Влюбленный повеса

Глава 30

Два дня спустя Райдер сидел вечером в пивной с Сэмом и Маукинсом. Чувствовалось, бритва давно не касалась его лица, под глазами обозначились темные круги, спутанные черные волосы висели беспорядочными прядями.

Переполненная пивная гудела. Малопочтенные завсегдатаи пили, играли в карты, смеялись и спорили, вопя во всю глотку. Напротив стола Райдера стояло пианино. Собравшиеся у него четверо пьяных матросов распевали непристойные куплеты, им подпевала опустившаяся проститутка.

Ни Райдер, ни его приятели не замечали, что творилось вокруг них. Сначала, пока могли еще соображать, они пили грог, играли в карты и кости. Потом просто цедили ром и философствовали на тему о роли женщины в жизни мужчин и, в частности, о роли Натали в жизни Райдера.

– Кто поймет эту женщину? – мрачно вопрошал приятелей Райдер. – Я взялся за ее дело, я защищал ее, как рыцарь в сверкающих доспехах. Я помог ей найти тетку и раскрыл тайну контрабандистов. А теперь, когда я ей больше не нужен, она отбросила меня, точно тряпку.

– Женщины всегда такие, шеф, – произнес Маукинс, с трудом подняв налитые кровью глаза. – Каждый раз они именно так и поступают – используют человека до дна, а потом вышвыривают.

– Я предложил ей выйти за меня замуж, чтобы все было прилично, – продолжал Райдер. – Разве она согласилась?

– Всегда они так, шеф, – подтвердил Маукинс.

– Ну почему она думает, что мне нравится проводить вечера здесь? – вопрошал Райдер, сделав глоток рома и обведя рукой пивную.

– Никто не знает, что творится в голове у женщины, шеф, – ответил Маукинс. – Возьмите мою кузину Розу. Она взяла и вышла замуж за галантерейщика. Потом взяла и истратила все его деньги. А домовладелец взял и выкинул их обоих на улицу. А она взяла и убежала с бродягой-художником. А ее муж-галантерейщик свихнулся от рома и попал в сумасшедший дом.

– Стыд и позор, – высказался Райдер. – Сколько еще жертв требуется от мужчин, спрашиваю я вас?

– Им все мало, шеф, – сказал Маукинс.

– И не забудьте о Гарри, – напомнил приятелям почти совсем отключившийся Сэм.

– Да, еще Гарри! – спохватился Райдер, с грохотом опустив кулак на исцарапанный стол. – И все из-за нее. Один Господь Бог знает теперь, найдем ли мы его когда-нибудь. Об этом она подумала, спрашиваю я вас?

– Никому из них дела нет, – произнес Маукинс. – Все бабы одинаковые. Все они не успокоятся до тех пор, пока не растратят деньги мужчины и не оберут его до нитки.

Райдер вздрогнул от этих ужасных слов.

– Не забудь, какой вред они наносят мужскому сердцу, – добавил он.

– Да, мужское сердце – ставка в игре любой женщины, – согласился Маукинс. – Она его вырвет у мужчины из груди, поджарит хорошенько и подаст с гарниром из капусты на воскресный обед.

В то время как Маукинс создавал новый образ жестокосердной женщины, толстенная проститутка прошлась мимо их стола и хищно нацелилась на Райдера.

– Эй, милок, – промурлыкала она. – Тоскуешь по женской ласке, а?

Глаза Райдера вспыхнули яростью.

– Убирайся, шлюха! Мои сокровища сегодня неприкосновенны.

– Жаль, милок.

В тот час, когда Райдер заливал ромом свою печаль, Натали ужинала со своим отцом и тетей Лав. После долгих уговоров Лав все же согласилась побывать в этот вечер у своей племянницы и свояка.

Столовая в доме Десмондов была освещена свечами в канделябрах с золотыми украшениями. В камине горел огонь. Стол покрывала белоснежная скатерть, на которой стояла фарфоровая посуда и лежало шеффилдское серебро. Слуги подавали достаточно обильное угощение, состоящее из жареного фазана, тушеного лосося, спаржи, картофеля в сметанном соусе.

Хотя пища отличалась замечательным вкусом, Натали вдруг заметила, что у нее нет аппетита. Это давал о себе знать разговор с Райдером. Натали знала, что отказ Райдеру был для нее единственно правильным выбором, тем не менее расставание с ним потрясло ее. К тому же с памятного вечера у лорда и леди Личфильд ее донимала тошнота. То, что ее недомогание сопровождалось задержкой месячных, могло значить многое. Поэтому Натали каждый раз, когда осмеливалась думать об этом, просто сходила с ума.

Натянутость в отношениях между Чарльзом Десмондом и Лав только усиливала плохое настроение Натали. Холодно и кратко поприветствовав свою невестку, Чарльз Десмонд умолк и за столом в основном налегал на вино. Натали и Лав вели легкую беседу насчет предстоявшей летом коронации короля и возможной коронации Каролины. Один раз Чарльз заинтересованно поднял глаза. Это произошло в тот момент, когда женщины обсуждали последние новости о смерти Наполеона Бонапарта на острове Святой Елены.

Наконец, когда подошло время десерта, состоявшего из вина и шоколадного пудинга, Натали решила, что пора устранить недоразумения, накопившиеся между ее тетей и отцом. Она перевела взгляд с одного на другого.

– Отец, тетя Лав, – сказала она. – Я свела вас здесь с определенной целью.

– Это понятно, – заметил отец, прикладываясь к бокалу с вином.

– Отец, тебе не кажется, что ты уже достаточно выпил? – мягко спросила Натали.

Тетя Лав сочувственно улыбнулась ей.

– Отец, – вновь обратилась к нему дочь. – Не хватит ли тебе сердиться на тетю Лав?

Чарльз нахмурился.

– Это после того, что она сделала с братом Малькольмом?

– Отец, дядя Малькольм…

Тут ее перебила тетя Лав.

– Был распутником, который позорил свою жену и ребенка бесстыдным пьянством, игрой в азартные игры и связями с непотребными женщинами.

Чарльз повернулся к Лав и погрозил ей пальцем.

– Ах, ты обвиняешь Малькольма? А кто его довел до этого? Ты его довела!

– Так ты еще обвиняешь меня в том, что твой брат так опустился? Вообще удивляюсь, зачем я сегодня сюда пришла!

С этими словами тетя Лав сердито бросила на стол свою салфетку. Отец пришел в ярость.

– В любом случае мы тебя не задерживаем!

Лав рванулась, чтобы подняться и уйти, но Натали успела схватить ее за рукав.

– Пожалуйста, тетя Лав, нам нужно решить этот вопрос. Особенно теперь, когда мы можем вернуться в Чарлстон.

– Натали, у меня нет никакого желания возвращаться в Чарлстон!

– Что?

Но тут Натали заметила, что отец уже клюет носом, того и смотри, заснет.

– Отец, не могли бы вы с тетей Лав… – произнесла Натали.

– Отправляйтесь обе в Чарлстон, – сказал он с неприязнью, подняв голову и приоткрыв мутные глаза. – Терзайте снова моего племянника Родни. Только для того и годятся все женщины – надзирать над жизнью мужчины и вести его к гибели.

– Держу пари, ты готов на все, лишь бы вернуть Дезире назад и изменить свою жизнь, – произнесла тетя Лав со злостью.

Ее колкость дала неожиданный эффект – Чарльз положил голову на ладони и зарыдал.

С расстроенным видом Лав подошла к нему и положила руку на плечо. Она заговорила с удивительным смирением.

– Мне очень жаль, Чарльз, – произнесла она. – Очень. И то, что я сказала, очень жестоко с моей стороны.

– Ты права, – вымолвил он сквозь рыдания. – Это мы виноваты, мужчины семейства Десмонд. Мы накликаем несчастье на всех женщин, которых любим. Поэтому Дезире оставила меня. Я… я всегда был недостоин ее.

– Чарльз, пожалуйста, – умоляла Лав. – Не мучайся так. Я… я горячо любила Малькольма.

Чарльз схватил Лав за руку.

– Я знаю, – пробормотал он. – И я не порицаю тебя. Честное слово, нет. Я обвиняю самого себя.

– Ты не должен так говорить, – стала утешать его тетя Лав. – Может быть, ты и не смог бы помочь. Это был несчастный случай, плохая наследственность. Кто знает, почему человек становится таким, каков он есть.

Чарльз заговорил снова, и его слова отражали его мучения.

– Я знаю, что я обречен, как и мой брат. Я знаю, что никогда не будет больше со мной моя любимая Дезире.

Покачав головой, Лав оставила Чарльза наедине с его печалью и увела Натали в холл.

– Извини, что так получилось, дорогая, – произнесла Лав. – Твой отец, к сожалению, очень плохо влияет на меня, я становлюсь такой вздорной.

– Я знаю, но теперь вы хотя бы разговариваете, – ответила Натали, насмешливо посмотрев на Лав. – Что это ты говорила, будто не вернешься со мной в Чарлстон?

Невозмутимая Лав поправила прическу у зеркала.

– Думаю, нам лучше не углубляться в это сейчас, дорогая, – сказала она. – Кроме того, мне пора уезжать. Уильям везет меня в Ковент-Гарден послушать Россини.

– Правда? – покачала головой Натали.

– Он простил мне мой маленький обман, – сияя от счастья, сообщила Лав.

– А, это ты имеешь в виду свой маскарад с именем Фоксворт?

– Да, – подтвердила Лав. – Теперь, когда все это дело с контрабандой раскрыто, больше нет нужды в хитростях.

Натали с любопытством посмотрела на тетю.

– Так что же теперь происходит между тобой и герцогом Ремингтоном?

– Пока еще не могу сказать, милая. Скоро мы пригласим вас на чай. А пока почему бы тебе не посидеть с отцом? Я никогда прежде не видела Чарльза в таком мрачном состоянии. Честно говоря, я за него боюсь.

– Я тоже.

– Он действительно кажется потерянным без Дезире. Даже спустя столько лет! Будем надеяться, что отсутствие твоей матери не убьет его… Ну ладно, я должна спешить, дорогая.

Возвращаясь одна в столовую, Натали чувствовала себя совершенно разбитой.

В последующие дни Натали готовилась к отъезду в Америку. Она сильно беспокоилась за отца, состояние которого не улучшалось. Немало волнений доставляло ей и собственное состояние. Месячные все не наступали, а тошнота настигала ее в самые неподходящие моменты. Она все больше подозревала, что беременна. Это вызывало у нее одновременно панический страх и благоговение. Ее мучило чувство вины, что она не обсудила это обстоятельство с Райдером.

Хотя как она могла сказать ему о своем предположении? Ведь он станет снова настаивать на женитьбе – женитьбе, которая погубит их обоих. Поэтому возможная беременность только усиливала ее решимость вернуться в Америку. Лучше быть одной, чем оказаться в ловушке союза, который не даст счастья ни ей, ни Райдеру, ни ребенку.

Райдер заходил повидать ее пару раз, но его визит, как правило, длился недолго. Сославшись на необходимость заботы об отце, Натали покидала гостя. Он снова сделал ей предложение, и она снова не приняла его. При этом ее сердце разрывалось на части и возникало чувство вины, что она увезет ребенка Райдера в Америку.

За два дня до предполагаемого отъезда Натали навестила свою тетю в ее уютном домике на Мэйфейр. Они посидели в гостиной за чаем со свежей клубникой, лепешками и сыром.

После взаимных вежливых приветствий Натали перешла прямо к делу.

– Тетя Лав, что ты имела в виду в тот вечер, когда сказала, что не собираешься возвращаться в Америку?

– Имела в виду то, что сказала.

– Но почему?

Лав лучезарно улыбнулась.

– Потому что я хочу выйти замуж за Уильяма Ремингтона.

Натали вскочила на ноги.

– Ты это вполне серьезно? Или шутишь?

– Сядь, дорогая. Нет, я не шучу.

Пораженная этой новостью, Натали прямо-таки упала на стул.

– Но… но ведь герцог Ремингтон самый холодный человек, которого я когда-либо встречала, – в растерянности произнесла Натали. – И кроме того, он религиозный фанатик.

– Я понимаю, что религиозный фанатизм Уильяма может быть иногда скучноватым, – согласилась Лав, откусывая лепешку. – Однако он богат как Крез, и я люблю его. Так что все нормально.

– Тетя Лав! – восторженно воскликнула Натали.

– Тебе не кажется, что кое-какую эксцентричность герцогу можно простить? – продолжала Лав. – А некоторые эксцентричные выходки Уильяма мне даже нравятся.

Какое-то время Натали была не в состоянии что-либо сказать. Потом все же пришла в себя.

– Но как ты собираешься жить с бесчувственным человеком?

– Ты судишь Уильяма слишком строго. Конечно, зачастую он держится слишком чопорно. Но я обнаружила, что под этим налетом холодности скрывается богатый мир чувств. Не буду говорить уж о страсти.

– Стра-асти?

Глаза Натали округлились. Лав рассмеялась.

– Тебе трудно поверить, что я могу предаваться плотским утехам в моем возрасте?

– Теперь уже ничто из того, что ты делаешь, не может меня удивить. Итак, ты решила остаться здесь?

– Верно.

Натали закусила губу и немного помолчала.

– А как же фабрика в Чарлстоне и Родни? – спросила она.

– Присмотри за ней сама, если хочешь, – пожала плечами Лав. – А может быть, пора предоставить Родни возможность самому или преуспеть, или разориться… Возможно, твой отец в тот вечер отыскал зерно истины. Может быть, мы, женщины Десмонд, действительно слишком много вмешиваемся в дела мужчин, и это вредит и делам, и мужчинам.

Натали вздохнула и внезапно почувствовала тошноту. Усилием воли ей удалось выдавить на лице улыбку.

– Ну что ж, иди своим путем, а я возвращаюсь в Америку, – сказала она.

– А что с твоим молодым человеком, сыном Уильяма? – спросила Лав. – Он такой красивый джентльмен. Подумай, возможно, ты могла бы стать маркизой, а в один прекрасный день и герцогиней.

– Ты сама скоро станешь герцогиней, – рассудительно заметила Натали.

– Ну не забавно ли! – воскликнула Лав. – Почему бы нам всем не собраться в одну семью?

Натали промолчала. Слова тети всколыхнули чувство вины за то, что оставляла Райдера… А приступ тошноты подкатил снова.

– Тетя Лав, – сказала Натали напряженным голосом. – Райдер во многих отношениях замечательный человек, но…

– Ты все еще сердишься на него за то, что он не рассказал тебе о фабрике Ремингтонов и ее роли в контрабанде? – перебила Лав.

– Нет, все гораздо сложнее, – сказала Натали. – В глубине души он повеса, и я опасаюсь, что он не сможет сделать счастливой ни одну из женщин. Наша женитьба заставила бы его чувствовать себя скованным. Это подавило бы его беззаботную душу, и мы вдвоем были бы несчастны. Несмотря на все его обещания, я уверена, что он никогда не остепенится.

У Лав была иная точка зрения.

– Но разве он не доказал преданность тебе, приехав с тобой в Англию, помогая тебе раскрыть тайну контрабандистов?

Натали молчала. Лав помолчала некоторое время тоже.

– Он не просил твоей руки? – спросила Лав после паузы.

– Просил, – ответила Натали со вздохом. – Но я его отвергла.

– О, Натали! – недоумевающе воскликнула Лав.

– Тетя Лав, уж ты-то должна знать, что это такое, и понять меня после того, что ты вытерпела с дядей Малькольмом, – сказала Натали.

– Райдер Ремингтон – это не Малькольм, моя дорогая, – поучительно произнесла Лав. – Я встречала Райдера не часто, но чувствую, что у него многое от отца.

– А это и есть те самые качества, которые принесут нам горе, если он женится на мне! – возразила Натали. – Он не создан для жизни с титулами, ограничениями, ответственностью. Он никогда не будет счастлив, если не будет свободен.

– Тогда почему он делает тебе предложение? – пожала плечами Лав. – Я чувствую, здесь есть некая глубокая связь.

Последние слова тети вызвали у Натали новый всплеск чувства вины. Одновременно подступила и волна тошноты. Она встала и подошла к окну. По оживленной улице мимо дома в это время проходил с тележкой торговец фруктами.

– Мне нужно ехать домой, – пробормотала Натали.

Сзади подошла тетя Лав.

– Натали, что с тобой, дорогая? Почему ты побелела как полотно?

– Я… Наверное, плохо от лепешек. Я чувствую…

– Тошноту?

Покраснев, Натали обернулась к ней.

– Конечно, нет! Это просто несварение.

С улыбкой видавшей виды женщины Лав взяла Натали за руку.

– Ты беременная, правда?

– Конечно, нет!

Она хотела сказать еще что-то, однако новый приступ тошноты заставил ее замолчать.

– Пойди-ка ляг, пока ты не упала, – проторчала тетя Лав.

Она отвела Натали к обитому шелком диванчику, потом намочила салфетку и обтерла лицо и лоб Натали.

– Ты носишь ребенка Райдера Ремингтона?

– Тетя Лав, это нелепо.

– Вы вдвоем на одном судне пересекли океан, так ведь?

– Это не значит, что мы любовники!

– Ты – влюбленная женщина, которая до смерти напугана, что влюбилась не в того мужчину.

– Я не какая-нибудь куртизанка, которая ищет любовные приключения.

– Я и не говорю, что ты такая, милая. Но ведь я знакома с этим молодым человеком и с его отцом, которого знаю… очень хорошо.

Натали раскрыла рот от удивления и некоторое время безмолвно смотрела на тетю.

– Ты хочешь сказать, что ты и Уильям Ремингтон…

– Как я уже сказала, Уильям очень страстный человек.

– Я не верю своим ушам.

– А теперь у тебя приступы тошноты днем.

– Да, в четыре часа пополудни.

Тетя погрозила племяннице пальцем и понимающе улыбнулась.

– Моя дорогая, меня не обманешь, – произнесла тетя Лав. – Ведь я хорошо знала твою мать. Когда она носила тебя, у нее тоже подступала тошнота в самые неподходящие моменты.

Натали внешне оставалась спокойной, но внутренне вся сжалась. Лав дотронулась до похолодевшей руки племянницы.

– Дорогая, тебе нельзя отправляться в Америку. Ты должна сказать Райдеру, что носишь его ребенка.

Со слезами на глазах Натали повернулась к тете.

– Но тогда он будет настаивать, чтобы я вышла за него замуж, – произнесла она, едва не плача.

– Хорошая мысль, дорогая, – мягко сказала Лав.

– Нет, я не могу сказать ему, – удрученно прошептала Натали, качая головой и вытирая слезы. – Не могу и все. Тогда все мои худшие опасения могут подтвердиться.

– Но как ты вернешься в Америку? – осуждающе посмотрела Лав. – Ты подумай, какой ты предстанешь в глазах всех тех, кто тебя знал. Незамужняя, беременная…

– Я… я не знаю, – вовсю рыдала Натали. – Я найду какого-нибудь мужа. Или придумаю.

Лав укоризненно покачала головой.

– Ты должна сказать ему – и весь разговор, – произнесла она энергично. – Это единственный честный и достойный путь.

У Натали вдруг возникло подозрение, что Лав может рассказать сама в обход ее. Племянница испуганно посмотрела на тетю.

– Если ты вдруг расскажешь Райдеру, я тебе этого никогда не прощу.

– Я?

Лав посмотрела на племянницу широко открытыми невинными глазами.

– Разве я когда-нибудь поступала так необдуманно? Ты должна знать, что можешь доверять мне, дорогая.