Влюбляясь в тебя

Глава 16

– И Чанс обслуживал столики? – переспросила его мать, когда Пейдж на следующий день описывала их приключения у Сен-Клеров. Чанс с Пейдж пришли навестить его родителей и, сидя за ленчем в небольшой комнате, в которой семья обычно завтракала, угощались цыпленком в лимонном соусе и пловом, собственноручно приготовленными миссис Чанселлор по такому случаю. Чанс всегда любил эту комнату с веселыми обоями в белую и зеленую полоску, здесь он чувствовал себя уютно и комфортно. Теплый морской ветер, проникающий через распахнутые окна, шевелил белые тюлевые занавески. Изредка мимо проезжали маленькие автомобильчики, развозившие игроков в гольф, – ведь сегодняшняя игра шла уже полным ходом.

– На это стоило посмотреть, – сказала Пейдж, заливаясь звонким счастливым смехом и искоса поглядывая на Чанса.

– Я пытаюсь себе это представить. – Его мать напряженно уставилась в пустоту. – Ох нет, Чанс, прости! У меня не получается.

– А я был не так уж плох, – возразил Чанс с притворной обидой в голосе. Сегодня у него было хорошее настроение, и он наслаждался возможностью слегка поддразнить родителей. Хотя у него была куча дел на острове, они с Пейдж с удовольствием приняли приглашение его матери. – Мне просто нужно немного потренироваться.

– Так, значит, ты теперь так предпочитаешь проводить уик-энды? – спросил отец с неподдельной суровостью в голосе. – Обслуживаешь столики?

Чанс удивленно посмотрел на него. Он предполагал, что отец не оставит без внимания его авантюру с Сен-Клерами, но не ожидал, что протест будет столь суров.

– Я только делал то, что нужно было сделать.

Пейдж, сидящая напротив Чанса, улыбнулась. Но затем, смущенно нахмурив брови, повернулась к его матери:

– А вы уже видели дом?

– Нет еще, – проговорила миссис Чанселлор, не обращая внимания на насупившегося мужа. – Я ждала специального приглашения.

– Мы будем рады вам в любое время, – сказал Чанс. – Правда, дом сейчас выглядит так, будто только что перенес бомбежку.

– Нет, нет, – возразила Пейдж. – Так всегда бывает, когда идет реконструкция. Но, миссис Чанселлор, когда ремонт будет закончен, дом будет просто прекрасен! Эллисон вчера мне все показала, и я уже вижу, каким все будет через несколько недель. На самом деле… – Она остановилась, чтобы перевести дух, и, не скрывая своего восторга, объявила: – Я так рада, что вы пригласили нас сегодня, потому что мне надо обсудить с вами мою идею.

– Какую же? – спросила миссис Чанселлор.

– Дело вот в чем. – Пейдж сложила руки на краешке стола. – Вы знаете, скольких хлопот нам уже стоили поиски места для проведения бала пиратов в этом году. Что вы скажете, если мы устроим бал на Жемчужном острове? Территория еще не благоустроена, и рука садовника явно еще не касалась парка вокруг дома, но место выглядит прекрасно, как все в Галвестоне, в нем есть настоящая, девственная прелесть.

– Жемчужный остров? – Миссис Чанселлор задумалась. – А это идея. Хотя я никогда не видела дом изнутри. Там достаточно места?

– О да! – воскликнула Пейдж. – И к тому же нам не придется нанимать поваров, так как при гостинице есть свой ресторан и кофейня. Эдриан Сен-Клер – шеф-повар в ресторане «У Лафита», а вы же знаете, какая там кухня.

Эллен взглянула на сына.

– Я не знала, что вы занимаетесь еще и ресторанным бизнесом.

– Почему бы и нет? – Чанс пожал плечами. – В доме огромная кухня, а Эдриан – потрясающий повар.

Норман презрительно фыркнул.

– Всем известно, насколько велик процент обанкротившихся компаний в сфере общественного питания.

Чанс сделал вид, что не слышал язвительной реплики отца. Они поговорят об этом с глазу на глаз-и откровенно выскажут все, что не могут сказать сейчас при дамах.

Бросив на Чанса тревожный взгляд, Пейдж снова обратилась к его матери:

– Есть еще одна причина, почему я хотела бы провести бал именно на Жемчужном острове. Это глубокая бухта, где находится пристань.

– Так-так, – заинтересовалась Эллен.

– Да, – продолжала Пейдж, собираясь с мыслями, словно готовясь встретить возражение. – Вчера, пока Чанс подавал на веранде ленч, я навестила капитана Боба. Он владелец туристического агентства, занимающегося лодочными турами по заливу, и его офис находится на девятнадцатом причале. Когда я рассказала ему о своей идее устроить бал на острове – на лужайке с видом на бухту, – он одобрил ее и предложил еще организовать настоящий пиратский корабль.

– Пиратский корабль? – Эллен откинулась на спинку стула, явно заинтересованная. Чанс же был скорее удивлен, чем заинтригован, поскольку слышал об этом впервые. – Ты хочешь сказать, нам нужно что-то вроде «Элиссы»? – спросила миссис Чанселлор, вспомнив об изумительном, полностью отреставрированном корабле, пришвартованном около Техасского морского музея на причале номер двадцать один.

– Нет, «Элисса» не подойдет. – Пейдж отрицательно покачала головой. – Поймите меня правильно. «Элисса» – прекрасный корабль, но все в Галвестоне уже видели ее. К тому же она слишком велика, ведь она была построена специально для торговых рейсов через Атлантику. Нам нужно небольшое и быстроходное судно, одно из таких, на которых плавали пираты, как, например, деревянная шхуна в Балтиморе.

Миссис Чанселлор рассмеялась. На Галвестоне не нашлось бы человека, который не знал хотя бы немного о старинных парусных кораблях. Уже многие годы Историческое общество тщетно пыталось выкупить балтиморский клипер – ведь предположительно на таком же судне ходил знаменитый Жан Лафит, когда жил на острове. Все корабли такого класса были большой редкостью и стоили безумно дорого.

– Но где же мы такой достанем? – спросила Эллен.

– В Корпус-Кристи, – хитро улыбнулась Пейдж. – У капитана Боба там есть друг, а у этого друга имеется как раз то, что нам нужно. Это настоящий корабль – вовсе не современная копия. Он называется «Воля пирата», и друг капитана Боба не возражает дать его нам напрокат. Согласитесь, что это будет превосходно! Устроить пиратский бал на Жемчужном острове, который, если верить легенде, когда-то был пристанищем флибустьеров, да еще с настоящей пиратской шхуной, пришвартованной в бухте!

– Пейдж, дорогая, ты неисправимый романтик, – улыбнулась Эллен. – Но план великолепен – при условии, что тебе удастся провернуть все это за оставшееся время.

– Так вы согласны? – Пейдж так и светилась счастьем.

– Конечно! – Эллен посмотрел на Чанса. – А ты что думаешь?

– Идея отличная, – сказал он, решив про себя, что и Авроре она должна понравиться, ведь если все получится, то об этом событии, а следовательно, и об их гостинице заговорят по всему штату.

– Прекрасно, – сказала Эллен, снова обращаясь к Пейдж. – Тогда напиши предложение и передай в комитет. Если ты не выйдешь за рамки бюджета, я обещаю тебе свой голос.

– О, спасибо, миссис Чанселлор. – Пейдж пожала ее руку. – Я знала, что вы согласитесь.

– Ради всего святого, посмотрите на все это трезвыми глазами. – Отец Чанса с досадой отодвинул свою тарелку. – Нет лучшего способа заставить людей говорить об этой грязной истории с Ле Рошем.

Женщины немного сникли. Чанс посмотрел на отца, зная, что сейчас ему придется бесстыдно солгать, и сознательно идя на это.

– Так вот почему ты против моего участия в предприятии Сен-Клеров? Из-за отказа Ле Рошам в выкупе дома? Но все уже решено и с этим ничего не поделаешь.

– Да, все решено, потому что я позволил этому Брайану Джеффризу добиться своего. А тут еще ты влезаешь в это дело и подливаешь масла в огонь! – Отец яростно смотрел Чансу прямо в глаза. – Или ты не понимаешь, как это выглядит со стороны, когда ты становишься совладельцем дома, который наш банк только что изъял у бывшего хозяина – да еще какого хозяина – за невыплату займа? Все подумают, что здесь не обошлось без корыстных целей.

– Это же нелепо, – возразил Чане. – Во-первых, мне вовсе не принадлежит часть дома. Я выкупил только часть предприятия. Во-вторых, даже если бы я был совладельцем дома, банковские служащие имеют полное право выкупать конфискованное имущество, если они не используют при этом свое преимущество и не влияют на установление цен. А я все сделал по закону. Я всего лишь служащий банка. Это не я принял решение о конфискации.

– Нет. – Отец всем телом подался вперед. – Ты сын бывшего владельца банка. Насколько безукоризненно твое поведение с точки зрения закона или этики – никого не волнует. То, что ты сделал, выглядит подозрительным. И хуже того, ты участвуешь в предприятии, учредители которого не являются клиентами нашего банка.

Чанс разозлился:

– Сен-Клеры не обратились бы к нашим конкурентам, если бы вы не отказали им в ссуде.

– Пусть я и не во всем согласен с Джеффризом, однако, если мы не дали Сен-Клерам кредит, у нас на то были веские причины. – Отец ткнул указательным пальцем в стол, желая подчеркнуть значимость своих слов. – Если ты, несмотря ни на что, выкупишь часть бизнеса Сен-Клеров, это заставит людей задуматься, кто же тут ведет нечестную игру: ты или правление банка. В любом случае это подрывает нашу репутацию.

Чанс со звоном бросил вилку в свою тарелку.

– Так ты хочешь, чтобы я вышел из дела только потому, что это бросает тень на твой банк? Я не собственность банка, папа. Я имею право в свободное от работы время заниматься тем, что мне нравится.

Гнев, молнией сверкнувший в глазах отца, испугал Чанса.

– Я не для того отдал всю жизнь этому банку, чтобы мой собственный сын воротил от него свой неблагодарный нос!

Наступила мертвая тишина.

Чанс посмотрел вокруг. Пейдж и его мать, сидели, нервно ковыряясь в тарелках. Желая закончить неприятный разговор, Чанс повернулся к отцу и заговорил так спокойно, как только мог:

– Папа, я очень ценю все, что ты для меня сделал. Но дело в том, что банк больше не принадлежит нам.

Гнев отца сменился обидой. И это было, пожалуй, еще тягостнее.

– Ты обвиняешь в этом меня?

– Нет, Боже упаси! – заверил его Чанс с нескрываемой болью в голосе. – Ты принял решение, которое было лучшим выходом для всех нас. Я не имею к тебе никаких претензий. Ты единственный, кто страдает от этого.

– Потому что всем известно, что Чанселлоры основали этот банк и сделали его таким, каков он сейчас. Это мы преодолели все трудности на пути к успеху и уважению, мы пережили взлеты и падения, прошли через гонения и добились всеобщего признания. И не так уж важно, кому принадлежит банк сегодня, для жителей Галвестона он всегда будет связан с нашим именем. Как ты мог запятнать это имя, опустившись до того, чтобы работать официантом по выходным?

– С меня хватит, я в это больше не играю, – взбесился Чанс. – Да, мне нравится то, что я делаю. Да, я нашел себе развлечение. И что из этого? Почему я не могу доставить себе удовольствие и заняться совершенно новым для меня, собственным делом, начать все с нуля и видеть, как предприятие растет и развивается?

– И это стоит того, чтобы рисковать своей карьерой?

– Я ничем не рискую. – Отец презрительно фыркнул.

– Если ты действительно так думаешь, сын, ты слишком увлекся своими фантазиями и потерял почву под ногами. Ты уже взрослый мужчина. Пора перестать витать в облаках, остепениться и вспомнить о своих обязанностях перед именем, которое ты носишь.

– А разве не этим я занимаюсь всю свою жизнь? – Чанс откинулся назад, словно оглушенный последними словами отца. Как мог отец называть его безответственным мечтателем, когда все вокруг утверждали, что он вылитый Норман? Еще один упрямый, прямолинейный, помешанный на банке зануда Чанселлор? Тряхнув головой, Чанс рассмеялся, удивляясь абсурдности обвинения. – Интересно, что бы подумали о нас первые Чанселлоры, поселившиеся на острове?

Отец удивленно взглянул на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что у них хватило смелости перебраться в провинциальный городок, рисковать своими жизнями и ставить на карту последние гроши ради первой подвернувшейся им авантюры. Это было совершенно безрассудно. Вспомни, а когда в последний раз кто-нибудь из нашей семьи позволил себе рискнуть чем-нибудь.

– Хорошо рисковать, когда тебе нечего терять. Наши прадеды пришли сюда ни с чем – только узелки одежды за спиной да бутылка виски.

– И с ртутью в штанах, – усмехнулся Чанс.

– Следи за языком, когда сидишь за моим столом в компании дам. – Отец погрозил пальцем перед лицом Чанса.

Чанс стиснул зубы, едва удержавшись, чтобы не ответить, чтобы не замахнуться на собственного отца и не выругаться. Он уже, черт побери, не ребенок, чтобы воспитывать его и читать мораль, к тому же в присутствии его невесты. Однако правила, которые внушались ему в течение всей жизни – уважать старших, вести себя достойно всегда и везде, что бы ни случилось, – трудно было выкинуть из головы в одно мгновение.

– Пейдж, мама, я прошу извинить меня. – Пейдж нервно рассмеялась.

– Ты забыл, что мой отец – Гарри Бакстер. Нужно нечто посерьезнее, чтобы оскорбить мой закаленный слух.

Бросив смятую салфетку на стол, Норман поблагодарил жену за ленч, встал и покинул комнату под предлогом внезапно возникшей необходимости обратиться к своей коллекции монет. Когда дверь за ним закрылась, все облегченно вздохнули.

После минутного молчания Эллен встала, чтобы убрать со стола.

– Давайте я вам помогу, – подхватилась Пейдж, собирая свои тарелки и приборы.

Чанс сидел молча, чувствуя, как мускулы его постепенно расслабляются. Женщины суетились вокруг стола и стойки, отделявшей комнату от кухни. Их негромкие голоса и звук воды, льющейся из крана на кухне, успокаивали его взвинченные нервы.

– Так чем вы хотите заняться сегодня? – обратилась мать Чанса к Пейдж.

– Не знаю, как Чанс, – сказала Пейдж, – а я обещала маме, что поеду с ней в Хьюстон. В ее любимом обувном магазине летняя распродажа.

– Неужели вы собираетесь ходить по магазинам? В такой прекрасный день? – Эллен с недоверием посмотрела на Пейдж. – На это способна только Марси, но не ты. Вы с Чансом должны провести этот день вместе. Покатайтесь на лодке, поиграйте в гольф или возьмите лошадей и отпраатяйтесь на побережье.

Чанс почувствовал на себе пристальный взгляд матери. Она будто говорила: «Пригласи девушку, не будь лопухом».

– Я сегодня не могу, – сказал он, взглянув на часы. – Я должен быть на Жемчужном острове, чтобы помочь остальным.

– Мы увидимся сегодня вечером? – тихо спросила Пейдж, подходя к столу за очередной порцией грязной посуды. – Необязательно придумывать что-то особенное. Мы можем просто обсудить планы по подготовке к балу, если захочешь.

– Вообще-то это неплохая идея. – Положив салфетку на стол, Чанс встал и собрал свою посуду. Затем он отнес ее на кухню и уступил привилегию мытья женщинам. – Насколько я знаю, Аврора абсолютно уверена, что мы успеем подготовить все к балу, но я хотел бы составить четкий список того, что необходимо сделать в первую очередь.

– Аврора? – переспросила Эллен. – Не младшая ли это сестра Сен-Клера?

– Может быть, и младшая, но именно она является неофициальным лидером проекта, – ответил Чанс. Облокотившись на кухонный стол, он мечтательно улыбнулся. – Она просто находка для гостиницы. Ведь идея купить дом принадлежит ей. Сначала я относился к этому скептически. Даже хуже, – засмеялся он. – Я считал ее сумасшедшей, но она добилась своего. Я начинаю думать, что для нее действительно нет ничего невозможного, и, похоже, ей все-таки удастся управиться вовремя.

– Управиться с чем? – спросила миссис Чанселлор, убирая чистую посуду в шкаф.

– Закончить до октября реконструкцию, – ответил он. Миссис Чанселлор удивленно подняла брови:

– А что, есть вероятность, что вы не успеете?

– Вообще-то, – поднял голову Чанс, – я думаю, что нет. Все будет готово вовремя, даже если Авроре придется для этого перевернуть мир с ног на голову. Она потрясающая. И кстати, очень требовательный бригадир. Или бригадирша, – засмеялся он.

Миссис Чанселлор подозрительно посмотрела на него, размышляя о чем-то своем. Потом обратилась к Пейдж:

– Если вы с Марси собираетесь в Хьюстон, то тебе, наверное, уже пора идти. Ты сама знаешь, какой невыносимой становится твоя мама, когда что-то или кто-то мешает ей попасть вовремя на распродажу.

– Да уж, – вздохнула Пейдж, закатив глаза. – Я только закончу с посудой и пойду.

– Нет-нет, – возразила Эллен, отстраняя ее. – Чанс поможет мне все убрать. – И в ответ на недоуменные взгляды сына и будущей невестки расстроенно вздохнула: – Если уж Чанс справился с кухней на Жемчужном острове, то помочь мне дома для него не составит труда.

– Конечно, – сказала Пейдж, недоверчиво подняв тонкую бровь.

– Я, мм, провожу тебя, – предложил Чанс, удивляясь про себя, о чем это мать собирается говорить с ним наедине. Он прошел вслед за Пейдж через комнату, где они сидели за столом, в более официальную часть дома – в прихожую из белого мрамора, откуда лестница вела на второй этаж, обвиваясь вокруг большого хрустального канделябра. – Я приду вечером, когда справлюсь со всей рутиной, которую взвалит на меня Аврора.

– Хорошо, договорились. – Чансу показалось, что Пейдж немного нервничает.

И тут его осенило: она ждет, что он поцелует ее! Не в щечку, как он делает это всегда, а по-настоящему – когда касаешься губами нежно и страстно, ведь уже неделя, как они официально встречаются. Чанс отругал себя за то, что снова забыл про этот прогресс в их отношениях. После стольких лет, когда они были просто друзьями, знавшими, что когда-нибудь станут друг для друга чем-то большим, настало наконец время для этого большего.

Он наклонился и мягко дотронулся губами до ее губ. Она сжалась на мгновение, затем расслабилась, и ее рука легла ему на грудь, но тела их не касались друг друга. Он подумал, стоит ли пускать в дело язык, но поскольку родители были слишком близко, решил, что на сегодня достаточно. Прикосновение было приятным и совсем не таким неуклюжим, как это было в ту ночь на мостике.

Когда он, оторвавшись от ее губ, посмотрел на Пейдж, та смущенно улыбнулась.

– Увидимся вечером. – И ушла.

Чанс отправился обратно на кухню.

– Ну так что? О чем ты хотела со мной поговорить?

– А почему ты решил, что я хотела поговорить с тобой? – спросила Эллен, неумело разыгрывая удивление. – Я просто хотела отпустить Пейдж пораньше, а ты поможешь мне с посудой. – Она повела бровью, затем все же сдалась, горестно вздохнув: – Чанс, я беспокоюсь за вас с Пейдж.

– Мама… – Он закатил глаза.

– Знаю, знаю. – Она подняла руку, приглашая все-таки дослушать ее. – Я обещала, что не буду вмешиваться. Я только… мне показалось, что вы… что вы ведете себя немного формально.

– Нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу, – успокоил ее Чанс. – Когда так долго видишь в человеке только друга, сложно изменить все в один день и увидеть в ней женщину… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому я и попросил тебя дать нам возможность самим в себе разобраться. Беспокойные родители, толкающие нас к отношениям, к которым мы еще не готовы, могут только все испортить.

– Я согласна, и я тебя ни к чему не толкаю. Правда. В сущности… я пытаюсь сделать как раз обратное.

– Как это? – Он непонимающе уставился на мать.

– Чанс… – Она выключила посудомоечную машину. – Ведь твой интерес к Пейдж связан не только с тем, что ваши престарелые родители хотят видеть вас вместе?

– Кто это «престарелые родители»? – поддразнил он.

– Перестань, – вспыхнула Эллен. – Ты же знаешь, что я уже достаточно стара, чтобы стать бабушкой.

– Да, действительно, – шутливо протянул он.

– Я просто… просто не хочу давить на тебя, не хочу, чтобы ради меня ты делал то, чего тебе самому не хочется.

– Ты на меня не давишь. Просто я не хочу торопиться. Брак – это серьезное дело.

– Да, разумеется. – Эллен присела на край стола. – Только иногда мне кажется, что ты относишься к этому чересчур серьезно.

– Что ты имеешь в виду?

– Чанс, тебе никогда не хотелось плюнуть на все, перестать быть таким хорошим и правильным и просто получать от жизни удовольствие?

– Удовольствие? – Он не верил своим ушам.

– Да, удовольствие! – повторила она. – Влюбляться – это как… как лепить пироги из грязи. Ничего не получится, если боишься испачкаться.

– Не уверен, что я правильно тебя понимаю.

– А я и не жду, что ты поймешь меня. – Мать посмотрела на него с горестным смирением, которое всегда появлялось в ее глазах, когда она говорила, что Чанс похож на отца.

Удовольствие… Он пытался представить себе, как это бывает, но совершенно не мог связать этого с таким серьезным шагом, как выбор человека, с которым ты должен провести всю жизнь.

– А у вас с отцом было именно так? – Она грустно улыбнулась.

– Мы сейчас говорим не о нас с отцом.

– Но мне все-таки хотелось бы знать. Вы так подходите друг другу, и вам хорошо вместе. Но как вы узнали об этом тогда, в самом начале?

– Мы не знали. И… – Эллен опустила глаза. – Я до сих пор не знаю, так ли это.

Она сказала это тихо, почти не слышно, но ее слова прозвучали для Чанса оглушающе.

– Но вы так хорошо ладите друг с другом!

– Мы научились этому за столько лет. У твоего отца есть банк, бильярд, его коллекция монет. А у меня есть, – взмахнула она руками, посмотрев вокруг себя, – все это и мой клуб.

Чанс пытался понять, о чем говорит его мать. Но слова, долетая до его ушей, будто теряли свой смысл, таяли в воздухе.

– Ты хочешь сказать, что не любишь его?

– О нет. – Она мягко улыбнулась, но в ее глазах была все та же грусть, словно невыплаканные слезы. – Я люблю твоего отца больше всех на свете и, очевидно, больше собственной гордости. Я же говорю, что любовь – дело мутное.

– Я все еще не понимаю.

– Я тоже. – Она улыбнулась уже светлее, уже почти по-настоящему. – Я чувствую, что старею. Обещай мне одну вещь. – Мать притянула Чанса к себе и крепко сжала его руки. – Если ты не любишь Пейдж как женщину, не любишь ее так, чтобы тебя не заботило, что подумают о вас окружающие, если ты не готов принести любую жертву, чтобы только быть рядом с ней, и если все остальное не теряется в твоих глазах по сравнению с этим, не женись на ней.

– Но… я думал, ты хочешь, чтобы мы поженились.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив. – Она снова сжала его руки. – Чтобы вы оба были счастливы. Я очень люблю эту девушку и не могу допустить, чтобы она, выйдя замуж, всю жизнь знала, что ее муж женился на ней только потому, что так было правильно. – Эллен посмотрела в глаза сыну. – Это унизительно для любой женщины. Пусть твой выбор будет в сто раз менее удачным, но это будет твой выбор.

Образ Авроры, словно вихрь, промелькнул в голове Чанса, еще больше сбивая его с толку. Только в кошмарных снах она могла бы явиться ему в образе жены, как бы сильно ни хотел он видеть ее снова в своей постели. Решение о браке должно подчиняться только логике и здравому смыслу, а не разыгравшимся бесконтрольным гормонам. И все же… целую жизнь видеть рядом с собой… Аврору? Каждое утро просыпаться рядом с ней? Живой, трепещущей, страстной, непредсказуемой Авророй? Подобная идея настолько не вязалась со всем, что он мог представить в своем будущем, что Чанс в замешательстве закрыл лицо руками.

– Ну что ж, – сказала Эллен. – Я уже задержала тебя слишком долго. У тебя уйма работы в этой новой гостинице, если вы хотите успеть к балу.

– Что? Ах да. Конечно. – Он встряхнулся, собираясь с мыслями, вовремя сообразив поцеловать мать в щеку и поблагодарить за ленч.

– Обещай, что подумаешь об этом на досуге.

– Не волнуйся, я обещаю. – Он засмеялся, сомневаясь, что ему удастся подумать о чем-либо до конца этого дня.

И он был прав. Добравшись до острова, он сразу же погрузился в круговорот хлопот, энтузиазма и хаоса, всегда окружавших Аврору, но слова матери эхом продолжали звучать в его ушах, словно стараясь пробиться в его мысли. Аврора возбуждала его, с ней всегда было интересно и весело, но провести всю свою жизнь рядом с ней? Несомненно, они были слишком разными и по духу, и по темпераменту, чтобы построить гармоничные, прочные отношения. Да и понравятся ли ей обязанности и светские формальности, сопряженные со статусом жены будущего президента банка? Чанс вспомнил, как она паниковала и тряслась словно ребенок при одной мысли о дружеском чаепитии. А светские матроны, с которыми ей придется иметь дело, отнюдь не столь дружелюбны, как Макмилланы.

И все же…

И все же ему было хорошо с ней.

Эта мысль не отпускала его весь вечер – даже тогда, когда он сидел рядом с Пейдж на солнечной площадке на крыше дома Бакстеров.

Он внимательно посмотрел на женщину, которую собирался сделать своей женой. Пейдж сидела на низеньком плетеном диванчике, склонив голову над блокнотом, ее светлые волосы были все так же забраны в аккуратный хвостик. Тонкие пальцы с идеальным бледно-розовым маникюром ловко управлялись с изящной серебряной ручкой, бегая взад и вперед по странице и оставляя причудливые завитушки, пока она методично составляла список.

В ней было все, что он хотел видеть в своей будущей жене: сдержанность, воспитанность, спокойствие. У них были общие друзья, одинаковые политические взгляды, многие вкусы их совпадали. Она бы приняла роль хозяйки без малейшей суеты и волнения. Без сомнения, его мать была не права: нельзя отговаривать его от брака с Пейдж только потому, что у них слишком много общего.

Однако в последнее время Чанс определенно чувствовал себя некомфортно рядом с ней. Отчего же?

«Все из-за этой безумной, необъяснимой страсти к Авроре», – думал Чанс, проклиная себя. Это влечение жило само по себе, отдельно от его воли, нарушая спокойное течение жизни и создавая вокруг него хаос. Он должен совладать с этим. И он поклялся себе, что сделает это. Чего бы это ему ни стоило!