Влюбленными глазами

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ей надо побыть одной. Срочно. А этот глупый парень уверяет, что должен проводить ее до квартиры. Словно бы надвигался какой-то шторм. Нет, этого нельзя допустить. Надо как-нибудь сбежать от него. Не то она упадет в его объятия и разрыдается…

Все внутри нее сжалось от этой мысли. Ладно, пусть он читает ей мораль по поводу того, как опасно ходить в подобные места. Ему как раз это надо. Видно же, как он наслаждается собственной речью. Кипит как чайник. Стоит открыть крышку, как тут же выпустит пар. Пусть.

Она вынула ключи и вставила в замочную скважину. Ну вот, слава богу, руки больше не дрожат. Все хорошо.

— Ладно, — сказала она, закрывая дверь. — Проходи и говори, что хотел. Если поторопишься, я успею еще принять душ перед тем, как отправиться на совет директоров, который назначен на сегодня. И возможно, ты сможешь забрать свою машину до того, как ее конфискуют.

— Да забудешь ты об этой дурацкой машине? — начал он с ходу.

А затем выговорил ей, какая она идиотка, что стала следить за ним. Сначала Итан нервно ходил по комнате, потом остановился рядом с уютным диванчиком. Судорожно провел по волосам, взъерошив их.

Этот диванчик был подарком ее бабушки. Клаудия его починила, обтянула новым материалом, белым. Ей нравилось забираться на диванчик, сворачиваться калачиком и читать. Изредка — очень редко! — она разрешала себе провести целый день ничего не делая. Только диванчик и романы. Смешные книжки. Особенно она любила комедии о лордах и леди или хорошее фэнтези с драконами и рыцарями…

Итан остановился прямо перед ней.

— Ты хоть слово слышала из того, что я сказал? — спросил он.

— О, ну… — протянула она и честно призналась: — Нет. Не думаю, что и ты меня услышишь, если бы я начала говорить, — улыбнулась она.

И тут случилась странная вещь. Хмурое выражение в одно мгновенье сошло с его лица.

— Клаудия, ты только взгляни на себя, — и он схватил ее в свои объятия.

Он был таким большим и крепким. И влажным. Его пальто было мокрым от дождя и пахло сигаретным дымом. Ее дыхание сбилось.

— Со мной все в порядке, — выдохнула она.

— Я знаю, — он погладил ее волосы. — С тобой действительно все в порядке. Прости меня, дорогая. И не улыбайся больше так. Тебе не надо так улыбаться рядом со мной. Ты в безопасности. Теперь все будет хорошо.

— Да, да, — и сами собой ее руки ухватились за его пальто. И тут она обратила внимание, что ее руки снова дрожат. И вовсе не от страха и напряжения. Скорее уж от возбуждения. Дрожь прошла по всему телу. — Они хотели обидеть меня, Итан! Просто так. Они же даже не знают меня. Я ничего плохого им не сделала. Просто от скуки. Возможно, они живут ужасной жизнью, я не знаю. Но ведь они чуть было не…

— Тише, — сказал он. И снова погладил ее так, что ей стало тепло и уютно. — Забудь их. Их больше нет. И это больше не имеет значения.

— Все имеет значение. Даже они. Но я… я… — она сглотнула.

— Мне нельзя было кричать на тебя. Ты и так натерпелась. Но я сам был так напуган… я за тебя так испугался! И ты права насчет страха и гнева. Никогда я так не боялся…

— Я тоже, — сказала она и сдалась, заплакала наконец.

Возможно, именно этому ей надо было научиться: плакать чисто по-женски. Возможно, этого она как раз и не умела раньше. Плакала Клаудия действительно редко. Но когда это случалось, наступала настоящая буря эмоций. Итан не сказал ни слова. Он провел рукой по ее спине, медленно поглаживая, очень медленно. И он не стал останавливать ее и успокаивать, просить, чтобы она не плакала. Он просто держал ее в своих руках.

Буря миновала так же быстро, как и началась. Вскоре Клаудия затихла в его руках. Чихнула. Еще раз. Еще раз.

— Уже лучше? — спросил он хриплым голосом.

Она кивнула, невольно прижавшись к его плечу лбом. Какие уютные плечи, словно созданы для нее! Она потерлась щекой об это такое огромное и уютное плечо.

— Клаудия?

— Хм? — Она повернула голову и уткнулась в его шею. Сильную и теплую, и такую родную. Она втянула его запах.

— Ты уже можешь меня отпустить.

— Зачем? — А почему она до сих пор цепляется руками за его пальто?

Под пальто скрывалась такая широкая грудь. Она скользнула руками под это сырое пальто и радостно выдохнула. Хлопок рубашки был теплым и сухим.

— У меня есть некоторые проблемы…

— Правда? — Она обвила его шею руками, прижалась покрепче. Так, теперь понятно, о чем он говорил: его тело рассказало ей все. — А по-моему, как раз никаких проблем.

Его руки сомкнулись на ее талии.

— Ты просто возбуждена сейчас от всего того, что случилось. Не отдаешь себе отчета в действиях. И поэтому мы не будем продолжать. Ты ведь сама не хотела…

— Я передумала…

— Слава богу, — эти слова сорвались с его губ, прежде чем он поцеловал ее.

Клаудия закрыла глаза. Она ответила на его поцелуй, и он теплой волной разлился по ее телу. Подушечки пальцев кололо, словно иголками. Его влажные губы и язык исследовали ее, а руки скользили вверх-вниз по телу.

— Этот пиджак, — прошептал он. — Нужно снять.

— Твое пальто тоже. Оно мне не нравится, — Клаудия скинула его с плеч Итана. Он помог ей, шевельнув плечами, и пальто упало на пол.

Но это еще не все. Он непременно должен был снять ее красный пиджак. И еще — свитер. И потом расстегнул застежку бюстгальтера.

Отбросив его в сторону, он издал довольный смешок.

— Я уже давно хотел этого, — выдохнул он, наполняя руки ее грудью. — Такие сладкие… словно кремовые груши. Непременно надо их попробовать.

Так он и сделал. Клаудия поддержала его инициативу и зашептала ему на ухо тихие слова любви и страсти. Итан склонил голову, и она пробежала пальчиками за его ушами, по подбородку.

Он пробовал ее на вкус, как самое сладкое мороженое на свете. А она, как мороженое, таяла от его прикосновений. А потом Итан подхватил Клаудию и положил на белый диван, сам же устроился на ней.

Так-то гораздо лучше. Он приподнялся на одном локте и потерся своей крепкой грудью о выступающие кончики ее груди. Она тоже потянулась к нему и снова поцеловала, потом провела языком за мочкой уха. Вдохновленная близостью, провела руками по его спине, спустившись вниз.

Он вздрогнул. Его рука нырнула между ее ног. Глаза женщины расширились от возбуждения.

Снаружи лил дождь. Нависшие тучи за окном создавали в комнате уют. Вельветовая мягкая ткань диванчика приютила их. Итан пристально смотрел на Клаудию. Он был так близко… Его глаза потемнели от страсти.

Возможно, сейчас она остановилась, завороженная этим чувством перемены положения, оказавшись под ним. Итан целиком и полностью завладел ее вниманием, начав раскачиваться на ней вперед-назад. Она же забыла обо всем на свете, прислушиваясь к собственным чувствам.

Обхватив его ногами, Клаудия пожелала завладеть им целиком, забрав полностью в себя. Да, так он был совсем рядом, но все же не до конца. Мешала одежда, и она нетерпеливо стала рвать пуговицы на его рубашке.

Клаудия не любила смотреть любовные сцены в фильмах. Но в этот раз ей показалось, что она участвует в одной из таких сцен, где побеждает бешеная страсть. Наконец она добралась до его обнаженного тела. И все равно этого было недостаточно. Или наоборот — оказалось слишком много. Она бушевала.

Диванчик скрипел под тяжестью их тел. Итан действовал дальше. Клаудия вцепилась пальцами в его спину.

— Ты действительно такой большой, — восхитилась она.

— А ты — само совершенство, — он поцеловал ее в губы, чуть-чуть пошевелился. — Такая горячая и смелая.

Потом Итан начал двигаться, медленно-медленно. Клаудия была уже на грани экстаза. Она забылась, откинув голову назад, и только тихо стонала. Вскоре мгновение блаженства накрыло их волной и оба задвигались в такт друг другу, все быстрее и быстрее.

В следующую минуту мир словно бы взорвался на мириады разноцветных частиц.

Итан отодвинулся от Клаудии и оперся на локоть. Она улыбалась чуть сонно и блаженно. С благодарностью провела рукой по его плечу.

— Ммм…

Его грудь нависала над ней, как гора.

— Да, — он поднял голову и улыбнулся ей в ответ. Выглядел он таким счастливым и удовлетворенным, успокоенным.

Неожиданно, словно бы сквозь туман, до них донесся какой-то посторонний звук, идущий из второй комнаты. Словно бы открылась дверь. А потом послышался голос Стейси:

— Клаудия? Ты дома? Я пришла наведаться к моему холодильнику. Ты никогда не догадаешься, что… Ой!

Дверь с треском захлопнулась.

Клаудия уставилась на Итана. И неожиданно расхохоталась.

— Господи, — наконец выговорила она. — Ты ведь незнаком со Стейси?

— Какая жалость, что так и не увиделся с ней, — ответил Итан. Он выпрямился и потянулся за джинсами и нижним бельем, бормоча: — Наведаться к холодильнику. — Он бросил обвиняющий взгляд на Клаудию. — И у этой девушки есть ключ от твоей квартиры?

Этот вопрос окончательно вернул Клаудию к реальности.

— Прости. Да, есть. Но кроме Стейси… да и потом, не много она и увидела. Так быстро ушла. Но если бы ты видел ее лицо!.. — И Клаудия снова расхохоталась.

На его лице появилась усмешка. Слава богу, он не злился.

— Полагаю, могло быть и хуже. Например, если бы ключ был у мамы или папы.

— Ну, вот это было бы точно не смешно, — Клаудия машинально потянулась за своим бюстгальтером и попыталась его застегнуть. — Стейси живет напротив. Она моя лучшая подруга. Нет ничего особенного в том, что у нее есть ключ. Хотя обычно она им не пользуется. Просто вчера у нее сломался холодильник. Вчера вечером она перенесла ко мне все свои продукты…

Вчера вечером…

— О боже, — простонала Клаудия, закрыв глаза. — Нил…

— Твой приятель, — сжал губы Итан. Он тут же вскочил и стал натягивать джинсы. — Полагаю, у тебя очередной приступ забывчивости. Очень удобная память.

Она покраснела.

— Хватит на меня фырчать.

— Расскажешь о нас своему любовнику?

— Я… Нил не… О, если ты будешь таким ревнивым, тебе лучше сразу уйти.

— Отлично, — Итан застегнул молнию. — Просто замечательно! — Он схватил с пола свое пальто, перебросил его через руку и двинулся к двери. Потом остановился и тяжело вздохнул: — Нет. Вовсе не отлично и не замечательно. — Он повернулся к ней. — Я и забыл о твоем приятеле. Обо всем на свете, кроме своего желания. Дело в том… — он поморщился и почесал затылок. — Видишь ли, обычно я не вторгаюсь на чужую территорию. Не хотелось бы делить тебя с другим.

Клаудия чуть не взорвалась.

— Мы не любовники, а я — не территория!

— Черта с два мы не любовники! — Итан пересек комнату, подскочил к ней и поцеловал, схватив ее в объятия. — А теперь попробуй скажи, что мы не любовники, — сказал он торжествующе.

Клаудия отпрянула, заморгав.

— Ну… я же хотела сказать, что мы с Нилом не любовники…

— Прости, — улыбка коснулась его губ. — В таком случае, все понятно. Тогда тебе придется сказать ему, что больше ты с ним не встречаешься. Потому что, как только что выяснилось, это мы с тобой любовники.

Ее сердце легонько перевернулось в груди.

— На данный момент, ты хотел сказать? Временно?

— Ну да, — его голос смягчился, но в глазах стыла тревога. — Нет, нет, Клаудия, я не ищу долгих, стабильных отношений. Конечно, надо было раньше предупредить…

— У тебя не было времени, знаю. Я просто сбила тебя с ног.

— Верно, — его улыбка вернулась на место. — И у тебя получилось как нельзя лучше. Впрочем, как и все, что ты делаешь. Кто бы мог подумать, что у меня будет интрижка с Мэри Поппинс?

— Почему еще Мэри Поппинс? — возмутилась она.

— Потому. Она же всегда улаживала за всех их дела, — и он чмокнул ее в носик. — Если поторопишься, сможешь принять душ перед встречей директоров.

Итан продолжил свой день в невероятно приподнятом настроении. Его информатор оказал ему неплохую услугу, предоставив приличные сведения по делу. Итан сделал вывод, что Норбласки ему действительно искать не обязательно.

Позднее он поехал навестить своего дядю Томаса. Тетя Адель отправила Итана в гараж, где он и нашел Томаса. Машины и моторы были хобби дяди с тех пор, как он вышел на пенсию. Шагнув внутрь помещения, Итан нашел дядю около игрушечного макета — миниатюрные модели машин, дороги, деревья и здания. Крошечный локомотив двигался по железной дороге, выпуская пар. Итан усмехнулся.

— Как тут все изменилось, — проговорил он.

— Да, на прошлой неделе я купил кое-что новенькое, — похвастался дядя Томас. И тут же спохватился. — А ты попался, — сказал он, подмигнув племяннику.

— В смысле?

— Эх ты, Ниро Вульф! — упрекнул его дядя. — Помнишь? Детектив всегда использует наблюдение на пятьдесят процентов, а остальные пятьдесят — догадка.

Итан вспыхнул и покраснел.

— А разве по виду это можно определить?

— Да я тебя таким расслабленным и отдохнувшим сто лет не видел! — объяснил Томас. — Либо что-то случилось, либо ты влюблен. В любом случае ты влип, парень!

Итан лишь улыбнулся в ответ, и эта лукавая улыбка признания сказала Томасу больше, чем любые слова.

— Только не говори мне, что это Сесиль Бароун заставила тебя так улыбаться.

— Клаудия, — поправил его Итан.

— Рик говорил мне о ней.

— Слишком много болтает твой Рик, — прошипел Итан.

— Полагаю, все не так просто: ведь она так похожа на Бьянку!

— Ничего подобного! Ни капельки!

— Ну сам смотри: богата, блондинка. И ее семья не любит тебя — все признаки налицо, — заключил дядя торжественно.

— Да что все зациклились на цвете волос! — неожиданно рявкнул Итан, но тут же притих. — Ладно. В общем, у меня есть для тебя работка.

— Ну, не знаю… — проворчал дядя. — У меня и так хватает тут дел. Да и справлюсь ли я…

Итан всегда подкидывал дяде Томасу работу, с которой тот вполне мог справиться. На пожилого человека с седыми волосами практически нигде не обращали внимания. И это как раз могло пригодиться.

— Надо найти одного парня по имени Норбласки. Рик вчера разговаривал с его сестрой. И уверяет меня, что она наверняка в курсе, где он находится. Но выудить информацию из нее так и не мог.

— Рик неплохо работает, но на нем написано, что он полицейский, — согласился дядя. — А полицейских не любят. Ладно, введи меня в курс дела. Если смогу, помогу.

Итан рассказал ему суть дела, а также о том, что надо как-нибудь избежать той части расследования, куда могла сунуть нос Клаудия. Учитывая недавние события, это было ох как невыгодно!

— Ладно, сынок, это я улажу. Ничего сложного. Кстати, ты идешь на вечеринку, которую тетя София устраивает в честь близнецов в эту субботу?

— Не знаю пока, — задумался Итан.

— Клаудию тоже можешь взять, если хочешь. Заодно познакомишь нас с ней, если это, конечно, не временная интрижка, — предложил старик, лукаво глядя на племянника.

Тот сразу вскинулся:

— Может, хватит уже? Мне не пятнадцать лет, и эти твои приемы на меня больше не действуют.