Внимание, танки! История создания танковых войск

В то время, когда Германия была связана условиями позорного мирного договора, наши бывшие противники сохраняли полную свободу действий. «Оружие, которое принесло нам победу, находится в состоянии непрерывного развития. Танки и авиация практически с каждым днем становятся все совершеннее» (Генерал Дебене. «Revue des deux Mondes» от 15 сентября 1934 года). Здесь мы вкратце опишем, как отражались технические и тактические новшества на развитии разных типов бронетехники, а также оружия и средств противотанковой обороны. На этой основе мы сможем обсудить будущее указанных типов техники, увидим, чем они отличаются друг от друга, и оценим их роль в построении армии в целом.

Мы проанализируем следующие пункты:

— техническое развитие основных типов бронетехники;

— эволюцию тактических концепций в армиях, обладающих наиболее значительными танковыми силами;

— и, наконец, современное состояние противотанковой обороны.

1. Технические разработки

Характеристики бронированных транспортных средств должны соответствовать способу их использования. Мы произведем их классификацию и дадим характеристики.

А. Безусловно, наибольшее количество бронетехники должно предназначаться для сражения с обычными вооруженными силами, но в особенности с противотанковым оружием и с бронетехникой противника. Такие машины мы называем танками. Машины, относящиеся к этому классу, подразделяются либо по весу: на легкие, средние или тяжелые, либо (поскольку вес — довольно произвольное и неточное определение) по их вооружению: танки, оснащенные пулеметами, затем легкие, средние и тяжелые танки, оснащенные пушками. Танки должны быть способны передвигаться по пересеченной местности и защищать экипаж при обстреле с близкого расстояния, по крайней мере, от стрелкового оружия, а при обстреле со среднего расстояния — от противотанковых пушек. Танки должны обладать хорошим обзором и иметь возможность вести круговой обстрел, должны легко транспортироваться и развивать скорость, достаточную для выполнения своей задачи.

Б. Бронированные разведывательные автомобили (Panzerspahwagen) используются для разведки и, следовательно, должны быть более быстроходными, чем танки. При этом им необходимо иметь достаточную степень проходимости на пересеченной местности, тем более высокую, если они предназначены для работы в тесном взаимодействии с танковыми частями. Для оперативной разведки, при которой скорость наиболее важна, обычным решением являются колесные машины, имеющие от двух до четырех пар колес с приводом на все колеса (как в Automitrailleuses de decouverte — разведывательных бронеавтомобилях). При тактической разведке чаще необходима способность передвигаться по бездорожью и пересеченной местности, для чего существуют полугусеничные или колесно-гусеничные машины (Raderraupenfahrzeuge, Automitrailleuses de reconnaissance). Разведка боем проводится при непосредственном взаимодействии с боевыми подразделениями, и для нее требуются гусеничные машины повышенной проходимости на пересеченной местности. В. Специальные задачи требуют, соответственно, специализированных машин. Это привело к появлению танков-амфибий для преодоления водных преград, танков связи или штабных машин для передачи сигналов и приказов, а также танковых мостоукладчиков и танков-тральщиков, необходимых для саперов.

Даже с первого взгляда мы можем заметить, насколько усовершенствовалась конструкция танков в 1937 году по сравнению с 1917 годом, — например, сравнив британский танк «Маrk V», использовавшийся в сражении под Амьеном (№ 7), с тяжелым «Виккерс Индепендент» (№ 6) или французский «сен-шамон» (№ 11) — с «Char 3C» (№ 17). Это напоминает подобный же прогресс в военном авиа — и кораблестроении: линии делаются обтекаемее, увеличиваются простота и эксплуатационная надежность, отчего машины становятся более состоятельными технически.

Одновременно с внешним видом улучшается и внутреннее строение. Всевозможные конструкции ходовой части делаются более износоустойчивыми, чем во время последней войны; танки могут использоваться на дорогах с твердым покрытием и благодаря этому практически перестают нуждаться в специальном транспорте для перевозки. Подвеска становится удобнее в эксплуатации: уменьшается ее механическое воздействие на экипаж и обеспечивается более устойчивая опора во время стрельбы. Двигатели становятся более мощными. У британского танка «Маrk V», к примеру, был двигатель мощностью 150 лошадиных сил; современный «Виккерс Индепендент» весит приблизительно столько же, около 32 тонн, но обладает двигателем мощностью 350 лошадиных сил, отчего повысилась как проходимость, так и скорость машины. В перспективе это обеспечивает более гибкое тактическое развертывание бронетанковых войск и расширение зоны их действия до оперативного масштаба — именно из-за ограниченной дальности эффективного огня далеко идущие планы нашего противника в 1918 году потерпели провал. Со времен войны прочность защитной брони выросла во много раз благодаря увеличению толщины, изменению формы корпуса и улучшению качества стали. Вся бронетехника, достойная так называться, стала полностью неуязвимой для стрелкового оружия, а большинство танков, вооруженных пушками, способны также противостоять огню противотанковых пушек меньшего калибра. Танковые войска в соревновании между броней и оружием зашли, по крайней мере, так же далеко, как и военно-морской флот и военно-воздушные силы.

Со времен войны основной упор в вооружении танков делался не столько на увеличение количества оружия, которое танк может взять на борт, сколько на улучшение его качества и приспособляемость его габаритов к малым внутренним объемам танка. Нам стоит лишь сравнить угол обстрела бортового орудия британского танка «Маrk V» (№ 7) и пушки, установленной в передней части танка «сен-шамон» (№ 11) с башенными орудиями «Виккерс Индепендент» ( № 16) и «Char 3C» (№ 17), обеспечивающими угол обстрела 360 градусов, который в действительности и нужен. Системы наведения орудий также значительно улучшились благодаря хорошей оптике.

Видимость все еще не идеальна, но, по крайней мере, она стала лучше, чем была, в связи с обеспечением водителя оптическими приборами и изменением формы смотровой щели для более надежной защиты от проникновения пуль и осколков снарядов. Все это обеспечивает экипажу лучшую защиту от ранений. У большинства танков теперь имеется специальная башня для командира — теперь он не должен заниматься орудием и у него под рукой все необходимое для эффективного управления (особенно в более крупных подразделениях), в частности неограниченный обзор самой машины и всего поля боя на 360 градусов, вне зависимости от того, как ориентирована главная орудийная башня. Чтобы обеспечить командиру необходимый обзор, используются подвижные щитки; в меньших танках, не имеющих командирской башни, вместо них служат перископы.

Связь между членами экипажа танка обеспечивается при помощи сигнальных огней, разговорных трубок, внутренних телефонов и других устройств. Для внешней коммуникации почти все командные танки оснащены радиопередатчиками и приемниками, в то время как на остальных современных танках имеются радиоприемники; ротные командиры времен мировой войны, торопливо бегущие или едущие верхом впереди своих танков, остались в прошлом. Продолжается совершенствование радиоаппаратуры, которая приносит огромную пользу при руководстве крупными танковыми подразделениями и при передвижении их в глубину для выполнения боевых задач.

Точно так же совершенствуются и боевые машины разведки (БМР). В последней войне шасси обычно имели по две неподвижных оси, в основном с приводом только на заднюю ось; шины были из сплошной резины, и общий вес машины часто приближался к предельной нагрузке, которую шасси было способно выдержать. БМР этого типа могли быть использованы только на дорогах с твердым покрытием и, таким образом, были чрезвычайно уязвимы при преодолении препятствий. Это был их фундаментальный недостаток, означавший, что они не могли как следует выполнять всевозможные разведывательные задачи, которые на них возлагались, и это делало их, по существу, бесполезными на полях сражений Западного фронта. Мы столкнулись с ними, когда французы сдерживали германское наступление на Шмен-де-Дам и когда англичане 9 августа послали их в бой при Амьене. Немцы их вообще не использовали.

Послевоенные усовершенствования самым непосредственным образом были связаны с ходовыми качествами, и особенно с маневренностью на пересеченной местности. Было испробовано несколько вариантов: двухосный привод, введение третьей и, позднее, четвертой осей (№ 30) с соответствующими приводами, подвижные полуоси и пуленепробиваемые пневматические шины. Во многих моделях рулевое управление paспpoстранялось на все колеса, а тяжелые БМР были оснащены дополнительным приводом руля на задние колеса. Запасные колеса были прикреплены на вращающихся креплениях к неподвижной оси, что помогало обезопасить корпус на неровной почве. Дополнительные гусеницы (№ 30) служили для преодоления препятствий и движения по мягкой почве. Преимущество, которое давала возможность передвигаться как на колесах, так и на гусеницах, породило колесно-гусеничные боевые машины (Raderraupenpanzer), и под конец стоит упомянуть полугусеничные «гермафродиты», особенно французские, в которых задние колеса были заменены гусеницами, в то время как сохранялся привод руля на передние колеса.

Справедливо будет признать, что разнообразные усовершенствования шасси боевых машин разведки были сделаны очень вовремя, в тот самый момент, когда возникла нужда в оперативной, тактической разведке и разведке боем; но развитие еще далеко не завершено. В том, что касается подвески, эти машины проделали ту же эволюцию, что и их близкие родственники, танки, с той разницей, что бронезащита в основном уступила место увеличению скорости и запаса хода и особенное внимание было уделено сигнальному оборудованию.

Естественно, техническое совершенствование боевых машин разведки происходило в тесной и взаимовыгодной связи с совершенствованием грузовых транспортных средств всех видов. Уже во время мировой войны грузовой транспорт играл важную роль при транспортировке штабов, боевых частей и служб тылового обеспечения.

Послевоенный период охарактеризовался феноменально широким, частичным или полным, распространением механизированного транспорта среди всех родов войск. Это был процесс механизации армии. Первыми, кого он коснулся, стали представители высшего командования. Разве мыслимо в наши дни представить себе генерала, восседающего верхом на лошади, не говоря уж о командире дивизии? Офицеры, испытавшие на себе преимущества механизированного транспорта, несомненно, отнеслись к нему очень благосклонно. Следующим шагом была механизация сигнальных и связных подразделений, значительной части тяжелой артиллерии, саперов и почти всех служб тыла. Затем пришло время моторизованных пулеметных и пехотных подразделений и транспортных частей армейского уровня, которые были способны перевозить все виды войск и оборудования.

Заключительным этапом стало распространение нового уровня мобильности одновременно на все виды вооружения, и прежде всего механизация того рода войск, который в своем прежнем виде не был в состоянии отвечать требованиям современной войны, а именно кавалерии.

Наиболее решительно этот процесс прошел в Англии, где подверглась механизации вся кавалерия, за исключением немногих полков, которые были сохранены в структуре пехотных дивизий для целей разведки. Как было объявлено в прессе в декабре 1935 года, кавалерия должна была быть механизирована, потому что кавалерийским дивизиям недоставало той скорости, радиуса действия и ударной силы, которые требовались в современной войне. Французы оказались гораздо более медлительны, и из их 5 кавалерийских дивизий 2 были механизированы полностью, а остальные — на две трети. В отличие от них русские все еще содержали огромную кавалерию, несмотря на широкое распространение механизации в их армии.

Особенно срочно необходимо было механизировать вспомогательные подразделения, предназначенные для совместной работы с боевыми машинами разведки и танковыми подразделениями. Это привело к возникновению моторизованных экспериментальных пехотных бригад, легкой механизированной артиллерии и саперов в Англии, Dragons portes (солдаты мотопехоты), легкой артиллерии и саперов во Франции, а также подобных им частей в России и прочих странах.

Последним толчком стало восстановление германской военной мощи, которое поставило другие державы перед необходимостью создания механизированной противотанковой обороны.

2. Тактическое развитие

Существует великое множество мнений о том, какими должны быть бронетанковые силы, поэтому едва ли кого-то удивит, что они вызвали к жизни огромное разнообразие боевых и транспортных машин и, в плане организации, бронированных боевых подразделений и механизированных сил всех видов. На основании всего этого материала мы должны попытаться воссоздать картину развития механизированной армии в будущем. Это чрезвычайно волнующий процесс, и мы проследим его соответственно для трех армий, которые наиболее повлияли на прогресс вооруженных сил в Европе, а именно британской, французской и русской.

После войны англичане отозвали войска и сократили численность своей армии. Они отправили в переплавку или распродали большую часть своих боевых машин и сохранили только новейшие типы — в качестве пособий для тренировок и как экспериментальную базу разработок для современной армии.

Эволюцию британских танковых сил определили следующие принципы. Армия нужна англичанам в первую очередь для защиты их империи. Если, однако, в континентальной Европе разразится крупномасштабная война, лучшее, что может быть предложено в помощь союзникам, — это небольшая, но высокоманевренная армия, обладающая большой ударной и наступательной мощью. Это принесет больше пользы, чем отправка конвенционных дивизий пехоты или кавалерии, учитывая, что у британских союзников их и так достаточно. Речь шла о том, чтобы создать такой вид вооруженных сил, который демонстрировал бы высокий уровень промышленного развития англичан, а именно полностью моторизованную и механизированную армию, которая могла бы передвигаться с большой скоростью и наносить эффективные удары. Такая современная армия, пусть даже небольшая, может представлять собой важное, даже решающее, пополнение для сил союзника. В этой новой армии танковые силы сыграли бы существенную роль, и именно поэтому особое внимание было уделено их развитию. Среди всего прочего, они, в отличие от сражений прошлой войны, должны были бы иметь дело с мощной противотанковой обороной.

Поскольку предсказать исход состязания между оружием и броней представлялось невозможным и была вероятность, что противотанковое оружие может выиграть, основные усилия и послевоенных разработках англичане направили не столько на укрепление брони, сколько на другие характеристики — компактность и подвижность танка, эффективность средств управления и контроля и возможность нанести внезапный массированный удар в решающей точке. Имелась надежда, что скорость передвижения, использование особенностей местности и дымовые завесы уменьшат опасность, исходящую от противотанковой обороны, и дадут возможность провести атаку более успешно. Отсюда последовало неизбежное заключение, что танковая атака должна осуществляться отдельно от пехотной, если не изначально и полностью, то, по крайней мере, на самом раннем этапе совместной атаки. Утверждалось еще и то, что если танки из соображений собственной безопасности должны быть рано или поздно отделены от пехоты, то лучше возвести это в метод и принять его тактические последствия, какими бы они ни были.

Каковы же преимущества независимых действий танков и использования их возросшей скорости и запаса хода? Удачная атака завершилась 6ы стремительной победой, которая имела бы значительные результаты в ширину и в глубину; резервы противника и, что наиболее важно, моторизованные или даже бронетанковые подразделения поспели бы к месту действия слишком поздно. Это было решением проблемы, до сих пор трудноразрешимой, а именно: как закрепить успех. Прорыв и преследование противника вновь стали бы реально возможными, и военные действия в таком случае приняли бы характер маневренной войны. Бронетанковые части приобрели бы не только локальное тактическое значение на поле боя, но их влияние распространилось бы и на оперативную сферу театра военных действий в целом.

В чем, с другой стороны, состояли неудобства разделения танков и пехоты? Если бы 6ронетанковые части слишком опередили другие войска, танки, возможно, и смогли бы захватить значительную территорию, но они были бы не способны ее удержать. Кроме того, лишенные поддержки танки могут оказаться не в состоянии справиться с нестандартными оборонительными сооружениями на пересеченной местности В свою очередь, пехота без непосредственной и постоянной поддержки танков может оказаться в невыгодном положении, и ее задача станет невыполнимой либо, в лучшем случае, для ее достижения потребуется недопустимо дорогая цена.

Чтобы преодолеть первое из этих затруднений, то, которое касается отсутствия поддержки, поборники механизации — генералы Фуллер, Мартель, Лиддел Харт и другие — предлагали усилить танковые части пехотой и артиллерией, установленной на выделенных для этой цели бронемашинах, а также механизированными саперными частями и подразделениями вспомогательных служб, служб связи и служб тылового обеспечения.

Эти соображения привели к появлению руководства, опубликованного в 1924 году под заголовком «Временное руководство по подготовке танков и бронемашин, часть 2», а также к созданию в том же году экспериментальной механизированной бригады. Это формирование было составлено из танков, механизированной пехоты и артиллерии и организовано как группа рекогносцировки, в которую входили 1 рота легких танков; 2 роты боевых машин разведки; основная группа, состоящая из 1 батальона средних танков, 1 отряда моторизованной полевой артиллерии с тягачами, 1 легкой батареи на самоходных лафетах, 1 пулеметного батальона, 1 саперной роты и 1 роты связи. В 1928 году бригада получила название бронированного соединения. Этo соединение представляло собой экспериментальное, первое в истории полностью современное тактическое формирование, в котором использовались только двигатели внутреннего сгорания и не было ни единой лошади. Предполагалось обеспечить взаимодействие обычных войск с бронетанковыми силами, и решение состояло в полной моторизации старых частей — в действительности полной механизации некоторых из них, — что дало бы им возможность следовать за танками с соответствующей скоростью как на марше, так и на поле боя, по крайней мере, насколько это позволяли действия врага. Вышеупомянутое руководство определило место, которое должны занять танки в новой армии, и обеспечило полную свободу их развития в будущем. Однако складывается впечатление, что техническое совершенствование в то время шло не в ногу с развитием концепции, по крайней мере, если судить по тем затруднениям, которые выявились на учениях. В результате возникла негативная реакция на разработку танков, и именно это стало главной проблемой.

В 1929 году по инициативе Генштаба были сформированы две экспериментальные пехотные бригады. Они состояли из батальона легких танков, минометной роты и 3 батальонов пехоты, которые обычно передвигались пешим ходом, но при необходимости могли транспортироваться на грузовиках. Другими словами, механизированные войска и пехота были объединены в формирование довольно малых размеров. Ряд учений в последующие годы выявил недостатки этого, в особенности то, что танки, будучи привязаны к пехоте, расплачивались потерей скорости.

В 1932 году бронетанковые войска прошли испытание на учениях. Год 1934-й стал свидетелем создания бронетанкового формирования, которое впервые было усилено личным составом других родов войск, чтобы обеспечить следующий состав танковой бригады: 1 легкий и 3 смешанных батальона; 1 6ронеразведывательный отряд в составе 3 рот; 4 батареи легкой артиллерии; 2 зенитные батареи; 1 рота связи, 1 саперная и 1 рота медицинской службы, а также службы тылового обеспечения. Командование этой частью было поручено генералу, который имел мало опыта в работе с танками и который продемонстрировал определенную нехватку уверенности при исполнении своих обязанностей. Как в сценарии, так и при руководстве маневрами возникли затруднения. Операция предполагала рейд по тылам неприятельской армии. Для этого требовалось осуществить длительный переход, который войска своевременно проделали и прибыли в тыл неприятеля, где, однако, так и не сумели нанести сколько-нибудь значительный удар. Командование просто слишком осторожничало; в результате в области тактического управления бронетанковыми войсками мало чему удалось научиться и еще меньше — тому, как командовать ими в реальном бою. Тем не менее дело двигалось в нужном направлении — судя по тому, что вслед за этим в декабре 1935 года вся британская кавалерия была объединена с танковой бригадой в «механизированную мобильную дивизию», за исключением полков, которым предназначалась роль дивизионных разведывательных отрядов. Хотя ради следования традиции названия старых кавалерийских полков были сохранены, решение это ознаменовало полную трансформацию кавалерийских войск в бронетанковые. Эта революция затронула не только британскую регулярную армию в Англии, но распространилась и на войска, находящиеся на зарубежных территориях, в особенности в Египте.

«Механизированная мобильная дивизия» включила в себя 2 механизированные кавалерийские бригады, каждая из которых состоит из 1 полка боевых машин разведки, 1 моторизованного кавалерийского (стрелкового) полка и 1 полка легкиx танков кавалерии, а также уже имеющуюся танковую бригаду из 4 батальонов, и к ним соответствующее число артиллерийских батарей и вспомогательных служб. В результате основная масса танковых сил, входящих в британские экспедиционные войска, была объединена в формирование, обладающее четкой структурой и способное действовать оперативно. Вдобавок англичане, очевидно, планировали создание дополнительных танковых батальонов, которые находились бы под контролем отдельных армий и главной задачей которых являлось бы взаимодействие с пехотой. Сейчас, когда пишутся эти строки, 2 подобных батальона уже существуют. Согласно самым последним данным, англичане планируют довести численность своих бронетанковых войск до полных 14 батальонов.

Подводя итоги, скажем, что послевоенное развитие событий в Англии показывает, что большая часть танковых сил, включая бывшие кавалерийские полки, сосредоточена в составе оперативного формирования под объединенным командованием; кроме того, мы можем отметить намерение создать дополнительные танковые части под армейским командованием для взаимодействия с пехотой. Если классифицировать бывшие кавалерийские полки как батальоны (что соответствует их боевой мощи), получится, что механизированная мобильная дивизия состоит из 2 разведывательных батальонов, 3 легких и 2 смешанных танковых батальонов и 2 стрелковых батальонов, а также артиллерии и вспомогательных служб. Основным вооружением дивизии, безусловно, являются бронетанковые силы.

Сами танковые части мы можем разделить на легкие разведывательные батальоны, оснащенные, естественно, машинами разведки, и боевые батальоны, состоящие из легких танков или смешанные. В легких батальонах каждая рота включает в себя по 17 легких танков и 2—3 танка непосредственной поддержки; в смешанных батальонах роты содержат по 6 средних и 7 легких танков и по 2 или 3 танка непосредственной поддержки.

Соединение легких танков, средних танков и танков непосредственной поддержки в пределах одной роты гарантирует высокоманевренное ведение боя, причем бронированная самоходная артиллерия ведет непрерывный огонь во время атаки и обеспечивает огневую поддержку легких и средних танков, когда они вступают в ближний бой. Танковая атака, таким образом, становится независимой от поддержки со стороны традиционной артиллерии, которая способна следовать за наступающими танками только до тех пор, пока артиллеристы могут наблюдать за их продвижением. Судя по тому, как организованы британские бронетанковые войска, можно сделать вывод, что англичане намереваются вверить своим танкам задачу по продвижению глубоко во вражеский тыл и таким образом даже самым мелким подразделениям создать условия для значительной свободы действий.

Французы избрали путь во всех отношениях отличный от британского. В 1918 году они были избавлены от непосредственной угрозы со стороны их восточных соседей, однако сохранили высокую численность вооружений, в которой видели потенциальное средство насильственного проведения своей политической линии среди беззащитных бывших врагов. Одним из последствий стало то, что их тактика и оперативные цели в значительной степени определялись большим количеством снаряжения, сохранившегося с 1918 года, и его техническими характеристиками. Таким образом, французские бронетанковые войска сохранили в качестве основного вида танков легкий «рено» (№ 10) — медленную, с малым запасом хода машину, которая была предназначена в основном для непосредственного взаимодействия с пехотой. Однако потенциальный противник был слаб и фактически не способен противостоять танкам, а потому тактические представления французов, казалось, обещали победу в приемлемо короткий срок.

Единственным непосредственным недостатком был тот факт, что «рено» обладал лишь ограниченной способностью преодолевать подъемы, препятствия и водные преграды и, следовательно, не подходил для атаки на сложной, пересеченной местности. В такой ситуации для убедительной победы нужны были не столько скоростные танки с широким спектром действия, сколько большие, тяжелые танки, соответствующие этим специфическим техническим требованиям. Вероятно, поэтому в конце войны французы получили много тяжелых британских танков «Маrk V» и продолжили разработку новых типов тяжелых танков, предложенных Эстьеном во время войны. Вес этих машин вырос с 50 до 69, а затем с 74 до 92 тонн. «Char D» мог взбираться под углом 45 градусов, преодолевать препятствия до 3 метров в высоту, пересекать рвы до 6 метров в ширину и двигаться вброд на глубине 3, 5 метра — эти их характеристики должны быть приняты в расчет при работе над любым фортификационным сооружением, предназначенным для защиты от танков. Едва ли нужно говорить, что этим бронированным чудовищам французы присвоили название «оборонительного оружия». Когда на Женевской конференции по разоружению было выдвинуто предложение запретить все виды наступательного оружия, французы предложили причислять к таковому только тяжелые танки весом более 92 тонн.

Пока французы имели дело с беззащитной Германией, они могли быть достаточно уверены в том, какую форму должна принимать их собственная наступательная тактика. В последней войне большинство пехотных атак были подавлены оборонительным огнем пулеметов, но теперь с пулеметами справились бы легкие танки, а за ними немедленно последовала бы массированная атака пехоты. Сильно укрепленные оборонительные позиции были бы взяты тяжелыми танками прорыва, которые проделали бы бреши для проникновения.

Вскоре, однако, стало ясно, что основную угрозу для частей прорыва представляют собой моторизованные резервы и что, таким образом, для закрепления первоначального успеха требовались моторизованные наступательные части. Нехватка личного состава в послевоенные годы исключала создание полностью новых формирований и указывала взамен на необходимость частичной или полной трансформации тех войск, которые были наименее способны отвечать требованиям современной войны в смысле эффективности и ударной мощи, а именно кавалерии. Приблизительно в 1923 году французы начали эксперименты по преобразованию своей кавалерии в моторизованную и современную боевую силу. Этот процесс развивался в нескольких направлениях, не все из которых нам будет легко проследить.

Оперативная или глубокая разведка явно была за пределами возможностей конных разведчиков. Выходом было использование многоколесных бронированных разведывательных автомобилей, которые производились на фирме «Берли». Эти бронированные автомобили также подходили и для тактической разведки, или разведки ближнего действия; в этом случае их задние колеса заменялись гусеницами, что повышало проходимость. К таким полугусеничным машинам, или «гермафродитам», относятся Citroen-Kegresse и Panhard-Kegresse (№ 28), являющиеся особым этапом в развитии французских бронемашин. Они также использовались для перевозки моторизованной пехоты — Dragons portes, — которая предназначалась для поддержки бронемашин.

После периода эволюции, который продолжался несколько лет, в 1932 году французские эксперименты наконец породили новую кавалерийскую дивизию (тип 32), которая состояла из 2 кавалерийских и 2 моторизованных бригад в добавление к подразделениям боевых машин разведки. Насколько мы можем установить, дивизия этого типа состоит из:

— штаба дивизии с отделением аэрофотосъемки при нем;

— 2 кавалерийских бригад в составе 2 полков каждая, включающих по 1 штабному дивизиону, по 4 кавалерийских эскадрона, по 1 пулеметному дивизиону и 1 дивизиону поддержки;

— 1 моторизованной бригады в составе 1 танкового полка и 1 полка, состоящего из 3 батальонов Dragons portes;

— 1 артиллерийского полка, состоящего из 2 легких и 1 тяжелого батальона;

— саперов, служб связи, средств противотанковой обороны и вспомогательных служб.

Вышеупомянутый танковый полк составлен из моторизованного разведывательного подразделения, включающего мотоциклы и 12 бронированных машин разведки, и бронетанкового подразделения из 20 разведывательных автомашин и 24 танков разведки, что дает общее соотношение боевых и разведывательных машин 24:32 Дивизия насчитывает 13 тысяч человек, 4 тысяч лошадей, 1550 единиц моторизованного транспорта и 800 мотоциклов.

Структура кавалерийской дивизии была испытана в ходе учений, проводившихся несколько лет, и на крупномасштабных маневрах. Boпреки всем заверениям поклонников «благородной лошади», оказалось, что сочетание животного и двигателя приносит на войне больше вреда, чем пользы. Если моторизованные части двигались впереди остальных войск, они захватывали территорию, которую теоретически можно было бы с огромной выгодой использовать для атаки и установления раннего контакта с противником; но затем им приходилось долго — зачастую слишком долго — ожидать подхода верховых бригад, и, прежде чем это происходило, драгоценная территория оказывалась снова отдана противнику, зачастую с большими потерями ценного снаряжения. Многие офицеры заключили, что преимущества машин должны быть использованы в полной мере, и неоднократно настаивали, что моторизация всей дивизии принесет гораздо больший эффект. Можно было связать лошадь и двигатель более непосредственным способом, если посылать вперед кавалерийские бригады, а моторизованные бригады удерживать в резерве до тех пор, пока не будет определен центр сражения и бригада сможет вступить в бой. На практике эта процедура оказалась слишком сложной из-за того, что моторизованным бригадам часто приходилось преодолевать короткие расстояния, а кавалерийские части могли делать то же самое с большей эффективностью. Вдобавок скорость движения всей дивизии была привязана к скорости лошадей.

Вот почему уже в 1933 году французы начали эксперименты, которые увенчались созданием Division legere mechanique — легкой механизированной дивизии. Мы не знаем в точности, как она организована, однако в общих чертах она состоит из следующих элементов:

— дивизионные штабы со вспомогательными частями и авиаотрядами;

— 1 разведывательный бронетанковый полк;

— 1 боевая танковая бригада;

— 1 бригада моторизованных драгун;

— 1 артиллерийский полк из 2 легких батальонов и 1 тяжелого батальона;

— саперы, связисты и личный состав тыловой службы.

В общей сложности дивизия насчитывает около 13 тысяч человек и 3500 единиц техники (включая тысячу мотоциклов), а также около 250 танков, из которых приблизительно 90 предназначены для боя, а остальные — для тактической и глубокой разведки. Для сравнения, в кавалерийской дивизии (тип 32) имеется 56 танков, из которых для боя предназначены 24.

Сама кавалерийская дивизия подверглась детальной проверке, в результате чего вторая кавалерийская дивизия (тип 32) была преобразована в полностью моторизованную дивизию, а за ней в 1937 году последовала и третья дивизия.

Мы видели достаточно, чтобы понять, что дивизионный штат машин разведки очень велик по отношению к боевым машинам. Справедливо будет заключить, что Division legere mechanique предназначена преимущественно для разведывательных заданий и не годится для серьезного боя — дисбаланс, который является следствием происхождения дивизии, бывшей вначале кавалерийской. Сколько еще продлится такое положение дел — вопрос открытый, но слабость такой схемы уже замечена, как это видно из речи военного министра Даладье, объявившего, что в 1937 году Франция намеревается проводить испытания с тяжелой танковой дивизией — другими словами, дивизией, пригодной для наступательных действий. Даладье пояснял свою позицию в следующих высказываниях:

Почти во всех армиях придерживаются убеждения, что оперативная разведка должна проводиться кавалерийскими дивизиями или их наследницами, легкими механизированными дивизиями. Но не является ли такая концепция устаревшей или даже попросту неправильной? Первоначально кавалерийские дивизии вовсе не предназначались для разведки. Когда Наполеон I, их творец, создавал дивизии кирасир, драгун и легкой кавалерии, он предназначал кирасир и драгун исключительно для боевых действий, и только легкие дивизии — в основном для оперативной разведки.

В XIX столетии европейская кавалерия предназначалась, организовывалась и обучалась для того, чтобы решать исход битвы, — цель, которой редко удавалось достигнуть, так как вскоре появились винтовки, заряжаемые с казенной части, которые лишили кавалерию возможности выигрывать битвы с помощью «холодной стали». В кампаниях 1866-го и 1870—1871 годов кавалерия в области оперативной разведки достигла очень немногого, возможно, из-за недостаточной подготовки в мирное время. Только после того, как «холодная сталь» в роли «добытчицы победы» потерпела провал, появилось желание, а также (из-за привязанности к сабле и пике) и необходимость отыскать новое целевое задание для кавалерии.

Одним из таких заданий оказалась оперативная разведка — и до возникновения военно-воздушных сил и танков это было достойно упоминания. Однако остается под вопросом, стоило ли использовать для этой цели дивизии и даже кавалерийские корпуса, особенно если они были организованы таким образом, что каждое подразделение было способно выполнять разведывательные задания, но ни одно из них не обладало достаточным боевым потенциалом — под каковым мы понимаем огневую мощь, — чтобы сломить сколько-нибудь серьезное сопротивление. Возможно, было бы лучше предназначать только часть кавалерийских полков для разведки, при соответствующем обучении и оборудовании, оставляя большую часть дивизии для боевых задач. Это привело бы к учреждению специализированных разведывательных полков, имеющих легкое вооружение и небольшое число машин, но при этом обеспеченных хорошими средствами коммуникации, и отдельных боевых полков и бригад, имеющих большое количество тяжелого вооружения, большое количество боеприпасов и достаточное число артиллерийских орудий. Тогда, по всей вероятности, кавалерия во время мировой войны показала бы себя лучше и в бою, и в разведке, чем оказалось на самом деле. Возможно, кавалеристам следовало бы избавиться от мысли, что разведка — их личная вотчина, и обращать больше внимания на увеличение своей боевой мощи, что опять же могло привести к формированию более сплоченных и действенных кавалерийских дивизий еще до войны.

Если мы проследим всю цепочку причин и следствий до нынешнего времени, мы должны будем задаться вопросом: хорошо ли было снабжать наши большие механизированные формирования преимущественно машинами разведки, жертвуя их эффективностью в серьезном сражении? Наши замечания кажутся еще более оправданными, если учесть, что задача оперативной разведки должна ложиться в основном на военно-воздушные силы, так как они могут более глубоко проникать в тыл врага и действовать быстрее, чем наземная разведка. Оперативная наземная разведка, таким образом, должна рассматриваться как вспомогательная при разведке с воздуха. Европа — относительно небольшой театр военных действий, и эта задача может исполняться мелкими, но подвижными и боеспособными разведывательными подразделениями, которые в случае необходимости могут быстро получить поддержку механизированных боевых формирований.

Из речи месье Даладье становится очевидно, что совершенствование снаряжения и экипировки французской армии уже продвинулось настолько, чтобы дать французам возможность перейти к полномасштабным полевым испытаниям тяжелой танковой дивизии — другими словами, дивизии, укомплектованной в основном боевым танками.

Многие крупные специалисты уже длительное время подчеркивают, что техническое развитие танка должно описываться с точки зрения его тактических и оперативных возможностей и что французы также придут к осознанию этой истины. Будущее несомненно одержит верх над вечным вчерашним днем, а конкретнее, над послевоенным порядком проведения учений, обусловленным обстоятельствами, которых уже не существует. Division de choc (ударная дивизия), предложенная Шарлем де Голлем в 1934 году («Vers l'armee de metier», Paris), уже готовится к вступлению в жизнь.

Мы достаточно хорошо осведомлены о состоянии французской промышленности и воинственных наклонностях наших западных соседей, чтобы нам грозила опасность недооценивать их. В скором времени можно рассчитывать на появление французских тяжелых танковых дивизий, ядром которых станут современные танки, оснащенные легкой, средней и даже тяжелой артиллерией и, возможно, необходимым моторизованным сопровождением в виде разведывательных подразделений, пехоты, артиллерии и вспомогательных служб.

Наш обзор французских бронетанковых сил приводит к следующим выводам. Бронированная боевая техника, сохранившаяся со времен последней войны, была технически примитивна, и использовать ее можно было только в тесном взаимодействии с пехотой и на хорошем грунте. К тому же эта техника была рассчитана на противника, который не использует противотанковое оружие, танки и моторизованные резервы. Впрочем, пока эти факторы преобладали, французы могли быть уверены в победе, даже если они атаковали медленно и методично, а скорость их движения строго зависела от скорости пехоты. Заминка могла произойти только при столкновении с естественными или искусственными препятствиями, преодолеть которые было за пределами возможностей легких танков «рено». В таких случаях французы намеревались использовать соответствующее количество тяжелых танков прорыва.

Перевооружение Германии изменило эту картину почти за одну ночь. Господство французских танков разом закончилось, и французам пришлось считаться, во-первых, с серьезной противотанковой обороной, затем с неприятельскими танковыми войсками и, наконец, с крупными отдельными моторизованными и механизированными формированиями. Это был смертельный удap по теории и практике привязывания танков к пехоте и распределения их более или менее поровну между атакующими подразделениями. В чем был смысл распыления танков по всей ширине фронта атаки, если орудия противотанковой обороны могли нанести удар где угодно, взимая дань потерями в технике, в то время как атака, ограниченная особенностями местности, могла направляться лишь по нескольким узким подступам? И для того, чтобы развить успех и помешать противнику сконцентрировать силы в точке прорыва и провести контратаку, не была ли нужна прежде всего скорость?

Французский военный министр и Верховное командование, таким образом, действовали весьма разумно, преобразуя свою кавалерию в механизированные войска. В соответствии все с той же логикой они сейчас объединяют тяжело вооруженные и покрытые мощной броней танки в тяжелые бронетанковые дивизии — Divisions de choc.

«С тех пор как танки стали значительно быстрее пехоты, ограниченная концепция, представляющая танки лишь в качестве поддержки для пехоты, была постепенно заменена идеей создания больших механизированных формирований. Они не сводятся к тяжелым танкам прорыва в узком смысле слова. Они также вмещают в себя разведывательные подразделения и транспорт повышенной проходимости для перевозки необходимого минимума пехоты и артиллерии непосредственно вслед за танками, с тем чтобы закрепить за собой территории, захваченные бронетанковыми войсками. Появившуюся в последнее время новую характеристику танка — его скорость — можно использовать для нанесения первого удара. Теперь стало возможно думать о независимом применении больших танковых формирований.

Это новшество соответствует современной тактике, и здесь также заключается возможность возвращения военным действиям маневренности.

Крупные механизированные формирования являются реальным инструментом наступления… Ударная сила и скорость открывают новую область возможностей» (подполковник Ланкон, La France militaire, 1937, № 178).

Если речь идет о том, чтобы взломать сплошную полосу оборонительных укреплений противника, то в будущем тяжелые танковые дивизии будут прокладывать дорогу своим более легким собратьям, а моторизованные формирования и формирования на конной тяге последуют за ними Если, однако, две воюющих стороны разделены значительным расстоянием и необходимы охваты и обходные маневры, легкие дивизии могут поспешить вперед, закрепиться, используя особенности местности, сдержать или остановить продвижения войск противника и нанести удар по вражеским коммуникациям, облегчая таким образом наступление и развертывание тяжелых танковых и моторизованных дивизий. В любом случае начальный этап сражения будет проводиться во взаимодействии с танками там, где местность для этого подходит, и в ходе битвы значение бронетанковых сил скорее возрастет, чем уменьшится.

В начале 1937 года у французов было более 3 тысяч легких и тяжелых артиллерийских орудий (включая крепостные и противотанковые орудия) и более 4500 танков; что означает, что количество танков с лихвой превосходит число орудий даже в армии мирного времени. Ни в одной другой стране не заметно подобной диспропорции между бронетанковыми силами и артиллерией. Подобные вещи заставляют задуматься!

Танковые силы в России развивались в иных направлениях, чем в Британии и Франции. Во время мировой войны у могучей российской армии не было танков; в России не было местной промышленности, позволяющей построить собственные машины, а географическая изоляция не позволяла импортировать танки союзников. Только во время Гражданской войны в руки русским попало несколько танков. Отсутствие бронетехники означало, что в войне против Польши крупные силы кавалерии под энергичным командованием Буденного были способны сыграть решающую роль — правда, против врага, явно xyже управляемого и имевшего слабую обороноспособность.

После Гражданской войны Россия осознала безотлагательную необходимость создания собственной военной индустрии. Этот процесс неизбежно растянулся на много лет из-за полного отсутствия руководства и опыта; но сейчас он может считаться по большей части завершенным. В течение этого периода русские изучали прогресс, которого иностранцы добились в каждой технической области, а также то, как они могут его скопировать. Танки и их вспомогательное вооружение также подверглись внимательному изучению.

Стандартной практикой русских была покупка и испытание ведущих моделей иностранных танков, а затем воспроизведение и постройка адаптированных версий, в соответствии с российскими условиями и требованиями. Та же свобода от традиций и технической предвзятости видна в том, как русские совершенствовали свою тактику. Насколько мы можем судить со стороны, в каждом из их двадцати трех бронетанковых корпусов имеется полк боевых танков, не считая дополнительных полков, которые находятся в распоряжении высших уровней командования. Было создано значительное количество вспомогательных войск: моторизованные дивизии пехоты и стрелковые бригады, буксирная и самоходная артиллерия, разведывательные и другие моторизованные подразделения — впрочем, пока еще невозможно установить, каково постоянное распределение сил в крупных формированиях.

С другой стороны, мы можем представить довольно ясную картину того, как русские намереваются применять эти свои современные войска. Это видно из военной литературы и отчетов о различных учениях, которые они проводят.

«Решительный успех, — по словам Крыжановского, — может быть достигнут только посредством одновременного уничтожения боевых порядков противника на всю их глубину, как в тактическом, так и в оперативном плане. Для этого требуются действия сильных и быстрых войск, обладающих большой ударной силой и мобильностью». Русские стремятся воплотить на практике принцип одновременного разрушения всex боевых порядков благодаря способу построения своих «мотомеханизированных» войск для атаки. Для этой цели они разделили танковые формирования на три вида:

1) НПП = танки непосредственной поддержки пехоты;

2) ДПП = танки дальней поддержки пехоты;

3) ДД = танки дальнего действия.

НПП-формирования построены на основе шеститонного танка «Виккерс-Армстронг-Русский» (Т — 26), оснащенного 59-миллиметровой пушкой и 2 пулеметами и неуязвимого для бронебойного стрелкового оружия. 26 таких танков, действуя одновременно, могут обеспечить прикрытие 35 оснащенных пулеметами танков «Виккерс-Карден-Ллойд-Русский» (Т-27), имеющих легкую броню, но обладающих высокой проходимостью. В состав НПП-формирований также входят 20 легких танков «ВА-27», оснащенных 37-миллиметровой пушкой, и несколько легких танков «бронифорд». Название войск «непосредственной поддержки пехоты» наглядно демонстрирует их предназначение. Однако для выполнения своей задачи они нуждаются в защите танков более грозных, которые могут взломать сильно укрепленные позиции и уничтожить артиллерию и противотанковую оборону. Эта работа предназначается для ДПП-формирований.

Танковые войска дальней поддержки пехоты построены вокруг тяжелых танков прорыва (типа «M-I» и «М-II»), основным оружием которых является 75-миллиметровая пушка, а также 1 или 2 бронебойные пушки и несколько пулеметов. ДПП-формирования оснащены также легкими танками — значительным количеством шеститонных «Виккерс-Армстронг-Русский» и «амфибий» «Виккерс-Карден-Ллойд».

Как только танкам ДПП и НПП удастся прорваться сквозь линию фронта и подавить оборону, танки ДД продолжат начатое и, при мощной поддержке с воздуха, атакуют командные центры противника, его резервы, линии связи и тыловые сооружения. Для этой цели у них имеется особенно быстроходный танк, переделанный из американской модели, а именно «Кристи-Русский» (Т 34) (№ 23), с 47-миллиметровой пушкой и единственным пулеметом. Броня его довольно тонка, но запас хода у этой машины — 400 километров, а скорость — 110 километров в час на колесах и 60 на гусеницах. В целом «кристи-русский» — весьма хорошо спроектированная и испытанная машина. К тому же подразделения ДДП оснащены большим количеством боевых машин разведки, а также машинами, представляющими собой вариант шестиколесного «форд-амфибия», вооруженными 37-миллиметровыми пушками и пулеметами.

Главное здесь то, как русские организовали свои войска: быстроходные и с большим запасом хода танки для действий в тылу противника; танки с мощной броней, вооруженные тяжелыми орудиями — для сражения с другими танками; противотанковое оружие и артиллерия — для основного сражения на поле боя; легкие танки, в основном вооруженные пулеметами, — для того, чтобы расчищать зону боевых действий пехоты. С другой стороны, тройная классификация задач требует полного перечня специализированных танков, со всеми сопутствующими неудобствами.

Количество русских танков достигает 10 тысяч машин, а бронированных машин разведки — 1200. Эти цифры весьма впечатляют хотя бы потому, что бронетанковые войска будут действовать во взаимодействии с мощной и современной авиацией; и возможности этих войск еще возрастут, если русским удастся привести в рабочее состояние свои дороги и железнодорожную сеть. В 1936 году в Белорусском и Московском военных округах были проведены крупномасштабные учения. Их целью было проверить взаимодействие мотомеханизированных войск с пехотными и кавалерийскими дивизиями, но в особенности — с военно-воздушными силами, которые впервые высадили крупный десант в тыл врага под защитой парашютно-десантных войск, чтобы воспрепятствовать подходу резервов противника или завершить его окружение, начатое наземными войсками. Тогда же специально приспособленными самолетами перебрасывалась по воздуxy легкая бронетехника.

Армии многих других стран переняли идею парашютно-десантных и десантных войск у русских. Мнения насчет их потенциальной пользы так же различны, как и мнения по поводу танков. Некоторые авторитетные специалисты не воспринимают их всерьез; другие говорят, что из-за плотной населенности Центральной Европы воздушный десант будет незамедлительно обнаружен, атакован и нейтрализован. Однако, и это относится ко всем новшествам в военной технологии, неразумно делать скоропалительные выводы о новом роде войск, не изучив как следует все за и против и не разработав необходимые контрмеры. Иначе не обойтись без неприятных сюрпризов на поле боя.

Россия обладает сильнейшей в мире армией как в отношении численности, так и в отношении современного вооружения и экипировки. У русских также имеется крупнейшая в мире авиация, и они стремятся довести свой военно-морской флот до того же уровня. Транспортная сеть все еще не отвечает требованиям, но они напряженно работают также и в этом направлении. Россия изобилует сырьем, а в глубинах этой громадной империи развивается мощная военная индустрия. Прошло то время, когда русские ничего не смыслили в технологии; нам придется считаться с тем, что русские способны спроектировать и построить собственные машины, а также учитывать тот факт, что подобная трансформация коренного менталитета русских ставит перед нами восточный вопрос в форме гораздо более серьезной, чем когда-либо прежде в истории.

Мы увидели, как с 1918 года тактическое развитие бронетанковых сил в трех наиболее важных военных державах Европы шаг за шагом следовало за техническим прогрессом, порой задерживаясь и отставая. Оказалось, что специалистам — особенно в официальных кругах Англии и Франции — трудно освободиться от концепций, унаследованных от прошлого или ставших привычными за четыре года позиционных военных действий. Нередко силы реакции оказывались действеннее, чем стремление к прогрессу. Неудивительно, что меньшие государства, с их ограниченными ресурсами, предпочли выжидать и наблюдать, как проходили организация и развитие бронетанковых сил в других местах. Эти государства, таким образом, нас сейчаc в этом смысле не интересуют. Другое дело — развитие и современное состояние противотанковой обороны, и именно об этом сейчас пойдет речь в нашем исследовании.

3. Противотанковая оборона

В 1916—1918 годах решение Германии не строить танки освободило вражеский альянс от необходимости принимать меры по противотанковой обороне; немцы со своей стороны недооценили значение нового вида вооружений как такового, а потому также не уделили внимания противотанковой обороне. Вследствие этого Германия потерпела поражение.

Установив причины своего поражения, Германия в первую очередь должна была позаботиться о средствах защиты против своих потенциальных противников, которые были вооружены танками. А потому мы обратились к проблеме противотанковой обороны в целом и в результате приняли некоторые практические меры. В свою очередь, восстановление германского военного суверенитета — и вместе с тем уверенности в том, что Германия будет производить свои танки, — означало, что теперь в течение нескольких лет другие страны также должны будут уделять пристальное внимание вопросу противотанковой защиты. Для начала мы рассмотрим основные принципы такой защиты.

Сама природа предоставляет наиболее эффективную противотанковую защиту, хотя не в любом месте и не в любое время года. Крутые откосы, широкие и глубокие водные потоки, котлованы, густые и высокие лесные заросли могут представлять непреодолимые преграды для танков; участки, прикрытые такими препятствиями, именуются «танкобезопасными» (Panzersicher). Менее резко выраженные препятствия будут затруднять и замедлять продвижение танков; застроенные районы также могут явиться сдерживающим фактором для напора танков и обеспечивать хорошее убежище за стенами, в домах и подвалах. Подобные территории характеризуются как «ограничивающие продвижение танков» (Panzerhemmend). Открытые, поросшие редкой растительностью пространства с разнообразным рельефом большей частью способствуют атаке бронетехники, а потому называются «благоприятными для танков» (Panzergunstig).

Обороняющиеся будут стремиться использовать для своих целей «танкобезопасные» территории, размещать на них свои оборонительные сооружения или прикрывать с их помощью один или оба своих фланга. «Ограничивающие» участки отыскать легче; это ценные активы противотанковой обороны, они увеличивают время, в течение которого противотанковое оружие может производить эффективные действия. Иногда саперы способны превратить условные препятствия в непреодолимые, к примеру сделав откосы отвесными, углубив ямы, создав водные преграды и заболотив местность, соорудив по краю леса завалы, имеющие значительную высоту, ширину и глубину. Искусственные препятствия могут быть установлены и на открытой местности в виде железных полос, вмурованных в бетон, а также столбов, бетонных стен, бетонных пирамид, витков колючей проволоки и минных заграждений.

Однако природа не всегда щедро предлагает «безопасные» или даже «ограничивающие» территории; протяженность искусственных препятствий, а также то, насколько мы сможем преобразовать местность, будет определяться наличием времени, рабочей силы, материалов и снаряжения, и эффективность таких преград в любом случае обуславливается тем, как хорошо они замаскированы и насколько могут противостоять работе групп разграждения. К тому же боевая задача и ситуация могут не оставить обороняющимся иного выбора, как только закрепиться на местности, благоприятной для танков. Все это означает, что обороняющимся войскам требуется бронебойное оружие, иначе они могут оказаться в такой же ситуации, в какую попала в 1918 году немецкая пехота, не имевшая защиты и поставленная перед невыполнимой задачей. Даже если фронтальные атаки исключаются, противник может еще прорваться на соседнем участке и представить неожиданную угрозу с фланга. Эффективное противотанковое оружие, таким образом, является важной частью вооружения всех войск, но особенно это касается пехоты.

Противотанковое оружие может быть признано вполне эффективным только в том случае, если оно действует достаточно быстро, чтобы отбить атаку противника прежде, чем она достигнет основной линии обороны пехоты. Если атака перейдет в следующую стадию, это приведет лишь к тому, что пехота понесет более тяжелые потери и, возможно, будет полностью уничтожена — так сказать, «операция прошла успешно, но пациент умер». Следовательно, пехотное противотанковое оружие должно быть достаточно легким и компактным, чтобы его можно было использовать на передовой, но при этом оно должно иметь адекватную мощность и дальнобойность, чтобы остановить атаку в самом ее начале.

В качестве примера приведем несколько цифр. Танки противника идут в атаку со скоростью 12 километров в час, покрывая тысячу метров за пять минут. Давайте предположим, что у обороняющихся имеется оружие, которое способно прицельно выпускать восемь зарядов в минуту при дальности эффективной стрельбы 600 метров; размещенное на переднем крае зоны боевых действий пехоты, такое оружие способно выпустить 24 заряда, прежде чем танки достигнут этого рубежа; это число возрастет до 40 выстрелов, если дальность эффективной стрельбы орудия равняется тысяче метров. Соответствующие цифры для автоматического оружия, стреляющего короткими очередями, — 100 зарядов в минуту вместо восьми, что составляет 300 выстрелов при дальности эффективной стрельбы 600 метров и 500 — при дальности тысяча метров. И все же при одинаковых калибрах большая интенсивность огня автоматического оружия приобретается за счет возрастания тяжести и громоздкости самого оружия и боеприпасов.

В британской армии мирного времени в каждом четвертом батальоне пехотных бригад имеются моторизованные противотанковые роты, вооруженные шестнадцатью автоматическими пушками калибра 20 мм. Франция внедрила в обращение автоматическую пушку калибра 25 мм, и каждому пехотному батальону выделили по 3 таких пушки на тракторной тяге (№ 21). Германия имеет 37-миллиметровые орудия (№ 43), перевозимые при помощи шестиколесных тягачей. В настоящий момент разрабатывается ряд моделей более легкого противотанкового вооружения калибра 12 мм и выше, так называемые «противотанковые ружья» (Tankbuchsen); они предназначены для небольших отрядов, имеют приблизительно те же размеры, что и пулеметы, но способны пробивать броню лишь на малой дистанции. Видимо, еще не решено окончательно, принимать ли на вооружение этот вид оружия, хотя англичане проводят испытания 12-миллиметрового противотанкового ружья, которое весит 16 килограммов, имеет скорость стрельбы от 6 до 8 выстрелов в минуту и эффективно против легкой брони на дистанции до 150 метров (Militar-Wochenblatt, 1937, № 48).

Было бы ошибкой делать из этого вывод, что в настоящее время пехота способна противостоять угрозе танковой атаки. Военная технология вполне в состоянии производить танки, абсолютно защищенные против оружия такого калибра и при этом не теряющие маневренности и не превышающие по весу предельно допустимую нагрузку для мостов. Такие танки уже существуют, особенно во Франции. Оружие, упомянутое выше, будет неэффективно против атаки подобных тяжелых танков, и, если противник поставит в первую атакующую волну именно тяжелые танки, они не только сметут с лица земли легкую противотанковую защиту, но и дадут возможность множеству легких танков вырваться вперед; последние, будучи неуязвимыми для бронебойных патронов калибра стрелкового оружия, окончательно уничтожат пехоту и завершат прорыв.

Этой опасности можно противодействовать, приняв на вооружение противотанковые орудия крупного калибра. Они уже находятся в разработке. Действительно, у нас имеется сообщение (Militar-Wochenblatt, 1937, № 46) о подобном британском противотанковом орудии калибра 75 мм «виккерс» на моторной тяге. Лафет позволяет вести круговой обстрел, а пушка стреляет снарядами массой 6, 5 килограмма с начальной дульной скоростью 595 метров в секунду и дульным давлением 117 метрических тонн. Поединок между артиллерией и броней уже давно ведется в морских сражениях и при осаде крепостей; теперь он распространяется и на танковые сражения, а в будущем неизбежно коснется и войны в воздухе. Однако мы не перестаем строить военные корабли, крепости и самолеты из-за того только, что тяжелая и сверхтяжелая артиллерия способна пробивать броню, так что и неоспоримая эффективность противотанковой защиты не означает, что по этой причине строить танки бессмысленно. Если мы поддадимся влиянию подобной аргументации, нам придется согласиться с тем, что умозаключения генерала Дуэ справедливы в целом, а не только для Италии, когда он утверждает, что одни только воздушные силы сохранят способность к наступательным действиям, а наземные войска должны будут довольствоваться оборонительными. Взгляды Дуэ на самом деле подвергаются резкой критике, особенно теми, кто подчеркивает, что наземные военные действия остаются по-прежнему решающими и что наземные войска, как и прежде, обладают адекватной наступательной мощью. Если мы спишем со счетов бронетанковые войска в качестве средства для достижения победы, мы попросту вернемся к позиции, которую немцы занимали с 1916-го по 1918 год, когда они не признавали значения танков. Фактически это будет концом успешных наступательных действий в наземной войне.

Давайте вернемся к состязанию между танком и орудием и применим его к нашему случаю. Мы должны сделать все возможное, чтобы способствовать организации противотанковой обороны, и точно так же от нас требуется серьезная работа, чтобы мощность наших танковых сил гарантировала успешность наших контратак. И совершенно закономерно, что с точки зрения обороняющихся нам нужны орудия и боеприпасы, способные противостоять самым грозным из известных в настоящее время танков. Сегодняшняя наша тяжелая артиллерия обладает достаточной дальностью стрельбы и пробивной силой, но ей недостает мобильности и скорости, чтобы отразить внезапную атаку тяжелых танков, идущих на прорыв; ей также не хватает быстроты реагирования и скорости изменения угла наводки, а механизмы прицела неудобны для наведения на быстродвижущиеся мишени. Следовательно, современная средняя и тяжелая артиллерия имеет приемлемые шансы для того, чтобы успешно отбить атаку тяжелых танков, но никак этого не гарантирует. Вывод таков: нам нужны орудия нового типа.

Мины являются еще одним ценным резервом противотанковой обороны. Их можно установить зa короткий срок на участке требуемой глубины и ширины, и они легко могут быть замаскированы на какой угодно пересеченной местности. Танковым силам противника будет весьма нелегко обнаружить это оборонительное средство, и они понесут большие потери, если не произведут надлежащую разведку и не смогут расчистить проходы в минных полях при помощи артиллерийского обстрела или отрядов разминирования. Все это вместе делает мины страшным противником танков.

Использование мин обусловлено наличным их запасом, а еще больше — мерами предосторожности, которые неизбежно должны предприниматься обороняющимися войсками в связи с существованием минных полей. Минные поля большой протяженности, по существу, жестко ограничивают свободу передвижения обороняющихся. Неравномерно сгруппированные мины и установка отдельных мин вразброс дают больше свободы, но они по-прежнему представляют опасность для наших собственных войск. Фактическое местонахождение мин обычно известно только саперам, которые их устанавливали. Другие войска в большинстве случаев менее информированы, особенно если части, удерживающие данные позиции, постоянно сменяются. Этот недостаток становится еще более заметен для обороняющихся в случае маневренных военных действий, даже если войска отступают и не намереваются закрепляться на новых позициях.

Подведем итоги. Основа противотанковой обороны — это естественные или искусственные препятствия, с которыми на данном участке сталкивается бронетехника, дополнительные заграждения (мины), которыми мы перегораживаем площадь атаки, а также огонь противотанковых орудий различных калибров. Следовательно, мы можем выделить две формы противотанковой обороны:

неподвижную, жестко закрепленную на местности;

способную действовать — при помощи мобильного оружия — практически на любой местности.

Необходимо использовать обе формы. На тех участках, где мы намереваемся ограничиться обороной, можно устанавливать стационарный тип в виде систематически расположенных заграждений, какие применяются в современных оборонительных системах; мобильные войска могут выступать в качестве подкреплений и подвижных резервов для стационарной обороны, но, кроме того, их можно будет быстро перебросить для организации обороны на неукрепленной территории там, где это потребуется. Для стационарной формы особенное значение имеют условия местности, систематическая разведка, а также наличие рабочей силы, материалов и времени; мобильная форма зависит от потенциала соответствующих оборонительных сил, зато их можно бросить в бой там и тогда, когда возникнет необходимость.

Противотанковые подразделения и саперы — силы, наиболее подходящие для организации противотанковой обороны, но в сражении с обычными войсками их следует поддержать пулеметным огнем, а при необходимости также огнем артиллерии и действиями подразделений разведки и связи. Таким образом, кроме противотанкового подразделения, которое включено в состав дивизии, необходимо иметь заградительные части (Sperrverbande), остающиеся в распоряжении высшего командования. Принимая во внимание характер атаки, вероятность успешной обороны сильно зависит от скорости, с которой эти части способны передвигаться и вступать в бой. Почти невозможно преувеличить значение подобных отрядов — маневренных, обладающих большой оборонительной силой и специально обученных и вооруженных для выполнения своей задачи.