Влюбленные сердца

Глава 8

Мэг провела в седле еще несколько часов, пока они не подъехали к конторе шерифа. Помощник шерифа Тейлор как раз отпирал дверь и очень удивился появлению неожиданных посетителей.

Он приподнял шляпу.

— Доброе утро, мисс Линкольн. Доктор Гентри, мое почтение. — Тейлор уставился на связанного мужчину, лежащего поперек седла, и озадаченно сдвинул шляпу на затылок. — Вижу, вы привезли бандита. Это тот, о ком я думаю?

— Да, это Фримонт. Он ваш, Тейлор.

— Что ж, не возражаю. Вы опять сделали это, мисс Линкольн. А он ведь непростая штучка, уверяю вас. Вы сами не пострадали?

Мэг и Джесс молча обменялись взглядами.

— Так… пустяки, не хочу сейчас вдаваться в подробности.

Тейлор взглянул на ее синяки и понимающе кивнул:

— Я жду шерифа Баффорда с вечерним поездом. Он наверняка обрадуется, увидев Фримонта за решеткой. За вознаграждением приезжайте в конце недели.

Развязав веревки, Тейлор освободил Фримонта и, стащив его с лошади, поволок в тюремное отделение. Прежде чем скрыться за дверью, Фримонт, успевший к тому времени очухаться, послал полный ненависти взгляд в сторону Мэг и Джесса.

— Мне нужно поскорее добраться до дома и успокоить Зака, — сказала Мэг, еле ворочая языком.

— Зак ждет в моем кабинете, — обратился к ней Джесс. — Ты никуда не поедешь в таком состоянии. Завтра воскресенье. Так как больных я не жду, то комната к твоим услугам. Я не спущу с тебя глаз по крайней мере пару дней.

— Я вовсе не нуждаюсь в присмотре, — возразила Мэг.

— Может быть, — неуверенно кивнул Джесс. — Тем не менее я намерен осмотреть тебя до того, как ты уедешь.

— Правда, Джесс, — сказала Мэг, ставя ногу в стремя. Но должно быть, она была на самом деле слишком слаба, так как вдруг покачнулась и видно было, что у нее нет сил взобраться на лошадь.

Джесс тут же подскочил к ней. Он усадил ее в седло и повел лошадь вниз по улице по направлению к своему дому. Увидев их, Зак бросился навстречу.

— Слава Богу, ты вернулась.

— Открой дверь, Зак, — попросил Джесс, снимая Мэг с лошади.

Зак поспешил исполнить просьбу.

— Что с Мэгги? Ты поймала Фримонта?

— Пусти меня, Джесс, — отбивалась Мэг, — у меня достаточно сил.

— О, я знаю, ты самая сильная женщина на свете. Ты прошла через ужасное испытание, ты всю ночь не сомкнула глаз. Не надо спорить. Ты должна хорошенько выспаться, прежде чем я позволю тебе уехать.

— Черт побери, может, хоть кто-то объяснит мне, что происходит? — вскипел Зак. — Что с Мэгги, Джесс?

— Ничего, — уклончиво произнесла Мэг.

Очевидно, Зак, повнимательнее всмотревшись в ее лицо, заметил синяки и кровоподтеки и, отвернувшись, негромко выругался.

— Это работа Фримонта? Я убью этого сукина сына!

— Где он?

— Он в тюрьме, где ему и положено быть, — сказал Джесс. — Мэг не спала двадцать четыре часа, я отнесу ее наверх и уложу в постель. Позаботься о лошадях, Зак. Потом возвращайся, я расскажу тебе обо всем.

Бросив обеспокоенный взгляд на Мэг, Зак вышел.

— Правда, Джесс, я могу идти.

Пропустив мимо ушей ее слова, Джесс зашагал вверх по лестнице в спальню. Усадив Мэг на край постели, он присел рядом и, наклонившись, начал стаскивать с нее сапоги.

— Тебе нужно сейчас выспаться. Я собираюсь уложить тебя, потом поговорю с Заком. Если ты не уснешь к тому времени, как я вернусь, я дам тебе снотворное.

Джесс расстегнул пуговицы на ее рубашке, те, что не удалось оторвать Фримонту, и снял рубашку. Корсаж был на месте, но тоже разорван, и он покачал головой, увидев синяки на ее груди. Пробормотав что-то сквозь зубы, он занялся ее брюками.

— Я сама в состоянии раздеться, — остановила Мэг.

— Очень хорошо, — хмурясь, проговорил Джесс. Он боялся, что если найдет новые синяки на теле Мэг, то просто убьет ублюдка, сделавшего это. Он еще потолкует с помощником шерифа, чтобы заполучить этого подонка, если понадобится. — Я позже зайду, посмотрю, как ты.

— Джесс, — окликнула Мэг. — Не говори Заку, что Фримонт пытался… пытался…

Джесс сжал губы, желваки заходили на скулах.

— Ложись и спи. — Не сказав больше ни слова, он удалился.

Зак поджидал его в гостиной.

— Как она? Фримонт сильно избил ее?

— Она вся в синяках и очень устала, что вполне понятно. Завтра осмотрю ее, тогда смогу сказать точнее. Сон — это то, в чем она нуждается прежде всего.

— Ты знаешь, что случилось?

— Мэг немного рассказала, но я думаю, Фримонт набросился на нее, сбил с ног и связал. Я подоспел, когда он… — Джесс замолкал, вспомнив просьбу Мэг.

— Что он? Договаривай, — потребовал Зак. — Ты можешь все рассказать мне, док. Он изнасиловал ее?

— Мэг говорит, что не успел. Я буду знать точно, только когда осмотрю ее. Я застал их в весьма недвусмысленной позе.

Зак разразился градом проклятий, и жесткое выражение его лица вдруг открыло Джессу, каким сильным человеком он был когда-то.

— Я убью его! Я не успокоюсь, если его всего лишь запрячут за решетку!

Джесс кивнул:

— Очень хорошо понимаю твои чувства.

— Нет, ты не понимаешь, док. И никто из нас не понимает, что чувствовала Мэгги, когда этот мерзавец напал на нее. Тебе трудно понять, ведь она не рассказывала тебе, что случилось с ней, когда она была юной девушкой.

— Так расскажи! — задумчиво произнес Джесс.

Зак покачал головой:

— Не могу. Мэгги сама расскажет, если захочет. Я уверен, что последнее фиаско положит конец ее карьере. Видит Бог, я никогда не толкал ее на это опасное дело. Просто обучил всему, что знал сам. Она научилась стрелять, ездить верхом и выслеживать преступников. И она отлично справлялась с этим. Во-первых, эти уроки были предназначены для того, чтобы освободить ее от всех проблем и придать ей уверенности. Но чем дальше, тем серьезнее Мэгги задумывалась о профессии «охотника за головами», и никакие уговоры не могли изменить ее решения. Я немножко успокоился, когда она поймала первого беглеца и не получила ни царапины. Хотя, случись такое, это все равно не остановило бы ее. Колдеры были ее первой промашкой. Фримонт — второй. Третья может стоить ей жизни. Я это знаю, она тоже.

— Думаю, ты прав, — вздохнул Джесс. — Поезжай домой и передохни. Я завтра привезу Мэг.

— Я мог бы подождать здесь, док.

— Надеюсь, Мэг проспит несколько часов. Да и мне тоже не мешало бы вздремнуть. Не беспокойся. Я позабочусь о ней.

— Если ты так уверен… — неохотно согласился Зак.

— Вполне уверен. Я только взгляну, как она спит, и потом тоже лягу.

Джесс запер дверь после ухода Зака и поднялся наверх. Он так устал, что мысли в голове путались, но одно он знал точно: он хотел видеть Мэг. Тихонько отворив дверь, он вошел в комнату. Мэг лежала на скомканном покрывале, на ней все еще были ремень с кобурой, брюки и сапоги.

Джесс улыбнулся и покачал головой. Очевидно, у нее не было сил, чтобы раздеться, и она так и уснула одетой.

На цыпочках подойдя к постели, Джесс осторожно стянул с девушки сапоги. Мэг не шевельнулась. Он снял с нее ремень с револьвером и положил его на соседний стул. Расстегнув брюки, снял их вместе с панталонами.

Он едва сдержался и не выругался вслух, когда увидел фиолетовые синяки на внутренней поверхности ее бедер. Она всхлипнула. Даже во сне ее лицо оставалось напряженным, как будто она страдала от невысказанного страха. Какой ужасный секрет скрывала Мэг? Кто так обидел ее?

Мэг беспокойно пошевелилась во сне. Еще один стон слетел с ее губ, и Джесс больше не мог оставаться безучастным. Быстро сорвав с себя одежду, он лег рядом с ней и накрыл одеялом. Затем обнял ее и тихонько проговорил:

— Никто не собирается обижать тебя, любовь моя. Успокойся! Я не позволю никому причинить тебе вред.

Это подействовало, Мэг вздохнула, свернулась клубочком и сразу успокоилась. Джесс не заметил, как сам погрузился в сон.

Сиреневые тени соперничали со светом угасающего дня, когда Мэг проснулась. Во рту пересохло, тело ныло, хотелось есть, и естественная нужда подгоняла ее встать. И тут она вдруг почувствовала чье-то присутствие, близко-близко. И чья-то рука сжимала ее запястье. Она пододвинулась очень осторожно, внезапно осознав, что лежит не в своей собственной постели. Повернув голову, она увидела Джесса, обнимавшего ее за талию.

Прошло несколько минут, прежде чем она вспомнила все, что случилось за последние сутки. Последнее, что она сохранила в память, — это как Джесс нес ее на руках в эту комнату. А дальше… полный провал.

Ее движение, должно быть, разбудило его, он открыл глаза и улыбнулся ей.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так, словно меня сбросила лошадь. — Мэг потрогала челюсть и еле слышно застонала.

— Черт бы побрал этого Фримонта. — Джесс встал с постели. — Лежи спокойно. Я принесу воды и полотенце, чтобы ты могла умыться. Потом осмотрю тебя. И мы поедим.

Мэг приподнялась, опираясь на локоть.

— Джесс, мне не кажется…

— Я здесь решаю. Я доктор, запомни.

— Я должна…

— Горшок под кроватью, — кратко бросил он, словно читая ее мысли.

— Но я не калека. Несколько синяков, только и всего.

— Тем не менее делай, как я сказал.

Протест замер у нее на губах. Джесс стоял возле кровати. Он был совершенно голый.

Ее взгляд ощупал его грудь и мускулистый живот. Ее дыхание участилось, а глаза расширились, когда она увидела, как его естество поднимается из мягкого гнезда темных волос. Покраснев, она быстро перевела взгляд на его лицо.

— Уж извини, — усмехнулся он, разводя руками. — Тебе стоит только взглянуть на меня, и я готов. — Он повернулся и сгреб в охапку свою одежду. — Скоро вернусь, — бросил Джесс, направляясь к двери.

Пока Джесс отсутствовал, Мэг воспользовалась горшком, а потом принялась рассматривать себя в маленькое зеркало, висевшее над комодом. Лицо выглядело ужасающе. Синяк на скуле расплылся, превратившись в темный кровоподтек. На другой щеке ссадина, и не только на щеке, на груди тоже. На бедрах, наверное, синяков еще больше.

Мэг понимала, что с ее занятием, приносившим деньги и удовлетворение, скорее всего покончено. Столкновение с Фримонтом пошатнуло ее уверенность в собственных силах. Она никогда не сомневалась в своих способностях, никогда мысль о поражении не приходила ей в голову. После того как она поймала первого беглеца, с другими все получалось еще легче. До Колдеров. До того, как Джесс вошел в ее жизнь.

Закончив осмотр, она завернулась в простыню и присела на край постели, поджидая его. Джесс вернулся довольно скоро, одетый во все чистое, неся таз с водой и полотенце.

— Ты можешь помыться, пока я схожу за своей сумкой.

Мэг с наслаждением поплескалась. Но когда он вернулся, она снова лежала в постели, натянув простыню до подбородка и исподлобья поглядывая на него.

Лицо Джесса приняло отрешенное выражение, он поставил сумку на постель и взял руку Мэг, считая пульс.

— Не о чем беспокоиться, Джесс, — уверяла она. — Со мной все хорошо.

— Я сам разберусь. Твое мнение меня не волнует.

— Где Зак?

— Я отослал его домой, пообещав, что завтра сам привезу тебя.

— Который час?

— Полвосьмого. Мы проспали почти весь день. Готов поспорить, ты проголодалась.

— Ужасно.

— Когда закончу, то поищу что-нибудь в кладовке.

Он наклонился совсем близко, нежно ощупывая ее кожу. Затем потянул простыню и, цокая языком, начал осматривать синяки на ее груди. Его руки были теплыми и слегка возбуждали. Она негромко вздохнула и постаралась думать о других вещах, и тут он случайно провел по ее соскам костяшками пальцев.

Его руки задержались на груди и теперь двигались по ребрам, изучая каждое и проверяя, не сломано ли что. Казалось, он остался доволен осмотром, его хмурое лицо просветлело, Когда он отбросил простыню до лодыжек, Мэг задрожала и смущенно попыталась прикрыться.

— Я спрашиваю тебя еще раз, Мэг, и должен получить правдивый ответ. Фримонт изнасиловал тебя?

— Я ведь уже говорила. Нет, не успел. Эти синяки от того, что я несколько дней не слезала с лошади, Можно мне встать?

Джесс развел ее колени и прикоснулся к синякам на внутренней поверхности бедер.

— Я убью этого ублюдка, — пробормотал он.

Его светло-карие глаза потемнели, выдавая желание, и, больше не в силах сдерживать себя, он наклонился и прикоснулся языком к каждому синяку.

— О, Джесс!

Его губы двинулись вверх, вдоль ее бедер. Она разгадала его намерение.

Джесс наслаждался ее вкусом и знал, что никогда не пресытится. Сквозь ее стоны до него донеслось его имя, он ощутил трепет, охвативший ее тело, и то, как вдруг напряглись ее ноги. Раздвинув шире ее колени, он раскрыл нежные лепестки ее цветка, дразня кончиком языка тот бутон, что посредине, самый упругий и чувствительный. Услышав, как участилось ее дыхание, он сам издал громкий стон и с еще большим желанием погрузился во влажную нежность. «О, она слаще амброзии», — думал он.

Она тихо вскрикнула и сжала его плечи с такой силой, что поцарапала через рубашку. Когда дрожь утихла, Джесс начал быстро раздеваться. Она ощутила тяжесть его тела. Оплела его руками, как будто боялась, что он может исчезнуть.

— Джесс!

Его имя слетело с ее губ. Она прошептала его горячо и страстно, а ее легкое прерывистое дыхание овеяло теплом его щеку. Он наклонил голову и взял сосок губами, нежно посапывая. Он услышал ее стон, ее руки блуждали в его волосах, прижимая его голову ближе, пока его губы ласкали и дразнили ее соски.

— Пусти меня, любовь моя… — хрипло прошептал он. — Я ждал этого так долго… так долго…

Властным движением раздвинув ее колени, он лег между ними и поцеловал ее в губы. Поцелуй был страстным, требовательным, и в это время он заполнил ее собой.

Мэг крепко держала его, позволяя расти наслаждению. Она прислушивалась к каждому новому ощущению, оценивая, принимая и отвечая. Его твердое сильное тело, его тяжесть, его мускулистая грудь с грубой курчавостью волос — псе это возбуждало, дразня ее нежную кожу, нежные груди и чувствительные соски. Она сознавала слаженность их тел, когда он, придерживая ее бедра своими большими ладонями, погружался в нее. Возбуждение, сладострастие, вожделение росло и захватывало их.

Она чувствовала его глубоко внутри, словно он стал частью ее самой, ее мягкость захватывала его твердость, беря от пего все и желая еще, еще, еще… Его поцелуй стал настойчивее, и она готова была поклясться, что чувствовала его страсть на своем языке.

Она плыла на волнах наслаждения, взяв все, что он дал, по ее тело молило о большем.

И он дал ей это, наполнив ее тело и ее чувства жаром наслаждения. Она ахнула, застонала и закричала, изогнувшись, напуганная, что прервет мучительный момент блаженства. Но она не прервала ничего и просто задрожала. Экстаз переполнил ее. Губы к губам, грудь к груди, нежность и твердость.

Джесс погружался в нее, смакуя каждый дюйм влажной плоти, которая так плотно обнимала его мужское естество. Помедлил немного, чтобы ощутить ее дрожь вокруг своего Ч пена. Вынырнул, только чтобы войти еще глубже, и так снова и снова, крепче сжимая ее ягодицы, пока ее голова не стала беспомощно клониться назад. Он знал, конец близок, он чувствовал ее стремление к кульминации и сам готов был взорваться. Затем он отпустил ее. Она двигалась под ним, шепча его имя.

Привстав над ней на локтях, он замер, наблюдая за ее лицом. Ни одна женщина не была столь прекрасна во время экстаза, как Мэг. Роскошная распутница, нежная и страстная, необузданная в своем вожделении. Он вошел в нее сильно, глубоко… Еще, еще… издавая крик звериной радости и наполняя ее своим семенем. Не размыкая рук, он замер и в изнеможении лежал на ней, остывая и наслаждаясь их близостью. Потом, перевернувшись на спину, лег рядом, по-прежнему держа ее в объятиях.

— Я не сделал тебе больно? — испугался Джесс. Она привела его в такой раж, что он забыл обо всем на свете. — У тебя синяки по всему телу. Я потерял голову и, наверное, добавил новых.

— Ты не сделал мне больно, — успокоила Мэг. Ее глаза стали влажными. — Я никогда не знала, что заниматься любовью — такое наслаждение. Когда мы делали это в первый раз, я была слишком испугана, чтобы наслаждаться так, как сейчас.

Джесс сжал ее руку и прижал к губам.

— Но сегодня ты уже не боялась?

— Тебя — нисколько.

Они смотрели друг другу в глаза. Он должен спросить Мэг кое о чем, но не знал, как коснуться этого вопроса. Наконец он не выдержал:

— Кто такой Эрол?

Мэг не двинулась. Он мог видеть ее безразличное лицо, хотя наверняка удивил ее.

— Откуда ты знаешь о нем?

— Ты сама упомянула его имя, пока была в шоке от нападения Фримонта.

Она опустила глаза, отказываясь отвечать на вопрос Джесса.

— Мэг, ты можешь рассказать мне, — настаивал Джесс. — Я знаю, что в твоей жизни был мужчина, или мужчины, так как ты не была невинна в тот первый раз, когда я взял тебя.

Мэг подняла глаза и покачала головой:

— Я не могу.

Ее отказ расстроил его. Ясно, что эта невысказанная боль беспокоила ее уже долгое время. Как врач, он знал, что рассказ излечил бы ее.

— Ты думаешь, я стану презирать тебя?

— Это не то. Я… просто… не могу говорить об этом.

— Это так ужасно?

— Мне было всего шестнадцать.

— А как же твоя семья? Ты никогда не рассказывала…

— Джесс, пожалуйста.

— Зак знает?

— Зак знает все, что можно знать обо мне.

— Ты живешь с этим все эти годы, ведь так? Она глубоко вздохнула:

— Давай поговорим о тебе. Я видела твое лицо на плакате о розыске.

Теперь пришла очередь Джесса пребывать в шоке.

— Ты видела…

— Да. В конторе шерифа, куда я зашла взглянуть, нет ли новых объявлений. Ты и твои братья разыскиваетесь за ограбление банка. Ты лгал мне. Ты бежишь от закона.

Джесс сердито сдвинул брови.

— Ты собираешься сдать меня?

— Если бы я хотела, то давно бы сделала это.

— Шериф видел объявление?

— Нет. Он был очень занят. Мой опыт подсказывал, что он поглядит, когда найдет время, поэтому я засунула объявление о вас в ящик стола вместе с другими. Может быть, он забудет о них.

— Похоже, моей удаче пришел конец, — пробормотал Джесс.

— Зачем ты сделал это? — настаивала Мэг. — Зачем доктору участвовать в ограблении банка?

Джесс помолчал.

— Ты действительно веришь, что я ограбил банк? — Господи, как она может так думать о нем?

— Я не хочу верить, — мягко пояснила Мэг. — Что произошло?

— Это долгая история. Почему бы нам сначала не перекусить? Я не знаю, что есть в кладовке, но там наверняка найдется какая-нибудь еда. Я хотел нанять кого-нибудь, кто бы мог следить за домом и готовить, но, как выяснилось, мои дни на свободе сочтены.

Он поднялся с постели и начал одеваться.

Мэг соскользнула следом за ним и пошла за своей одеждой.

— Что ты намерен делать?

— Здесь мне оставаться нельзя. Может быть, отправлюсь на запад. Например, в Орегон…

Они продолжали молча одеваться. Джесс зажег лампу и пошел вниз, на кухню. Мэг обрадовалась, обнаружив несколько яиц и бекон, а Джесс достал начатый батон и кофе в зернах.

— Я не слишком часто готовлю для себя, — признался Джесс, с сожалением оглядывая те скромные запасы, которые им удалось отыскать.

— Ничего, этого хватит. Позаботься о кофе, а я поджарю яичницу с беконом. Хлеб старый, но на тосты сгодится.

Скоро соблазнительный запах заполнил кухню. Они занялись едой, забыв на время обо всем. Мэг ждала, пока Джесс допьет кофе, чтобы снова вернуться к неприятному разговору.

— Ты сказал, что расскажешь мне об ограблении банка, — напомнила она.

Джесс снова сел, уставившись на пустую кружку.

— Братья Гентри никогда не грабили банк. Правда, мы заходили в банк, но только затем, чтобы попросить ссуду, дабы сохранить нашу ферму. Нас не очень-то привечали в городе. Те, кто поддерживал южан, не пользовались популярностью в городке, население которого симпатизировало северянам. На войне погиб наш отец, но мы выжили.

Война отняла у нас отца и разрушила нашу ферму. Мы отчаянно нуждались в деньгах, чтобы возродить хозяйство. К сожалению, банкир Уингейт отказал нам. Мы уже хотели уйти, когда он поразил нас своим предложением: если один из нас женится на его беременной дочери, он даст нам ссуду.

— Это отвратительно, — воскликнула Мэг. — Понятно, что вы отказались.

— Конечно. Мы еще не успели выйти за дверь, как он во псе горло закричал: «Караул, грабят банк». Он утверждал, что мы обчистили его сейф.

— И что же ты сделал?

— Может, нам не следовало бежать, — вздохнул Джесс. — Мы задержались на ферме, чтобы забрать кое-что. Но за нами организовали погоню. Додж — проклятое место, там живут грубые, жестокие люди. Если бы мы остались, нас попросту разорвали бы, прежде чем шериф вмешался бы. Поэтому мы сбежали. Рейф двинулся на запад, Сэм на юг. Мы договорились встретиться в Денвере ровно через год.

Мэг молча всматривалась в его лицо.

— И это все? Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.

Как она может видеть его насквозь, подумал Джесс. Мэг никак не могла знать о его вине, превратившей братьев в изгоев, вынужденных бежать от закона.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне понятно, почему ты скрывал это. Но теперь, когда я знаю твой секрет, я чувствую, что ты не все сказал мне.

Джесс рассмеялся, подбирая слова, чтобы разъяснить ей все.

— Ты колдунья?

— Может быть.

— Моим братьям пришлось бежать, — выпалил Джесс. — Делия Уингейт утверждала, что беременна от меня. Я спал с ней, но не только я. Если бы я принял это на себя, Рейф и Сэм жили бы сейчас дома и деньги мы бы получили. Но я не хотел признавать чужого ребенка. Я струсил.

— В твоих рассуждениях отсутствует логика, — настаивала Мэг. — Тебе известно, что Делия спала с другими мужчинами, поэтому ты ничего не должен ей. Ты не можешь винить себя за то, что отказался признать этого ребенка. Кто знает, от кого этот младенец?

Джесс покачал головой:

— Я должен был сделать это ради моих братьев. Рейф самый старший, но я самый рассудительный, разумный, что ли. Семья всегда прислушивалась к моему мнению, считая, что я поступаю правильно. Только не на этот раз.

— Я уверена, твои братья так не думают.

— Сэм, возможно, нет, он никогда ни за что не отвечал, даже когда был виноват. Но Рейф… он принял бы ответственность, окажись на моем месте.

— Ты слишком строг к себе, Джесс, — настаивала Мэг. — И я не думаю, что тебе следует уезжать. Во всяком случае, пока не следует. Надеюсь, шериф Баффорд не заметит это объявление. Я засунула его так глубоко в ящик, что он может никогда не найти его.

Джесс сжал ее руки.

— Ты хочешь чтобы я остался, Мэг?

— Я… хочу, чтобы ты остался. Но не хочу, чтобы ты угодил в тюрьму.

— Ты не станешь сдавать меня за вознаграждение? — усмехнулся Джесс.

— Это не смешно, — отрезала Мэг. — Я не стала бы… я не могла бы сделать это.

— Тогда пойдем со мной. Будем жить вместе. Я слышал, Орегон — чудное местечко. Ты когда-нибудь видела Тихий океан?

Джесс не мог поверить, что только что попросил Мэг уехать с ним. Он что, спятил? Он не заслуживал такой женщины, да и Мэг достойна лучшего.

Мэг высвободила свои руки.

— Не могу, Джесс. Не могу оставить Зака.

— Он может поехать с нами.

Что он говорит? Наверное, он сошел с ума. Как он может тащить больного мужчину через горы и прерии, где на каждом шагу подстерегает опасность?

— Зак не захочет оставить Мэри, а я не хочу оставить его. Я обязана ему жизнью.

— Я понимаю, — кивнул Джесс. — Может быть, мне следовало покинуть Шайенн до того, как наши отношения зашли Гак далеко. Я не предохранялся, когда мы занимались любовью. Так что, пожалуй, я подожду, пока не буду уверен, что ты не носишь моего ребенка, и тогда уеду.

Комок подкатил к горлу, и Мэг кашлянула, прежде чем ответить.

— Я не думала… я прошу прощения, если обидела тебя, но ты не понимаешь моих отношений с Заком. Он плох, я — все, что у него есть. Он женился бы на Мэри, если бы мог, но…

Джесс выпрямился.

— О, я понимаю. Понимаю очень хорошо. Я хорош в постели, но у тебя нет желания связываться с человеком, у которого нелады с законом. Я хотел, чтобы мы поженились, Мэг. Я не собирался делать из тебя любовницу.

— Ты хочешь жениться на мне? — ахнула Мэг.

— Да.

— Но мне вовсе не обязательно выходить замуж, чтобы быть счастливой.

Мэг понимала, что боится замужества, не желает снова зависеть от кого-то. Нет, она больше не хотела этого. Джесс странно взглянул на нее:

— Большинство женщин стремятся выйти замуж. Ты отказываешь, потому что я неблагонадежен?

Паника росла в ее душе. После Эрола она поклялась оставаться незамужней до конца своих дней. Даже если бы она знала наверняка, что любит Джесса, она не могла выйти за него.

— Я приняла решение никогда не выходить замуж, Джесс. Твое нынешнее положение здесь ни при чем.

— Я заставлю тебя изменить решение, — с жаром изрек Джесс.

— Ты можешь заставить меня хотеть твоей любви, но никогда не заставишь выйти за тебя.

— Что с тобой сделал Эрол, почему ты испытываешь такой страх перед замужеством?

— Он все для этого сделал! — резко вскричала Мэг. — Господи, как же я ненавижу его… Ненавижу то, что он делал со мной, и то, во что я превратилась из-за него. Если бы не ты, я никогда бы не узнала прелестей любви. До этого я знала лишь боль и унижение. Я всегда буду благодарна тебе за это.

Джесс стукнул кулаком по столу.

— Подонок! Скажи, где мне найти этого Эрола, и я сверну ему шею. — Он пристально посмотрел на нее. — Кем он тебе приходился?

Она покачала головой:

— Я не хочу говорить о нем.

— Ах, так! Я думал… черт возьми, Мэг, я думал, ты любишь меня, но теперь вижу, что ошибся.

— Нет, ты не ошибаешься. Если ты останешься в городе, я готова стать твоей любовницей, но не хочу бросать Зака. Я сделаю все, что ты попросишь, но только не проси выходить за тебя замуж.

С каменным выражением лица Джесс встал и протянул руку.

— Что ж, если ты этого хочешь… Пойдем наверх. Я опять хочу тебя. На этот раз я постараюсь помнить, что ты моя любовница, а я твой… — Он отвернулся и тихо выругался.

— Джесс, я не то имела в виду, ты прекрасно знаешь.

— Ничего я не знаю. Так ты идешь?

Мэг испуганно смотрела на него, но выбора у нее не было.

Она хотела Джесса. Она будет хотеть его всегда. Всегда любить его.

Но она должна здраво смотреть на вещи. Джесс вне закона, и его судьба лежит в письменном столе шерифа.

— Ты идешь, Мэг, или я должен взвалить тебя на плечо и отнести в постель?

Глядя на его разгневанное лицо, Мэг ни минуты не сомневалась, что он сделает то, о чем говорил. С горьким вздохом она подала ему руку.