Влюбленная тетушка

12

В девять утра на следующий день Мейсон открыл дверь в свой кабинет и поздоровался с Деллой Стрит:

– С наступающим новым днем!

– Доброе утро, – улыбнулась она.

– Что новенького, Делла?

– Дункан Краудер звонил пять минут назад. Просил перезвонить.

– Хорошо, соедини меня с ним, – попросил Мейсон. А что слышно от Пола Дрейка?

– Он желает все доложить тебе лично. У него работают чуть ли не все люди, и они раздобыли информацию, которая, как он выразился, его озадачивает.

– Что еще?

– Звонила Линда Кэлхаун, она хочет узнать, где Джордж Летти.

– А где она сама?

– В Калексико.

– Обстановка накаляется, – усмехнулся Мейсон. – Давай сначала послушаем, что нам скажет Краудер.

Через несколько минут в трубке раздался голос молодого адвоката:

– Алло, Краудер слушает.

– Это Перри Мейсон, Дункан... Что у вас нового?

– Кое-что есть. Мой достойный противник, мистер Маршалл, подготавливает почву для своего триумфа.

– Каким образом?

– Создает героическую эпопею о местном скромном поборнике правды, восставшем против городского ловкача. Что-то вроде борьбы Давида и Голиафа.

– Как он это делает?

– Дает интервью газетчикам.

– Цитаты из показаний употребляет?

– Нет, прямых цитат нет, отчеты о деятельности нашего бесстрашного обвинителя и нашей администрации. Газету «Сентинентал» до сих пор никто не читал, а сейчас она идет нарасхват.

– Это местная газета?

– Выпускается в Эль-Сентро.

– Какова линия атаки?

– Давид из Империала-Вилли, выступает против лос-анджелеского Голиафа, и это перемывается на все лады. К тому времени, когда нам надо будет создать у присяжных определенное мнение, мы убедимся, что дружная местная команда ополчилась против городского ловкача... Ну, и говорить о непредвзятости присяжных нам не придется, хотя формально все требования будут соблюдены.

– Как вы считаете, этот Маршалл, опасен? – поинтересовался Мейсон.

– Да, и кроме того, у него безумно развито самолюбие.

– Что еще?

– Кажется, основным подозреваемым он выставляет сейчас миссис Элмор. Хотя прямо и не говорит, что Лоррейн Элмор наркоманка, но уже намекнул репортерам, что она привыкла к сильнодействующему снотворному и что когда уезжала из Бостона, то убедила своего лечащего врача дать ей рецепт, который обеспечил бы ее препаратом на три месяца. Власти пытаются выяснить историю этого лекарства. Вроде бы миссис Элмор употребила три ампулы, а потом и еще четыре в промежутке между отъездом из Бостона и приездом в Калексико. Одну она приняла в ночь убийства, еще одна была найдена на сиденье в автомобиле. В упаковке осталось меньше девяноста ампул. Спиртное, найденное в бутылке из-под виски в чемодане Девитта, было перенасыщено этим наркотиком. Полицейские предполагают, что миссис Элмор, которая в данный момент находится в местной больнице под присмотром врача, причем никакие посетители к ней не допускаются, была помещена туда по просьбе некоего мистера Перри Мейсона. Болдуин Маршалл, согласно слухам, располагает данными, указывающими, что как только его не слишком щепетильный противник из Лос-Анджелеса понял, что заявление его клиентки находится в противоречии с фактами, он тут же предпринял шаги, чтобы помешать допросить ее.

– Интересно! – воскликнул Мейсон. – Похоже, надо будет разобраться с ним в газетах.

– Это называется подготовкой общественного мнения, если хотите знать. Послушать Маршалла, так он ярый противник газетной шумихи. Однако, он же говорит, что, по его мнению, общественность имеет право быть в курсе шагов, которые предпринимаются в связи с расследованием таинственной смерти, которая все более начинает походить на преднамеренное убийство.

– А газеты ничего не сообщают о большой сумме денег, которая, предположительно, была у миссис Элмор? – спросил Мейсон.

– Ни слова, – ответил Краудер. – Газета указывает, что в кругу своих близких друзей Маршалл сообщил, что ваша тактика может сработать в большом городе, но ровным счетом не даст ничего в небольшом городке, где жители привыкли уважать законы... И что, дескать, в десять часов утра он отправится к миссис Элмор за заявлением. Если же лечащий врач скажет, что она не в состоянии сделать такое заявление, он потребует провести медицинскую экспертизу, для чего Суд сам назначит врача, а ей вручат повестку, обязывающую ее предстать перед Большим Жюри.

– Вы передали миссис Элмор, что она ни при каких условиях не должна говорить?

– Я разрешил ей только назначить дату и время.

– Можем ли мы на нее рассчитывать?

– Я не знаю, но я внушил Линде Кэлхаун, что ее тетка в своих собственных интересах должна молчать. Знаете, мистер Мейсон, Линда удивительно разумная девушка! Она твердо стоит обеими ногами на земле.

– Хорошо, Дункан. Смотрите, чтобы доктор Кеттл не подставил себя под удар. Нам надо сейчас слегка изменить тактику. Миссис Элмор не намерена делать никаких заявлений по совету ее адвоката.

– Но тогда Маршалл засадит ее в тюрьму, предъявив ей обвинение в убийстве.

– Он это сделает в любом случае, – ответил Мейсон. – Теперь я хочу, чтобы вы сделали одну вещь, Дункан. Уж коли нам предстоит разбирать данное дело в газетах, то и мы можем кое-что предпринять.

– Что вы хотите? – спросил Краудер.

– Позвоните этому врачу в Бостон, договоритесь об интервью с ним, затем вы сможете опубликовать его в прессе как местный адвокат. Этим заявлением я хочу добиться нескольких целей. Прежде всего, надо дать знать общественности, что имеется местный адвокат и все, затеянное Маршаллом, вовсе не борьба сельского Давида против городского Голиафа, и вы намерены сыграть важную роль в деле.

– Я так и думал, что вы этого захотите. Что еще? Главное, о чем я должен беседовать с бостонским врачом?

– Укажите доктору, что миссис Лоррейн Элмор в том периоде жизни, когда жажда романтики в ней еще не умерла, что она жила в небольшом городке под пристальными и зоркими взглядами соседей, склонных жалеть ее, как относительно молодую женщину, и что там не было ни одного подходящего мужчины, и она не участвовала в общественной деятельности. В результате женщина стала страдать от одиночества, от депрессии, а он, имеется в виду врач, посчитал разумным успокоить ее нервную систему всяческими микстурами в дневное время и снотворным по ночам. Когда она собралась отправиться в поездку, то, естественно пополнила свой запас рекомендованных врачом препаратов, и тогда он их выписал в большем количестве, зная, что у нее нет тенденции покончить с собой и отлично понимая, что она начнет беспокоиться из-за нехватки лекарства и такой, в сущности, пустяк может вывести ее из равновесия. Таким образом, большое количество снотворного, выписанное ей, было всего лишь психологическим фактором, связанным с ее лечением. Он хорошо знаком с ее характером и репутацией, она женщина необыкновенной порядочности, так что для него не было большим риском прописывать ей наркотик в таком количестве...

– Вы полагаете, он это заявит? – спросил Краудер.

– Конечно, – усмехнулся Мейсон. – Он будет вынужден сказать именно так, иначе ему здорово достанется за нарушение правил выписки наркотиков, особенно такого сильнодействующего. Вы можете указать, что на карту поставлена его профессиональная и личная репутация, и лучше еще до того, как пресса пронюхает всю историю, опубликовать истинные факты.

– Ему их подсказать?

– А разве можно найти какое-то другое, более логичное объяснение? спросил Мейсон.

– Я бы даже и не пытался!

– Хорошо, Дункан, – засмеялся Мейсон. – Займитесь этим. Если они желают и дальше разбирать дело в газетах, то мы им представим материал, который сработает в пользу нашей подзащитной – несчастной, ошеломленной вдовы, страдающей от одиночества, перед которой только что открылась светлая перспектива надежд на счастье, но все внезапно разрушено безжалостной рукой смерти.

– Теперь я понял. Вы хотите, чтобы это мнение получило широкую огласку?

– Самую широкую!

– Хорошо, – согласился Краудер и повесил трубку.

Мейсон с удовлетворением подмигнул Делле:

– Если окружной прокурор желает жесткой игры с силовыми приемами, то он ее получит. Газеты не захотят ограничиться обслуживанием одной стороны.

– Я полагаю, – заметила Делла Стрит, – мы попали в хорошую переделку.

– Каша заварится еще та, – согласился адвокат. – Откровенно говоря, я на это не рассчитывал... Ладно, посмотрим, что нам расскажет Пол.

Делла позвонила детективу и через минуту раздался условный стук в дверь.

– Привет, красотка! – поздоровался Дрейк. – Что принесет нам это прекрасное утро?

– Оно принесет кучу новых забот и хлопот, – рассмеялся Мейсон. Впрочем, их и без того предостаточно!

– Наседает окружной прокурор Империал-Вилли?

– Он самый! Старается сыграть на местном патриотизме. Он представляет округ, а я лишь столичный ловкач, поднаторевший в словесной казуистике. Мы должны бороться в присутствии Скамьи Присяжных, состоящего из фермеров, местных скотоводов и бизнесменов.

– Но у тебя же есть местный адвокат?

– Тамошние газеты утверждают, что местного адвоката он, дескать, загонит в угол, не даст и рта раскрыть. Бой должны вести блестящий правдолюб – окружной прокурор, преисполненный всяческими сельскими добродетелями, и ловкий городской адвокат, который будет прибегать ко всякого рода противозаконным трюкам. Более того, наша клиентка уже превратилась в наркоманку, которую можно пожалеть, но никак нельзя простить за убийство!

– Очень интересно! – только и сказал Дрейк.

– Но самое непонятное, – продолжал Мейсон, – каким образом они могут предъявить обвинение миссис Элмор? Когда она расскажет свою историю другое дело. Но ведь пока еще она не давала никаких показаний.

– А суть им уже известна?

– Похоже на то. Благодаря тонким стенкам мотеля «Палм Корт» в Калексико. Но я все же не могу понять, как они намерены поступить.

– Окружному прокурору следует занимать осторожную позицию, – заметил Дрейк. – Ему еще слишком рано говорить, что именно произошло, но он хочет допросить миссис Элмор. Тем более, что ее адвокат, по всем признакам, старается не допустить его к ней – уже одно это очень подозрительно.

– Если бы он повел так дело, он мог бы оказать на меня известное давление, ну, и сыграть на истории, рассказанной миссис Элмор. Он же действует так, словно у него уже имеется дело против нее, заботясь о создании мнения у присяжных и о передаче информации в газеты.

– Ты не можешь винить его за это, – рассмеялся Пол Дрейк. – Он хочет любой ценой выиграть дело. Мне думается, он усматривает в этом реальную возможность выбраться из провинции.

Мейсон сердито посмотрел на детектива.

– Я тоже хочу выиграть это дело, Пол, – ответил он. – Ладно, какие у тебя новости?

– Сядь, Перри, тебя ожидает неожиданность.

– Какая?

– Точнее, сразу две новости.

– Стреляй!

– Начну с Холанда Брента. Представь себе, наш старомодный, симпатичный, одетый в нелепый твидовый костюм и смешную шляпу советник по финансовым делам мчится в Лас-Вегас...

– В Лас-Вегас? – удивился Мейсон.

– Вот именно! Он поехал на взятой на прокат машине до Палм Спрингс, там пересел на самолет до Лас-Вегаса и отправился прямо в город.

– Что ты хочешь сказать?.. Что, он стал играть?

– Окунулся в игру с головой и выиграл большие деньги.

– Ты что-то напутал, Пол.

– Да, нет, совершенно серьезно.

– Да, хотя ты прав, – задумчиво сказал адвокат. – В отношении этих консервативных, респектабельных жителей восточных штатов никогда ничего нельзя предугадать заранее... В каждом из них живет желание походить на обитателей Дикого Запада... Могу поспорить, что если бы кто-то дал этому малому пояс-патронташ с парой револьверов соответствующего калибра, он бы встал перед зеркалом и с превеликим удовольствием практиковался бы в искусстве молниеносной перезарядки огнестрельного оружия... Так сколько же он выиграл?

– Ты не поверишь, Перри, – сказал Дрейк. – Он так разгорячился, что от него только что пар не шел, руки его дрожали, глаза сверкали. По всем признакам, он азартный игрок. Вокруг стола с рулеткой моментально собралась толпа любопытных, и за него многие болели...

– Ну, и что было потом?

– По нашим подсчетам он выиграл тридцать пять тысяч долларов!

Мейсон свистнул.

– Как я и говорил, играл он необычайно азартно, а потом без всякой видимой причины успокоился и стал холоден, как мрамор.

– И начал проигрывать?

– Как только он начал проигрывать, тут же остыл к игре.

– Где он находится в данный момент?

– Согласно последним данным, спит в Лас-Вегасе. Я приставил к нему парочку оперативников, они следят за ним круглосуточно. Как только он поднимется на ноги и снова появится, парни сразу же позвонят мне.

– Прекрасная работа, Пол... Это и правда явилось для меня сюрпризом... Ну, а вторая неожиданность?

– Наш юный друг Джордж Кесвик Летти.

– Что с ним?

– Он превратился в любимчика окружного прокурора Болдуина Маршалла.

– Как это? – не понял Мейсон.

– После того, как окружной прокурор вышел из твоего кабинета, он, по-видимому, подумал, что ты захочешь приставить к нему «хвост». Во всяком случае, он прибег к общеизвестным мерам предосторожности, чтобы избавиться от возможного преследования. Наверное, он вычитал про эти приемы в детективной литературе лет десять назад, и действовал в соответствии с теми представлениями. Ему-то было невдомек, что мы применяем электронные устройства.

– Дальше?

– Все прошло, как по маслу. Мы проверили стоянки машин, и нашли три машины с номерами Империал-Вилли, посмотрели на регистрационные удостоверения, и, обнаружив на одном из них имя Маршалла Болдуина, вмонтировали электронный жучок. Ну, а после этого двое моих парней ожидали появления владельца машины...

– Понятно. Так что же делал Маршалл?

– Он описал восьмерку по кварталу, проезжая перед светофором перед сменой сигнала, без конца оборачивался, тормозил, и так далее. Под конец, решив, что обвел любого преследователя, Маршалл, преисполнился важности и повез Летти... угадай, куда?

– В Лас-Вегас?

Пол покачал головой.

– В Тихуану, – сообщил он. – На арендованном самолете.

– В Тихуану? – поразился Мейсон.

– Совершенно верно, – подтвердил Дрейк. – За мексиканской границей. Так что если бы ты задумал вызвать его повесткой в Суд, то все твои старания пошли бы насмарку, даже если бы ты его и нашел. Парень в данный момент находится вне территории нашего Суда, за границей.

– Ловко сработано, ничего не скажешь! – воскликнул Мейсон.

– В Тихуане он поместил парня в лучший отель и заявил администрации, что его округ будет оплачивать размещение и питание Летти.

– И что потом?

– После этого Болдуин Маршалл, весьма довольный собой, полетел назад, сел в аэропорту в собственную машину, отправился в Эль-Сентро и начал раздавать интервью своим ближайшим друзьям, которые без задержки сообщили материал в газеты.

– Весьма интересно!

– Подожди, это еще не все. Наш друг получил субсидию.

– Ты имеешь в виду Летти?

– Да, Джорджа Кесвика Летти. Окружной прокурор не только обеспечил его бесплатным номером в первоклассной гостинице и полным пансионом, но он снабдил его и карманными деньгами.

– Ты шутишь, Пол? – воскликнул Мейсон.

– Суди сам!.. Парень сидел на нуле, теперь же приобретает себе вещи и держится богатым американским туристом. Возможно, он получил указания, как себя вести, но в любом случае подобная роль весьма устраивает Джорджа Летти, он аж сияет от восторга!

Мейсон прищурил глаза.

– Пол, мне безразлично, какой счет ты мне представишь, – сказал он, но Летти должен находиться под постоянным наблюдением. Отправь туда столько оперативников, сколько считаешь нужным. И пусть, когда он что-то покупает, твои ребята точно фиксируют цену товара. Иными словами, я хочу знать до последнего цента все, что Летти тратит. Позднее, когда окружной прокурор вызовет Летти для дачи показаний, я преподам Болдуину Маршаллу наглядный урок юридической практики, напомню ему некоторые прописные истины, которые он, вероятно в азарте, начисто позабыл... Одно дело поместить важного свидетеля в отель, где его никто не будет тревожить, совсем другое – дать свидетелю наличные деньги на так называемые личные расходы, особенно если свидетель, прежде нуждавшийся, теперь начинает шиковать... Во-первых, это неоправданная трата казенных денег, а во-вторых, подкуп свидетеля. И то и другое несовместимо с должностью прокурора... Интересно, сообщил ли он Линде, где находится Летти?

– Как мне кажется, она ничего не знает, – ответил Дрейк. – Судя по всем этим хитроумным мерам предосторожности Маршалла, Летти ей абсолютно недоступен.

Зазвонил телефон.

Делла подняла трубку, посмотрела на Мейсона и сообщила:

– Звонит Краудер.

Мейсон кивнул ей.

– Не опускай трубку, Делла, – сказал он. – Алло, Дункан?

– У меня несколько новостей, мистер Мейсон, – сказал Краудер. – Что вы знаете о ледоколе?

– Это судно особой конструкции.

– Нет, я имею в виду острый металлический штырь, которым разбивают кубики льда из холодильника.

– И что с этим ледоколом? – спросил Мейсон.

– Он орудие убийства, – сообщил Краудер.

– Убийства? – удивился Мейсон. – Я считал, что этот человек умер от повышенной дозы наркотиков.

– Вплоть до последнего времени все думали так, но, оказывается, окружной прокурор припрятал в кармане козырного туза. По всей вероятности, Девитта усыпили наркотиком в виски, потом кто-то взял ледокол и вонзил ему в голову. Этого убийце показалось мало. Чтобы быть абсолютно уверенным в смерти Монтроза Девитта, он нанес ему еще пару ударов в область сердца... Однако удары в сердце уже не вызвали никакого кровотечения. Это доказывает, что человек был мертв до того, как ледокол пустили в ход. Раны на теле были настолько неприметны, что их бы просто не заметили, если бы Маршалл не потребовал произвести вскрытие. Он позвонил в Лос-Анджелес и вызвал оттуда одного из самых лучших патологоанатомов, чтобы тот проводил вскрытие.

– Да, – заметил Мейсон, – это несколько усложняет дело!

– Я вам скажу еще кое-что, – сказал Краудер. – Они обнаружили орудие убийства в машине миссис Элмор!

– Что? – воскликнул Мейсон.

– Он был засунут под коврик в багажнике. Более того, ледокол взят из номера шестнадцать мотеля «Палм Корт», который занимала миссис Элмор.

– Как они могут утверждать, что ледокол взят именно из этого номера? – спросил Мейсон.

– В каждом номере имеется свой штопор и ледокол. На деревянных ручках выгравированы номера, которые никто даже не заметит, если не будет специально всматриваться. Таким образом горничные имеют возможность следить за тем, чтобы в каждом номере был свой штопор и ледокол. Я думаю, особой нужды в таких номерах нет, просто у администрации мотеля имеется приспособление для гравировки.

– Значит, вот что у него было в запасе! – вздохнул Мейсон.

– Да, он держит эти данные при себе, а теперь требует немедленного слушания дела. Конечно, возможно, мне удастся уговорить доктора Кеттла настоять на значительной отсрочке.

– Нет, нет, никаких отсрочек, – решительно заявил Мейсон. – Пусть Маршалл добивается своего! – Он немного подумал и добавил: – Я хочу, чтобы вы произвели впечатление не слишком сведущего и не вполне разбирающегося в деле юриста. Пусть Маршалл назначает предварительное слушание дела, когда только пожелает.

– Подзащитная имеет право на отсрочку, – заметил Краудер.

– Конечно, – согласился Мейсон. – Но пусть Маршалл считает, что вы не знаете своих прав. Как видите, по моей милости о вас будут не слишком высокого мнения, но я даю вам слово, что позднее все поставлю на свои места.

– Это не так уж и важно, – сказал Краудер. – У вас есть линия защиты?

– Пока нет, – ответил Мейсон. – Но я поймал Болдуина Маршалла на нечестной игре. Я имею возможность уличить его в подкупе свидетеля.

– Подкуп свидетеля! – воскликнул Краудер.

– Не удивляйтесь, такое и раньше случалось. Болдуин Маршалл воображает, что сейчас он обвел всех нас вокруг пальца, и наша главная задача не спугнуть его. Пусть себе назначает дату предварительного разбирательства... Вам только придется позвонить мне и согласовать это с моим расписанием, и мы, в случае необходимости, таким образом выиграем немного времени... Я не хочу, чтобы предварительное следствие произошло раньше, чем через сутки, но, с другой стороны, не желаю просить официальной отсрочки на основании отсутствия свидетеля защиты или конституционных прав обвиняемой.

– Вы хотите позволить ему лишить ее конституционных прав? – поразился Краудер. – Но это ведь ничего не даст, если в Суде ее представляет адвокат, не так ли?

– Конечно, в Суде ее будет представлять адвокат, и мы не собираемся строить ее защиту на технических аспектах и на ссылках на конституционное право. Просто я хочу, чтобы Болдуин Маршала, успел покончить с газетными интервью, а после этого я окачу его ледяным душем, доказав в Суде, что он подкупил своего свидетеля. В моих интересах устроить так, чтобы у него не слишком кружилась голова.

– Я понял вас, – согласился Краудер.

– Думаю, Дункан, я поручу вам доставить эти доказательства, что сразу же выведет вас в ведущие актеры в спектакле, в то время как заседание будет проходить, так сказать, на местном уровне.

– Вы меня заинтриговали, мистер Мейсон. Кстати, Линда Кэлхаун ужасно беспокоится из-за Летти. Что вы с ним сделали?

– Я?.. Ровным счетом ничего.

– А Линда думает, это ваша работа. По ее мнению, вы посадили его в автобус, идущий в Бостон.

– Ничего подобного я не делал, – сухо сказал Мейсон.

– Где же он, в таком случае?

– Разве он не дал Линде знать о себе?

– Нет.

– Странно.

– Конечно, потому что, насколько я понимаю, он снова должен был потребовать у нее денег.

– Вне всякого сомнения, этот Летти обманщик и вымогатель. Линда Кэлхаун отправила ему телеграфом тридцать долларов, я дал двадцать в Юме. А ему нужно было купить на них бензин и заплатить за комнату в отеле... Что ж, по всей вероятности, он быстро даст о себе знать.

Мейсон весело подмигнул Полу Дрейку.

– Хорошо, что-нибудь еще? – спросил Краудер.

– Только то, – сказал Мейсон, – что мы выезжаем в Эль-Сентро. Обороняйте крепость до нашего прибытия.