добавки получаются одинаковыми. И то, что вы приняли сегодня, – такое же, как то, что вы приняли вчера и что вы примете завтра.

Между лекарствами и пищевыми добавками довольно мало различий, если задуматься хорошенько. Да, они попадают под разные нормативные правила и стандарты. И действующие вещества пищевых добавок встречаются в самой обычной еде. И на этом различия заканчиваются.

Но послушайте, ведь это далеко не одно и тоже – таблетки или нормальная пища! В апельсине есть не только витамин C. Там еще и вода, сахар, разные волокна, кальций, холин, тиамин и еще тысячи веществ, которых в таблетке и в помине нет.

В каком-то смысле принимать витамины в таблетках – то же самое, что слушать только партию одного контрабаса из целой оркестровой симфонии. Без сопровождения рояля, скрипок, труб и барабанов музыка будет звучать однобоко и немного нелепо.

И вот в результате, выпив таблетку, мы упускаем огромный спектр растительных питательных веществ и химических соединений, которые есть в настоящем апельсине. И то, что люди еще не знают, зачем все эти вещества человеку, вовсе не значит, что они не нужны.

К тому же обычные витамины в некоторых случаях не помогают. Вот как, например, в истории с фолиевой кислотой и дефектами нервной трубки. Так что, принимая пищевые добавки и витамины вместо натуральных продуктов или давая такие таблетки своим детям, мы что-то упускаем. А именно, витамины в их естественном виде.

Так с чего же начать, если хочется применить последние достижения фармакогенетики и нутригеномики в своей повседневной жизни?

Несомненно, надо попытаться выяснить как можно больше о своей генетической наследственности. Не исключено, что стоит задуматься о секвенировании своего экзома или генома. Конечно, куда как лучше получить такие данные еще при жизни. Но, на самом деле, когда речь идет о генах, даже мертвые способны говорить.

В сентябре 1991 года в Эцтальских Альпах на высоте 3210 метров немецкие альпинисты Эрика и Гельмут Симон обнаружили скованное льдами человеческое тело. Супруги решили, что это труп какого-то альпиниста, погибшего несколько лет назад.

Потребовалось несколько дней, чтобы спустить останки с гор, и уже после первых исследований стало понятно, что это хорошо сохранившееся и мумифицированное тело пролежало в горах по меньшей мере 5300 лет!

За десятилетия после находки в Эцтале исследователи узнали массу нового о жизни и смерти этого человека. Во-первых, выяснилось, что его убили. Причинами смерти стали стрела, наконечник которой нашли в мягких тканях левого плеча, и последующий удар по голове. Анализ остатков пищи в кишечнике показал, что питался этот человек в последние дни своей жизни очень неплохо. Нашлись остатки зерна, фруктов, корней и нескольких видов красного мяса.

А потом начались развлечения с геномикой. Ученые извлекли небольшой кусочек кости из левого бедра «ледяного человека» Эци и провели ее генетический анализ. ДНК, сохранившаяся в кости, рассказала очень много. Несмотря на то, что тело нашли на северном склоне гор на самом севере Италии, ближайшие современные родственники Эци живут на Сардинии и Корсике – почти в 500 км оттуда. У него была светлая кожа, карие глаза и группа крови О. А еще он страдал непереносимостью лактозы и имел повышенный риск умереть от сердечно-сосудистого заболевания. Так что если бы мы могли отправится назад в прошлое и оградить Эци от молока, мяса и убийц, вооруженных луками, он бы скорее всего, прожил дольше своих 45 лет.{85}

Конечно, Эци вся эта информация уже ничем не поможет. Но если мы поняли все это про человека, погибшего в Альпах более 5000 лет назад, то представьте, сколько мы способны узнать про нас самих, сегодняшних!

И даже те, кому недоступны современные технологии генетического тестирования и секвенирования, при желании могут узнать очень много, причем без особых затрат. Просто нужно внимательно изучить свое семейное древо. Там скрыта масса бесценной информации. Лишь спросив всех своих родственников, бывали ли у них острые побочные эффекты от приема тех или иных лекарств, вы сумеете завтра принять решение, которое, возможно, спасет вашу жизнь.

Когда речь идет о заболеваниях, причиной которых служит множество разных генетических взаимодействий, полезна каждая крупица информации, и тут тщательное изучение медицинской истории семьи по-настоящему бесценно. Вот почему, когда речь идет о генетическом здоровье, мормоны оказываются впереди планеты всей.

Вы, скорее всего, знаете о мормонах как о приверженцах быстро растущей Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. И может, встречали мормонов на пороге вашего дома или на улице. Молодые люди в группах по двое, с коротко остриженными и забранными назад волосами, одетые в темные брюки и белые рубашки с черными бейджиками на груди.

А вот о чем вы наверняка не знаете, так это о том, что мормоны практикуют посмертное крещение. Они верят, что душа человека, не прошедшего обряд крещения при жизни, все равно имеет шанс на спасение. Для этого просто нужно, чтобы за него крещение прошел кто-то из живых.

Эти верования привели к тому, что мормоны занимаются генеалогией на вполне серьезном уровне и с применением современных компьютерных технологий. В результате многие мормоны могут назвать имена своих предков и рассказать об их жизни на несколько сотен лет назад. Даже если есть сложные моменты, например мужчина, у которого было несколько жен. И все это для того, чтобы ни одна мормонская душа не была забыта.

Для докторов, пытающихся связать генетические заболевания с историей семьи, такая информация – настоящая золотая жила. Сегодня мормоны делают результаты многих своих исследований общедоступными через Интернет{86}, и этим пользуются и другие. Для самих членов Церкви такая практика – просто часть их веры. Кстати, у мормонов довольно сложный набор правил жизни, исходя из которых они не допускают попадания в организм некоторых веществ. Многие из них не пьют кофе, большинство избегает алкоголь и особенно наркотики. В результате при изучении влияния генетики, эпигенетики и окружающей среды на их жизнь нужно учитывать гораздо меньше факторов.

Чтобы собрать информацию, которая поможет вашим детям и внукам лучше понять их геном и, как следствие, собственное здоровье, вовсе не обязательно быть мормоном. И самой ценной частью такой информации будет генеалогическая история. Задокументируйте все, что знаете о своем здоровье и здоровье своих родителей. И продолжайте делать это, продвигаясь вверх по генеалогическому древу настолько далеко, насколько сумеете.

Записывайте все детали. Ведь невозможно сказать заранее, что из кажущегося вам сегодня неважным в будущем обернется значимым для здоровья и благополучия ваших потомков. В любом случае понимание собственной генетической наследственности, будь то благодаря секвенированию генома или генеалогии, бесценно для осознания вашей уникальности. А помня о ней, проще выйти из безликой толпы. Начать этот путь можно, спрашивая: какова оптимальная доза этого лекарства при моем генотипе? Или: как мне не стать жертвой парадокса предотвращения? И что стоит изменить в питании и образе жизни, чтобы это наилучшим образом соответствовало моим генетическим потребностям? Какой урок я могу вынести из истории замороженной более 5000 лет назад мумии древнего европейца?

Возможно, ответы на большинство этих вопросов найти сразу не так-то легко. Но задавая их себе и окружающим, вы приблизитесь к пониманию генетических черт, что делают вас уникальными.