Властелин земли

Глава 3

— Где была моя хваленая интуиция, когда я согласилась принять эту мерзкую сволочь…? — ругала себя Бренна, складывая в неприметный дорожный саквояж драгоценности, деньги, зелья и амулеты.

Поступок и впрямь опрометчивый, но это был один из тех влиятельных господ, которым куртизанки не отказывают. Хотя среди девушек давно уже гуляли слухи, что у него есть «особые запросы». Проще говоря, этот загадочный клиент был откровенным садистом. И после ночи с ним в Ируте уже пропала одна из девушек, чье тело потом так и не было найдено. Повторять судьбу этой несчастной Брена не собиралась.

Настаивает клиент на свидании? Не вопрос! Если он готов заплатить за «особенное» удовольствие — он его получит. Во сне.

Но мерзавец под действием совершенно безобидных сонных ведьминских чар начал бормотать такое, что у Бренны волосы дыбом встали! Кто же знал, что этот садист служит дознавателем в Инквизиции?! А в подземельях Инквизиции устроена специальная тюрьма для ее сестер, где из них под пытками выбивают ведьминские секреты и ставят над ними страшные опыты.

Утром «клиент» видимо прочел что-то такое в глазах Бренны, что начал ее подозревать. Не помогли даже искусно нарисованные на ее теле синяки и следы, якобы оставленные его плеткой. Новое свидание садист-дознаватель назначил ей уже через пару дней, и теперь неясно, чем все закончится. Хотя почему неясно? Ясно. Скорее всего, подземельем Инквизиции и смертью Бренны. Причем такой, что лучше самой заранее удавиться.

В то же утро ведьма написала подробный отчет Верховной и начала тайно собираться в дорогу. Слуги не должны были заподозрить, что их госпожа собирается сбежать из Ирута. В свои планы она посвятила только Дирка, поскольку без его помощи было не обойтись. Кто-то же должен все организовать, пока она будет изображать беззаботное веселье, танцевать и кокетничать на балу с очередным поклонником. Но потом Бренна обязательно найдет какой-нибудь способ избавиться от преданного пса Верховной.

Шикарный особняк, большую часть дорогих нарядов и безделушек придется бросить здесь, чтобы создать у слуг видимость, что их хозяйка отъехала ненадолго. Нет, ну, понятно же, что никакая куртизанка добровольно не расстанется с имуществом, нажитым своим ремеслом? Значит, она скоро вернется. Никуда не денется. И в отношении любой другой жрицы любви это было бы чистой правдой. Ведь только непосвященным кажется, что этим красоткам богатство само плывет в руки. А ты попробуй хоть раз ублажить пресыщенного развратника, который и сам уже не знает, чего он хочет. И потом завидуй куртизанкам.

Сейчас ведьма рассматривала подробную карту Риона, испещренную ее многочисленными пометками, которые Бренна дотошно вносила каждый раз, когда узнавала от очередного клиента мало-мальски ценные сведения. Вот она и пригодилась…

…Понятно, что бежать нужно, как можно дальше от Острова магов, и туда, где дознавателю ее ни за что не достать. Но в Инферно Бренне возвращаться категорически не хотелось. Привыкла она уже к вольнице. А в Ковене ей пришлось бы терпеть скверный характер Верховной Ведьмы и ложиться под тех, на кого старуха укажет. И стоит Бренне хоть разок взбрыкнуть, как на ее шее снова замкнется ошейник подчинения. Так что пусть ищут себе другую дуру! А у нее давно уже припасен хитрый амулет против поисковых темных чар!

Но если не в Ковен, то куда ей бежать? Микения исключена — княжество полностью под властью брата главного Инквизитора. Да и слишком беспокойно там нынче на дорогах — бандитов, как блох развелось. Испытывать судьбу в этом опасном крае точно не стоит.

Фэсс? Но именно там ее и будут искать в первую очередь. Причем, и чужие, и свои. А кто первым найдет, тот и будет решать ее судьбу. К Ашу такой «выбор»! Говорят, правда, что фэсский князь Марций сейчас в большой обиде на Инквизицию и на Понтифика. Но ведь отношений-то с ними он не разорвал? И инквизиторов не прогнал. Поскольку в последнее время в приграничных баронствах подозрительно активизировались Темные Лорды. Бренне, конечно, из Ковена не докладывают, но что-то в Фэссе явно затевается. Или же… темные отвлекают таким образом внимание от чего-то более важного…

Хорошо, Аш с ними… Бренне сейчас о себе любимой нужно позаботиться. Значит, остаются только два княжества Эскел — Восточный и Западный, которые находятся в состоянии войны. Но война эта чисто приграничная, на остальной территории княжеств все относительно тихо и спокойно. Понтифик не допустит расширения военных действий на вверенных ему светлых землях, хоть наверняка и подогревает конфликт исподтишка. Эта старая сволочь ни за что не упустит случая ослабить двух князей и натравить их друг на друга. А потом сам же еще и выступит миротворцем!

Восточный Эскел тоже отпадает — он сейчас наводнен инквизиторами и островными магами. Появиться в Тибале — это все равно, что самой подписать себе смертный приговор. А вот Западный… Князь Тиссен месяц назад вдрызг разругался с Инквизицией. Да так, что не постеснялся уничтожить целый отряд паладинов во главе с легатом Понтифика. И чем это не повод для Бренны укрыться в единственном княжестве светлых земель, куда Инквизиции нет хода. Денег у нее вполне хватит, чтобы устроиться в теплых краях на берегу Закатного моря. Там сейчас наверное хорошо, лето еще в полном разгаре… И Йен.

Бренна провела пальцами по высушенному букетику синих эмоний, который зачем-то продолжала бережно хранить в секретере. Как он там, ее юный княжич…? Слухи о нем ходят совершенно невероятные — якобы Йен положил четырех инисов где-то в микенской глуши. Смешно, конечно… справиться с отрядом инисов даже не каждому магистру под силу. Но инквизиторы разыскивали княжича с таким рвением, что это невольно наводило на мысль — слухи все-таки имеют под собой какое-то основание. И сам младший Тиссен не так прост, если об него даже темные твари обломали свои острые зубы.

Решено. Значит, едем в Миней! Для Дирка сделаем вид, что спешим добраться до Инферно, для этого держим путь в столицу Фэсса — Вертан. Но где-нибудь по дороге «нечаянно» теряем соглядатая и резко сворачиваем на запад в сторону фэсского города Митур. Там пересекаем границу с Восточным Эскелом и кратчайшим путем мчимся к переправе через реку Великую. Пока еще Дирк очнется после сонного зелья, пока нападет на ее след и сообразит, где искать Бренну. Она уже вполне успеет добраться до Ведьминого перевала и раствориться в землях Западного Эскла.

Да, это тоже риск — ненависть князя Тиссена к ведьмам общеизвестна. Но и Бренна не молоденькая глупышка, чтобы подставляться под поисковые амулеты светлых магов. Жила же она пять лет в Ируте под самым носом у Инквизиции — никому и в голову не пришло заподозрить ее. А богатая молодая вдова, приехавшая отдохнуть на побережье Закатного моря, тем более не вызовет подозрений. И в Минэй тоже можно сразу не соваться. Пожить у моря, осмотреться, выяснить, что происходит в княжестве, а потом уже осенью перебраться в столицу. Поближе к Йену…

— …Йен, мы с княгиней Софией гордимся тобой! — торжественно произносит Фридрих и под осторожные одобрительные хлопки аристократов по-отечески приобнимает меня за плечо, на котором еще недавно сидел карагач.

Ага… гордится он. Наверное, до последнего надеялся, что Дитрих меня прикончит. И ни он один надеялся. А вот барон Алистер и капитан Нейтгард кажутся мне вполне искренними в своих поздравлениях. София тоже с облегчением выдыхает и счастливо улыбается. Знала, что Дитриху со мной не справиться, но все равно переживала.

Не всем отрадно видеть, как сплоченно выступает маленький клан Тиссенов, и далеко не всех радует моя победа. Есть, аристократы, которые явно ставили на Дитриха, не понимая, почему вдруг Фридрих самоустранился от борьбы за власть. А некоторые и вовсе сейчас скорбно поджали губы, наблюдая за тем, как слуги поднимают и уносят с площадки обезглавленное тело Дитриха.

Кучка богатой молодежи стоит особняком ото всех, и среди них я вижу двух оставшихся бастардов — Мартина и Брюса. Оба они темноволосые и сероглазые, как все Тиссены, но на этом их сходство и заканчивается. На Рихтера и Дитриха они тоже не очень похожи. Мартин постарше, повыше и стройнее Брюса, у него вытянутое лицо и длинноватый острый нос. Волосы у парня длинные, и в подражание старшим братьям убраны в короткую косу. А вот у Брюса — самого младшего из бастардов — лицо еще по-юношески круглое и нос крупный — отцовский. Длины его мягких темных локонов не хватает даже на то, чтобы хвост завязать, оттого выглядит он немного женственным. Брюс совсем молод, старше Йена года на три от силы. Пытается скрыть за бравадой свою растерянность, но ему это плохо удается — голос у парня дрожит.

— Всех нас решил перебить, братец?!

— Если будете нападать со спины и швыряться темными заклинаниями, как старшие братья, то тогда всех. А сейчас велите слугам положить тело Дитриха на повозку, и отвезите его в имение к матери. Дорогу же туда вы теперь и с закрытыми глазами найдете, да? — не смог я удержаться от шпильки. Потом обвел взглядом их товарищей — А всех, имеющих свою голову на плечах, жду сегодня вечером в Замке.

Коротко кланяюсь молодежи и направляюсь к жрецам, не соизволившим спуститься вниз и продолжающим стоять на верхних ступенях лестницы.

— Сегодня вечером я собираюсь пройти ритуал по принятию магии рода Тиссенов, так что завтра мы проведем в Храме коронацию. Подготовьте, пожалуйста, церемонию.

— Вы так в себе уверены, княжич?! — ехидно интересуется пожилой жрец.

— После всех сегодняшних знамений, явленных Единым?! — округлил я глаза — Конечно, уверен! Как же я могу не доверять нашему Отцу Небесному, будучи его верным слугой?! Вас, кстати, ждать сегодня вечером на поминальном пиру?

— Мы воздержимся, княжич.

— Понимаю… вам нужно помолиться Единому о заблудшей душе погибшего Дитриха — изображаю я наивного отрока — Тогда прошу вас со всеми предосторожностями уничтожить этот демонский амулет.

— Непременно! — кивает жрец седой головой, брезгливо принимая его из моих рук — Но в замке ведь остались и другие запрещенные церковью вещи?

— Какие такие вещи? — продолжаю я валять дурака.

— Книги князя, например…

— Понятия не имею! Фридус пока так и не пришел в сознание — лежит с сильным магическим истощением после битвы с темными. А двери в башню отца заперты сейчас родовой магией. Надеюсь, что смогу их открыть после прохождения ритуала. И тогда все запрещенные вещи — если таковые там найдутся — будут собраны и уничтожены в вашем присутствии. Мой народ и церковь Единого должны знать, что княжеская семья Тиссенов будет вести непримиримую борьбу с дьявольским колдовством. А вы, кстати, не знаете: кто у нас здесь, в Минэе торгует запрещенными книгами и амулетами?

— Не знаем. Об этом надо было спросить у покойного князя и его сыновей.

— Что ж, будем искать виновных! — заверяю я храмовников — И выжигать коленным железом всех пособников темных. Надеюсь вы, братья, крепки в своей вере и покажете пример нашим подданным.

Меня провожают настороженными взглядами. Понятно, что сейчас они бросятся строчить подробное донесение своему Понтифику, сообщая обо всем, что произошло сегодня. Хотя, наверное, все же сначала дождутся окончания ритуала — вдруг меня опять магией жахнет, как тогда на Острове? То-то они бы обрадовались! Ох, чувствую, и намучаюсь я еще с этими «святыми отцами», больше смахивающими на местную ОПГ. Никакая это не братия, а самая настоящая братва в рясах…!

Из толпы ко мне вдруг пробивается сурового вида мужик. Оружия при нем нет — моим указом с сегодняшнего дня с ним запрещено разгуливать по городу — но охрана дружно заступает мужику дорогу. Потому что вид у него такой, что сомнений нет — этот и без оружия любого уроет. Бритые виски, темные волосы с проседью заплетены в тугую косу, на куртке из грубой кожи нашиты узкие металлические пластины — типичный такой наемник.

— Княжич не откажите в просьбе! — склонил он голову в приветствии — Я слышал, что ночью погиб ваш слуга Олаф? Можно нам с парнями присутствовать на его погребении? Это наш старый друг, мы вместе в Фэссе воевали. А недавно случайно пересеклись с ним в «Ржавом мече». Хотели на днях встретиться, выпить, вспомнить прежние деньки, да вот… не судьба.

— В Фэссе…? А в Суране вы с Олафом тоже были?

— Это когда наш отряд проредили инисы? Были… — кивает наемник.

— И сколько вас придет?

— В моем отряде восемь человек.

— Прямо римский контуберний… — качаю я головой. Наткнувшись на непонимающий взгляд наемника, машу рукой — мол, это я так, о своем… — Приходите, конечно, но только после десятого удара колокола, раньше никак не получится.

Наемник сдержанно кивает и уже разворачивается, чтобы уйти, но задерживает шаг.

— Княжич, мы вот с парнями тут поспорили… удар, которым вы негодяя сейчас обезоружили — ему же вас Олаф научил?

— Олаф… — вздыхаю я — он и мертвым продолжает спасать мне жизнь.

Замок встречает нас непривычной суетой. Все слуги носятся по двору, как наскипидаренные.

— Матушка, с чего вдруг такой переполох? — интересуюсь я у Софии.

— Ты же помнишь, Йен, что последний пир у нас был аж два года назад, вот люди немного и растеряны. Покойный Альбрехт вообще таких праздников не одобрял, да и с деньгами в последнее время в княжестве неважно. Не до увеселений всем было.

Ну, да… Видимо бедный Тиссен все тратил на армию. Только судя по результатам битвы у реки Червонной, солдат своих он тоже особо не баловал. Князь все больше на темные книги и амулеты надеялся, которые стоили ему прорву денег. На чем собственно он и погорел…

Матушка просит меня не беспокоиться о предстоящем мероприятии — она, мол, все сама проконтролирует, чтобы слуги не опозорили нас перед гостями.

— Сосредоточься сейчас на ритуале, сын мой! — громко произносит она, чтобы и охрана и капитан Нейтгард смогли услышать ее слова.

— Вы правы матушка. Сейчас переоденусь, помолюсь Единому в часовне и отправлюсь в усыпальницу наших предков принимать наследие рода — также громко отвечаю я ей.

Это у Тиссенов такая официальная версия по поводу принятия силы: все таинство якобы происходит среди древних саркофагов, куда никому кроме князя и его наследника хода нет. Даже близким родственникам, в которых течет кровь рода. Фридрих с Софией до сих пор, например, уверены, что битва с Темными Лордами именно там и произошла. Правда, в ритуальном Зале этой ночью побывали Фридус, Конрад и Тереза, но личи принесли их туда уже в бессознательном состоянии. Так что тайна источника сохранена.

— Дядюшка — обращаюсь я к Фридриху, стоит нам остаться одним — у вас же есть связи на Острове? А не послать ли туда весточку с описанием сегодняшних событий? Хорошо бы вам опередить жрецов.

Граф нехотя кивает. Неприятно признаваться в присутствии Софии, что «дружил» с Островом за спиной брата. А он что думал — никто не догадается об этом? Зря надеялся.

— …и не забудьте упомянуть, что подозревали о наличии у меня магии.

— Зачем?!

— Так надо же объяснить, почему вы устранились от борьбы за власть. Да, не переживайте — успокаиваю я его — инквизиторы наверняка уже в курсе моей магии. Но ваш «прогиб» будет Вергелиусом засчитан.

— А как же жрецы?

— После сегодняшнего ритуала им уже никто не поверит. И даже если они догадаются, что я их одурачил, доказать все равно ничего не смогут — только дураками себя выставят. Жрецам проще будет промолчать.

— Хорошо. Я сейчас же этим займусь.

…В моих новых покоях служанки уже успели навести порядок — сделали влажную уборку, смели паутину со стен и проветрили комнаты. Не знаю, кто здесь когда-то жил, но устроено все вполне разумно: гостиная, небольшой кабинет, спальня и уборная. Память Йена мне подсказывает, что это бывшие покои его прадеда, и ими уже лет сорок никто не пользовался. Вся княжеская семья давно перебралась в главный корпус — поближе к башне и представительской части замка.

Так что мебель здесь конечно ветхая, а стены слегка обшарпанные, как и в гостиной Софии, расположенной по соседству. Но какое это имеет значение? Я последний месяц вообще все больше под открытым небом спал. И сейчас нам не до обустройства интерьеров, власть бы в руках удержать. То, что Замок под моим контролем — это еще ни о чем не говорит. Выдохнуть можно будет, только когда Минэй полностью подчинится, а за ним и весь Западный Эскел.

Осмотревшись, обнаружил в углу спальни сундук, перенесенный из спальни Йена. Открыть его никто не посмел, в нем так и лежат мои вещи, аккуратно сложенные Олафом. Откинув крышку, достал оттуда чистую рубашку и разложил ее на кровати. Надо будет распорядиться убрать отсюда дурацкий балдахин. К черту этот средневековый пылесборник! За его «шторками» даже не видно, кто находится в комнате. Конечно, мой ас-урум почище любой сигнализации будет, но расслабляться-то не стоит. И надо что-то решать с личным слугой, который будет следить за моей одеждой. Олафа не заменить, но…самому этим заниматься некогда, да и не принято здесь у господ такое «самообслуживание».

Ладно, вопрос с «денщиком» терпит до завтра, а сейчас у меня есть дела поважнее…

— Ну, что княжич — укоротил Дитриха?! — ехидно поинтересовался Хранитель, стоило мне спуститься в усыпальницу.

— А ты все подглядываешь и подслушиваешь? — не остался я в долгу.

— Да, как же не услышать, если весь замок только об этом и гудит!

— Лучше бы слуги делом занялись, чем мне кости перемывать…

— Ворчишь, как древний старик!

— Кто бы говорил…

Пока мы беззлобно переругиваемся с Хранителем, я успеваю дойти до Зала с источником. Дверь в него распахивается, даже не дожидаясь моего прикосновения. Захожу, опускаюсь на пол, прижимаясь спиной к алтарю, и прикрываю глаза.

— Устал? — сочувствующе интересуется Хранитель.

— Не то слово… Думал, поединок до завтра отложить, но Дитриху же вынь да положь! Не терпелось болвану к старшему братцу присоединиться в садах Единого.

— Ну, расскажи хоть, как все было?

— Да, как, как… пожалел дурака, оставил в живых. А он мне в спину темным заклинанием шибанул. Представляешь, прямо на глазах жрецов! На что только надеялся, урод? Ну, я ему дурную башку и снес. Не хватало нам еще церковного суда над тиссеновским бастардом.

Язык мой уже еле ворочается, и я чувствую, что начинаю проваливаться в сон. Прошу только Хранителя разбудить меня через пару часов, когда все гости соберутся за поминальным столом…

— …Йен, просыпайся…

Порыв ветра ерошит короткий ежик моих волос, и я открываю глаза. Вроде бы только уснул, а в голове уже прояснилось и в теле бодрость появилась. Словно всю ночь проспал.

— Как там наши гости? — зеваю я спросонья.

— Сам посмотри…

Перестраиваю зрение и в считанные секунды оказываюсь в главном парадном зале замка, куда я так и не удосужился днем заглянуть. В памяти Йена этот огромный зал остался сумрачным, гулким и пустынным, но сейчас его не узнать — слуги замка приложили много сил, чтобы привести запущенное помещение в приличное состояние.

С потемневших от времени потолочных балок, на которых кое-где еще заметны узоры, спускаются боевые стяги совершенно разных форм, цветов и степени сохранности — видно Тиссены собирали их здесь не одно столетие. Напротив друг друга расположены два огромных каменных камина с закопченными зевами, на них растянуты цветочные гирлянды — судя по увядшему виду все те же, что были днем на площади. В зале много зажженных светильников — подсвечники стоят и на столах, и на каминных полках, а тяжелые шандалы расставлены по всем углам. Но света все равно маловато для такого огромного помещения.

По центру выставлены столы со скамьями — они идут двумя ровными линиями и упираются в небольшое возвышение, образуя букву П. «Перекладиной» ей служит отдельный стол для княжеской семьи. Гости сидят, как на старинных картинах — только с одной, внешней стороны столов. Центр свободен — с этой стороны к столам подходят слуги для того, чтобы заменить блюда на столе и пустые кувшины.

Княжеский стол рассчитан человек на шесть, а то и на восемь, но сейчас за ним сидят лишь княгиня и Тиссен-старший. Между ними свободное кресло с высокой резной спинкой — видимо, оно ждет меня. Мы с ними — это все, что осталось от некогда многочисленного рода Тиссенов, с каждым новым поколением их становится все меньше и меньше. Печально, но ничего с людской глупостью не поделаешь — сегодняшней ночью количество Тиссенов в очередной раз сократилось. Такими темпами скоро вымрем, как динозавры…

В зале стоит тихий гул людских голосов, прерываемый редким женским смехом, да звоном посуды — гости, сидящие за столами, переговариваются в полголоса. Подслушать что ли, о чем они говорят?

— Что-то мальчишка задерживается… жив ли он вообще? — тихо говорит один из гостей своему пожилому соседу, с тревогой поглядывая на дверь.

— Да хоть бы и помер — не велика потеря! — с тихим смешком отвечает дядька с мясистой красной рожей и с характерной для выпивох сеточкой сосудов на носу и щеках — Шустёр наш княжич не по годам, намучаемся мы с ним…

— С Фридрихом оно, конечно, поспокойнее было бы — согласно кивает первый — а от младшего не знаешь, чего и ждать.

Он задумчиво ковыряет вилкой в тарелке, потом делает большой глоток вина и снова наклоняется к соседу.

— Но согласись, Альд, что польза от него все-таки есть. Жрецов на место он поставил, Храм открыл, да еще и двух самых зубастых тиссеновских волчат упокоил. Вот уж с кем бы мы намучались…

— Это да. Но слухи о мальчишке странные ходят… Слышал, небось?

— Слышал… — первый мужчина бросил вокруг себя настороженный взгляд, убеждаясь, что из никто не слушает — Но всему ли стоит верить? Жрецы давно уже мутят воду в Минэе и распускают слухи о Тиссенах…

— Домутились! — злорадно хихикнул пожилой выпивоха — Щенок дал им сегодня хорошего пинка! Главный жрец, говорят, рвет и мечет.

— Еще бы! Столько домов в Минэе скупил, что ему теперь с ними делать?

Они переходят к обсуждению какого-то столичного особняка, который перешел к Главному не совсем законным путем, а я перемещаюсь дальше, прислушиваясь к разговору еще двух дворян — судя по подтянутым фигурам, имеющих отношение к армии

— …Только бы княжич сдуру воевать не бросился, и так от нашего войска меньше половины осталось… Может, хватит парню ума с военными сначала посоветоваться — как думаешь?

— Не хватит, так Фридрих подскажет.

— А подскажет ли…? Ему же лучше будет, если княжич погибнет.

— Да, всем лучше тогда будет. Достала уже эта война, столько людей у Червонной зазря положили! В деревнях урожай надо собирать — а солдат до сих пор в военном лагере держат. Еще месяц, и на полях все сгниет к Ашу! Урожай в этом году вырастили богатый, а толку?

Угу… настроения офицерского состава тоже понятны. Они такие же землевладельцы, как и все остальное дворянство. Жалованье армейские получают, но живут в основном за счет крестьян-арендаторов и их податей.

— …Клементина, как думаешь: княгиня София уже начала искать сыну жену?

О, как! А это уже две дамы в тяжелых бархатных платьях расшитых золотом и драгоценными каменьями. На головах затейливые «вавилоны», украшенные нитками жемчуга и лентами. Но до всяких крайностей в виде птичьих гнезд и парусников в дамских прическах здесь, слава тебе господи, еще не дошли. Даже париков на дамах не видно.

— Хочешь свою старшенькую пристроить, милая Гризельда?!

— Почему нет? Чем моя Одилия хуже той же княжны Айдель?

— Тем, что она не княжна! Для Йена Тиссены будут искать невесту из княжеских родов.

— Да, у Софии и выбора-то большого нет! Айдель регент Кауэр не отдаст. Как и князь Меркус свою ненаглядную Иоганну.

— Единый храни Тиссенов от такой напасти! Про эту Иоганну столько всего говорят…

Дама многозначительно закатила глаза и поправила колье в вырезе своего платья. Ее собеседница понятливо усмехнулась.

— Ну, …есть же и боковые ветви княжеских родов. Вон наша София — тоже, например, не родная сестра Касиусу Марцию, а княгиней стала. И вообще, я бы на вашем месте сделала ставку на Фридриха, с ним у Одилии шансов гораздо больше.

— Наш граф, наконец, решил жениться?! — заинтересованно подалась дама вперед.

— А куда им с племянником теперь деваться? Род Тиссенов угасает, обоим срочно нужны наследники. Если не ошибаюсь, княжичу уже в начале этой зимы исполнится шестнадцать, так что можно начинать искать ему невесту.

Во как…! Не успел дома я появиться, как местные матроны на меня уже сезон охоты открыли. Быстро они… Но гораздо интереснее, что сама София по этому поводу думает, надеюсь, она не потребует от меня немедленно жениться и обеспечить ее кучей внуков?!

Перевожу взгляд на княгиню… Внешне матушка Йена спокойна, поскольку понимает, что сыну ничего не грозит в усыпальнице — магия уже при мне, и этого не изменить. Но легкое беспокойство княгини заметно, поскольку мне действительно пора уже появиться.

— Пойду что ли, а то матушка уже беспокоится… — возвращаю я себе нормальное зрение и потягиваюсь, расправляя затекшие мышцы.

— Иди, иди, князь — порадуй своих подданных! — ерничает Хранитель.

— Тоже мне, подданные…! — хмыкаю я — мужская половина мечтает меня убить, а женская женить.

— А ты как хотел? У князей друзей не бывает, только союзники.

— Ага… а как сказал один умный правитель: у …державы два союзника — армия и флот! Перефразировал я слова Александра III.

— Это кто ж такой? — задумался Хранитель — мысль отличная, но что-то я о таком князе не слышал.

— Да, ты его не знаешь… — отмахнулся я от древнего зануды — слушай… а как ты посмотришь на то, что я поселю в башне отца своего друга?

— Плохо посмотрю. Нечего посторонним там делать!

— А он не посторонний. Это мой друг, учитель и просто хороший человек. Он маг воздуха, и ему я обязан обретением двух стихий. Лукас тебе понравится, вот увидишь!

— Он чужой! — набычился упрямый старик.

— Зато Лукас у меня под клятвой крови. Неужели ты думаешь, что я притащу в наш Замок непроверенного человека?!! И потом: я же его не в подземелье поселю?

— Этого еще не хватало!!! Не знаю… я должен подумать.

— Думай. Утром я хочу послать за ним в деревню, и мне нужен твой ответ.

— …Уснул он там что ли? — тихо пробормотал Фридрих.

— Может, и уснул — вздохнула София — Так немудрено, столько испытаний бедному мальчику выпало в один день.

— И не сходишь ведь, не разбудишь…

— Не волнуйся, Йен знает, что делает.

Фридрих хмыкнул на слова невестки и подал слуге знак, чтобы тот снова наполнил их кубки. Поминальный пир подошел к концу, все речи были сказаны, горячие блюда поданы и съедены, вина гостями тоже выпито изрядно. Конечно, и еды на кухне, и вина в подвалах оставалось еще достаточно, но гости уже заметно заскучали. А чем их сейчас развлечешь? Это тебе не бал, куда и музыкантов приглашают, и артистов всяких, а потом еще и танцы для гостей устраивают. На поминках такие развлечения не уместны. А вот племянник и здесь вполне может что-нибудь учудить, ему не впервой. Днем жрецов в Храме до трясучки довел, а теперь своих дворян «порадует». Вот было у Фридриха такое предчувствие.

Кто-то из гостей отвлек его разговором, и граф Тиссен в какой-то момент просто перестал следить за дверью. А зря…

Внезапный порыв ветра пролетел по залу, и пламя во всех светильниках разом погасло, а через несколько мгновений снова ярко вспыхнуло. Это заставило мужчин поежиться, женщин испуганно вскрикнуть, а магов ощутить на себе присутствие чужой, мощной силы. А потом в распахнутые двери вошел княжич — спокойный, уверенный в себе и в мощи своей родовой магии. Прошел через весь зал и встал на возвышении, обводя спокойным взглядом притихших гостей. Ни улыбки, ни волнения, ни радости на лице…

Все маги, находящиеся в зале, вышли из-за стола первыми, и склонили свои головы перед более сильным собратом. За ними потянулись и другие гости — мужчины, выстраиваясь в ряд, тоже склоняли перед Йеном головы, женщины приседали, покорно опуская глаза в пол.

— Свершилось! — громкий голос княгини Софии разнесся по залу.

Вообще-то первым это должен был сказать самый старший из Тиссенов, но Фридрих почему-то замешкался, и София смело взяла на себя эту миссию.

— Свершилось! — поспешил граф повторить за княгиней ритуальную фразу.

Свершилось …свершилось …свершилось — эхом прошелестело по залу, и каждый из присутствующих громко повторил:

— Свершилось!

Пламя в светильниках вспыхнуло еще ярче и на несколько мгновений в зале стало светло как днем.

— Поздравляю, князь! — здесь уже Фридрих не оплошал и первым поздравил племянника.

— Поздравляю, князь! — улыбнулась София и крепко обняла сына — Я так горжусь тобой, Йен!

И обернулась к гостям:

— Так поднимем же кубки, друзья, за нового князя Западного Эскела Йена Тиссена!