Властитель островов

Глава 21

Внимание Гектора было приковано к Фингону Маккиннону, и пока он напряженно ждал, чтобы священник признал свое поражение, ему пришло в голову, что Фингон ведет себя странно. Он с самого их приезда пытается раздуть скандал, чего никогда не делал при дворе. И тут Гектор заметил радостный блеск в глазах священника и уловил, как его взгляд скользнул куда-то в сторону.

Он услышал крик жены и почувствовал ее движение от него к Макдональду и Стюарту. Гектор ударил неестественно улыбавшегося аббата в живот, и тот рухнул на землю. Больше не обращая на него внимания и зная, что он долго не встанет, Гектор обернулся к Кристине, растолкавшей Макдональда и Стюарта, и увидел лезвие кинжала, блеснувшее ей навстречу.

Не видя ничего вокруг, кроме этого лезвия, Гектор бросился за женой, протягивая руки. Дотянувшись до ее платья, он схватил его и дернул Кристину на себя. Она не удержалась на ногах и упала. Он придержал ее левой рукой, не останавливая рывок в сторону нападавшего.

Кристина снова закричала – на этот раз не только от страха, но и от отчаяния, – но она была уже позади мужа, и мужчина, который мог убить и ее, и Роберта, стоял перед ним. Отправляясь на поиски пропавшей жены, Гектор не взял ни шпаги, ни топора, и, кроме кинжала, заткнутого в сапог, при нем не было оружия. Для встречи с Фергюсом Лавом оно ему и не требовалось.

Кинжал упал, выбитый мощной дланью, схватившей Лава за предплечье. Жуткий крик заставил Гектора предположить, что он сломал подлецу руку. Но чтобы лишний раз убедиться, что негодяй не будет больше творить зло, воин ударил его тяжелым кулаком в челюсть. Лав упал как подкошенный. Гектор стоял над ним, пытаясь успокоиться и желая, чтобы тот снова встал и дал ему повод нанести еще один удар. Но судьба Фергюса Лава находилась в руках Макдональда и Роберта, а не в его собственных.

Гектор нагнулся, поднял поверженного врага и бросил его в руки двум солдатам, пробившимся сквозь толпу ему на помощь. Когда Лава увели под мощной охраной, Гектор снова обернулся к Кристине.

Она смотрела на него сердито, и он едва не улыбнулся – это была его прежняя Кристина! Наверное, она все-таки упала, когда он отдернул ее. Изобел помогала красной от стыда сестре отряхивать юбку. Ему захотелось заключить жену в объятия.

– Ты наверняка порвал мне платье, – выговорила она колко, – а он не стал бы целиться в меня. Он уже узнал, кто перед ним, и отвел бы удар.

– Кристина, он чуть не убил тебя, – сказала Изобел, трогая ее за руку, словно это могло успокоить сестру.

– Он угрожал наследнику шотландского престола и Макдональду, моему сеньору, – сурово произнес Гектор и, понизив голос, добавил: – И прежде чем отчитывать меня перед всем двором, лучше подумай, что тебе причитается за то, что ты ударила правителя Островов, а вместе с ним и наследника шотландской короны.

Кристина побледнела и растерянно посмотрела на Макдональда и Роберта.

– Что ей причитается? – Изобел широко раскрыла глаза.

Гектор понял, что зря упомянул о наказании. За такое сбрасывают с Крейг-на-Корпс. Чтобы Кристина не вспомнила об этом, он сказал:

– Не бойся, Изобел. А тебе, дорогая, лучше было бы извиниться и надеяться, что Стюарт не отправит тебя в Стерлинг и не устроит показательный суд.

Макдональд улыбнулся Кристине и сказал:

– Не пугай свою жену, Гектор. Она совершенно очевидно спасла жизнь и Стюарту, и мне. Этот человек наверняка душевнобольной, иначе как он решился затеять такое при стольких свидетелях?!

– Ему помогли, ваша светлость. – Гектор подошел к Маккиннону, которого поднимал кто-то из его свиты. – Я успел сообразить, что здесь что-то не так. Полагаю, Зеленый аббат нарочно взбаламутил весь замок, чтобы отвлечь внимание от Фергюса Лава, – также, как он устроил эти волнения из-за жира, чтобы увести корабли из флотилии, сопровождавшей Роберта. Фингон знал о замыслах Лава.

– Докажи! – прошипел Маккиннон. – Попробуй хоть что-нибудь доказать.

– Думаешь, Лав ничего нам не расскажет? – спросил Гектор. – Расскажет.

– Нет, не расскажет, – заявил Маккиннон. – Ему нечего сказать.

– Посмотрим, – ответил Гектор.

Заметив двоих мужчин возле лестницы, ведущей в гавань, и поняв, что тело Мариоты скоро принесут, он поймал взгляд Макдональда и незаметно кивнул в ту сторону.

Макдональд ничем не выдал, что заметил это движение, но тут же повернулся к Кристине и спокойно сказал:

– Мы весьма благодарны вам за своевременную помощь, миледи. Ваша храбрость…

– Прошу вас, ваша светлость, – отвечала девушка. – Я не сделала ничего, за что меня следовало бы благодарить. Я даже подумать не успела.

– Мы узнаем истинных друзей не по мыслям, а по поступкам, леди Кристина, – сказал Роберт. – И с этого момента я считаю вас своим ближайшим другом.

Кристина низко присела. Когда она снова выпрямилась, Гектор взял ее руку в свою и крепко сжал.

– Надеюсь, вы оба простите нас, – начал он. – Моя жена пережила тяжелый день, я бы хотел отвести ее немного отдохнуть. С вашего разрешения, мы не будем сегодня присутствовать на общем ужине в главном зале.

– Хорошо, – сказал Макдональд. – Позаботьтесь о ней.

– Идем с нами, Изобел, – пригласил Гектор, и девочка кивнула.

– Но почему?.. – начала Кристина.

Гектор крепче сжал ее руку, и, к его удивлению, это сработало.

Изобел шла за ними. Гектор провел Кристину через толпу, они пересекли двор. Когда она снова попыталась заговорить, он сказал:

– Мы обо всем поговорим, когда дойдем до спальни, но не сейчас, дорогая.

Они уже подходили к главному входу в замок, когда воин услышал позади себя голос брата. Он помедлил, надеясь, что у брата нет для него новых приказов, затем обернулся и с облегчением увидел, что брат идет к нему вдвоем с Майри.

Майри обняла Кристину и воскликнула:

– Какое горе!

– Да, – тихо согласился Лахлан. – Наши соболезнования, миледи. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить вашу боль.

Кристина посмотрела на Гектора. Взгляд ее по-прежнему был печальным, но без того, которое его так испугало. Он был рад и этому.

– Мы не должны уходить, – сказала Кристина. – Скоро сюда принесут ее тело, я должна быть с ней.

– Нет, дорогая, – мягко произнес Гектор. – Ты пойдешь со мной, не надо спорить. Лахлан позаботится обо всем, Майри поможет ему. Ты увидишься с ней позже.

– Он прав, Кристина, – подхватила Майри. – Тебе нужен отдых. Я прикажу, чтобы ужин отнесли вам в комнату, и найду леди Юфимию. Уверена, она захочет помочь со всеми приготовлениями. Об Изобел тоже не беспокойся, я присмотрю и за ней. Позволишь мне сделать это, Изобел?

– Да, – ответила девочка. – Но только если Гектор обещает не сердиться.

Майри рассмеялась и хитро посмотрела на него.

– Я повторю то, что уже говорил, – улыбнулся Гектор. – Я буду стараться.

Изобел, просияв, кивнула и подошла к Майри. Лахлан хотел последовать за ними, но Гектор остановил его:

– Подожди минутку, братишка, мне нужно кое-что тебе сказать.

Когда они отошли поговорить, Майри сказала Кристине:

– Не волнуйся. Я уже объяснила мужу, что он ни при каких обстоятельствах не должен отсылать Гектора никуда хотя бы неделю. До тех пор его единственное место – рядом с тобой.

Кристина кивнула. Она помнила, что Гектор обещал многое ей сказать, и не была уверена, стоит ли благодарить Майри за помощь. В любом случае мысль о том, что Гектор будет рядом с ней, согрела ей сердце.

Братья проговорили всего пару минут, и муж вернулся к Кристине.

– Теперь идем, дорогая.

Она не возражала, зная, что может положиться на Майри во всем. Сколько она себя помнила, Кристина всегда могла положиться только на себя, потому что, кроме пары слуг, все вокруг так или иначе были либо ненадежны, либо слишком молоды. А теперь, за какой-нибудь месяц, она встретила людей, которым могла доверять.

Майри – раз, Лахлан – два, Изобел… Изобел оказалась чудесной помощницей, и Кристина будет очень жалеть о ее возвращении в Халамин. Четвертым, конечно, был Гектор. Проходя мимо него, чтобы подняться по винтовой каменной лестнице, она посмотрела на мужа. Он хмурился, но, встретив ее взгляд, улыбнулся и обнял жену.

Его рука была твердой и надежной. Когда он обнял Изобел, Кристина сразу поняла, что ребенок в безопасности, да и сама Изобел почувствовала это.

Когда они миновали арсенальную башню и вошли в гостевое крыло, Кристина почти успокоилась. Входя в спальню, она уже думала только о Гекторе, следовавшем за ней. Дверь за ними закрылась, и она посмотрела мужу в глаза.

– Я еще не хочу спать, – твердо заявила Кристина.

– Но вниз мы тоже не пойдем, дорогая. Останемся здесь.

– Я могу остаться, но спать не лягу. Меня могут начать мучить кошмары, я боюсь этого. Я хочу запомнить Мариоту смеющейся и веселой, а не такой, как когда…

– Я понимаю, понимаю, милая. Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

– Только не ругай меня.

– Нет, девочка, я не стану тебя ругать, хотя ты и напугала меня до полусмерти, бросившись на нож. Я чуть не задушил ублюдка.

Кристина едва не сказала ему еще раз, что не верит, что Фергюс Лав хотел ей зла, но поняла, что это бессмысленно, ведь Фергюс мог и не успеть удержать замах. К тому же попытка защитить этого человека могла разозлить Гектора, а она не хотела скандала – только не сейчас.

Он снял камзол и встал на колени у камина, засовывая щепу для растопки под поленья и лучину, уже сложенные для них слугами.

– Разве тебе не надо идти на допрос Фергюса? – спросила Кристина.

– Нет, я сказал Лахлану, что возьму отпуск хотя бы на месяц, – ответил Гектор, вынимая трутницу. – Мне нужно побыть с молодой женой и закончить обновление Лохбуи. У брата достаточно людей для любого дела, без меня обойдутся какое-то время.

Гектор зажег огонь, встал и пошел к ней. Его лицо было серьезным, взгляд – пристальным.

– Мы должны поговорить о том, что произошло сегодня. Боюсь, ты все еще винишь себя.

Она вздохнула:

– Может быть, там есть часть и моей вины.

– Это со всеми происходит, тем бодее ты так долго несла за всех ответственность.

– Да, но не стоило, конечно, обвинять тебя, как я это сделала. Я ведь вообще не считаю, что ты виноват.

– Не думай об этом. – Он обнял ее.

– С ней что-то было не так, Гектор.

– Знаю, – сказал он. – Пойдем сядем у огня. Хочу знать, что ты рядом.

– Мариота всегда утверждала, что она ни на кого не похожа, – начала Кристина, присаживаясь возле мужа на скамью и склоняя голову ему на плечо. – Но я не думала, что она способна на такое.

– Никто не мог подумать, милая. Я сначала вообще не видел в ее поведении ничего странного, пока не встретил ее у нас в Лохбуи и не понял, что она думает только о себе. Даже и тогда я счел ее обычной эгоисткой. Уже позже я осознал, что говорить с ней, пытаться понять ее логику совершенно бесполезно.

– Я рада, что окружающие ничего о ней не знали, – сказала Кристина.

– Да, – согласился Гектор, – не стоило выносить сор из избы.

Кристина прищурилась:

– Так ты думаешь, это хорошо, что она умерла?

– Я не говорил ничего подобного, – твердо ответил Гектор. – Смерть Мариоты – настоящая трагедия, дорогая, и мы запомним ее молодой и прекрасной. Возможно, трубадуры сложат о ней баллады, и барды станут повторять рассказ о ее смелом самопожертвовании. Как бы ей было приятно знать об этом!

Кристина молчала. Ей не хотелось рассуждать на эту тему, но она не могла смириться, что муж не знает правды.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – заявила Кристина. Он молча ждал.

– На самом деле Мариота не совершала благородного поступка. Я думаю… – Ей было трудно говорить, но она сделала над собой усилие. – Я думаю, она и здесь думала только о себе, потому что я почти уверена – Мариота не пыталась помочь Изобел. Она пыталась перелезть через нее, и я чуть не уронила их обеих. Если бы она не упала…

– Не надо сейчас думать об этом, – перебил Гектор, привлекая ее к себе. Его тело было надежным и теплым. – Ты запомнишь ее веселой и смеющейся. И все остальные запомнят ее такой.

– Ты ведь не расскажешь Изобел об этом? Думаю, ей лучше верить, что Мариота пыталась ее спасти.

– Не скажу, – с уверенностью сказал Гектор, но насмешливые нотки в его голосе заставили ее снова посмотреть в глаза мужу.

– Это не смешно.

– Не смешно, девочка, но ты должна была понять, что Изобел знает некоторые вещи лучше, чем все мы, вместе взятые, и о Мариоте она тоже знала немало.

– Изобел осознает, что произошло?

– Конечно. Мариота же именно по ней лезла. Но Изобел просила не говорить тебе. Она сочла, что это тебе лучше верить в самопожертвование Мариоты.

– Я должна была понять, – улыбнулась Кристина, придвигаясь ближе. – Как-то она мне сказала, что я всегда стараюсь ни от кого не зависеть. Изобел снова была права. Я никогда прежде не верила, что могу на кого-то положиться, и я до сих пор не могу полностью доверять другим. Но я учусь, благодаря тебе, Майри и Изобел.

– Я знаю, как тебе трудно было доверить мне в одиночку вытянуть Изобел.

– Да, но я понимала, что в твоих руках она будет в большей безопасности, чем в моих. Думаю, когда я увидела падение Мариоты, я совсем потеряла голову, но вообще-то я поняла, что мы с Изобел спасемся, когда ты упал на меня. Я просто не могла… от потрясения… – Он молчал, она сделала глубокий вздох и продолжила: – Но когда ты вытащил ее и обнял, я поняла, что она почувствовала себя в безопасности. Я всегда чувствую это, когда ты обнимаешь меня. Любой человек почувствовал бы то же самое.

– Главное, чтобы это чувствовала ты, – прошептал он.

Огонь уютно потрескивал, и воздух в комнате нагрелся. Кристина тоже согрелась. Ее левая рука лежала на мощном бедре мужа, голова покоилась на его мускулистой груди. Прикосновение его руки было таким нежным, таким нужным… Она слышала ровное и сильное биение его сердца. Ее жизнь наполнялась смыслом.

Ему тоже не нужны были слова. Он поигрывал ее локоном, выбившимся из-под чепца. Он пощекотал ей шею, и она подняла голову, призывно глядя на него.

Он с готовностью поцеловал ее, но хотя она сразу ответила на поцелуй, он оказался легким и дразнящим. Глаза мужчины засверкали, и Кристина поняла, что он чувствует то же, что и она, но сдерживается из уважения к ее потере.

– С моей стороны, должно быть, дурно иметь подобные мысли сейчас, когда внизу лежит мертвая Мариота? – прошептала Кристина.

– Нет, дорогая, это естественно. Подобное случается в такие минуты со многими. Смерть часто призывает нас к созданию новой жизни.

– И ты будешь любить меня? Он улыбнулся:

– Если хочешь – с радостью. Послать за Броной, чтобы помогла тебе раздеться?

Мысль об этом заставила Кристину покраснеть.

– Мне не нужна Брона, но мы можем послать за горячей водой, чтобы умыться. Впрочем, – с сожалением добавила она, – очевидно, нам следует дождаться, пока принесут ужин.

– И вовсе не следует ничего дожидаться, – сказал Гектор. – Я вполне сойду за камеристку, верно?

Она улыбнулась:

– Верно.

– Не двигайся, – скомандовал он, поднимаясь, – я сейчас вернусь.

С этими словами он подошел к двери, распахнул ее и крикнул слугу. Когда тот пришел, Гектор приказал ему не давать ужину остыть в течение часа и потом принести его, не забыв постучаться. Затем, закрыв дверь и задвинув засов, он нетерпеливо обернулся к жене.

– Иди же сюда, – сказал он.

– У огня теплее, – отозвалась Кристина. Она удивилась звуку собственного голоса – низкому, грудному и хрипловатому. У нее пересохли губы, и она облизала их.

Не сводя с нее глаз, Гектор медленно подошел ближе. Его близость заставила ее тело петь. Он остановился, посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

– Хорошая жена слушается своего мужа.

– Да, но ведь здесь теплее.

Он протянул ей руку и помог встать.

– Повернись, – приказал он.

Она обернулась и вздрогнула, почувствовав его пальцы на своей спине.

– Я правда порвал тебе платье, – заявил Гектор. – Но совсем чуть-чуть. Можно зашить.

– У меня накопилась куча штопки.

– Тогда я куплю тебе новое платье, – сказал он, просовывая палец в дырку на платье и лаская кожу над краем сорочки. Он поцеловал ее шею, раз и два, и проложил дорожку из нежных поцелуев от мочки левого уха до горла. Он без лишних церемоний снял с нее чепец и отбросил его в сторону, а потом начал искать шпильки у нее в волосах, целуя ее и роняя их по одной на пол, пока Кристина не могла больше сдерживаться. Она резко обернулась, обняла его и прижала к себе.

Несколькими секундами позже ее корсаж и юбки уже лежали на полу, потом и сорочку легко стащили через голову и тоже отбросили. Гектор поднял жену на руки, отнес на кровать и теперь стоял над Кристиной, любуясь ею с видимым удовольствием.

– Так и будешь стоять? – спросила она.

В ответ он начал раздеваться, на этот раз медленно, словно дразня ее. Ее желание все росло по мере того, как на нем оставалось все меньше одежды. Он был чудесно сложен, и ей никогда не надоедало следить за его движениями.

Гектор лег рядом с ней, обнял ее и поцеловал.

– Думаю, мы пригласим Изобел и твою тетю пожить у нас. С ними весело, а если я уеду, тебе будет не скучно. Думаешь, твой отец будет против?

– Нет, – ответила Кристина. – Адель все умеет, а остальные скоро вырастут. Он не станет скучать ни о тете, ни о сестре, а я была бы рада их присутствию.

– И хорошо, – сказал Гектор и снова поцеловал ее. Затем, к ее удовольствию, он спустился ниже, покрывая все ее тело поцелуями, пока Кристина не стала извиваться, как тогда, в домике фермера, по крыше которого стучал дождь. Он почти довел дело до конца и наконец быстро овладел ею, не будучи в силах сдерживаться и воспламеняя ее еще больше. Она то горела в огне, то взмывала ввысь.

Когда чуть позже, разомлевшие, они лежали обнявшись, Кристина сонно прошептала:

– Я чувствую себя такой счастливой… – В ответ он обнял ее, и она добавила: – Но я все равно буду скучать о ней.

– Я знаю.

– Мне только жаль, что я не такая красивая, как она. Гектор усмехнулся и, повернувшись, взглянул ей в глаза:

– Когда я впервые увидел твою сестру, то по глупости решил, что ее красота и очарование – достаточное условие счастья. А потом я понял, что раньше не знал, что такое красота.

– Это трудно объяснить. Мариота была потрясающе красива.

Гектор криво улыбнулся и сказал:

– Ну да, в моем невежестве я считал, что для счастья мне будет достаточно смотреть на нее до конца своих дней, как будто физическая красота вечна. Что до ее очарования, мне льстило, что она открыто восхищалась мной. Как я был жалок тогда!

– Никогда, – прошептала Кристина.

– Дорогая, к счастью для себя, я получил не ту женщину, на которую нацелился. Но та, на которой я женился, оказалась намного, намного нужнее для меня и пребудет таковой до конца моих дней. Мне повезло куда больше, чем я заслуживал, потому что именно ты научила меня видеть истинную красоту не только в гладкой коже, золотистых глазах и улыбке, освещающей все вокруг, – все это лишь одна грань бессмертной красоты, которая исходит изнутри. Я люблю тебя, Кристина, люблю всем сердцем.

– Я тоже люблю тебя, – ответила она. – Но я люблю тебя намного больше.

– Мудрая девочка. – И он нежно поцеловал ее. – Я в неоплатном долгу перед твоим лукавым отцом.

Она подняла бровь.

– Надеюсь, ты не скажешь ему об этом?

– Ради Бога, конечно, нет! Он и без того несносен. Только подумай, что он скажет, если я признаюсь ему, что мы чудесная пара и счастливы в браке!